Текст книги "Тридцать ночей с мужем горцем (ЛП)"

Автор книги: Мелисса Мэйхью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11

К счастью, Кейт оказалась права. Коннор не нашел переломов. Теперь его главной задачей было не дать ей уснуть.

– Сколько нам еще тут ждать?

В ее голосе явно слышалась усталость. Но Коннор не знал от раны ли на голове или от виски.

– Насколько я могу сказать, через пару часов они вернутся.

К этому времени будет уже совсем темно. К счастью, похоже на то, что сегодня ночью будет прекрасная луна, которая осветит им путь.

– Это просто смешно, вот так сидеть здесь.

Коннор никогда до этого не видел Кейт мрачной. С ниспадающими косами и завитками у лица, она выглядела очень молодо.

– Я замерзла, Коннор, – Кейт нахмурилась, глядя на него. – Я замерзла, я голодна, и у меня все болит. Я хочу всего лишь погрузиться в большую ванную с по-настоящему горячей водой. Я хочу домой. Я хочу домой прямо сейчас.

– Две недели, Кейти. Всего лишь две недели, и ты сможешь вернуться домой.

Коннор не смотрел на нее. Он не мог. При мысли о том, что она уйдет, в его груди рождалось странное стеснение. Но отмахнувшись от этого чувства, он сосредоточился на том, что мог бы сделать для того, чтобы согреть ее, пока не приехала повозка.

– Нет, – крикнула она на него, прервав мысли Коннора. – Не ко мне домой. Мой дом теперь здесь. Ты уже убедился, что я ничего не сломала. Почему мы не можем просто сесть на эту огромную страшную лошадь и поехать сейчас? Почему мы должны сидеть здесь?

– Я забочусь о тебе, девочка. На повозке тебе будет легче.

– Ха. Трястись в большой деревянной телеге несколько часов будет удобней, чем ехать с… – Кейт резко замолчала и, широко открыв глаза, уставилась на него.

Тряхнув головой, она тихо продолжила:

– Я просто хочу уехать, Коннор. Больше не хочу сидеть здесь.

Теперь, когда он был уверен, что Кейт ничего не сломала, больше не оставалось причин ждать. Коннор почувствовал легкий укол досады из-за растерянности и бездействия. Только с ней он вел себя как дурак. Они бы преодолели этот путь спокойно и легко. Где-нибудь по дороге к замку они бы встретили Блейна с остальными.

Без лишних слов, Коннор привязал лошадь Кейт к своему седлу, легко поднял Кейт, и сам сел на лошадь, надежно укрывая девушку в своих объятиях.

Медленный ритм их движения убаюкивал Кейтлин. Каждый раз, когда она клевала носом, Коннор тормошил ее, чтобы она просыпалась, но ему надо было делать это чаще. Если бы он смог заставить ее говорить, это бы точно не дало ей заснуть. Но о чем говорить?

Хорошо, была одна мыслишка, что последнее время не давала ему покоя.

Собираясь задать вопрос, Коннор прочистил горло.

– В тот вечер как я перенес тебя сюда, ты сказала, что собиралась на свадьбу. На чью?

Ожидая ответа, Коннор не дышал, не понимая, почему он так важен для него.

– Свою. – Кейт пожала плечами.

Конечно, ему следовало бы догадаться. Это объясняет, почему она так расстроилась из-за того, что ей пришлось остаться здесь дольше. У нее была своя жизнь, мужчина, который ждет ее. Коннор даже никогда и не думал спрашивать, поскольку его беспокойство о сестре перевешивало все остальное.

Какое-то время, пока Коннор обдумывал возможность ее свадьбы, они ехали в тишине. В нем росла беспричинная злость на неизвестного мужчину, который ждет Кейт в ее времени.

– Это за Коди ты собираешься замуж? – Его голос нарушил тишину ночи, и Кейт вздрогнула.

– Коди? – сонно удивилась Кейт.

– Ты говорила о нем сегодня. Что-то о его Драмбуи. – Коннор надеялся, что его голос не выдал всю степень обуявшего его раздражения.

– Нет, Коди мой брат. – Она вздохнула. – У меня их трое. Братьев. – На внятность ее речи уже оказывало действие виски.

