Текст книги "Том II: Отряд"

Автор книги: Мэри Джентл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 47 страниц)

Но путешествие во времени невозможно. Прошлое – не страна, в которую можно съездить. И «первая история», по вашим словам, «больше не существует». .

Если я правильно поняла, правда куда менее увлекательна и более печальна.

– Я был нигде, – сказал Воган, – и был ничем.

Он больше не выглядел энергичным, и выражение проницательного ученого куда-то исчезло. Просто истощенный старик на больничной койке. Он нетерпеливо пояснил:

– Я не существовал в реальности.

Так он это сказал, что у меня мурашки побежали по спине. Вильям Дэвис испытующе взглянул на него. Потом Воган повернулся ко мне и сказал:

– Вы, кажется, в какой-то мере понимаете, что я имею в виду. Возможно ли, чтобы доктор Рэтклиф в такой степени воспроизвел мою работу?

Я только и сумела, что перепросить:

– Не существовали в реальности?

Я почему-то подумала, будто он хочет сказать, что его не было в живых. Когда я это объяснила, он сердито глянул на меня:

– Ничего подобного, – сказал он, – с лета тысяча девятьсот сорокового года до настоящего времени, которое, по вашим словам, является концом двухтысячного, я оставался всего лишь потенциальной возможностью.

Я не могу точно воспроизвести все, что он говорил, но эти слова запомнила – просто потенциальной возможностью. Дальше он говорил примерно следующее:

– То, что не было реальным, может стать таким в любое мгновенье. Вселенная создает настоящее из неверного будущего и выстраивает прошлое, надежное, как гранит. И все же, юная дама, это еще не все. Существующее в реальности может перестать существовать, может стать простой вероятностью, потенциалом. Я не получил травму. Я выпал из состояния реальности.

Меня только и хватило, что ткнуть пальцем в его постель.

– А потом снова вернулись в реальность?

Он хмыкнул.

– Не забывайте о хороших манерах, юная дама. Тыкать пальцем неприлично.

Я прямо языка лишилась, но его ехидства хватило ненадолго. Он так побледнел, что Вильям нажал звонок, вызывающий сиделку. Я отступила от постели и спрятала руки за спину, чтобы не раздражать больного.

Он посерел, как старая простыня, но все же продолжал говорить:

– Можете ли вы вообразить, каково это: не только воспринимать все бесконечные возможные реальности, которые способны оформиться в нашу вероятностную вселенную, но и сознавать, что ты сам, мыслящий разум, – нереален? Всего лишь вероятность, не действительность. Понимать, что ты – не безумен, но пойман в ловушку, из которой нет выхода? Шестьдесят лет, вы сказали? Для меня это было одно бесконечное мгновенье вечного проклятия.

Пирс, самое страшное, что я МОГУ это представить. Я понимаю, вам нужно бы, чтобы с Воганом Дэвисом переговорили ваши физики-теоретики, потому что у меня научной подготовки не хватает, но представить, что заставило его так побледнеть, я могу.

– Но теперь вы настоящий, – сказала я, – вы снова реальны.

Он откинулся на подушки. Вильям только без толку суетился, так что я наклонилась уложить его поудобнее, и рука Вогана ударила меня по губам. Я в жизни не испытывала такого шока. Выпрямилась, собиралась все ему высказать, но он и не думал оскорблять меня, у него глаза закатились под лоб, а руки и ноги судорожно дергались.

Я бросилась за сиделкой и столкнулась с ней в дверях.

Это все было часа два назад. Мне хотелось записать, пока память свежа. Может, я и выпустила несколько слов, но кажется, насколько возможно, воспроизвела события верно.

Вы можете говорить, что это старческое слабоумие, или что за годы беспамятства он разучился соображать, но мне так не кажется. Не знаю, можно ли выразить словами то, что с ним случилось, но если возможно, кому, как не ему, имеющему степень доктора и физики, и истории, справиться с этим. Если он говорит, что пребывал в состоянии «вероятности» в течение шестидесяти лет, я ему верю.

Все сходится, как вы и думали, правда? Манускрипт Анжелотти исчезает, а до того классифицировался как исторический, потом как художественная литература. А Карфаген появляется на морском дне, где его прежде не было.

Жаль, что Воган Дэвис не успел объяснить, почему он думает, он вернулся теперь. Почему именно ТЕПЕРЬ?

