Текст книги "Спецзадание для истинной леди"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Мери Каммингс
Спецзадание для истинной леди
Все совпадения случайны.
В Нью-Йорке нет ни аэропорта Монро,
ни универмага «Додсон и Тейт».
И я очень сомневаюсь,
что кому-нибудь удастся найти на карте
Гавайских островов атолл Вайнамяки.
История первая
АЭРОПОРТ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Наш самолет, следующий рейсом Майами-Нью-Йорк, по техническим причинам вместо аэропорта Ла-Гардиа прибывает в аэропорт Монро. Повторяю, наш самолет по техническим причинам вместо аэропорта Ла-Гардиа прибывает в аэропорт Монро. Командир самолета и экипаж желают всем счастливого полета».
В принципе, в этом не было ничего страшного – даже для тех пассажиров, которых встречали в Ла-Гардиа, как и для тех, кто оставил там, на стоянке свои автомобили. Для них была организована бесплатная подвозка.
Лишь молодая женщина, сидевшая на одном из передних кресел, восприняла эту новость как катастрофу. Услышав слова «аэропорт Монро», она подскочила на месте, быстро обернулась к соседу и переспросила – правильно ли все поняла? Убедившись, что не ослышалась, женщина решительно нажала кнопку вызова стюардессы.
– Что вам угодно, мисс?
– Неужели мы действительно прибываем в аэропорт
Монро?
– Да, совершенно верно.
– Но я хочу в Ла-Гардиа? Я покупала билет до Ла-Гардиа и я хочу именно туда!
– К сожалению, по техническим причинам это невозможно. Наш самолет прибывает в аэропорт Монро, но вам будет предоставлена возможность бесплатно добраться до Ла-Гардиа.
– А нельзя мне поговорить с пилотом? Может быть, я сумею его уговорить? Я не хочу в Монро, я же специально выбрала рейс до Ла-Гардиа!
Стюардесса, привыкшая к подобным мелким скандалам, говорила успокаивающим тоном, пытаясь убедить строптивую пассажирку, что ничего страшного не произошло, но та была уже близка к истерике. Остальные пассажиры начали оборачиваться и переговариваться.
– Простите, мисс…
– Делано, Глэдис Делано.
– Простите, мисс Делано, но мы уже заходим на посадку и через четверть часа будем на земле.
– Но… – попыталась еще что-то возразить Глэдис и осеклась – это было уже безнадежно.
В аэропорт входить нельзя – придурок может быть в любую смену, не дай бог, заметит ее! Что же делать, господи, что делать?
А может, все-таки пройти через аэропорт, а если он осмелится появиться, обдать его ледяным презрением и неторопливо прошествовать мимо – пусть видит и страдает. Впрочем, страдать он не будет – слишком толстокож и ленив. Еще, чего доброго, ляпнет что-нибудь – и придется отвечать…
«Достоинство и приличие – вот качества истинной леди» – эту заповедь мать ей внушала с детства. А ответить ему – на людях – значило потерять это самое достоинство.
А может, не выходить и дождаться, пока самолет полетит еще куда-нибудь – хоть на Аляску?! Все лучше, чем сталкиваться носом к носу с этим флегматичным болваном. Амеба! Тюлень с зубочисткой!
А может, выйти, но не идти в здание аэропорта, а попытаться перебраться через ограду? Слава богу, вещей у нее – всего один чемодан, она даже в багаж его не стала сдавать! Сейчас темно, никто и не заметит. А потом проголосовать на шоссе и спокойно добраться до дому…
«Решено – так я и сделаю!», – подумала Глэдис и откинулась на сидении. Столько хлопот из-за какого-то негодяя, который не стоит ее мизинца! Да на него вообще внимания обращать не стоило бы! И что только женщины в нем находят?!
Еще полгода назад Глэдис не задала бы подобного вопроса – но с тех пор она его раскусила. Да он ничтожество! Пустое место! Медлительный тюфяк!
Впрочем, иногда его медлительность была кстати. Даже очень-очень кстати… Руки, медленно ласкающие ее, губы, медленно целующие ее грудь, медленное скольжение внутри нее… Глэдис обдало жаром, и она одернула себя – как можно сейчас об этом думать?! Да ей видеть его противно – не то, что вспоминать о его ласках!
