Текст книги "Винтовая лестница. Стена"

Автор книги: Мэри Робертс Райнхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 41 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Мисс Иннес, – начал наш разговор детектив, – как выглядел человек, которого вы видели на восточной веранде в ночь, когда остались с горничной одни в доме?

– Это была женщина, – сказала я решительно.

– Однако ваша горничная так же решительно утверждает, что это был мужчина.

– Чепуха, – возразила я. – У Лидди были закрыты глаза. Она всегда закрывает глаза, когда пугается.

– А вы не думали, что эта женщина и нынешней ночью пробралась в дом?

– У меня были причины полагать, что в доме был мужчина, – сказала я, вспомнив про перламутровую запонку.

– А теперь к делу! Что это были за причины? Я заколебалась.

– Если вы предполагаете, что вашим ночным гостем был мистер Армстронг, вы должны обосновать это, мисс Иннес. Мы ничего не должны принимать на веру. Если, например, человек, который уронил палку и поцарапал лестницу, – вы видите, я знаю об этом, – был женщиной, почему бы не предположить, что эта женщина вернулась в дом следующей ночью, встретилась на винтовой лестнице с мистером Армстронгом и в панике выстрелила в него?

– Нет, это был мужчина, – упрямо повторила я. И поскольку у меня не было иных доказательств тому, кроме злополучной запонки, пришлось поведать детективу о ней. Он слушал меня с большим интересом.

– Вы не можете показать мне эту запонку? Я считаю, что это очень важная улика.

– А если я просто опишу ее?

– Нет, лучше все-таки убедиться воочию.

– Извините меня, – сказала я тогда как можно спокойнее. – Дело в том, что я потеряла ее. Возможно, она куда-то упала с моего туалетного столика.

Разумеется, он мне не поверил, но ничего не сказал, попросил как можно точнее описать запонку. Я стала ее описывать, а он смотрел на записку, которую вынул из кармана.

– Запонки с монограммой, – начал читать он, – перламутровые запонки без всяких украшений, запонки с камеей из изумрудов и бриллиантов. Здесь нет сведений о запонке, которую вы описываете. Но, возможно, вы правы, мистер Армстронг мог вдеть в манжеты новые запонки, не заметив, что в одном из них осталась половинка старой.

Об этом я не подумала. Но если это не был человек, которого убили, кто же это тогда мог быть?

– В этом деле очень много странного, – продолжал детектив. – Мисс Гертруда Иннес утверждает, что слышала, как кто-то возится с замком, что потом дверь открылась, и почти тут же раздался выстрел. Здесь вот что странно, мисс Иннес. У мистера Армстронга не было ключа. Ключа не было и в двери. Не было его и на полу. Иными словами, это доказывает, что мистеру Армстронгу открыли дверь изнутри.

– Но это невозможно, – прервала его я. – Вы понимаете, мистер Джеймисон, что это может значить? Понимаете, вы практически доказываете, что Армстронга в дом впустила Гертруда?

– Не совсем так, – он снова дружески улыбнулся мне. – Видите ли, мисс Иннес, я просто уверен, что она этого не делала. Но до тех пор, пока вы, как и мисс Гертруда, будете утаивать от меня всю правду, я ничего не смогу сделать. Я знаю, что вы что-то подобрали на цветочной клумбе, но вы отказываетесь рассказать об этом. Я знаю, что мисс Гертруда вернулась в бильярдную взять то, что она там забыла, но она не говорит, что именно. Вы предполагаете, что могло случиться с запонкой, но не делитесь со мной вашими подозрениями. А пока я уверен лишь в том, что ночным посетителем, который так испугал вас, уронив на лестнице палку или, скажем, биту для гольфа, не был Арнольд Армстронг. И я уверен, что когда он пришел, кто-то впустил его в дом. Кто знает, может быть, это была Лидди… Я раздраженно помешивала ложечкой чай.

– Говорят, что могильщиками всегда бывают веселые молодые люди. Чувство юмора у мужчин всегда обратно пропорционально серьезности их профессии.

– Мужской юмор, мисс Иннес, часто бывает жестоким и грубым, – согласился он со мной. – Но по сравнению с женским юмором это объятия медведя, а не царапины, которые оставляют… скажем, все, у кого есть когти. Это вы, Томас? Войдите.

