Текст книги "Аромат апельсинов (ЛП)"
Автор книги: Меган Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Вопрос лишь один: отреагирую ли я?
Глава 29
Мой мозг принимал свои решения самостоятельно. Дни я проводила с Джонни и не погружалась в темноту. Но когда наступала ночь, я ложилась рядом с ним в темноте и нормально засыпала. И мечтала.
О Джонни.
Я больше не цеплялась за похотливые фантазии, наполненные потной, горячей кожей, длинными волосами и летней жарой. Тогдашний Джонни, тот же дом. Такое же лето. Но что-то всё же изменилось,
Казалось бессмысленным руководствоваться в моих снах часами или календарём. Но мысли о дате заставляли меня снова и снова искать их глазами. События происходили за пару недель до той роковой вечеринки, которая раскидала их компанию в разные стороны, и я радовалась, что мой ум отправил меня туда. Они веселились. Баловались наркотиками, занимались сексом, спорили о политике и искусстве. И ели. Они всё время поглощали вкусную еду, которой баловал их Кэнди.
Душой компании всегда являлся Джонни. Он держал меня за руку. Целовал мимоходом. Его пальцы зарывались в моих волосах, гладили шею, от этих прикосновений по ней бежали мурашки. Он позволял мне пить пиво из его бутылки, пользоваться его вилкой. Мы развалились в саду на травке. Я положила голову на его колени и уставилась в синее небо, а он водил пальцем по моим щекам.
– Я хочу, чтобы ты осталась, – произнёс Джонни и потянулся за самокруткой с гашишем, протянул её мне.
Я поблагодарила и отказалась. Он покачал головой и засунул сигарету обратно в рот.
– Я не могу, и ты это знаешь.
– Я знаю то, что ты так говоришь.
Меня радовал такой сладкий сон. Я смеялась лишь потому, что мне хотелось смеяться. Немного перевернувшись на зелёной траве, я снова уставилась в синее небо. И в лицо мужчины, которого любила.
– Что смешного? – спросил он.
– Ничего. Я просто… счастлива.
Он наклонился вперёд, чтобы меня поцеловать. Его дыхание пахло гашишем, но неприязни не вызывало.
– Рад, что ты счастлива, Эмм.
Я наморщила лоб.
– Наверное.
Уселась и продекламировала:
– О, бедный Джонни! Что случилось?
Он пожал плечами.
– Я уже говорил, что хочу, чтобы ты осталась.
– Поверь, если бы я осталась, ты быстро бы разочаровался – от радостных, свободных снов у меня закружилась голова.
– Вполне возможно, что и так.
– Это так. Ты пресытишься мною так же быстро, как и другими своими женщинами.
Парень рассмеялся.
– Женщины мне никогда не надоедят, детка. Я слишком сильно их люблю. В этом и заключается моя проблема.
– Вот видишь. Я не хочу быть просто твоей женщиной.
Он медленно покачал головой и посмотрел мне в глаза.
– А ты никогда ею и не будешь, Эмм. Никогда.
Я снова опустила голову на его колени, почувствовала щекой голую кожу. Он носил отвратительные шорты с белыми швами, которые являлись ещё одним доказательством нереальности происходящего. Мой Джонни, даже подыхая под забором, не напялил бы на себя такое уродство. По крайней мере, сегодня. Но тогда, в семидесятые, подобные шорты, вероятно, являлись писком моды.
– Поверь мне, ты должен радоваться, что я не хожу за тобой хвостиком, – увещевала я.
– Да уж! Только я вот почему-то не радуюсь, – парень отложил в сторону сигарету, заложил руки за спину и уставился на небо.
Я малость поскучнела.
– Мы бы ссорились.
– Из-за чего? – спросил он, делая вид, будто всё нормально.
– Из-за чего-нибудь. Не знаю. Однажды наступает такой момент, когда люди ссорятся… Я порой веду себя, как настоящая фурия.
Джонни рассеялся.
– Ты имеешь в виду, что я смогу с тобой не справиться?
– Нет. Я имею в виду, что ты и не должен этого делать. По крайней мере, не в моих снах.
– А, может быть, именно этого я и хочу, – возразил он небрежным тоном, которому я ни на секунду не поверила.
– Ты когда-нибудь думал об этом?
