Текст книги "Тридцать ночей с мужем горцем (ЛП)"

Автор книги: Мелисса Мэйхью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19

Завтра она станет Кейтлин МакКирнен. Кейт ощутила, как по коже побежали мурашки – и отнюдь не потому, что вода в бадье быстро остывала. Кейт МакКирнен. Звучит чудесно. Жаль только, что ей недолго носить это имя.

Вздохнув, она потянулась за бритвой и мылом, что лежали рядом на столике. По ее просьбе Маири стащила бритву у Коннора. Кейт улыбнулась. Бедная Маири. Как будто она и без того не попадала в неприятности, так теперь еще и Кейт втянула ее в мелкое воровство. Хотя на самом деле это всего лишь небольшое заимствование. Утром она потихоньку положит бритву обратно. В конце концов, не могла же невеста оказаться виновной в том, что жених явится на свадьбу небритым.

Рассматривая бритву, Кейтлин нахмурилась. На вид это был всего лишь нож с узким лезвием. Уж лучше бы она одолжила тот нож, что постоянно выглядывал у Коннора из сапога. Шансов порезаться им было бы столько же, сколько и этой бритвой. У Джейн глаза на лоб полезли, когда, помогая Кейтлин принимать ванну, она увидела лежащую на столике бритву. Бедняжка даже не поняла, что же Кейт собирается делать. Не удивительно, что Маири сочла затею безумием. Может, на этот раз Маири и была права, но она все равно это сделает.

Кейт завернулась в сухой отрез полотна и уперлась ногой в край бадьи. Теперь эпиляция не казалась таким простым делом. Хотя чтобы побрить подмышки понадобилась целая вечность, она с этим справилась, отделавшись всего одним небольшим порезом. Кейт намылила ногу прекрасным мылом с запахом лимона, и едва только начала вести лезвием вверх, как услышала за дверью шум. Шаги и топот лап Биста.

– Кейт. – Тут же раздался нетерпеливый стук. – Сейчас же открой эту дверь.

– Уйди, Коннор, я моюсь.

О чем он думал, вот так с криком барабаня ей в дверь?

– Открой или я выломаю эту дверь.

Голос у него был взбешенный. Или испуганный.

– Коннор, уйди, объявляю во всеуслышание, я заканчиваю мыться, – прокричала она в ответ.

Как она могла сосредоточиться и довести дело до конца, если он продолжает беситься снаружи? Выломает дверь... Да она даже не заперта. Когда дверь распахнулась, пропуская в комнату Коннора, а следом за ним и Биста, Кейт вела лезвием по ноге второй раз. Она бы рассмеялась, если бы в это мгновение лезвие не дрогнуло. И Кейт охнула от боли. Порезы от бритвы всегда причиняют жгучую боль.

– Чем это ты тут занимаешься?

Голос Коннора был под стать его обезумевшему виду. Он подскочил к Кейт и схватил ее за запястье.

– Брею ноги, спасибо тебе большое. На что еще это может быть похоже? – Она вырвала руку из цепкой хватки Коннора.

– Что? Что ты делаешь? – казалось, он просто не мог перестать пялиться на ее ноги. – У тебя кровь.

Он потянулся к ее ноге, но Кейт шлепнула его по руке.

– Правда что ли?! А ты попробуй орудовать подобной штуковиной, когда в твою комнату вламываются и начинают выяснять, не прикончила ли ты себя.

Теперь Коннор всего лишь злился.

– И что, по-твоему, ты с собой делаешь?

– Я же тебе сказала, я брею ноги.

Кейт старалась говорить терпеливо, хотя ей было далеко до спокойствия.

– Для этого используют острые предметы, – она махнула бритвой в его сторону, – которые удаляют волоски с ног.

Кейт показала на свою ногу и встала, уперев руки в боки.

– И лучше совершать сию процедуру в одиночестве.

– Боже мой, на тебе же кроме полотенца ничего нет.

