Текст книги "Аромат апельсинов (ЛП)"

Автор книги: Меган Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Я вижу красавца мужчину, – тихо ответила я.

Джонни недоверчиво фыркнул.

– Неужели?

– Я на полном серьёзе, Джонни.

Он посмотрел на меня.

– А что видишь ты, когда смотришь на меня?

Я поцеловала его.

– То же самое. Только умудрённого опытом.

Джонни притянул меня к себе, крепко поцеловал. Его руки скользнули по моей спине, сжали ягодицы. Затем он прижал меня ещё сильнее.

– А что видишь ты? – поинтересовалась я.

Его взгляд скользнул по страницам альбома, потом по моему лицу.

– Я вижу ребёнка. Малолетнего пацана, который задирает нос, и понятия не имеет, что такое жизнь. Я вижу неудачника, который за пару долларов готов демонстрировать свой член.

– Ты видишь себя таким, каким был в те годы? – я поднялась на цыпочки, чтобы его поцеловать, затем взяла в руки его лицо и посмотрела в глаза. На мой взгляд, Джонни тогдашний был молодым, дерзким и немного высокомерным, но никак не неудачником.

Взгляд Джонни на секунду посуровел, потом он улыбнулся.

– Точно.

– Я так не думаю.

Мужчина разглядывал меня, в его зеленовато-карих глазах промелькнуло нечто. Мне показалось, что я узнала этот взгляда, а может быть, и нет.

– Ты… ты же меня не знала.

Я опустилась обратно на пятки и потянула его за руку к дивану, где мы смогли прижаться друг к другу.

– Знаешь, что я думаю? Важно не то, что ты говоришь сам о себе, а то, что говорят о тебе люди. А про тебя никто не говорил, что он был придурком. И что ничего не понимал в жизни.

– Люди, – с лёгким презрением бросил Джонни. – Они частенько сами ничего не понимают.

Я порылась в ящике с сувенирами, который он выдвинул, и извлекла из него сложенную афишу. Точно такую же продали с аукциона на «eBay» за несколько сотен долларов, а на этой даже стояли подписи всей съёмочной группы. «Джонни с любовью, Маргерет… Джонни, у которого всегда найдётся шутка в запасе, Бад… Джонни, спасибо за всё, что ты знаешь, Ди…».

Я перевела на него взгляд.

– Людям ты нравишься. Людей притягивает к тебе, как магнитом. Ты был щедрым другом.

– Возможно, даже чересчур щедрым, – разглядывая афишу, согласился он.

Я задалась вопросом, не об Эде ли он подумал, но ничего не спросила.

– Ты до сих пор с ними общаешься?

– С некоторыми. Время от времени.

– Вы расстались, и каждый занялся своим делом, но все вы добились успеха.

– Кто-то больше, кто-то меньше.

Я снова спросила себя, о ком он сейчас думал. Об Эде или Беллине, или о Кэнди с его знаменитым телешоу и кулинарной империей? Или о себе?

– Я долго копалась в интернете, разыскивая о тебе информацию. И многое о тебе прочла, – рассмеялась я, а когда мужчина закатил глаза, прижала палец к его губам, чтобы не мешал говорить. – Очень многое. От самых известных интервью до скучных дискуссий в блогах. И все, как один, утверждают, что ты, милый, не только божественно выглядишь, но ещё на редкость умный и талантливый.

– Вероятно, ты не обратила внимания на самые отвратительные отзывы, – возразил Джонни. – Если кто-то превозносит до небес какого-то говнюка из прошлого, это значит, что он просто хочет полизать ему задницу.

Я захохотала в голос.

– Да, конечно, ты не всегда был лучшим. Но о чём это говорит? Или о ком? Во всём, чего ты достиг, виден талант. Твоё искусство.

Опять что-то вспыхнуло в его взгляде, мне бы очень хотелось знать, что же он означал.

– Оно меня и спасло.

Я ожидала другого ответа.

– Оно спасло?

Джонни снова меня поцеловал. Медленно, сладко, крепко. Не отрываясь. Его язык касался моего языка. Мне нравилось целоваться с Джонни. Нравились его рот и дыхание. Язык и зубы. Внезапно я оказалась на его коленях, мои колени упирались в диванную подушку.

