Текст книги "Спецзадание для истинной леди"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Хорошо, получай свои шесть и проваливай! – злобно заявил несимпатичный брюнет.
– Шесть? – переспросила Глэдис в недоумении, совершенно не понимая, о чем идет речь.
Неправильно поняв ее вопрос и последовавшее за ним удивленное выражение лица, брюнет еще более злобно процедил:
– Ты и про это знаешь? Ловко работаешь! Ну, черт с тобой, восемь!
Чего шесть? И чего восемь? У Глэдис уже путалось в голове. Котята? Алмазы? Сигареты? О чем они вообще спорят? Разговор о числах напомнил ей школьный курс арифметики – кое-что все-таки запомнилось – и она сказала то, что показалось уместным в данный момент:
– Десять – круглое число.
Почему-то этот маленький урок математики снова взбесил брюнета. Он побагровел, схватил ее за лацканы пиджака и зарычал:
– Совсем оборзела, сука? Ты что, хочешь еще получить компенсацию за жизнь этого мудака? Да он и пяти долларов не стоит, не то что двух алмазов!
Хамит! И еще костюм мнет – только что свежевычищенный! Глэдис забыла правила мамы относительно поведения истинной леди и рявкнула что было сил:
– Сам мудак! Не хами леди! Не порть костюм!
Как ни странно, на брюнета это подействовало – он отпустил многострадальный костюм, отступил на шаг, устало махнул рукой и сказал спокойным тоном:
– Девять – и ни камешком больше.
О чем он вообще говорит? Неужели об алмазах?! Он хочет дать ей алмазы? Сам? Почему? Он сумасшедший, она правильно догадалась!
– Ну, согласна? – спросил брюнет, увидев, что она задумалась.
– Да, – верная своему правилу соглашаться с ненормальными, кивнула Глэдис.
– Слава богу, наконец-то, – улыбнулся брюнет и снова стал симпатичным.
Он сунул пистолет за пояс, достал из кармана пачку «Мальборо», открыл ее и вытащил оттуда кусок ваты. Значит, там алмазы?? Как же она сразу не догадалась?! Глэдис напряженно следила за его руками – ей было страшно интересно!..
Камешки, которые брюнет высыпал на ладонь, несколько разочаровали ее – они были похожи на кусочки стекла размером с горошину и совсем не сверкали, как алмазы в ювелирном магазине – но она не сказала ему об этом, чтобы лишний раз не раздражать. Брюнет начал медленно отсчитывать, произнося вслух:
– Один… два… три… четыре…
Следя за его действиями, Глэдис даже высунула от усердия кончик языка. К сожалению, ей не удалось проследить весь счет до конца – он был прерван самым грубым образом. Внезапно со всех сторон раздался страшный рев:
– Сдавайтесь! Руки вверх! Вы окружены!
От неожиданности Глэдис взвизгнула и судорожно вцепилась в руку брюнета. Он попытался дернуться и оттолкнуть ее, чтобы выхватить пистолет, левой рукой одновременно запихивая в карман пригоршню алмазов.
Между тем блондинка, до сих пор стоявшая в нескольких шагах от них, решила помочь своему сообщнику – надо сказать, весьма неудачно. Она бросилась к ним, очевидно, намереваясь схватить Глэдис, но вместо этого поскользнулась, наступив на баночку от кошачьей еды, полетела вперед и врезалась головой в бок брюнета. Не удержав равновесия, он свалился на пол, увлекая за собой вцепившуюся в него Глэдис. Блондинка, весившая не меньше двухсот фунтов, рухнула сверху.
За те несколько секунд, что Глэдис приходила в себя после падения, в коридоре внезапно стало очень тесно и шумно. Услышав знакомые ей крики: – «Не двигаться! Лицом вниз!
Руки за голову!» – она философски подумала, что на улице это было бы куда мокрее и противнее, как вдруг увидела нечто, заставившее ее забыть обо всем…
На полу, тут и там, валялись алмазы! Очевидно, при падении они высыпались из кармана брюнета и раскатились по всему коридору. Глэдис шевельнулась, намереваясь выползти из-под чего-то тяжелого, навалившегося на нее сверху, и подобрать несколько штучек – алмазы все-таки! – но ей не дали этого сделать.