Впрочем, она сама во всем виновата – с самого начала надо было думать лучше! Мама всегда говорила, что скоропалительные браки ни к чему хорошему не приводят. А их брак был именно таким – они оказались в постели через три часа после знакомства и поженились всего через неделю.
Правда, ничто в нем, на первый взгляд, не выдавало черную душу и подлую натуру мерзкого лживого бабника. Здоровенный – шесть футов пять дюймов1 – чуть ли не на полтора фута выше нее. Серые глаза, светлая шевелюра, в которую так приятно было запускать пальцы. И весьма привлекательный…
Ей завидовали все подруги – как же, этой малявке – и вдруг удалось отхватить такого шикарного парня!
– Простите, мисс, – голос стюардессы оторвал Глэдис от непрошеных воспоминаний. Она вскинула голову – какого черта ей мешают планировать операцию по спасению из ненавистного аэропорта! – и обнаружила, что в салоне никого нет. Самолет как-то незаметно сел, и все пассажиры уже ушли – почему же ей об этом не сказали?
– А куда этот самолет полетит дальше? – спросила она, не двигаясь с места.
– Простите, мисс? – стюардесса явно не поняла вопроса.
– Куда этот самолет полетит потом? – снова спросила Глэдис, тщательно выговаривая слова.
– Простите, мисс… – растерянно пробормотала стюардесса. Да что она, других слов не знает, что ли?
– Но я хочу в Ла-Гардиа! – попыталась Глэдис в последний раз поспорить с неизбежным.
– Простите, мисс, – с бесконечным терпением повторила стюардесса, – прошу вас выйти из самолета. Может быть, вы хотите, чтобы я пригласила кого-нибудь из службы безопасности аэропорта – помочь вам?
– Нет-нет, не стоит! – услышав эту угрозу, Глэдис вскочила, схватила чемодан и устремилась к выходу.
Это было как раз то, чего она больше всего хотела избежать – ее бывший муж, Джек Четтерсон, работал в службе безопасности аэропорта Монро.
Сойдя с трапа, Глэдис огляделась. Вдалеке светилось здание аэропорта, но автобус с пассажирами уже ушел. Ну и черт с ним! – ей было в другую сторону.
Слава богу, одежда на ней была темной. Темно-синий – под цвет глаз – костюм, черные сапоги на высоком каблуке, сумка и чемодан тоже черные.
В такой темноте никто и не заметит, как она тихонечко переберется через ограду и уйдет подальше отсюда.
По мере ее продвижения от маячивших на горизонте огней аэропорта толку было все меньше и меньше, и под ногами скоро стало совсем уже ничего не видно. Глэдис шла очень медленно, боясь споткнуться и надеясь, что рано или поздно наткнется на забор. Лучше бы пораньше! Трава, с воздуха всегда казавшаяся ей гладкой, как английский газон, изобиловала кочками и выбоинами, тонкие каблуки цеплялись за какие-то ветки и вязли в мокрой земле.
На забор она действительно наткнулась – увы, в прямом смысле этого слова. При очередном шаге, совершенно неожиданно, ее лицо, грудь, носок сапога и судорожно выброшенная вперед рука – словом, все тело – чувствительно соприкоснулись с шершавой твердой поверхностью. Звук, сопровождавший этот удар, гулко разнесся на сотню футов вокруг: «Бам-м».
Испуганно ойкнув, Глэдис отшатнулась и потеряла равновесие. Приземление было мягким – к сожалению. Если бы хоть кто-то поинтересовался ее мнением, она бы выбрала пусть более жесткое, но сухое место, а никак не лужу! С трудом встав на четвереньки, она нашарила сумку и выпрямилась. В кармане плаща должна была быть зажигалка – ее единственное спасение сейчас! Слава богу, что после ухода от мужа Глэдис начала курить – понемножку, иногда, чтобы показать всем окружающим, что она современная, эмансипированная и свободная женщина. А все он виноват! Если бы не эта мерзкая белобрысая рожа, она сейчас бы уже была дома, а не стояла на ветру с мокрой задницей, тщетно пытаясь что-то разглядеть в темноте.
К счастью, зажигалка нашлась быстро и даже сразу загорелась. В ее тусклом свете Глэдис нашла чемодан – прямо под ногами – и осмотрела забор.