Когда его руки обхватили мои ягодицы, я завиляла попой. Поцелуй стал глубже. Член Джонни упирался в мою промежность. Я представила, как он окажется у меня во рту, и содрогнулась. Или между ног. Глубоко во влагалище.

Я расстегнула пуговицы на блузке, и от холодного воздуха моя кожа тотчас же покрылась мурашками. Джонни всегда выставлял на обогревателе более низкую температуру, нежели я. Ему больше нравился холод.

Будто кто-то невидимым пальцем провёл по моим соскам, сделал их твёрдым и заставил топорщиться кружево на бюстгальтере. Я сняла блузку, расстегнула бюстгальтер и оставила лямки свободно болтаться на плечах. Обеими руками я обхватила, всё ещё покрытые шёлком груди, и сжала их вместе.

Джонни сразу же принял моё предложение. Он оторвался от моих губ, поцеловал меня в шею, в ключицы. Ласково провёл языком у основания груди. Я скинула бюстгальтер, Джонни взял в рот мой твёрдый сосок, и осторожно сосал его, пока я не застонала. Каждое ласковое движение его губ и языка отдавались в моём клиторе. Мне всегда нравилось, когда мне ласкали соски, но у всех моих прежних партнёров не находилось для этого времени. Им больше нравилось сразу же устроиться у меня между ног.

У Джонни время было.

Я запрокинула голову. Волосы щекотали моё лицо, когда я раскачивалась в такт его движениям. Слои джинсового материала, хлопка и шёлка усиливали ощущения. Джонни снова провёл языком по соску, слегка прикусил. Сперва один, потом другой. Когда зубы крепко впились в мою нежную кожу, я с криком нагнулась в его сторону.

Мужчина засмеялся, и я тоже смеялась, бездыханная, кашляющая, и переполненная желанием. Джонни зарылся носом между моих грудей, провёл языком по тем следам, которые оставили его зубы.

Я предложила ему своё тело, и он взял его. Одна его рука опустилась мне на спину между лопаток, другая – на ягодицы. Прежде чем я поняла его затею, он встал. Ноги я скрестила вокруг его талии, руками обхватила шею.

Я тяжело выдохнула:

– Джонни…

– Тсс, – сказал он. – Кровать в паре шагов отсюда.

Пока Джонни нёс меня в спальню, я держалась за него мёртвой хваткой. Мы рухнули в кровать, перевернулись, и я оказалась под ним. Его пальцы царапали мою голую кожу. Пуговицы на его рубашке никак не поддавались, кое-как мы её стянули. Но целоваться не переставали. Я выпуталась из своих джинсов и лежала перед ним на кровати лишь в шёлковых трусиках. Затем и он, наконец-то, спустил джинсы на бёдра.

Глаза Джонни сверкали. Он стоял на коленях и разглядывал моё тело. Переполненная страстным желанием, я раздвинула ноги. Шея и грудь от возбуждения покраснели, я чувствовала, как этот жар распространялся по всему телу. Я пожирала глазами его бёдра, золотистый пушок волос на лобке, сладкое место внизу живота, которое бы с удовольствием поцеловала…

Сделала глубокий вдох, и тотчас же закашлялась, чтобы убедиться в реальности происходящего.

– Эмм?

Я провела руками по своему телу, ощущая прикосновение пальцев к голой коже. Значит, это не фантазия, я находилась в реальном мире. Когда Джонни поворачивался, кровать скрипела.

– Коснись меня, – прошептала я.

Мои веки потяжелели, но я заставила себя не закрывать глаза, чтобы смотреть на Джонни. Хотелось видеть его перед собой. Сконцентрироваться на нём. Ему необходимо стать моим якорем.

Джонни облизал губы, откинул ладонью волосы со лба.

– Слушаюсь, миледи. Буду тебя касаться.

От этих интонаций, которые так любила, я затрепетала. Смысл сказанного ясен. От этого мужского, слегка высокомерного тона мне полагалось закатить глаза.

Я раздвинула ноги ещё шире, приподняла бёдра. На моих трусиках расплывалось влажное пятно, а влагалище было уже совсем мокрым. При каждом движении бёдер шёлк трусиков тёрся о клитор.

Джонни провёл пальцем по моему животу, по кружевной каёмке трусиков, по половым губам. Потом ещё раз, сильно надавил, у меня вырвался стон.