Томас Джонсон стоял в дверях. Он выглядел взволнованным и испуганным, и я вдруг вспомнила про сумку, стоявшую на столе в домике. Томас вошел в комнату и встал у дверей с опущенной головой, глаза его, спрятанные под мохнатыми седыми бровями, неотрывно смотрели на мистера Джеймисона.

– Томас, – обратился к нему следователь довольно приветливо, – я прислал за вами, чтобы вы рассказали нам то, что говорили мистеру Боханнону в клубе за день до того, как мистер Арнольд был найден мертвым. Послушайте, вы пришли сюда в пятницу вечером, чтобы увидеться с мисс Иннес, правильно? И начали работать у нее с утра в субботу?

По неизвестной причине Томас явно почувствовал облегчение.

– Да, сэр, – ответил он. – Понимаете, когда мистер Армстронг с семьей уехали, они оставили миссис Уотсон и меня следить за домом, пока его не снимут. Миссис Уотсон работала здесь давно и не боялась оставаться в доме. Поэтому она спала здесь. Меня же преследовали призраки, я рассказывал об этом мисс Иннес. Потому-то и предпочел спать в сторожке. Потом однажды миссис Уотсон пришла ко мне и сказала: «Томас, вы должны спать в большом доме, я стала бояться». Тогда я подумал: уж если она боится там спать, то мне-то тем более будет страшно. Мы поговорили с ней, и в конце концов миссис Уотсон стала спать в сторожке, а я отправился искать работу в клубе.

– Миссис Уотсон сказала вам, почему она стала бояться спать в большом доме?

– Нет, сэр. Она просто боялась, и все. Вот что мне было известно до тех пор, пока я не пришел вечером встретиться с мисс Иннес. Я шел по дорожке через долину – я всегда по ней хожу, когда бываю в клубе, – и у ручья столкнулся с человеком. Он стоял ко мне спиной и что-то делал с фонарем, карманным фонарем. С ним что-то случилось – он то загорался, то гаснул. Когда я проходил мимо этого человека, то увидел, что на нем была белая рубаха и галстук. Я не видел его лица, но точно знаю, что это был не мистер Арнольд. Этот человек был выше. Кроме того, мистер Арнольд в это время играл в клубе в бридж, как он это всегда делал.

– На следующее утро вы опять пошли по этой дорожке? – упорно продолжал спрашивать мистер Джеймисон.

– На следующее утро я опять пошел по этой дорожке и спустился туда, где видел этого мужчину. И нашел там вот что. – Старик протянул ему какой-то маленький предмет, и мистер Джеймисон взял его и протянул мне на ладони, чтобы я могла увидеть. Это была вторая половинка перламутровой запонки!

Но мистер Джеймисон еще не закончил допрашивать Томаса.

– Итак, вы показали это в клубе Сэму и спросили его, не знает ли он, чья это запонка. И что ответил Сэм?

– Сэм сказал, что он видел такие запонки на рубахе мистера Бейли, Джона Бейли, сэр.

– Я пока оставлю у себя эту запонку, Томас, – сказал детектив. – Это все, что я хотел у вас спросить. Спокойной ночи.

Пока Томас, шаркая ногами, выходил из комнаты, мистер Джеймисон внимательно смотрел на меня.

– Понимаете теперь, мисс Иннес, что мистер Бейли связан со всем этим делом? Если он приходил сюда в пятницу вечером, чтобы встретиться с Арнольдом Армстронгом, но не застал его, он мог, увидев, как Арнольд входит в дом следующей ночью, ударить его, то есть сделать то, что хотел сделать предыдущей ночью.

– Но почему? – спросила я. Меня просто начало трясти.

– Причин достаточно. И это можно доказать. Арнольд Армстронг и Джон Бейли стали врагами с тех пор, как последний, будучи кассиром Торгового банка, чуть не засадил его в тюрьму. Кроме того, вы забываете, что оба они ухаживали за вашей племянницей, мисс Гертрудой. И то, что Бейли убежал, выглядит не слишком хорошо.

– И вы полагаете, что Хэлси помог ему убежать?