Я тут сижу и думаю: если Воган Дэвис вернулся, существует возможность, что он страдал амнезией. И существует другая – что он исчезал бесследно. Это просто разные, но возможные состояния вселенной. Сейчас и здесь он – вполне однозначен, но до этого «сейчас и здесь» с ним могло происходить все, что угодно. Его исчезновение могло объясняться самыми разными причинами.

Пирс, одно дело толковать о возвращениях камней и каких-то артефактов, но с людьми – совсем другое.

Я совершенно потеряла почву под ногами. Мне все кажется, проснусь завтра утром, а мир совсем другой, и работа у меня совсем другая, и я уже не редактор по имени Анна, или я все-таки вышла замуж за Саймона в Оксфорде, или я могла родиться в Америке, или в Индии. Это все возможно. Так не случилось, это не стало реальностью, но это могло случиться.

Словно хрупкий лед под ногами.

Мне страшно.

Воган очень стар. Пирс. Если кто-то собирается с ним поговорить, надо поторопиться. Если он еще придет в сознание и будет в состоянии говорить, я, если позволят врачи, расспрошу его про вашу теорию, и как попал к нему манускрипт Сибл Хедингем. Может быть, завтра нет, праздники ведь.

Свяжитесь со мной. ЧТО ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ ДЕЛАТЬ?

Анна.

Сообщение: # 248 (Пирсу Рэтклифу)

Тема: Аш.

Дата: 25.12.00 02:37

От: Лонгман@

Формат-адрес и прочие детали невосстановимо уничтожены.

Пирс,

Вы получили мое последнее письмо? Пожалуйста, свяжитесь со мной, просто подбодрите немножко?

Анна.

Сообщение: # 249 (Пирсу Рэтклифу)

Тема: Аш.

Дата: 25.12.00 03:01

От: Лонгман@

Формат-адрес и прочие детали невосстановимо уничтожены.

Пирс,

Вы читаете свою почту? Кто-нибудь это читал?

Анна.

Сообщение: # 250 (Пирсу Рэтклифу)

Тема: Аш.

Дата: 25.12.00 07:16

От: Лонгман@

Формат-адрес и прочие детали невосстановимо уничтожены.

Пирс,

Я уже завалила вас письмами. Ради Бога ответьте.

Анна.

Сообщение: # 251 (Пирсу Рэтклифу)

Тема: Аш.

Дата: 25.12.00 09:00

От: Лонгман@

Формат-адрес и прочие детали невосстановимо уничтожены.

Пирс,

Я звонила в британское посольство. Наконец дозвонилась. Никто не собирается снабжать меня информацией. Университет отключен, контактного номера Изобель Напиер-Грант не достать. К вам не пробиться. Ни одно агентство новостей ничего знать не хочет – праздники.

Пожалуйста, ответьте мне.

Анна.

Передача нижеследующего файла LOSTBURG.DOC зафиксирована в 09:31 25/12/00.

Других сообщений в это время не перехвачено.

ЧАСТЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ. 26 декабря 1476 – 5 января 1477. Пропавшая Бургундияnote 107Note107
  Последняя часть манускрипта Сибл Хедингем


[Закрыть]

1

– А теперь, – сказала Аш, – придется тебе распорядиться насчет моей казни.

Сквозь неплотно закрытые ставни в покои герцогини сочился свет – поздний холодный рассвет Стефанова дня. Промозглая сырость пробиралась под любую одежду, сквозняков не могли остановить ни ставни, ни занавеси.

– Ты уверена, что слышала их? – настаивала Флориан.

«НУЖНО ТОЛЬКО ВРЕМЯ, НАШЕ ВРЕМЯ ПОДХОДИТ…»

– Уверена! – Аш с силой стукнула рукой об руку, надеясь сквозь овчинные рукавицы почуять онемевшие пальцы.

– Ты уже кому-нибудь говорила? О том, что конец тасhiпа rei militaris ничего не значит?

– Нет. Не хотелось портить им праздник.

– Ах, это был праздник…– Флора выдавила слабую улыбку. – А я думала, ночная атака визиготов.

Она была бледновата и опиралась одной рукой на стену; лицо нелегко было разглядеть в серой предутренней мгле. Подол бархатной юбки волочился по голому каменному полу – соломы больше не осталось, не говоря уж о тростнике. Она еще не надела рогатый венчик, но вересковый крест висел на груди, почти скрытый складками распахнутого камзола и нижней рубахи. Поверх обычной одежды герцогиня накинула плащ из волчьих шкур, под тяжестью которого согнулся бы и мужчина.

