Текст книги "Спецзадание для истинной леди"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Прямо перед ней, посреди гостиной, развалившись в кресле, будто у себя дома, сидел тот самый таинственный брюнет!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
В первый момент Глэдис рассердилась – что за дурацкая манера являться без предупреждения?! Она же не одета! И не накрашена! И даже не успела толком застегнуть халат! Это неприлично – он что, сам не понимает?!
В следующий миг она вспомнила, что ни один из представителей преступного мира, с которым она была знакома, не отличался идеальным воспитанием, и решила быть снисходительной. Что делать… возможно, этот бедняга просто не знает, как положено себя вести?!
Одет был брюнет, как и тогда, на балконе, в серый костюм с откинутым назад капюшоном. Присмотревшись, Глэдис пришла к выводу, что если бы не сдвинутые брови и недовольное лицо, он мог бы быть даже очень ничего! И ямочка на подбородке такая симпатичная, и глаза выразительные…
На столике рядом с ним лежал очень большой пистолет (такой уже не примешь за зажигалку!), а в руке был зажат стакан с чем-то желтоватым. Но стоило Глэдис шагнуть вперед, как эти два предмета мгновенно поменялись местами и дуло пистолета оказалось направленным прямо на нее.
– А ты на самом деле черная или белая? – это было первое, что спросил ее нежданный гость (ни тебе «добрый вечер», ни «как поживаете?»…)
Из предыдущего жизненного опыта Глэдис следовало, что преступники – люди нервные и со странностями. Они задают массу всяких непонятных вопросов – и страшно огорчаются, прямо с ума сходят, не получив желаемого ответа. А значит, снова вступает в силу правило номер один: отвечать честно, а если не знаешь, о чем вообще идет речь – просто соглашаться!
– Белая… Вот краска! – поболтала она плошкой.
– А зачем ты красишься?
– Чтобы ты меня не узнал! – честно ответила Глэдис и тоже решила задать интересующий ее вопрос:
– А у тебя костюм один и тот же, только наизнанку – или два разных?
– Два разных… – несколько удивленно ответил брюнет.
Только тут она спохватилась, вспомнив про распахивающийся халат. Увы – поздно! Судя по блеску глаз, незнакомец успел уже не только рассмотреть, но и оценить ее фигуру. Ну и наглец! Мог бы и отвернуться из вежливости… или хотя бы сделать вид, что отворачивается…
Мама всегда говорила, что при знакомстве с мужчиной важно с самого начала задать правильный тон? Решительно шагнув вперед, Глэдис вывалила все, что было у нее в руках, на стол и застегнулась до самой верхней пуговицы. Вот так! Пусть знает, что имеет дело с леди, а не с какой-нибудь… мармозеткой! (На по-прежнему направленный на нее пистолет она решила просто не обращать внимания…)
– А в парке – это ты была? – последовал новый вопрос.
– Я, – кивнула Глэдис, присаживаясь в кресло и незаметно поворачивая к себе зеркало – волосы, хоть и мокрые, лежали более-менее ровно.
– А та, другая, тогда кто?
– Какая другая?
– Ну, которую я пугнул на пляже!
– А-а… это так… одна медсестра… – (Не будет же она объяснять всем подряд, на какие глупости способен иногда Джек!)
Наступила короткая пауза – очевидно, ее гость придумывал, что бы еще такое спросить.
Сама же Глэдис не знала, как бы поделикатнее, чтобы, не дай бог, не обидеть, начать с ним разговор о его проблемах. Или, может, сначала стоит предложить ему кофе?
Первым делом она решила поинтересоваться:
– А ты, случайно, не еврей?
– По маме… – машинально ответил брюнет и, вздрогнув, вылупил глаза, явно пораженный ее проницательностью.
– Ты знаешь, – обрадовано начала Глэдис, – у меня есть одна подруга… она как раз тоже еврейка и очень хорошо готовит!..
Почему-то эти слова произвели на брюнета совершенно неожиданное впечатление. Подскочив и замахав пистолетом, он вдруг рявкнул:
– Да ты что, издеваешься, что ли? Ты что, не понимаешь, за чем я пришел?
