Текст книги "Винтовая лестница. Стена"

Автор книги: Мэри Робертс Райнхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Когда я возвращалась домой со станции в Казанове, я увидела детектива Бернса, прохаживающегося по улице у дома доктора Уолкера. Значит, мистер Джеймисон все же установил за ним слежку. Я не сомневалась, что скоро все раскроется.

В доме стояла тишина. Были сняты две ступеньки, винтовой лестницы, но безрезультатно. Гертруда прислала телеграмму, что она приезжает вместе с Хэлси домой. Мистер Джеймисон, не найдя тайник, отправился в деревню. Позже я узнала, что он посетил доктора Уолкера под предлогом несварения желудка. Перед уходом спросил о расписании поездов, направляющихся в город, объяснив, что потратил на наше дело слишком много времени, и пожаловался на слишком живое воображение мисс Иннес-старшей. Доктор знал, что дом охраняется день и ночь. Но Джеймисон разуверил его: коль у дома такая скверная репутация, то охрана ему вовсе не нужна. И в этот вечер он и еще два детектива демонстративно отправились по главной улице Казановы к станции, дабы покинуть это злосчастное место.

Никто не знал, что на следующей станции они вышли и в темноте вернулись в Солнечное. Мне лично вообще ничего не было известно. Я, расстроенная исповедью миссис Уотсон, отдыхала у себя после поездки в больницу. Лидди принесла мне чаю. На подносе с чашкой лежала маленькая книжка из библиотеки Казановы – «Невидимый мир». На обложке были нарисованы веселые привидения, обернутые в простыни и танцующие вокруг могилы…

Когда я рассказываю о случившемся, именно здесь Хэлси постоянно замечает: «Женщина всегда считает, что дважды два – шесть». На что я ему отвечаю: «Если дважды два плюс икс равно шести, та найти неизвестное число очень просто. Детективы не могли найти потайную комнату, поскольку все время пытались доказать, что дважды два четыре».

Поглядев на обложку, я рассмеялась – ох и Лидди! Знала бы она, что роли этих веселых привидений довелось прошлой ночью играть доктору Стюарту, Алексу, мистеру Джеймисону и мне, она бы пришла в неописуемый ужас. Около пяти часов вечера Лидди велела мне вздремнуть, напялив на меня серый шелковый халат. Прислушавшись к ее удалявшимся шагам, я быстренько поднялась и направилась в кладовую. Там все было, как прежде. Я снова стала искать потайную дверь. В обоих каминах, как я уже говорила, за решетками ничего не было видно, кроме трех футов кирпичной стены. Не было никаких признаков, что там может быть вход. Никаких ручек, никаких петель. Вход должен был быть или в облицовке, или наверху, на крыше дома, решила я и, потратив полчаса на осмотр облицовки – конечно, без толку, решила исследовать крышу.

Я плохо переношу высоту. Несколько раз даже на стремянке у меня кружилась голова, и дрожали колени. Взобраться на памятник Вашингтону было для меня так же недоступно, как занять президентское кресло. И все же я без колебаний взобралась на крышу дома. Как собака, идущая по следу, как мой далекий предок в медвежьей шкуре и с копьем в руках, преследующий кабана, я была поглощена страстью охоты, неистовством преследования и предвкушением битвы. Я была вся в пыли, когда вылезла из окна недостроенной залы для танцев на крышу восточного крыла дома.

Мне показалось, что достичь крыши основного здания теперь будет нетрудно. Нужно подняться по небольшой вертикальной железной лестнице, приделанной к стене, всего футов на двенадцать. Двенадцать футов – снизу это казалось не слишком много. Но взбираться по вертикальной лестнице трудно. Я подвязала полы своего длинного халата и все же взобралась наверх. Но при этом совершенно выдохлась и присела на крыше, упершись ногами о ступеньку лестницы. Пояс где-то потерялся, и ветер раздувал полы халата, как паруса. Одна пола, зацепившись, вероятно, за железный конек, разорвалась. Я оторвала кусок шелковой материи, окончательно испортив халат, и завязала им волосы.