– Тогда за кого ты выходишь замуж? – нетерпение сделало его слова резче, чем он хотел.

– За Ричарда. – Кейтлин зевнула и обняла его за талию. – Но я не выхожу за него.

– Ты что-то путаешь, милая. Ты сказала, что выходишь за Ричарда, но не выходишь? – Коннор был озадачен, но чувствовал удивительное облегчение.

– Я помолвлена с Ричардом. – Она отняла от него свою руку и подняла ее перед его лицом. – Видишь? Мое обручальное кольцо. – Маленький камешек отразил яркий свет луны, когда она показала ему свою руку, а потом вновь обняла его за талию. – Но я не собираюсь выходить за него.

– Этот крошечный камень его подарок на помолвку?

Когда Кейтлин кивнула, Коннор какое-то время думал.

– Он не такой большой как мой подарок, верно?

– Да, Коннор. Твой намного больше. – Кейт хихикнула, и он терпеливо ждал, пока она, наконец, успокоится.

– Из-за этого ты не выйдешь за него? Потому что он бедный?– Он с тревогой ждал ее ответа.

– Нет. На самом деле он безумно успешный. Зарабатывает кучу денег. У него прекрасный дом, прекрасная одежда, прекрасный Порше. – Она посмотрела вверх, на Коннора, и покачала головой. – Даже не спрашивай, эта такая повозка в моем времени, но намного удобнее, и, поверь мне, у Ричарда очень дорогая повозка. Нет, я не выйду за него, потому что не люблю его. – Кейт положила голову Коннору на грудь. – И я больше не хочу разговаривать о Ричарде. Я только злюсь, когда думаю о нем.

– Тогда он плохо с тобой обращался? Он причинил тебе боль? – Его рука сжала поводья, от чего лошадь остановилась. Уже сознательно он ослабил хватку.

– Единственное, чему он причинил боль – это мои чувства. Он заставил меня поверить, что любит меня, но не любил. Все просто. Сейчас я знаю, что никогда по-настоящему не любила его. Это ничего не значит. – Кейтлин глубоко вздохнула.

Хотя она сказала, что «это ничего не значило», но ее вздох заставил его думать иначе. Ричард должен быть полным идиотом, если так играл с сердцем этой женщины. Коннор мрачно улыбнулся, когда представил, как бы он отвел душу, если бы встретил этого Ричарда.

Кейтлин расслабилась, вновь засыпая.

– А о каком Драмбуи ты говорила, и почему у тебя был Драмбуи брата?

Что угодно, лишь бы заставить ее говорить.

– Знаешь, это на самом деле очень смешно, что ты не представляешь, что это такое, ведь его изобрели именно здесь, в Шотландии. Нет, подожди, думаю не так. Он будет изобретен через пару столетий. Я читала об этом на бутылке. Красавчик принц Чарли и компания. – Она покачала головой и вздохнула. – Господи, надеюсь, я не наврежу пространственно-временному континууму, рассказав тебе эту ерунду. Это так таинственно. Все равно, он был не моего брата. Ладно, технически, думаю моего брата, но он подарил его мне. На день рождения. Когда мне исполнилось двадцать один.

Она уже столько времени была здесь, а он так мало знал о женщине, которую обнимал.

– Тогда сколько тебе? Двадцать один?

– Нет, – Кейт снова хихикнула. – Вообще-то, если я даже спустя семь столетий еще не родилась, думаю, сейчас у меня огромный отрицательный возраст. – Она еще раз хихикнула.

Коннор строго посмотрел на нее, подняв бровь.

– Не испытывайте мое терпение, девушка.

Кейтлин снова хихикнула.

– Это так на тебя похоже, Коннор. Но ты не запугаешь меня.

Она крепче обняла его, вызвав в его теле волну покалывания вплоть до пальцев ног и обратно, которая застыла где-то чуть ниже талии.

– Мне двадцать четыре. День рождения был в прошлом месяце.– Она улыбнулась ему. – В прошлом месяце, в моем времени, не в твоем. – Опять хихиканье.

Некоторым людям не стоит пить.

– Расскажи мне о братьях.

