Текст книги "Том II: Отряд"

Автор книги: Мэри Джентл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 47 страниц)

– Похоже, не слишком хорошие новости, а, тудыть их дышлом?

«Это он в первый раз увидел меня говорящей с Дикими машинами».

Проклятье, Роберт, как жаль, что тебя не было в Карфагене.

– Это ты чертовски правильно заметил…

Больше всего ей хотелось сейчас уйти в знакомое оглушение действием, вспомнить старое уменье отсекать от себя чувства. За неимением лучшего Аш погрузилась в изучение собственных пальцев. Пальцы дрожали.

— Мадонна… – Анжелотти крепко взял ее за локоть и с удивительной для его хрупкого сложения силой потянул пройтись по комнате. Аш споткнулась о дубовую скамью возле камина, и, не успела восстановить равновесие, как мастер канонир подтолкнул ее в мягкое кресло, стоявшее у стола и грациозно отступил, чтобы с той же непринужденностью проводить в соседнее кресло герцогиню Бургундскую.

– Еда, – заметил он. – И выпивка. Мадонна Флориан, здесь ведь должно найтись вино?

Неверными пальцами Аш отстегнула пряжки перчаток, тяжело уронила их на скатерть и потянулась к золотому, украшенному рубинами кубку.

Она замечала, как рассаживаются у стола немногочисленные оставшиеся в опустевшем зале бургундцы, слышала, как вздыхают о нарушении этикета пажи и слуги, но ей не было дела ни до чего, кроме жгучего вкуса вина на языке. Когда подали мясо, она положила себе щедрую порцию, как сделала бы в лагере, и не сразу заметила, что режет баранину не ножом для еды, а боевым кинжалом.

«Вот вам, полюбуйтесь на грубых наемников…»

Вкус лука, ортолана note 69Note69
  Садовая овсянка, считалась деликатесным блюдом.


[Закрыть] и тушеного гороха во рту, тяжесть в желудке; Аш постепенно приходила в себя, начинала замечать простую реальность окружающих ее вещей: скатерть, стол, броня, камзол, тарелки… Она рыгнула.

«Они до меня не доберутся. Не смогли ведь тогда, перед охотой. Они только и могут, что говорить».

– Я не знаю, повреждены они или нет, – запихнув в рот полную ложку фрументи note 70Note70
  Пшеница, разваренная на молоке, с сахаром и корицей.


[Закрыть] обратилась она к Флоре. – Как я могу определить? Но они еще здесь.

– О Господи.

Не похоже на Флориан – взывать к Господу, отметила про себя Аш, откладывая в сторону ложку и пальцем собирая со стенок миски остатки сладкого лакомства. Облизав палец, она взглянула на Флору дель Гиз.

Та сказала:

– Значит, я – Карл Валуа.

Аш моментально преисполнилась мрачного веселья и утешила:

– Во всем есть своя хорошая сторона. Зато теперь нас четыреста человек, твердо решивших сохранить тебя живой, – она покосилась через стол на Оливера Ла Марша. – Считай, лучшая часть двух с половиной тысяч.

– Ты еще шутишь!

– Не думай об этом, – Аш постаралась смягчить голос. – Не думай об этом, думай, как тебе остаться в живых. Это нормально, всякий об этом думает. а о том, что будет, если ты умрешь, думать ни к чему.

– Фарис совершит свое чудо. Дикие Машины ее заставят, – Флориан говорила звенящим шепотом. – Бургундия станет пустыней. А потом и все остальное…

– Не думай.

Аш сжала руку Флориан своей грязной рукой, и стиснула пальцы, сознательно причиняя боль.

– Не думай об этом, – повторила она. – Ты не можешь .себе позволить такой роскоши. Спроси Роберто. Спроси Анжели. Если думать о том, что зависит от тебя, от твоей жизни, командовать не сможешь, никогда ни на что не решишься. Просто верь, что выживешь, Флориан. Положись на то, что мы на все пойдем, чтобы тебя прикрыть.

В ворчливом согласии Роберта звучала только его личная преданность, но Анжелотти, судя по тому, какой взгляд он кинул на сидевших напротив бургундцев, имел в виду нечто большее – думал о Карфагене… и о Бургундии тоже.

– Так ли необходимо тебе оставаться в Бургундии? – размышляла Аш. – Если выбраться из этой осады…

– Аш, как бы ты на это ни смотрела, теперь меня называют герцогиней.

– Да, – кивнула Аш. – Понимаю. Выхода пока не вижу.

