Текст книги "Аромат апельсинов (ЛП)"
Автор книги: Меган Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Я откинулась на подушки и поставила ноутбук на колени. В «Википедии» тоже нашлась одна запись о нём, со ссылками на десятки статей в журналах и газетных архивах. Разбор его фильмов и целые сайты, посвященные их обсуждению. Ссылки на галереи, где были выставлены его картины. Копаясь в ссылках, собранных на этой странице, можно потратить целый день, идя по виртуальному следу Джонни. Кто-нибудь мог погуглить и меня – я сама так делала пару раз в месяц, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Этот кто-то обнаружил бы только список достижений, которых добилась другая женщина под моим именем. «Вопрос не в том, почему о нём так много информации, а в том, почему я в течение более тридцати леи не подозревала о его существовании!»
Я выключила компьютер, отложила его в сторону, уютно устроилась в подушках и задумалась. Я по уши влюбилась. Последний раз так плохо мне было в шестом классе, когда я впервые открыла для себя мальчиков. Нынешнее состояние даже хуже, чем тайная любовная связь с Джоном Кьюсаком, которую я вообразила в своей голове после того, как первый раз увидела любовника-подростка. Мои чувства к Джонни смешанные – я видела его в «нереальном» кино, а в действительности он проживал в нескольких метрах вниз по улице. Пил кофе и носил шарф в полоску. И был осязаемым.
– Возьми себя в руки, Эмм, – отругала я себя.
Я подумывала вылезти из тёплой кровати и принять горячий душ. Но убедительного повода для этих планов не нашла.
Не хотелось думать и о трёх приступах, которые произошли со мной накануне. Я мечтала погрузиться в галлюцинации, в которых Джонни во всём своём обнажённом великолепии играл главную роль. А приступы можно и не заметить. Два слабых и один посильнее. Ни один из них не длился слишком долго. Меня больше волновала их частота.
Сейчас мне тридцать один год, и самостоятельно я жила лишь последние несколько месяцев. Раньше работа находилась в шаговой доступности. Иное мне либо запрещал закон, либо я боялась ездить в одиночку на машине на большие расстояния. Я проводила свою жизнь, разбираясь с последствиями короткого мига на игровой площадке. Но теперь я, наконец-то, наслаждалась ощущением свободы, которое все мои друзья испытывали с детства.
И страшно боялась снова её потерять.
Я понимала, что надо позвонить домашнему врачу, доктору Гордону, и рассказать, что со мной произошло. Она знала меня с детства. Я полностью ей доверяла и всегда обращалась к ней со своими проблемами – от вопросов о первых месячных до попыток контрацепции. Но я не могла с ней разговаривать о том, что случилось. Она обязана сообщить, что у меня, возможно, предвидится эпилептический припадок. И что потом? Мне пришлось бы сдать водительские права, а этого я не хотела. И не могла.
Однако я позвонила маме. Не смотря на то, что мы с ней вчера разговаривали, и я была рада покинуть родительский дом, она оставалась первым человеком, к которому я обращалась в подобных ситуациях. Телефон звонил и звонил, потом включился автоответчик. Я не оставила никаких сообщений. Не стоит понапрасну беспокоить маму. Кроме того, по возвращении она, скорее всего, просмотрит список звонков, увидит мой номер и перезвонит. Но мне было любопытно, куда она отправилась воскресным утром. По воскресеньям мама редко выходила из дома. Пока папа возился в гараже, мама с удовольствием пекла пироги, работала в саду или смотрела старые фильмы.
Я прожила с ними слишком долго и часто мечтала о дне, таком как сегодняшний – проснуться в собственном доме в собственной постели. Никаких планов на день, и никого, перед кем я должна отчитываться. Никаких дел, только стирка – в собственной стиральной машине и с собственным порошком. И самой принять решение, сложить бельё или просто запихнуть в барабан. Я раньше мечтала, что стану взрослой и буду жить одна. Теперь, когда цель достигнута, я чувствовала себя страшно одинокой.
