Текст книги "Спецзадание для истинной леди"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Это не я! – запротестовала Глэдис. – Я его не трогала!
– Вот в этом я как раз не сомневаюсь, – ухмыльнулся Джек, выпрямляясь. – На киллера ты у нас явно не тянешь!
– А что теперь будет?…
– Надеюсь, что ничего… – судя по всему, он начал постепенно успокаиваться – нашарил в кармане зубочистку и привычным жестом запихнул в рот, плюхнувшись а противоположное кресло. – Я тут разговорился с одним парнем из службы безопасности отеля – я его еще по предыдущему разу знаю – вот он мне и рассказал. Постояльцам ничего не говорят, боятся напугать…
– Я же тебе говорила, что это маньяк! – торжествующе перебила Глэдис. Джек только поморщился, продолжая:
– Убитый – вроде бы какая-то крупная шишка, и местную полицию сразу же оттеснили от дела, так что – этот парень сам толком ничего не знает. Думаю, что до нас никто не доберется – но я очень прошу: если все-таки тебя прихватят – пожалуйста, не ври! Говори все как есть – и что ошиблась номером… и так далее…
– И про помаду? – нерешительно спросила Глэдис, прикидывая, куда лучше спрятать «Рассвет орхидеи» – за подкладку чемодана или в запасные тапочки?
– И про помаду, – подтвердил Джек. – И, ради бога, перестань нести всякую чепуху про маньяков!
– Это не чепуха! – возмутилась она. – Видишь – уже один труп нашли!
Но ее муж – как всегда бесчувственный и не верящий в ее не раз подтвержденные на практике гениальные способности – только отмахнулся и подытожил:
– В общем, так: об этом не говорим, особенно при ком-то, делаем вид, что ничего не произошло, и продолжаем жить нормальной жизнью. А сейчас – давай-ка закажем обед в номер…
Вот вечно он так! Только о еде и способен думать!
Глэдис не раз смотрела фильмы, где юная прекрасная героиня, оказавшись свидетельницей страшного преступления, распутывает его с такой ловкостью, которая не снилась целому полицейскому участку. А сейчас и ей самой представилась такая возможность! Только с чего начать?
Об этом она размышляла, устроившись отдохнуть после обеда – правда, мама не рекомендовала и говорила, что это полнит, но зато так приятно… Покосившись на сонно сопящего рядом Джека, Глэдис твердо решила его в свои планы не посвящать – только будет зря шуметь и, чего доброго, начнет всюду таскаться за ней по пятам и мешать!
Помада с криминальным прошлым была надежно спрятана в самом безопасном месте – под матрасиком в клетке Панча. Оставалось придумать, как избавиться, хотя бы ненадолго, от любимого мужа. Это должно быть только ее расследование!
К своему удивлению, проснувшись, Глэдис обнаружила, что судьба распорядилась за нее. Последствия хорошо проведенного на пляже времени были налицо – спина и плечи Джека приняли цвет, сравнимый лишь с ее новым саронгом с драконами, и при этом отчаянно горели и чесались.
Конечно, ей было жалко страдающего мужа – что Глэдис и поспешила продемонстрировать, прикрыв его плечи мокрым полотенцем и скормив ему пару таблеток аспирина. Но с другой стороны… напялить на это рубашку было невозможно – а посему, по крайней мере до завтра, он обречен отсиживаться в номере!
А значит, можно действовать! Не заставит же он ее безвылазно сидеть с ним?!
Нежным голосом Глэдис намекнула:
– Ты знаешь, когда мне было двенадцать лет, я тоже ужасно обгорела… так вот, мама меня на ночь помазала холодным йогуртом – и к утру все прошло!
– А где ты возьмешь йогурт? – легко поддался на провокацию наивный Джек.
– В универмаге! Там есть продовольственный отдел. И заодно куплю консервов для Панча – не сидеть же ему весь отпуск на сухом корме! И маникюр еще сделаю!