Что случилось?! Она же ничего особенного не сказала! От неожиданности Глэдис замолкла на полуслове, брюнет же все не унимался! Нависнув над ее креслом, сощурившись и страшно оскалившись, он злобно зашипел:
– Ну… говори, где ты это прячешь, сука?!
"Только тут Глэдис по-настоящему испугалась, впервые до конца осознав и прочувствовав, что ее нежданный визитер все-таки маньяк – а значит, способен на что угодно… Ну не будет же нормальный человек так реагировать на простое предложение познакомить его с девушкой! Не хочет – и не надо, но зачем же кричать и обзываться?!
Наверное, у него начинается приступ… Надо поскорее как-то его утихомирить!
– Там… в сумочке… возьми, есть помада – если тебе нужно…
Ой, а может, не стоило так прямо упоминать о его проблемах?!
Ростки симпатии к брюнету, за эти дни пустившие корни в сердце Глэдис, начали стремительно увядать. Особенно после того, как прямо у нее на глазах, выхватив из сумочки предложенную помаду, он в момент растерзал ее и обернулся с еще более злобной физиономией.
– Ты что, свихнулась? Фраера из меня делаешь? Где она, говори?!!
Дуло пистолета мгновенно оказалось перед самым ее лицом и больно уперлось в ноздрю. От него противно пахло кислым.
– Где?!!!
Испуганно пискнув, Глэдис бросила невольный взгляд в сторону шкафа – именно там, в чемодане, хранились ее основные запасы…
Через несколько минут, оцепенев от ужаса, она смотрела, как маньяк, сладострастно посапывая, одну за другой ломает ее новенькую помаду!
Он не просто ломал ее – это был целый ритуал!
Сначала мерзавец отрывал помаду от основания – резким движением, словно сворачивая кому-то шею. Потом отламывал по кусочку, растирал пальцами крупные обломки, вытирал руки платком – и, злобно поглядывая на Глэдис, хватался за следующую!
Запасы помады иссякали, и в глазах безумца все яснее можно было прочесть: «Вот сейчас я покончу с ней – и примусь за тебя!»
И тут Глэдис заметила за его спиной нечто!
По тумбочке, почти ползком, то и дело вздрагивая и припадая к полированной поверхности, крался Панч! И на мордочке у него было то самое озадаченное выражение, с которым он обычно подбирался к Джеку перед тем, как вцепиться в его шевелюру!
В сердце Глэдис снова вспыхнула надежда. Ведь если преступник отвлечется – хоть ненадолго, хоть на пару секунд! – то можно будет удрать в ванну! А там, на полочке, лежит кулон Лэнгфорда! И дверь изнутри запирается!
Да, но что тогда будет с самим Панчем?! Она же не может оставить бедного ребенка на расправу сумасшедшему маньяку! А может, когда этот тип отвлечется, стукнуть его чем-нибудь по башке?
Глэдис судорожно обвела глазами комнату – никакого подходящего оружия, даже босоножек, поблизости не было… Больше придумать она ничего не успела – с победным «Мя-я!!!» Панч внезапно бросился вперед!
Почувствовав на затылке зубы и когти, маньяк поступил так, как поступает любой нормальный человек, когда в него сзади с воплем вцепляется нечто тяжелое – то есть попытался вскочить. Его рука дернулась к пистолету – и тут, не думая и не рассуждая, Глэдис запустила в него единственным, что подвернулось – плошкой с краской «с запахом сандала и мускуса»!
На миг все замерли – брюнет со страшным, перекошенным и залитым краской лицом, повисший на его загривке кот – и сама Глэдис, с ужасом глядевшая, как преступник, несмотря ни на что, все-таки дотянулся до пистолета! Затем Панч сорвался со спины бандита и, словно показывая ей путь к спасению, светлой молнией метнулся в сторону спальни.
Страшный, нечеловеческий вой и сразу вслед за ним – выстрел раздались в тот самый момент, когда Глэдис, влетев в спальню, захлопнула за собой дверь, отскочила от нее и замерла, прислушиваясь.
Из гостиной доносился все тот же леденящий душу жуткий вой, грохот и звон стекла. Похоже, маньяк, обезумев, крушил там мебель! Еще один выстрел! Сейчас он доберется и сюда!
