Текст книги "Нежданный поцелуй"

Автор книги: Мэри Блейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 32

– Полагаю, на прошлой неделе вы были на Рассел-сквер, не так ли, ваша светлость?

Мерион пытался вспомнить имя человека, с которым разговаривал. Этот человек заседал в палате общин – вот все, что герцог о нем помнил.

– Да, был, но я там оказался совершенно случайно. Отвозил домой синьору Верано после прогулки по парку.

– Но там ведь, на Рассел-сквер, собралась огромная толпа, не так ли? – И тут Мерион вспомнил имя собеседника. Это был лорд Хэлстон, младший сын герцога Хэлстона. К тому же он был женат на одной из самых злоязычных сплетниц.

– Да, верно, Хэлстон. Но большинство из собравшихся там людей пришли просто позабавиться. Ораторов же, насколько я понял, слушали очень немногие.

– И вы полагаете, это сборище не таило в себе угрозы?

– Ничуть не бывало. Я считаю, что люди имеют право говорить то, что думают. И нельзя лишать их этого права. К тому же сейчас они требуют только одного – чтобы их выслушали. Да, пока что они требуют только этого, – добавил герцог многозначительно.

Собеседник посмотрел на него с удивлением, и Мерион, улыбнувшись, продолжал:

– Я полагаю, что главную угрозу представляют безработные и голодные. Если только они не умрут от голода.

Мериону наскучила эта бессмысленная беседа, и он уже сделал шаг в сторону, но тут Хэлстон вновь заговорил:

– Знаете, меня очень беспокоит герцог Бендас.

– Меня тоже, – кивнул Мерион. – С того самого момента, как несколько лет назад он упал без чувств в палате лордов.

– Да-да, мой отец напомнил нам об этом всего несколько дней назад, – закивал Хэлстон. – Похоже, на него это произвело очень сильное впечатление. И еще отец говорит, что Бендас задавал ему довольно странные вопросы. А совсем недавно он нагрубил синьоре Верано на ужине у принца-регента. И чуть позже моя жена слышала, как он просил синьору спеть специально для него.

Мерион нахмурился и тихо проговорил:

– Этот человек уже давно не в себе, и его доверенные лица должны действовать, если этого не делают наследники.

– Да, совершенно верно, – подхватил Хэлстон. – Именно так и сказал мой отец, когда мы, как обычно, собрались всей семьей за обедом. Ведь всех нас ужаснуло поведение Бендаса на дуэли. Он выстрелил до того, как был закончен счет и подан сигнал, представляете? – Лорд Хэлстон сокрушенно покачал головой. – Конечно, смерть невинного человека – это весьма прискорбное событие, но еще хуже была попытка предложить деньги за эту смерть.

– Да, верно. Но смерть наступает по воле Господа, – заметил Мерион. – Знаете что, Хэлстон? Скажите своей жене, чтобы она поговорила об этом в свете. Ведь надо держать общество в курсе дела…

Кивнув явно смутившемуся лорду Хэлстону, Мерион отошел от него и направился в зал, где должен был состояться музыкальный вечер, – именно там он надеялся встретить Елену. Переступив порог, герцог осмотрелся и почти тотчас же увидел Елену и мисс Кастеллано, вошедших через боковую дверь. Их сопровождала леди Манкфорд. Заметив Мериона, хозяйка обратилась к нему с улыбкой:

– Ваша светлость, пожалуйста, подойдите, я вас представлю синьоре Верано.

Мерион тоже улыбнулся:

– Благодарю вас, леди Манкфорд, мы с синьорой знакомы.

Мерион поклонился Елене, а потом – ее воспитаннице.

– Какая радость видеть вас, синьора. – Он снова улыбнулся. Взглянув на девушку, сказал: – И я с величайшим удовольствием послушаю, как вы играете, мисс Кастеллано.

– Благодарю вас, ваша светлость. – Миа сделала реверанс. – Надеюсь, вы не будете разочарованы.

– О, это невозможно, мисс Кастеллано. – Герцог снова повернулся к Елене, но вдруг понял, что не знает, о чем с ней говорить. Помедлив, он спросил: – Скажите, синьора, вы уже решили, что будете сегодня петь?