– Как я должен тебя касаться, Эмм? Так? – уже не проблема разгадать выражение его лица. Его взгляд читался, как открытая книга.

– Да, Джонни.

Он нажал сильнее.

– Какая ты горячая. И влажная.

– Да, – выдохнула я.

– На мой взгляд, слишком влажная.

Я скорчила гримасу.

– Да, Джонни. Только виноват в этом ты.

Его палец скользнул под резинку трусиков, потом глубже. Потом ещё раз. Прежде чем я полностью смогла насладиться, он вытащил палец, провёл им по трусикам, по влажному пятну на шёлке.

– Сними их, – приказал он.

Я приподняла бёдра и начала стягивать трусики. Джонни чуть сдвинулся в сторону, чтобы я их могла полностью снять. Откинувшись назад уже полностью обнаженной, я секунду помедлила.

От внимания Джонни эта заминка не ускользнула.

– Что?

– Ничего, – мне совсем не хотелось думать о том, сколько шикарных красоток с плоскими животами, маленькими задницами, но пышной грудью прошло через постель Джонни. Лучше не рассказывать ему об этой мысли.

Его руки застыли, джинсы сползли ниже бёдер.

– Эмм, поговори со мной.

Я снова провела руками по своему обнажённому телу.

– Продолжай.

Он стянул джинсы. Я хотела, чтобы он навалился и овладел мною, или ласкал меня между ног, или наоборот, я его. Вместо этого Джонни вытянулся рядом со мной, упираясь членом мне в бедро. Он положил руку мне на живот, но довольно далеко от клитора, и посмотрел мне в глаза.

– Тебе говорили, какая ты сногсшибательная? – тихо поинтересовался Джонни.

Мне хотелось ему намекнуть, что мужчина, который слишком высоко задирает нос и не имеет понятия о жизни, таких вопросов не задаёт. Но, может быть, за прошедшие годы он изменился и повзрослел. Такое происходило с каждым. Со мной, вероятно, тоже.

– Радует, что ты это заметил, – я чуть повернула голову, чтобы видеть его лицо. – Тебе тоже в великолепии не откажешь.

Рука Джонни скользнула немного ниже, погладила по краю аккуратно постриженного лобка, но не двигалась туда, где я мечтала почувствовать его прикосновения.

– Это правда, Эмм. И речь не только о твоём лице или теле. Я не хочу, чтобы ты думала, что дело только в них.

– Даже так? – я наморщила лоб. – Ты хочешь сказать, что речь идёт о внутренней красоте? Примерно то же самое, если бы ты сказал, что я – редкая индивидуальность.

Он издал приглушённый смешок и поцеловал меня, медленными, поглаживающими движениями провёл по животу, подразнивая, приближался к клитору.

– Это означает, что я трахаюсь с тобой не только из-за классных сисек или потому что у тебя потрясная задница.

Я засмеялась. Ну, не могла я по-другому. Мне бы понервничать или даже оскорбиться. Другие женщины так бы себя и повели, выскажи им такое, что услышала я в данный момент.

– Да, ну и что тогда?

Джонни улыбнулся. Его рука, наконец-то, скользнула глубже и нашла ту сладкую точку, которая так тосковала по его прикосновениям.

– Тебе нужен список?

– Да, – выдохнула я. – Хорошая идея.

Его палец двигался в правильном ритме и темпе. Мы вместе не так уж давно, но он уже хорошо изучил моё тело. Знал, когда надо попробовать нажим, а когда сделать паузу. Где у меня эрогенные зоны и как их возбуждать.

Я закрыла глаза и поплыла под звуки его голоса и сладкими нажатиями кончиков пальцев на мою кожу.

Руками он очень медленно доводил меня до оргазма. Подгонял голосом. Я слушала его и забывала обо всём на свете.

Джонни говорил очень тихо, не так, чтобы меня развлекать, но достаточно громко, чтобы усилить моё возбуждение.

– Тебя не останавливают препятствия, если ты что-то хочешь сделать. Ты, в некотором смысле, упрямая, и меня это восхищает, Эмм. Ты добрая в отношении своих друзей. Семьи. Мне импонирует, что ты до сих пор любишь родителей.

Я, запыхавшись, рассмеялась.

– Только, давай, сейчас не будем о моих родителях.