– В этом нет никакого сомнения. А как вы можете еще назвать это, если не побегом? Мисс Иннес, давайте восстановим события того вечера. Бейли и Армстронг поругались в клубе. Сегодня мне рассказали об этом. Ваш племянник привез Бейли сюда. Движимый ревностью и гневом, Армстронг по тропинке тоже направился сюда. Он вошел в крыло, где находится бильярдная. Возможно, он постучал, и ваш племянник впустил его. И кто-то выстрелил в него, кто-то, кто стоял на винтовой лестнице. Услышав выстрел, Бейли и ваш племянник тотчас же покинули дом. Они направились к гаражу и поехали по нижней дороге, чтобы не был слышен шум мотора. Когда вы и мисс Гертруда спустились на первый этаж, все было тихо.

– Но как же тогда быть с тем, что рассказывает Гертруда? – спросила я, заикаясь.

– Мисс Гертруда рассказала нам о том, как она представляет события этой ночи, только на следующее утро. Я не верю ей, мисс Иннес. Это выдумка влюбленной девушки.

– А то, что произошло сегодня ночью?

– Это может изменить всю картину дела, как я ее понимаю. Мы не должны верить ничему, мы должны во всем сомневаться. Например, фигура, которую вы видели на крыльце. Если это была женщина, нам следует исходить из других предположений. Или объяснения мистера Иннеса, Может быть, он застрелил мистера Армстронга, думая, что это жулик, а потом испугался. Во всяком случае, я уверен, что ваш Хэлси покинул дом уже после убийства. Мистер Армстронг ушел из клуба, чтобы прогуляться при свете луны, в половине двенадцатого. А выстрел прозвучал в три часа ночи.

Я была поражена. Мне казалось, в этот вечер произошло много значительного, что могло бы все объяснить, если бы только у меня был ключ к разгадке. Кто упал в подвал – Гертруда или кто-то другой? Что за мужчина встретился мне на дороге возле сторожки? Чью сумку я видела на столе в гостиной той же самой сторожки?

Было уже поздно, когда мистер Джеймисон собрался уйти. Я подошла с ним к двери. Мы стояли на веранде и смотрели в сторону долины. За ней виднелась деревня Казанова с домами старинной архитектуры, с цветущими деревьями. Она выглядела очень мирно. А выше, на холме, горели огни Гринвуд-клуба. Можно было видеть даже параллельную линию светящихся фонарей, установленных вдоль дороги. И я вспомнила о слухах, ходивших об этом клубе, о пьянстве, крупной игре и о самоубийстве, которое произошло под теми же самыми фонарями в прошлом году.

Мистер Джеймисон направился по короткой дорожке в деревню, а я все стояла, смотрела на клуб и думала. Было тихо, и единственное, что я слышала, так это тиканье часов на лестнице. Потом раздались чьи-то торопливые шаги на дороге. Дверь была открыта, свет падал на дорогу, и я увидела женскую фигуру. Подбежав к двери, женщина схватила меня за руку. Это была Рози. Лицо у нее было перекошено от страха. В руках она держала тарелку из моего столового сервиза и серебряную ложку.

Я пропустила Рози в дом и взяла у нее из рук тарелку. Она, согнувшись и дрожа всем телом, прислонилась к стене.

– Та-ак, – сказала я. – Твоему приятелю, что, не понравилась еда, которую ты ему вынесла?

Рози словно онемела и смотрела на ложку, которая все еще была у нее в руках.

– Я понимаю, что ты хотела сделать ему приятное, но в следующий раз, пожалуйста, не бери тарелки из этого сервиза. У нас есть другие тарелки, они не такие дорогие.

– У меня нет приятеля, мисс Иннес… Во всяком случае, здесь. – Она, наконец, пришла в себя. – За мной гнался вор!

– Когда же вор погнался за тобой? Когда ты вышла из дому или сейчас, когда ты возвращалась?

Тогда Рози заплакала, громко и истерически. Я потрясла ее за плечи.

– Что с тобой, Рози? Ты потеряла разум? Сядь, успокойся и расскажи все по порядку. Рози села и засопела носом.