– Выглядишь ты паршиво, – заметила Аш.

Уже достаточно рассвело, чтобы можно было разглядеть на стене роспись – богатую, как подобает в жилище правителей, – изображавшую фигуры людей и крошечный городок на вершине дальнего холма. Мужчины и женщины сцепили руки в хороводе: кардинал, мастеровой, рыцарь, купец, нищий старик, беременная девушка и король. Цепь плясунов возглавлял скелет, ведущий всех одним путем – к смерти. Флориан дель Гиз прижалась лбом к холодной расписной штукатурке и сквозь мех плаща потерла живот.

– Я полночи провела в сортире. – На лице высокой женщины отразилось воспоминание о бойне, заставившей ее напиться до бесчувствия. – Сегодня надо отослать моего брата обратно к Гелимеру. С ответом, который оттянет штурм хотя бы на день. А тут еще это…

Аш проводила глазами Флору, которая решительно отошла подальше от камина, где, у последнего горящего во дворце огня, притулились спящие служанки.

Она усилием изгнала из разума победный, неотвязный шепот Диких Машин, прошла следом.

– Нет, – Флориан вскинула руку. – Нет. Казнить тебя так же бесполезно, как и Фарис. – Ее лицо согрелось улыбкой. – Дурында. Сколько ты потратила времени, объясняя мне, почему ее не следует убивать. А как насчет тебя? В чем разница?

– В том, что я – не она.

– Да, я вроде вас и не путаю, – ехидно отозвалась нелепая фигура в плаще, кинув на Аш потеплевший взгляд. – У нее бы не хватило нахальства доставать меня полтора часа подряд.

– Но…

– Босс, заткнись!

– Я – не она, и мне не нужен каменный голем… – дрогнувшим голосом упрямо договорила Аш.

— Казнить Деву! Львицу Бургундии, Дижонскую Девственницу!..

– Чушь, чертями траханая!

– Я не виновата, это глас народа! – огрызнулась Флора. – В общем, я сказала. Ты нам нужна. Ты объясняла мне, что жизнь Фарис не имеет значения, потому что кровь Бургундии должна сохраниться на многие поколения, а не на одну короткую жизнь. В том числе и твою! Очень жаль, что уничтожение machina rei militaris не помогло. – Ее лицо застыло. – Видит Бог, как мне жаль Годфри. Однако. Ты живая нужна мне куда больше, чем мертвая.

– Ты хорошо подумала?

– Я не собираюсь приказывать, чтоб тебя убили, – Флора отвела взгляд. – И чтоб никаких глупостей насчет подставиться в бою!

Просторные герцогские покои вдруг показались Аш невыносимо тесными. Она задохнулась, бросилась к окну, обросшему изнутри ледяной коркой…

– Ты слишком рискуешь, – заговорила она, отдышавшись. – Город едва держится. Если ты погибнешь… Моя сестра нужна тебе, она много знает. А таких командиров, как я, – пруд пруди.

– Дева – всего одна. Аш, тут дело не в том, кем ты себя считаешь. И не важно, правда ли, что думают о тебе люди. Они в тебя верят, понимаешь?

Флориан подошла, встала рядом с ней в каменной амбразуре.

– Ты и не ждешь, что я прикажу вывести тебя во двор и отрубить голову. Ты прекрасно знала, что я этого не сделаю. И не надеялась услышать от меня совет покончить с собой. А пришла ко мне, чтоб я отговорила тебя от этого. Чтобы я приказала тебе жить дальше!

– Ничего подобного!

– Сколько лет я тебя знаю? – пожала плечами Флориан. – Как раз пять лет исполнилось. Брось это, босс. Я тебя, конечно, люблю, но не обманываюсь насчет твоих умственных способностей. Тебе надо, чтоб кто-нибудь взял на себя ответственность за то, что ты останешься в живых. И ты решила, я такая тупица, что не догадаюсь?

Ветер, ворвавшийся в щель, пробрался к телу сквозь овчинную накидку и броню. Платок, которым Аш обвязала стриженую голову под капюшоном, тоже не спасал от холода.

Она сказала:

– Может, потому-то я и не могу полюбить тебя так, как тебе хочется. Больно уж ты умна.