Ему снова хотелось заключить ее в объятия и поцеловать. Хотелось, чтобы Елена прочитала в его взгляде то, что он хотел ей сказать. И еще хотелось…

– Да, решила, – сказала она отрывисто.

Тут мисс Кастеллано громко спросила:

– А привезет ли мистер Дебора на этот вечер скрипку Верано?

– Я просила его привезти скрипку, но он ответил, что недостоин играть на ней, – сообщила леди Манкфорд с разочарованием в голосе.

– Думаете, он разрешит кому-нибудь другому поиграть на ней? – спросил Мерион. Он бросил взгляд на Елену и заметил, что она очень внимательно слушает его.

– А вы играете, ваша светлость? – поинтересовалась леди Манкфорд.

– Нет, мои музыкальные способности ограничиваются только восприятием музыки. Но я предполагаю, что синьора Верано играет. Возможно, я мог бы убедить мистера Дебору позволить синьоре поиграть несколько минут на скрипке. В частном порядке, разумеется.

Елена замерла, уставившись на него в изумлении. Миа же, напротив, разразилась восторженной тирадой:

– О, это было бы замечательно! Как это благородно с вашей стороны, ваша светлость! Елена будет счастлива поиграть на этой скрипке, и мне бы тоже было очень приятно. Подержать в руках что-то принадлежавшее когда-то Эдварду… О, это действительно счастье!

– Я не знаю, привез ли он с собой скрипку, но не обещаю, что он согласится, даже если она при нем, – сказал Мерион.

– Конечно, согласится. Ведь вы – герцог! – воскликнула девушка. – Он согласится из уважения к вашему титулу. И он будет рад оказать вам услугу.

Леди Манкфорд деланно рассмеялась, а Елена с улыбкой сказала:

– Мы так благодарны вам, ваша светлость… – Она произнесла эти слова почти шепотом.

Герцог коротко поклонился ей и тихо сказал:

– Улыбайтесь сегодня время от времени. А сейчас… Оставлю вас готовиться к выступлению.

Он быстро вышел из зала в переполненную гостями просторную гостиную. Следующий час герцог беседовал со знакомыми и, как ни странно чувствовал себя почти счастливым. Он твердо решил, что попытается доставить Елене удовольствие, – и при этом в награду не ожидал даже поцелуя, даже реверанса…

Разговор с Деборой продлился не более двух минут… и переговоры, в сущности, не состоялись.

– Мне жаль вас разочаровывать, ваша светлость, но скрипка Верано мне больше не принадлежит. Вчера я продал ее герцогу Бендасу.

– Но почему вы это сделали? – спросил Мерион.

Дебора в смущении отступил» на шаг.

– Он пожелал ее иметь, и я продал ее ему.

– Но она же ему ни к чему. Вам следовало бы спросить синьору Верано, не желает ли она ее приобрести.

– Ваша светлость, я не знал, что синьора располагает средствами, чтобы приобрести ее.

– Вы болван, Дебора. Вам следовало отдать ее ей. Неужели вы не понимаете, что эта скрипка – последняя нить, связывающая ее с покойным мужем, умершим во время игры на ней? – Мерион невольно сжал кулаки, разгневанный скорее тем, что ему предстояло разочаровать Елену, а вовсе не тем, что сказал Дебора.

Тут прозвенел колокол – гостей приглашали на концерт.

Гости тотчас же направились в зал, и Мерион последовал за всеми. Его ладони увлажнились, а сердце бешено колотилось – он ужасно переживал из-за того, что придется разочаровать Елену.

Когда все вобрались в зале, перед гостями появился лорд Манкфорд, громко объявивший, что сейчас будет петь синьора Верано под аккомпанемент мисс Кастеллано.

– Они исполнят традиционную балладу, на слова которой синьора Верано написала новую музыку, – добавил барон.

Вводная часть на фортепьяно была долгой и прелестной и создавала лирическое настроение, а также определенный душевный настрой. Когда же Елена запела, гости, казалось, затаили дыхание, чтобы лучше слышать ее. Но важны были не слова, а чувства, которые она умела передать своим голосом. Слушая ее, Мерион пришел к выводу, что ее талант заключался в умении передать слушателям свои чувства, поделиться ими с аудиторией.