– Я шла по дороге…

– Начни с того, как ты попала на дорогу с моей посудой и серебром, – прервала ее я, но, увидев, что у нее опять начинается истерика, сдалась. – Прекрасно. Итак, ты шла по дороге…

– В руках у меня была корзина… с посудой и столовым серебром, а в руке, другой руке, тарелка, то есть блюдо, потому что я боялась его разбить. Вдруг из кустов вышел мужчина и протянул вперед руку, чтобы я не могла пройти мимо него. Он сказал… Он сказал: «Не торопитесь, девушка. Покажите, что у вас в корзине».

Она так волновалась, что вскочила со стула и схватила меня за руку.

– Вот так, мисс Иннес. Когда он сказал это, я закричала и, нагнувшись, проскользнула у него под рукой. Он схватился за корзинку, и я выпустила ее из рук. Я бежала так быстро, как только могла. Он преследовал меня до деревьев. Потом остановился. О, мисс Иннес, должно быть, это был тот мужчина, который убил мистера Армстронга!

– Не говори глупостей. Тот, кто убил мистера Армстронга, сейчас далеко от этого дома. А теперь ложись спать. И если я узнаю, что ты рассказала об этом другим горничным, вычту у тебя из зарплаты за всю разбитую посуду, которую найду на дороге.

Я слышала, как Рози поднялась на второй этаж и побежала к своей комнате. Затем хлопнула дверь. Сев на стул, я задумалась, глядя на блюдо и серебряную ложку. Я привезла в загородный дом свою посуду и обеденные приборы. Судя по всему, обратно увозить мне почти ничего не придется, подумала я. Но как бы я ни сомневалась в правдивости рассказа Рози, кто-то чужой действительно был в эту ночь на дороге. А он не должен был там находиться, как, впрочем, и Рози.

Я представила себе лицо Лидди. Если она узнает, что ее предсказания, особенно неприятные, подтвердились, она всегда будет напоминать мне об этом, при любом удобном случае. Мне показалось, что было бы глупо оставлять на дороге посуду, которую она могла бы найти утром. Поэтому я решительно открыла дверь и вышла в темноту ночи. Лишь только дверь за мной закрылась, я тут же пожалела, что поступила именно так. Но, стиснув зубы, все же храбро отправилась во тьму.

Я никогда не была трусихой. Об этом я уже, кажется, упоминала. Кроме того, побыв минуту или две в темноте, я стала видеть, что происходит вокруг. Меня немного испугала Бьюла, моя кошка, которая мягко прыгнула с крыльца и стала тереться о мою ногу. Потом мы с ней пошли вместе.

На дороге не было никаких осколков, но когда мы подошли к рощице, я увидела серебряную ложку. Пока рассказ Рози подтверждался. И я подумала, что, может быть, не стоит ходить ночью одной в этом месте, которое заслуженно пользуется плохой репутацией. Но тут я увидела нечто блестящее, что оказалось ручкой чашки, а немного дальше нашла осколок тарелки. Но самым удивительным было то, что я нашла корзинку, которая стояла на обочине и в которой лежали осколки разбитой посуды, а также несколько серебряных ложек и вилок! Я стояла и смотрела на все это. Рози рассказала правду. Но куда же она ходила с этой корзинкой? И почему вор – если это был вор – собрал осколки разбитой посуды и оставил их в корзине вместе с серебром?

Меня начала колотить нервная дрожь, но тут я услышала шум автомобиля. Приглядевшись, я поняла, что это наша машина. Значит, Хэлси вернулся.

Хэлси должен был очень удивиться, увидев меня среди ночи на дороге с поднятыми почти до плеч полами серого шелкового халата, державшей в одной руке посудную корзину, а в другой – черную кошку. От радости я стала плакать, вытирая слезы о шерсть Бьюлы.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Тетя Рэй! – воскликнул в темноте Хэлси. – Что ты здесь делаешь?

– Гуляю, – ответила я, стараясь выглядеть спокойной. Не думаю, что этот странный ответ удивил тогда нас обоих. – О, Хэлси, где ты был?

– Пойдем в дом, – он взял у меня из рук корзину и Бьюлу. Теперь я хорошо видела машину. За рулем сидел Уорнер. Он был в халате и тапочках. Джона Бейли в машине не было. Я села в машину, и мы тихонько поехали к дому.