Флориан откинула голову назад и заржала так, что сонные служанки у камина подняли головы посмотреть, что случилось.

– Ты чего? – возмутилась Аш. – Ну, в чем дело?

– О, какая галантность! – хохотала Флора. – Что за рыцарство! О… да провались оно. Будем считать это комплиментом. Я начинаю сочувствовать своему братцу.

Аш недоуменно хлопала глазами:

– Да ты о чем?

– Не обращай внимания. – Флориан, блестя глазами, погладила изуродованную щеку Аш ледяными пальцами.

В этом холодном прикосновении не было страсти. Но в Аш откликнулось на него – заставило ее смолкнуть – странное нетелесное желание близости. Она вдруг вспомнила: «Агапэ. note 108Note108
  «Агапэ» – греч. милосердие. Упомин. в Новом Завете.


[Закрыть] Годфри назвал бы это: агапэ. Товарищеская любовь. Мне хочется довериться ей.

Годфри я доверялась, и где он теперь?»

– Созывай-ка ты людей, – сказала Аш. – Надо им рассказать.

Пока Флориан давала указания скороходам, Аш соскребла иней с оконного стекла и выглянула наружу. Лимонно-желтое, мертвенное солнце едва поднялось над горизонтом. Остроконечные крыши Дижона отбрасывали бледно-голубые длинные тени. Долину за стеной густо выбелил иней. Длинные тени протянулись к западу от каждой палатки, дернового шалаша, флагштока. По ощетинившейся иголками изморози земле начали расхаживать люди: пехотные отряды подтягивались к стенам, за линией осаждающего войска проскакал галопом через реку небольшой конный отряд.

Развертывают силы? Или просто пугают?

Отсюда не видно усыпанного телами участка за северными воротами.

«Не думаю, чтоб они позаботились убрать трупы. С какой стати? Наверняка предпочли оставить у нас на виду, в надежде подорвать дух обороняющихся».

Неспешно двинулись к стене управляемые големами машины.

– Это еще не штурм, – догадалась Аш. – Он рассчитывает заставить тебя жаловаться, что они нарушили условия перемирия.

Она щелкнула пальцами, подзывая пажа. Мальчуган поднес ей чашу из белой осины. В чаше дымился подогретый сидр, долженствующий, по расчетам дижонских квартирьеров, заменить иссякшие запасы вина. Пока паж подавал напиток герцогине, Аш, радуясь теплу, обхватила ладонями чашку и снова повернулась к окну, кивнула на видимый вдали лагерь.

– Заполучив их командира, мы узнали много новенького, – бесстрастно заметила она. – В частности, мы знаем, что они могут позволить себе гонять коней галопом. Фарис сказала – фуража у них в избытке. Хотя я бы все равно не стала – земля тверже камня, мигом собьют ноги. – Она помолчала. – На месте Гелимера, если бы мой генерал перебежал к врагу, я бы сейчас вертелась, как бык, которому подпалили хвост, торопясь закрыть все слабые места. Так что мы выиграли немного времени.

– Господи, – вздохнула у нее за спиной Флора. – У меня в одном этом городе шесть тысяч мирных жителей. А что делается в стране? Я же герцогиня, мне полагается их защищать !

Аш оглянулась через плечо. Флора не пила, просто грела о чашку замерзшие ладони. У Аш забурчало в животе от запаха пряностей, и она поспешно отхлебнула из своей чаши. По телу пробежало тепло.

Аш хотелось обмять Флориан за плечи, но она только приподняла в салюте чашу и тепло улыбнулась.

– Я точно знаю, что делать дальше, – подмигнула она. – Сдаемся.

От холода перехватило дыхание, за плотно сжатыми губами заныли зубы, из глаз потекли слезы, застыли льдинками на изрезанных шрамами щеках. Аш заторопилась вдоль северной стены под жалкую защиту сторожевой башни.

– Ты права. – Флора говорила отрывистыми, короткими фразами. – Здесь никто… не подслушает. На таком ветру…

– Дикие Машины могут слышать меня…– Аш раздвинула примерзшие к зубам губы в усмешке. – Но кому они скажут?

— Плохое место… для военного совета.

– Лучше не бывает.

– Босс, ты рехнулась!

– Да… ваша милость! – Аш поправила меч на стальном бедре. – Тряси меня задом наперед, ну и холод!

