Текст книги "Аромат апельсинов (ЛП)"

Автор книги: Меган Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Тебе помочь? – спросил он, убирая чёлку с моих глаз. – Почему я не могу тебе обещать, Эмм?

– Что ты будешь возить меня на работу? – засмеялась я коротким, жёстким смешком и встала. – Это не помощь, это… Почему ты хочешь меня оберегать?

– А разве не стоит?

Я развернулась в его сторону.

– Ты меня почти не знаешь.

Он открыл рот, но ничего не сказал. Потом сглотнул и с болью посмотрел на меня.

– Если ты меня не отпустишь, я позвоню 911 и скажу, что нашёл тебя без сознания. Они пришлют сюда кого-нибудь. Ты можешь пытаться врать, но с твоей историей болезни… ты думаешь, что они до неё не докопаются?

– Ты этого не сделаешь, – у меня перехватило горло, а из глаз полились слёзы.

Джонни смотрел на меня серьёзным взглядом.

– Почему же, сделаю.

– Ты отвратный тип! – заорала я, хоть и знала, что он прав. Слишком далеко всё зашло… Нельзя подвергать себя и других опасности.

– Я знаю, – он высвободил одну руку, подхватил меня под локоть и крепко прижал. – Я знаю. Прости. Но по-другому не получится.

Я позволила заключить меня в объятия и против его воли зарыдала. Джонни успокаивающе гладил меня по волосам, снова и снова, пока я не закрыла глаза и не прижалась к нему.

– Но ты не… – я подавила всякий протест. Почему я должна сопротивляться мужчине, о котором тосковала.

– Просто я этого хочу.

Я благодарно кивнула и потёрлась щекой о его рубашку. Пуговицы царапались. Я высвободилась из его объятий и запрокинула голову, чтобы на него посмотреть.

– Джонни.

– Да, детка?

При этом интимном, ласкательном имени я заморгала.

– Спасибо.

Он улыбнулся, провёл пальцем по моим бровям. Затем обхватил моё лицо обеими руками и поцеловал в лоб.

– Не стоит благодарности. Бог мой, я ведь целый день дома. Что может быть прекраснее, чем изображать шофёра прелестной девочки?

Он снова назвал меня «девочкой», даже слово «прелестная» не помогло. Я посмотрела на него.

– Ты, правда, так считаешь? Маленькая девочка?

Он пригладил мои волосы.

– Разве это не так?

– Я – женщина.

Он рассмеялся.

– А разница-то в чём?

Я облизала, солёные от слёз, губы.

– Пойдём наверх, и я тебе покажу.

Что-то промелькнуло в его взгляде, вспыхнуло на мгновенье и погасло. Взамен раздался напряжённый смешок. Однако Джонни не сказал «нет». Я взяла его руку, положила его ладонь себе на бёдра. Сдвинула её вниз. Но поместить её у себя между ног я не успела, Джонни отдёрнул руку.

– Эмм, нет.

Я наморщила лоб.

– Почему, нет? Недавно в моей кухне это не казалось тебе чем-то особенным.

– Это было… по-другому.

– Почему же? – бросила я ему вызов. – Ты пришёл в мой дом, пришёл в мою кухню и ласкал меня руками. Единственное различие между тогда и сейчас таково, что сегодня у нас было настоящее свидание.

– Ты относишься к тому типу девушек, прости, женщин, которые на первом свидании прыгают к мужику в постель? – когда он возбуждался, его акцент усиливался.

Звучало на редкость сексуально.

– Только с тобой.

Его глаза снова вспыхнул. На мгновенье мелькнул язык. Джонни просто пожирал меня глазами. Между нами пробежала искра, и я могла бы поклясться, что почувствовала, как его член твердеет на моём бедре. Но Джонни опять покачал головой.

– Наверное, я старомодный, – произнёс он.

– Глупости, – выдохнула я, не отрывая от него взгляд. – Ты трахался с женщинами, чьих имён даже не знал.

– Это было давно. Тогда было всё по-другому. И это неправильно.

– Ты хочешь, чтобы я тебя упрашивала? – поинтересовалась я.