Решение пришло мгновенно – одним мощным рывком Глэдис сдвинула с места кровать и, как муравей, потащила ее к двери. Сверху, чтобы сделать баррикаду еще внушительнее, полетело все, что попалось на глаза: чемодан, настольная лампа, два стула, шлепанцы Джека, ваза с цветами и телефон.
Сама же она, подгоняемая по-прежнему доносившимися из гостиной криком, треском и грохотом, вслед за Панчем нырнула в самое безопасное место, которое подсказывал ей (и коту!) инстинкт – под кровать – и распласталась там, зажмурившись и зажав уши руками.
Прошло довольно много времени, прежде чем Глэдис решилась осторожно приоткрыть одно ухо. Все было тихо – ни грохота, ни воя… Может, бандит уже ушел?! Или, наоборот, притаился за дверью и ждет, что она выйдет?!!
Она открыла глаза и прислушалась – из полутьмы на нее в упор смотрел перепуганный Панч, а откуда-то издалека доносились неясные звуки – то ли голоса, то ли стон… какие-то шаги, лязг…
– Давай еще полежим, а?! – шепотом спросила Глэдис у своего единственного союзника.
Кот всем своим видом выразил одобрение – судя по всему, он тоже считал, что вылезать наружу несколько преждевременно. Глэдис притянула его к себе – с ним, живым, теплым и все-все понимающим, было не так страшно…
И тут над головой снова загрохотало – похоже, в дверь барабанили кулаками.
– Миссис Четтерсон! Миссис Четтерсон! – кричал незнакомый голос. – Откройте!
Что это? Маньяк узнал ее имя?! Или это уже полиция? Открыть? А если это все-таки преступник?!
Глэдис уже твердо решила не открывать, что бы ей ни сулили, как вдруг раздался еще один голос, который она не могла не узнать:
– Глэдис! Открой! Это я!
Джек!!! Это он!!! Глэдис дернулась, стукнулась головой, взвизгнула и попыталась выползти наружу – но не тут-то было! В тесное подкроватное пространство она с перепугу ухитрилась втиснуться за считанные секунды – а теперь беспомощно барахталась, прижатая сверху стотонным грузом.
За дверью, очевидно услышав производимые ею звуки, замолчали, потом Джек неуверенно позвал:
– Глэдис?
– Да? – на сей раз отозвалась она. – Я здесь!
– Ты жива?! То есть… – похоже, Джек сам понял, какую глупость только что сморозил, – ты не ранена?
– Нет! – Глэдис постепенно начала закипать. И без того никак не вылезти – а он еще идиотские вопросы задает! Пришел бы да помог!
– Почему ты не открываешь? Что случилось?
– Ничего!
Ну не может же она кричать при всех, что распластана тут, как камбала, да еще зацепилась за что-то халатом!
– Ты там одна?
О господи, нашел время ревновать! Он что, совсем с ума сошел?!
– Отстань! Я занята! – огрызнулась Глэдис, судорожно извиваясь и пытаясь развернуться и выползти задом наперед из халата,
В ответ на эту простую и понятную просьбу в дверь что-то грохнуло так, что кровать пошатнулась. Послышались возбужденные возгласы, шум – и голос Лэнгфорда:
– Миссис Четтерсон, с вами все в порядке?
– Да… почти…
Если не считать того, что на затылке будет шишка, один ноготь сломан, на свежепомытые волосы налипла какая-то труха – что они, вообще под кроватью не убирают, что ли?! – а вся приличная одежда осталась в той комнате…
– Вас удерживают силой? С вами в комнате кто-то есть? И этот туда же! Да что они там все, с ума посходили?
– Никого тут нет, только мы с Панчем! Извините, мне некогда! Скоро я открою! – и, не обращая больше внимания на доносящиеся из-за двери голоса – ничего, кроме дурацких вопросов, от них все равно не дождешься! – Глэдис с удвоенной энергией полезла наружу.
Через несколько минут, облачившись, за неимением лучшего, в яркую «маскировочную» рубашку Джека (свой халат ей высвободить так и не удалось) и – насколько это было возможно без расчески и косметики – приведя себя в порядок, Глэдис открыла дверь. Точнее, отперла ее – выяснилось, что без такого стимула, как дышащий в спину маньяк, сдвинуть кровать с места она физически не может.