Про маникюр Глэдис сказала специально – чтобы не надо было сломя голову торопиться обратно, да еще при этом получить вместо приветствия недовольное: «Ну где ты так долго шлялась?!» Как и любой мужчина, Джек был уверен, что маникюр – это напрасная трата уймы времени, а потому не стал бы ждать жену раньше, чем часа через три… так что можно придти и через четыре – тоже ничего страшного.
Имевшееся в ее распоряжении время Глэдис потратила с пользой для дела: во-первых, действительно сделала маникюр; во-вторых, чуть подкоротила и по-новому уложила волосы; в-третьих, забежала в отдел косметики к знакомой продавщице – показать новые бусы и узнать, правильно ли она их выбрала.
И везде, стоило ей начать: «Ой, а правда, что в нашем отеле?…» – как на нее вываливали массу интересных сведений.
Как выяснилось, убитый приехал пять дней назад, один и непонятно зачем – на пляж он не ходил и почти все время торчал в номере. В день приезда, вечером, его посетил какой-то мужчина. (Это сообщила парикмахерша, чьей соседкой была двоюродная сестра приятеля горничной, обслуживавшей злополучный номер. Вывод о мужчине-визитере был сделан исходя из того, что духами в номере не пахло, а на стаканах, из которых они пили бурбон, не осталось следов помады.)
Ужинал он в ресторане, тоже один и, судя по всему, сидел на диете – не ел ничего жареного и острого. Чаевых почти не оставлял (забегавшая пару часов назад к маникюрше официантка окрестила его «поганым жмотом»).
И самое главное: помаду он купил здесь, в универмаге, в день приезда – продавщица его хорошо запомнила и сказала, что он был «какой-то надутый и озирался, словно у него шея болит». Как Глэдис и подозревала, в помаде этот тип действительно не разбирался и попросил «какую-нибудь покрасивее, для подарка» – так что наверняка не заметил бы подмены.
Убили его ножом (по сведениям маникюрши) или застрелили (как по секрету сообщила парикмахерша), но точно что не задушили, потому что ковер весь промок от крови (на это напирали обе).
В общем, сведений было много – непонятным оставалось только одно: что с ними теперь делать?
Ведь, как ни крути, то, что бедняга не ел жареного – равно как и то, что он не ходил купаться – не давало ни малейшего намека на личность убийцы…
Взглянув на часы, Глэдис поняла, что пора вспомнить и о несчастном муже – время приближалось к ужину.
Правда, в продовольственном отделе пришлось немного задержаться: посетителям гостеприимно предлагали попробовать новые сорта творожных намазок. Глэдис перепробовала все – некоторые по два раза – после чего купила самую вкусную, с паприкой и чесноком, две пачки крекеров (чтобы было на что намазывать), ананас (от него худеют!), пять баночек мяса в желе для Панча – и только в конце, вспомнив, за чем, собственно, пришла, поспешила в молочный отдел.
На секунду она задумалась, какой йогурт лучше взять, потом сообразила, что спине Джека это будет совершенно безразлично – и тут сзади раздался приятный мужской голос:
– Никогда не поверю, что такая очаровательная девушка вынуждена сидеть на диете!
И, обернувшись, Глэдис увидела настоящего таинственного незнакомца – именно такого, какого она представляла себе вчера…
Высокий и стройный, он говорил с легким английским акцентом, сразу напомнившим ей фильмы про Джеймса Бонда, был одет в элегантный светлый костюм, хорошо оттенявший его черные волнистые волосы, пахло от него каким-то дорогим одеколоном, а на пальце красовался массивный золотой перстень с монограммой – и никакого обручального кольца!
– Э-э… нет, – с трудом нашла она, что ответить, – это я не себе выбираю!
– Позвольте, я угадаю! – обрадовался незнакомец. – Вы отдыхаете здесь с мамой, и это для нее?
– Э-э… да! – (не будет же она говорить, что йогурт предназначен для лечения обгоревшей спины мужа!)
– О-о, вы столько всего накупили! – заглянул он в корзинку Глэдис. – Может быть, вы позволите мне помочь вам донести покупки?!