Джонни сдавленно хмыкнул, его палец замедлил темп, потом ускорил. Он сводил меня с ума.

– Мне нравится, мне нравится твоя причёска.

– Хорошо.

– Мне нравится, как кривится твой рот, когда ты усиленно о чём-то думаешь, но не знаешь, что нужно сказать.

Я вздохнула и немного изогнула спину.

– Мне нравится, как ты однажды плакала в моём кабинете, потому что думала, что произошло что-то постыдное.

Я уже так приблизилась к оргазму, что не могла больше сдерживаться.

– О, как сексуально! Раз мы откровенно говорим о сексе…

Даже если бы мы в этот момент разговаривали о динамике цен на рынке чая Китая, кульминация всё равно бы наступила. Но Джонни ничего не произнёс, а просто нагнулся и поцеловал меня.

В унисон с движением пальца он посасывал мой язык, эти ощущения медленно сводили меня с ума. Я хотела поднять бёдра выше, чтобы направить его палец к моему клитору, но сдержалась.

– Я обожаю, как твердеют твои соски, когда ты перед душем стаскиваешь футболку через голову. Ну, как?

– Намного лучше…

– Я тащусь от твоего вкуса, когда ощущаю его на своём языке. Когда я об этом думаю, мой член твердеет так, что боюсь, он взорвётся.

Я бормотала его имя. Не могла двигаться, не могла говорить. Могла лишь слушать. И чувствовать.

– В первый раз, когда я увидел тебя в кофейне, – шептал Джонни мне на ухо, а рука его в это время приближала меня к экстазу, – я уже знал тебя, Эммелин. Я проглотил язык и собирался пройти мимо, потому что не мог тебе сказать, что знал тебя уже тогда. Я знал, что произойдёт дальше. Здесь. Вместе. У меня не было выбора, и это меня чертовски раздражало.

Я разлепила глаза, казалось, моё тело вот-вот взорвётся.

– Это… правда?

Палец Джонни скользнул глубоко во влагалище, он двигался медленно, точно так, как до этого гладил. Эти невероятные ощущения меня сдерживали и одновременно возбуждали.

– Да. Это так. Почему ты считаешь, что я в отличие от тебя большой мудак?

Я задыхалась и надеялась, что вот-вот наступит оргазм. Но он не наступал.

– О, детка, ты чертовски страстно выглядишь, так сексуально…

Я любила эти слова. Так же как любила и его. Любила в нём всё, даже тот факт, что в первую нашу встречу мы действовали друг другу на нервы, хотя не произнесли ни слова.

– Ты такая горячая, такая мокрая. Я чувствую, ты уже готова. Я хочу видеть твой оргазм, Эмм.

– Да.

Он покусывал меня за ухо, пощипывал нежную кожу шеи и оглядывал вожделенным взглядом. Сейчас не время для разговоров, по крайней мере, для меня. Я в экстазе двигалась под его прикосновениями. Меня накрывала волна. Ничто не могло меня удержать, но ничего меня и не удерживало.

– Когда я тебя там увидел, у меня было ощущение, будто я перевернулся в грузовике на огромной скорости, – шептал Джонни. – Я прошёл мимо тебя так, будто ты – пустое место, но думал только о тебе, что даже запутался в собственных ногах. Ты была такой в тот день, когда я увидел тебя в первый раз. И так посмотрела на меня.

Каким-то образом у меня нашлись слова и дыхание, чтобы их произнести. Каким-то образом прорезался и голос.

– Я на тебя смотрела. Я тебя не знала, но чувствовала… я чувствовала… О, Боже, Джонни продолжай, быстрее.

Многого не требовалось. Лишь совсем чуть-чуть. Я одновременно падала и парила.

– Ты тоже меня одурачил, – произнесла я, удивляясь, откуда взялись эти слова и каков их смысл. Это говорило моё сердце, ум же молчал. – Мы столкнулись, да? Прямо тут. Ты и я, мы приблизились друг к другу… в нужное время…

– В конце концов, сейчас самое подходящее время, – бормотал Джонни, зарывшись лицом в мои волосы.

Я чувствовала, что твёрдый член упирался в мои бёдра, хотя к нему не прикасалась.

Меня сотряс оргазм. Я слышала, как Джонни стонал мне в ухо, чувствовала, как его член пульсировал на мне и подрагивал. Я чувствовала его жар, когда он изливался. Я чувствовала его запах, меня так затрясло, что я застонала.

