Текст книги "Спецзадание для истинной леди"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
– Сиди смирно!
– Не хочу, щипется! – дернулась Глэдис.
– Это перекись, она почти не щипется, – он достал из кармана платок, намочил краешек и осторожно провел по царапине. Было действительно почти не больно – даже приятно.
– Где еще?
– Колени…
Вошедший без стука в комнату начальник службы безопасности аэропорта не смог заслонить от шедших позади сотрудников ФБР идиллическую картину – один из его заместителей сидел на полу, поставив босые пятки странной особы, задержанной при подозрительных обстоятельствах, себе на бедро и аккуратнейшим образом обрабатывал ее голые ободранные коленки носовым платком, приговаривая:
– Вот сейчас подую, и все пройдет…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Впрочем, сама вышеупомянутая особа выглядела уже вполне прилично. Вместо замызганного непонятного существа, угрюмо насупившегося и, казалось, не понимавшего человеческой речи, перед ними на кровати сидела хорошенькая молодая женщина, одетая в нечто вроде белого балахона, едва доходящего до колен и просвечивающего насквозь, так что можно было видеть все подробности ее фигуры – надо сказать, весьма соблазнительной.
Столпившиеся у двери люди с легким удивлением разглядывали Глэдис. Смотрели они, по крайней мере, уже как положено – к подобным мужским взглядам она привыкла и всегда умела сделать вид, что не замечает их.
Джек лениво выпрямился и сделал приглашающий жест.
– Пожалуйста, она готова.
От толпы отделился человек – тот самый, пожилой, которого Джек называл «сэр». Он подошел к Глэдис и попытался сказать:
– Миссис Четтерсон…
– Мисс Делано, прошу вас! Я предпочитаю называться своей девичьей фамилией!
Джек, занявший удобную позицию на столе, хмыкнул. Она гордо вскинула голову.
– Ну хорошо, мисс Делано, – (Глэдис благосклонно кивнула), – я возглавляю службу безопасности этого аэропорта. Меня зовут Саймон Финк. Нам нужно задать вам несколько вопросов. Вы понимаете, о чем я говорю?
– До сих пор меня еще никто не считал идиоткой, кроме близких родственников и бывшего мужа! – взвилась Глэдис.
– Вблизи – оно виднее, – негромко отозвался из угла Джек.
– Четтерсон! – рявкнул Финк.
– Да, сэр. Давайте выйдем на минутку.
Они вышли, а остальные – их было еще трое, среди них и оплеванный фэбээровец – тоже немолодой, даже с намечающейся лысиной, и по-прежнему в заляпанной рубашке (сам, конечно, виноват, но Глэдис стало совестно) – начали рассаживаться на свободных стульях. Одному, правда, стула не хватило, и он устроился на столе.
Вышедшая «на минутку» парочка вернулась – ха-ха, а место Джека занято, пусть теперь постоит! Он действительно подпер плечом притолоку и сунул в рот очередную зубочистку.
– Мисс Делано, – снова обратился к ней Финк, – вы не возражаете, если наша беседа будет записываться на магнитофон?
– А зачем это? – заинтересовалась Глэдис.
– Ну… так положено. Чтобы мы ничего не забыли из того, что вы скажете.
– Не возражаю.
Один из присутствующих тут же, словно фокусник, достал непонятно откуда портативный магнитофон, включил и поставил на стол.
– Мисс Делано, что произошло сегодня вечером?
– Я прилетела из Майами. Самолет почему-то прилетел к вам, а не в Ла-Гардиа, хотя я покупала билет до Ла-Гардиа, – пожаловалась она – этот человек выглядел доброжелательным и воспитанным… и даже прикрикнул на Джека, когда тот начал глупо иронизировать! – Я вышла из самолета и пошла искать дырку в заборе.
– Зачем? – перебил ее Финк. Все-таки он недостаточно хорошо воспитан…
– Чтобы выбраться на шоссе, проголосовать и поехать домой.
Ему что, не ясно? Зачем же ей еще может быть нужна дырка в заборе? Самолеты воровать, что ли?