«Да ведь мы говорим о моем чертовом лекаре!»

Она почувствовала, как дернулась в руке ладонь Флоры и выпустила ее. На чистой коже остались красные пятна. Женщина отняла руку, согнула и разогнула пальцы, разминая их чисто мужским жестом.

Флориан уставилась в пламя камина, вокруг которого суетились слуги.

— Иисусе, Аш, какая я герцогиня!

– Вот это точно, – ухмыльнулся Роберт Ансельм, ощерив желтоватые зубы с застрявшими между ними волокнами говядины. – И костоправ-то еще тот!

Впервые за это утро голос Флоры прозвучал почти как обычно:

– Ансельм, вздрючу!

– Рад служить вашей милости! Но вы, кажись, не по этому делу?

– С тобой разберусь, английская мочалка!

Анжелотти демонстративно засунул руку Роберту под набедренник:

– Тут не мочалка, мадонна. Дело похуже!

Ансельм сжал кулак, сделал вид, что пихает канонира в брюхо острым стальным локтем и снова плюхнулся на место:

– Давай-давай, петушок! Хоть разок опробуй настоящего!

Флора уперлась локтями о скатерть, блеснула глазами:

– Что ты, Роберт, уж он-то напробовался.

Аш, задохнувшись, скорчилась и с пылающими ушами подняла взгляд на бургундских нотаблей. Ладони у нее взмокли от пота.

Ей ответили недоуменные взгляды.

Аш вымученно улыбнулась.

Оливер де Ла Марш в ответ любезно склонил голову.

Чтоб им! Улыбка словно прилипла к лицу. Она снова прокрутила в голове мгновенную перепалку. «Роберто начал по-английски – к тому же на своем кентском диалекте – и они отвечали так же… Слава Господу!»

Не меняя выражения лица, она процедила сквозь зубы:

– С вами, засранцами, никуда пойти нельзя!

– Еще как можно! – Флора наконец расслабилась, потянулась и голыми кулаками уперлась в плечо Роберта и нагрудную пластину Анжелотти. – Дважды. Второй раз – приносить извинения.

Аш видела, как им всем полегчало: лекарь, канонир и офицер, словно снова в отрядной палатке. Та же молчаливая связь. Все, как все эти пять лет. Только вот Флоры сорок восемь часов с нами не было.

«Черт подери, нам без этого нельзя. Но все еще может измениться».

Она потянулась за кубком, подняла его, подзывая пажа с кувшином. Жгучая струйка вина промыла пересохшую глотку.

– Ладно, хватит! Нам надо решать, что делать. Флориан, ты получила вчера мои сообщения?

– В конце концов получила, – спокойная усмешка в голосе скрывала смущение и страх, которые наверняка испытывала превратившаяся в одночасье в герцогиню женщина. – После того, как они прошли через руки дюжины секретарей.

– Дерьмово же налажено дело у тебя при дворе!

– Считай, еще повезло. Де Ла Марш говорит, большая часть стряпчих отправилась с Маргаритой на север. Еще до Оксона.

Аш наклонилась над столом.

– Ты все еще в пашем отряде. Пока не скажешь мне, что уходишь, – на лице Флориан мелькнуло непонятное выражение. – Нам надо разобраться, каков твой статус. Что на самом деле означает «герцогиня» – с точки зрения Оливера де Ла Марша. Если в этом городе и есть человек, способный командовать бургундскими войсками, это он, а не ты.

Флора взглянула на де Ла Марша. Он, видимо, воспринял этот взгляд как призыв и поднялся с места, встал во главе стола. В его взгляде, направленном на Флору, проскользнуло легкое сомнение, но на Аш он смотрел с несомненным восторгом.

«Господи, похоже, герцогиня ему по душе, но вот уж не представляла, что я настолько популярна…»

Легкая вуаль не скрыла раздражения на лице Флоры.

– Босс, ты же знаешь, чем мы… отряд, занимался эти два дня, и ты в том числе. Торчали на стенах, на ничейной земле за северо-западными воротами, под выстрелами…

– Надо же, а я и забыла, – сухо отозвалась Аш. – Не то, чтобы у нас был выбор. Дьявольщина, даже Джасси с Джонвиллем оказывали нам приличную поддержку.

Оливер де Ла Марш приблизился к герцогине и сдержанно поклонился. Смотрел он только на Аш:

– Как же иначе, мадам?

Она не сразу поняла, что вопрос откровенно риторический. Вопросительно взглянула на него.