Не меньше семи футов, из гофрированного железа и с ржавыми потеками! Она выхватила из сумки пудреницу – так и есть, на щеке и на носу рыжие пятна! И глаза потекли! И помада размазалась! И выглядит она, как клоун! И все он виноват!
От злости ей даже расхотелось плакать. Забор был сплошной, без единой дырки. Она попыталась встать на цыпочки, но ее роста явно не хватало, чтобы выглянуть наружу. Ощупью найдя чемодан – зажигалку надо было беречь! – Глэдис приставила его к забору и вскарабкалась наверх.
Как хорошо, как светло! Вожделенное шоссе оказалось. всего в полсотне футов – только через канаву перебраться! – и было ярко освещено. Даже машина стояла неподалеку – словно нарочно ждала. Ее послала сама судьба! Глэдис присмотрелась – в машине было пусто. Но никто же не будет оставлять автомобиль надолго на шоссе… Значит, наверное, там кончился бензин – с ней самой такое не раз случалось – и водитель скоро приедет с канистрой. И сможет ее подвезти! Теперь главное – успеть перебраться через забор!
Перебраться? А как? Дырку искать бесполезно – Джек как-то говорил, что забор проверяют чуть ли не каждый день. Вскарабкаться? Можно, конечно… с трудом. Но что тогда будет с чемоданом? Ведь невозможно одновременно тащить его с собой и стоять на нем… А там новые туфли, только что купленные! И потом, эта ржавчина… во что превратится костюм?! Впрочем, ему и так уже досталось, все равно чистить придется…
Глэдис глубоко вздохнула и решила пожертвовать костюмом. Но туфлями – никогда! И тут внезапно ее осенило – можно пожертвовать двумя парами колготок: связать их, как веревку, привязать к чемодану и, перебравшись, вытянуть следом и его.
Восхитившись собственной изобретательностью – назло врагу! – она принялась осуществлять свою идею, открыв чемодан и пытаясь в полной темноте нашарить в нем колготки.
Какой-то звук? Голоса? Шаги? Глэдис затаила дыхание – неужели это та самая проверка? Они что, и по ночам забор проверяют? Сейчас ее схватят! Приведут в аэропорт! В мокрой юбке и с ржавыми пятнами! И он это увидит!!!
Но голоса были тихими – возможно, это просто какие-нибудь воры? Тогда она не будет их арестовывать – пускай крадут все, что хотят, зато потом у Джека будут неприятности. Ха-ха-ха! Интересно, а как они перебрались через забор?
Глэдис прислушалась. Говорили несколько мужчин – двое или трое. Может, это их машина стоит, и ей удастся уговорить их подвезти ее?
Она решила тихо подойти и присмотреться – на всякий случай. Тем более что у них, кажется, был фонарик – ярдах в тридцати от нее замаячило пятно света.
Людей было почти не видно – только силуэты на фоне еле заметных огней аэропорта. Четыре человека: двое с обеих сторон поддерживали третьего – очевидно, бедняжка подвернул ногу на этих чертовых колдобинах – а еще один, чуть пониже ростом, шел сбоку, освещая им путь.
Зажегся второй фонарик – теперь ей стало видно получше. Все они были одеты в темные костюмы, типа спортивных – ну явно воры! – с темными вязаными шапочками на головах. Только один, тот, которого вели с двух сторон, а теперь прислонили к забору и поддерживали, чтобы не упал – был одет в летную форму с белой рубашкой. Его лицо было ярко освещено – человек, шедший до того сбоку, неподвижно держал фонарик. Ничего особенного – слишком большой нос, залысины и вид какой-то бледный – наверное, нога болит…
В пятне света появился второй – этот был явно куда симпатичнее. Блондин – светлые волосы выбились спереди из-под шапки – и на вид ничего. Похож на Кристофера Уокена. Вот к нему и надо обращаться!
Она достала из кармана платок и попыталась хоть чуть-чуть привести себя в порядок, чтобы не выглядеть совсем уж пугалом.
Блондин между тем обратился к человеку в летной форме:
– Где это?
– В здании аэропорта, я хорошо спрятал. Два свертка.
– Где именно? Давай, не тяни.
Глэдис нашла именно этот момент подходящим, чтобы вмешаться в разговор, и вышла на свет.