Тяжесть, давившая на спину, внезапно исчезла, и кто-то осторожно дотронулся до ее плеча.
– Мисс Делано?
Голос был вежливым, и Глэдис решила, что уже можно вставать, как вдруг раздался топот, неведомая сила подхватила ее – к сожалению, опять за костюм – и вознесла вверх.
– Ты?! Ты?! – орал Джек, тряся ее за плечи. Глэдис никогда не видела его таким возбужденным. Чего это с ним? Может, что-то не так? Даже зубочистку потерял…
Она огляделась. В коридоре набилось полно народу – десятка два мужчин, одетых весьма разнообразно, от черных мешковатых комбинезонов до элегантных костюмов с галстуками. Никого знакомого видно не было, кроме блондинки и брюнета, стоявших лицом к стене с руками, заложенными за голову.
Джек тяжело дышал и смотрел на нее оторопелым взглядом, но трясти, наконец, перестал.
– Ты мне штучку сломанную подсунул! Она не звонила! – возмущенно заявила Глэдис.
Как ни странно, это вызвало у Джека новый приступ. Схватив ее за плечи и тряся так, что голова моталась из стороны в сторону, он дико заорал:
– Штучку?!!! Дура безмозглая! Куда одна поперлась?! Тебя же убить могли, идиотка!
Это он ей? При всех?!
И тут произошла трагедия… Внезапно раздался треск, и Глэдис отлетела к стене, больно ударившись об нее, а лацкан ее любимого синего костюма остался в руках Джека!!!
На несколько мгновений в коридоре наступило молчание. Джек, очевидно сам испугавшись содеянного, стоял, открыв рот и тупо глядя на кусок синей ткани, зажатый в руке. Окружающие, обернувшиеся на его рев, замерли.
Глэдис забыла все правила поведения настоящей леди. Слова нашлись сами, и много!
– Идиот! Мудак! Бабник! Горилла техасская! Видеть тебя больше не хочу, сволочь! Пусти! Хватит с меня, сама подам на развод, и все!
С этим последним словом она выхватила у него из рук лацкан и от избытка чувств ударила его кулаком в живот. Удар получился неожиданно удачным – Глэдис не учла разницы в росте и попала несколько ниже, в то самое место, в которое истинная леди должна стукнуть коленом неджентльмена, чтобы избежать его излишнего внимания в некоторых ситуациях.
Джек издал какой-то сиплый звук и начал медленно багроветь и сгибаться вперед. Но Глэдис было уже все равно – она отвернулась от него и, гордо вскинув голову, захромала по коридору, разыскивая глазами куда-то запропастившуюся левую туфлю. Подобрав ее в углу, вытряхнула оттуда парочку случайно завалявшихся алмазов, обулась и пошла дальше уже нормально.
Остановившись около вошедшего в коридор Финка, она громко наябедничала:
– А этот ваш… мистер Четтерсон приставал ко мне с сексуальными домогательствами! Каждую ночь! Вот!
Обернувшись, смерила Джека презрительным взглядом и исчезла за поворотом.
Появившийся из противоположного конца коридора Симпсон сиял от радости. Он быстро осмотрелся, отдал ряд распоряжений – по большей части никому не нужных – и почти подбежал к Четтерсону, не заметив, что тот согнулся вперед и выглядит угрюмым и молчаливым.
– Поздравляю, Четтерсон! Я уже, признаться, не верил! Но как ловко она ему не дала выхватить оружие! Ведь из-за нее без единого выстрела обошлось! Вы были несправедливы к своей жене! Она просто гениальная женщина!
От восторга по поводу удачно проведенной операции на него напала словоохотливость, он готов был облобызать весь мир.
Согнувшийся вперед Четтерсон внезапно издал странный хрип и плечи его затряслись.
– Что это с ним? Он ранен? – испуганно спросил Симпсон у подошедшего Финка.
– Не совсем, – фыркнул Финк, – просто эта гениальная женщина ему только что по яйцам врезала.
– За что?
– За несправедливость!
Звуки, издаваемые Четтерсоном, все больше напоминали сдавленный хохот. Он медленно выпрямился, все еще морщась от боли, но не в силах удержаться от смеха.