Едва заметная краснота покрыла его лицо и шею. Он приблизился к ней, но быстро остановился, и повернулся спиной.

– Блеск. Я же говорила, что принимала ванну. Как ты думал, что на мне будет?

Коннор глубоко вдохнул.

– Я не думал о том, во что ты можешь быть одета. Когда я услышал, что Жанет говорит своей матери, я решил… – его голос затих. – Зачем ты это делаешь?

– Брею ноги? Потому что не хочу, чтобы на моей собственной свадьбе у меня были волосатые ноги.

Мужчины такие бестолковые.

Он фыркнул, и, покачав головой, отошел к выходу.

– Это моя бритва, да? – Он все еще стоял к ней спиной.

– Твоя. Но я верну ее завтра пораньше, чтобы у тебя хватило времени попытаться совершить то же самое со своим лицом. Конечно, без посторонних, которые вламываются к тебе в комнату.

Кейт надеялась, что сарказм не ускользнул от Коннора.

– Мда. Ладно, занимайся своими делами.

Коннор выволок Биста в коридор и тихо вышел, закрыв за собой дверь.

– И что обо всем этом думать? – пробормотала Кейт, закончив. У нее тут же возникла мысль, что бритву можно вернуть Коннору и сегодня, а заодно расспросить его.

Коннор стоял за дверью Кейт и чувствовал себя полным идиотом.

– Вот что случается, когда проводишь слишком много времени в окружении женщин, – проницательно сказал он Бисту, спускаясь с ним по лестнице.

– Твои мысли изворачиваются, пока ты не доходишь до состояния, когда больше не можешь думать. Вот что они делают с мужчинами.

Когда Коннор зашел за пекарню и услышал, как Жанет в истерике рассказывала матери о спрятанной Кейт бритве у бадьи, и как она испугалась, что новая леди причинит себе вред, у него даже времени не было задуматься. Коннор не принял в расчет впечатлительность таких юных девочек как Жанет.

Он просто обезумел и помчался наверх, преисполненный решимости спасти свою леди от самой себя.

А вместо этого чуть не подошел к черте, за которой его леди надо было бы спасать от него.

Когда Коннор понял, что на Кейтлин нет ничего, кроме куска ткани, а ее ноги блестят от воды, у него пересохло во рту, а каждая частица его существа хотела лишь сорвать это чертово полотенце и уложить ее на пол.

Коннор заставил себя, правда с трудом, развернуться и уйти достойно. Теперь его тело источало неутоленную жажду и злость на собственную реакцию.

Ему надо со всем этим разобраться.

– Дункан! – прокричал он, пересекая главный зал и рывком распахивая дверь. Несколько часов тренировок кряду с достойным соперником – и он будет как новый.

Все было готово. Свадебное платье, все еще разложенное на спинке кресла, практически расправилось. Маири и Розалин плели венок из цветов, который она наденет на голову. Сказав, что ей нельзя сегодня видеть венок, они ушли творить в башню Розалин. А напоследок заявили, что она должна лечь спать пораньше и хорошо отдохнуть, так как завтра предстоит длинный, тяжелый день.

Все портила одна маленькая проблема – Кейтлин не спалось. И она очень и очень волновалась. Не каждый же день выходишь замуж.

– Теперь понятно, зачем придумали холостяцкие вечеринки, – прошептала она сама себе, в сотый раз переворачиваясь в кровати. Кейтлин глубоко вздохнула.

– Все равно не сработает, так что можно оставить эти попытки.

Она слезла с кровати и заварила себе еще одну чашку ромашкового успокаивающего чая. Хотя не то чтобы и первая чашка помогла.

Четыре дня назад, узнав, что остается в Ситхен Фардах, она нашла маленький котелок и, забрав его к себе в комнату, собрала травы, которые ей больше всего понравились. С тех пор время вечернего чая стало самым прекрасным временем дня.