– Простите, мисс Делано, но почему вы не воспользовались обычным выходом из аэропорта?
– По личным мотивам!
Из угла донеслось какое-то тихое завывание и сипение. Она обернулась – Джек, зажав рот рукой, изо всех сил пытался сдержать смех. Что тут смешного?!
– А именно, мисс Делано?
Ржешь? Получай!
– Не хотела видеть вот эту наглую морду! – воспитанно, подбородком, она показала на Джека.
Финк поперхнулся и повернулся к Джеку. Тот пожал плечами и сделал гримасу, словно произнося нечто вроде: – «Я же говорил!»
– Ну хорошо, мисс Делано, и что было дальше?
– Я добралась до забора, влезла на чемодан, выглянула наружу и увидела машину на шоссе. Там никого не было, и я подумала, что сейчас водитель вернется и сможет меня подвезти…
– Что за машина? – встрепенулся фэбээровец.
– Белая «Хонда», – вспомнила Глэдис, – точно такая же есть у подруги моей мамы. Так та всегда говорит, что «Хонда»…
Продолжить рассказ о преимуществах «Хонды» перед «Фордом» или «Вольво» ей не дали, невежливо прервав очередным вопросом:
– И что было дальше?
– Я хотела перебраться через забор, но вдруг услышала голоса, а потом увидела людей.
– Сколько их было? Куда они шли? Во что были одеты? Что говорили? – резко спросил фэбээровец.
Чего он все спрашивает и спрашивает? Неужели думает, что она может запомнить все его вопросы? Глэдис задумалась, вспоминая, что же именно ее спросили, и очнулась, только заметив, что в комнате наступило полное молчание и все, не отрываясь, смотрят на ее рот. А он не накрашен!
– А где моя сумка? – поинтересовалась она.
Окружающие переглянулись и почему-то посмотрели на Джека.
– Ее ищут, – отозвался тот. – Думаю, к концу нашего разговора найдут.
Глэдис кивнула и снова замолчала, удивленно глядя на присутствующих. А почему ее ни о чем не спрашивают?
– Глэдис, сколько было людей? – спросил Джек.
– Четыре. Двое вели под руки третьего, Один шел сбоку с фонариком.
– Куда они шли?
– К забору.
– Во что они были одеты?
– Которого вели – тот был в летной форме с белой рубашкой. Остальные – в темных спортивных костюмах и в темных шапочках.
– Они говорили что-нибудь?
– Да.
– Что именно?
– Не знаю, не слышала. Я была занята другим.
Финк побагровел. Джек невозмутимо перебросил зубочистку в другой угол рта и осведомился:
– Интересно, чем?
– Приводила себя в порядок. Там был один очень симпатичный блондин, похожий на Кристофера Уокена – ну, который в «Бэтмане», помнишь?., то есть сначала, пока он не убил этого, в форме, я думала, что он симпатичный, и хотела произвести на него хорошее впечатление…
– Не тараторь, давай по порядку, – теперь ее спрашивал только Джек, остальные лишь смотрели то на него, то на нее. – Ты что, видела их лица?
– Да, у них были фонарики. Два. Тот, что в форме, прислонился к забору, а блондин его все спрашивал: – «Где? Где?».
– Что – «Где?»
– Не знаю. А потом тот ответил, что два свертка хорошо спрятаны в здании аэропорта, а этот снова спрашивает: – «Где? Где?». А потом я подошла и спросила, не будут ли они так любезны подвезти меня домой.
– Ты… что?! – Джек почему-то выронил зубочистку и поперхнулся. Он что, тоже перестал ее понимать? Это что, заразно?
– Я спросила, не их ли машина стоит там на шоссе и не подвезут ли они меня домой.
– Четтерсон, на минутку! – неожиданно вмешался Финк.
Они снова вышли за дверь, прихватив фэбээровца, и отсутствовали минут пять. За это время Глэдис успела вспомнить одну важную деталь, о которой решила ни в коем случае никому не говорить, если не спросят.