– У меня их трое. Старшие. Касс самый старший, потом идет Коди, и Джесс. Джесс – мой лучший друг. Понимаешь, у моего отца есть пунктик о Старом Западе.– Кейт посмотрела на него, и закатила глаза. – Я даже не собираюсь пытаться объяснить, что это такое. Отец всегда был очарован, как он считает, неправильно истолкованным характером этого времени. Мои бедные братья были названы в честь того, кем он интересовался в тот период. Когда родилась я, мать решительно воспротивилась и настояла, что назовет меня сама. – Кейт снова хихикнула. – Слава Богу, иначе я была бы Белли Стар. По сей день, мой отец читает о Старом Западе все, что ему попадает в руки. Он всегда говорит, что у них был свой собственный моральный кодекс, который достоин того, чтобы его помнили. – Кейт неожиданно замолчала.

– Расскажи мне еще о своей семье.

– Я больше не хочу говорить о них. Охватывает такая грусть, когда я думаю о доме. Они так далеко. – Ее голос затих, и Коннор с трудом смог расслышать последние слова. – Я скучаю по своей семье, – прошептала она.

Он посмотрел вниз на Кейт и обнаружил, что она, широко раскрыв глаза, пристально смотрит на него.

– Что?

Она убрала руки с его талии, двигаясь, пока не откинулась всем телом на него. Еще один чувственный порыв охватил его тело, и он неожиданно осознал, что ему необходимо сосредоточиться на дыхании.

Кейтлин глубоко вдохнула.

– Если подумать о моей семье и всем остальном, отец всегда утверждал, что честность – самое ценное качество, которым мы обладаем, но и самое хрупкое. Так что, сейчас я чувствую себя виноватой, Коннор. Я была не совсем честна с тобой, когда заставила там заключить сделку. – Кейт покачала головой и продолжила рассматривать сцепленные перед собой руки. – Я ненавижу лошадей и совершенно не хочу ездить верхом одна. Но это не единственная причина, почему я хотела, чтобы ты пообещал позволить мне ехать с тобой.

Кейт снова пошевелилась, и повернулась, чтобы посмотреть на него. Она положила ладони ему на грудь, снова вызвав у него проблемы с дыханием.

– Больше чем что-либо, я хотела быть здесь и именно так, прижимаясь к тебе, и чтобы твои руки обнимали меня. Ты согласился с моими требованиями, без единого вопроса, даже несмотря на то, что я и расстроила тебя. – Она пошевелилась. – Прости, что огорчила тебя, Коннор. Я правда думала, что у меня получится. Была уверена, что смогу вовремя научиться ездить на лошади. Я пыталась, честно. Не хочу унижать тебя перед всеми твоими людьми. Ты должен верить. Мне так жаль.

Чтобы обратить на Кейт все свое внимание, Коннор остановил лошадь и взглянул ей в лицо, обращенное к нему. На него смотрели полные слез изумрудные омуты.

– Я не понимаю о чем ты, Кейт. Ты не сделала ничего, что унизило бы меня.

– Еще нет, но на следующей неделе сделаю. – Слезы медленно катились по ее щекам. – Маири рассказала, что все твои люди, когда мы будем объезжать деревни, будут оценивать тебя по невесте, которую ты выбрал. А я даже не могу сама ехать на лошади. Они подумают, что я не воспитана или что-то в этом роде, и ты будешь опозорен тем, что попал в ловушку такой, как я, которая не может сделать ничего из того, что должна уметь твоя жена.

Она коснулась его груди как раз там, где билось его сердце. Теперь ее слезы ничто не сдерживало.

– Прости, я подвела тебя. Я так хотела удивить тебя тем, что научилась ездить верхом, чтобы ты мог гордиться мной.

– Ты глупышка. – Он взял ее руку в свою и легонько встряхнул. – Меня не волнует, умеешь ли ты ездить верхом. Мне это не важно, – проблеск надежды в ее глазах заставил его продолжать, там, где стоило бы остановиться. – Мне больше по душе, когда ты едешь рядом со мной, когда я могу чувствовать твою близость, когда я уверен, что ты в безопасности. Я не тот мужчина, которого смутит, что он едет с красивой девушкой на руках.

Коннор отпустил ее и, помня о ее перевязанном плече, ласково взял в ладони ее лицо. Подушечками больших пальцев он вытер с ее щек слезы.