Мы не разговаривали. То, что мы хотели друг другу сказать, было слишком важно, чтобы начинать разговор в машине. Кроме того, мужчины были заняты машиной, которая с большим трудом взбиралась по склону вверх. И только после того, как мы закрыли за собой дверь, войдя в холл, остановились, глядя друг на друга, Хэлси сказал, крепко обняв меня за плечи и повернув лицом к свету:

– Бедная тетя Рэй! – Я чуть не расплакалась. – Я должен повидать Гертруду. Мы поговорим втроем.

В это время Гертруда спустилась к нам по лестнице. Она явно не ложилась в постель. На ней был белый халат, в котором она была вечером, и она прихрамывала. Пока она спускалась по лестнице, я успела заметить следующее. Мистер Джеймисон сказал мне, что женщина, которой удалось убежать из подвала, была в одной туфле. На правой ноге туфли не было. А Гертруда подвернула именно правую лодыжку!

Встреча между братом и сестрой оказалась довольно напряженной, но слез не было. Хэлси нежно поцеловал Гертруду, но было видно, что оба они очень обеспокоены.

– Все в порядке? – спросила Гертруда.

– Вроде бы да, – ответил Хэлси, принужденно улыбаясь.

Я зажгла свет в гостиной, и мы прошли туда. Всего полчаса назад я сидела в этой комнате с мистером Джеймисоном, слушая, как он открыто обвинял Гертруду и Хэлси, по крайней мере, в том, что они оба знали о смерти Арнольда Армстронга. Сейчас Хэлси был здесь и мог говорить сам за себя. Теперь я должна узнать все, что не давало мне покоя и мучило своей таинственностью.

– Я узнал о случившемся, прочитав сегодняшнюю вечернюю газету, – говорил между тем Хэлси. – И был просто ошеломлен. Подумать только, произошло такое несчастье, а в доме одни женщины! Лицо Гертруды было напряженным и белым как мел.

– Это еще не все, Хэлси, – сказала она. – Вы с Джеком уехали отсюда почти одновременно с тем, что здесь произошло. Детектив считает, что вы, то есть мы, что-то знаем об этом убийстве.

– Черт побери! – возмутился Хэлси, широко раскрыв от удивления глаза. – Извини, тетя Рэй, но этот парень ненормальный.

– Расскажи мне все, Хэлси, прошу тебя, – стала я умолять его. – Куда ты направился в ту ночь? И почему уехал так поспешно? Эти сорок восемь часов были ужасными для всех нас.

Он стоял и смотрел на меня, и я видела, как ужас всего случившегося постепенно доходил до него. Лицо его вытянулось.

– Я не могу сказать тебе, куда я ездил, тетя Рэй, – ответил он мне после некоторого молчания. – А почему уехал, ты скоро узнаешь. Но Гертруда знает, что мы с Джеком уехали прежде, чем произошло это ужасное убийство.

– Мистер Джеймисон не верит мне, – заметила Гертруда тихо. – Хэлси, если все сложится неудачно, если тебя захотят арестовать, ты должен будешь рассказать им все.

– Ничего я им не расскажу, – Хэлси был очень серьезен. – Тетя Рэй, нам с Джеком было необходимо уехать той ночью. Я не могу сказать тебе, почему. Пока не могу. А где я был, даже если от этого будет зависеть мое алиби, я не скажу. Все это какая-то глупость. Это выдуманное обвинение не может восприниматься серьезно.

– Мистер Бейли уехал в город или же отправился в клуб? – спросила я.

– Ни то, ни другое предположение неверно, – ответил он мне с вызовом. – Где он находится сейчас, я не знаю.

– Хэлси! – произнесла я очень серьезно, наклонившись к нему. – Ты подозреваешь кого-либо в убийстве младшего Армстронга? Полиция полагает, что Арнольда впустили в дом и выстрелили в него сверху. Кто-то стрелял в него с винтовой лестницы.

– Я в самом деле ничего не знаю, – пожал он плечами, но мне показалось, что они с Гертрудой переглянулись – какое-то мгновенье.

Как можно спокойнее я стала рассказывать им все, что произошло с той ночи, когда мы с Лидди были одни в доме, включая странную историю с Рози и ее преследователем. Корзинка – молчаливый свидетель этого последнего таинственного происшествия – все еще стояла на столе.