– Сэр, вы, кажется, обещали мне две недели отпуска, как только мы покончим с этим делом?
– Четтерсон, но это же не всерьез тогда было!
– Сэр, сейчас это вполне всерьез – у меня действительно есть личные планы!
Симпсон понял, что в этом споре он лишний, отошел к своим сотрудникам и отдал распоряжение увести арестованных.
Ему уже доложили, что у служебного входа в аэропорт толчется несколько репортеров уголовной хроники, поэтому он наскоро причесался, принял деловито-победоносный вид и сам возглавил процессию.
Настырные газетчики упорно требовали у него назвать имя человека, решившего исход операции, но Симпсон не считал возможным выдать служебную тайну и отделался лишь общим намеком – это спецагент, работающий под прикрытием. Зато имя человека, спланировавшего операцию и подготовившего этого суперагента, они могут опубликовать – это он, Лоренс Симпсон. Защелкали фотоаппараты, он принял гордый вид и повернулся в профиль – так он смотрелся лучше.
Через полчаса, обласканный прессой и давший парочку интервью, Симпсон вернулся в кабинет Финка и застал его одного.
– Слава богу, все закончилось, – с облегчением вздохнул он, вытянув ноги, – а где все? И эти, из таможенной службы?
– Сейчас подойдут – алмазы пересчитывают. Мы договорились через полчаса подвести итоги – а заодно поздравить нашу героиню и отправить домой.
Симпсон вспомнил и захохотал.
– Представляете, этот крашеный блондин по дороге начал высказываться в том смысле, что, мол, он легавых за версту чует – и в жизни не заподозрил бы в этой стерве агента ФБР. А когда я ему сказал, что она вообще не агент, а дизайнер, этот тип страшно обиделся – решил, что я над ним издеваюсь!
– Как думаете, ее показания понадобятся в суде? – усмехнувшись, спросил Финк.
Симпсон вздрогнул.
– Надеюсь, что нет. Не дай бог, она там начнет нести про поиски дырки в заборе…
– Да, на такой спектакль я бы специально пришел, – фыркнул Финк, – посмотреть на морду судьи!
– …или про розовенькое яичко с пупочкой и прыскалкой… – вспомнил фэбээровец.
– Симпсон, вы гений! – неожиданно заявил Финк. – Вы подали мне прекрасную идею!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Вихрем пробежав по аэропорту, Глэдис забилась в то место, которое уже считала своим домом – комнату отдыха – и наконец-то дала волю слезам.
Как он мог! Как он мог! Ведь она все так хорошо сделала! И штучку нажала! И бандитов поймала! И алмазы нашла! А он!..
Порвал костюм! Тряс! Орал и обзывался при всех! Как он мог!
А ночью что твердил: – «Милая, любимая, единственная…». Как же, у этого паршивого кобеля – и единственная!
Даже бандиты вели себя лучше, чем он, и не посмели ей костюм испортить! И зачем она только нажала штучку – лучше бы взяла у них алмазы…
И никто ее даже не похвалил! И все про нее забыли! И жакета мехового не буде-е-ет…
Домой, к маме – и там на развод подавать! Немедленно!
С трудом стерев с лица слезы, Глэдис начала собирать вещи. Она разделась, тщательно сложила изуродованный синий костюм в чемодан и только тут внезапно обнаружила огромную дыру в колготках – на самом видном месте, на колене. Значит, она так в дырявых колготках по аэропорту и бежала?! И Лана это могла увидеть?!
Слезы потекли с новой силой. Почти ничего не видя перед собой, Глэдис попыталась найти в чемодане целые колготки и обнаружила, что две оставшиеся пары накрепко связаны между собой.
Зачем? Почему? Опять происки Джека?!
Денег ни цента нет… Сумка в дурацком кабинете осталась – а в ней ключи от квартиры… И позвонить никому нельзя – любая из подруг, конечно, с радостью ей поможет – а потом с не меньшей радостью разнесет эту историю по всему городу!