Светлая кладка башни выросла над головами, уходя в бледно-голубое небо. За камни еще цеплялись несколько мертвых стеблей плюща, под навесными бойницами темнели старые гнезда ласточек. Вход охраняли люди Джонвилля: в руках пики, на куртках красные бургундские кресты. Они стояли снаружи, на ветру, глядя на свою герцогиню и капитан-генерала: похоже, от удивления парни забыли о морозе.

Аш неловко мотнула головой. Флора прошла за ней назад по стене, встала, укрывшись за зубцом, покосилась на протянувшиеся в пятистах ярдах от них линии визиготских укреплений.

– Никому… близко не подойти, – продолжала Аш. – Обстреливают главные ворота. Сюда не целят. Если станут менять прицел – мы увидим. Главное, здесь мы уж точно можем поговорить наедине.

– О сдаче Дижона? – недоверчиво предположила Флора, грея дыханием одетые в перчатки пальцы.

– А ты думала, я так шучу?

– Аш. – Флориан подняла голову. Ветер разрумянил нездоровую желтизну ее щек. Под носом висела прозрачная капля. – Я тебя знаю. Точно знаю, как ты поступишь – в данном положении. Когда ты попадаешь в… безнадежную ситуацию… беспомощна… тебе не на что рассчитывать… – ты атакуешь.

— Тьфу, пропасть! Ты и впрямь меня знаешь, – удовлетворенно согласилась Аш.

Позади них послышался лязг стали, грохот сапог. Аш обернулась. С улицы по узким ступеням поднимался Джон де Вир с десятком своих людей. Аш увидела, как он направил своих латников к башне и, не замедляя шага, зашагал по стене к ним.

– Мадам герцогиня. Милорд де Ла Марш намерен вскорости увидеться с вами. – Граф сжал руки в стальных перчатках. – Он весьма озабочен. Река к востоку от города замерзла.

Флориан, покосившись на Аш, спросила:

– Лед выдержит человека?

– Пока нет. Но мороз усиливается.

– Оно и заметно, – поморщилась Аш.

Под открытым забралом шлема едва виднелось лицо Джона де Вира. Разноцветную накидку он оставил своим людям, и сейчас осаждающие не могли узнать рыцаря, глядящего на их легионы блеклыми голубыми глазами. Аш в своих доспехах была так же безлика. Она посмотрела на закутанную в волчий мех Флору, надвинувшую на глаза капюшон.

– Не стоило бы подвергать ее такому риску, – она говорила о Флоре, словно та не могла ее слышать, – но в городе могут быть шпионы визиготов. Не хочется, чтоб нас подслушивали слуги или солдаты. Или еще кто. Ни нищие, ни городские сумасшедшие. Никто.

– Тут вы в безопасности, мадам. Ни один человек в здравом уме сегодня на стены не полезет.

– Ради любви Господа нашего, – стукнула зубами Флора, жалобно кутаясь в плащ. – Давайте заканчивать… скорей!

– Пройдемся. – Аш, скрываясь за выступами укреплений, двинулась к Белой башне, но обернулась на послышавшийся сзади крик. Часовые-бургундцы посторонились, пропуская на стену еще две закутанные в плащи фигуры.

В одной она по заляпанному свечным воском голубому плащу узнала Роберта Ансельма. Другая при ближайшем рассмотрении оказалась янычарским полковником Баязетом, побелевшим от холода, но сохранившим достаточно галантности, чтобы поклониться герцогине и пробормотать какую-то любезность.

— Полковник! – поразилась Флора и сердито оглянулась на Аш. – Хочешь дождаться де Ла Марша, или начнем наконец?

– Подождем.

Когда все двинулись дальше, Аш пристроилась к Роберту и кивнула на янычара:

– Спроси его, Роберто, в каком состоянии их кони.

Роберт секунду поразмыслил, сдвинув брови, и заговорил с турком.

Тот остановился как вкопанный, замахал руками, возмущенно выкрикнул что-то и, побагровев, продолжал вопить, не в силах остановиться.

– Ясно, по-турецки это значит: «Только не моих коней, чтоб вам пусто было!» – усмехнулась Флора. – Похоже, он решил, что мы собираемся их слопать.

– Я бы не отказалась! Роберт, скажи ему, вопрос серьезный.

Баязет угомонился. К тому времени, как они закончили объясняться на ломаном турецком, впереди показалась Белая башня и охраняющие ее часовые. Контрфорсы хоть сколько-то защищали от ветра.