– И вот еще что, – добавила я с некоторым колебанием. – Хэлси, я никому не говорила об этом, даже Гертруде, но утром после убийства я нашла на клумбе с тюльпанами револьвер. Твой револьвер, Хэлси.

Некоторое время Хэлси молча смотрел на меня. Потом он обратился к Гертруде:

– Мой револьвер, Труд? Как это могло произойти? Ведь Джек взял его с собой.

– Боже мой! Не может быть! – воскликнула я. – Детектив считает, что Джон Бейли вернулся, и… все это произошло.

– Он не возвращался, – покачал головой Хэлси. – Гертруда, в тот вечер ты принесла револьвер, чтобы отдать его Джеку… Чей же ты взяла? Мой?

– Нет, твой был заряжен. И я побоялась, что Джек может им воспользоваться. Я отдала ему свой револьвер, который приобрела еще года два назад. Он не был заряжен. Хэлси безнадежно развел руками.

– Чего еще можно ждать от девчонки! Почему ты не сделала так, как я просил тебя? Ты отправила Бейли с пустым револьвером, а мой, заряженный, бросила в клумбу! Другого места не могла найти? Мой револьвер 38-го калибра. И следствие, конечно, докажет, что пуля, убившая Армстронга, тоже 38-го калибра. Что же теперь будет со мной? Я решила вмешаться.

– Ты забыл, что револьвер у меня, и никто об этом ничего не знает… Но Гертруда вдруг разозлилась и заплакала.

– Вот всегда так! Просто возмутительно. Во всем бываю виновата я! Хэлси, я не бросала твоего револьвера в клумбу! Думаю, ты сам это сделал!

Они стояли по обе стороны большого стола, недоверчиво глядя друг на друга. Потом Гертруда протянула к нему руки.

– Мы не должны себя так вести, – сказала она дрожащим голосом. – Сейчас, когда все поставлено на карту, это просто бессовестно. Ну, скажи, что тебе, как и мне, ничего об этом неизвестно. Ведь это так, Хэлси?

Хэлси стал ее успокаивать, и они помирились. Было уже очень поздно, и я отправилась к себе. Хэлси же все еще сидел внизу в гостиной, пытаясь осмыслить все, что произошло. Мне было грустно: ведь они оба знали, по какой причине Хэлси и Джон Бейли так внезапно уехали той ночью. Знал он также, где они были эти сорок восемь часов и почему Джон Бейли не вернулся вместе с ним. Мне казалось, что если дети не будут полностью мне доверять – а они всегда для меня останутся детьми, – я ничего не смогу понять.

Мне не спалось. Наконец, я услышала шаги Хэлси. Он поднялся на второй этаж и постучал в мою дверь. Я надела халат и впустила его в спальню. Он постоял немного в дверях, а потом вдруг его охватило бурное веселье. Я села на край кровати и, не говоря ни слова, стала ждать, пока он успокоится. Но он не успокаивался. Придя через некоторое время в себя, он взял меня за локоть и подвел к зеркалу.

– Рецепт красоты, – процитировал он рекламу. – Советы молодым и пожилым Беатрисы Фэрфакс! – И тут мне стало понятно, в чем дело. Я забыла, что мое лицо густо намазано кремом, и, естественно, выглядела довольно странно. Я считала и считаю, что женщина должна следить за собой, но делать это нужно так, чтобы другие не замечали. Я стерла крем, и Хэлси посерьезнел.

– Тетя Рэй, – сказал он, загасив сигарету о ручку щетки, которой я расчесывала волосы. – Слово джентльмена – я хотел бы рассказать тебе все, но не могу. Через пару дней, возможно, ты все узнаешь. Но я должен был тебе сказать уже давно о другом. И если бы ты знала об этом, то у тебя бы и мысли такой не возникло, что я… что я замешан в этом преступлении. Конечно, один Бог знает, что я мог бы сделать человеку, который спровоцировал бы меня. И у меня был револьвер. Но… Я очень люблю Луизу Армстронг, тетя Рэй. Надеюсь, что смогу на ней жениться. И разве я мог бы убить ее брата?

– Ее сводного брата, – уточнила я. – Нет, конечно. Это невозможно. Почему ты не сказал мне об этом раньше, Хэлси?