Вместо нее это сделали молодцы из АНБ во главе с Джеком. С громким «И – раз, и – два, и – три-и-и!!!» они со всей силы навалились на дверь – и кровать немного отъехала. Еще раз – и образовалась щель, достаточная, чтобы Глэдис сумела, наконец, протиснуться в нее.
Гостиная выглядела, словно после тайфуна. Оба кресла были перевернуты, по всему полу валялись осколки стеклянного журнального столика (так вот что там звенело!), раздавленные футлярчики от помады и ватные тампоны, из ванной доносились лязг и плеск, сопровождаемые странными возгласами, и везде – на розовой обивке, на полу и даже на стенах – виднелись темно-коричневые пятна.
Все это Глэдис успела заметить, вылезая – стоило ей высунуться полностью, как Джек, не дав даже толком оглядеться, схватил ее и начал бесцеремонно обнимать и ощупывать, повторяя:
– Так ты не ранена? Точно не ранена?
Чтобы не разочаровывать его, Глэдис продемонстрировала шишку на затылке и сломанный ноготь.
Подскочивший откуда-то Симпсон тоже поинтересовался:
– Миссис Четтерсон, вы в порядке? Не ранены? – и тут же, не дожидаясь ответа, заявил, повернувшись к Джеку: – Вот видите?! Я же говорил, что у вашей супруги потрясающее интуитивное умение владеть нестандартной ситуацией!
Сказано было непонятно, но явно обозначало комплимент. Глэдис приосанилась – она любила, когда ее хвалили при муже. И тут из ванной раздался грохот, сопровождаемый невнятными проклятиями, лязгом и звоном.
– Что там? – вздрогнула она.
Ответить ей не успели – дверь ванной распахнулась и оттуда появился Лэнгфорд. За ним двое здоровенных аэнбэшников в промокших рубашках вели злодея-брюнета, мокрого и всклокоченного, с руками, заведенными за спину и – непонятно почему – в темных очках. Сзади следовали еще два незнакомых типа, тоже мокрых. Один из них, держа в руках полотенце, подозрительно заляпанное чем-то красным, на ходу вытирал им голову и лицо.
Как? Маньяк до сих пор здесь? Почему же ей сказали, что можно уже выходить? Глэдис отступила за спину Джеку и на всякий случай? а вдруг этот тип вырвется – она слышала, что сумасшедшие бывают очень сильными! – покосилась на дверь спальни.
Подойдя, Лэнгфорд махнул рукой – процессия остановилась – и спросил:
– Итак, миссис Четтерсон, вы признаете, что это тот самый человек, которого вы тогда видели на балконе номера Веллера? – с этими словами он картинным жестом сорвал с брюнета очки.
Теперь Глэдис стало понятно, зачем их на него нацепили – морда маньяка была разукрашена коричневыми пятнами, а глаза, красные и распухшие, еле смотрели сквозь узенькие щелочки. «Это, наверное, от краски! – догадалась она. – Лео говорил, что она очень щиплется!»
Вопрос показался ей достаточно глупым – естественно, а кто же это еще может быть? Но, наверное, так положено – поэтому, высунувшись из-под мышки Джека, она подтвердила:
– Да это он, он самый! Это он перепортил всю мою помаду! – потом вспомнила, что мужчина едва ли сможет до конца осознать всю гнусность подобного поступка, и добавила то, что было понятно любому: – И обзывался по-всякому! И пистолетом махал, и в нос мне его совал! И… и подглядывал на меня! – последнее, пылая жаждой мести, Глэдис сообщила специально для Джека – может, узнав, каким оскорблениям и пыткам подвергалась в его отсутствие любимая жена, он хотя бы стукнет как следует обидчика?!
Но ее муж проявил себя как истинный тюлень – он не сдвинулся с места даже после того, как брюнет, усугубляя свою вину, пробормотал:
– Сука крашеная! Знал бы…
И даже зубочистку не плюнул ему в морду! Да, чего еще – можно ждать от человека, который в самый критический момент уходит играть в карты!
Лэнгфорд торжествующе махнул рукой, бросил через плечо:
– Уводите! И вызывайте вертолет! – и вместо того, чтобы глупо и неоригинально поинтересоваться ее здоровьем, первым догадался спросить самое главное – то, что ей и самой так не терпелось рассказать:
– Как вам удалось справиться с ним?!