— Вы носите меч, проливший кровь Оленя, – пояснил бургундец. – Каждому в Дижоне это известно.

– Ношу меч… – Аш осеклась.

– Я ведь у тебя меч одолжила… – плотно сжатые губы Флориан дрогнули, словно она сдерживала дикую усмешку.

– Ты выхватила у меня меч, потому что своего не носишь, а мой оказался под рукой, – она подняла глаза на Ла Марша. – Ну взяла она мои меч, и что из того? Могла обойтись острой рогатиной, если на то пошло.

По обветренному лицу де Ла Марша разбежались смешливые морщины. В его открытом взгляде появилось что-то более сложное: может быть, одобрение ее отказу воспользоваться предложенным преимуществом?

– И вообще, – добавила Аш, – его с тех пор вычистили. А если не вычистили, то мои пажи неделю не сядут на задницы.

Она протянула руку. Рикард, скромно стоявший у стенки, сорвался с места, рукоятью вперед протянул ей меч. Аш сжала кожаные ножны и на дюйм выдвинула наружу клинок. На сером металле ни пятнышка, только серебристые следы недавней чистки и заточки. Остр как бритва – все, как приказала Аш после охоты.

– Это тот? Или тогда у меня еще был твой, Рикард?

– У вас был ваш, с круглой гардой, мадонна, – вмешался Анжелотти. – С тех пор как Фарис прислала его назад, вы, кажется, и спите с ним в обнимку.

– Спасибо, понятно! – Аш утопила меч в ножны. Рикард, ухмыляясь, попятился на место. Де Ла Марш, словно не замечая не только фамильярности, но даже присутствия ее офицеров, продолжал:

– Факт остается фактом, мадам капитан: кровь пролил ваш меч. Не думаете ли вы, что найдется в городе человек, который станет питать к нему меньшее почтение только потому, что он хранится и чистится, как подобает боевому оружию? Выйдите на улицы. Вы услышите не только: «Карфагенская героиня», но и «Кровь оленя», и «Меч герцогини». Для народа Бургундии вы уже не просто капитан наемного отряда.

Аш хотелось фыркнуть, но она удержалась, услышав над ухом богохульство Роберта.

— Каждая из этих царапин на клинке, – говорил Ла Марш, – знак Господней Благодати. Знамя, мадам капитан, – это всего лишь кусок шелка, однако люди принимают раны и смерть, отстаивая его. Герцогиня – наше знамя, и вы, как мне кажется, помимо воли, тоже стали одним из наших знамен.

Аш посерьезнела. Она кожей чувствовала молчание Роберта, взгляд Анжелотти, внимание, нацеленное на нее с дальнего конца стола и почтительное перешептывание слуг и служанок, убиравших со стола остатки трапезы.

– Нет, – сказала она. – Не я. Не мы.

Великан бургундец обернулся и очень официально поклонился Флоре дель Гиз.

– С позволения вашей милости?

Также официально – и с той же неловкостью – Флора кивнула.

Аш внезапно осенило понимание. Она с трудом сохранила бесстрастную мину на лице!

«Дерьмо! Со мной ему легче – может, я и женщина в мужском платье, но главное – я солдат. Он может обращаться со мной как с мужчиной. Флориан… он ведь знал Флору – Флорианом. Но она штатская. И он не знает, как с ней держаться. Как увидеть в ней герцогиню».

И это, на сегодня, самый могущественный человек в Дижоне.

– Мадам капитан, ваша кондотта окончилась со смертью герцога Карла, – де Ла Марш помолчал. – У вас четыреста человек. Вы видели, что делается теперь за городскими стенами – я говорю о новых траншеях. При обычном ходе вещей, я бы предложил вам подписать новую кондотту с Бургундией, и ожидал бы услышать отказ.

Роберт Ансельм проговорил, ни к кому не обращаясь:

– Такая вера в свой город внушает уважение.

Ла Марш бросил короткий взгляд на Флору дель Гиз и продолжал:

– «Героине Карфагена» нечего рассчитывать на контракт с Карфагеном. Разве что ваши люди, под командованием того или иного из ваших сотников.note 71Note71
  В Бургундии времен Карла Смелого – чин капитана, командующего отрядом в сто человек.


[Закрыть] Однако они на это не пошли. Я, как командующий личным войском покойного герцога, знаю, что такое верность солдат своему командиру. Это накладывает ответственность, мадам.

– Слишком верно, чтоб мне сдохнуть!