– Простите, это не ваша машина стоит за оградой? – самым вежливым тоном поинтересовалась она.
Все обернулись к ней. Еще никогда ее появление не вызывало подобного фурора – казалось, они онемели. Застывшие лица – как маски. Она что, так ужасно выглядит?! Глэдис, в полном молчании, снова вытерла лицо платком.
– Чего? – спросил блондин, словно не веря своим ушам. Да что они все, перестали понимать человеческую речь?
Сначала – стюардесса, теперь – этот тип, который решительно переставал ей нравиться. Но пришлось повторить:
– Это ваша машина стоит там за оградой? Вы не могли бы меня подвезти?
Внезапно произошло сразу много событий. Фонарик, направленный на человека в летной форме, дернулся, чуть не упал, и луч метнулся к лицу Глэдис. Человек в летной форме неожиданно сорвался с места и бросился куда-то в темноту. Так у него ноги в порядке? В руке блондина появился пистолет, раздались выстрелы. Глэдис взвизгнула от неожиданности, замерев на месте.
Луч фонарика метнулся вслед убегавшему – тот уже падал. Блондин и второй тип в шапочке – тоже с пистолетом – подбежали к нему, и она снова услышала все тот же вопрос:
– Где?
Блондин нагнулся к упавшему и приставил пистолет к его голове. Глэдис поняла, что ей лучше уйти, пока они не обращают на нее внимания и заняты своими делами. К сожалению, она забыла про человека, державшего фонарик, и вспомнила, лишь почувствовав, что ее обхватили за горло и ведут к остальным, чувствительно и оскорбительно подпихивая коленом под зад. Попытка вырваться не удалась – зажим на горле стал еще сильнее, и она даже закашлялась.
Человек в летной форме что-то еле слышно говорил. Блондин прижался ухом почти вплотную к его губам, а Глэдис издалека не удавалось разобрать ни слова.
– Это все? – внезапно спросил блондин, поднимаясь с колен.
– Да.
Выстрел прозвучал неожиданно. Глэдис не сразу поняла, что произошло, и лишь увидев дернувшееся и обмякшее тело человека в летной форме, догадалась, что тот… кажется… уже мертв?…
– Давай ее сюда! – обратился блондин к невидимке, державшему Глэдис. Почуствовав новый пинок, она шагнула вперед. Блондин кивнул второму типу, очень противному – со шрамом на щеке и злобно сдвинутыми бровями – тот засунул пистолет за пояс, подошел и снял с ее плеча сумку. Глэдис попыталась возразить, но смогла лишь слабо пискнуть.
– Глэдис Делано. Восемьдесят третья улица, двадцать пять, – доложил мерзкий тип, отобравший сумку, найдя ее кошелек и водительские права. Все это он сунул себе в карман, а сумку бросил куда-то в темноту.
– Что ты здесь делаешь? – спросил блондин.
Говорить Глэдис не могла – горло ее было слишком сжато. Блондин сделал нетерпеливый жест – зажим тут же ослаб, и она честно ответила:
– Иду домой.
– Чего?
У нее что, зубы выпали? Ее все перестали понимать! Глэдис терпеливо и привычно повторила:
– Иду домой. С самолета. Из Майами. Хотела перебраться через ограду и проголосовать на шоссе.
– Почему?
– Это мое личное дело! – не будет же она – сейчас, здесь, им – рассказывать всю историю своего неудачного брака…
Блондин криво усмехнулся, коротко бросил второму мерзкому типу:
– Ладно, разберись с ней – только без шума, – и, больше не обращая на Глэдис внимания, пошел к забору.
Что значит – без шума? Только сейчас до Глэдис, до сих пор пребывавшей в легком ступоре, дошла правда. Это – убийцы. Блондин уже убил человека в летной форме и сейчас приказал сделать то же самое с ней. С ней?!!! И этот мерзкий тип уже направляется к ней – явно не с лучшими намерениями.
Непредсказуемость Глэдис была одной из тех ее черт, которые в свое время так забавляли Джека. Вот и сейчас никто не ожидал от нее взрыва – до сих пор она покорно шла, куда пихали, и стояла, когда не пихали.