Кофейня помогала мне справиться с подобным состоянием. Там я являлась частью общества и имела друзей. У нас с Джен не было конкретной договорённости о встрече, и короткое сообщение могло бы прояснить, придёт она туда или нет. Если нет, можно взять ноутбук, и с чашкой кофе или чая и маффином поужинать дома. Или немного полазить в социальных сетях и початиться с друзьями в интернете.
Или мимоходом и совершенно незаметно последить за Джонни Делласандро.
Я послала Джен сообщение и договорилась о встрече. Её назначили мы через полчаса, и у меня оставалось достаточно времени, чтобы принять душ, одеться и добраться до кофейни, включая время, которое потребовалось на бритьё ног, выщипывание бровей и размышления, что бы мне надеть. Так как это я считала важным…
– Эй, дорогуша, привет! – приветствие Джен меня рассмешило. Она махала мне через зал. – Я заняла для тебя местечко. Чего ты копалась? Не нашла, где запарковаться?
– О, нет, я бежала, – у меня до сих пор стучали зубы. Январь в Гаррисберге выдался, конечно, не такой, как за полярным кругом, но, тем не менее, белый медведь мог бы отморозить себе яйца.
– Что? Почему? А, знаю, снегоочиститель.
Ситуация с парковкой на моей улице всегда была плохой, но когда проехал снегоочиститель, она стала просто отвратительной. Он накидал снег на машины, теперь их с трудом откапывали лопатами. Хотя бежала я не по этой причине. Я выпуталась из пальто, повесила его на спинку стула и попыталась незаметно оглядеться в поисках соблазнительного и божественного Джонни Делласандро.
– Дело не в этом. Мне просто хотелось пробежаться.
– Я слышала, есть люди, которые принимают ледяной душ, но то, что делаешь ты, уже перебор. Не находишь?
Я подышала на руки, чтобы их согреть, и уселась за стол.
– Если я и дальше хочу, есть на завтрак маффины, то надо что-то делать, чтобы моя задница не расплылась, как дрожжевое тесто.
– Дорогая! – вздохнула Джен. – Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду.
Некоторое время мы молчали, размышляя о размерах наших филейных частей. Я находила, что у Джен просто суперская фигура, и ей не о чем беспокоиться. И ещё я знала, что о моей фигуре она думала то же самое.
– Мне нравится твоя грудь, – произнесла она спустя минуту. Потом засмеялась и понизила голос. – Бьюсь об заклад, ему она тоже понравится.
– Кому?
– Не делай вид, будто не знаешь, о ком я говорю.
Я опустила взгляд. Сегодня на мне был надет простой кардиган из мягкой шерсти, связанный по образцу джемпера, в котором пуговицы доходили до маленького V-образного выреза.
– Мне нравится, что вырез не слишком глубокий, и как в нём смотрятся мои ключицы.
– Вырез и в самом деле отличный, – согласилась Джен. – И цвет тебе идёт.
Я просияла.
– А мне нравятся твои серёжки.
Джен захлопала ресницами.
– Мы уже готовы смотреть друг на дружку мечтательным взглядом? Если нет, то я быстро добавлю, у тебя очень красивая цепочка.
– Эта? – я совсем забыла, которую надела. Обычно я носила одни и те же украшения. На работе в кредитном товариществе я вынуждена постоянно соблюдать дресс-код. Мне тяжело каждый день обдумывать, какие украшения подходят к сегодняшнему наряду, поэтому я приобрела несколько нейтральных цепочек. Когда я потянула за кулон, чтобы посмотреть, какая это цепочка, она разорвалась и осталась лежать у меня на ладони. – Толстая!
– Ох, нет! – Джен успела поймать кулон прежде, чем тот упал на стол, и протянула его мне.
– Чёрт! – я внимательно разглядела украшение. Ничего особенного, мелкий затейливый узор. Его происхождение – из товаров со скидкой в моём любимом секонд-хенде. Я сжала его в кулаке и обнаружила, что металл невероятно нагрелся. – Что за фигня.
– Его можно починить?
– Игра не стоит свеч. Не думаю, что это настоящее золото.
– А, жаль, – весело произнесла Джен. – В противном случае, ты могла бы отнести его в скупку и сдать за наличку! Соседка моей мамы даже проводила компанию по сбору золота. Она говорила, что сойдут и золотые пломбы, если зубы ещё есть!