Потом я снова воспарила в невесомости, молча клевала носом, а его рука всё ещё лежала на мне. Мы прямо-таки приклеились друг к другу, я даже подумала, что надо встать и принять душ. Но не встала. Хотелось лежать здесь, рядом с ним и не двигаться.

– Мы не столкнулись, – прошептал он спустя минуту сонным голосом.

– Нет? – я перевернулась и уткнулась в него носом. Наши ноги и руки безбожно переплелись.

– Нет. Как называется, когда два объекта находятся в движении… чёрт, – пробормотал он. – Тебе для машины нужна специальная страховка.

Хорошо, что я могла следовать за его мыслью, хотя он, по-видимому, опьянел от наших любовных игр и, похоже, уже засыпал. Я тихонько рассмеялась и уткнулась в прохладную кожу его шеи. И подумала об уроке физики в школе.

– Два объекта, находящиеся в движении, сталкиваются, Джонни.

– Да, что с нами и произошло, – прошептал он. – Мы столкнулись.

Глава 28

Дела шли хорошо.

Не только между Джонни и мной – я не ослепла от любви и не верила, что наши отношения для него важнее всего остального. Моя любовь, понятно, не означала, что кроме неё не должно существовать ничего другого.

Нет, действительно всё было хорошо. Я больше не погружалась в темноту, а встала на якорь здесь и сейчас. Хоть порой не получалось скрыть, что мне не хватало небольшой суеты – чистой свободы тех часов с тогдашним воображаемым Джонни, – я ценила реальность сегодняшнюю.

Кроме того, я часто думала о его словах. О том, что произошло между нами в кофейне в тот самый день, когда он прошёл мимо, делая вид, что меня не существует. Я думала о том, как он это назвал.

«Мы столкнулись».

Эти слова он произнёс в конце, когда оргазм лишил рассудка нас обоих. Самое подходящее время и место. «Наконец-то».

Я, не переставая, думала об этих словах.

– Хотелось бы знать, что они означают, – сказала я Джен, когда мы с ней сидели в нашей любимой кофейне с большими чашками кофе и тарелкой с пирожными.

Как обычно, зал был переполнен, но сама кофейня изменилась. Мне она до сих пор нравилась, но я больше не поднимала в надежде глаза всякий раз, когда звенел дверной колокольчик. Карлос уже дописал свою книгу и не сидел здесь целыми днями.

По его словам, он сделал перерыв, прежде чем заняться новым романом. Я заметила парочку новых лиц, кое-кто из старых завсегдатаев пропал. Конечно, это не кофейня изменилась, а я сама.

– Не знаю. Может, это бессмысленная болтовня после секса. Некоторые люди, когда кончают, говорят сущую ерунду, – Джен маленькими глоточками попивала свой кофе, потом склонилась ко мне. – Вот, например, Джаред однажды громко кричал: «Святой Пётр стоит столбом». Я в тот момент делала ему минет, и его колокол зазвонил, если ты понимаешь, о чём речь.

Я громко засмеялась:

– Что ты ему делала?

Джен в ответ тоже рассмеялась:

– Только не прикидывайся, будто не знаешь, о чём идёт речь.

Я невинно подняла брови.

– Понятия не имею.

Она украдкой огляделась и сделала вид, будто сосёт член и при этом пальцем… ну… как бы поглаживает сзади.

– Дорогая, я думала, он оторвёт мне голову, так бурно он кончал.

Я снова рассмеялась, прикрыв на секунду лицо ладонями, потому что не хотела себе представлять эту сцену, но не могла.

– О!

– Ему очень понравилось, – заявила она с самодовольным кивком.

– Пойми меня правильно, я не большой фанат… этого самого.

– Понимаю.

Она пожала плечами и бросила на меня сияющий взгляд.

– Но если ты кого-то по-настоящему любишь… и хочешь, чтобы он был счастлив… При этом я не хочу сказать, что Джареду только этого для счастья и не хватает.

– Конечно же, нет.

Джен скорчила гримасу.

– Но ему, чёрт возьми, это очень нравится.

Теперь уже смеялись мы обе.

– Верю тебе на слово. Правда, я не очень уверена, что Джонни обожает минет.

Она отмахнулась.