У самой башни была свалена груда сорокафутовых досок – остатки сгоревшей надстройки. Часть конструкции свисала со стены. «Слабое место», – отметила про себя Аш.

– Он говорит, лошади в плохом состоянии, потому что их плохо кормили, – обратился к ней Ансельм и добавил, не меняя тона: – А могла бы получиться неплохая кормежка… для нас.

– Как он считает, могут они выдержать галоп?

– Нет.

Аш задумчиво кивнула.

– Что ж. Значит, не стоит рассчитывать выиграть скачку…

Теперь с двух концов стены за ними следили любопытные глаза. Аш покачала головой. «На месте этих ворчунов я бы тоже глаз не сводила с командиров, вздумавших устроить совет на городской стене. Помнится, при виде чего-то в этом роде мне всегда казалось, что начальство затевает особо дурацкое предприятие.

Сейчас-то я только и мечтаю, чтобы кто-нибудь взялся решать за меня».

– Не послать ли еще кого за милордом де Ла Маршем? – проворчал Роберт.

– Пока не стоит. Он, наверно, уже идет.

Турок показал куда-то за стену, бросил короткую фразу. Аш, проходя между двумя контрфорсами, взглянула в том направлении, но не заметила во вражеском лагере ничего заслуживающего внимания.

– О чем он, Роберт?

– Холодно, говорит… – Ансельм поежился, всем своим видом выражая согласие с этим утверждением. – Всюду, говорит, холодно и темно.

– Что?

Флора, шагавшая между Аш и Оксфордом, оглянулась на янычара.

– Спросите полковника Баязета, что он хочет сказать. И пожалуйста, Роберто, просто переводи мне его слова.

Аш заметила мелькнувшие внизу красно-голубые накидки и перебила:

– Вот, наконец, и Ла Марш.

Бургундец, знаком остановив своих людей в отдалении, уже торопился к ним по стене. Подойдя, он склонился перед Флорой дель Гиз.

Баязет, выслушав торопливый шепот Ансельма, ответил через переводчика:

– Нам, женщина-бей, некуда уйти.

– К чему это вы, полковник? – спросила Флора, обращаясь прямо к турецкому командиру. Слушая ответ, который переводил Ансельм, она не сводила взгляд с лица янычара.

– Полковник говорит, на пути сюда он видел «ужасные вещи». Дунай замерз. Поля покрыты льдом. Люди вмерзают в лед и остаются лежать там. Некому убрать тела. Всюду только тьма… – Роберт запнулся, уточнил что-то у полковника и закончил: – Отсюда до самой Далмации деревни покинуты. Люди укрываются в пещерах, сводят лес на дрова. Некоторые города тоже разобраны на топливо – костры горят двадцать четыре часа в сутки.

— А солнце так и не показывается? – спросила Флора Баязета.

– Говорит, нет. Он говорит, все озера замерзли. Во льду видны мертвые птицы и животные. Только волки жиреют. Да еще вороны. Кое-где им приходилось объезжать… – Роберт поджал губы. – Нет, не понимаю.

– Кажется, он упомянул шествия, – пришел на помощь Джон де Вир. – Многотысячные процессии, мадам. Кто сжигает евреев, кто, наоборот, спасает. Многие паломники направляются к Пустому трону. note 109Note109
  Возможно, имеется в виду Рим.


[Закрыть] Но в основном они просто тянутся к границам Бургундии, повинуясь слухам, что здесь остался Свет.

Янычар что-то добавил. Роберт кивнул:

– Им пришлось отбивать продовольствие от посягательств беженцев.

Аш инстинктивно подняла глаза к небу и краем глаза заметила, что Флора повторила ее движение.

Небесную синеву постепенно затягивала дымка. Солнечный блеск с юго-востока отражался ослепительными бликами на крышах и шпилях города. Заморгав от порыва ледяного ветра, Аш тронулась с места. Мужчины двинулись за ней, но высокая женщина осталась стоять, где стояла.

Проследив ее взгляд, Аш обнаружила, что озирает ряды лагерных шатров, протянувшихся вдоль дорожек, каменные основания катапульт, ряды конских стойл, откуда слышалось ржание, и тысячи солдат, стягивающихся к гарнизонным кухням за утренним пайком.

– Ждут возвращения Фернандо. У нас осталось совсем мало возможностей для выбора, – проговорила Флора, – и все меньше времени выбирать.