Только увидев почти скрытую морщинами улыбку на его лице, она поняла, что с недосыпа позволила себе проговорить это вслух.

– Мадам капитан, у моего повелителя Карла есть преемник. Ее милость герцогиня Флора. Ввиду того, что…

Роберт Ансельм беззастенчиво перебил.

– Хорош воду лить, а?

Аш метнула ему короткий взгляд. «Зараза, хоть бы предупреждал, когда начинается игра в „грубого вояку“ и „благородного командира“!»

Ансельм же заговорил как ни в чем не бывало:

– Мы здесь застряли, потому что крысоголовые ненавидят Аш, ребята не хотят бросать командира, а теперь еще и док попала в герцогини – но только этот город не выстоит, мессир де Ла Марш. Всего-навсего дело времени. И если вы думаете, что раз мы здесь застряли, так вы можете сунуть нас в драку за бесплатно, так подумайте заново!

Его беспардонная грубость заставила содрогнуться белоснежный потолок. Оливер де Ла Марш не изменился в лице. Он спокойно продолжал:

– У вас еще остается кондотта с английским графом Оксфордом, которого, возможно, уже нет в живых. Я хочу сделать мадам капитан Аш предложение.

Аш мгновенно покосилась на Флору, но на ее лице явно читалось недоумение.

Либо он с ней об этом не говорил, либо из головы у нее вылетел разговор за эти сумасшедшие сорок восемь часов. «Дерьмо, плохо, что я не приготовилась!»

Аш сложила ладони на столе перед собой, разгибая сведенные пальцы. Веревочная подбивка манжет латных перчаток до последней ниточки пропиталась бурой ржавчиной. Аш дала себе время на размышление, внимательно разглядывая гнутые пластины. Наконец она подняла взгляд на высокого бургундца:

– Что же это за предложение?

Оливер де Ла Марш сказал:

– Мадам Аш, я предлагаю вам занять мое место главнокомандующего бургундской армии.

5

Молчание растягивалось.

Молчали Ансельм с Анжелотти, молчала Флора. Старый камер-советник Тернан склонился через стол, шепнуть что-то епископу, но так тихо, что треск поленьев в камине заглушил шепот. Слуги-бургундцы застыли на месте.

Аш, заскрипев деревянным креслом, поднялась на ноги. Громкий скрип и ее еще более пронзительный голос заставили подскочить слуг и стражников у двери:

– Вы рехнулись!

Рослый бургундский рыцарь расхохотался. В смехе звучало искреннее веселье. Могучая рука протянулась к груди Аш.

– Мадам, судите сами! Кто с победой вырвался из самого чрева вражеской столицы? Кто с боями прошел половину Европы, чтобы явить нам новую герцогиню? Кто чудесным образом поспел точно в срок: в тот самый день, когда умер герцог Карл?

– Еще что! – Аш хлопнула голой ладонью по столу. Словно бичом щелкнула. – Издеваетесь?

– И кто, охраняя нашу герцогиню во время охоты, обеспечил ее безопасность, кто вложил ей в руку тот самый клинок, которым она пронзила оленя?

– Да, черти траханые!..

Аш в два шага обойдя стол, встала лицом к лицу с бургундцем:

– С победой вырвались из Карфагена? – Да мы улепетывали со всех ног! И едва поспели добраться к вам от Марселя, всего на шаг опередив визиготов… с самого Базеля нас гоняли по всей Европе! Что до того, когда мы сюда поспели… – она тряхнула головой, рассыпав короткие серебряные пряди, – вы вообще-то слыхали такое слово – совпадение? И хотела бы я посмотреть на того, кто попробовал бы помешать Флориан охотиться! Зеленый Христос на Дубе долбаном!

Оливер де Ла Марш поспешно осенил себя святым знамением. Утреннее солнце блестело на красных и синих самоцветах в золоте его герба. Герб сиял на груди безупречно чистой накидки, лежавшей на обнимающей широкие плечи броне.

— Господь не всегда позволяет орудиям своей воли постичь их миссию, мадам капитан. К чему? Вы и без того служите его целям.

Аш растерялась и не нашла ответа.

До нее донеслось бормотание Анжелотти:

– Матерь Божия…

– И бесспорно, – заключил рыцарь, – вы и далее будете выполнять Его волю.

– Вы, де Ла Марш, командовали армиями много лет, люди видели вас и на войне и на турнирах. Даже если я приму это дурацкое предложение, кто в бургундской армии станет выполнять мои приказы?