Звуки, раздававшиеся снизу, казались особенно четкими. Я слышала, как мальчик, разносивший газеты, засвистел. Но услышала и другой звук: обо что-то ударился камень, затем раздалось мяуканье моей Бьюлы. Я забыла, что боюсь высоты, и подошла к краю крыши. Было около семи вечера. Темнело.

– Эй, парень! – крикнула я. Мальчик обернулся и стал оглядываться. Никого не увидев, он поднял глаза. И тут заметил меня. С минуту он стоял как парализованный, потом заорал, бросил газеты и помчался через поляну к дороге, ни разу не обернувшись.

Таким образом возникла легенда о Серой леди, которая до сих пор в Казанове часто повторяется. И вывод делается такой: нельзя бросать камни в черных кошек.

Я решила поторопиться со своими исследованиями. К счастью, крыша была плоской, и я смогла осмотреть каждый ее участок. Однако опять ничего не обнаружила. Никаких дверей, никаких стеклянных окон – ничего. Только две трубы диаметром два дюйма и примерно восемнадцать дюймов в высоту, стоящие друг от друга на расстоянии трех футов, с крышкой наверху, чтобы туда не попадал дождь. Я подняла камешек и бросила его в одну из труб, прислушиваясь. Он ударился о железо, но на какой глубине, я не могла понять. Тогда, решив оставить это занятие, я спустилась с лестницы и через окно незаметно проникла в дом. Вернувшись в кладовку, я села на ящик и стала думать над возникшей проблемой. Если трубы на крыше служили вентилятором для потайной комнаты, а наверху не было никакой двери, вход должен быть в одной из двух комнат под трубами, если, конечно, он не замурован.

Меня все больше удивляла обшивка камина, сделанная из дерева и украшенная резьбой. В самом деле, подумала я, к чему было так украшать камин в подсобном помещении, где практически никто не бывает и не сможет оценить эту красоту? Какой-то абсурд! Завитки, филенки. Я провела по ним рукой и тут почувствовала, что одна из филенок отъезжает в сторону. Под ней оказалась медная ручка.

Взявшись за нее, я с силой повернула ее в сторону. И тут вся прекрасная обшивка отошла от стены. Она-то и служила дверью в тайник.

Глубоко вздохнув, я вошла в эту секретную комнатку. В полутьме успела заметить маленький сейф, письменный стол и стул. И тут дверь за мной захлопнулась. С минуту я стояла в темноте не двигаясь, не понимая, что случилось. Потом стала бить кулаками по двери. Она не поддавалась. Мои пальцы скользили по гладкой деревянной поверхности. Никаких ручек изнутри на двери не было.

Я ужасно разозлилась – на себя, на дверь, на все. Задохнуться я не боялась. Из двух вентиляционных труб в крыше пробивался свет. Оттуда шел воздух, и это все. Комната оказалась очень темной.

Я села на жесткий стул и попыталась вспомнить, сколько дней можно прожить без пищи и воды. Потом мне надоело сидеть. Я встала и, как это, вероятно, делают заключенные, запертые в темной камере, стала ощупывать стены. Комната была очень маленькой. Я ощупывала стены, покрытые досками. Решив снова сесть на стул, ударилась обо что-то лицом. Этот предмет с шумом упал на пол. Собравшись с силами, поняла, что это электрическая лампочка, висевшая на шнуре. И если бы не этот несчастный случай, я могла бы умереть в этом склепе.

Наверное, я задремала. Уверена, что сознания не теряла. Стала почему-то думать: если меня не найдут и я тут умру, кто же возьмет себе мои вещи? Я знала, что Лидди нравится мой поплин цвета лаванды, а ей зеленый не к лицу. В перегородках зашуршали мыши. Тогда я села на стол, поставив ноги на стул. Мне хотелось думать, что меня ищут. Действительно, послышались шаги, кто-то вошел в кладовку (слава Богу, что я не заперла ту дверь!).

– В трубе, в трубе! – что есть силы закричала я.