Есть хочется… Пить хочется… Даже привести себя в порядок нельзя – косметичка в сумке. И колготки никак не развязываются…
Может, повеситься на этих самых колготках? И пусть Джек рыдает на ее могиле… И поймет, наконец… Да, этот зарыдает – обрадуется, небось, что не надо на адвоката тратиться. Нет, такого удовольствия она им с Ланой не доставит.
А как было весело и интересно! Новый костюм с сапогами и телевизор, и прогулки по аэропорту с Джеком. И все это уже кончилось – так быстро… И она теперь никому-никому не нужна – одинокая, бездомная и нищая… И никто ее не утешает…
При мысли о своей горькой одинокой судьбе Глэдис бросила отказавшиеся развязываться колготки на пол и заплакала, уткнувшись носом в подушку.
Глэдис не знала, сколько прошло времени, прежде чем в коридоре послышались знакомые шаги и щелкнул замок. «Приперся, сволочь! – подумала она, – только его тут и ждали!».
Она решила не поднимать головы и не обращать на него никакого внимания. Но не обращать внимания было трудно – Джек нагло сел рядом (какое он имеет право, она ему не разрешала подходить к своей постели!), положил руку ей на плечо и спросил:
– Та-ак. И кто это тут у нас куксится?
Как будто он сам не видит… Всхлипнув, Глэдис дернула плечом – чтобы отвязался. Но негодяй не отвязывался – наоборот, попытался обнять и приподнять. Она на ощупь ударила локтем назад, промахнулась и, не поднимая головы, пробормотала:
– Иди отсюда, видеть тебя не хочу, верни сумку, дай двадцатку на такси и убирайся к своей Лане.
– Та-ак. Значит, меня ты видеть не хочешь?
Глэдис замотала головой.
– А его?
Он что, пришел не один? Она же без юбки и в рваных колготках! Мгновенно подскочив, Глэдис испуганно оглянулась, но, кроме Джека, в комнате никого не было. Что за идиотские шуточки? Устремив на него возмущенный взор, она уже готова была разразиться гневной тирадой, клеймящей подлых хамов, смеющих издеваться над беззащитной одинокой женщиной – как вдруг подлый хам сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда котенка!!! Того самого, тощенького, беленького, с темной шапочкой и темным хвостиком морковкой!!!
Не веря своим глазам, она осторожно взяла котенка обеими руками и поднесла к лицу. Котенок открыл розовый ротик, пискнул – и Глэдис сразу полюбила его. Он был такой тепленький! И такой маленький! И с такими смешными зелененькими глазками!
Она забыла, что плакала, забыла про свои обиды и невзгоды – главным было не это, а то маленькое пушистое чудо, которое перебирало лапками у нее в руках. Ей захотелось разделить с кем-то эту радость, и, подняв сияющие глаза на Джека, Глэдис объяснила ему:
– Он мурлыкает!
Потом вспомнила, что все-таки обижена и что они окончательно разводятся – но сердиться, держа на руках теплого зверька, было невозможно. При одном взгляде на него хотелось улыбаться.
– Извини, что я набросился на тебя – там, в коридоре, – сказал Джек – серьезно, без обычной иронической ухмылки. – Я жутко перепугался.
Глэдис вздохнула и отвернулась – спорить и ругаться ей не хотелось. С чего это, интересно, он изволил перепугаться? Но потом все-таки не выдержала:
– Ты обзывался – при всех. А я все правильно сделала! И кнопку нажала!
– Когда я увидел, что они тебе пистолетом грозят…
– Они мне костюм не рвали! И не обзывались! Ты мне больше напакостил, чем все бандиты! – рявкнула она. – И вообще – не шуми тут, котенка напугаешь!
Джек заговорил шепотом:
– Ну прости, Глэ-эдис…
Когда он называл ее по имени, да еще со своим протяжным техасским акцентом, она никогда не могла устоять – сердце замирало и куда-то проваливалось. Глэдис возмущенно засопела, рассердившись на саму себя – за мягкотелость и всепрощение.
Обрадовавшись, что она сердится уже меньше, Джек попытался облапить ее и поцеловать. Попытка не удалась – Глэдис изо всех сил сопротивлялась, отпихиваясь локтями и вереща:
– Пусти, изверг! Котенка раздавишь!