– Какая гадость! – я спрятала цепочку в карман пальто.
Джен расхохоталась. Казалось, девушка хотела ещё что-то добавить, но потом смех замолк. Огромными глазами она смотрела через моё плечо. Я не оборачивалась.
Мне этого и не требовалось. Я знала, что это он. Я ощущала его присутствие и чувствовала его запах.
«Апельсины».
Он прошёл мимо нашего столика. Пола его чёрного пальто коснулась моей руки, и я тут же превратилась в пятнадцатилетнюю девчонку. Я громко не захихикала по одной-единственной причине – у меня пересохло горло. Мне так и не удалось выдавить из себя ни звука. Когда Джонни проходил мимо нас, Джен тоже сидела молча и внимательно смотрела в мою сторону
– С тобой всё в порядке? – шепнула она, наклоняясь вперёд. – Ты выглядишь так, будто сейчас рухнешь без чувств. Ты очень бледная.
Ни потерю сознания, ни бледность я не ощущала, а чувствовала себя раскалённой и пунцово-красной. Я сглотнула и покачала головой, не осмеливаясь глянуть через её плечо, чтобы увидеть, как он делал заказ у прилавка.
– Нет, всё в порядке.
– Ты уверена? – Джен сжала мою руку. – Честно, Эмм, ты выглядишь так…
В этот момент он обернулся и уставился на меня. Правда, он действительно посмотрел на меня. Не скользнул коротким взглядом, будто меня не существовало. Не отпрянул, будто его раздражал мой вид. Делласандро смотрел на меня, и я начала подниматься. Но потом поняла, нельзя просто так встать и подойти к нему.
Джен снова глянула через плечо, но Делласандро уже отвернулся к прилавку, чтобы забрать свою тарелку с маффинами. Он больше не смотрел на меня, и я не знала, как ей рассказать о том, что он сделал. А если это не так, меня легко убедить, что я слишком самонадеянна.
– Эмм?
– Он невероятно красивый, – мой голос звучал, как чужой. Хриплый, резкий и полный тоски.
– Да, – Джен наморщила лоб и бросила на него взгляд.
Мужчина занял столик в дальней части кофейни и поднял голову, когда зазвенел колокольчик над дверью. Мы с Джен тоже обернулись. Вошла женщина моих лет, может, на год другой постарше, и, не останавливаясь у прилавка, прошагала между столиков. Со своего места я смогла увидеть, как она скользнула на стул напротив Джонни. Он поприветствовал её поцелуем. Мой желудок сжался. Я опустила голову и уставилась на сапоги, которые сегодня утром тщательно выбирала.
– Вот проклятье, – я не смогла сдержать разочарования.
Джен подняла на меня глаза.
– Я её не знаю.
– Я тоже.
– Она не из числа постоянных клиентов, – с лёгкой обидой продолжила Джен. – Действительно, он мог бы выбрать кого-нибудь из постоянных клиенток.
На самом деле, смеяться мне совершенно не хотелось, но ничего другого не оставалось. Её замечание прозвучало очень забавно.
– Почему бы тебе не подойти к ней и не устроить скандал или что-нибудь в этом роде?
Джен покачала головой и бросила на меня серьёзный взгляд.
– Лучше не надо.
В сумке завибрировал мобильник, я вытащила его.
– Это мама.
– Успокойся. Я принесу себе кофе и кусок пирога или что-нибудь ещё. Ты хочешь на добавку маффин и кофе?
– Да, спасибо, – я порылась в сумке в поисках денег, но Джен покачала головой. Пререкаться мне было некогда, так как я уже нажала на кнопку ответа.
– Привет, мам.
– Что случилось?
– Ничего не случилось. Почему ты всё время думаешь, что что-то должно случиться? – по правде говоря, подобный вопрос мог бы подействовать мне на нервы, но сейчас я обрадовалась, услышав беспокойство в мамином голосе. Как хорошо, когда тебя кто-то любит.
– А я думаю, что-то случилось, Эммилин, потому что ты позвонила мне в воскресенье до обеда. Не надо лгать маме.