Джон де Вир задержался рядом с ней и решительным движением звякнул перчаткой о перчатку.

– Мадам, – объявил он, – вы замерзли.

Не дожидаясь ответа, граф возвысил голос в могучем рыке, на какой способен только англичанин. Не прошло и минуты, как на стене показались двое из его отряда, тащившие на импровизированных носилках железную жаровню. Латники подбежали рысцой и сгрузили свою ношу перед графом Оксфордским. Один подсыпал углей – над мерцающим жаром поднялось горячее марево.

– Разговор не из коротких, мадам, – пояснил де Вир. – Секретность – дело важное, но еще важнее не заморозить свою повелительницу до смерти.

Утро было уже не ранним. Принесли горячий сидр и черный хлеб: все столпились под выступом стены, грея руки о теплые чаши и обсуждая возможности прорыва из города, лежащего между двух рек и окруженного пятнадцатитысячным войском с кавалерией и осадными машинами. Атака через застывшее русло? Прорваться и бежать – через пустынную местность, кишащую – как указал Ла Марш – визиготскими конными патрулями и разведчиками? Вывести герцогиню – отказавшись от всякой надежды на поддержку турков, Германии, Франции, англичан?

– От Эдуарда помощи ждать нечего, – мрачно заметил в этом месте Джон де Вир. – Йорк считает себя в безопасности под защитой Пролива. Я – это все англичане, которыми вы можете располагать, мадам герцогиня.

– Более, чем достаточно, – улыбнулась ему закоченевшая Флора, потягивая горячий сидр.

К четвертому часу утра note 110Note110
  10 часов утра.


[Закрыть] солнце поднялось достаточно высоко, чтобы осветить земли за Дижоном: замерзшие реки, покрытую шатрами и марширующими отрядами долину, клубы дымков от мортир note 111Note111
  Небольшие пушки.


[Закрыть], откровенно нарушающих условия перемирия, промерзшие холмы и леса, тянувшиеся к северу.

«Все это я уже слышала, – размышляла Аш. – Не раз и не два!»

Она плотно замкнула сознание, сознательно не прислушиваясь к своей душе. Глаза были заняты созерцанием бледного утреннего неба и острых крыш. Спину леденили порывы ветра – тепло жаровни едва касалось лица. И все же к внутреннему слуху то и дело прорывались глухие нечеловеческие голоса, шептавшие:

– …СКОРО, СКОРО, СКОРО…

– Я знаю, – вслух сказала она. Баязет и де Ла Марш так увлеклись спором (при посредстве Роберта Ансельма), что не сумели с ходу остановиться. Де Вир с любопытством покосился на нее.

– Мне знаком этот тон, – заметила Флора. – Ты что-то надумала!

– Может быть… дайте сообразить.

«Забудь о machina rei militaris. Забудь, что теперь не от кого ждать подсказки, если откажет собственный разум. Помни только, что ты занималась этим ремеслом всю жизнь».

Она соображала, решительно и точно, как в шахматной партии: «Если сделать так, произойдет вот что; тогда мы сделаем так, а они…»

Она поймала Флориан за локоть, сквозь толстые складки волчьего меха.

– Ага, кажется, придумала!

Герцогиня широко улыбнулась, подхватив без тени иронии:

– И обошлась без военной машины !

— Угу, без нее. – Медленное сияние расплывалось по лицу Аш, она не могла сдержать торжества. – Ага…

Флора поторопила ее.

– Ну, говори. Что придумала?

– Сию секунду… – Аш оперлась руками о парапет и перемахнула баррикаду из досок. Деревянный настил загудел под ее шагами – она промчалась до Сторожевой башни, вернулась назад, не обращая внимания на режущий лицо ветер, просунула голову в проем стены, осматривая протянувшуюся на сотню футов вниз кладку – нет ли где веревки или лестницы, движения… Ничего.

– Порядок, – она подтянулась обратно, выпрямилась. – Начнем с начала, не возражаете?

Она задыхалась от ветра, дрожала под плащом, но голос не потерял ни капли властности. Дождавшись молчаливого согласия Флоры, Аш продолжала:

– Ладно, вот мы, а вот, за стеной, добрых пятнадцать тысяч вояк. Люди Фарис. Да еще два свежих легиона Гелимера. И между ними – трения.