Было бы мудро сейчас перестать обнимать ее и продолжить путь к замку. Но этим вечером Коннор не чувствовал себя мудрым мужчиной.

Глаза Кейт широко распахнулись, а потом, когда он склонился к ее губам, закрылись. Кейт обняла его за шею, а ее мягкие губы открылись, чуть поощряя его. От Кейт исходил запах виски и чего-то, не поддающегося описанию, чего-то, что могло быть только Кейт. Коннор не думал, что когда-нибудь смог бы насытиться ею. И он притянул ее ближе, прижавшись к ней всем телом, но вдалеке послышался треск сучьев и звон шпор. Черт! Его кузен всегда появлялся так не вовремя.

Глава 12

Кейт потянулась в деревянной бадье и откинулась назад, напоследок еще раз промывая волосы.

Она плохо помнила о том, как прошлой ночью приехали они в замок, и ужасно устав, проспала весь день. Она и сейчас бы еще спала, если бы Розалин не выманила ее из кровати, соблазнив горячей ванной.

Девушка посмотрела в окно и увидела, что солнце уже село. Она не заметила этого раньше потому, что в камине полыхал огонь. Значит, Розалин скоро придет, осмотреть ссадины и порезы Кейт.

Довольно вздыхая, она еще раз потянулась. Вчера был самый лучший вечер в ее жизни.

Если, конечно, не считать падение с лошади и синяки с ссадинами. И ту часть, где она выставила себя полной дурой. Кейт громко рассмеялась над собственной глупостью.

Идеальным был лишь тот поцелуй.

Первый поцелуй, что он ей подарил, поцелуй в волшебном шаре, бледнел в сравнении с этим. И с той ночи на лестнице Кейт не давала покоя мысль, как же целуется Коннор по-настоящему, испытывая страсть, но ее воображение не смогло отдать ему должного. При мысли о нем Кейт краснела и чувствовала покалывание в кончиках пальцев на ногах.

Ее целовали и раньше. Хотя, если честно, она не считала себя опытной женщиной. Ее целовал только Ричард, настойчиво, нагло лапая ее, поэтому Кейт часто хотела этого избежать.

Если у нее еще и оставались сомнения по поводу своего решения отменить свадьбу с Ричардом, то теперь они исчезли. Он никогда не вызывал у нее таких ощущений. Она словно парила, ей хотелось танцевать и петь, хотелось», чтобы поцелуй не заканчивался.

Но все заканчивается.

И скоро она вернется домой.

Эта мысль обрушилась на нее, как ведро холодной воды. Через две недели она должна будет покинуть это место и больше никогда не увидит Коннора. Она будет слишком далеко, в своем мире, и они оба это прекрасно понимали. Именно он заговорил об этом вчера вечером. Он напомнил ей, что осталось всего две недели.

Неожиданно вода, в которой она мылась, показалась ей неприятно холодной, а когда девушка задела плечом стенку деревянной лохани, рана разболелась. Кейт почувствовала себя круглой дурой. И если какой-то мужчина умел целовать ее так, что душа уходила в пятки, это еще не значило, что можно опрометчиво судить о нем самом и о его намерениях. В конце концов, Ричард, может быть, имел такое же влияние на ту невысокую секретаршу. Хотя Кейт сильно в этом сомневалась.

Она должна помнить, Коннор всего лишь мужчина. И, как и все мужчины, он просто… как Ричард назвал это? Ах, да: «искал облегчения». Как и Ричарда, единственное, что интересовало в ней Коннора, – это то, что она может сделать для него. Однако в его случае, ему просто нужна жена. И после того, как свадьба состоится, он только обрадуется ее исчезновению. А когда она войдет в зеленый шар и перенесется обратно, Коннор сможет вернуться к нормальной жизни. Ведь он, все-таки, с самого начала не скрывал правду: никакого желания жениться у него не было.

После того, что случилось с Ричардом, пора бы ей понять, что любви до гроба, о которой она мечтает, просто не существует. Когда она уже научится?

Она все еще не могла не думать о том, как Коннор прижимал ее к своему телу, отказываясь вести ее к повозке, когда их нашли остальные. Как отнес ее в постель, когда они, наконец, добрались до замка, и как смотрел на нее, когда нежно провел по ее щекам большим пальцем, перед тем как передать заботам своей тетки. При мысли об этом у нее дрогнуло сердце.