В ответ раздался визг Лидди, и дверь в кладовку что есть силы захлопнулась.

Мне стало легче, хотя в потайной комнате стало очень жарко. Это действовало мне на нервы. Теперь я была уверена, что поиски пойдут в нужном направлении. Вскоре я задремала. Сколько спала, не знаю. Наверное, несколько часов, потому что день у меня был напряженным, я устала. Проснулась я от боли, тело затекло. Несколько минут не могла вспомнить, где нахожусь. Голова была тяжелой, звенело в ушах. Постепенно я пришла в себя. Несмотря на вентиляцию, воздуха становилось все меньше. Дышать было нечем, на лбу выступила испарина. Наверное, я провела здесь длительное время. Поиски, вероятно, продолжались в саду, меня искали в речушке, в лесу. Я знала: еще пару часов, и потеряю сознание. Я не смогу кричать, и тогда меня не найдут. Не знаю, почему в комнате было так душно. Наверно, в доме сильно топили. Чтобы не потерять сознание, я стала ходить из угла в угол, но потом устала и села на стол спиной к стене.

В доме почему-то было очень тихо. Внизу я услышала чьи-то шаги. Кажется, это в моей комнате. Я схватила стул и стала стучать им по полу. Увы, за этим ничего не последовало. Ни криков, ни беготни. С горечью я поняла, что если кто и слышал стук, то решил, что это то же самое постукивание, которое постоянно слышалось в доме.

Я не знала, который теперь час. Где-то далеко раздался знакомый звук – то был рычащий шум мотора нашей машины. Боже, да ведь это Гертруда и Хэлси! Я вновь воспрянула духом. Трезвый ум Хэлси и интуиция Гертруды могут вычислить, где я нахожусь. Они же не верят в привидения, как истеричка Лидди…

Спустя какое-то время я решила, что была права. Что-то действительно происходило подо мной внизу. Хлопали двери, по коридорам бегали люди, слышались взволнованные голоса. Я так надеялась, что они найдут меня. Но через некоторое время все стихло, и я опять осталась в тишине, запертая в душной и темной клетушке. Казалось, стены тайника надвигаются и душат меня.

Первым предупреждением был звук открывающегося замка в панели камина. Я открыла рот, чтобы закричать, но какое-то шестое чувство велело мне молчать. Я сидела не шевелясь, затаив дыхание. Там, снаружи, кто-то искал вход в тайник. И наконец нашел его.

Теперь шум внизу усилился. Я слышала, как несколько человек бегут вверх по лестнице. Шаги приближались, и я даже смогла различить слова.

– Следите за двумя боковыми лестницами! – кричал мистер Джеймисон. – Черт возьми! Здесь нет света! – И через мгновенье: – А теперь все вместе: раз, два, три…

Дверь в кладовку, оказывается, изнутри кто-то запер. Через секунду она с шумом раскрылась, ударилась о стену, и кто-то влетел в комнату. А в это время чья-то рука уже тихонько отодвигала панель. Панель открылась и снова закрылась. Теперь – когда мой рассказ доходит до этого места, Лидди всегда визжит, прикрыв пальцами уши, – в моем тайнике появился непрошеный гость. Он тяжело дышал. Он стоял так близко от меня, что я могла бы дотронуться до него, протяни только руку.

Меня сковал ужас. Снаружи слышались взволнованные голоса и удивленные проклятья. Люди стали двигать чемоданы и сундуки, открывали окна. А человек, который проник сюда ко мне, прислонясь к стене, слушал. Его преследователи оказались обманутыми. Он с облегчением вздохнул и отошел от стены. И тут – представляю себе его состояние! – коснулся моей руки – холодной, влажной от пота руки, как у мертвеца.

Чья-то рука в пустой комнате! Он отпрянул и, по-моему, перестал дышать. Думаю, он был в ужасе. Потом стал пятиться от меня задом.

И тогда я завизжала так громко, что в кладовке меня услышали.

– В трубе! – визжала я. – За каминной отделкой!