– Все до одного!

Де Ла Марш отвернулся от нее, заложив руки за спину, прошелся по комнате и снова остановился перед Флорой. Его взгляд устремился на герцогиню, скользнул по младшим офицерам, и, оценив их как недостойных участвовать в споре, вернулся к Аш.

– Все! – повторил де Ла Марш. – И я объясню вам, почему, мадам капитан. Вы провели последние дни на стенах. Спуститесь на улицы и послушайте, какие легенды рассказывают о вас горожане. Мы верим, что вы были посланы Богом, чтобы привести к нам нашу герцогиню. Если бы не она, со смертью герцога погибло бы все! Народ Дижона верит, что вы будете сражаться за нас, и что пока вы сражаетесь, город будет держаться!

Филип Тернан поднялся и подошел ближе, придерживаясь старческой рукой за край стола. С другой стороны его поддерживал под локоть епископ.

– Это правда. Я сам слышал их речи.

– Вы теперь можете совершить чудо, – настаивал Ла Марш, – как Дева Жанна совершила чудо для Франции. Вы должны стать Жанной д'Арк Бургундии. Вы не можете отрицать, что вам дано…

– Еще как могу, черт подери…

Ее взгляд нечаянно упал на лицо одного из слуг в белых камзолах, переглядывавшегося со стражником. На лицах обоих светилась обнаженная, отчаянная надежда, не прикрытая цинизмом.

– У-гy, – Аш вскинула руки, ладонями к бургундцу, словно пытаясь загородиться от его слов. – Только не я. В вашем подарочке что-то тикает. note 72Note72
  Вольная интерпретация труднопереводимого места в тексте.


[Закрыть]

– Ваш долг…

– Не знаю никакого долга! Я – наемница, и все тут.

Аш гневно сверкала глазами, говорила, захлебываясь:

– Я не напрашивалась! Все это полная херня. Восемьсот человек – мой предел…

– В вашем распоряжении буду я сам и мои офицеры.

– Не нужны они мне! Ничего не выйдет! Какое мне дело до Дижона, до Бургундии?

Голос де Ла Марша раскатился громом, словно над полем битвы:

– Хотите вы того, или нет, мы верим в вас, мадам!

– Ну а я вас об этом не просила!

Выкрикнув это, Аш смолкла, задыхаясь. Она увидела лицо могучего бургундца, и кричать расхотелось.

А Оливер де Ла Марш заговорил совсем тихо:

– Ты думаешь, девочка, мне хочется уступать тебе место? Я служил герцогу Карлу, когда тебя еще и на свете не было. Я видел, как он подписывал указ за указом, превращая Бургундию в лучшую из земель христианского мира – а теперь половина ее лежит под Оксоном, что делается во Фландрии, никому не ведомо, а в этих стенах едва наберется две тысячи человек. Мне трудно поверить, что кто-то лучше меня справится с обороной. Но еще труднее поверить, что не Бог послал тебя нам. Ты здесь, и станешь нашей хоругвью note 73Note73
  В оригинале: «священное знамя святого Дениса».


[Закрыть]. Могу ли я возражать? Господь требует твоей службы.

Она дышала с трудом, но сумела подпустить в голос легкомысленного цинизма:

– Может требовать сколько угодно. Он мне еще не заплатил!

– Это не шутка!

– Верно, не шутка, – оказавшись за креслом Флоры, Аш остановилась и опустила ладони на плечи светловолосой женщины, ощутив под пальцами теплый бархат. – Это совсем не шутка.

– Тогда…

— Теперь послушайте меня, – тихо сказала Аш и подождала, пока негромкий голос дойдет до закованного в латы бургундца и заставит прислушаться. – Дело не в Бургундии. Дело в Флориан.

Плечи под ее руками вздрогнули.

Аш говорила:

– Не важно, оставим ли мы Дижон, не важно, перебьют ли вас до последнего человека, будет ли Бургундия завоевана визиготами. Только бы выжила Флориан. Пока она жива, Дикие Машины ни черта не могут сделать. А если она погибнет, о Бургундии можно не думать, потому что думать станет некому – не останется ни нас, ни визиготов!

– Мадам-капитан…

– У меня нет времени работать у вас героиней!

– Мадам Аш!..

– Да я и не единственная обладаю харизмой, – Аш ехидно ухмыльнулась. – Не вы ли – золотой идол всех турниров? Или – скажем, как насчет Антони де Ла Роша? Он обаятелен…

– Он во Фландрии, – угрюмо возразил де Ла Марш. – А вы здесь. Мадам, я не верю, что вы пойдете наперекор Господней воле!