Сидя на полу перед камином в ожидании, пока закипит вода, Кейтлин задумалась, существуют ли у них в этом времени предсвадебные вечеринки. А точнее, ей стало интересно, устроил ли себе такую Коннор. Ее бы устроило, если б он просто сообщил о подобном мероприятии. Хотя Кейтлин могла спуститься по лестнице и подслушать под его дверью.

Коннор все так же жил в комнате этажом ниже, но после того как она пригрозила бойкотировать его спальню и ночевать на лестнице вместе с Бистом, он принес себе лежак. Коннор мог бы спать и на полу, но, по крайней мере, лежак казался на самом деле удобным. Кейтлин убедилась в этом, пока он упражнялся с мечом во дворе. Ей было трудно лежать в его кровати и не думать, что он спит на неудобных стульях. Конечно, в первую ночь жалко было смотреть, как он стонал и ворочался на своем импровизированном ложе.

Чуть растерев травы, Кейт перемешала их с медом и кинула в воду, которую только что сняла с огня, и накрыла котелок крышкой. Ее окутал аромат ромашки и мяты. Кейт опять села и протянула к огню уже побритые ноги. Орудуя впервые древней бритвой, она неплохо справилась с делом, но теперь точно никогда больше дурного слова не скажет о пластиковой безопасной бритве.

Несмотря на то, что Маири привезла из Дан Арта ее вещи, в том числе и сорочку, девушка продолжала каждую ночь надевать вместо нее рубашку Коннора. Рубашка все еще пахла им, и в этом было что-то такое уютное.

Уютное, но и пугающее.

Находиться рядом с Коннором ей тоже было уютно. Последние пару дней они постоянно сталкивались друг с другом. Он появлялся за спиной, когда она меньше всего ожидала и, казалось, получал огромное наслаждение от того, что заставал ее врасплох, хотя всегда притворно не обращал на нее внимания. Его глаза сияли, когда он улыбался. А в эти дни улыбался он много.

Было еще одно безумие. Ее сердце начинало бешено колотиться, даже когда Кейт просто смотрела, как он идет по внутреннему двору. А когда он касался рукой ее плеча, вместо бешеных ударов сердце словно останавливалось. Кейтлин решила, что несколько дней будет избегать Коннора, но обнаружила лишь, что сама ходит по замку, пытаясь хоть мельком увидеть его или услышать его голос.

Это был совершенно новый для нее опыт. Коннор был совершенно новым для нее опытом. Но через день-другой весь этот опыт закончится.

Она никогда больше не увидит Коннора.

Это и было самым страшным в конечном итоге. Когда она оставалась одна, подобные мысли не отпускали ее. Неужели она больше никогда не увидит Коннора? Как же на самом деле она к нему относится? Эти чувства – всего лишь сексуальное притяжение или нечто большее?

Но Кейт была уверена в одном: если сидеть в этой комнате в одиночестве, ответы на свои вопросы она никогда не получит.

Набросив плащ, Кейт схватила котелок с чаем и бритву Коннора. Переступив через похрапывающего Биста, она направилась к лестнице.

Кейт медленно спускалась по ступеням. Факел висел слишком далеко, так что на лестнице было довольно-таки темно. Пытаясь взять себя в руки, она остановилась перед дверью Коннора. Из комнаты не доносилось ни звука.

Кейт уже была близка к тому, чтобы развернуться и уйти. Но если она поступит так, то весь остаток жизни проведет в сомнениях, мучаясь вопросами.

Сделав глубокий вдох, она легонько постучала в дверь. Не дождавшись ответа, она постучала еще раз, чуть сильнее, и когда уже повернулась уходить, дверь открылась.

– Кейт? Что-то случилось?

Коннор стоял в дверях в одном лишь килте. Он выглянул на лестницу и посмотрел по сторонам.

– Нет. Извини, я тебя разбудила?

По нему нельзя было сказать, что он спал. Укутанный лишь в килт, который сполз с одного плеча, он выглядел… взъерошенным, статным.