По дороге до отеля выяснилось, что незнакомца зовут Тимоти Веллер и что приехал он из Лондона, где работает в небольшой – всего двадцать-тридцать миллионов оборота в год – импортно-экспортной фирме, принадлежащей его отцу.
В свои тридцать пять лет он был все еще не женат – «как-то не встретил ту, единственную, знаете ли…». Сюда Тимоти приехал в отпуск, совсем один – «но, возможно, это и к лучшему…» – (данные слова сопровождались выразительным взглядом, брошенным на Глэдис).
Глэдис, естественно, не поверила ни единому его слову: знаем мы таких, наверняка женат и приехал сюда отдохнуть от жены и пятерых детей и поразвлечься с какой-нибудь наивной простушкой – она не из их числа! Тем не менее она кивала, в нужных местах смеялась, удивлялась или ужасалась – словом, проделывала все, что положено в таких случаях. Ее великолепное настроение слегка омрачали только два обстоятельства: во-первых, решив на минутку заскочить в дамскую комнату и поправить макияж, она вдруг обнаружила, что в сумочке отсутствует нечто очень важное – а именно помада. Неужели дома забыла? Да нет, быть того не может!
Во-вторых, ее несколько смущало то, что их с Тимоти (он просил называть себя по имени!) кто-нибудь мог увидеть вместе – а потом настучать Джеку, который в жизни не поверит, что она хотела просто слегка развлечься! Как всегда, все поймет неправильно и закатит сцену ревности! Да еще потом будет дуться и портить настроение!
Поэтому, дойдя до входа в отель, Глэдис поспешила побыстрее распрощаться, получив предварительно приглашение «искупаться вместе в бассейне и посмотреть на ночные орхидеи – надеюсь, часов в десять будет не слишком поздно?», – ответив: «Может быть…» – и твердо решив, что придет.
Как выяснилось, спешить необходимости не было – Джек спал. Возмутившись – что, она зря торопилась?! – Глэдис как следует хлопнула дверью. Он тут же подскочил и томно спросил:
– Ну чего ты грохочешь?… – явно записав себя если не в умирающие то, по крайней мере в тяжелобольные, которым требуется уход и покой. Что поделаешь – мужчина, они от любой царапинки в обморок падают.
Прежде всего – самое главное! Глэдис перевернула над диваном сумочку и как следует потрясла ее, пошарила во всех уголках и запустила палец в дырочку в подкладке – помады не было и там! Неужели выпала? Но где? В парикмахерской? Придется покупать новую… только какую? Кажется, «Страсть орхидеи»…
Джеку жаловаться было бесполезно – в таком настроении он мог только затеять ненужный разговор о разбазаривании денег на пустяки. Поэтому она решила завтра же восполнить потерю, а пока заняться более насущной проблемой: как удрать на свидание, не вызвав подозрений у мужа…
Для начала Глэдис решила его покормить – сытый мужчина благодушен и ленив. Предложение поужинать было принято более чем благосклонно.
После ужина она проделала необходимые медицинские процедуры – то есть размазала по спине растянувшегося на постели и чуть ли не мурлыкающего от удовольствия Джека коробочку йогурта – и только после этого с невинным видом завела разговор:
– Ты знаешь… я тут проходила мимо бассейна и подумала – почему бы мне немножко не поплавать перед сном? Сейчас уже не так жарко…
– Ну давай сходим…
– Ты же весь йогурт со спины смажешь – что я, зря старалась?! – возмутилась Глэдис. – Я сама быстренько сбегаю – туда и обратно.
После глубокого вздоха последовало неохотное согласие:
– Ладно… только надень нормальный купальник, а не это… бикини со стриптизом.
Пришлось пойти на компромисс, зато саронг Глэдис надела самый парадный – с драконами. С новыми бусами это смотрелось просто великолепно!
Около бассейна никого не было, но стоило Глэдис начать оглядываться, как откуда ни возьмись появился Тимоти и, элегантным жестом взяв ее под руку, проводил к стоявшему чуть в стороне от бассейна столику, окруженному цветущими олеандрами.