Вернулись они, почему-то ухмыляясь – как всегда делают мужчины, услышав какую-то непристойность – и Джек продолжил:
– Ну, и как они восприняли твое появление?
– Очень удивились.
– А что было дальше?
– Этот, в форме, внезапно побежал, а блондин выхватил пистолет и начал стрелять. И второй противный тип со шрамом на морде тоже. И этот, в форме, упал. И они к нему побежали. А меня туда тоже повели.
– Кто?
Наконец-то она может выложить свою сенсацию!
– Женщина! – таинственным громким шепотом ответила Глэдис.
На этот раз они действительно заинтересовались – даже подошли поближе.
– Вы хотите сказать, что один из трех мужчин – женщина? – спросил фэбээровец. Вот идиот! Он что, считать не умеет? И как это мужчина может быть женщиной?!
– Нет, – медленно, снисходя к его недостаткам, объяснила Глэдис, – там было трое мужчин – в форме, блондин и противный со шрамом – и одна женщина.
– Почему вы думаете, что это была женщина? – не унимался фэбээровец.
– От нее пахло «Аб ово»! – с торжествующим видом объяснила Глэдис.
– Что?!
– «Аб ово» – это такие духи. В форме розовенького яичка, с пупочкой. Когда пупочку нажать, там крышечка и прыскалка.
Я сначала думала, что это моими пахнет, что они разлили, когда мою сумку потрошили, а потом вспомнила, что мои – то есть мамины – у мамы остались, и значит, это от нее пахло.
– А что было потом?
– А потом я ее лягнула и убежала. Блондин сказал противному, чтобы тот со мной без шума разобрался – что же мне было делать?
– Идти нормально, как все, через здание аэропорта, – вздохнул Джек.
Глэдис решила не обращать внимания на наглые провокации – она не будет ссориться с ним на людях.
– А когда блондин застрелил этого в форме? – спросил Финк.
– Меня к ним вели, а блондин опять начал спрашивать: – «Где? Где?». Тот что-то отвечал, но очень тихо, я не слышала – а этот наверняка слышал, прямо ухом чуть ему в рот не влез! Потом спросил: – «Это все?» – и выстрелил.
Вы их хорошо разглядели, мисс Делано?
– Женщину я не видела, а остальных разглядела.
– Вы не могли бы помочь нам составить их фоторобот? Сейчас мы вызовем художника…
– Сэр, на минутку, – в который раз прорезался Джек.
Они снова вышли, но на этот раз вернулись очень быстро.
– Мисс Делано, ваш муж…
– Бывший!
– …Ваш бывший муж сказал, что вы хорошо рисуете и сможете нарисовать их сами.
Где моя сумка?
– Нарисуешь – получишь и сумку, и чемодан, – так нагло с ней мог разговаривать только Джек.
– Их нашли?
– Да.
– Отдай сумку, тогда нарисую все, что хочешь.
– Хорошо, но чемодан получишь, только когда нарисуешь.
Глэдис вздохнула. Вечно приходится уступать этим мужчинам!
– Да, а что ты там сказала, что они твою сумку потрошили?
– Кредитки! – ее вопль заставил всех подскочить. – Они сперли все мои кредитки! И деньги! И кошелек – новый, французский, из крокодила-а!
– Твои документы тоже были в кошельке? – неожиданно быстро спросил Джек.
– Да-а, – она уже всхлипывала, – этот, со шрамом, посмотрел их и сказал блондину мое имя-я… и где я живу-у-у.
Прозвучало привычное:
– Сэр, на минутку!
Глэдис почувствовала, что осталась одна в комнате, и разрыдалась, уткнувшись носом в подушку.
Когда минут через десять Джек вернулся, она все еще плакала. Он сунул ей в руки платок и поставил на пол сумку. Глэдис всхлипнула в последний раз и схватилась за нее. Слава богу, косметичка на месте! И духи тоже!
Ей стало чуть полегче на душе. Быстро – всего за какие-то пятнадцать минут – приведя лицо в порядок, она огляделась. В комнате был только Джек – жевал зубочистку, сидя на столе. Увидев, что она уже в норме, он лениво протянул:
– Бумага – на столе. Рисуй!