И тут Глэдис, наконец, смогла назвать того, кто, рискуя жизнью, спас ее из лап злодея:
– Это все Панч! Он его укусил!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Рассказ Глэдис длился почти час. Перед ней стоял магнитофон – но разве может бездушная машина передать тот артистизм, с которым она изображала и перекошенную зверскую физиономию маньяка, и бесшумно ползущего за его спиной кота, и собственный испуг…
Зрители смотрели на нее не отрываясь, широко раскрыв глаза и вздрагивая в нужных местах – например, когда она на редкость удачно сымитировала внезапный вопль Панча и его прыжок на голову преступника (в качестве которого выступал Джек).
Присутствующих набралось человек шесть – включая, естественно, Симпсона и остававшихся к тому времени на острове сотрудников Лэнгфорда. Сам же Лэнгфорд улетел на вертолете в Гонолулу – якобы сопровождать арестованного, а на самом деле, как сразу догадалась Глэдис (она на его месте поступила бы точно так же!), хвастаться им перед начальством. Впрочем, без него было даже лучше, а то опять начал бы нудно допытываться: «Миссис Четтерсон, а где был ваш передатчик?!»
Главный же герой дня, Панч, подозрительно наблюдал за всем происходящим со шкафа. Он был совершенно уверен, что такое количество гостей, то и дело поглядывающих на него и повторяющих зачем-то его имя – это не к добру!
К этому времени Глэдис уже знала, что брюнет, оказывается, проник к ней с балкона! Используя скалолазное оборудование, он вскарабкался туда с десятого этажа! Ну какому нормальному человеку такое могло придти в голову?! Именно поэтому его не заметили дежурившие в соседнем номере сотрудники АНБ.
Все это ей удалось выпытать у Симпсона – как и то, что прибежавшие на грохот аэнбэшники застали преступника совершенно беспомощным и катающимся по полу от боли (Состав Лео действительно очень щипался!). Но, едва придя в себя, бандит тут же укусил за руку промывавшего ему глаза сотрудника? До крови!
Той же ночью со словами: «Повеселились – и хватит! Мы сюда все-таки отдыхать приехали!» – Джек перетащил все вещи обратно, на тринадцатый этаж. Уставшая Глэдис, которой хотелось только одного – как можно быстрее добраться до постели – не стала напоминать мужу, что тринадцать – число несчастливое. Может быть, если бы они с самого начала поселились на каком-нибудь другом этаже, как она предлагала, этого всего бы не произошло?!
Ну да ладно – все хорошо, что хорошо кончается. И с утра, вознаграждая себя за долгие дни «домашнего ареста», они с Джеком наконец начали отдыхать!
Они купались, загорали, прокатились вокруг острова на моторке, ели мороженое, пили холодное кокосовое молоко – и снова купались и загорали. А потом, прямо на пляже, сфотографировались на память с настоящим живым удавом! И еще Джек нырял и достал ей ракушку – маленькую, но все равно красивую!
Словом, возвращаясь в отель, Глэдис чувствовала себя совершенно счастливой. Ну… почти совершенно – и чтобы избавиться от этого «почти», ей нужен был сущий пустяк – посетить универмаг. Только на минуточку! А Джек пока, чтобы ему не было скучно, может посидеть и выпить пива на террасе!
Но стоило ей сказать об этом мужу, как тот решительно воспротивился:
– Нет уж, одну я тебя больше никуда не пущу! – да еще имел наглость с ухмылочкой бестактно добавить: – Опять ввяжешься в какую-нибудь идиотскую историю! – (Как будто это она во всем виновата!).
В результате он с видом мученика поперся за Глэдис. Что ж – делать нечего. Она решила не портить себе удовольствие и не обращать внимания на его недовольную физиономию.
Знакомая молодая продавщица в отделе косметики сразу узнала ее (а прошлый раз, в замаскированном виде, не узнала – ха-ха-ха!), восхитилась тем, как Глэдис успела за эти дни загореть (кожа ее, не до конца отмытая от таинственного состава Лео, до сих пор сохраняла экзотически-смуглый цвет) и рассказала последнюю сенсацию – кинозвезда помирилась с выздоровевшим женихом и вчера ночью они спешно покинули остров на ее личном вертолете! (Так интерпретировали редкие свидетели вертолет АНБ, увозивший в Гонолулу Лэнгфорда). И жениться они собираются в Париже (как романтично!), а медовый месяц проведут ни больше ни меньше, как на Аляске!