Каким-то непостижимым образом все события перемешались. Я помнила о приступах, о наших разговорах, о сексе, но не догадывалась, что за чем шло в моих снах. Даты, люди, действия разлетелись на тысячи осколков.
Я села и посмотрела ему в глаза.
– Я тебя люблю, понимаешь?
Джонни обрадовался.
– Правда?
Я прикоснулась пальцами к его обнажённой груди, шорты оказались единственной одеждой.
– Ты должен ответить, дурак!
Джонни наклонился и поцеловал меня.
– Я люблю тебя, Эмм.
Из бассейна до нас доносился громкий плеск, внезапно с фырканьем появился Эд. А мне хотелось, чтобы мы оставались одни.
– Я, конечно, порой веду себя, как стерва, – произнесла я. – К счастью, это длится недолго.
– Не долго? – Джонни снова меня поцеловал, обвил руками шею.
– Нет, – шептали мои губы.
– Будем надеяться, – это уже его шепот.
Кто-то громко позвал его по имени. Джонни наморщил лоб и бросил взгляд в сторону дома. На пороге стояла Беллина. В руках телефонная трубка, за которой тянулся длинный провод. Она выкрикивала его имя.
– Мой агент, – пояснил Джонни, бросая на меня виноватый взгляд. – К сожалению, детка, мне надо ответить.
– Иди, – я лениво растянулась на солнышке.
Парень встал и опустил на меня взгляд. Солнце светило мне в глаза, и я могла распознать лишь силуэт.
– Когда я вернусь, ты ещё будешь здесь?
– Надеюсь.
Но этого не произошло.
В одну из последующих ночей я опять вернулась в этот сон. К нему, но в несколько иное время. Джонни вышел из кухни и наткнулся на меня в коридоре. Оглядел с ног до головы.
– Эй! Это был Фредди. Он предложил мне роль в итальянском фильме ужасов, – он подхватил меня на руки. – Хочешь поехать со мной в Италию?
Почему бы и нет?
– Конечно.
Парень ухмыльнулся. Поцеловал меня. Сначала нежно, потом страстно.
– Хочешь подняться со мной наверх?
– Естественно, – обеими руками я сжала его ягодицы.
Шум в коридоре заставил нас обоих поднять глаза. Это Эд. Я в раздражении наморщила лоб. «Преследовал он нас что ли?»
– Мне очень жаль, – слегка качнулся Эд. – Я думал… я думал, ты ушла, Эмм. Ты была там, и тогда я подумал… впрочем, всё равно.
– Я здесь, – нервным тоном заявила я.
Джонни засмеялся.
– Проспись, парень, – Эд, спотыкаясь, прошёл мимо нас в гостиную и рухнул на диван. – Этому малому, действительно, надо меньше пить.
Наверху в спальне Джонни стянул с себя ужасные шорты и предстал предо мною абсолютно голым. Его член, твёрдый и божественный, был направлен в мою сторону и прямо-таки предлагал опуститься на колени и взять его в рот. Что я с удовольствием и сделала. Оборка моей ночной сорочки смялась под коленками. Палец Джонни оказался под узкой бретелькой, стянул её с плеча, тонкая ткань соскользнула с моей груди, оголив её.
Я поглаживала рукой член Джонни, обхватывала губами яички. Посасывала. Джонни стонал. Толчками входил в мой рот. Я нежно лизала, покусывала. Вдруг Джонни потянул меня за волосы, чтобы я подняла глаза.
– Вставай, – приказал он. – И поворачивайся.
Я сделала, как мне велели, и упёрлась влажными руками в комод из полированного дерева. Его пальцы ласкали ягодичный разрез, потом скользнули между ног и погладили клитор. Меня переполнял восторг. Я опустила голову, широко расставила ноги. Моя кожа покрылась капельками пота.
– Ты всегда выходишь из дома без трусов? – пробормотал Джонни мне на ухо, не ожидая ответа.
В этой ночной рубашке я всегда спала без штанишек, и в таком виде покидала дом только во сне. Но подобное объяснение казалось слишком долгим и сложным. Поэтому я сказала:
– Только, когда иду к тебе.
Парень издал какой-то неопределённый смешок. Его пальцы ритмично скользили во мне. Большой и указательный пощипывали клитор, ощущения вызывали у меня гортанный стон.
– Хочешь, чтобы я тебя трахнул, Эмм?