– Ох, мам, – иногда она вела себя, как старуха. Такое поведение свойственно бабушкам, а не мамам. Если судить по рассказам и фотографиям, моя мама была буйным ребёнком, чьё детство пришлось на шестидесятые годы. Но больше всего меня поразил папа. Как-то на Рождество, находясь в изрядном подпитии, он заявил, что гашиш надо легализовать.
– Ну, давай, колись.
– Да, ничего особенного, – заверила я маму. Мой взгляд снова переместился на Джонни, но тот смотрел в другую сторону. Он развлекал женщину. Они склонились друг к другу, демонстрируя интимность отношений. – Просто я хотела узнать, как ваши дела.
– Ох, – мама очень удивилась. – Мы с папой сегодня завтракали в закусочной «Old Country».
– Вы… ходили завтракать?
Джен стояла у прилавка лишь в нескольких метрах от Джонни, но в его сторону не смотрела. Она подслушивала. Судя по позе и выражению лица Делласандро, разговор вёлся на личную тему. Разглядеть лицо его собеседницы мне не удавалось, но её распрямлённые плечи и язык тела подсказывали, что мы, вероятно, знакомы.
– Почему мы не можем сходить позавтракать? – мамин голос звучал немного странно, обычно таким тоном она затевала ссору.
– Конечно, можете. Мам, у тебя всё в порядке?
– Собственно этот вопрос я должна задать тебе.
Опять она за своё, это тема никогда не исчерпает себя.
На мгновение я задумалась, стоит ли ей рассказывать о произошедшем. Конечно, не о сексе в поезде и моём перевоплощении в кинодиву семидесятых годов. Я уверена, что об этом ей слышать не стоит. Рассказать надо о коротких провалах и аромате апельсинов. Но о них я тоже умолчала. Во-первых, не хотелось маму волновать, а во-вторых, я боялась, что она права.
– У меня, действительно, всё в порядке, мама, – ложь сдавила мне горло, в глазах защипало. Я радовалась, что мы не стояли лицом к лицу. Иначе мне бы не удалось так легко отделаться от вранья.
– Где ты, в самом деле? Что там за шум?
– А, это. Я в кофейне.
Мама засмеялась.
– Опять? Если будешь продолжать в том же духе, то сама превратишься в чашку кофе.
– Это лучше, чем в тыкву, – парировала я. Джен прокладывала себе путь к нашему столику, балансируя с двумя тарелками и двумя чашками в руках. – Люди, которые любят кофе, говорят, что не могут без него жить. А тыква, напротив, идёт только в суп.
– Ну, ты и хулиганка, – с любовью произнесла мама. – Позвонишь мне завтра утром?
– Хорошо. Позвоню, мама. До завтра, – мы завершили разговор в тот момент, когда Джен снова усаживалась за стол и протягивала мне тарелки.
– Твоя мама, должно быть, очень крутая, – заявила она.
– Всё может быть. О, Боже! Рулет с шоколадной помадкой и карамельной глазурью? Парочка таких маффинов, и придётся покупать джинсы на размер больше!
Джен облизала кончик пальца.
– Ему нравится именно эти.
Можно не спрашивать, кого она имела в виду.
– Ах, да, – Джен ухмыльнулась, – ты ведь считаешь меня сталкером.
Наш разговор крутился вокруг соблазнительного Джонни Делласандро. Он находился здесь со спутницей. Её присутствие делало несколько пошлыми наши фантазии о нём.
Помимо Джонни у нас имелись и другие темы для беседы. Например, наши любимые телепередачи и книги или приятный мужчина, который развозил пиццу по нашему району. О таких вещах хорошие подруги всегда болтают за кофе и булочками.
– Мне надо уже потихоньку собираться, – произнесла я со вздохом, запихнула в рот последний кусочек маффина и допила кофе. И погладила себя по животу. – Я скоро лопну. Кроме того, дома ждёт куча белья и парочка счетов, которые надо оплатить.
– Прекрасное и спокойное воскресенье, – Джен издала счастливый вздох. – Действительно, лучше разойтись по домам. Утром увидимся?
– Скорее всего, да. Я, наверное, возьму кофе на вынос. Знаю, что нормальные люди варят кофе дома, но… его вкус мне не нравится. Кроме того, если тебе нужна всего одна чашка, варить целый кофейник не целесообразно.