Мой гость в тайнике выругался и бросился на меня, но промахнулся. Я снова закричала. Он ударился о стену. На этот раз мне удалось увернуться от него. Я стояла у стены рядом со стулом. Он прислушался, а потом снова бросился на меня. Я схватила стул и ударила его по голове. За дверью стало тихо, и я услышала, как кто-то спросил:

– Мы не знаем, как войти. Как открыть дверь? Но человек в моем тайнике не был, увы, оглушен.

Он сменил тактику. Я слышала, как он тихо подбирается ко мне шаг за шагом, но не знала, с какой стороны. И тут… он схватил меня, зажал мне рот рукой. Я только успела укусить его за палец. Я была беспомощна, задыхалась. Кто-то тщетно пытался проникнуть к нам через камин. Но тут вдруг дверь начала уступать. Я увидела желтый свет, проникающий через щелку. Когда бандит, державший меня, увидел это, он выругался и бросил меня. Противоположная стена бесшумно открылась и потом снова закрылась. Я осталась одна. Гангстер исчез.

– В другой комнате! – закричала я что было мочи. – В другой комнате!

Но удары по стене камина заглушили мой голос. Пока они поняли, что я им кричу, прошло несколько минут. Все бросились за ним. Все, кроме Алекса, который решил освободить меня. Когда я вышла в кладовку, снова став свободной женщиной, то услышала шум погони внизу.

Должна вам сказать: хотя Алекс очень старался меня освободить, он уделил мне мало внимания, сразу же бросившись в тайник и схватив сейф.

– Поставлю его в комнату мистера Хэлси, мисс Иннес, и пришлю одного из детективов охранять.

Я едва понимала, что он говорит. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно, забраться в постель, выпить стакан чаю, поссориться с Лидди, сделать тысячу вещей, которые я уже не надеялась сделать. А воздух! Какой прекрасный холодный ночной воздух! Оказывается, уже была ночь… Сколько же времени я провела взаперти?

Когда мы с Алексом спустились на второй этаж, нас встретил мистер Джеймисон. Мой вид его напугал, он укоризненно покачал головой. Затем он перевел взгляд на сейф в руках Алекса.

– Вы можете пройти со мной, мисс Иннес? – спросил он очень серьезно. Я кивнула, не в силах говорить, и он, поддерживая, повел меня к восточному крылу. Повсюду горели свечи и фонари. Горничные сбились в кучу и смотрели вниз. Увидев меня, они завизжали и пропустили нас вперед. Алекс, шедший за мной, что-то произнес и бесцеремонно прошел вперед. И тут я увидела, что у подножия винтовой лестницы лежит человек. Алекс нагнулся над ним.

Когда я тихонько спустилась вниз, Винтерс отступил, а Алекс распрямился, глядя на меня каким-то отсутствующим взглядом. В руках он держал растрепанный седой парик, а на полу лежал человек, который должен был покоиться в могиле на кладбище в Казанове. Это был Пол Армстронг.

Винтерс в нескольких словах объяснил, что случилось. Спускаясь по винтовой лестнице и преследуемый Винтерсом, Пол Армстронг оступился, упал, ударился головой о дверь на веранду и, вероятно, свернул себе шею. Когда Винтерс подошел к нему, он был уже мертв.

Детектив закончил рассказ, и я увидела Хэлси, бледного и взволнованного. Он стоял в дверях карточной комнаты, и я перестала себя контролировать: обняла моего мальчика и на какое-то время потеряла сознание. Он поддержал меня. Я тут же оправилась, но то, что увидела, тоже чуть не лишило меня чувства. В темной комнате для игры в карты стояли Гертруда и Алекс, наш садовник, и он целовал ее!

Я потеряла дар речи. Дважды открывала рот, чтобы хоть что-нибудь сказать, но не смогла. Тогда я повернулась к Хэлси и показала ему на них пальцем. Они нас не замечали. Она склонила ему голову на плечо, а он уткнулся лицом в ее волосы. Эту сцену прервал мистер Джеймисон. Он подошел к Алексу и взял его за руку.