– О, да прекрати ты, – крикнула она.

– Что?

Розалин стояла на пороге, держа в руках постельное белье и полотенце. Потерявшись в своих мыслях, Кейт даже не слышала, как женщина вошла.

– Ой, не ты, Розалин, прости. Я опять разговаривала сама с собой.

Розалин выгнула бровь, но благоразумно не стала заострять на этом внимание.

– Вот, завернись в это и дай я посмотрю, что ты с собой сотворила.

Хлопоча, как курица наседка, она сообщила Кейт, что шишка на голове и царапины на щеках пройдут через пару дней. Осмотрев и обработав рану на плече, Розалин объявила, что Кейт безумно везучая, и поднялась, чтобы уйти, но девушка остановила ее.

– Я помню, что сначала приземлилась на плечо, а потом ударилась лицом. – Девушка ухмыльнулась, когда увидела, что вторая женщина пытается скрыть улыбку. – Знаю, не слишком грациозно. Это просто дурацкий несчастный случай. Ума не приложу, как это произошло. Ладно, а вот под лопаткой есть одно место, которое очень болит. Можешь посмотреть?

Кейт опустила покрывало ниже, чтобы Розалин было удобней.

– Не могу понять, как я умудрилась удариться спиной. – Кейт замолчала, когда услышала, как Розалин резко шумно вздохнула.

– Что? Что там? – Опять она пожалела, что у нее нет под рукой зеркала.

– Что это? – Розалин осторожно провела ладонью по плечу Кейт, повыше раны, которую Кейт так хотела увидеть.

– Нет, Розалин, не тут. Ты видишь что-нибудь пониже?

– Да, милая, тут рана. – Она очертила рукой рану. – Но что это?

– Это всего лишь родинка. Всегда была там. Я знаю, какая она странная на вид. В первый раз я заметила ее, когда выходила из ванны и оглянулась на зеркало. Мне было четыре или пять лет. И я была уверена, что у меня пошла кровь. Я голая побежала по коридору, громко зовя отца. – Кейт тихо посмеялась над воспоминаниями. – Мои братья никогда не упускают случая посмеяться надо мной на этот счет. Касс, мой старший брат, говорит, что если бы я скосила глаза и правильно повернула голову, родинка выглядела бы как цветок. Принимая во внимание, где она расположена, я никогда не смогу посмотреть на нее с такого ракурса.

– Очень необычная метка Фэйри, – Розалин, едва касаясь, продолжала обводить родимое пятно указательным пальцем.

Кейт улыбнулась, глядя через плечо.

– Вы говорите как моя бабушка. В детстве, я жаловалась, что родинка ужасно смориться, но она говорила, что это «Поцелуй Фейри». А когда я подросла, то узнала, что это не так уж необычно. У многих есть родинки. На самом деле, моя довольно-таки обычная. И у мамы, и у бабушки были похожие.

– Конечно, – прошептала Розалин, – передается от матери к дочери.

– Не знаю наверняка, в генетике ли дело. Но я точно знаю, что не редкость. Конечно, я никогда не надевала ничего с открытой спиной, чтобы ее не было видно. Даже специально искала такой купальник, который бы скрывал ее. Хотя и очень благодарна, что она всего лишь на лопатке, а не на лице.

– Да, эта родинка очень выделяется на твоей бледной коже. Ты правду сказала, она цвета крови. Никогда еще не видела такой темной. – Розалин провела рукой ниже, и Кейт вздрогнула, когда Розалин коснулась больного места.

– Ай. Вот оно. Я сама не могу до него дотянуться. Как ты думаешь, что это?

– Ничего серьезного. Тут припухлость, и маленький порез в центре. Всего лишь еще один ушиб. Но благодаря этому у тебя сейчас на спине столько разных оттенков в придачу к твоему «поцелую Фэйри».

Подойдя к двери, она улыбнулась Кейт.

– Если бы я не знала правду, то, посмотрев на твою спину, решила бы, что вы с Маири, играя как дети, бросались друг в друга камнями.