– Кажется, этой ночью я не смогу уснуть. Ты так тихо постучала, думал, мне показалось. – Он прислонился к дверному косяку.

На мгновение они застыли, просто глядя друг на друга. Кейт нарушила тишину.

– Я тоже не могу уснуть. В общем, я зашла вернуть тебе бритву. – Она протянула ее Коннору.

Он тихо усмехнулся.

– Боже, утром она мне понадобится. – Он провел рукой по щеке и подбородку.

Кейт никогда не видела, чтобы однодневная щетина выглядела так сексуально.

– А что у тебя в котелке? Еще что-то для бритья?

Коннор улыбнулся ей. Кейтлин улыбнулась в ответ.

– Нет. Это мой особый травяной чай. Я надеялась, что ты пригласишь меня, и мы выпьем его вместе. Ты знаешь, что такое холостяцкая вечеринка?

– Не слышал о таком. – Не двигаясь с места, Коннор в раздумьях смотрел на нее. – Кейти, неужели ты хочешь уничтожить свою репутацию и войти ко мне в комнату посреди ночи?

Вопреки словам, его улыбка была определенно сексуальной и призывной.

– Ну, я прикинула, что моя репутация это переживет, ведь через пару часов я стану старой замужней женщиной. Как думаешь?

Он поймал ее взгляд и отступил назад, взмахом руки приглашая девушку войти.

– У тебя есть чашка? Я не смогла взять свою – руки были заняты. – Кейт вошла и направилась к камину. Его импровизированная кровать была расстелена, и она без приглашения уселась на нее.

– Только эта. – Проходя мимо стола, Коннор подхватил высокую пивную кружку и допил остатки. Он подошел к Кейт и протянул ее ей.

– Давай. – Кейт похлопала рядом с собой. – Садись рядом и попробуй мой чай. Мы лишь немного пообщаемся, у нас будет собственная холостяцкая вечеринка – на самом деле это просто способ для жениха и невесты скоротать вечер накануне свадьбы.

Коннор замер на мгновение, словно сопротивлялся следующему движению. В конце концов, он сел рядом с Кейт, лишь когда она уже налила чай в его кружку.

– Надеюсь, то, что у тебя здесь было налито, не оставит противного привкуса.

Коннор вновь ухмыльнулся.

– Приправы. Не исключено, что именно они придадут приятный вкус траве, которую ты сварила. – Коннор взял кружку и сделал маленький глоток.– Не так уж и плохо.

В его голосе чувствовалось удивление.

– Вот именно. Даже ты должен признать, что это очень вкусно. И поможет тебе расслабиться. – Кейт взяла у него кружку и сделала глоток. Она почувствовала вкус «приправ», оставленный виски. К счастью привкус оказался не сильный.

– А тебе оно помогло расслабиться?

– Не больше чем те «приправы», что ты наливала себе в кружку, помогли тебе.

Кейт улыбнулась ему.

– Но, тем не менее, ты выглядишь спокойнее, чем днем, когда влетел в мою комнату. Что это было? – Кейт отпила из кружки и протянула ее Коннору.

Он небрежно пожал плечами и перевел взгляд на огонь.

– Ничего важного. Извини, если испугал, когда вломился к тебе. Надеюсь, ты не сильно порезалась. Сейчас не болит? – Он поднес кружку к губам, чтобы сделать глоток.

– Все нормально. Сам посмотри. – Поддернув плащ, Кейт вытянула ногу.

Когда Коннор поперхнулся, она знала, что это не имеет никакого отношения к чаю. Она похлопала его по спине.

– Девица, у тебя на ногах ничего нет. – С трудом проговорил он между приступами кашля. – Что, ко всем чертям, на тебе надето под плащом?

– Твоя рубашка. И мои ноги такие же голые, как и твои. Фактически, я даже чуть больше одета, чем ты. Не я же сижу обнаженная выше талии. – Глядя на него, Кейт выгнула бровь.