– Этого никогда нельзя знать наверняка.

Я покачала головой и сделала глоток.

– Это просто извращение, дорогая.

– Знаю, – наморщила лоб Джен. – И кто бы мог подумать?

Мимо нас проплывала матрона, к седым волосам, завитым в тугие локоны, прилагался классический костюм из Италии. Она бросила на нас серьёзный взгляд. Джен подождала, пока та пройдёт, и закатила глаза.

– Сегодня здесь, как на подбор, странные личности, – произнесла она. – Одни старики. Извини, это не относится к твоему любимому мужчине.

– Я и не думала обижаться. К нему это не относится.

– Точно, – она слизнула с указательного пальца глазурь от пирожного. – Мистер сама сексуальность, то есть Джонни Делласандро не стареет. Ты на самом деле собираешься взять его фамилию после свадьбы?

Я ухмыльнулась.

– Вообще-то речь о свадьбе пока не шла. Боже, и ты туда же, прям, как моя мама. Дайте нам просто… побыть вместе и насладиться друг другом.

– Вы не просто вместе, дорогуша. Вы любите друг друга. На самом деле.

– На самом деле, – повторила я. – Но будет ли свадьба, я не уверена. Сколько раз он был женат, три раза или четыре? Возможно, он не захочет снова вешать ярмо на шею. И у нас не может быть детей, хотя это не так уж важно. Мы даже не живём вместе.

– Послушай, ты имеешь в виду, что, обжегшись на молоке, будешь дуть на воду? Позволь тебе напомнить, он не женился бы четыре раза, если бы сам этого не хотел.

– Глубокая мысль, – поддразнила я её. – Прямо-таки философская.

Подруга швырнула в меня салфеткой.

– Попридержи язык. Правда. Бьюсь об заклад, что ты выйдешь замуж раньше меня.

– Вы собрались пожениться?

Замечательные новости. Я наклонилась вперёд. Меня немного волновало, что её дела с Джерадом идут не так, как надо.

Джен пожала плечами.

– Может быть. Он, правда, считает, что не очень престижно быть женой похоронного агента. А я думаю, это не хуже, чем быть подругой похоронного агента. Хотя сейчас есть одно преимущество, мне не надо жить в доме с подвалом, полным покойников.

Я поморщилась.

– Тебе ведь не обязательно там жить?

– Нет, но жить стало бы проще, – она снова пожала плечами, поковыряла своё пирожное, откусила от него кусочек и проглотила. – Я не знаю, пытается ли он меня убедить или, наоборот, отговорить. Пока время терпит, но долго он ждать не будет и постоянно предлагает слетать в Лас-Вегас.

– Ты хочешь за него замуж?

Джен подумала.

– Не знаю. Правда, я не знаю и не уверена, потому что не знаю или не хочу быть уверена в том, что ничего не будет.

– Звучит очень заковыристо, – произнесла я сочувственным голосом.

– Да, – радостно заявила Джен. – Но вернёмся к твоим баранам. Так ты собираешься оставлять свою фамилию или нет?

– Кому это интересно, если я сама ещё не знаю, хочу ли я вообще замуж?

– Ты только подумай, – заявила Джен, когда седовласая дама проложила себе обратный путь между столов. – Если ты возьмёшь его фамилию, то будешь зваться Эмм охренительного Делласандро!

Седовласая одарила нас разъярённым взглядом, и я расхохоталась.

– О, да! Представляю себе, как поднимаю трубку рабочего телефона и говорю: «Добрый день! На проводе Эмм охренительного Делласандро. Чем могу вам помочь?»

Джен захихикала.

– Следует признать, что такое запомнят надолго. Мне, возможно, надо перестать так его называть, ведь вы теперь вместе.

– Нет, – возразила я. – Не прекращай. Даже для меня он всё ещё Джонни охренительный Делласандро.

Джен бросила на меня удивлённый взгляд.

– Правда?

– Да.

– Круто. Он просто потрясающий, – добавила она. – Хоть я и не могу больше смотреть фильмы с его участием, так как постоянно думаю о том, что он спит с моей подругой.

– А я смогу смотреть в глаза Джареду после твоего рассказа о том, как ты гладила пальцем его член?

Мы так громко засмеялись, что на нас стали оборачиваться. Но нам было всё равно. Для этого и нужны подруги – для хриплого, громкого смеха в кофейне. Джен принесла себе ещё одно пирожное, а я доедала свой яблочный маффин.