Смех Розалин доносился до Кейт, когда женщина уже вышла в коридор.

Играли как дети, неужели? А чего еще она могла ожидать? За последние пару недель они с Маири какими только глупостями не занимались, вот только что камнями друг в друга не бросались.

Но что-то при мысли о метании камней не давало покоя Кейт, пока она одевалась. Такое же чувство возникало у нее, когда она забывала что-нибудь важное, например, выключила ли духовку или отключила ли плойку.

Девушка оделась и заплела волосы, поела, и даже когда Маири заглянула к ней, Кейт всё еще испытывала тревогу. Бросившись через всю комнату к своему любимому месту на ковре, Маири села и протянула босые ноги к камину.

– Розалин за ужином сказала, что ты быстро поправишься. А Анабелла убеждена, что ты притворяешься, чтобы вызвать сочувствие. – Маири усмехнулась.

– Мне вовсе не жаль, что я не ужинала со всеми. – Кейт не сомневалась, Анабелла найдет, чем ее уколоть. – Преимущество плохого самочувствия в том, что еду мне приносят сюда. – Кейт усмехнулась в ответ.

– Ты не так уж плохо выглядишь после такого испытания. Ну, если не считать этих страшных отметин на лице, но они заживут. А я словно лет десять потеряла. Я так испугалась, когда увидела тебя на земле. Даже выговор Коннора был не таким страшным по сравнению с этим. – Вытаращив глаза, она покачала головой.

– Выговор Коннора? Он кричал на тебя? За что? – Трудно было представить, что Маири могла стоять и слушать, как кто-то читает ей мораль.

– Не то, что бы кричал, вообще-то Коннор даже не повышал голоса. Но он был просто в бешенстве от того, что я взяла тебя кататься верхом, не сказав ему. Он всё перечислял все мыслимые опасности, о которых я должна была подумать, когда в зал спустилась Розалин, после того как осмотрела твое израненное тело. – Маири рассмеялась, когда Кейт закатила глаза. – Я почувствовала такое облегчение, когда он не стал с нами ужинать, ведь он был в ужасном настроении.

– Он не пришел в зал на ужин? – Хотя Коннор старался избегать ее последние две недели, он все равно каждый раз ужинал с ними.

– Да. Розалин первый раз подошла к нам у зала, сразу, как только спустилась из твоей комнаты. Она была в хорошем настроении. Но обнаружив, что Коннор ругает меня, посоветовала ему поработать над сдержанностью и помнить, что Фейри отвечают на наши просьбы лишь так, как захотят сами. – Маири откинулась на локти и покачала головой. – Он прислушался к этому. Коннор не слишком хорошо это воспринял, покраснел и сильно разозлился. Розалин лишь рассмеялась и вошла в зал. – Маири пожала плечами. – Честно, Кейт, я не понимаю мужчин, и у меня не хватает терпения, чтобы разбираться. Они ведут себя, как дураки или маленькие дети во взрослых телах, встают в позу и дерутся. Они начинают бросать камешки друг в друга, а заканчивают сражением на мечах.

– Да, тут я с тобой согласна. – Кейт подсела к Маири на ковер, и в умиротворенной тишине они потерялись в собственных мыслях.

Неожиданно Кейт поняла, что ее так тревожило. Неудивительно, что эта ерунда о камнях беспокоила ее.

– Маири, ты не заметила ничего необычного, когда моя лошадь понесла вчера?

– Ты случаем не о том, как ты, словно тряпичная кукла, пролетела по воздуху и упала на землю? – Маири умела красочно описать ситуацию.

Кейт снова закатила глаза.

– Я серьезно, Маири. Ты ничего не слышала в том месте, где была я? Перед тем как лошадь понесла?

– Нет, я умывалась, а потом подошел Блейн и попытался втянуть меня в разговор, чем сильно досаждал. Он очень шумел и не отставал.

Кейт вскочила.

– Маири, мне нужна твоя помощь. Останешься здесь, смотри, чтобы ко мне никто не заходил.

Ошеломленная девушка встала.

– Конечно, можешь рассчитывать на меня. Что ты делаешь? Что случилось?

– Пока не спрашивай меня. Если я права, я тебе все расскажу, когда вернусь. – Увидев разочарование во взгляде подруги, она добавила. – Я расскажу тебе все, когда вернусь, даже если окажусь не права. Договорились?