– Вы меня не слушали!

Она уже готова была закричать, заорать в отчаянии – Флориан! – когда услышала рядом тихий голос Ансельма:

– Плохо подумала, девочка.

Он тяжело оперся широкой ладонью на подлокотник и поднялся на ноги. Латы зазвенели. Он машинально встряхнулся, укладывая пластины на места, и развернулся к Аш.

Роберт Ансельм ткнул пальцем за окно.

– Ты хочешь позаботиться о том, чтоб Флориан выжила. А что там творится, не забыла? Где сейчас безопаснее, чем под защитой всей бургундской армии, так ее перетак!

Аш уставилась на него:

– Иисус рыдает, Роберто!

– У него есть на то причины, мадонна.

Аш ударила кулаком о ладонь:

– Нет! – она развернулась кругом, рявкнула на Оливера де Ла Марша: – Не возьму я вашей армии! Мне надо думать, как вытащить Флору.

Ей было хорошо видно, как раздулись ноздри рыцаря, и с каким трудом он удержал в себе то, что собирался высказать.

– Вы не были в Карфагене, – уже мягче сказала Аш, – не видели Диких Машин…

– Она – наша герцогиня!

– Не в этом дело, глупец!

Антонио Анжелотти вскочил на ноги, одним движением оказавшись между Аш и де Ла Маршем. Аш невольно отступила на шаг, чувствуя комок в горле.

Анжелотти коснулся образка, висевшего на цепочке поверх раструба перчатки, и подчеркнуто оглянулся на Аш, ожидая разрешения говорить.

Она неохотно кивнула.

– Ваша милость, – обратился Анжелотти к епископу, минуя де Ла Марша. – Должна ли герцогиня непременно находиться в пределах бургундской территории?

Епископ – круглолицый смуглый человек с некоторыми чертами внешности, свойственными роду Валуа – опешил:

– Нелепые суеверия!

– Вот как? – Аш немедленно кинулась на защиту Анжелотти, не обращая внимания на грозно насупленные брови де Ла Марша. – Вот, значит, как! Я сама видела, как кое-кто превратил священное видение в кусок мяса с костями. И не вы ли уверяли меня, что это – ваша герцогиня? И после этого вы имеете наглость обвинять моего канонира в суеверии?

– Скажем, в некотором недомыслии, – епископ выпустил руку Филипа Тернана и поднес сложенные щепотью пальцы к полным выпяченным губам. – Как мог бы мой покойный брат Карл вести войны и дипломатические переговоры, не покидая пределов Бургундии?

– Ну… – Аш почувствовала, что краснеет. – У-гу, понятно. Раз вы говорите…

– Охота должна вестись на землях Бургундии, – епископ склонился перед Флориан, – и в довольно узкий промежуток времени. Если наша герцогиня, прошу прощения вашей милости, умрет сейчас за границами Бургундии, весть об этом не достигнет нас в срок, даже если город выдержит осаду. Без Охоты не будет нового герцога или герцогини, и тогда…

Он красноречиво пожал плечами, указывая глазами на яркое утреннее солнце за окном.

– Так что Дижон должен выстоять, и вместе с ним – герцогиня! – Оливер де Ла Марш резко выдохнул. – Мне это ясно, мадам Аш. Ваш хирург теперь – наша герцогиня. И судьба вам, а не мне быть нашим главнокомандующим. Нашей Девой.

– Я не… – Аш запнулась и закончила сорвавшимся голосом, – …не ваш чертов главнокомандующий!

На изрезанном морщинами лице бургундского воина отразилась гневная досада. Он бросил короткий пристальный взгляд на герцогиню и снова сердито уставился на Аш:

– Правда, наша герцогиня была лекарем в вашем отряде. Не потому ли вы отказываетесь подчиняться ей?

– Она все еще наш лекарь! Мессир де Ла Марш, я знаю, что представляет собой Флора. И я далеко не уверена, что этого достаточно, чтобы сделать ее герцогиней. Видала я династические распри. Город и секунды не продержится! – Аш нацелила острый палец в грудь рыцаря: – Сколько из ваших вельмож и рыцарей разделяют вашу веру в то, что Флориан – истинная герцогиня?

Кажется, в первый раз за время разговора, Ла Марш лишился дара речи. Он молчал.