– Только не это, Эмм. Нет.

Меня всё в нём сводило с ума. Беспокоило. Ужасало. В прошлом я никогда не клянчила у мужчины близость. Я села на пол, прижалась щекой к его коленям. Джонни положил мне руку на волосы. Материал брюк оказался чуть грубоватым.

– Всё равно я это сделаю, – произнесла я тихо. – Я буду умолять, чтобы ты разрешил мне, сделать тебе минет.

У Джонни вырвался низкий, хриплый стон.

– Я буду тебя умолять трахнуть меня, раз ты так сопротивляешься, – я произносила эти слова шёпотом, хотя не сомневалась, что он их услышал. Я сидела с закрытыми глазами и не могла его видеть. Но мне это и не надо. Я почувствовала, как палец напрягся в моих волосах. – Пожалуйста, Джонни, возьми меня!

Мужчина рывком поставил меня на ноги, потянул одной рукой за волосы, другой так крепко держал за локоть, что синяк был гарантирован. Я не чувствовала боли, а наслаждалась его крепкой хваткой.

Синяки меня не пугали, впоследствии они могли бы послужить доказательством нашей близости.

Джонни облизнул губы и заговорил:

– Ты, действительно, этого хочешь?

– Да! – я наклонилась вперёд, но он удерживал меня на расстоянии вытянутой руки. – Да, хочу. Я хочу этого с тех пор, как увидела тебя впервые.

Я услышала, как он снова застонал. Его взгляд не отрывался от моего. Джонни не улыбался, но его объятия стали крепче, рука заскользила у меня между ног. Кончик пальца нажал на клитор.

Теперь уже и я застонала.

Он убрал руку, но остался стоять рядом со мной.

– Тебе надо в постель.

– Я попробую и тебя туда заманить.

Джонни покачал головой.

– Нет, я имею в виду… действительно отправляться в постель. Спать. Ты была только что… У тебя было…

Я знала, что он имел в виду, но успокаиваться не собиралась.

– Секс никогда не вызывал у меня приступов. Напротив, удовлетворение моих желаний даже помогает держать их в узде.

– Ты… – произнёс Джонни, – ведёшь со мной какую-то игру.

– Я бы с удовольствием поиграла.

В его взгляде читалось изумление, затем он посерьёзнел.

– Не будет ничего, пока ты не поспишь и не сходишь к врачу.

Я прищурилась.

– Ты берёшь в заложники свой член, чтобы склонить меня на поход к врачу?

Мужчина удивлённо рассмеялся.

– Ты в курсе, что у тебя достаточно хорошо подвешен язык?

Я улыбнулась.

– Только с тобой.

Джонни доверчиво склонился ко мне и посмотрел так, будто я ему о чём-то напоминала.

– Да.

– Отнеси меня в кровать, – раздался мой шёпот. Мгновенно навалилась усталость, голова раскалывалась. К счастью, запах апельсинов отсутствовал, и перед глазами ничего не плыло. На часах почти полночь, и я просто валилась с ног. – Пойдём со мной. Просто… останься. Ладно?

Он бросил взгляд в сторону коридора.

– Мне надо идти.

– Что? Даже если ночью мне понадобится твоя помощь? – возмутилась я.

Наши взгляды встретились.

– Ты считаешь, что такое может произойти?

Я кивнула. Джонни вздохнул, посмотрел на входную дверь, потом на меня. Потом обхватил руками мои щёки и подержал. Он буравил меня взглядом, а я напряжённо ожидала его поцелуя.

– Ты хочешь остаться, – прошептала я. – А я очень хочу, чтобы ты остался. Независимо от того, что тебя удерживает, ты хочешь. Я права?

Джонни вздохнул.

– Только, чтобы удостовериться, что с тобой всё в порядке.

Я накрыла его ладони своими, чуть развернула их вверх ладонями. Я могла их даже поцеловать, но вместо этого скрестила наши пальцы и сделала шаг назад. В спальню мне пришлось его волочь чуть ли не волоком. К сожалению, там наблюдался небольшой беспорядок, но, в конце концов, визиты на сегодня не планировались. Я отпустила его руки, и он остановился в дверях.