Джен с ухмылкой подмигнула.
– Этого тебе за глаза хватит.
Она права.
Подруга покинула кофейню раньше меня. Дело в том, что я слишком долго надевала пальто, пытаясь поймать взгляд Джонни. Я толкнула дверь, звякнул колокольчик. Бросила на Джонни прощальный взгляд в надежде, что он посмотрит на меня. Но Делласандро увлечённо беседовал с незнакомкой.
Лишь поздно вечером, когда счета были оплачены, бельё выстирано, высушено, сложено и убрано, я вспомнила о цепочке в кармане пальто. Но там её не нашла. Я обшарила все карманы, даже в джинсах, хотя знала, что туда её не прятала. Цепочка, как сквозь землю провалилась. Где-то я её посеяла.
Из-за потери цепочки я особо не переживала. С этим украшением меня не связывали сентиментальные воспоминания, и стоило оно недорого. Тем не менее, её пропажа меня обеспокоила. Я теряла вещи и раньше. Во время приступов куда-то их засовывала, но куда конкретно потом не помнила. Точно таким же образом я много вещей и находила. Как-то раз я вышла из магазина, зажав в кулаке пригоршню гигиенических помад, которые, должно быть, нечаянно прихватила. Потом я сгорала со стыда, и не рассказывала об этом случае никому, даже маме. Прошло уже четыре года, но я до сих пор находила помады в сумках и карманах. Я была на сто процентов уверена, что потеряла цепочку не во время приступа. Из кофейни я отправилась домой пешком. Ледяной ветер превратил волоски в моём носу в тонкие сосульки. Это, вероятно, привело к тому, что я не уловила аромат апельсинов. С другой стороны, приступ мог произойти и без предварительного тревожного сигнала. Многие люди с диссоциативными расстройствами вообще не получают сигналы и не могут потом вспомнить, что с ними случилось.
От этой мысли я протрезвела быстрее, чем старшеклассник, которого после выпускного задержал шериф.
Я заморгала, чтобы стекли слёзы. Они жгли мне глаза. Затем сделала медленный и глубокий вдох. Выдох. Ещё раз. Когда я сконцентрировалась на третьем выдохе, то заметила, что чуть-чуть успокоилась. Конечно, не намного, но достаточно, чтобы унялось сердцебиение.
Когда несколько лет назад традиционная медицина с её латынью так и не смогла диагностировать, что же всё-таки произошло с моим мозгом, на помощь пришли альтернативные методы лечения. Я страдала от иголочных уколов и принимала таблетки, от которых было больше побочных эффектов, чем облегчения, хотя обещали они обратное. Акупунктура лечила мою болезнь хуже, чем западная медицина, но я предпочитала иголки. Не хотелось ежедневно пичкать свой организм потенциально ядовитыми химикатами. Медитация не смогла полностью изгнать мои страхи, но улучшила настроение. А после того, как методом проб и ошибок я обнаружила, что склонна к приступам, когда утомлена, перевозбуждена или понервничала, медитация вошла в мой ежедневный ритуал.
По моим ощущениям, это работало. По крайней мере, казалось, что работало. Последние два года прошли без приступов. Так было до недавнего времени. И даже эти три оказались столь короткими, что не стоило обращать на них внимания…
– Вот, чёрт, – мой голос прозвучал грубо и напряжённо.
В зеркале спальни отразилось моё лицо. Бледные щёки, глубокие тени под глазами, губы вытянулись в тонкую ниточку и старались сдержать всхлипы. Приступы никогда не вызывали физическую боль. Они наносили мне душевные раны.
Я сделала глубокий выдох и сконцентрировалась. Затем влезла в мягкие пижамные штаны и поношенную футболку с изображением Эрни и Берта, которую мне купили ещё в младшей школе. После переезда я обнаружила её в своих вещах. На мне она сидела немного хуже, чем раньше, но, всё равно, в ней было уютно. Эту футболку я считала за частицу отчего дома.