Он отодвинулся, понимая, что интересы котенка для нее сейчас на первом месте, и предложил компромиссный вариант:
– Давай сделаем ему теплое гнездышко и положим его пока туда – тебя все равно у Финка ждут.
– Зачем?
– Хвалить и поздравлять будут!
Глэдис с трудом согласилась отпустить с рук котенка, лично сделав ему в углу гнездышко из снятого с Джека шерстяного свитера. Сам Джек был пока что откомандирован за сумкой – и побыстрее, она же не может предстать перед людьми в таком ужасном виде!
Вернувшись, он тут же получил новое задание – распутать колготки, пока Глэдис приводит себя в порядок. Чертыхаясь, Джек принялся за дело, недоумевая, кто это их так крепко связал, и, с применением технических средств – отвертки от карманного ножа – справился минут за десять.
– То-то же! Не надо было их связывать – тогда бы не мучился! – назидательно произнесла Глэдис, натягивая колготки.
Джек, твердо уверенный, что не делал ничего подобного, хотел было высказаться по этому поводу, но потом махнул рукой – не стоило снова начинать спор из-за пустяков.
Надев красный костюм и накрасившись, Глэдис была готова к выходу. Она подошла к двери и удивленно оглянулась на Джека – обычно он подгонял ее, а тут сидел на кровати и не двигался.
– Ты чего? Пошли уже!
Неожиданно он нагнулся и достал из-под кровати большой сверток.
– На, одень. Сможешь перед всеми попижонить обновкой.
Глэдис развернула и обомлела – это был тот самый меховой жакет!
Слов не было – она стояла, открыв рот, и переводила неверящие глаза с Джека на жакет и обратно. Довольный произведенным эффектом, он счел нужным объяснить:
– Это я тебе купил – еще с утра. Хотел сюрприз сделать.
От этих слов Глэдис пришла в себя, завизжала от избытка чувств и бросилась к нему на шею. Он был прощен – полностью и окончательно. За все-за все – даже за Лану, даже за порванный костюм!
– Значит, ты с самого начала знал, что я их всех поймаю, и заранее купил! Какой ты умный! Какой ты хороший! Лучше всех! – вопила она, замолкая только на время поцелуев.
Джек благоразумно не стал опровергать ее мнение и объяснять, что жакет он купил просто по случаю примирения и что сегодняшние события были для него полнейшей неожиданностью. Пусть верит, во что хочет – лишь бы радовалась. Еще при виде ее реакции на котенка в его голове возник коварный план, который стоило обдумать. А что если… заменить ее противозачаточные таблетки на аспирин? Может, тогда ей скоро будет не до глупой ревности и сумасбродных идей?
В кабинете Финка народу было немного – человек пять, не больше. Глэдис вплыла туда и окинула всех гордым взглядом победительницы.
– Проходите, мисс Делано… – начал Финк.
– Миссис Четтерсон, пожалуйста! – гордо вскинула голову она.
Кто-то – Глэдис не поняла, кто – издал непонятный хрюкающий звук. Она проследовала к свободному стулу и села, разрешив Джеку сесть рядом и даже положить руку на спинку ее стула – заслужил, имеет право.
– Миссис Четтерсон, – снова начал Финк, – от имени руководства аэропорта, а также всех официальных организаций, участвовавших в операции, я хочу поблагодарить вас…
На секунду она отвлеклась, подумав: – «Интересно, а котенок – мальчик или девочка?» – и снова прислушалась только когда прозвучало слово «подарок».
– Итак, – вещал Финк, – на память об этом инциденте позвольте вручить вам вот это – все как вы сказали: розовенькое яичко с пупочкой и прыскалкой!
Кто-то опять захрюкал – да что у них, эпидемия насморка, что ли?! Расцеловав Финка – кажется, Джеку это не понравилось! – Глэдис приняла подарок и хотела вернуться на место, как вдруг совершенно неожиданно услышала:
– На минутку, миссис Четтерсон!
И говорил это не кто-нибудь, а Симпсон! Наконец-то и она приобщится к этому клубу деловых людей! Как интересно!
Выйдя с Симпсоном из кабинета, Глэдис вернулась лишь через пять минут – очень довольная. Прежде всего она отыскала глазами Джека – тот явно ревновал! Отлично! Пусть помучается!