– Да.
– Просто так?
– Да.
Над комодом висело зеркало. Джонни вошёл в меня и потянул за волосы, приподнимая мне голову, чтобы я тоже видела. И я увидела наше совместное отражение, как на картине в рамке. Зеркало делало из наших тел произведение искусства.
Джонни, двигаясь во мне, выглядел мрачным. Сосредоточенным. Брови нахмурены, рот вытянут в тонкую линию. От наслаждения у меня всё плыло перед глазами, но рука Джонни крепко держала меня за волосы, не давая голове опускаться. В зеркале наши взгляды встретились.
Другая рука завладела моим клитором, поглаживая его синхронно с толчками. Мои пальцы вцепились в край комода, но ладони так вспотели, что всё время соскальзывали. Мы двигались в унисон. Комод трясся, скрипел на деревянном полу, ударялся о стену. Зеркало дрожало, и мы дрожали вместе с ним.
Тряслось всё.
Меня накрыл сильный и быстрый оргазм. Джонни закрыл глаза, опустил голову на мою спину. Руки судорожно сжимали мои волосы, что я не могла пошевелиться. В его лице читался восторг, но мне хотелось отвести взгляд от своего собственного искажённого лица. Затем я глянула в зеркало через плечо Джонни и увидела его.
Эд. Он наблюдал за нами. Это ещё хуже расстройства Сэнди, которой я даже во сне пыталась доказать, что Джонни для неё навсегда потерян, и теперь он только мой. Но в вуайеризме Эда не чувствовалось секса (прим. пер.: – получение человеком полового удовлетворения путём наблюдения за сексуальными отношениями других людей).
Потом был второй оргазм, я тяжело задышала, Джонни издал тихий крик. Я быстро позвала его по имени, и он открыл глаза, заморгал. Его взгляд был мутным, толчки замедлились.
Он повернулся в пол оборота, отпустил мои волосы, но из меня не выходил.
– Чего надо, чёрт возьми?
Эд покачал головой, как бы защищаясь, поднял руки и исчез в коридоре. Джонни вышел из меня. По моим ногам потекла горячая жидкость. Внезапный уход Эда заставил меня с облегчением вздохнуть. Я обернулась в его сторону, но он уже закрыл дверь.
– Эй! Эд!
– Джонни, нет! – подол моей ночной рубашки сполз на бёдра, накрыл их. Я снова подтянула лямки. – Не надо. Я не думаю, что он желал нам чего-то плохого.
– К чёрту! – сконфуженно выругался Джонни. – Пьяный сукин сын!
Вероятно, Эд не был настолько пьян или под кайфом, что не осознавал своих действий. Кроме того, я не могла объяснить, почему солгала, чтобы его защитить, хотя точно знала, всё происходящее всего лишь сон. В конце концов, меня уже посвятили в подробности его трагической судьбы.
– Забудь. Он видел только твою прекрасную задницу, не более того. С кем ни бывает?
Но Джонни не засмеялся. Всё ещё голый, он закрыл дверь на замок и повернулся ко мне. Его член, наполовину опущенный, влажно блестел. Джонни скрестил руки на груди.
– Уже несколько недель он ведёт себя, как придурок.
Не знаю, в чём разница, на мой взгляд, Эд всегда себя вёл, как придурок. Но, может, мне что-то не известно?
– Не нервничай.
– Я не нервничаю, знаешь, где у меня всё это уже сидит? – Джонни провёл большим пальцем по горлу. – Я даю этому малому крышу над головой, и он так благодарит меня?
– Может… может, тебе лучше выставить его за дверь, – не известно, откуда появилась такая мысль. Я знала, что после самоубийства Эда их компания распалась, но пока этого не произошло.
Значит… это уже было. Но не здесь. И не сейчас. Не в настоящий момент.
В моей голове всё перевернулось.
Я оглядела себя с ног до головы. Мои руки не оставили следов на комоде, хотя от сильного нажима до сих пор чесались ладони. Джонни что-то мне говорил, но я не могла понять ни слова.
Мне приснилось. Или же я погрузилась в темноту? Это был приступ? Не известно. Я разглядывала его лицо, тело, шевелящиеся губы. Всё ещё чувствовала его член во влагалище. Ощущала отзвуки оргазма. И упала, как подкошенная. Джонни подскочил ко мне.