Голос Елены звучал все громче и выразительнее, а Миа играла все тише – чтобы все слышали слова баллады. Эта была та же баллада, которую Елена исполняла на вечере у принца-регента, но тогда ее исполнение было окрашено юмором, теперь же в голосе звучали тоска и боль.

Любовь оставляет сердце разбитым, если мы не признаем ее власти, – вот какие мысли и чувства выражала она своим чудесным голосом. Когда же Елена умолкла, у слушателей не оставалось сомнений: все это ей известно по личному опыту. И похоже было, что пение отняло у нее все силы. Она сделала реверанс и склонила голову. А когда выпрямилась, ее улыбка совсем не походила на улыбку счастливой женщины.

Мерион встал, готовый броситься к ней, опасаясь, что она может лишиться чувств. Все слушатели тоже встали и принялись с чувством аплодировать. Минуту спустя Елена снова улыбнулась, и теперь ее улыбка была уже более жизнерадостной. Повернувшись к своей воспитаннице, она что-то сказала ей, и та, поднявшись из-за фортепьяно, сделала реверанс.

Мерион снова опустился на стул, настолько уставший и опустошенный, как будто это он давал концерт.

Зал вскоре опустел, и теперь синьора Верано была окружена лишь восторженными почитателями. А Миа Кастеллано и какой-то молодой человек принялись играть на фортепьяно в четыре руки.

Какое-то время Мерион наблюдал за Еленой – и вдруг понял, почему он хотел избежать этой встречи. Встреча с ней напомнила ему о том, что он ее потерял.

Елена же кивала гостям, благодаря за внимание, и улыбкой отвечала на комплименты. Ох, как ему хотелось, чтобы эти улыбки были адресованы ему. Глядя сейчас на Елену, он то и дело вздыхал, чувствуя щемящую боль в груди.

Прежде она столько раз улыбалась ему, а он этого не ценил. Более того, пренебрегал этим чудесным даром и в конце концов лишился его. И теперь он признает свою вину и должен был заявить, что это он во всем виноват…

Когда толпа почитателей поредела, Мерион приблизился к ней, но Елена даже не попыталась ему улыбнуться. Судорожно сглотнув, герцог проговорил:

– Мне очень жаль, синьора, но Дебора говорит, что больше не владеет скрипкой. Он продал ее герцогу Бендасу.

– Что?.. – Елена качнулась и смертельно побледнела; все краски отхлынули от ее лица.

Мерион потянулся к ней и придержал ее за плечи обеими руками. И в тот же миг к ней бросилась Миа.

– Елена, что с тобой?! Нам надо домой. Немедленно! – И обе женщины покинули зал – вышли через ту же боковую дверь, в которую и вошли.

Мерион лишь с трудом сдержался – ему хотелось броситься следом за ними и узнать, что так расстроило Елену и не может ли он ей чем-нибудь помочь. Но, немного поразмыслив, он сказал себе: «Оставь ее в покое и найди способ выкупить скрипку для нее. И подари ее ей… анонимно».

Несколько минут спустя Мерион попросил слугу вызвать его карету и по пути к выходу поблагодарил лорда Манкфорда и его жену за гостеприимство, кратко пояснив им, что Дебора продал скрипку Верано.

Теперь ему оставалось только одно: он должен был отправить Елене еще одно письмо с извинениями. Письмо, написанное от всего сердца. Если уж Елена Верано могла стоять перед незнакомыми людьми и отдавать им частицу своей души, то он, конечно же, мог написать ей правдивое письмо.

Дома, в своем кабинете, герцог налил в бокал бренди, но не сделал ни глотка. Взяв перо, он уставился на лежавший перед ним белый лист бумаги. И казалось, что лист отвечал ему таким же пристальным взглядом – словно бросал вызов и призывал быть таким же честным, как Елена Верано. Возможно, у него, у Мериона, и не было надежды на общее будущее с ней, но он должен был доказать, что не нуждается в затемненной комнате и в анонимности, чтобы говорить искренне и от всего сердца.