До самого возвращения в комнату отдыха Джек хранил мрачное молчание, но там уже не выдержал:
– О чем это ты, интересно, трепалась с Симпсоном?
– Да так, профессиональные дела – тебе не понять, – небрежно бросила Глэдис, допаковывая чемодан.
– Не понять? Мне – не понять?! – он поднял ее вверх на вытянутых руках.
– Пусти, хулиган! – заверещала она.
– О чем вы говорили?
– Я извинилась перед ним – за то, что плюнула на его костюм.
– И все?
– И еще он спросил, не соглашусь ли я при необходимости снова работать с ними… иногда.
– Что?!! – от неожиданности он чуть не уронил ее.
– Ну, он сказал, что я великолепно справилась и у меня, несомненно, есть способности…
– Ты ему отказала, надеюсь?
– Нет, конечно! Это же было так интересно!
Джек вздохнул, подумав, что по дороге домой нужно заехать и срочно купить аспирин, и объявил:
– А мне дали отпуск – целых десять дней. Можем, наконец, устроить медовый месяц – если хочешь, конечно!
– Хочу-хочу-хочу! – завизжала Глэдис и запрыгала на одной ножке.
– Куда поедем?
– Куда-нибудь, где принимают с котятами!
Котенок оказался мальчиком. Его назвали Панч.
История вторая
УНИВЕРМАГ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Конфликт начался из-за чепухи. Впрочем, Джек часто скандалил по пустякам.
Ну подумаешь, укусили его! Ну и что?! Такому здоровенному мужику это должно быть не больнее, чем укус комара. И вообще… это же любя!!!
Глэдис тщетно пыталась объяснить ему, что у Панча наступил период раннего полового созревания. В ответ на это начались бестактные мерзкие вопли:
– Кастрирую подонка к чертовой матери! Яйца оборву!
И все это – в присутствии несчастного котика! Бедный ребенок! Он же все понимает! Он же может принять это всерьез и испугаться… И потом… разве можно так разговаривать в присутствии леди – даже если это его жена?!
Потом мерзкий скандалист Джек, нашумев и нахамив, изволил убраться на работу, а Глэдис тут же побежала на кухню утешать спрятавшегося там от хозяйского гнева Панча. Достигнуть примирения и довольного мурлыканья удалось с помощью простого средства – бифштекса, предназначенного на ужин Джеку. А этот грубиян ничего, кроме тушеных овощей, не заслужил!
За такими непростыми семейными хлопотами Глэдис чуть не забыла о самом главном: ее – лично ее! – пригласили украшать одну из самых больших рождественских елок в Нью-Йорке!
Это был колоссальный успех! Возможно, если постараться, то следующим этапом ее карьеры станет елка у мэра… а когда-нибудь – и в Белом доме! И она будет здороваться с Президентом и Первой леди! А как здорово будет заказать визитные карточки и написать там – «Глэдис Четтерсон – Дизайнер елки № 1 Соединенных Штатов»!
И вот, именно сегодня, в первый день работы, Глэдис договорилась придти к девяти часам – а сейчас уже почти восемь! А она еще не накрашена! И не одета! И даже не знает, что одеть! И Джек уже ушел, а то с ним можно было бы посоветоваться и поступить наоборот – она всегда так делала.
А все он виноват! Заморочил ей голову пустяками, не дает сосредоточиться ни на минуту – да еще третирует несчастного беззащитного котенка! Бедный запуганный Панч вторую половину бифштекса ел без всякого удовольствия…
Наскоро собравшись и одев что попало – а именно новый красный костюм с черной блузкой и черные сапоги – Глэдис ухитрилась даже почти не опоздать… ну, может, на какие-то пятнадцать минут… да и то из-за таксиста, который упорно не хотел ехать по тротуару, чтобы обогнуть пробку!
Главный администратор универмага – неприятный чопорный тип, выглядевший так, будто всю жизнь ел одни лимоны – при ее появлении скорчил рожу и посмотрел на часы. Глэдис постаралась не заметить хамской гримасы – что делать, если человек дурно воспитан… – и вежливо улыбнулась.
– Итак, я готова приступить, – сообщила она с деловито-небрежным видом профессионала.