«Обольщение по полной программе!» – подумала она, увидев на столике бутылку шампанского и два бокала. Как ни странно, прилива нежных чувств к Тимоти у нее это не вызвало. Дело в том, что от шампанского у Глэдис обычно начиналась совершенно неприличная икота, не подобающая истинной леди – а посему она его не любила и никогда не пила. Что же касается олеандров, то от их запаха у нее всегда начинала болеть голова.
Англичанин нежно держал ее за руку и разливался соловьем, отпуская комплименты ее внешности, пунктуальности (она опоздала всего на пятнадцать минут!) и «нежному южному акценту». Глэдис же с каждой минутой чувствовала себя все более неуютно, понимая, что если кто-то из приятелей Джека застанет ее в такой ситуации, ей будет не отвертеться, сославшись на случайное знакомство с человеком, которого она впервые увидела пять минут назад.
Поэтому она предпочла высвободить руку и обрадовалась, когда Тимоти заговорил на куда более интересную тему:
– А вы слышали, что в нашем отеле ночью убили человека?!
– Правда?! Ах, какой ужас! – поддержала разговор Глэдис. – А кого? Это, наверное, маньяк, да?!
Держа в руке бокал с шампанским, она старалась выбрать момент и незаметно выплеснуть часть на землю – чтобы Тимоти не начал спрашивать, почему она не пьет.
– Нет… говорят, это связано с деньгами… – неожиданно сообщил он. И после короткой паузы добавил: – С большими деньгами…
– Вот уж никогда бы не подумала… – невинно мурлыкнула довольная Глэдис – ей все-таки удалось, наконец, благополучно отправить шампанское себе под ноги.
Кроме того, про деньги, тем более большие, она ни от кого до сих пор не слышала, а потому заинтересовалась и, чтобы как-то продолжить беседу – авось скажет еще что-нибудь интересное! – решила использовать полученные сегодня сведения:
– А я-то думала, его застрелил тот тип, который пил с ним бурбон в день приезда!..
Отпустив эту провокационную реплику, Глэдис бросила на своего кавалера многозначительный взгляд, встала и медленно направилась к бассейну – напрашиваться на еще один бокал шампанского ей не хотелось.
Англичанин послушно последовал за ней.
Очевидно, разговор об убийстве настроил его на игривый лад – стоило Глэдис достать из сумочки весьма кстати купленные вчера сигареты, как Тимоти вытащил откуда-то зажигалку в форме пистолета, протянул к ней, скорчил зверскую рожу и просипел хриплым шепотом:
– Без глупостей, крошка! – зажигалку он при этом держал слишком низко – чуть ли не на уровне ее бюста.
Глэдис рассердилась. Он что – даже дать даме прикурить не умеет? Или думает, что она должна нагибаться и тянуться за огнем?! Тоже мне – джентльмен нашелся!
Подыгрывать идиотской шутке и делать вид, что безумно испугалась, ей не хотелось. Поэтому, недолго думая, она одним молниеносным движением выдернула из руки незадачливого кавалера зажигалку, чтобы прикурить самостоятельно (а ему пусть будет стыдно!), и небрежно подкинула ее в воздух, напоминая самой себе в этот момент героиню вестерна.
К сожалению, героиней вестерна Глэдис не была – да и зажигалка оказалась неожиданно тяжелой. Вместо того чтобы послушно скользнуть в подставленную руку, она больно ударила по ней, упала на мраморную плитку, окружавшую бассейн, отскочила и плюхнулась в воду – после чего, выпустив пузырьки воздуха, опустилась на дно и осталась там лежать.
Глэдис подняла ошеломленные глаза на Тимоти, который смотрел на нее не менее оторопело.
– И-извините… – выдавила из себя она. – Я… я сейчас достану…
Вместо того чтобы сказать приличествующее: «Да нет, ну что вы, не волнуйтесь, какие пустяки, я сейчас сам достану…», англичанин продолжал, застыв, смотреть на нее – даже рот слегка приоткрыл.