– Эмм, всё в порядке?
Я сумела лишь выдавить:
– Да, всё в порядке. Немного кружится голова. Здесь очень жарко.
– Я принесу тебе попить.
Я позволила довести себя до кровати, села на край и свесила голову между ног, вдыхая запах нашего секса. Джонни принёс влажную тряпку, которую положил мне на затылок, и стакан воды. Я смогла сделать лишь пару глотков, как мой желудок перевернулся. Качая головой, я оттолкнула стакан и сосредоточилась на глубоких, медленных вдохах, которым научилась на сеансах медитации. Двумя пальцами нажала на точку на запястье, про которую узнала во время иглоукалывания.
– Тебе плохо? – Джонни гладил меня по спине.
– Только голова немного кружится, а так, ничего, – я вдыхала через нос, а выдыхала через рот. Тошнота, на мой взгляд, проходила слишком медленно. Между ног я видела кусок пола. И он двигался!
Джонни рисовал пальцем круги на моей спине и крепко держал прохладную тряпку на затылке. Я дышала, вдох – выдох. Вдох – выдох.
– Мне надо идти, – сказала я.
– Куда ты пойдёшь в таком состоянии, оставайся здесь, – возразил Джонни.
– Нет. Мне надо идти, – я поднялась. Зафиксировала ноги на полу. И не упала.
Джонни вздохнул.
– Ладно. Иди. Успокойся.
Я не хотела, чтобы он злился на меня, но, на самом деле, важно ли это? В моей голове всё перевернулось, всё такое запутанное, и очень много информации. Слишком много, чтобы её переварить.
– Куда я иду? – я стянула с затылка тряпку, прижала к лицу и зарылась в ней.
– Если б я знал. Ты мне не говоришь, – голос недовольный и немного разочарованный. – Ни телефона, ни адреса. Пришла и ушла.
– Но ведь я всегда возвращаюсь?
– До сих пор возвращалась, – Джонни произнёс эти слова таким тоном, будто сомневался, что так будет всегда.
Я отняла тряпку от лица.
– Ты никогда не видишь, как я прихожу и ухожу?
– Я часто видел, как ты приходила, – ухмыльнулся он. Я бы ответила на эту ухмылку, но мой желудок до сих пор бунтовал.
В этом пазле не хватало каких-то ключевых деталей. Я видела картину целиком. И даже знала, какие части надо вложить. Но их не находила. Или, возможно, просто не хотела искать. В этот момент я почувствовала, как на меня навалилась страшная усталость.
«Если это сон, я в любой момент могу проснуться. Незамедлительно. Или приступ? Мне нельзя останавливаться… Уйти из комнаты, от Джонни. Я могу исчезнуть, как джин. Я должна это сделать».
Я шагнула к двери, не выпуская Джонни из поля зрения. Не хочу исчезать, не хочу превращаться перед ним в бесплотный дух.
– Я вернусь, Джонни. Обещаю.
Парень наклонился, поднял шорты и оделся. Не глядя на меня, отвернулся, плечи поникли. Он не ответил.
– Я вернусь, – сказала я.
Он кивнул.
Я ушла.
Глава 30
Я проснулась в ужасе. Желудок всё ещё крутило. Я лежала в своей кровати, но, в некотором смысле, потеряла ориентацию, и мне понадобились добрые полминуты, чтобы разобраться, где я. Рядом со мной тихо похрапывал Джонни. Прикрыв лицо рукой.
Содержимое желудка поднялось почти до горла. Я сбросила одеяло, спотыкаясь, побрела в ванную комнату. Упала перед унитазом на колени и меня вывернуло наизнанку. Казалось, в моём желудке скопилась еда за полтора года. Задыхаясь и потея, ощущая холод плитки под коленями, я закрыла глаза.
Я знала.
Просто не задумывалась. То, что джинсы жали немного больше, легко объяснялось количеством съеденных в кофейне пирожных. Болезненные ощущения в груди – предменструальным синдромом. Задержка менструаций и кровянистые выделения между ними я списывала на нервы.
Всё так, да не так. Я прополоскала рот, вытерла полотенцем лицо. Меня опять вырвало. С закрытыми глазами я вцепилась руками в фаянсовый унитаз, как в комод во сне, но это был не сон.
– Эмм? Всё в порядке?