– Боже всемилостивый, – прошептал Коннор, причем выглядел при этом достаточно взволнованно. – Я не голый. У меня килт на плече.

Теперь Коннор обиделся.

– Хочешь, я надену рубашку?

Кейт покачала головой.

– Предпочитаю, чтобы ты сидел там, где сидишь. – Она никогда добровольно не позволит ему прикрыть эту великолепную грудь. Пусть думает что хочет.

Теперь настала его очередь выгнуть бровь.

– Бесстыдничаешь сегодня, да?

– Нет. Всего лишь пытаюсь быть абсолютно честной. Кажется, это самое правильное, что можно сейчас сделать, так как завтра мы поженимся и всякое такое.

Какое-то время Коннор молча внимательно смотрел на Кейт.

– Отлично. Между нами абсолютная честность. – Он поднял кружку и отсалютовал ею Кейтлин.

– Странно, правда? Я имею в виду думать о завтрашней свадьбе.

– Очень.

– Раз ты точно знаешь, во что я сейчас одета, значит это мне уже не надо. – Кейтлин стащила с плеч плащ, позволяя ему упасть позади себя. – Все равно в нем тут слишком жарко.

Встав на колено, девушка подлила себе в кружку еще чая.

Когда она обернулась, Коннор внимательно ее разглядывал, прищурив глаза и наклонив голову на бок.

– Что? О чем ты думаешь? Прямо сейчас. И помни, мы договорились быть абсолютно честными. – Она улыбнулась ему.

– Я думал, какая ты особенная женщина. – Коннор продолжал смотреть на нее, протянув ноги к огню, откинувшись на локти.

– Будем считать комплиментом, спасибо. – Кейт тоже вытянула ноги и откинулась на локти рядом с Коннором. Она рассмеялась.

– Твоя очередь. О чем ты думаешь сейчас?

– Тебе не понравится.

– Помни «абсолютная честность», – повторил он ее же слова, – я ответил, когда ты спросила.

– Я просто думала о том, как странно жить там, где мужчины носят юбки короче, чем у женщин. – Кейтлин снова засмеялась, когда он с обиженным видом сел прямо.

– Я не ношу юбку. Это килт. А на тебе и юбки нет. Лишь рубашка.

– Да неважно. Знала, что тебе не понравится. Слушай, – Кейтлин села, – я сегодня добрая и щедрая. Можешь задать два вопроса, чтобы компенсировать мой ответ, который тебе не понравился. Как тебе такой вариант?

– Отлично, согласен. Дай подумать. Не хочу тратить впустую ни один из моих драгоценных вопросов.

К тому времени, когда он, наконец, снова заговорил, Кейтлин стало не по себе под его испытующим взглядом.

– Платье, которое ты взяла с собой. То самое, в котором собираешься быть завтра. Это платье ты наденешь на свадьбу с Ричардом?

Глаза Коннора были непроницаемы. Она ничего не могла в них прочесть.

– Во-первых, я тебе уже говорила: я не выйду за Ричарда. А во-вторых, это платье моей бабушки. Она была в нем, когда выходила за моего деда. Потом моя мать надевала его на свадьбу с моим отцом. Так что я никогда не выйду замуж в каком-то другом платье.

– Значит, когда ты хотела выйти за Ричарда, ты собиралась надеть именно это платье?

– Нет. – Кейт повернулась к нему. – Смотри, ты должен понять. Это одна из причин, почему я не выхожу за Ричарда. Ему не нравилось платье, он говорил, что оно недостаточно шикарно. Говорил, что оно не соответствует моде и не подходит для таких людей, какими должны быть мы. Он уже выбрал другое платье для нашей свадьбы.

– Так ты не выходишь за него, потому что ему не понравилось платье твоей бабушки? – Коннор растерялся.

– Нет. Я порвала с Ричардом, потому что он не любил меня настолько, чтобы позволить мне надеть то самое платье, которое сделает меня счастливой. Потому что ему было важнее то, как я выгляжу, чем то, как я себя чувствую. Да я не выхожу за него по множеству причин, но эта ситуация в общем описывает наши отношения.