Человек, державший ее сзади, никак не мог ожидать, что внезапно в его ногу воткнется острый, как гвоздь, каблук сапога и одновременно его жертва резко вскинет голову. С головой, правда, получилось случайно – Глэдис просто очень рассердилась.
Она всегда гордо вскидывала голову, когда сердилась – ей казалось, что это прибавляет ее пяти футам (и почти целому дюйму!)2 роста.
Захват на горле внезапно ослаб. Никто не успел опомниться, как Глэдис, подгоняемая страхом, рванулась и очертя голову понеслась в темноту – куда попало – визжа тонким пронзительным голосом.
Выстрел! Еще один! Шум мотора! Это что, уже самолет? Еще выстрел! Свет!!!
Она споткнулась обо что-то и упала ничком, всем телом проехавшись по земле.
Несколько мгновений Глэдис не могла прийти в себя – перед зажмуренными глазами плыли яркие пятна. Почему столько шума? Она открыла глаза – прямо в них бил луч прожектора. Снова зажмурилась и услышала крик:
– Стой, стрелять буду!
Опять выстрелы… Топот… Снова крик – уже ближе:
– Лежать, не двигаться! Лицом вниз!
Глэдис тут же попыталась встать – слава богу, кажется, этих бандитов поймали! – и услышала еще более грозное:
– Кому говорят – лицом вниз! Не двигаться! Стрелять буду!
Какое «лицом вниз»? Это что – ей?! Но тут же лужа! Грязная и воняет бензином!
Неожиданно что-то весьма чувствительно нажало ей на шею. Глэдис ткнулась лицом прямо в вонючую грязь, заизвивалась и попыталась вывернуться – проклятые мерзавцы все-таки добрались до нее и хотят утопить! Чуть приподняв голову, она дико заорала – возможно, в последний раз в жизни…
К ее удивлению, нечто, до сих пор державшее ее за шею, вместо того, чтобы продолжать вжимать ее лицо в грязь, неожиданно крепко ухватилось за воротник многострадального костюма и дернуло вверх, придав Глэдис вертикальное положение. Какие-то руки начали ее щупать – она взвизгнула и попыталась отбиться локтями, но ей не дали и шевельнуться, схватив за запястья с обеих сторон. Они что, хотят ее еще и изнасиловать? Значит, хоть не сразу убьют!
Свет прожектора куда-то убрался и Глэдис медленно открыла глаза. Вокруг нее столпилось несколько человек в темной одежде – но не тех бандитов, что были раньше, и без шапочек. Свет фар двух автомобилей, стоявших неподалеку, позволял видеть все достаточно четко. А где же те? И кто эти?
Глэдис снова зажмурилась, чтобы обдумать происходящее и отплеваться от грязи, которой набрался полный рот. Выплюнув часть грязи – как можно дальше, чтобы не попасть на костюм – она услышала громкое проклятье и открыла глаза. Ее костюм не пострадал – правда, он был в таком виде, что еще один грязный плевок уже ничего бы не изменил. Но плюнула она прямо на пиджак человека, незаметно – как нарочно! – подошедшего к ней спереди. Нечего было подкрадываться!
– Ладно, ведите ее в здание, – рявкнул оплеванный и попытался чистым платком стереть грязь с пиджака, галстука и рубашки – попала Глэдис на редкость метко.
Что? В здание? Значит, это уже не бандиты? Мимолетное чувство облегчения сменилось дикой злобой – все было напрасно… Ее все-таки волокут в вотчину этого развратного негодяя – а она в таком виде!
Ее схватили за плечи с двух сторон и повели, но сделать шаг – хотя бы один – не удалось. Что-то было не так с ногами – они не болели, не считая ссадины на коленке, но идти Глэдис почему-то не могла.
Попытавшись потоптаться на месте, она сделала открытие – не хватало одного каблука! А как можно ходить, когда одна нога на пять дюймов короче другой? Но ей не дали поискать каблук – подхватили под руки и потащили в автомобиль.
ГЛАВА ВТОРАЯ
За те несколько минут, что они ехали до аэропорта, Глэдис удалось немножко прийти в себя. Да как они смеют так с ней обращаться?! Ей даже не дали ничего объяснить!
Ну что же – раз они не дают ей и слова вымолвить, она тоже не будет с ними разговаривать… Только через своего адвоката – так, кажется, полагается? И только после того, как ей дадут переодеться… и умыться… и согреться… и отдохнуть… и поесть! Как всегда после столь бурных переживаний, в ней проснулся волчий аппетит.