– Я нервничаю из-за вернисажа, – призналась подруга. – Если серьёзно, я имею в виду, что он Джонни Д., понимаешь?

– Не нервничай. Джонни нравятся твои работы. И говорит он это не только потому, что ты моя подруга. Хоть я и делю с ним постель, к искусству он относится серьёзно. Он не стал бы тебя разыгрывать, Джен. Вернисаж получится отличным.

– Это моя первая выставка, – она указала на пустые места на стене, где раньше висели её картины. – Здесь они в счёт не шли. У Джонни картины настоящие. Сильные. Я не хочу провалиться. Понимаешь?

Я кивнула.

– Знаю.

– Конечно, я не думаю, что передо мной сразу же появится перспектива карьеры или что-то в этом роде, – поспешно добавила она. – И не жду, что в ближайшее время смогу бросить свою работу. Я только хочу, чтобы люди увидели мои работы и полюбили их. Речь тут не о деньгах.

– Я тебе завидую. И Джонни. У меня нет даже крошечной творческой жилки… – я прервалась, думая о запутанных историях, которые придумывал мой мозг. – По крайней мере, такой, с которой можно было бы начать.

– Знаешь, что я скажу? Я без калькулятора не могу ни прибавить, ни отнять. Без людей, которые знают математику, мир перестанет вращаться.

– И без людей, которые могут сотворить красоту, тоже, – ответила я. – Твой вернисаж пройдёт на высшем уровне, поверь мне. Я жду не дождусь.

Подруга скорчила рожицу, потом улыбнулась.

– Признаться, я тоже.

Мы ещё немного поболтали, допивая свой кофе. Попутно оценили посетителей кофейни, кто во что одет. Через некоторое время я глянула на часы и вздохнула.

– Мне надо потихоньку собираться. Я пообещала Джонни приготовить сегодня ужин и, к сожалению, запланировала нечто особенное.

– Ты влюбилась по уши, – заметила Джен.

– Нет, – не очень решительно возразила я.

– Ты собираешься выйти замуж за этого мужчину, – поддразнила она меня. – И прежде чем ты исполнишь свои обязанности, открой ему вечером дверь в лодочках, жемчужном ожерелье и в маленьком передничке, и подай ему мясной рулет, закрученный в форме сердечка.

Ужасная идея. Не лодочки с жемчугом, и даже не мясной рулет, это, на мой взгляд, куда бы ни шло. А вот демонстрация моей хозяйственности…

– Я бы никогда не подумала… – выпалила я, но сразу же замолкла, так как к своему ужасу заметила, что готова вот-вот расплакаться.

Джен – девушка умная, она тотчас же посерьёзнела.

– О чём бы ты никогда не подумала?

– Что однажды у меня будет всё это. Или что-нибудь наподобие. Я всегда думала, что до конца жизни останусь с родителями, – у меня дрогнул голос, и чуть не полились слёзы. – Прости.

– Эй, девочка, не за что извиняться. Как ты себя чувствуешь в последнее время? – подруга немного повертела пальцем у виска.

– Тебя интересует моё помешательство? – я так выразилась лишь потому, что знала, она имела в виду совсем другое. – С того самого дня, как мы попробовали жить вместе, у меня не было ни одного приступа. Но спокойствию я, однако, не доверяю. Я постоянно жду, что начнётся новый приступ.

– Это, вероятно, навсегда?

Слова не в бровь, а в глаз.

– Да. Я тоже так думаю. Их не было два года до моего переезда сюда. Но даже тогда я подсознательно их ждала. Но всё-таки надеялась.

Джен кивнула.

– Могу себе представить. Возможно, сейчас они тоже исчезнут на некоторое время.

– Да. Хотелось бы, – согласилась я, но с уверенностью утверждать бы не стала.

– Сделай мне одолжение.

– Какое?

– Не пытайся больше вызывать приступ. Я думала, Джонни меня уроет.

– Он просто беспокоился. Он не сердится на тебя.

Джен покачала головой.

– Ты бы только видела его лицо. Он с ума сходил от страха. Не так, как тем вечером, когда мы были у тебя на ужине. Тогда было заметно, что ему немного не по себе. Не более того. Но в тот день, когда ты сама себя погрузила в темноту, это его добило. Я видела по лицу.