Оказывается, из-за «домашнего ареста» Глэдис пропустила самое интересное! Она даже не знала, о чем идет речь!!! И продавщица охотно начала всю историю с самого начала…
Когда полчаса спустя потрясенная Глэдис отошла от прилавка, Джек встретил ее обычным:
– Ну наконец-то! Сколько можно копаться?! – (А она вовсе не копалась! Но разве можно уходить, не дослушав такое?!) Да еще, бесцеремонно заглянув в пакет с покупками, скривился: – О господи, опять эта помада! Я ее уже видеть не могу! -
(Ну бедная помада-то ему чем виновата?! Ведь не она же гонялась по всему острову за маньяком?!).
Но Глэдис едва удостоила его взглядом – все ее мысли были там, в сказочном мире, не имевшем ничего общего с ее серой и обыденной жизнью. Какие люди! Какие страсти! Какая любовь!
И ведь они жили совсем рядом и даже могли бы увидеть того самого красавца-блондина, из-за которого кинозвезда потеряла голову. (Ну и что, что она втрое старше его?! Все равно – это любовь!!!). А она, Глэдис, вместо этого нудно проверяла билетики…
В номере Глэдис сразу же вытащила свои трофеи и расставила на столике, чтобы еще раз полюбоваться. Получилось ровным счетом шестнадцать футлярчиков с помадой и четыре баночки крема – тоже с орхидеями, но на темном фоне. Джек, естественно, не преминул съязвить:
– Сорока – она и есть сорока! Увидела блестящее – и все, уже устоять не можешь! В этом отношении вы два сапога пара – что ты, что твой извращенец!
Ах, да, прошу прощения, – шутовски поклонился он коту, очевидно, вспомнив, как еще вчера торжественно (при свидетелях!) поклялся никогда больше не называть спасителя своей жены «извращенцем».
Да что он вообще понимает в искусстве?! Это же ручная работа! Ей все подруги в Нью-Йорке завидовать будут – там ни у кого такого нет!
Впрочем, замечание насчет кота было не лишено основания, поэтому перед походом в ресторан Глэдис решила сложить все свои сокровища в ящик стола – чтобы не искушать бедного ребенка.
Вечер послужил достойным продолжением хорошо проведенного дня. Они поужинали, а потом поехали кататься по всему острову в коляске, запряженной настоящей живой лошадью! И катались чуть ли не до полуночи!
А завтра предстояла поездка на фабрику, где делают шкатулки, и визит в плавучее казино в виде старинного колесного парохода – оно приплывало к острову два раза в неделю – и еще много-много интересного…
Глэдис чувствовала себя на седьмом небе и не сразу поняла, что случилось, когда, подходя к отелю, Джек внезапно взглянул куда-то в сторону, нахмурился и процедил сквозь зубы:
– Ну что там еще такое?!..
Обернувшись, она с некоторым удивлением увидела пробиравшегося сквозь толпу Лэнгфорда и спешившего за ним Симпсона.
– Здравствуйте, мистер Четтерсон, здравствуйте миссис Четтерсон, как поживаете, нам надо поговорить, может, поднимемся к вам в номер?! – на одном дыхании выпалил аэнебэшник.
– А если бы я сказал «нет», вы бы что – отстали? – саркастически поинтересовался Джек.
Глэдис всегда знала, что избытком воспитания ее муж не страдает, но это было уже слишком! Люди специально к ним приехали, сейчас, наверное, расскажут что-нибудь интересное (а может, они вообще привезли ей медаль?!) – а он тут бурчит что-то с недовольной рожей!
– Да, да, конечно, пойдемте! – с улыбкой шагнула она вперед, незаметно пнув мужа локтем – «Веди себя прилично!» – и подхватила Симпсона под руку. – А вы на вертолете прилетели? Никогда не летала на вертолете! Там сильно укачивает? -
Джек продолжал угрюмо молчать, и ей приходилось одной поддерживать светскую беседу: – А мы сегодня на лошади катались! Ларри, вы умеете ездить верхом? А вот Джек не умеет, хоть он и из Техаса!..