– А теперь давайте перестанем играть нашу маленькую комедию, мистер Бейли.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Газеты очень подробно сообщали об исчезновении доктора Уолкера, который в ту же ночь бежал в Южную Америку, о том, что в сейфе потайной комнаты были найдены деньги, около миллиона долларов, и ценные бумаги, исчезнувшие из Торгового банка. О моем же активном участии в раскрытии этого преступления газеты почему-то умолчали. Наши переживания так и остались никому неизвестными. Все похвалы достались мистеру Джеймисону. Но если бы Джон Бейли, когда он был Алексом, не нашел Хэлси и не настоял на вскрытии могилы Пола Армстронга, если бы он не подозревал всего этого с самого начала, где бы сейчас был детектив?

Когда Хэлси узнал все, он настоял на том, чтобы на следующее утро, несмотря на слабость, отправиться в деревню к Луизе и привезти ее в Солнечное, где она могла бы находиться под присмотром Гертруды. Ее мать уехала к Барбаре Фицхью.

Я не знаю, что сказал Хэлси миссис Армстронг, но не сомневаюсь, что вел он себя уважительно и по-джентльменски. Хэлси всегда так вел себя с женщинами.

До этого вечера они с Луизой не разговаривали. Гертруда и Алекс, я имею в виду Джона, вышли погулять. В половине десятого, устав от одиночества, я спустилась вниз и нашла там молодежную компанию. Я остановилась у дверей в гостиную. Гертруда и Джон уже вернулись с прогулки и сидели на диване. В комнате было довольно темно. Они не видели и не слышали меня, поэтому я поспешила ретироваться в библиотеку. Но там мне пришлось снова остановиться в дверях. Луиза сидела в глубоком кресле, лицо ее сияло. На ручке кресла сидел Хэлси, крепко обнимая ее.

Пожилой старой деве внизу делать было нечего. Я поднялась наверх в свой будуар и занялась вязанием. Скоро мои материнские обязанности закончатся!

На следующий день я постепенно узнала все подробности.

Пол Армстронг был жаден до безумия. Он страстно, до патологии любил деньги. Деньги любят многие. Но он любил деньги не потому, что на них можно было что-то покупать, а просто хотел их иметь. Бухгалтерские книги показали, что когда кассиром в банке работал Джон Бейли, все было в порядке. До Бейли же кассиром был Андерсон, старик, который затем умер, и в банке допускались финансовые нарушения.

Когда железная дорога в штате Нъю-Мехико разорила Армстронга, он решил восстановить потери одним махом: выкрасть ценные бумаги, продать их и бежать из страны. Но закон не так просто обойти. Пол Армстронг, конечно, внимательно все изучил. Вспомнив старую пословицу, в которой говорится, что хорошим индейцем может быть только мертвый индеец, он понял, что хорошим жуликом может быть только мертвый жулик. И решил сделать вид, что умер, а когда шум вокруг банкротства банка утихнет – тратить украденные деньги по собственному усмотрению.

Но ему понадобился сообщник. Он знал, что доктор Уолкер влюблен в Луизу, и решил этим воспользоваться. Доктор не был щепетилен, и Армстронг быстро уговорил его. План был очень прост. Маленький городок на западе, инфаркт, из Сан-Франциско коллега присылает доктору тело из морга, его гримируют под Пола Армстронга. Что может быть проще?

Нина Каррингтон стала первой помехой в осуществлении этого плана. Что она знала, что подозревала, мы так никогда и не смогли узнать. Она работала горничной в отеле и, видимо, шантажировала доктора. Он оказался в очень неудобном положении. Заплатить ей означало признать свою вину. Он все отрицал, и тогда она приехала в Солнечное и решила все поведать Хэлси.