Как похоже на те слова, которые он говорил мне прошлой ночью. Я боялась открыть глаза, боялась увидеть в Джонни сегодняшнем Джонни тогдашнего, из семидесятых. Ещё раз, прополоскав рот, я выплюнула воду. Намочила лицо. Различала шаги его босых ног по полу ванной.
– Тебе что-нибудь принести?
– Нет, – откашлялась я. – Со мной всё в порядке.
Действительно, мне уже лучше. Несмотря на ещё не успокоившийся желудок, появился голод. Я посмотрела на себя в зеркало. Бледное лицо. Тёмные круги под глазами. Обычно я выглядела лучше.
Я откинула волосы с лица.
– Наверное, съела что-то не то.
– Скорее всего, – согласился Джонни. – Ты собираешься в таком состоянии идти на работу?
Я кивнула.
– Да, я в порядке. Надо съесть парочку сухариков, чтобы желудок успокоился.
– Ты уверена? – в его лице читалось сомнение. Оно удивительным образом гармонировало с заспанными глазами, растрёпанными волосами и, низко сидящими на бёдрах, пижамными брюками.
– Да, – я взяла зубную щётку, выдавила на неё большое количество зубной пасты. Почистила зубы, прополоскала рот. Потом ещё раз, пока с языка не исчез вкус пасты.
Джонни разглядывал меня очень внимательно. Я чувствовала на себе этот взгляд, но никто из нас не произнёс ни слова. Тогда я включила воду в душе и скинула ночную рубашку. Он нагнулся, чтобы поднять её, я нашла этот жест милым. Если бы нагнулась за ней я, то был бы гарантирован повторный приступ тошноты. Джонни пощупал ткань и повесил рубашку на крючок возле двери.
– Мне нравится эта рубашка, – сказал он. – И всегда нравилась.
Я дрожала, держа руку под всё ещё холодной водой. Могла пройти целая вечность, пока она потеплеет. Мои соски затвердели от холода, а не от возбуждения, я положила руку на левую грудь и почувствовала биение сердца.
– Ты же сам мне её купил, – напомнила я ему.
Однажды вечером он принёс её и вручил мне жестом, достойным подарка королевской короны. Ночная рубашка понравилась мне своим намёком на ретро-стиль и мягким материалом. В ней я могла идти спать… и в моих снах.
– Почему ты выбрал именно её? – поинтересовалась я.
Джонни поднял на меня глаза.
– Полагал, что ты будешь её носить. Она похожа на тебя.
Я сделала несколько неглубоких вдохов, пытаясь заставить содержимое желудка оставаться на месте. И мир тоже. Потом влезла под душ и тихонько вскрикнула, вода оказалась очень горячей. Покрутила смеситель, подставила лицо под горячую струю в надежде, что не разрыдаюсь.
– Ты уверена, что не надо тебе помочь? – Джонни сдвинул занавеску и озабоченно посмотрел на меня.
– Сухарик, – сказала я. – Думаю, сухарик будет в самый раз. И мятный чай. Это очень мило с твоей стороны, дорогой. Спасибо.
– Понял. Хорошо, – кажется, он до конца не успокоился, хотя занавеску задёрнул.
Я дождалась, пока щёлкнул дверной замок, и опустилась на четвереньки. Меня не тошнило. Не кружилась голова. Но бил озноб, чтобы как-то согреться, села на дно ванны. Похлопала себя по щекам, прижалась к бортику. Вода хлестала по моей спине.
Однажды я смотрела фильм «Жена путешественника во времени». Героиня страстно мечтает о ребёнке. Разозлившись на своего супруга, она встречает его «Я» до стерилизации и заставляет переспать с ней, чтобы забеременеть, хотя её муж из современности детей не хочет. Иными словами, она переспала с мужем тогдашним, чтобы с мужем сегодняшним иметь ребёнка.
Ни во время приступа, ни в своих снах я не просила Джонни надеть презерватив. Бог мой, а они хоть были-то в 1978 году? Или до эпохи СПИДа ими мало кто пользовался? Кроме того, я принимала противозачаточные таблетки. Правда, несколько нерегулярно. Мы предохранялись, но даже если бы этого не делали, Джонни сегодняшний не смог бы сделать мне ребёнка.