Переодевшись, я со скрещенными ногами уселась на кровати. У меня не было ни циновки, ни алтаря, и благовонных палочек я не зажигала. Медитацию я считала больше телесным, чем духовным. На протяжении долгих лет я много читала о психологической связи, но сомневалась, что когда-нибудь смогу контролировать сердцебиение или частоту ударов, как умели некоторые продвинутые йоги. Я верила в чудодейственную силу медитации. Я чувствовала её.
Положив руки на колени ладонями вверх, я слегка коснулась большим пальцем указательного. И закрыла глаза. Традиционную «Ом мани падме хум» (прим.: Ом мани падме хум – одна из самых известных мантр в буддизме Махаяны) или какую-нибудь другую мантру я не напевала, потому что нашла кое-что поэффективнее.
– Колбаски под соусом и картофельное пюре, вкуснотища. Колбаски под соусом и картофельное пюре, вкуснотища.
Эти слова вытекали из меня при каждом выдохе. При каждом вдохе я пробовала не нюхать аромат апельсинов. Сегодня потребовалось больше, чем обычно, времени, чтобы впасть в безмятежное, похожее на транс, состояние. В какой-то момент мышцы расслабились. Пульс замедлился до нормального ритма.
Я откинулась на подушки. Вокруг меня всё новое. Одеяло, матрас и кровать. Моя совершенно новая постель, которую ещё ни с кем не делила. Я вытянула ноги, но глаз не открыла. Закутавшись в мягкую постель, я расслабилась. Совершенно естественным движением мои руки заскользили по животу и бёдрам. По груди.
Я думала о Джонни. Вызывала в памяти каждую чёрточку его лица, каким я видела его в кофейне. Каждую деталь его тела, которое знала по фильмам Джен и фотографиям в интернете. У него маленькая ямочка на нижней части спины, ещё одна – на левой щеке, прямо в уголке рта. Как мне хотелось провести языком по этим ямочкам.
Футболка немного задралась. Когда я провела пальцами по голому животу, из лёгких вырвался наружу воздух. Чтобы получить удовольствие, мне обычно не требовалось зрение. К порнографии я относилась спокойно, но она казалась мне неудачной и скучной. Даже, так называемые, фильмы для женщин я находила бессмысленными. Меня больше одурманивало чтение эротической литературы или прослушивание музыки, чем просмотр непристойных фильмов или картинок.
Но сейчас я полностью сконцентрировалась на лице Джонни. Его золотистых бровях над прекрасными зеленовато-карими глазами. Его губах, чуточку узковатых, которые кривились в улыбке. По крайней мере, в фильмах. В реальной жизни я ни разу не видела даже намёка радости на его лице.
– Джонни, – шепнула я.
Мне пришла на ум мысль, что произносить вслух его имя стыдно и неловко. Но я испытывала лишь благостное тепло.
Даже имя его звучало сексуально. Это ласкательное имя подходило больше парню, чем взрослому мужчине. Джонни, вероятно, был ровесником моего отца. Я застонала и прикрыла ладонью глаза.
Но меня не покидали мысли о нём. Хоть он и относился к поколению моих родителей, я не видела проблемы в том, чтобы представлять его своим любовником. Меня никогда не тянуло к старикам. Честно говоря, мне доставляло удовольствие подглядывать за молодыми мужчинами. Окна нашей конторы выходили на кампус местного колледжа.
В обеденный перерыв мы с коллегами частенько наблюдали, как студенты шли на лекции.
Но на возраст Джонни мне наплевать. Умом я понимала, что он стар для меня. Однако тело имело на этот счёт другое мнение.
Моя рука скользнула между ног и легла на бугорок Венеры. Ладонь усилила нажатие на клитор. Палец гладил по мягкой ткани пижамных брюк. Я вздохнула и запустила руку за воротник. Моё развлечение. В одиночку.
Мысли опять вернулись к Джонни. Сцены из фильмов перемешивались с фотографиями и звуком его голоса. Я задумалась, как в устах Джонни будет звучать моё имя. Он произнесёт его со стоном, как в фильме, когда он занимался любовью с женщиной, которая потом забеременела? Или прошепчет, прокладывая языком путь по моему телу к клитору, который я сейчас ласкала пальцем?