Именно поэтому Хэлси отправился к доктору Уолкеру в ночь своего исчезновения. Он обвинил доктора в обмане, а потом пошел к Луизе и высказал ей нечто ужасное. Он думал, что его невеста тоже участвует в обмане. Удрученный, он помчался на станцию, чтобы встретить мистера Джеймисона и все рассказать ему. Доктор Уолкер и Пол Армстронг – он прихрамывал, ведь это в него я стреляла – поспешили туда же, твердо решив не допустить встречи Хэлси с детективом, покуда они не забрали деньги из тайника. Они вышли на дорогу, встали перед машиной Хэлси, чтобы остановить ее. Тут им повезло. Хэлси резко крутанул руль, и машина врезалась в товарный вагон. Им оставалось только убрать опасного свидетеля. Хэлси был без сознания. Убивать они не хотели, поэтому связали и бросили его в пустой вагон, решив, что связанный по рукам и ногам, без воды и пищи, с кляпом во рту, он умрет сам. Им и в голову не пришло, что бродяги могут быть более человечными, нежели они, респектабельные джентльмены.

Но вернемся к Полу Армстронгу. Он не думал, конечно, что его жена, не посоветовавшись с ним, сдаст Солнечное на все лето, это не входило в его планы. После неудачных попыток выкурить меня из имения хозяин был вынужден тайком пробраться в свой дом. Лестница в шахте, пожар в конюшне, разбитое окно в комнате для игры в карты – все это были попытки попасть в потайную комнату и забрать сейф.

Луиза и ее мать с самого начала были камнем преткновения для преступного банкира. Правда, Фанни Армстронг была женщиной безвольной, уломать ее ничего не стоило, Луиза же ненавидела отчима. Они хотели отправить Луизу с глаз долой, но она вернулась в отель в самое неудачное для них время и таким образом узнала, что отчим не умер, а жив и здоров. Девушке начали что-то объяснять, говорили, что банк разорился, что ее отчима должны посадить в тюрьму, что он не вынесет этого и покончит жизнь самоубийством. Мать плакала, умоляла Луизу помочь и не открывать тайну. Уступив ее мольбам, подавленная случившимся, девушка, самозабвенно преданная матери, соглашается и бежит.

Откуда-то из Колорадо она все же посылает анонимную телеграмму Джону Бейли на адрес Торгового банка. Оказавшись в безвыходном положении, она не хочет, чтобы невиновный человек сел в тюрьму. Бейли, получив тревожную телеграмму, остается вечером в банке, чтобы все проверить: действительно, огромная растрата налицо.

Луиза приезжает и узнает, что Солнечное сдано. Не зная, как быть, посылает в Гринвуд-клуб за Арнольдом, кое-что рассказывает ему, но не все. Она сообщает: что-то случилось, и банк вот-вот закроется. В этом виноват его отец. О заговоре ни слова. К ее удивлению, Арнольд уже знает об этом от Бейли. Более того, он подозревает – чего не может предположить Луиза, – что деньги находятся в Солнечном. У него был листок бумаги, в котором говорилось о потайной комнате.

Алчность, унаследованная от отца, не дает ему покоя. Он хочет удалить из дома Хэлси и Бейли, направляется к восточному крылу дома и в бильярдной комнате сообщает Бейли то, чего не хотел сказать вечером в клубе: адрес Армстронгов в Калифорнии. Он также передает ему телеграмму от доктора Уолкера, которую переслали Джону в клуб. В телеграмме говорится, что Пол Армстронг тяжело болен.

Бейли просто в отчаянии. Он хочет ехать в Калифорнию и увидеться там с Армстронгом. Но катастрофа в банке произошла раньше, чем он предполагал. Уже на станции, где мистер Джеймисон нашел его машину, он узнает из газет, что банк обанкротился. Разражается скандал. Тогда кассир решает вернуться и сдаться полиции.

Джон Бейли хорошо изучил характер Пола Армстронга. Он не верил, что деньги пропали. Кроме того, истратить такую сумму за столь короткое время было просто невозможно. Где же ценные бумаги? И тут он вспоминает, что несколько месяцев назад Арнольд Армстронг как-то обмолвился, что в Солнечном есть потайная комната. Он попытался поговорить с архитектором, строившим дом, но тот отказался выдать свою профессиональную тайну. Хэлси предложил другу пожить в доме под видом садовника и постараться найти тайник. Джон Бейли сбрил усы, загримировался, постригся, я не узнала в Алексе кассира Торгового банка, жениха Гертруды.