А где ее чемодан? Его забыли! И сумка… И новые туфли! И сапоги теперь пропали! Слезы сами брызнули из глаз, оставляя светлые дорожки на покрывавшем лицо слое грязи.
Ее ввели – точнее, втащили – в какое-то помещение и усадили на жесткий стул в центре комнаты. Вокруг столпилось несколько человек, внимательно разглядывавших ее. От злости и унижения Глэдис снова закрыла глаза и прислушалась. Реплики были весьма странные и оскорбительные, что усилило ее нежелание разговаривать со столь грубыми и нечуткими людьми – ей даже не предложили умыться!
– Хоть одну из них удалось задержать – и то хорошо!
– Сейчас приедет полиция, зачитают ей права и произведут арест по всей форме – мы не имеем права…
– Хорошо бы женщину-полицейскую догадались привезти – отмыть эту…
– В тюрьме отмоют! Нам-то чего возиться? Она же злая, как черт – локтями дерется и плюнула в фэбээровца…
Ненадолго наступило молчание. Глэдис почувствовала, как по промокшим ляжкам потянуло холодом – очевидно, открылась дверь и вошли еще несколько человек. Снова оскорбительные тихие реплики:
– Одна из этой банды…
– С момента задержания молчит – ни на один вопрос не ответила.
А они что, разве спрашивали о чем-то? Кажется, какой-то бубнеж она и в самом деле слышала краем уха, но не придала ему значения – оплакивала потери. И внезапно, как мокрым полотенцем по лицу – знакомый голос с протяжным и певучим техасским акцентом:
– Та-ак… И кто же это у нас тут?
Сильная рука прихватила Глэдис за подбородок и приподняла лицо. Чертов негодяй все-таки добрался до нее!
Она услышала сбоку испуганное: – Джек, ты что делаешь?! – и открыла глаза.
Это действительно был он… Ничуть не изменился и явно не отощал от страданий и угрызений совести. И зубочистка, как всегда, во рту… Сколько месяцев Глэдис боролась с этой вульгарной и неаристократической привычкой, пока не махнула на нее рукой! И одет с иголочки – а она такая грязна-ая! И в рваных колготках, а чемодан потеря-ался!!! Слезы снова сами потекли из глаз.
Джек отпустил ее подбородок и повернулся к невысокому подтянутому человеку лет сорока пяти, с недоумением взиравшему на происходящее.
– Нет, сэр. Это не террористка и не контрабандистка – это просто идиотка.
Говорил он спокойно и лениво, как всегда. Когда-то его техасский акцент сводил Глэдис с ума и казался ей страшно сексуальным,
но сейчас он не вызывал у нее ничего, кроме злости. Вместо того, чтобы помочь, этот негодяй еще смеет ее оскорблять – на людях!
– Четтерсон, вы уверены? Вы ее знаете?
Джек глубоко вздохнул.
– Да, сэр. Это моя жена.
– Бывшая! – нарушила обет молчания Глэдис.
– Говорит!.. – донеслось сбоку.
– С утра до вечера и весьма громко, – отозвался Джек.
– Так это ваша бывшая жена, Четтерсон?
– Развод еще не оформлен, сэр.
– И вы уверены, что она не связана с контрабандой?
– Абсолютно, сэр. Ни один контрабандист, если он в здравом уме, близко ее к делу не подпустит.
– Почему?
– В силу ее природной взбалмошности и недомыслия. Ее предел – украшение рождественской елки, ничего более серьезного ей доверять нельзя.
– А что она делала ночью около забора? – спросил еще чей-то голос.
Глэдис повернула голову, чтобы ответить – голос, по крайней мере, звучал вежливо – и обнаружила, что этот вопрос задал оплеванный ею фэбээровец. На рубашке у него до сих пор красовалось грязное пятно.
Наглая реплика Джека не дала ей вымолвить ни слова:
– Все, что угодно, только не с контрабандистами якшалась. Возможно, грибы искала – я и этому не удивлюсь.
– Вы не могли бы ее об этом спросить, мистер Четтерсон – мне кажется, на ваш голос она реагирует.
– Глэдис, что ты там делала? – не оборачиваясь, поинтересовался Джек.