Мерион вызвал в воображении образ Елены – ему вспомнились те минуты, когда она поцеловала его в карете… Тогда глаза ее лучились, на губах играла чудесная улыбка. В ту же минуту, заглянув ей в глаза, он понял, что их поцелуй – это только начало.

Теперь же он мог дописать конец и вложить в это письмо все свои чувства и страдания истерзанного сердца.

Глава 33

Елена проснулась довольно рано, хотя спать легла накануне в два часа ночи. И у нее было такое ощущение, будто она вовсе не спала. Впрочем, ей что-то снилось, и она даже понимала, что это были очень странные и беспокойные сны, – но вот что именно ей снилось, она никак не могла вспомнить.

Зато она почти сразу же вспомнила о скрипке… Но почему же, почему герцог Бендас пожелал завладеть скрипкой Эдварда? Вероятно, потому, что он знал: только эта скрипка очень многое для нее значила. Но если так, то, выходит, он желал примирения. Потому что скрипка могла вынудить ее встретиться с ним. Хотя, конечно, могла быть и какая-то другая причина… Но что же это за причина? Ответ на этот вопрос она могла получить только от самого Бендаса.

Но если даже примирение, то хотела ли она его? И смогла бы она обратиться к Бендасу с просьбой продать скрипку?

Ох, как же она устала… Устала от попыток понять этого человека… – Возможно, она могла бы помириться с отцом, если бы его желание мириться шло от сердца. Но ей казалось, что у него какие-то другие цели, и это удерживало ее от решительного шага к сближению.

И еще – Мерион… На глаза Елены навернулись слезы. Она так ошиблась в нем, что теперь, наверное, не сможет доверять никакому мужчине. В какой-то момент ей казалось, что с Мерионом она подошла очень близко к любви, но это оказалось ошибкой. Герцог Мерион просто не понимал, что такое любовь.

И он никогда не говорил своей жене, что любит ее. Наверное, такой же и герцог Бендас. Едва ли он был способен кого-нибудь любить.

И следовательно, она не должна рисковать. Она сумеет прожить и без них обоих. С этой мыслью Елена снова заснула. Заснула, испытывая жалость к ним обоим и к самой себе.

На этот раз Мерион не ждал ответа синьоры Верано, поэтому принялся читать письма брата Дэвида – их скопилось уже довольно много.

Покончив с письмами брата, он написал Уильяму Уилберфорсу и стал перечитывать написанное, когда вдруг услышал, что в дверь кто-то нерешительно постучал.

– Войдите! – крикнул герцог.

Дверь отворилась, и вошел кучер Джон Коучмен со шляпой в руке. У него был смущенный и в то же время решительный вид. Герцог с улыбкой кивнул ему.

– Ты что-то хотел мне сказать, Джон?

– Да, ваша светлость. Сожалею, ваша светлость…

– Да говори же, в чем дело.

– Я беспокоюсь за мальчика, за Уилсона, ваша светлость. Вчера я видел, как он разговаривал с человеком на площади, пока гулял с собакой. Они о чем-то спорили, и этот человек сделал попытку забрать Магду, но мальчик схватил собаку и убежал. На этом, ваша светлость, можно было бы считать дело законченным, но сегодня утром он не вывел собаку на площадь, а гулял с ней вдоль конюшен и огрызался на каждого, кто пытался с ним заговорить или задать ему вопрос.

– Да, понимаю, – кивнул герцог. – Он, насколько я могу судить, толковый слуга. И честный. Поправь меня, если я ошибаюсь.

– Да, ваша светлость, очень честный. И он всегда весел, как жаворонок, кроме дней, когда получает жалованье. Ведь он должен относить деньги матери. Я думаю, ваша светлость, что теперь его дом здесь. Но вчера было иначе. Язаметил, что он разгневан или чем-то напуган. Так мне, во всяком случае, показалось.

– Да-да, понимаю, Джон. Благодарю тебя. – Мерион встал и кивком отпустил слугу.

– Готов вам служить, ваша светлость. – С этими словами кучер покинул комнату.

Не теряя времени, Мерион послал за Уилсоном. Мальчик тут же явился, улыбающийся и гордый. Герцог внимательно посмотрел на него и с улыбкой сказал:

– Уилсон, вижу, тебе здесь нравится. Я прав?