Мне хотелось его раздеть. Стянуть с его плеч длинное чёрное пальто, а шарф использовать, как повязку на глаза. Он бы засмеялся и разрешил мне расстегнуть пуговицы на рубашке и освободить из рукавов его руки. Расстегнуть брюки, раскрыть молнию и задрать мягкую материю к мускулистым плечам. Я хотела встать перед ним на колени и взять в рот его прекрасный, толстый член, водить по нему языком, пока тот не затвердеет и перестанет помещаться у меня во рту…
Я быстро задвигала рукой. Влагалище стало мокрым. Пальцы скользнули во влажную глубину, потом назад. Другой рукой я обхватила свою грудь и ущипнула за сосок. Лаская себя, я думала о Джонни. Его глазах, носе, ушах, губах, восхитительных сосках. Мне хотелось их облизывать и покусывать. Я жаждала, чтобы он называл меня по имени и умолял, чтобы я, наконец, согласилась на половой акт.
– Ааааа, – вырвалось у меня с придыханием.
Я выгнула спину, подняла бёдра навстречу очередному движению руки, и, не замедляя темпа, безжалостно двигалась к кульминации. Давно со мной такого не случалось, наверное, с тех пор, как три месяца назад у меня был последний секс с мужчиной… Но думать о нём не хотелось. Я хотела думать только о Джонни.
– Эмм, – в моих ушах звучит его голос, но мне не страшно. Глаза у меня закрыты. Я вдыхаю аромат апельсинов и полностью отдаюсь во власть его прикосновений.
Мои руки хватаются за точёные стойки изголовья кровати. Дерево скрипит под моей жёсткой хваткой. Ладони покрываются потом, пальцы скользят, но я продолжаю крепко держаться. Кровать прогибается под его весом.
Он целует меня.
В засос, медленно, сладко и горячо, как в моих буйных фантазиях. Я хочу изведать вкуса Джонни, переполниться его запахом, касаться его языка. Наши зубы сталкиваются, это вызывает во мне невиданные пикантные чувства.
Слегка хихикаю. Мои веки дрожат, но Джонни издаёт предостерегающий звук.
– Нет, – приказывает он, и я не открываю глаза.
Липкая жара покрывает мой клитор, и я издаю громкий стон. Выкрикиваю его имя. Мужчина возвышается надо мной и смеётся. Именно так я и представляла себе эту сцену. Через тонкую ткань брюк я чувствую, как он прижимается губами к моей коже, слизывает с неё бисеринки пота. Барьер из хлопка лишь усиливает ощущения.
Я хочу, чтобы он лёг на меня. Кожа к коже. Я хочу чувствовать во влагалище его член. Я хочу, чтобы он входил в меня, хочу царапать его спину ногтями и просить не прекращать.
Но, нет. Джонни использует язык и пальцы, чтобы довести меня до оргазма, это оказывается незабываемым впечатлением. Меня переполняет наслаждение. Божественно!
Как наэлектризованная, я делаю судорожное движение руками, мои пальцы хотят зарыться в его густые, прекрасные волосы.
«Я кончаю!»
Моя рука скользит вниз, но там ничего нет, лишь моё собственное тело. Меня сотрясает оргазм. Я открываю глаза и издаю крик. Безмолвно. Тоскливо. Мой голос срывался на плач.
На губах остался лишь привкус Джонни.
Я была одна.
Глава 4
Выглядела я ужасно. Волосы висели паклей, под глазами залегли глубокие тени, кожа пошла пятнами. Я вышла из дома в разных носках, но понадеялась, что никто этого не заметит. Спала я ужасно. Ночь прошла в мечтах, на фоне которых приступы казались мне полной релаксацией.
Я сидела за рабочим столом, сжимая в руках чашку с медленно остывающим кофе, и таращилась на монитор. Но ничего не видела. После работы меня записали на иглоукалывание, но смысла продолжать процедуры я не видела, так как не была уверена в их результативности. К счастью, у меня не было срочной работы. Прежде чем устроиться в Кредитное товарищество, мне приходилось выполнять гораздо больше работы. Если сравнивать с работой кассира, а потом временно исполняющей обязанности администратора банка, моя новая работа казалась сущим пустяком. Мне удалось взять себя в руки и проверить личный почтовый ящик. Среди разных глупых посланий и картинок со странными названиями улиц, которые всегда посылала мне мама, нашлось сообщение от Джен. Тема звучала кратко: «Прочти».