Какое-то время они сидели в тишине, молча передавая друг другу кружку с чаем.

– У меня есть второй вопрос. – Наконец нарушил тишину Коннор.

Кейт повернулась, чтобы посмотреть на него. В его глазах плясали отблески огня. Он походил на озорного мальчишку. Кейт улыбнулась.

– Думаю, я готова.

– Я не понимаю, что ты сегодня днем говорила мне. Хотя, если честно, раз уж мы договорились быть этим вечером честными, я часто не понимаю и половины того, что ты говоришь. Но вся эта идея с твоим нежеланием выходить замуж с небритыми ногами поставила меня в тупик. – Его глаза мерцали, а на губах блуждала довольная легкая улыбка.

– В моем времени многие женщины находят, что более привлекательны, если удаляют волосы с ног и подмышек, – она замолчала, когда его брови поползли наверх. – Да, и подмышками тоже.

– Женщины считают это привлекательным?

– Да, в основном потому, что это считают привлекательным мужчины.

– Итак, ты сбривала свои волосы, потому что мужчины в твоем времени находят это привлекательным. Что они находят в этом хорошего? – Его голос звучал низко и мягко.

Кейт, как ни пыталась, не могла отвести взгляд. Глядя в его глаза, она с трудом подбирала слова.

– Гладкость. Потому что выбритые ноги гладкие, думаю, поэтому.

– Гладкие? – Вскинув бровь, он пристально смотрел на Кейт горящими голубыми глазами. Глазами, в которых, как ей казалось, она могла бы раствориться.

Кейт потянулась, взяла его ладонь и положила на свою ногу чуть выше колена. Потом, все еще удерживая его руку своей, провела ею по ноге вниз и обратно.

– Гладкие. Видишь?

Ее нога под ладонью Коннора горела огнем. Его пальцы сжали ее колено.

– Да, – было слышно, что дышал он с трудом, – а в твоем времени, многие из мужчин ощущали гладкость твоих ног?

Голос Коннора все еще звучал низко, но теперь он стал еще и более глубоким.

– Только если я позволяла им. – Кейтлин могла утонуть в этих глазах.

Он лениво, хищно улыбнулся и прищурился. Его рука начала скользить вверх по ноге, под подол рубашки. Он наклонился к Кейт и коснулся губами ее губ. Кейтлин утопала в ощущениях от прикосновений Коннора, и это было великолепно.

Руки девушки исследовали очертания его спины, в то время как он продолжал свое путешествие вверх по ноге, затем по бедру, добравшись до барьера ее кружевных трусиков. Его рука скользнула мимо них, выше к спине, прижимая Кейт к себе. Кейт обвила руками шею Коннора, стащив с его плеча килт, и, потянувшись, запустила пальцы в его мягкие волосы. Его язык настойчиво скользнул между ее уступчивых губ. Он исследовал ее рот, их языки переплелись.

Кейт хотела, чтобы этот момент длился вечно. Она хотела большего.

Коннор лег на нее, освобождая другую руку, чтобы та начала самостоятельное путешествие, но не прервал поцелуя, который поглощал тело и душу Кейтлин. Его рука прошлась по спине девушки, нежно обхватив ее голову. Поцелуй стал глубже. Другая рука, легко поглаживающая живот Кейт, поднималась все выше, пока не достигла груди.

Ее грудь пульсировала, требуя его прикосновений. Когда наконец Коннор стал поигрывать большим пальцем с ее соском, у Кейт перехватило дыхание. Она выгнулась, подставляя ему шею. Целуя, покусывая, пробуя, Коннор опускался вниз вдоль шеи, пока не наткнулся на шнуровку рубашки, надетой на Кейт.