– Выход искала! – сердито ответила она. От обиды на них на всех ей даже плакать больше, не хотелось.
– Зачем? – на сей раз он обернулся. На морде было написано легкое удивление.
– Не хотела идти через аэропорт?
– Спросите, пожалуйста, видела ли она что-нибудь… необычное, – снова вмешался фэбээровец.
– Глэдис? – Тон Джека был хамски-приказным.
– Да, но больше я говорить ничего не буду.
Почему это они считают, что должны спрашивать через него?! Она с ним вообще разговаривать не хочет! И с ними со всеми! Пусть везут в тюрьму!
– Сэр, она слегка не в себе, но через полчаса ответит на все вопросы. Позвольте мне позаботиться об этом.
– Вы уверены, Четтерсон? Может быть, стоит вызвать ей врача?
– Психиатра? Нет, не стоит, я обойдусь более простыми средствами.
Хам! Негодяй! Позорит ее перед людьми своими идиотскими репликами и слоновьим чувством юмора.
– Вам нужна какая-то помощь? Скоро подъедет полиция, мы просили прислать женщину-полицейскую.
– С вашего позволения, сэр, я займу на полчаса одну из комнат отдыха для VIP персон. Этого будет вполне достаточно.
– А вы уверены, что она не сбежит? – это прорезался фэбээровец.
– На одном-то каблуке?
Он и это заметил! Негодяй! Мог бы сделать вид, что все в порядке…
Глэдис по-прежнему злилась на него, но как-то лениво – скорее по привычке. Присутствие Джека странным образом подействовало на нее успокаивающе… По крайней мере, она хоть знала все гадости, которые приходилось от него ожидать.
– Ну вставай, пошли!
Это он ей? В таком тоне?
Пока она обдумывала, как уничижительно ответить на столь наглый приказ, сильная рука взяла ее за воротник, подняла и повела на цыпочках. Глэдис покорно засеменила, не говоря ни слова – слов просто не было. Проходя мимо зеркала, висевшего у двери, она украдкой бросила в него взгляд и зажмурилась от унижения. Со стороны это выглядело ужасно – громадный мужчина с брезгливым лицом волок двумя пальцами за шкирку нечто вроде замызганной черной кошки, вынутой из помойного бака, держа ее на вытянутой руке, чтобы не испачкаться. И это она?! Почти первая красавица колледжа?! Истинная леди?!
Глэдис не знала, куда он ее ведет – просто плелась, по-прежнему зажмурившись, направляемая рукой, крепко державшей ее за воротник. Коридор… Какая-то лестница… Еще коридор…
– Пришли, – Джек отпустил воротник, взял ее за плечи и прислонил к стене. Глэдис открыла глаза. Это было нечто вроде маленького гостиничного номера – большая двуспальная кровать с бледно-зеленым покрывалом, пара тумбочек, стол и два стула. Она шагнула к кровати, но Джек перехватил ее за плечо и водрузил на место.
– Не трогай тут ничего, испачкаешь. Раздевайся!
– Зачем? – испуганно пискнула она, повернувшись к нему. Он что, хочет?!.. Ее глаза метнулись в сторону постели. Джек ухмыльнулся, перебросил зубочистку из одного угла рта в другой и нагло заявил:
– И не надейся! Раздевайся и иди в душ, да побыстрее, времени нет!
«Не надейся»?… Это он – ей?! Он что, считает, что она хочет?… Негодяй бессовестный!
Да будь он единственным мужчиной на земле… Глэдис от возмущения потеряла дар речи – с ней это порой случалось – и замерла на месте, подыскивая подходящий ответ.
– Шевелись, ты похожа на Смоляное Чучелко3!
Эта реплика ее добила – слова, наконец, нашлись:
– Чтоб ты зубочисткой подавился! – мечтательно пожелала она и начала раздеваться. – Отвернись!
– Давай быстрей, не болтай. Ничего нового я все равно не увижу.
Она разделась и была немедленно втолкнута под душ.
– Мойся! Приду через пять минут. Дверь заперта, не бойся, никто, кроме меня, не войдет.
Вода была горячей – восхитительно горячей. Глэдис медленно согревалась, наконец-то начиная чувствовать себя чистой. Намылившись в третий раз, она почувствовала, как по ногам потянуло холодом, смыла мыло с лица и открыла глаза.