– Если ты не позволишь мне пойти с тобой, придется так и сделать, – проворчала Маири, провожая подругу к двери.

Кейт пробежала вниз по лестнице и по двору, пытаясь держаться в тени, так чтобы никто ее не увидел. Сначала она подумывала найти Коннора, но отбросила эту идею. Она пока не готова сообщать кому-либо о своих подозрениях. Только после того, как у нее будут доказательства, подтверждающие ее сомнения.

Покалывающий туман опустился с ночного неба, и его холод поразил Кейт. Она пожалела, что не оделась теплее, так как сейчас на ней была лишь тонкая сорочка и платье. Если бы только она достала плащ. Она помнила о свече, но, пробираясь сквозь темноту, поняла, что не знает как зажжет ее, когда доберется до места назначения – конюшни. Сейчас ей бы не помешал хороший фонарь.

А в конюшнях ей нужно найти лошадь, на которой она вчера ездила. Кейт, как представила, что ей придется еще раз иметь дело с лошадьми, уже почти решила вернуться назад, но собрав всю волю в кулак, продолжила поиски.

Если она окажется права, то найдет доказательства. У лошади, на которой она вчера ездила, должна быть на крупе такая же отметина, как и у нее на спине. Кейтлин помнила, что перед тем как лошадь обезумела, она слышала какой-то шум, словно что-то ударило по дереву рядом с ней. Может, камень?

К тому времени как Кейт добралась до стойла, она промокла до нитки и начала дрожать. Ей следовало поторопиться и быстрее возвращаться в свою комнату. Когда Кейт вошла в темное стойло, ее взгляд тотчас привлекло неяркое свечение, исходящее из соседней комнаты. Кейт решила, что там должен спать помощник конюха, и молилась, чтобы его не было на месте. Пробираясь мимо двери, она с облегчением обнаружила, что комнате нет ничего кроме узкой измятой постели и пылающего в камине огня.

Наклонившись ближе к огню, Кейт зажгла свою свечу. Ее так хотелось остаться рядом с теплом, но мальчик точно скоро вернется. Она не желала, чтобы ее поймали, пока она тут что-то ищет, а потом объяснять, что она тут делает.

Заслонив рукой свечу, чтобы приглушить свет, Кейт пошла по узкому проходу между стойлами. Если она правильно запомнила, лошадь, на которой она ездила, стояла где-то рядом.

Со второй попытки Кейт нашла нужное ей стойло. К счастью, животное стояло к ней хвостом и жевало овес. В таком освещении конь выглядел громадным. Подняв свечу выше и внимательно следя за его задними ногами, Кейт наклонилась и осторожно провела рукой по его боку.

Лошадь запрокинула голову, чтобы посмотреть на ее руку, которая легко касалась того места, куда пришелся первый удар. Конь заржал и топнул передней ногой, когда Кейт коснулась места второго удара.

Девушке этого было вполне достаточно. Она нашла доказательства, которые искала. Теперь ей надо понять, что это значит и что с этим делать.

Стараясь утешиться кувшином эля, Коннор сидел на стене и оглядывал двор. Он очень жалел, что пойло на него не особо действует. Он бы с радостью впал в пьяное забытье только бы избавиться от этих мыслей. А легкий, холодный туман лишь портил ему настроение.

Эта женщина, как никто другой, доводила его до безумия. Последние две недели он всеми возможными способами избегал ее, изводил свое тело многочасовыми изматывающими тренировками, и все, чтобы избежать того, чему он позволил случиться прошлой ночью. Он такой дурак.

Он поклялся защищать ее, но выполняя клятву, обязан быть рядом с ней, но, похоже, он больше не в состоянии находиться рядом с Кейт и держать руки подальше от нее. При одном взгляде ее соблазнительных зеленых глаз его тело оживало. Одно прикосновение ее ручки к его груди – и его мозги переставали работать. Впервые в жизни он не знал, что делать.

Коннор задумался над тем, что Розалин может быть права, и это именно то самое, связанное с фэйри, о чем она так таинственно говорила. Неужели она пыталась сказать ему, что именно такую цену он должен заплатить за помощь своих предков-фэйри? Последние семь лет он подавлял свои чувства. Сейчас он был воплощением самоконтроля и не позволит себе его потерять из-за какой-то женщины.