У меня вырвался неловкий смешок.

– Это было очень глупо с моей стороны.

– Разве? – она разглядывала меня с любопытством. – Не знаю, не знаю. Раз тебе удалось вызвать приступ, то, может, не мешало бы научиться, как выходить из него? Ладно, забудь. Джонни прав, это опасно, а я – плохая подруга, раз вообще такое предложила.

– Нормальная ты подруга. Я полагаю, в твоей теории что-то есть. Но раз уж я ему пообещала, никогда больше не пробовать… – честно говоря, я тоже боялась.

– Согласна, лучше не надо. Я же не врач. И даже не смотрю по телевизору сериалы про больницу. Джонни совершенно прав. Мне не стоило предлагать, поэкспериментировать с твоим мозгом.

– Дело в том, что большинство эпилептических расстройств не контролируются умом. А если бы контролировались, то люди тогда б не нуждались в лекарствах. На меня лучше действовали медитация, иглоукалывание и альтернативная медицина, чем традиционные лекарства. Кроме того, мне никто так и не смог диагностировать эпилептический припадок. Каждый врач, к которому я обращалась, говорил что-то своё. На компьютерной томографии обнаружили лёгкое затемнение, но она не растёт и не исчезает, – вздохнула я. – Очень глупо.

– Да, уж, – согласилась Джен. – А что ты подумала, когда получила травму?

Я обрадовалась, что можно с нею над чем-нибудь посмеяться, хотя, на самом деле, было не до смеха.

– Не знаю. Думаю, я была не слишком умным ребёнком.

– Боже мой, да кто бы говорил! Я однажды вообразила себя Суперменом и, завернувшись в простыню, как в плащ, спрыгнула со второго этажа. Я думала, что смогу летать.

– А когда ты заметила, что не можешь?

Джен фыркнула.

– В тот момент, когда спрыгнула.

Мы обе засмеялись, весело вспоминать о нашем глупом поведении в детстве. Я ещё раз посмотрела на часы.

– Ладно, мне действительно надо идти. Думаю, придётся купить немного фарша и пожарить котлеты.

– Не забудь про передник и жемчужное ожерелье, – напомнила мне Джен и тоже поднялась. – И лодочки.

По дороге в супермаркет я размышляла о нашем разговоре. Протолкнув тележку через проход, я занялась покупками. Не только для себя, но и для Джонни. Выбрала оливковое масло, которое он предпочитал. Туалетную бумагу его любимой марки, хоть она и дороже. Его любимые чипсы со вкусом соли и уксуса. Принятие такого решения не показалось мне фальшивым, я могла это купить и для себя. Мне не пришлось идти на компромисс или менять себя. Эта незамысловатая покупка являлась частью чего-то большего. Речь шла не о марке масла или количестве купленных пачек риса. Даже не о сегодняшнем ужине или домашних ужинах в течение месяца.

Речь шла о нашей совместной жизни.

От этой мысли я застыла посередине прохода. Руки вцепились в ручку тележки для покупок. Вдруг пол под ногами зашатался. И, кажется, появился запах апельсинов. Я ждала начала приступа, когда он накроет и окутает меня темнотой. Но, оказалось, это не приступ. Мир закружился вокруг меня не потому, что мой больной мозг создал иллюзию, а потому что меня одолели чувства.

Удалось предотвратить приступ или нет, я не знала. Просто исходила из того, что головокружение являлось предвестником приступа. Раньше после таких сильных эмоций я всегда погружалась в темноту. Но сейчас мир не расплывался перед моими глазами. Я не проснулась на цветочной лужайке или в каноэ на Ниагарском водопаде.

– Извините, – произнесла молодая мамаша с полной тележкой, в кресле которой восседал улыбающийся во весь рот малыш.

Я отошла в сторону, чтобы освободить ей доступ к шоколадным батончикам, и отодвинула тележку с прохода. В кассе, когда кассирша взвешивала мои помидоры и болтала с парнем, который упаковывал товар, снова появилось головокружение. Я расплатилась и закинула рюкзак с покупками за спину, чтобы идти домой. Мир вокруг меня сперва накренился, потом перевернулся. Будто незадолго до представления на сцене дёрнулся занавес. Как рука, которая стучала в дверь.