Кейтлин хотела кричать, когда убрав руки с ее тела, он медленно, очень медленно ослаблял шнуровку, растягивая вырез до тех пор, пока у него в руке не оказался длинный шнурок.

Кейт упустила последовательность событий, которые произошли со шнурком, когда Коннор наклонился к глубокому, открытому вырезу рубашки, и его пальцы отвели ткань, что еще недавно остановила его. Волосы Коннора прошлись по ее груди, в то время как его теплый, влажный рот скользил по разгоряченной коже, пока наконец не добрался до груди, которую только что покинула его рука.

Он лизнул ее чувствительный сосок раз, другой. Коннор подул на влажную вершинку, вызывая волны желания, пронзившие самую ее суть. Его руки скользнули к талии Кейтлин, вновь наткнувшись на кружево надетого ею белья. Одна рука осталась на талии, пока другая продолжала опускаться вниз, прокладывая себе путь под ткань, замерла на мгновение на гладкой коже, а затем возобновила движение, остановившись лишь для того, чтоб погладить холмик завитков под пальцами.

Его рот сомкнулся на соске, осторожно всасывая его. Напряжение от желания сводило Кейтлин с ума. Она застонала и вновь выгнулась, предлагая всю себя его губам.

Та рука, что опустилась вниз, словно пронизывала центр ее жажды. Когда один палец переместился еще ниже, разделяя завитки, Кейт стала задыхаться, каждое нервное окончание ее тела ожило.

Его рука как будто посылала электрические разряды, расходящиеся лучами по всему ее телу. Кейтлин прижала его голову к своей груди и подалась навстречу руке, которой Коннор проник в нее.

– Боже, Коннор, пожалуйста, – стонала Кейтлин, не понимая, чего именно хочет от него, но знала лишь, что хотела большего, что хотела его так же сильно, как и он ее. Она чувствовала, как его возбужденный член прижимался к ее ноге.

Коннор затих. Его частое дыхание окатывало холодом ее разгоряченную кожу, и когда он скатился с нее, Кейт остро ощутила потерю. Открыв глаза, она обнаружила, что он внимательно смотрит на нее, пытаясь отдышаться.

Потом Коннор улыбнулся. Прекрасной, чарующей улыбкой, которая заставила ее вновь желать прикосновений этих губ.

– Ты сама красивая женщина, которая у меня была, милая Кейти. И если я сейчас не отступлю, то уже не смогу остановиться. А потом, утром, ты не захочешь выходить за меня. Но ты должна это сделать.

От этих слов у Кейтлин перехватило дыхание. Ей нечего было сказать. Если она откроет сейчас рот, то лишь затем, чтобы умолять его не останавливаться.

Коннор отстранился и встал. Присев рядом, подсунул одну руку ей под ноги, а другую под спину, сгреб Кейт в свои объятья и поднял. Не отрывая взгляда от девушки, он нес ее в спальню. Поднявшись по лестнице, он ногой распахнул дверь и подошел к кровати.

Коннор остановился, удерживая ее на руках, словно его решимость трещала по швам. А Кейтлин все еще не могла говорить, она едва дышала.

– Когда я верну тебя домой, и ты будешь вспоминать это время, знай, что для меня сопротивление твоему телу оказалось самым тяжелым испытанием. Я клялся защищать тебя, и именно это сейчас и делаю.

Затем Коннор нежно поцеловал ее в лоб и, положив на кровать, вышел, закрыв за собой дверь.

Кейтлин, дрожа, лежала в постели, уставившись в балдахин над головой, и чувствовала, как стук сердца сотрясает все тело.

Одно точно: она получила ответ на свой вопрос.

Что там говорил Джесси? Любовь придет, когда ты меньше всего ее ждешь. Что ж, Кейт уверена – здесь ее она не ждала. Не в этом времени. Не к мужчине, чья преданность долгу перевешивает все остальное.

Единственное, что она могла сказать: у этих жонглирующих магией Фейри либо очень плохо с чувством времени, либо потрясающе нездоровое чувство юмора.