– Вот, чёрт! – уныло произнесла я, разглядывая свои ладони. – Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Ребёнок. У нас с Джонни будет ребёнок. Я провела мокрыми руками по животу.
И как ему всё объяснить?
Мне стало дурно от такой мысли. «Дорогой, мы каким-то чудесным, невероятным, необъяснимым образом станем родителями. Дорогой, ты ещё раз станешь папой, хотя давно уже дедушка». А что скажет по этому поводу Кимми, страшно было даже представить.
Я обнаружила Джонни на кухне, к моему приходу чай и сухарики стояли на столе. Мужчина листал папку со счетами из галереи, но, когда я вошла, сразу же снял очки и встал. И внимательно посмотрел на меня.
– Тебе лучше? Ты уверена, что не хочешь остаться дома?
– Да, – я покачала головой и села. Сухарик пах замечательно, и у меня вдруг проснулся волчий аппетит. – Со мной всё в порядке. Честно.
С улыбкой я в несколько укусов съела тонкий сухарик и запила его чаем. Рассыпавшиеся по столешнице крошки стряхнула кончиками пальцев.
Джонни прижался ко мне и удивил поцелуем.
– Я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю.
Во время поездки на работу мне удалось полдороги с ним возбуждённо поболтать. А если Джонни и заметил, что я сегодня более молчаливая, чем обычно, то от комментариев воздержался. В офисе я сидела за столом, как зомби, заполняла бланки, отвечала на звонки, не думая при этом ни о чём.
Самое плохое не то, что я, наверное, сошла с ума. Если посмотреть мою медицинскую карту, этого следовало ожидать. И даже не то, что я не только мечтала о 1978 годе, а действительно была в нём. При этом я не Алиса, которая прошла через зеркало. Я – белая королева, которая верила в невозможное.
Самое плохое, что я всю жизнь предохраняясь от нежелательной беременности, вела себя осторожно и обращала внимание на своё тело. Но, в конце концов, забеременела незапланированно.
Я опустила лицо в ладони и издала глухой, почти неслышный стон. Беременность. Младенец. Как я так умудрилась?
От попыток завести ребёнка я отказалась давно. Как можно проходить девять месяцев с другим существом в животе, если не известно, куда я попаду, и что там буду делать? Как можно становиться матерью и отвечать за чужую жизнь, если сама в любую минуту могу провалиться в темноту?
«Или в прошлое», – пришло мне на ум. Во рту появился кислый привкус. Сгнившие апельсины. Но запаха я не ощущала. Я просто чувствовала их вкус.
Когда я открыла глаза, то ожидала почувствовать летнюю жару и увидеть бассейн. Молодого Джонни, который смотрел на меня сияющими глазами. Вместо этого я увидела свой компьютер, в мониторе которого, как призрак, отражалось моё лицо.
Я положила руки на живот, для моей фигуры он всегда был чересчур округлым. Какая маленькая жизнь плавала в нём? Дочка? Сын? Он с папиными глазами, а у неё – мамина улыбка?
Я открыла веб-браузер и набрала «Путешествие во времени». Информации оказалось мало. Я нашла парочку сайтов с довольно странными идеями и легендами о происхождении элементарных частиц, которые двигались быстрее света, о корпускулах и физических процессах, в которых я никогда ничего не понимала. Нашлись рецензии на многие книги и фильмы. Некоторые книги я даже читала, а фильмы смотрела. Пересмотрела почти все сайты, но особых знаний они мне не добавили.
«Путешествий во времени не существует».
И падение со шведской стенки их не вызвало. Это единственный ответ, который пришёл мне в голову. Я погружалась в темноту и возвращалась обратно. Много лет меня мучали приступы, но ни один из них не был таким, который произошёл после нашего с Джонни «столкновения» в кофейне.
Я снова подпёрла голову руками. Бессмыслица какая-то, но бессмыслица логичная. В неё просто надо поверить.
В обеденный перерыв я отправилась в аптеку и купила четыре теста на беременность. Но ждать до утра, как написано в инструкции, не захотела. В рабочем туалете пописала на тест и ломала себе голову, сколько появится полосок. Одна или две.
Две.
Повторила.
Две.