Он должен помнить, кем и чем являлась Кейт. Коннор сделает все, чтобы не забыть: она ему не принадлежит. Хотя каждый раз, оказываясь рядом с ней, он чувствовал беспричинное чувство собственника. Она продолжала носить подарок другого мужчины, того самого мужчины, который заявит на нее свои права, когда она вернется домой.

Этот ублюдок, Ричард.

Она может и говорила, что не выйдет за него, что ценит любовь выше богатства и власти, но она такая же женщина, как и все остальные, и, вернувшись домой, будет добиваться богатства и власти. Разве она не носит его кольцо до сих пор?

Лучше бы ему не забывать, что, когда они обвенчаются на ступенях церкви, для нее это будет лишь задание, после чего она сможет вернуться домой. И она вернется. Меньше чем через две недели.

К Ричарду.

И это Ричард будет днями напролет утопать в зеленых озерах ее глаз, наслаждаться мягкостью ее губ. Коннор ненавидел этого мужчину с его дорогой повозкой, ненавидел за то, что он оставил свою метку на Кейт, но больше всего за то, что тот терпеливо ожидал семи столетий в будущем.

– Так и думал, что найду тебя здесь, – Коннор встал, когда Дункан сел рядом с ним.

– Дункан, не стоит подкрадываться к человеку в темноте, – Коннор не стал скрывать раздражение в голосе.

– Я не подкрадывался. Я громко топал. – Дункан сделал глоток из высокой пивной кружки, которую держал в руке. – И буду очень признателен, если ты не станешь на меня нападать. Злишься-то ты не на меня.

– Прости меня, мой старый друг. Ты прав. – Коннор глубоко вздохнул. – Этой ночью я противен сам себе.

После стольких лет, что они провели вместе, он позволил себе быть с Дунканом честным до конца.

– Да. Но нет нужды извиняться передо мной. Я прекрасно понимаю, что вся неразбериха у тебя в голове из-за нашей девчушки. – Дункан спокойно сделал еще один глоток.

Коннор повернулся, изумленно посмотрев на него.

– И кого ты считаешь «девчушкой»?

– Не пытайся отпираться, парень. Я знаю твои повадки с тех времен, когда ты был еще в пеленках, – фыркнул Дункан. – Ты сидишь один, в темноте, с кислой миной, набрасываясь на каждого, кто оказывается настолько глуп, что появляется рядом. И я точно знаю источник твоих проблем. Вот только что ты собираешься с ней делать?

– А ничего и не надо делать. Через две недели брак будет заключен, и она вернется домой. А я смогу заботиться о Маири. – Коннор повернулся к другу. – План такой же, как и в начале. Ничего не изменилось.

Какое-то время они, молча, оглядывали потемневший двор.

– А ты думал попросить свою женщину остаться здесь, с тобой? – Тихо, спокойно спросил Дункан, словно смягчая важность вопроса.

– У нее нет причин оставаться. Она не моя женщина. В ее времени есть богатый мужчина, который ждет ее. Ричард. – Коннор подавил желание сплюнуть тот мерзкий привкус, что остался у него во рту после того, как он произнес его имя. Вместо этого Коннор сделал еще глоток. – Кольцо, которое она носит, его свадебный подарок.

– Да это же всего лишь безделушка, – рассудительно сказал Дункан. – Ерунда для богатого человека.

– Вот-вот.

– И этот мужчина, Ричард, сейчас он очень далеко, верно?

– Да, очень далеко, – медленно кивнул Коннор.

Конечно, Дункан должен понимать. Все женщины могут обманывать в сердечных делах, но он никогда. Его честь никогда этого не позволит.

– Я никогда не украду чужую женщину, – решительно, холодно отрезал Коннор.

– Не думаю, что это все будет так. Я просто хочу сказать, что то, что само свободно дается в руки, не считается украденным.

– Дункан, она ничего мне не предлагает.

– Как знаешь, я тут не помощник, могу лишь сказать, что заметил, как она льнула к тебе вчера ночью. И то, как ты смотрел на нее.