– Погляди в окно, Флориан, – Аш мрачно усмехнулась, не сводя взгляда с бургундца. – Это поможет тебе сосредоточиться. А теперь скажи мне, кто здесь командует после смерти герцога?

Флора помолчала и ответила с полной искренностью, так, словно и не было рядом Ла Марша, епископа и Тернана:

– Я. Я командую.

Аш недоверчиво оглянулась на нее через плечо.

– Я сама не ожидала. Думала, буду просто пешкой. Но это не так, – лицо Флоры дрогнуло. – Злая шутка. Я сбежала из дома в Падую и Салерно, когда бояться мне было нечего, кроме брака по расчету. Боялась, что меня выдадут замуж, как всех этих кобыл благородных кровей. А теперь я попала в ловушку как наследница и преемница Карла Бургундского! Но это так и есть. Это правда, Аш. Вес эти люди исполняют мои приказы. Честно говоря, это пугает.

У Аш вырвалось:

– Еще бы!

Заметив, что лекарь сардонически улыбается, она добавила:

– Флориан, я тебя знаю. Из тебя такая же правительница, как из последнего кашевара. Где тебе было научиться? Но если это: «Да, миледи, да, ваша милость»…

– Да, – сказала Флориан.

Что-то дрогнуло в душе у Аш; что-то, чему она никогда прежде не давала воли, прорвалось на поверхность. Она пробормотала:

– Милый Христос, женщина, ты и не представляешь, как тебе повезло. Ты же понятия не имеешь, каково изо дня в день, поминутно, доказывать свое право на власть. Поохотилась на оленя – и ты герцогиня.

– Охота за оленем сделала меня тем, что я есть. Но ничто не сделает из меня герцогиню! – длинные сильные пальцы Флоры сжались в кулак, костяшки побелели. – Я окажусь пешкой в политической игре. Как бы мне ни повиновались, я буду знать только то, что мне скажут. Мне нужна помощь, Аш. Нужны верные люди. Такие, как ты.

Аш неловко поежилась под латами, в первый раз за много дней ощутив тепло, даже жару в перегретой комнате башни. Она отвела взгляд от лица Флориан, чувствуя себя так, словно отказывает в просьбе другу.

– Ты, отряд, мессир де Ла Марш… – Аш покрутила головой. – Бургундия, христианский мир – слишком много всего… Я знаю только, что должна сохранить тебя живой и найти для нас место, где отряд сможет дать бой, – теперь она смотрела на де Ла Марша. – А вы хотите сделать из меня какую-то Святую Деву-Воительницу. Я не из долбаного Дом-реми! note 74Note74
  Название селения, где родилась Жанна д'Арк.


[Закрыть] Я из Карфагена! Я дочь рабыни! Зеленый Христос, да поймите же!

– И ты пойми, – Флориан встала, легко прошуршав бархатом, опустила ладонь на наплечник Ансельма. – Я тут согласна с Робертом. Ты сама мне много раз говорила: побеждают те, кто верит в победу.

— О зараза!..

Антонио Анжелотти снова уселся и задумчиво проговорил:

– Придется поговорить с офицерами и со всем отрядом. Лазоревый Лев не может превратиться в домашнее войско герцогини.

Оливер де Ла Марш что-то проворчал. В ответ на взгляд Аш поправился с улыбкой:

– Прошу прощения, мадам капитан. Разумеется, командир должен поговорить со своим отрядом. Как скоро вы сможете это сделать?

– Как скоро!

Ее возмущенное восклицание никого не смутило. Аш покосилась на Флориан. Не поймешь, что у нее на уме. Лицо Филипа Тернана осунулось от беспокойства; епископ совершенно невозмутим.

– Для нас вы уже не просто капитан наемников, – повторил Оливер де Ла Марш. – При желании, мадам, вы могли бы претендовать на власть. Это раскололо бы город пополам. Вместо этого я сам отдаю вам командование. Командуйте мной, мадам, а я готов применить всю данную мне власть, когда вас не будет рядом – под вашу ответственность, разумеется.

При последних словах кончики его губ загнулись кверху, и на мгновение в нем мелькнул образ юного героя, блиставшего на турнирах; беззаботная, не сознающая себя сила, уравновешенная сознанием того, что верность – проста, а люди – сложны.

– Если мы не продержимся и двух дней, – продолжал он, – я разделю с вами бесчестие, мадам капитан. Как вам мое предложение?

Она не отпускала его взгляда, чувствуя, что все глаза устремлены на нее, и что на лицах камер-советника и епископа тоже проступает надежда.