Я вернулась за рабочий стол, выпила бутылку воды, хотя на самом деле, мечтала о «Dr. Pepper» (прим. пер.: Dr. Pepper – газированный безалкогольный прохладительный напиток). Заставила себя съесть салат вместо двойного чизбургера с беконом, который на обед съедала с волчьим аппетитом. Насколько мне известно, есть теперь придётся за двоих, но я хотела питаться здоровой пищей.
В три часа, сидя за рабочим столом, я разревелась и закрыла лицо носовым платком. Плач перешёл в почти истерический смех. Я смеялась! По дороге в туалет мне пришло в голову, что ланч из меня тоже выйдет. Но этого не произошло.
Без четверти четыре Джонни свернул на стоянку, которая хорошо просматривалась из окон офиса. Я прижалась лицом к холодному стеклу и впервые за долгие годы прочитала молитву.
Молитвы мне всегда казались бессмысленными, как и загадывание желаний при падающей звезде, но раз я смогла поверить в путешествие во времени, то поверю и в то, что какие-то высшие силы выслушали меня и решили мне помочь.
Я никогда не хотела детей, не видела себя в качестве матери. Никогда не держала в руках ребёнка подруги и не жаждала иметь собственного. Детей я любила и улыбалась незнакомым младенцам в колясках, но всегда радовалась, когда могла их вернуть довольным родителям. Дети странно пахли, были такими крошечными, милыми и действовали на нервы.
Бросив взгляд на машину Джонни, которая с работающим двигателем стояла на парковке, я снова провела руками по животу. Пока ещё слишком рано, чтобы заметить разницу, и я себе представила, каким он будет через два месяца. Если повезёт, живот будет походить на футбольный мяч. А если нет, то на арбуз.
Этот крошечный организм будет расти во мне, как паразит, вытягивать из меня все витамины, которые я принимаю, вызывать тягу к кашам, или макаронам, или жевательным конфетам. Мои ноги отекут. Появятся растяжки. Несколько месяцев я буду страдать от тошноты, прибавлю в весе настолько, что потом моё тело никогда не вернётся к прежним параметрам. А в самом конце я проведу несколько часов в муках, выдавливая через небольшое отверстие человеческое существо размером с шар для боулинга. Буду истекать кровью. Несколько недель не смогу заниматься сексом. А потом в самые неподходящие моменты из моих сосков будет подтекать молоко.
Потом пойдут подгузники, крики, детские страховки. Автокресла, колыбельки, слюнявчики, отрыжка. Я никогда не заводила домашних животных, от одного лишь вида экскрементов меня выворачивало наизнанку. И как тогда мне справляться с ребёнком?
Беременность, роды, материнство. До конца своей жизни ставить потребности другого превыше своих, чтобы только убедиться, что эта жизнь, которую я создала по глупости, в безопасности, счастлива и любима?
– Пожалуйста! – бормотала я, всё ещё прижимаясь лбом к стеклу. Я видела, что Джонни выбрался из машины и прошёлся туда-сюда. Я знала, он тосковал по сигарете, хотя и бросил курить. Я знала, он задавался вопросом, почему я опаздывала.
– Пожалуйста, – снова произнесла я.
«Пожалуйста, пожалуйста. Кто бы меня ни слушал, кто бы меня ни слышал, пожалуйста, о, пожалуйста, о, пожалуйста».
Мои руки нежно прижались к животу, пальцы скрестились в замок.
– Пожалуйста, пусть это будет правдой.
Глава 31
Галерея выглядела совершенно по-другому. Обычно её украшала графика, развешанная по стенам. Но сегодня вечером сотрудники Джонни добавили к ней между потолочными балками многочисленные, скрученные в подобии тончайшей сети, световые гирлянды, которые крепились к колоннам. Шероховатый пол натёрли воском и отполировали. Мне даже пришлось уцепиться за руку Джонни, потому что я боялась сверзиться с высоких каблуков и выставить себя полной идиоткой.
Или того хуже, получить травму.
Дома с разницей в два часа я сделала ещё пару тестов на беременность, потом тщательно упрятала их под толстый слой туалетной бумаги в мусорном ведре ванной комнаты, хоть повод, что Джонни будет где-то копаться, отсутствовал. На обоих тестах появилась двойная синяя полоска, которая подтверждала мою беременность. Конечно, не стоило исключать, что тест оказался бракованным и выдал фальшивый результат.