– А как я теперь домой поеду без денег?
– А ты и не поедешь!
– Это еще почему?
– «Без шума» – так там, кажется, было сказано? Ты их видела, у них есть твой адрес… впрочем, хочешь – поезжай. Надеюсь, потом труп можно будет опознать…
– А что же мне делать?!
– Поезжай к какой-нибудь своей подруге… или ночуй здесь. К нам домой, я так понимаю, ты возвращаться не захочешь…
– Куда это – к нам домой?
– Ну… в нашу квартиру… которую мы вместе сняли.
– А ты что, там до сих пор живешь?
– Да.
– Один? – неожиданно вырвалось у нее.
– Да.
А где же Лана? Это уже интересно…
Она молча встала, подошла к столу и села, взяв в руки карандаш.
Рисовать Глэдис действительно умела – когда-то, еще в колледже, она подрабатывала тем, что рисовала портреты на улице. Делала она это легко, почти автоматически. Ей достаточно было разок взглянуть на человека – и через четверть часа портрет уже был готов.
Вот и сейчас она машинально водила карандашом по бумаге – руки сами знали, что делать – и вспоминала…
Через два дня после их знакомства Джек сделал ей предложение. Она была в восторге и сразу же поспешила поделиться новостью с подругами.
Позвонив Дорис – в ее доме они с Джеком и познакомились – Глэдис, захлебываясь, начала выкладывать сенсацию: она выходит замуж!!! За Джека!!! И тут она впервые услышала это имя – Лана. Первое, что спросила Дорис, было:
– А как же Лана?
Этот же вопрос, в той или иной форме, задали ей еще несколько подруг – все, кто были хоть как-то знакомы с Джеком. Они и позаботились – разумеется, из лучших побуждений – просветить ее.
Лана работала в том же аэропорту Монро, в бюро обслуживания пассажиров, и была постоянной подругой Джека – вот уже, по меньшей мере, лет пять. И все это знали. Жили они раздельно, но во всех компаниях, как правило, бывали вместе и свободное время тоже проводили вместе. Подруги объяснили ей – тоже из лучших побуждений – что Джек иногда встречался с другими женщинами – «ну как же, такой классный мужик, девицы на него сами вешаются!» – но всегда рано или поздно возвращался к Лане. Так что ей, Глэдис, не стоит рассчитывать на какие-либо длительные отношения с ним. Как они были тогда правы! И какой она была дурой!
А ведь поначалу все шло так хорошо… Она не сказала Джеку ни слова и вышла за него замуж, решив, что утрет нос всем подругам и «доброжелательницам». Джек выглядел таким влюбленным!
Через неделю после их свадьбы вернулась Лана – оказывается, она ездила отдохнуть в Европу. Открыв своим ключом дверь квартиры Джека, она вошла – и носом к носу столкнулась с Глэдис…
Обе женщины застыли, уставившись друг на друга. Появившийся Джек разрядил ситуацию – подхватил Лану под = руку, вышел с ней из квартиры и вернулся только через три часа, когда Глэдис уже готова была собирать вещи.
Изложил ей свою версию – ничего серьезного между ним и Ланой не было, они просто иногда проводили время вместе, не более того. Но это – в прошлом, а теперь он женатый человек и любит только ее, Глэдис.
И она поверила! И верила целый год, пока не застукала их на горячем!
Обнаружив предательство, Глэдис в тот же день уехала к маме, оставив ему письмо. Он пытался звонить – она вешала трубку. Когда она вернулась от мамы – обратно в свою квартиру на Восемьдесят третьей улице, в которой жила до этого нелепого псевдобрака – этот подлец даже осмелился явиться к ней, но, выслушав через дверь ее требование подать на развод, потоптался на лестнице, грязно выругался и ушел. На развод он так и не подал – негодяй! А Глэдис возиться с адвокатом принципиально не хотела – сам виноват, сам пускай и хлопочет!