Я ощущала себя Алисой в Стране Чудес, которой гусеница предложила отведать кусочек гриба, но письмо всё же открыла. В нём оказалась ссылка на блог, который специализировался на обработке отзывов к неизвестным фильмам ужасов. Одна статья в нём посвящалась фильмам Джонни, хоть они и не являлись настоящими ужастиками. К моему великому удивлению, он снял, в общей сложности, пятнадцать фильмов. Хотя из-за потока информации в интернете, казалось, что их гораздо больше. Когда я дочитала до конца, стало понятно, в чём дело. Многие фильмы сократили, и они выходили на экране за рубежом под другими названиями. Для каждого фильма создали ссылку, которая вела на отдельный сайт. На нём находились кадры, клипы и другая информация о данном фильме. Кроме того, имелись ссылки на сайты, где эти фильмы можно купить. Некоторые из них можно было купить без проблем и за смешную цену, если знаешь, где искать. Другие же, наоборот…
– Ничего себе, – произнесла я с уважением и восхищением в голосе.
Сто семьдесят пять долларов за дублированную версию фильма, о котором я никогда не слышала. Плюс почтовые сборы. Я облизала губы, размышляя о предложении и моём приличном банковском счёте.
«175$ за фильм Д.Д.» – написала я Джен.
«Ты представляешь?» – тут же ответила она. – «Это какой?».
«Ночь ста лун».
«Чёрт подери! Хватай его, девочка. Ни у кого нет ста лун!».
Затем спустя секунду пришло:
«(I)»
Мне понадобилось мгновение, чтобы догадаться. И когда я поняла, то рассмеялась. Это не божественная луна, а голая попа.
«Ты его видела?».
«Нет. Даже пиратскую копию не видела. Хочешь?».
«Ты шутишь? Дааааааааа!».
Сто семьдесят пять долларов могли являться суммой большой или малой, смотря для чего. Для ремонта машины, например, это немного, но и не мало. Это нормальная цена для маленького телевизора, несколько великоватая – для пары обуви и до смешного низкая цена за неделю отпуска на пляже.
Но чертовски высокая для DVD-диска.
Я всё же нажала «Добавить в корзину». Когда сайт завис, моё сердце перестало биться. Маленький индикатор загрузки почти до конца оставался в нижней части страницы. Я нажала… Нажала ещё раз… Но ничего не происходило.
Две-три секунды я пребывала в панике, пот катился по моей спине тонкой струйкой, но потом поняла, надо нажать на кнопку «Моя корзина», чтобы посмотреть, действительно ли я отправила туда фильм.
К нему добавилась ещё и безбожно высокая стоимость пересылки, а также какой-то сомнительный сбор за обработку. На сумму я даже не смотрела, просто набрала номер своей кредитки на этом не слишком безопасном Интернет-ресурсе, рискуя своей личностью, чтобы получить на руки, возможно, отвратительную копию плохого фильма.
Прежде чем рискнуть закрыть страницу, я распечатала квитанцию и убедилась, что подтверждение заказа прислано на мой почтовый ящик. Затем откинулась на спинку стула с всё ещё бьющимся сердцем и вспотевшими ладонями.
Казалось, я пробежала целую милю, спасаясь от злых собак. Или зомби. Или ещё хуже – собак-зомби. Безумная усталость и напряжение совершенно сбивали меня с толку. В волнении я написала Джен:
«Я купила его».
«Ты шутишь!!!».
«Нет. Устроим девичник, когда его пришлют?».
«Пришлют не только его… Позвонишь мне, когда он придёт!».
Я заверила её, что так и сделаю, и спрятала телефон в сумочку. Пора отправляться на иглоукалывание. От работы до центра альтернативной медицины всего десять минут езды. От дома моих родителей эта поездка занимала сорок пять минут. Через пять минут после приезда я уже лежала на кушетке в терапевтическом кабинете, под головой – мягкая подушка.