– На это у меня были две причины. Во-первых, у тебя уже была на примете невеста для меня…

– Какие глупости, – прервала его я, чувствуя, что краснею. – Действительно, была одна девушка… Но не будем об этом.

– А во-вторых, Армстронги и слышать не хотят обо мне. Тут я выпрямилась и глубоко вздохнула.

– Армстронги! – возмутилась я. – Старый Питер Армстронг возил через горы почту, когда твой дед был губернатором…

– Ладно, ладно. Старый губернатор умер и не собирается жениться, – прервал меня Хэлси. – А молодой Иннес считает, что он недостоин Луизы.

– Совершенно верно, – я расстроилась. – О человеке судят по тому, как он сам себя ценит. Иннесы не всегда так низко себя ставили.

– Нет, не всегда, – подтвердил он, улыбаясь мне своей мальчишеской улыбкой. – К счастью, Луиза не придерживается мнения своей семьи. Она согласна выйти за меня замуж независимо от того, кем был мой дедушка. Но она не может этого сделать без согласия своей матери. Она не особенно любит отчима, но обожает мать. Теперь ты понимаешь, в каком я оказался положении? Убийство Арнольда все зачеркивает. И почему это случилось именно здесь?

– Но все это сплошное недоразумение, – возразила я. – И, кроме того, клятвенное заявление Гертруды, что ты уехал раньше, чем все это случилось, полностью тебя оправдывает.

Хэлси ходил взад-вперед по комнате. Вся его веселость пропала.

– Она не может поклясться… Гертруда говорит правду, но не всю правду. Арнольд Армстронг приходил сюда в половине третьего ночи, он был в бильярдной, а потом ушел. Ушел через пять минут. Он принес нам… кое-что.

– Хэлси! – воскликнула я. – Ты должен сказать мне всю правду. Всякий раз, когда я прихожу к выводу, что ты невиновен, возникает какая-то новая тайна… я просто в отчаянии! Что он вам принес?

– Телеграмму для Бейли. Ее в клуб привез специальный нарочный из города. Это была очень важная телеграмма. Управляющий знал, что Бейли уехал с нами сюда, что Арнольд собрался погулять в своем имении, и передал ему телеграмму.

– И он принес ее?

– Да.

– А что было в телеграмме?

– Я скажу тебе, когда некоторые сведения будут преданы огласке. А это случится лишь через несколько дней, – ответил Хэлси мрачно.

– А рассказ Гертруды о телефонном звонке?

– Бедная Труд! – ласково сказал он. – Бедная преданная девчонка! Тетя Рэй, не было никакого телефонного звонка. И твой детектив, без сомнения, уже проверил это. Вот почему он не верит Гертруде.

– Значит, когда она вернулась, то взяла телеграмму?

– Возможно, – задумчиво ответил Хэлси. – Когда начинаешь думать обо всем, тетя Рэй, то кажется, что мы все трое замешаны в этом деле. И все же я клянусь, что никто из нас ни случайно, ни намеренно не убивал бедного парня.

Я посмотрела на дверь, которая вела в спальню Гертруды, и понизила голос.

– Ты прав, эта ужасная мысль не оставляет меня. И все же Гертруда, возможно, держала в руках этот револьвер. Она должна была посмотреть, заряжен ли он. Той ночью, когда ты и Джек уехали, молодой Армстронг мог вернуться, и она… и она…

Я не закончила свою мысль. Хэлси стоял и смотрел на меня, сжав губы.

– Она могла услышать, как он возится с дверью. Ключа у него не было. Мне сказал об этом следователь. – Она подумала, что это вернулся ты или Джек, и впустила его. А когда увидела, что ошиблась, побежала к лестнице, поднялась, а затем, повернувшись к нему и чувствуя себя загнанным зверьком, выстрелила в него…

Хэлси закрыл мне рот ладонью. Мы стояли и смотрели друг на друга, не двигаясь.

– Револьвер, мой револьвер, кто-то бросил в клумбу, возможно, из окна – ведь ты сказала, что он увяз в земле. И Гертруда была очень расстроена. Тетя Рэй, а ты не думаешь, что это Гертруда упала в подвал? Я только кивнула. Ответить у меня не было сил.