Мальчик хотел ответить, но герцог продолжил:

– По крайней мере новая одежда, которую ты носишь, тебе должна нравиться. И догадываюсь, что и насчет нашей еды ты не имеешь ничего против.

– Да, сэр, ваша светлость, – закивал мальчик, но улыбка его потускнела.

– И тебе нравится Магда, верно? – Мерион часто видел, как Уилсон и Рекстон играют с собакой, причем оба получали от игры огромное удовольствие.

– Конечно, нравится. – Мальчик снова расплылся в улыбке.

Герцог пристально посмотрел на него и предложил:

– Тогда скажи мне правду, Алан. С кем ты вчера разговаривал на Пенн-сквер?

Уилсон тут же потупился; он был смущен и испуган. Какое-то время мальчик молчал, потом пробормотал:

– Я не хочу потерять работу или расстаться с Магдой. Мне у вас очень нравится. Лорд Рекстон показывает мне глобусы и дает читать книги. Пожалуйста, сэр, ваша светлость…

– Алан, объясни мне, что, по-твоему, угрожает твоему положению здесь.

Мерион чувствовал, что говорит как суровый судья, однако ничего не мог с собой поделать. Мальчик тяжело вздохнул и ответил:

– Я сказал «нет», ваша светлость. Я дважды сказал «нет».

Герцог невольно нахмурился.

– Объясни же, в чем дело, Алан? Я пока ничего не понимаю, но хочу знать всю правду.

Мальчик вдруг весь сжался – будто ростом стал ниже. Потом уставился куда-то в пространство и, сделав глубокий вдох, заговорил:

– На следующий день после того, как я приступил к работе, на пути домой, к матери, меня остановил человек. Он спросил меня, хочу ли я заработать пять фунтов, возможно, и больше. Я кое-что заподозрил, сэр, ваша светлость. Если человек ни с того ни с сего предлагает тебе пять фунтов, за этим кроется какой-то злой умысел. Но я все-таки спросил, что от меня требуется.

Мальчик немного помолчал, переведя дух. Потом вновь заговорил:

– И он сказал, что я должен сделать самую малость – ослабить ось одного из колес кареты.

– Ослабить? – переспросил герцог. Значит, то происшествие не было случайностью?

– Да, сэр, ваша светлость. Но я ответил «нет». Потому что кто-нибудь мог пострадать. Так я ему и сказал. А он ответил, что именно это и требуется. И сказал, что если кто-нибудь из сидящих в карете будет ранен, то он заплатит мне пять гиней. А если кто-нибудь умрет, мужчина или женщина, то даст мне целую сотню.

– Мужчина или женщина? Он сказал «мужчина или женщина»? О Господи… – прошептал Мерион. Значит, опасность грозила и Елене!

Очевидно, ярость герцога отразилась на его лице. Во всяком случае, мальчик в испуге закричал:

– Но я сказал «нет»! Я же ответил «нет»! Сэр, ваша светлость, не смотрите так, пожалуйста! Можете поколотить меня, если почувствуете себя от этого лучше, но я сказал «нет» тому человеку и убежал от него.

Герцог шумно выдохнул и проговорил:

– Я не стану тебя бить. Я никогда не стал бы тебя бить… Что ж, Уилсон, продолжай…

– Я никому об этом не говорил, потому что опасался, что меня уволят. И тогда матушка наверняка убила бы меня. Так вот, а колесо… Когда колесо кареты отлетело, я понял, что тот человек нашел для своего дела кого-то другого.

Герцог утвердительно кивнул:

– Да-да, понятно. Вероятно, это был помощник грума, оставшийся возле кареты, когда вы с грумом отправились подкрепиться кексами.

– Я тоже так думаю, – сказал мальчик. – Сейчас он уже ушел со службы. Вернее – сбежал. Сбежал, никого не предупредив. Не прошло и трех дней, как это случилось.

– Но почему же ты об этом ничего не сказал? Мальчик тяжело вздохнул.

– Из-за Магды, ваша светлость.

– Из-за Магды? – Мерион не вполне улавливал связь.