– Уф… – Аш вытерла нос ладонью. Анжелотти, положив на колени шлем, разглаживал смятый султан. Он кинул на нее всего один осторожный взгляд. Аш так давно знала их с Ансельмом, что могла не спрашивать, о чем они думают.

– Вы должны хотя бы сказать своим людям, – предложил де Ла Марш, – что весь Дижон просит вас об этом. А мои люди хотели бы услышать ваш ответ уже сейчас.

«Господи, неужели я всерьез задумалась?»

– Вы готовы поставить капитана наемников над бургундским рыцарством, – медленно проговорила она. – Мне не хотелось бы оказаться вовлеченной во внутреннюю войну, когда за стенами Дижона еще стоят визиготы!

Оливер де Ла Марш понимающе кивнул:

– Упаси господи, мадам.

– Как вы намерены справиться с клановыми и политическими раздорами? – Аш кивнула на своего хирурга. – Флориан ведь даже не Валуа. И уже лет пятнадцать, как она не принадлежит к знатной семье.

Флориан процедила что-то сквозь зубы, прикрыв руками вуаль – неразборчиво, но очень знакомым циничным тоном.

– А теперь, – договорила Аш, – вы собираетесь добавить к этому еще и меня.

– Вспомните турецких янычар. note 75Note75
  Войско, вербовавшееся из рабов, офицеры которого нередко достигали высокого положения.


[Закрыть] – Оливер де Ла Марш пожал плечами. – Все мы – всего лишь люди. Я не разбираюсь в клановых распрях. Я солдат, а не политик. Но все политики сейчас на севере; милорд герцог отослал их с герцогиней Маргаритой, да хранит ее Бог и все святые. Еще до Оксона.

– Но Флориан… – начала Аш.

– Говорю вам, мадам капитан, герцогине Флориан будут преданы так же, как были преданы герцогу Карлу. Это Бургундия. Мы всего только люди, и люди чести часто бывают склонны к раздором. Однако мы богобоязненны, и способны узнать посланную нам Богом; она – наша герцогиня.

В повисшем после этих слов молчании он добавил:

– И вас, мадам Аш, тоже послал нам Бог. Итак – что же вы решили?

Пять часов спустя Аш явилась в башню Филипа Доброго в вычищенных доспехах и чистой форме Лазоревого Льва. Когда она вошла, прервав последнюю дневную трапезу, все головы поднялись ей навстречу. Аш коротко кивнула, пропустила вперед Ансельма и Анжелотти, оставила Рикарда у стены с ее шлемом и мечом, а сама прошла к верхнему концу стола и уселась в свободное кресло рядом с Флорой дель Гиз.

– Ну?! – шепотом вскричала Флориан.

– У тебя еще осталась фрументи? Мне понравилось, – Аш кашлянула. – И меду. Чего угодно, лишь бы с медом. Всю глотку сорвала разговорами.

– Аш!

– Ладно, ладно… – короткий взгляд на две дюжины офицеров де Ла Марша, двух аббатов и епископа, сидящих вокруг стола. На лицах благородного собрания, как и на лицах слуг, жадное любопытство. – Поесть-то дайте!

Флориан вдруг широко ухмыльнулась и знаком подозвала слугу с подносом:

– Не мешайте боссу кушать! Голодный босс страшнее разъяренного льва!

Она собственными руками выбирала на подносах еду для себя и Аш. Аш покосилась на дворецкого и мажордома.

«Вот зараза! Она их сделала. Очко в ее пользу!»

Вместо презрения к столь нецарственному поступку, она увидела на лицах гордость за простые солдатские манеры герцогини.

Тарелка, судя по цвету и тяжести, из чистого золота. Непривычной к дворцовой роскоши Аш пришлось опереться стальными локтями о подлокотники, чтобы не выронить блюдо. Она зачерпнула стальной ложкой вареной в меду пшеницы, отправила в рот – совсем другой вкус, чем с роговой ложки – и оглядела стол.

Ансельм и Анжелотти, ни на кого не глядя, погрузились в поглощение пищи с солдатской быстротой и решительностью; золотистые кудри Анжелотти блеснули рядом с бритой макушкой Ансельма, когда оба одновременно откинулись назад, чтобы потребовать еще вина. Сидевший рядом с Анжелотти близорукий камер-советник отказался от еды в пользу тихой беседы с Оливером де Ла Маршем. Старик не спускал глаз с лица Аш. За плечом воина едва виднелось зеленое одеяния епископа.