Де Вир и де Ла Марш дружно кивнули – как видно, обоим приходилось сталкиваться с самоуверенными свежими отрядами, присоединяющимися к измотанным трехмесячным сидением в грязных траншеях войскам.

– Пятнадцать тысяч, – повторила Флора сквозь прижатую к онемевшим от холода губам перчатку.

– А у нас – восемнадцать сотен бургундцев, триста восемьдесят в отряде Льва да пятьсот янычар. – Аш невольно .рассмеялась, взглянув на помрачневшее лицо герцогини. – Их расположение нам известно. Два легиона Гелимера – на севере, между реками. Люди Фарис большей частью по берегам – на западном и восточном.

Командиры бессознательно подтянулись ближе к ней, заслонив плечами от ветра. Джон де Вир, граф Оксфорд, задумчиво протянул:

– Мне приходило в голову, мадам, что атака через реку возможна. Янычары Баязета могли бы форсировать русло вплавь вместе с конями. Но ледостав положил конец этой идее, если только лед не окрепнет настолько, чтобы выдержать вес всадника.

– И что они стали бы делать, оказавшись на том берегу?

– В лучшем случае отрезали бы их второй эшелон.

Аш нетерпеливо кивнула.

– Ясно, это ничего нам не даст. Гелимер взбесится, но осаду не снимет да еще получит полное оправдание своему намерению втоптать нас в землю.

Турецкий полковник, перебросившись парой фраз с Ансельмом, заговорил громко. Роберт перевел:

– Вы серьезно рассчитываете прорвать осаду?

– Мы доедаем последние пайки. Среди городского населения распространяется зараза. Надо что-то предпринимать, пока у нас еще остались силы. – Аш протянула сразу обе руки, ухватила за плечи Флору и де Вира. – Нельзя терять перспективу. Оставим пока в покое нашу милостивую герцогиню…

– И тебя туда же, – не преминула отблагодарить Флора.

– …Что нам надо? Заставить Гелимера потерять лицо. Добиться, чтоб его покинули союзники – и перешли на сторону Бургундии. Нам нужно продемонстрировать силу. Нам нужна победа! – заключила Аш.

Де Ла Марш с недоверием уставился на нее.

– Победа?

– Смотрите! Подкрепления нам ждать неоткуда. Можно сдаться… или не сдаваться и ждать. Причем не слишком долго. Когда они ворвутся в город и начнется драка на улицах, мы положим их тысячами, но все равно проиграем. В любом случае Флориан ждет казнь. – Аш деловито продолжала: – Рассмотрим ситуацию. Снаружи – пятнадцать тысяч. У нас – две с половиной. У них пятикратное преимущество. – Она подмигнула Флоре. – Ты правильно догадалась. Нам остается только одно – атаковать.

– А я думала, мы сдаемся?

– А! Мы заявляем, что намерены сдаться. Отправим к калифу его эмиссара с просьбой подготовить формальную сдачу города и обсуждение условий, на которых мы отдадим ему Дижон. – Аш улыбнулась Флоре: – Соврем.

Лицо графа Оксфордского потемнело:

– Это против закона и обычая войны.

Оливер де Ла Марш кивнул.

– Верно. Это предательство. Но мои люди еще не забыли герцога Иоанна Sans Peur на мосту Монтре. note 112Note112
  «Бесстрашного».


[Закрыть] Предательство не повредило французам: победителей не судят. Мы не в том положении, чтоб проявлять больше гордости, чем французы.

– В самом деле, положение отчаянное, — негромко признал Джон де Вир.

Аш фыркнула носом, скрывая смех, и высморкалась в полу плаща. Ветер пробирал сквозь шерсть, металл и кожу до самых костей. Аш неловко переступила с ноги на ногу, разминая закоченевшие ступни.

– Положение выглядит безнадежным. – Она блеснула зубами в усмешке. – В общем-то, так оно и есть. Таким его считает и султан, и король Людовик, и Фридрих Габсбургский… Представляете, что будет, если мы прорвемся? Один решительный удар – и Гелимер теряет всех союзников!

— А мы – собственные жизни! – поморщилась Флора. Она раскачивалась с носка на пятку, стараясь согреться движением. Аш пропустила выпад герцогини-лекаря мимо ушей.

– Большая часть их войска – легионы Гелимера – к северу от города. Между двух рек. Они могут подвести людей и сюда, но не мгновенно же… Так что нам придется иметь дело… не больше, чем с десятью тысячами.