– Понимаете, она нуждается во мне. Я выгуливаю ее и забочусь о ней. Особенно после того, как она пострадала. Я не хотел с ней расставаться. – Тут Алан всхлипнул, и глаза его наполнились слезами.

– Успокойся, Уилсон. Продолжай.

– А вчера этот человек приходил снова. И он сказал мне, что если я не сделаю того, что он хочет, то на этот раз он наверняка убьет Магду.

– Значит, теперь его планы изменились, – проворчал Мерион. – Интересно, в чем они заключаются? – Герцог решил, что убьет мерзавца за то, что тот покушался на Елену, и за то, что превратил в кошмар жизнь мальчика.

– В чем заключаются?.. – Уилсон пожал плечами. – Не знаю, сэр, ваша светлость. Я убежал, прежде чем он успел мне об этом сказать. Откровенно говоря, я не хотел его слушать.

– Да, понимаю… Но все-таки жаль, что ты сразу не рассказал мне об этом.

– Сэр, я хотел спросить совета у наставника лорда Рекстона, но потом побоялся, что он запретит мне сидеть на уроках, если узнает. Но сейчас… Сейчас я понял, что не могу уже сдерживаться, ваша светлость. У меня в животе как будто кишки завязались в узел, и теперь я не могу спать из-за кошмаров, все боюсь за Магду.

– Уилсон, а ты ведь прежде никогда не видел этого человека, верно?

– Нет, видел, ваша светлость. На одном из вечеров во дворце, на очень многолюдном вечере. Он выходил из этого дворца со старым джентльменом, очень важным и очень старым. У него карета была даже богаче вашей.

Роджерс! Бендас использовал для этой цели Роджерса!

– Уилсон, может, ты еще что-то хочешь мне сказать? – спросил герцог.

Мальчик посмотрел на него с таким ужасом, что Мерион не смог сдержать улыбки.

– Да, сэр, ваша светлость… Знаете, я подумал, что тот человек, который набросился на нас возле конюшен, а также и петарда – все это были не случайности.

Мерион взглянул на мальчика с удивлением.

– Очень разумная мысль, Уилсон. Возможно, ты прав. Полагаю, ты представил мне блестящий отчет, хотя и несколько запоздалый. И помни: если нечто подобное снова произойдет – немедленно расскажи кому-нибудь из нас. Теперь отправляйся в конюшню и принимайся за дело.

Мальчик по-прежнему стоял у стола.

– Что-то еще, Уилсон?

– Сэр, могу я и дальше заботиться о Магде?

Герцог невольно улыбнулся:

– Да, разумеется. Ничего не изменилось. Иди, не беспокойся. И помни о том, что я тебе сказал.

– Да, сэр, ваша светлость! – крикнул мальчик, выбегая из комнаты. Мерион мог бы поклясться, что услышал его радостное «ух-ху-у!» уже из-за закрытой двери.

Весьма озадаченный откровениями мальчика, герцог понял, что именно Елена оказалась мишенью. Во всяком случае, Бендасу было безразлично, умрет она или нет, и это, пожалуй, пугало более всего.

Минут через пять герцог поднялся из-за стола и подошел к окну. Пересекая садовую дорожку, пробежал сначала один, а потом второй слуга – вероятно, они сокращали себе путь из одной части дома в другую. Уже вовсю благоухали ранние цветы, и один из садовников подстригал и выравнивал кусты. «Может, заняться какими-нибудь хозяйственными делами? – подумал Мерион. – Это, может, меня успокоит?»

Он прекрасно знал, что Бендас безумен, – причем не только он один так считал. Однако ему казалось, что Роджерс – человек более или менее разумный, способный удерживать своего хозяина от совершенно безумных поступков.

И теперь следовало что-то предпринять. Следовало защитить Елену и себя самого, свой дом и своих близких.

В конце концов герцог решил, что еще подождет еще около часа. Если же лорд Уильям не появится, то он, Мерион, начнет действовать. Сначала нанесет визит Елене и поговорит с Тинотти, а потом обратится к доверенным лицам Бендаса.

Какое-то время Мерион расхаживал по комнате, затем снова сел к письменному столу.

– А может, в эту самую минуту она читает мое послание? – пробормотал он со вздохом.