«Ну чего он так перекосился? – с некоторым раздражением подумала Глэдис, развязывая саронг. – Эта зажигалка ему что – дорога как память? И почему мужчины не могут перестать играть с игрушками – вон у Джека тоже лежит на комоде любимый «самурайский» меч, купленный за пятьдесят долларов в магазине на Восьмидесятой улице, так он над ним трясется и ругает бедного Панча, когда тот его случайно роняет!»
Тимоти ей окончательно разонравился, и она твердо решила, достав зажигалку, отдать ее ему и гордо удалиться, не оборачиваясь. Тем более что Джек там, наверное, уже соскучился и заждался! И уж он-то не будет подсовывать ей противную шипучку!
Нырять пришлось с открытыми глазами – их тут же немилосердно защипало. Добравшись до дна и схватив зажигалку, Глэдис развернулась, зажмурилась, оттолкнулась ногами… и в этот момент, больно стукнув ее по голове, на нее с грохотом обрушилось нечто тяжелое.
Она отчаянно замахала руками, метнулась в сторону и, как пробка, выскочила на поверхность – злополучная зажигалка при этом, естественно, снова пошла на дно.
Судорожно схватившись за край бассейна, Глэдис обернулась и, увидев спину Тимоти, поняла, что англичанин вышел наконец из своего непонятного ступора и прыгнул в воду вслед за ней…
Только… зачем же прямо в костюме?!.. И… что это?!!!
ГЛАВА ПЯТАЯ
Специальный агент ФБР Симпсон уже приближался к дому, предвкушая спокойный вечер у телевизора с парой банок пива – эту привилегию, несмотря на все. навязанные женой диеты, ему все-таки удалось отстоять! – когда телефон в его кармане пронзительно заверещал.
Вопрос, заданный шефом, был несколько неожиданным:
– Симпсон, вам знакома некая Глэдис Четтерсон? Это имя вызвало у Симпсона непроизвольную улыбку.
– А-а… Да, разумеется!
– Она что, действительно ваш агент?
– Нет, но…
– Разворачивайтесь и приезжайте в офис! – последовал приказ, после чего шеф отключился, оставив Симпсона в недоумении. Ясно ему было только одно: с мечтой о спокойном вечере придется распрощаться.
– Так кто такая эта миссис Четтерсон? – повторил шеф, едва увидев Симпсона. На сей раз ответ был готов:
– Милая очаровательная молодая женщина с потрясающей способностью, не моргнув глазом, выпутаться из любой ситуации. Пару раз она нам очень помогла: вспомните – ограбление универмага Додсона под Рождество! А до того – дело с алмазами в аэропорту.
– Так это что – та самая? Которая… обезьяна?! – вспомнил наконец шеф, после чего сделал последнее, чего можно было от него ожидать – разразился громогласным хохотом.
Смеющимся Симпсон видел своего непосредственного начальника нечасто – каких-нибудь пять-шесть раз за почти десять лет совместной работы, поэтому уставился на него во все глаза.
Смех закончился так же внезапно, как и начался, и шеф сообщил уже по-деловому, хотя губы его все еще кривились в иронической усмешке:
– На этот раз она каким-то образом замешалась в операцию АНБ. Мне звонили из Вашингтона и просили откомандировать вас на место. Билет уже заказан, вылет через четыре часа. В аэропорту вас встретят.
– А…а куда? – осмелился спросить Симпсон.
– Из их слов я понял, что с присланным из местного отделения ФБР агентом у нее возникли какие-то серьезные разногласия, – словно не слыша его, продолжал шеф. И, ухмыльнувшись во весь рот, счел, наконец, нужным ответить: – Как, разве я до сих пор не сказал? На Гавайи!
Это безобразие продолжалось уже несколько часов. Да что они, издеваются, что ли? Глэдис была в ярости. Не будет она с ними разговаривать – и все! И пусть сажают в тюрьму, как обещали! И пусть не кормят! И не поят! И вообще – лучше любая тюрьма, чем эти невоспитанные, нечуткие и бестактные люди.