Мне казалось, что я закутана в тайну, как в плащ. Или прикрылась ею, как щитом. Но перестать думать о ней не могла. Эта тайна отвлекала меня и заставляла неуклюже ковылять на каблуках по скользкому полу. Джонни боялся, что я смахну со стола прохладительные напитки, поэтому удерживал мою руку железной хваткой.
– Осторожнее, Эмм.
– Прости.
Мужчина покачал головой. Его рука легла на мою талию, палец легонько погладил по бедру.
– Ничего страшного. Хочешь что-нибудь выпить?
– Воду, пожалуйста. Спасибо.
Джонни смотрел на меня с изумлением.
– Не хочешь вина? Или пива? Я специально припас тёмного, которое ты так любишь.
– Может, позднее. О, сыр! – я просто умирала с голоду. От моей временной тошноты не осталось и следа.
– Послушай, мне надо кое на что взглянуть. Возьми себе немного сыра, я скоро вернусь, – сегодняшним вечером акцент Джонни усилился. Когда он собрался уходить, я схватила его за руку.
– Эй!
Джонни не сделал попытки отстраниться, а наоборот, крепко прижал к себе. На виду у всех он заправил прядку мне за ухо и поцеловал.
– Эй, – тихо произнёс он. – Что случилось?
– Я тебя люблю, – прошептала я. – Не забывай.
– Ни за что, – наши губы на мгновение соприкоснулись, потом он поцеловал меня в лоб. И посмотрел в глаза. – Тебе что-нибудь нужно, Эмм?
Я покачала головой.
– Иди. Принесу себе что-нибудь поесть и посмотрю, где Джен. Она, наверное, сильно нервничает.
– У неё всё получится. Мы сегодня выставили её лучшие работы. Людям они понравятся.
– Но это не означает, что она не будет нервничать.
– Знаю, – Джонни подарил мне ещё один поцелуй, легонько шлёпнул по попе и отправился по своим делам.
В буфете я наткнулась на Кимми. В чёрном, простом платье, с высоко заколотыми волосами она выглядела прекрасно. В её лице проступали как материнские черты, так и черты отца. Она держала в руке бокал с вином и кивнула мне.
– Привет, Кимберли, – произнесла я таким сладким голосом, что от него она запросто заработала бы кариес. – Рада видеть тебя здесь.
– Папа попросил меня помочь, – пояснила она. – Он всегда заказывает сюда хорошее вино.
– Разумеется, – я наполнила взятую с буфета тарелку сыром и крекерами с горчицей.
– Почему ты не пьёшь вино?
Я набила полный рот, поэтому просто пожала плечами. Кимми внимательно оглядела меня с головы до пяток. Потом отпила глоток вина.
– Мне нравятся твои туфли, – тон, которым она произнесла эту фразу, оказался гораздо дружелюбнее, чем ожидалось. Особенно после её догадки, что я подарю ей братика или сестричку.
В дальнем углу комнаты я увидела Джен. Рядом с ней стоял Джаред. Одной рукой он придерживал её за талию. Джен ухмылялась, но её лицо оставалось немного напряжённым.
– Привет, Джен, – поздоровалась я. – Привет, Джаред.
Он кивнул в ответ.
– Привет, Эмм.
– Дорогая! – выдохнула Джен. – Ты только посмотри на всё это. На этих людей. О, Боже, меня сейчас вырвет.
– Лучше не надо, – автоматически возразила я. – Иначе меня тоже.
Джаред рассмеялся, прижал Джен к себе и поцеловал.
– Ты справишься. Сколько раз тебе повторять?
Слова Джареда вряд ли её убедили, но в его объятиях она заметно расслабилась.
– Тебе легко так говорить.
– Конечно, но правда от них меньше не становится.
Мы разговорились о выставке. Работы Джен вывесили в дальнем зале, что объясняло её нахождение в буфете. Она не хотела присутствовать, когда люди рассматривали её картины.
– Если хочешь, могу сходить посмотреть, – предложила я.
– Нет! – выпалила Джен. – Ладно, иди.
– Я это ей уже предлагал, но она отказалась, – пояснил Джаред.
– Лучше, оставайся здесь, – заупрямилась Джен. – Эмм, ты не могла бы сходить, хоть глазочком посмотреть? Но если кто-то будет говорить гадости о моих работах, не говори.
– Я бы тебе такого никогда не сказала, – возмутилась я.