От подруг Глэдис продолжала слышать, что Джек снова встречается с Ланой – как будто она сама этого не знала! И что он только нашел в этой плоской костлявой жерди?! Подумать только – выше шести футов, коротко стриженная, как мужик, и при этом совсем без груди! Впрочем, некоторым, очевидно, такое нравится – на свете бывают всякие извращенцы…
Карандаш почти прорывал бумагу – от злости Глэдис давила слишком сильно. Неожиданно ее воспоминания прервал ленивый голос Джека:
– Какого черта ты плюнула в Симпсона?
– Какого еще Симпсона? – машинально спросила она и обернулась.
Этот нахал развалился на кровати, как у себя дома, заложив руки за голову, и все так же бесстыдно глазел на нее, не выпуская изо рта зубочистку. Еще щепок на подушку накидает!
– Ну, в этого кругломордого фэбээровца?
– Я его не заметила! – отрезала Глэдис. – Пусть не подворачивается, – добавила она, вставая. – Я закончила. Давай чемодан!
– Сейчас принесу. Ты можешь пока поспать, – заявил Джек, подходя к столу. – Они там совещаются, так что часа три у тебя есть, – взял рисунки и вышел.
Он еще будет говорить, что ей делать! Она будет спать, когда захочет и сколько захочет!
Через две минуты он принес чемодан – грязный, но целый. Глэдис с замиранием сердца открыла его – слава богу, все было на месте! И новые туфли тоже! Она вздохнула с облегчением и достала из чемодана тапочки и любимую ночнушку – спать, так с удобствами.
Джек по-прежнему стоял, подпирая притолоку, и пялился на нее. Ему что, больше делать нечего? Пришлось поставить его на место.
– Я хочу спать. Выметайся! И дверь я запру изнутри – так что не войдешь!
– Размечталась! – ухмыльнулся он и исчез за дверью.
Глэдис демонстративно громко щелкнула запором и услышала в коридоре удаляющиеся шаги.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Проснулась она оттого, что кто-то весьма чувствительно тряхнул ее за плечо.
– Вставай, тебя уже все ждут!
Глэдис с трудом приоткрыла глаза и, увидев Джека, машинально, еще в полусне, пробормотала:
– Иди отсюда, идиот чертов, я спать хочу.
Рухнув на подушку, она снова зажмурилась и попыталась вернуться в сон – но не тут-то было! Ее хамским образом перевернули и ляпнули на лицо что-то мокрое и холодное. Глэдис завизжала, подскочила и ошалело открыла глаза, только сейчас вспомнив, что произошло.
Джек стоял около кровати, держа в руках мокрое полотенце и, как всегда, ухмыляясь. Как он вошел? Она бросила взгляд на дверь – замок был цел.
– Чего тебе надо? – отчеканила она ледяным тоном.
– Вставай, пошли. Совещание закончилось, и с тобой хотят поговорить.
– Я должна привести себя в порядок и позавтракать. Без этого с места не сдвинусь.
– Там приехали еще какие-то шишки из таможенной службы и ждут тебя.
– Кофе, три тоста и джем.
Джек вздохнул и достал рацию.
– Сэр?… Она хочет сначала позавтракать… Да, объяснил, но вы же видели… Кофе и три тоста…
– И джем! – завопила Глэдис.
– И джем, – покорно повторил Джек. – Да, сэр… Да, сэр. – Он выключил рацию и со вздохом обернулся к ней: – Завтрак тебе принесут прямо в кабинет шефа. Они там все сидят и тебя дожидаются.
Глэдис пожала плечами, радуясь, что настояла на своем, и пошла в душ – неторопливо, чтобы он видел, какое большое одолжение она ему делает.
Приведение себя в порядок заняло у Глэдис меньше получаса – почти рекорд по ее меркам. Все это время Джек мрачно сидел на столе и пялил на нее глаза» Ни стыда, ни совести! В конце концов она решила просто не замечать его – как римская патрицианка раба – и переодевалась прямо при нем. Пусть видит и страдает!