Стоило ей с трудом выкарабкаться из воды, как откуда ни возьмись появились несколько человек и вместо того, чтобы помочь и утешить (Шутка ли сказать, купаться в одном бассейне с трупом! А может, он заразный?!) – так вот, вместо этого они схватили ее и потащили непонятно куда, даже не дав обуться и обмотаться саронгом.
Через черный ход ее привели в отель, запихнули в какую-то комнату и только тут отдали босоножки и саронг, но к тому времени Глэдис уже наколола пятку! Более того, одеваться ей пришлось прямо при этих людях – никто из них и не подумал выйти или отвернуться! – и надеть саронг прямо на мокрый купальник, отчего сразу стало сыро, холодно и неуютно.
Ей не предложили переодеться в сухое и привести себя в порядок, не вернули сумку и не позвали Джека – вместо этого стали спрашивать о непонятном! Да еще сразу с двух сторон, галдя и перекрикивая друг друга! А когда, запутавшись в их вопросах, Глэдис вежливо попросила повторить все с начала, они нагло заявили, что ночь в камере «прочистит ей мозги и уши»!
После этого она обиделась и отказалась с ними разговаривать, надеясь, что вот-вот придет Джек и спасет ее.
Вскоре он действительно появился – в весьма дурном расположении духа – но вместо того, чтобы разнести тут все, схватить жену и прижать к груди, послушно пошел с этими людьми в соседнюю комнату. А ее оставили одну! Несчастную и одинокую!
Глэдис не сразу сообразила, что можно послушать у двери, о чем это они там говорят, и пропустила половину – наверняка самое интересное! Но и того, что удалось услышать, ей хватило с лихвой:
– …мы пытались пригрозить, что посадим ее в камеру – на нее это не подействовало…
– И не подействует. Она сейчас способна думать только об одном – в порядке ли ее макияж. – (Это был голос Джека!)
– Она что… это самое?!
(Интересно, что они имеют в виду?!)
– Нет… но обращаться с ней нужно вежливо и с учетом ее характера.
– То есть?
– Прежде всего дать ей переодеться, привести себя в порядок и выпить чего-нибудь горячего – а потом уже задавать вопросы. И по одному!
– Но у нас нет времени на подобные церемонии! Она должна срочно сказать все, что знает!
– Характер у нее еще тот, так что давить или взывать к ее здравому смыслу бесполезно – если хотите добиться какого-то результата, сделайте, как я говорю.
Теперь Глэдис сочла нужным обидеться и на мужа. Что значит – «характер еще тот»?! А вот Рони Тальбот считает, что у нее прекрасный характер! И не только он!
Такого она от Джека не ожидала. Ее муж – ее собственный муж!!! – примкнул к ее гонителям! Вместо того чтобы помочь любимой жене и вытащить ее скорей отсюда, он советует им, как заставить ее отвечать на их вопросы!
Пускай сажают в тюрьму – и точка! Ничего она им не скажет!
От обиды Глэдис даже перестала слушать и не сразу заметила, что в соседней комнате наступила подозрительная тишина.
– Не советую! – сказал вдруг Джек с какой-то странной интонацией. – Ой, не надо-о! – Казалось, он с трудом сдерживает стон.
Да в чем дело-то?! Неужели… неужели его пытают?!
Этого Глэдис не выдержала – какой бы он ни был, это все-таки ее муж! Мощным толчком пнув дверь, она вылетела на середину комнаты и застыла, обводя глазами присутствующих – пусть только попробуют тронуть его при ней!
Джек сидел на стуле, зарывшись лицом в руки, и тихонько стонал, двое мужчин, сидя напротив, смотрели на него во все глаза, а у двери стояла та самая мымра, которая когда-то чуть не арестовала его!
Что она с ним сделала? Ударила?! Да как она смеет?!!!