В номере гости уселись в кресла, оба дружно отказались от предложенной выпивки, после чего Симпсон достал что-то из кармана и обратился к Глэдис:
– Миссис Четтерсон… – смешавшись от ее укоризненного взгляда, он тут же поправился: – Глэдис… прежде всего – вот. Мы нашли это у него в номере и сочли возможным вернуть вам… – с этими словами он протянул ей позолоченный футлярчик от помады! Тот самый! Ее любимый, который она в прошлом году утащила у мамы!
Глэдис была потрясена – она уже и не чаяла когда-нибудь вновь увидеть его! Выхватив у Симпсона футлярчик, она быстро открыла его и проверила – помады нет, но это пустяки, можно новую вставить!
– Ларри! – подняла она глаза на фэбээровца, чтобы выразить ему всю меру своей благодарности (на самом деле ей хотелось повизжать и попрыгать на одной ножке, но при людях это было неприлично) – но, оказывается, это было еще не все!
– Кроме того, я, конечно, понимаю, что это ничтожная компенсация за те… неудобства, которые мы вам причинили, – продолжил Сипмсон. Глэдис замотала головой – ну какой может быть разговор о неудобствах! И тут он кивнул Лэнгфорду – и тот вытащил из кармана очаровательную шкатулочку с инкрустацией по черному фону цветным перламутром – дымящаяся гора на фоне синего моря! – Вот, это вам маленький сувенир, на память о наших приключениях!
– Ну и что же означает вся эта… прелюдия? – пробудился от угрюмого молчания Джек.
Глэдис негодующе покосилась на него – как он может?! В такой момент!
– Миссис Четтерсон, у нас возникла одна проблема, – начал было Лэнгфорд, тоже считавший, что надо уже переходить к делу.
– Совсем маленькая проблема! – перебил Симпсон, незаметно пиная его ногой: «Договорились же, что я лучше знаю, с чего начать разговор!» – Дело в том, что… преступник упорно утверждает, что пришел к вам за помадой, которую вы взяли в номере Веллера!..
– Но…. – начала Глэдис. Как же так?! Он же ее сам украл! Он что, забыл?! – Но он же сам ее забрал! – сумела она наконец растерянно выдавить из себя.
– Он подтвердил, что обыскивал ваш номер и унес отсюда целый мешок помады – но той самой среди них не оказалось! Так вот, возникает вопрос – где же она?! Дело в том, что в этой помаде – давайте уж говорить в открытую! – спрятана микропленка с чрезвычайно секретными сведениями, и нам не хотелось бы, чтобы она попала в… случайные руки.
– Вы что, пытаетесь обвинить в чем-то мою жену?! – вскинулся Джек.
И в этот момент Глэдис – почти случайно, просто они все время говорили о помаде – бросила взгляд на тот ящик, в который она сама, лично, перед уходом сложила свои покупки. Он был приоткрыт!!!
Догадка, столь ужасная, что высказать ее вслух было невозможно, вспыхнула в мозгу Глэдис. Медленно, как сомнамбула, она. встала и направилась к письменному столу.
– Нет, ну что вы! – начал отнекиваться позади нее Симпсон, хотя мрачное выражение, застывшее на лице Лэнгфорда, свидетельствовало об обратном. – Но, возможно, она положила ее куда-то – и забыла об этом? Или, скажем…
Глэдис вытащила ящик наружу и стала перекладывать помаду на стол, громко считая вслух:
– Один, два… три – нет, это крем… семь, восемь, девять…
Голоса за спиной постепенно затихли.
– Что там у тебя? – в общем молчании поинтересовался
Джек.
– Тринадцать, четырнадцать… Четырнадцать! – подняла она на него ошеломленные глаза.
– Ну и что?
– Я купила шестнадцать штук! – медленно, чтобы до всех дошло, объяснила Глэдис. – Сегодня, в обед купила, когда вы того маньяка уже увезли! А сейчас осталось только четырнадцать! Две опять пропали!!! – На нее смотрели три пары недоумевающих глаз – и, набрав побольше воздуха, она выдохнула: – Значит, на этом острове есть еще один маньяк!