Итак, именно он, Алекс, и стал нашим привидением. Он не только испугал Рози, но и сам перепугался на винтовой лестнице, а позже проделал дыру в кладовке и довел кухарку Элизу до истерики. Записка, которую Лидди нашла в корзине для мусора в комнате Гертруды, была написана им. Это из-за него я потеряла сознание у люка, ведущего в подвал, это он с помощью Гертруды перенес меня в комнату Луизы. Гертруда, как я потом узнала, всю ночь сидела у моей постели, беспокоясь о моем состоянии.

Старый Томас, безусловно, видел своего хозяина и решил, что это то самое привидение, беспокоящее всех. Это совершенно очевидно. Что же касается заявления Томаса, будто он видел на дороге Джона Бейли, идущего из Гринвуд-клуба в Солнечное в ночь, когда мы с Лидди слышали шум на винтовой лестнице, то он был прав. В ночь перед убийством Арнольда Армстронга Джон Бейли уже пытался отыскать потайную комнату. Он взял из комнаты Арнольда ключи от двери в восточное крыло и вошел в дом, взяв с собой клюшку для игры в гольф, чтобы простукивать стены. На верхней площадке лестницы он споткнулся о корзину для белья, сломал запонку и уронил клюшку, которая с шумом упала с лестницы. Он был счастлив, что ему удалось убежать, и уехал ночным поездом в город.

Самое странное то, что мистер Джеймисон через какое-то время понял, что Алекс – это Джон Бейли. Псевдосадовник был очень удивлен, когда проницательный детектив сказал ему той ночью, что не стоит больше играть комедию.

Сейчас уже все в прошлом. Пол Армстронг похоронен на кладбище в Казанове. На этот раз – уже точно. Я ходила на похороны – решила убедиться, что это действительно он. Я посмотрела на лестницу склепа, на которой сидела в ту ночь, и спросила себя: неужели это была я? Солнечное выставлено на продажу. Но я решила ни за что не покупать его! Маленький Люсьен живет со своей настоящей бабушкой, миссис Армстронг, которая постепенно оправляется от пережитого. Ее второй брак оказался ужасно несчастливым, все эти треволнения едва не стоили ей жизни. Энн Уотсон покоится в могиле неподалеку от могилы человека, которого убила она, и который убил ее. Бедняга Томас, воочию столкнувшийся с привидением и не вынесший зрелища, похоронен на холме. Итак, считая попавшую под экспресс Нину Каррингтон, подлый заговор банкира и доктора унес пять жизней.

Но жизнь продолжается… Вскоре состоятся две свадьбы, и Лидди попросила, чтоб я все же дала ей надеть на торжество свое поплиновое платье цвета лаванды. Я так и знала. Она уже три года мечтает получить его. Я пролила на платье кофе, испортила вещь, но это ее не останавливает. А, пусть берет!

Мы с ней живем мирно, ссоримся редко. Она все еще продолжает уверять меня, что в Солнечном водятся привидения, вспоминая мои грязные, мокрые ботинки. Я действительно поседела, но никогда еще не чувствовала себя так хорошо. Иногда, когда бывает скучно, я вызываю Лидди, и мы с ней вспоминаем, что с нами произошло. Когда Рози вышла замуж за Уорнера, Лидди хмыкнула и сказала, что я принимаю за верность простую сентиментальность. Лидди презирает меня за то, что я подарила им свое столовое серебро.

Итак, мы сидим и болтаем. Иногда Лидди грозится уйти от меня, иногда я говорю ей, что уволю ее, но мы не расстаемся. Я собираюсь на следующее лето снять дом в деревне, и Лидди требует, чтобы было точно проверено, не живут ли в нем привидения.

Пока я все это писала, прошло много времени. Мои соседи готовятся на лето покинуть город. Лидди же уезжать не хочет. Она заполнила землей ящики на окнах и установила навесы от солнца. Но я все же решила снять дом в деревне, даже если в нем будет винтовая лестница…