Джек стоял, распахнув дверь душевой кабинки, и бесстыдно пялился на нее.
– Смывай, хватит, времени нет, – коротко бросил он, не сомневаясь, что распоряжение тут же будет выполнено.
Она решила не спорить и встала под струю. Как только душ был выключен, Джек тут же обмотал ее махровым полотенцем и перенес на кровать – под мышки, как щенка.
– Вытирайся, и побыстрее!
– Чего ты меня все подгоняешь? – возмутилась Глэдис, вытираясь. – И что это ты делаешь? – в ее голосе прозвучало негодование – этот похотливый бабник раздевался… во всяком случае, уже расстегнул рубашку… Зачем?!
– Ты о чем-нибудь, кроме секса, вообще способна думать? – нагло поинтересовался Джек. -
Нам сейчас не до того… может быть, потом, если будешь себя прилично вести. Я обещал, что ты через полчаса ответишь на вопросы ФБР. Ты что, хочешь их принимать нагишом? Или напялишь на себя эту мокрую грязь? – носком ботинка он пнул ее одежду, мокрой кучкой лежащую на полу.
– Это мой лучший костюм!
– Был.
– И ни о каком сексе я вовсе не думала!
– Ври больше.
– Можешь со своей Ланой трахаться, а меня оставь в покое. Я все знаю!
На этот раз ей, кажется, удалось задеть его – во всяком случае, он замолчал и из глаз исчез наглый иронический блеск. Ага, знает кошка, чье мясо съела!
Джек снял рубашку и перебросил ей.
– На, надень хоть это. У меня есть еще свитер, но ты же не любишь шерсть на голое тело – я помню…
Глэдис натянула рубашку – та достала ей до колен. Искоса взглянула на Джека – он стоял и смотрел на нее со странно-беспомощным видом.
А он совсем не изменился… Ей всегда нравилось смотреть на него – он был такой громадный и здоровенный. И такие мышцы – его бицепс был толщиной почти с ее талию. Тогда, в их первую ночь, он так нерешительно предложил ей зайти к нему… и так боялся к ней притронуться – здоровенными у него были не только мускулы, но и все остальное… И был очень нежным, осторожным и деликатным…
О чем она думает?! Глэдис бросила испуганный взгляд на Джека, и ей почему-то показалось, что он вспоминает о том же самом. Вздрогнув, он быстро натянул свитер.
Так, осталось всего пятнадцать минут, – придвинул к кровати стул и поставил на него кружку с кофе. – Пей, пока горячий!
Он влил в кофе бренди! Глэдис почти была готова простить его, особенно после того, как он сунул ей в руку бутерброд с сыром. Но тут очередная наглая реплика испортила ей настроение:
– У нас есть еще немного времени. Так что, пока здесь никого нет, ответь-ка мне – что это за идиотская выходка? Ты правда не связана с ними?
Глэдис от возмущения поперхнулась бутербродом и закашлялась. Получила чувствительный шлепок по спине – он что, не понимает, что больно?! – икнула и замотала головой.
– Ну ладно. На, причешись! – Джек достал из кармана расческу и сунул ей, а сам отошел к столу. Достал рацию:
– Сэр? Она готова… Привести ее обратно или вы спуститесь сюда?… Дело в том, что она босиком и еле одета…
В этом месте Глэдис вмешалась, громко вскрикнув:
– Мой чемодан! И сумка! Там, у забора!
Джек чуть не выронил от неожиданности рацию. Очевидно, его собеседник тоже услышал этот крик, потому что Джек начал оправдываться:
– Нет, сэр, это ее обычная манера разговора… Она просто вдруг вспомнила, что где-то у забора остались ее чемодан и сумка… Да, если можно… Нет-нет, она в норме… Хорошо, через пять минут… Нет, пока не стоит.
Закончив разговор, он обернулся к ней:
– Сейчас они придут сюда. Закутайся в одеяло вместо юбки – рубашка чересчур распахивается. Твой чемодан нашли, скоро принесут.
– А сумка?
– Не знаю. И… что это у тебя? – пальцы его внезапно пробежали по ее щеке.
Вздохнув, Джек повернулся к столу и взял какой-то пузырек.