Выбирать было особо не из чего – в чемодане мало что поместилось. Глэдис натянула черные кожаные брюки в обтяжку, ярко-розовую шелковую блузку и черную кожаную жилетку.
В целом получилось неплохо – особенно с черными замшевыми туфельками на шпильках.
– Ну, как? – покрутилась она перед Джеком.
– Не тяни время, пошли уже! – он вскочил и направился к выходу.
В кабинете действительно было полно народу – за длинным столом сидели человек девять, все мужчины. При виде Глэдис они встали – ну, хоть воспитаны нормально! Она благосклонно кивнула и прошествовала к пустому стулу, перед которым стояли тосты и кофе.
Сразу выяснилось, что кофе недостаточно горячий, тосты чуть теплые, а джем клубничный, но она решила не обращать внимания на все эти досадные мелочи – даже джем не попросила заменить на сливовый! – и неторопливо начала есть. Все ждали, молча глядя на нее. «Хотят посмотреть – пусть смотрят!» – подумала Глэдис и перестала обращать на них внимание.
Закончив трапезу, она аккуратно промокнула губы салфеткой и вопросительно обернулась на Джека – он подошел и молча унес поднос с посудой. То-то же!
– Миссис Четтерсон, – обратился к ней Финк, сидевший во главе стола. Глэдис возмущенно подскочила, и он быстро поправился: – То есть… мисс Делано, – она кивнула, – нам очень понравились ваши рисунки. Ваш муж, – уловив ее взгляд, он быстро добавил, – бывший… заверил нас, что обычно вы рисуете достаточно похоже на оригинал.
Он замолчал, и Глэдис почувствовала, что сейчас от нее ждут какой-то реплики.
– Благодарю за комплимент, – благосклонно мурлыкнула она.
– Мисс Делано, возникла ситуация, при которой нам может быть необходима ваша помощь, поэтому, с разрешения присутствующих, я должен частично посвятить вас в суть происходящего.
Таможенная служба совместно с ФБР проводит операцию по пресечению контрабанды необработанных алмазов из Южной Африки.
При слове «алмазы» Глэдис напряглась. Так в этих двух свертках алмазы? Вот бы их найти! Это где-то тут, в аэропорту!
– Человек, убитый вчера при вас – это пилот, переправлявший алмазы на территорию Соединенных Штатов, – продолжал Финк. – ФБР известно, что эта партия алмазов должна быть передана покупателю через неделю, но кем и где – мы не знаем. Все, что у нас есть – это ваши рисунки и ваше утверждение, что два свертка с алмазами спрятаны где-то внутри здания аэропорта. Вы – единственный человек, который видел двух членов банды. Разумеется, копии рисунков уже розданы нашим сотрудникам, но если бы вы согласились помочь нам, мы были бы вам очень признательны.
– А что я должна буду делать?
– В течение ближайшей недели вы должны будете находиться в этом здании и наблюдать за всем, что происходит в аэропорту – мы надеемся, что вам удастся заметить кого-то из них, когда они придут забирать алмазы. Вы будете под нашей охраной – в любом случае, раз они знают, где вы живете, вам сейчас опасно появляться дома…
– Мои кредитки! – вскрикнула Глэдис. Окружающие вздрогнули.
– Мы уже позаботились об этом, – вмешался фэбээровец Симпсон (Глэдис отметила, что он уже успел сменить заплеванную рубашку и выглядел вполне прилично – пятна на пиджаке, слава богу, было не видно) и объяснил: – Они отменены, и, если кто-нибудь попытается ими воспользоваться, мы его сразу арестуем.
– Но у меня не осталось ни цента! И каблук на сапоге сломан – в чем я буду ходить? И костюм почистить надо! И мне мало той одежды, что в чемодане…
И белья тоже – но об этом Глэдис не сказала, считая всякое упоминание о столь интимных предметах туалета в присутствии мужчин неприличным.
– Вам будут предоставлены определенные средства на карманные расходы и на экипировку… в пределах разумного.
Джек неожиданно фыркнул – все тут же уставились на него.