И он по-прежнему охотится за моей помадой! И ту, наверное, тогда тоже он забрал…
После этих слов Симпсон и Лэнгфорд загалдели хором:
– Не морочьте нам голову, какой еще маньяк, на этом острове никогда никаких маньяков не было, миссис Четтерсон, куда вы дели помаду с микропленкой… это даже смешно, то есть даже не смешно, и он никакой не маньяк…
– Хватит!!! – перекрыл все мощный рев Джека, про себя решившего, что если он сегодня еще раз услышит слово «маньяк», то непременно кого-нибудь прикончит. Не Глэдис, конечно, а, скажем, того же Симпсона. Тем более – с каких это пор фэбээровец стал для его жены просто «Ларри»?! – Хватит! Заткнитесь, вы, все!
Тишина наступила почти мгновенно. Не ожидавшие подобной вспышки Симпсон и Лэнгфорд ошеломленно уставились на него.
– Глэдис, быстро, не задумываясь, отвечай – куда ты дела помаду, которую взяла в том номере?
– К Панчу, под матрац!
– А ты ее там потом проверяла?!
– Конечно! – (Он ее что, за дуру принимает?!) – Там только клипса была! Это все ма…
– Ну-ка, проверь еще раз! – не дал ей закончить Джек.
В обычной ситуации Глэдис ни за что не стала бы слушаться подобных хамских распоряжений, но ее муж вел себя непонятно и был явно не в себе, поэтому она сочла за благо не спорить, подошла к клетке, нагнувшись, покорно пошарила под матрасиком и обернулась.
– Ничего тут нет!
– И той помады, что пропала сегодня из ящика, тоже нет?
– Нет!!! Я же говорю, это ма…
– Ящик, когда мы пришли, был приоткрыт?
– Да, а откуда…
Симпсон и Лэнгфорд, не понимавшие, что происходит, синхронно поворачивали головы, переводя взгляд с одного из собеседников на другого. И тут Джек Четтерсон, которого они оба знали как человека выдержанного, здравомыслящего и не склонного к поспешным выводам, неожиданно разразился взрывом идиотского хохота.
– Господа, похоже, моя жена кой-то веки раз оказалась права! На этом острове действительно есть жуткий маньяк, ворующий помаду – и я даже знаю, кто это!
Глэдис возмущенно вскинула голову. Что это за «кой-то веки раз»?! Она всегда в конце концов оказывается права! Ну… почти всегда… И тут до нее дошло – ее муж, ее собственный муж, оказывается, знаком с маньяком!!! И скрывал это от нее! И от всех!
– Давайте проведем маленький следственный эксперимент! – продолжал Джек, вскакивая и направляясь к письменному столу. – Думаю, минут пятнадцати-двадцати хватит! Я, конечно, ничего не обещаю, но чем черт не шутит! Глэдис, сядь! Вон туда, в мое кресло! И тихо – все тихо!
Пораженная его странным поведением, она, ни слова не говоря, села, куда было велено. Еще несколько секунд – и Джек с довольной ухмылкой плюхнулся в кресло напротив нее.
– Вот так! Теперь подождем!
– Вы хотите сказать?… – неожиданно встрепенулся Симпсон.
– Вот именно!
Лэнгфорд попытался шевельнуться и что-то спросить – на
него зашикали уже двое!
– Тише! И не смотрите в ту сторону! Спугнете!
Только теперь Глэдис дошло – кажется, они думают, что сейчас сюда явится этот самый маньяк! И хотят сделать вид, что не заметили его – а потом быстро схватить и арестовать!
– А он кто? Он опять с балкона залезет, да? У него пистолет будет? – не выдержала она. Ну почему они уже все всё знают – а она до сих пор нет?!
Джек оторопело посмотрел на нее, словно только сейчас вспомнив об ее существовании, и быстро сказал:
– Слушай, ты можешь сделать для меня одно доброе дело?
– Какое?!
– Закрой глаза и медленно, вслух, посчитай до ста!
– Зачем?!!
– Это очень важно! Я тебе потом объясню!
– Да, миссис Четтерсон, это очень важно! – подтвердил, мгновенно сориентировавшись, Симпсон, которого Джек незаметно под столом пнул ногой. – От этого сейчас многое зависит!