Бросившись к несчастной жертве полицейского произвола, Глэдис заслонила ее собой и диким голосом заорала:
– Не тронь моего мужа, сука! – нагнулась, стащила с ноги босоножку, замахнулась ею и крикнула еще громче: – Не дам!
В этот момент в комнату вбежал молодой парень в клетчатой ковбойке, выпалил с таким видом, словно сообщает что-то на редкость приятное:
– С утра шторм обещали! – и лишь после этого застыл, глядя на развернувшуюся перед ним сцену…
Когда утром Глэдис проснулась в своем номере, все происшедшее ночью показалось ей дурным сном и лишь побаливающая пятка (вот что значит вовремя не помазать йодом!) доказывала, что это случилось на самом деле.
А случилось многое!
Оказывается, Джек вовсе не нуждался в защите! И никто его не пытал!
Она еще стояла с босоножкой, защищая мужа, когда он вдруг подскочил, сорвался с места, схватил за рукав сидевшего напротив него высокого и костлявого типа с торчащими в стороны ушами и, на ходу бросив привычное:
– Наминуткубубубу (имени Глэдис не разобрала), – вытащил его за дверь.
Выходит, притворялся, негодяй!
Глэдис остолбенела от негодования, и тут мымра посмела нагло прошипеть:
– Публичное оскорбление – это тебе даром не пройдет! За все ответишь – и за угрозы тоже! И этот твой… красавчик блондинистый в камере хорошо смотреться будет!
– Да ради бога, – мгновенно нашлась Глэдис. – Может, хоть там мерзкие старухи вроде тебя к нему лезть перестанут!
Остальные присутствующие растерянно переводили взгляд с одной женщины на другую, не понимая, в чем, собственно, причина конфликта.
– Да уж не вульгарная девка в пестрых отрепьях!
Это она так про новый саронг с драконами?! Да кто она такая? На самой-то – опять черный костюм. Интересно, она его хоть стирает иногда?!
– Все лучше, чем тощий катафалк в темных очках!
Неизвестно, какое хамство ждало Глэдис в ответ – неожиданно дверь распахнулась, и тот костлявый тип, которого уволок Джек, появился на пороге и начальственным тоном сурово приказал:
– Мисс Себастьяни, прекратите оскорблять нашего главного свидетеля и следуйте за мной!
Выходя вместе с ним, мымра оглянулась, словно говоря: «Ну ничего, мы с тобой еще посчитаемся!» Торжествующая Глэдис – последнее слово все-таки осталось за ней! – не преминула быстро и незаметно показать ей язык.
Вернулся костлявый тип минут через десять – вместе с Джеком. За это время Глэдис успела проникнуться к нему (не к Джеку, конечно, на него она все еще была обижена! – а к этому мужчине) искренним расположением: как хорошо он поставил на место мерзкую фэбээровку!
То, что он сказал, заставило Глэдис окончательно понять, что она имеет дело с джентльменом:
– Миссис Четтерсон, я понимаю, что вы очень устали и пережили тяжелое потрясение! Но мы нуждаемся в вашей помощи – речь идет о безопасности государства! – это прозвучало так торжественно, что ей захотелось встать навытяжку. – Моя фамилия Лэнгфорд, я представляю здесь Агентство национальной безопасности США. Пожалуйста, ответьте нам на несколько вопросов – и после этого вы сможете отдохнуть. А-а, кстати! – обернулся он к двери. – Позвольте предложить вам… не знаю даже, как это назвать: ранний завтрак или поздний ужин…
Еще один незнакомый мужчина – господи, сколько же их тут?! – внес поднос с огромным блюдом бутербродов и кофейником, от которого пахло так, что у Глэдис чуть не потекли слюнки.
В трапезе приняли участие все присутствующие, и бутерброды исчезли в минуту.
Глэдис успела урвать целых три штуки, а бедняге Джеку достался всего один (ха-ха-ха, зевать не надо!). После этого за столом установилась дружеская атмосфера – совместное поедание бутербродов очень сближает людей.