– В чем дело, Четтерсон? Вы что-то хотите сказать? – резко спросил Финк.
– Нет, сэр. Я только подумал… в пределах разумного для нас – или для нее?
Прозвучало традиционное: – «На минутку, Четтерсон» – и они, как всегда, вышли. Глэдис уже привыкла к этим паузам. Вскоре за дверь вышли еще несколько человек. Она терпеливо ждала, про себя удивляясь несобранности мужчин – неужели нельзя сначала закончить с делами, а потом уже болтать?
Они вернулись через несколько минут, с шумом подвинули стулья и сели. Финк продолжил:
– Мы имеем основания предполагать, что среди персонала аэропорта у них может быть сообщник… или сообщники. Но я сомневаюсь, чтобы эти бандиты открыли еще кому-нибудь – даже своему сообщнику – местонахождение алмазов. Слишком большая ценность. Поэтому, очевидно, за алмазами придет кто-то из них. Когда и куда – мы не знаем. Найти алмазы в здании мы сами не сможем – эти небольшие свертки пилот мог спрятать куда угодно. Так что вся надежда на вас. Вас, естественно, будут защищать круглые сутки. Для того чтобы никто ничего не заподозрил, мы уже продумали, как можно объяснить ваше пребывание в аэропорту, – он сделал долгую паузу и обвел глазами присутствующих, после чего решительно заключил: – Вы вернетесь к мужу.
– Что-о?! – вопль Глэдис заставил всех подскочить. Финк быстро и громко заговорил, не давая ей возможности вставить слово:
– Фиктивно, конечно. Всего на неделю, а может, и меньше. Тогда все будет выглядеть очень правдоподобно – он не будет отходить от вас ни на шаг и сможет вас защитить.
Глэдис уже набрала воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой в адрес человека, выдвинувшего подобное бесчувственное и непристойное предложение, но внезапно услышала голос Джека:
– Сэр, но вы же обещали мне отпуск – с завтрашнего дня!
– Какой еще отпуск, Четтерсон? Вы что?!
– Я уже два года не был в отпуске! У меня есть свои личные планы на ближайшие две недели!
Последовало обычное: – «На минутку, Четтерсон!» – и они, в который раз, вышли. Глэдис машинально пододвинула к себе какой-то валявшийся на столе блокнот и начала чиркать карандашом по листу, обдумывая происходящее.
Значит, он не хочет? Негодяй! Два года в отпуске не был… Вот это правда, у них даже медового месяца толком не было – у него, видите ли, работа! А теперь у него «личные планы»?! Знаем мы эти «личные планы» – дылда шестифутовая без груди! Значит, для этой дуры можно, а для законной жены нельзя отпуск было попросить?
А как было бы соблазнительно гордо продефилировать по аэропорту в новых туфлях… или в новых сапогах – под ручку с Джеком. Мимо стойки Ланы! Даже если ее не будет на месте, ей тут же донесут. А он не будет иметь права никому ничего рассказать! И должен будет делать вид, что безумно счастлив – для большего правдоподобия!
И еще она получит новые сапоги… и костюм… и еще что-нибудь. И это будет жутко интересно. И можно будет говорить Джеку любые гадости – а он вынужден будет слушать и не отходить от нее ни на шаг!
К моменту возвращения мужчин Глэдис уже успела сформулировать все дополнительные требования, которые она собиралась выдвинуть – в том числе и касающиеся поведения Джека.
Вернулись они не скоро – ну сколько можно болтать?! Работать пора – контрабандистов ловить! На ходу Финк продолжал выговаривать Джеку:
– Отпуск я разрешу вам только через неделю – или раньше, если управимся. И не хочу больше ничего слышать о ваших личных планах!
Вот! Получай, голубчик! Тянувшиеся сзади мужчины ехидно улыбались – не иначе как опять похабные анекдоты травили!
Проходя мимо Глэдис, Финк случайно заглянул ей через плечо, издал какой-то странный звук и выхватил у нее блокнот. Она не поняла, в чем дело – может, там было написано что-то важное и секретное? – и обернулась, уставившись на него.