– Прекрасно, миссис Четтерсон. Пойдемте, я покажу вам фронт работ.
Фронт работ впечатлял – это и в самом деле была очень большая елка. Почти сорок футов высотой!
Почти двадцать футов в диаметре – у основания, конечно! Глэдис замерла в восхищении. Сколько всего там можно понавесить!
Елка стояла в центре вестибюля, возвышаясь чуть ли не до потолка. Вокруг нее было поставлено невысокое ограждение в виде сказочного замка, скрывавшее ее основание.
– Мы ее специально заказывали, и нас заверили, что второй такой нет. На высоте двадцати футов есть небольшой помост, снизу его не видно – там вы сможете разложить свои инструменты. Ствол – из прочного алюминиевого сплава, главные ветки над помостом – тоже, так что вы можете не бояться свободно лазать по ним. А ниже помоста вам придется украшать с лестницы – если понадобится ее передвинуть, наши рабочие вам помогут. Все украшения и гирлянды – в ящиках у основания елки. Прошу! – и администратор элегантным жестом указал ей на елку.
– А где я могу переодеться?
– Ах, да, – вспомнил администратор и почему-то ухмыльнулся – при его кислой физиономии это выглядело несколько странно, – не знаю, предупреждали ли вас, но вам придется работать в нашем костюме. Не беспокойтесь, он вам прекрасно подойдет… и хорошо впишется в предпраздничную обстановку.
Интересно, что они там придумали? Глэдис и впрямь предупреждали, что работать придется в костюме заказчика. Наверное, фея? Или Снежная королева? А может быть, бабочка? Хотя какая может быть бабочка – на елке, зимой?!
Действительность была ужасна. Такого оскорбления ей никто еще не наносил – даже Джек! Коричневый мохнатый комбинезон на молнии с пришитой шапочкой из такого же мохнатого материала… Рукава с огромными растопыренными лапами на конце – настоящие руки надо было высовывать в незаметные прорези на запястьях… И маска… какой ужас!!!
Несколько секунд Глэдис молчала, потеряв дар речи, потом тихо спросила:
– Это что – макака?
– Шимпанзе! – радостно отозвался администратор, все так же ухмыляясь. – Вы же видите, что хвоста почти нет – а у макаки есть хвост! Будущий год – год обезьяны по восточному календарю, так что вы будете одеты вполне в духе времени. Костюм легкий и удобный, растягивается по фигуре. Вам пойдет! И посмотрите, сколько карманов! Есть даже специальный кармашек сбоку для сотового телефона!
Обезьяна с карманами… Глэдис чуть не заплакала от обиды и возмущения. Очевидно, поняв всю степень оскорбления, администратор решил подсластить пилюлю:
– Мы понимаем, что вам трудно будет весь день ходить в маске, поэтому администрация готова заплатить вам премию – еще пять… даже восемь процентов от стоимости заказа. А переодеваться вы сможете в служебной раздевалке – я вам там выделю шкафчик. Ну, договорились? – увидев ее нерешительность, он вздохнул. – Ладно, премия – десять процентов. И подарочные купоны на все рождественские скидки. По рукам?
Глэдис угрюмо насупилась и пробормотала:
– По рукам…
Костюм и правда оказался неожиданно удобным – если не считать, конечно, его внешнего вида. Особенно понравились Глэдис лапы – оказалось, что это тоже карманчики на молнии, подбитые ватой! Одевшись – костюм действительно оказался как на нее сшит – она тут же распихала по карманам все свои мобильные телефоны – целых три!
Что делать – они вечно терялись, а потом находились в непонятных местах.
В конце концов с последнего гонорара Глэдис купила сразу два одинаковых аппарата. Джек, правда, попытался ехидно и бестактно заявить ей, что хватило бы и одного – разумеется, если класть его на место – но Глэдис лучше знала, что делать. С детства она была убеждена, что мелких полезных, но вечно теряющихся предметов – ножниц, ручек, иголок и отверток – должно быть в доме много. И класть их нужно в самые разные места. Тогда проблем не будет – куда не сунешься, всегда сразу наткнешься на то, что нужно.