Вопросов, правда, оказалось не несколько, а довольно много. Сначала ее попросили рассказать подробно все, что произошло сегодня вечером. Глэдис стойко держалась своей версии: Тимоти она впервые встретила у бассейна, а до того в жизни не видела! Не может же она говорить при муже, что этот английский недотепа пригласил ее посмотреть ночные орхидеи!
Потом зашла речь и о вчерашнем происшествии. Слушали ее, надо сказать, с большим интересом – в отличие от Джека, не перебивали хамскими репликами и не стали глупо ржать, когда она упомянула про маньяка. О помаде, которую она сначала по ошибке прихватила, а потом вернула, Глэдис решила не говорить вообще. К счастью, Джек, очевидно, счел это не заслуживающей внимания мелочью и напоминать не стал.
Потом ей принесли пачку фотографий и попросили выбрать из них того человека, которого она видела сквозь стекло. В пачке такового – увы! – не обнаружилось.
Когда Глэдис сказала это, в комнате наступило короткое молчание, после чего Лэнгфорд осторожно поинтересовался:
– Миссис Четтерсон, вы в этом уверены? Может, вам стоит посмотреть еще раз?
– Да что я, слепая? – обиделась Глэдис. – Тут все старые и лысые – а там был такой… брюнет кучерявый! Ну… не совсем кучерявый, но волосы вьются.
Почему-то сообщение о прическе маньяка вызвало среди присутствующих (исключая Джека, который меланхолично жевал зубочистку) легкий ажиотаж.
Они переглянулись, двое из них выскочили за дверь, потом всунулись и позвали Джека, потом – она уже успела соскучиться и захотеть спать – вкатились все толпой, Лэнгфорд выбрал из пачки одну из фотографий и положил перед ней:
– Значит, вы совершенно уверены, что на балконе был не этот человек?!
Да что они, глухие, что ли? Она говорит про зловещего брюнета с зыркающими глазами, а ей подсовывают какого-то желчного противного старика с лысиной в полголовы и поджатыми губами! Глэдис решила не тратить зря слов и молча решительно помотала головой.
Перед ней тут же распластался лист бумаги, и Джек приказным тоном бросил:
– Рисуй!
Естественно, кто бы еще, кроме него, мог додуматься до такого зверства – заставлять усталую женщину с наколотой пяткой рисовать всяких маньяков!
Тяжело вздохнув, Глэдис принялась за дело. Но даже тут ей не дали успокоиться и сосредоточиться: наглый голос ее мужа (предатель!) заявил:
– Вы можете ее пока спрашивать. У нее лучше получается, когда она не пытается думать.
– Миссис Четтерсон, – тут же откликнулся на призыв Лэнгфорд, – вы видели, кто стрелял в Раймека?
– А кто такой Раймек? – заинтересовалась Глэдис.
– Ну… тот, с которым вы пили шампанское.
– Я не пила, я на землю вылила! И зовут его не Раймек, а Тимоти Веллер. И когда он на меня плюхнулся, я под водой сидела… И ничего я не видела! – произнося все это, она одновременно энергичными движениями растушевывала карандашные линии.
– А зачем вы под водой сидели?
– Зажигалку его дурацкую доставала! Вот, получайте! – протянула она Лэнгфорду портрет брюнета.
Получился – как живой, даже зверский блеск глаз ей удалось передать! – Ну, могу я теперь идти домой?!
– Сейчас, еще минуточку! – Чувствовалось, что портрет произвел впечатление, все присутствующие сгрудились вокруг и уставились на него. – А… что это такое? – Лэнгфорд ткнул пальцем на тщательно выписанную деталь за плечом маньяка.
– Капюшон, – устало отозвалась Глэдис. – На нем был такой спортивный костюм, серебристо-серый с синим кантиком… на самом деле ему больше пошел бы бежевый.
– Почему?
– У него глаза карие.
После этого, очевидно не в силах придумать новых вопросов, ее отпустили домой, пообещав, что Джек придет через минуту. Но к тому времени, когда он наконец появился, Глэдис уже спала.