Продолжая смотреть в блокнот, Финк медленно багровел и, казалось, задыхался. Кажется, ему плохо? Почему никто не поможет пожилому человеку?! Глэдис уже хотела спросить, как он себя чувствует, но один из мужчин подошел к Финку, взглянул в блокнот и отреагировал точно так же.
Да что случилось-то? Глэдис вскочила, растолкала сгрудившихся мужиков и тоже заглянула в блокнот. О ужас! Там был изображен Джек – с козлиными ногами, хвостом и рогами – в виде черта. С обычной ухмылкой! И при этом – совсем голый!!! Со всеми анатомическими подробностями – даже несколько гипертрофированными!
Откуда это? Неужели это нарисовала она?! Да-а! Но она же машинально!
Глэдис рухнула на стул, закрыв лицо руками. О Боже, что они теперь о ней подумают!?
Открыв глаза, она обнаружила, что все по-прежнему сгрудились вокруг блокнота, но на сей раз его держал Джек. Иронически приподняв бровь и не выпуская зубочистки, он внимательно изучил портрет, обвел взглядом присутствующих – замерев, они ждали, что он скажет – и неторопливо
протянул:
– Я же говорил – рисовать, подробно передавая все детали – это единственное, что она умеет…
После этой краткой интермедии все снова расселись по своим местам.
– Итак, мисс Делано, что вы скажете? – осведомился СИМПСОН.
– Про что?
– Про наше предложение.
– А что я делаю в аэропорту, если я вернулась к мужу? – спросила Глэдис.
– Мы это уже обдумали, – вмешался Финк, – предположим, как раз когда вы вернулись, у вас дома что-нибудь случилось… скажем, с сантехникой – так некстати. Поэтому руководство аэропорта пошло навстречу вашему мужу и разрешило, в порядке исключения, вам с ним несколько дней пожить вдвоем в комнате отдыха для VIР-персон.
– Глупо… А почему не в гостинице? – поинтересовалась Глэдис.
– Глупо, но именно потому поверят, – подтвердил Финк. – Да никто и не спросит. И, я так понимаю, что вы согласны?
Глэдис задумалась. А она согласна? Как соблазнительно было бы сделать такую гадость Лане… и Джеку! Пусть эта Лана хоть несколько дней попереживает! Но…
– В комнате отдыха – ни за что! – решительно ответила она, – и у меня есть еще ряд требований. Без этого я не согласна.
– Но чем вас не устраивает комната отдыха VIР-персон?
– Там только одна кровать! Это неприлично! Я не потерплю никаких сексуальных домогательств!
– Размечталась! – донеслось сбоку.
– Вот видите, мисс Делано, мистер Четтерсон готов пообещать нам, что никаких сексуальных домогательств не будет. Правду Джек?
– Нужна она мне! – хамски осклабился Джек.
– Итак, эта проблема решена. Какие еще у вас требования?
– Новые сапоги и костюм. Новая кредитка – если я захочу что-то купить. И чтобы никто не смел больше мне хамить! Если я вернулась к мужу, то он должен делать довольный вид, вести себя на людях нежно, любезно и предупредительно – и не говорить гадостей! А то все брошу и уйду. И чтоб никаких посторонних женщин – тут ему не гарем!
– Ну что ж – это, по крайней мере, логично. Четтерсон, вы все слышали?
– Да, сэр.
– Значит, решено! Отныне и до конца операции вам, Четтерсон, придется выполнять все эти требования. А вы, мисс Делано, должны будете снова откликаться на имя «миссис Четтерсон» – для правдоподобия. Договорились?
Да что он – с ума сошел? Она читала в журнале, что даже кошка, если ее переучивают с одного имени на другое, от стресса может облысеть!
А Глэдис за последние два года переучивалась уже дважды – сначала на «миссис Четтерсон», а потом обратно на «мисс Делано»…
Она тяжело вздохнула и угрюмо пробормотала:
– Ладно, договорились…