Вот и с телефонами было так – стоило ей купить эти два аппарата, как дома, откуда не возьмись, появились еще два – те самые, которые она до того никак не могла найти целую неделю. Так что теперь Глэдис была счастливой обладательницей сразу четырех телефонов – правда, у одного из них уже разрядилась батарея.
В вестибюле весь день клубился народ – жители Нью-Йорка готовились к Рождеству – но Глэдис было не привыкать работать в подобных условиях. Люди сновали внизу, разглядывали заманчиво украшенные витрины и лишь изредка бросали взгляд на неубранную и неинтересную пока елку. «Ну погодите, вы еще увидите, как она у меня засверкает – глаз будет не оторвать!» – снисходительно поглядывала на них Глэдис со своего помоста. Она уже разработала основную концепцию дизайна и решила применить модную в этом году красно-зеленую гамму с добавлением серебристо– белых элементов, уместных и элегантных в сочетании с любым цветом.
Работа спорилась, и до конца дня Глэдис успела сделать довольно много. Она так увлеклась, что даже не приняла на свой счет истошный вопль какого-то ребенка: «Мам, смотри, какая здоровенная обезьяна на дереве!
А чего она там делает?», и огляделась по сторонам, чтобы тоже не пропустить интересное зрелище.
Даже маску Глэдис приспособила к делу. В нее можно было засунуть телефон и разговаривать, не отрываясь от работы! Именно это она сделала, вспомнив утреннее происшествие и решив, что сейчас самое подходящее время посоветоваться с мамой.
Разговор, как всегда, начался с маминого монолога, в который бесполезно было пытаться вставить хоть слово:
– Глэдис? Куда ты пропала? Ты уже три дня не звонишь! Ты нормально питаешься? Тут снова заходил Рони Тальбот – я ему сказала, что ты, может быть, еще и разведешься. Знаешь, всегда полезно иметь на всякий случай запасной вариант… Как у тебя дела? Ты еще не подала на развод?
– Мама, я прямо не знаю, что делать…
– Что случилось? Этот бабник снова взялся за свое?
– Да нет… просто Панч сегодня опять укусил его. И это уже второй раз за месяц!
– Ну и что? Подумаешь! Не до смерти же!
– Дело не в том… Я консультировалась у ветеринара и в кошачьем клубе – и мне сказали, что у него началось половое созревание…
– По-моему, это произошло много лет назад!
Глэдис не сразу сообразила, что мама имеет в виду отнюдь не кота…
– Да нет! Я про Панча говорю! Он потому и кусает Джека!
Мама помолчала и осторожно спросила:
– У него что… неправильная ориентация?
– Нет, мне объяснили в кошачьем клубе, что он просто не знает, как выглядит настоящая кошка. А Джек отказывается завести еще и кошечку… Мне сказали, что его надо кастрировать – а я не хочу…
– Почему? Тогда ты сможешь не бояться, что он вместо работы на самом деле поехал к какой-нибудь девке!
Услышав эти слова, Глэдис поняла, что – увы! – тут понимания и полезного совета ей явно не добиться…
В конце дня, когда она уже переоделась и торопилась домой, позади внезапно раздался радостный вопль:
– Эй, мисс! Мисс! Ну, которая обезьяна!
Обернувшись, Глэдис с возмущением осознала, что обращаются к ней!
– Миссис Четтерсон, пожалуйста, – процедила она.
– Администратор просил вас завтра не опаздывать, – бойко протараторила незнакомая наглая рыжая девица, словно не заметив ледяного тона Глэдис, – а то у нас завтра укороченный день – только до пяти. А потом, с послезавтра, начинаются рождественские распродажи, и тогда вы уже сможете работать хоть до ночи!
Дома Глэдис застала умилительное зрелище. Джек и Панч помирились и спали, обнявшись, на диване! При виде нее они оба проснулись, потянулись и сделали довольные морды.
– Ну чего ты так поздно? Есть же хочется! – это, разумеется, выступил Джек – у Панча хватило бы такта сначала поздороваться, а потом уже спрашивать про еду.
– Ты же знаешь – у меня новый срочный объект! – гордо вскинула голову Глэдис. – Там еще минимум на неделю работы.
– Да? А у меня завтра выходной. И я билеты на мюзикл взял – думал, сходим…