– Я ненадолго в ванную, – сказала я. – А ты устраивайся поудобнее.

В ванной комнате я с облегчением обнаружила, что выглядела гораздо лучше, чем ожидалось. Волосы спутаны, глаза немного покраснели от слёз, а не от приступа. Я повертела головой туда-сюда и попробовала увидеть своё лицо таким, каким видел он, но смогла видеть лишь своё отражение.

Я быстро вымылась, а шмотки отправила в корзину для грязного белья. Затем натянула футболку-оверсайз. Пол холодил ступни, и я вприпрыжку побежала через коридор в спальню. В дверях я остановилась. Джонни обернулся. Книга «Кинематограф Америки» лежала открытой на письменном столе, и он листал её. На ум пришло, что рядом с ней лежал альбом с глянцевыми фотографиями, которые я распечатала из интернета. И несколько его работ. Диск с «Ночью ста лун» находился там же.

– Эй, – сказала я. – Я правда не сумасшедшая сталкерша. Честно.

Мужчина захлопнул альбом.

– Ты же знаешь, что это было давно.

– Знаю, – я добралась до дивана, сдвинула в сторону одеяло и с гримасой скользнула в холодные простыни. Они быстро нагрелись, но я какое-то время дрожала. Потом кое-что вспомнила. – К сожалению, мне ничего тебе дать, чтобы переодеться. Извини.

Пальцы Джонни уже готовились расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке. Он замер.

– Я посплю в трусах, если тебя это не смущает.

Зрелище, как он раздевался, казалось каким-то не реальным. Будто фильм смотришь, но всё же по-другому. Эти его движения мне уже попадались в фильмах и, плохого качества клипах, в интернете. И в моих фантазиях, когда я погружалась во мрак. Я уже знала, как он повернёт руку, когда начнёт расстегивать пуговицы.

Джонни снял рубашку и огляделся, потом аккуратно развесил её на спинке стула рядом с письменным столом. Его грудь от тренировок гладкая и упругая, без единого волоса. Конечно, он уже не такой мускулистый, как в двадцатилетнем возрасте, но всё ещё вполне ничего, чтобы у меня потекли слюнки. Он расстегнул ремень. Пуговицу на брюках. Молнию. Лишь коснулся пояса, но брюки не снимал. Тут я заметила, что невольно подалась вперёд и смотрела на него с открытым ртом, полная надежды.

Я закрыла рот. Прислонилась к изголовью кровати. Украдкой вытерла губы, потому что боялась, что потекут слюни.

Джонни не шевелился.

– Как насчёт того, чтобы выключить свет?

– Что? – я посмотрела на лампу на ночном столике, но не сделала попытки её выключить. – Зачем?

– Зачем тебе здесь свет?

Во время моего похода в ванную он потушил люстру, кровать освещалась лишь слабым светом ночника. Я перевела взгляд на Джонни.

– Знаешь ли, для мужчины, который большую часть своей жизни позировал перед камерой нагишом, ты на редкость стеснительный.

– Когда это было, – протянул Джонни. – В молодости. Тогда всё было по-другому.

Странно. К своим комплексам я привыкла. Я слишком много думала о каждом лишнем грамме, который отложился в боках. Или о целлюлите. Мужчины, с которыми я до сего дня оказывалась в одной постели, никогда не заморачивались по поводу прыщей на спине, волосатой задницы или пивного живота. Нерешительность Джонни распалила меня окончательно.

– Холодно, – похлопала я по одеялу. – Иди сюда.

С хмурым лицом он снял брюки и носки. Даже этот обычный, неуклюжий жест, в его исполнении выглядел артистично. В тёмных, плотно прилегающих трусах, его тело смотрелось старше, чем в двадцать лет. Даже, чем в тридцать. Меня это не волновало, это был всё тот же Джонни. Умопомрачительный и чувственный.

Я погладила его по руке.

– Ну, иди же.

Мужчина юркнул в простыни и откинулся на изголовье кровати. На меня даже не посмотрел. Я же, наоборот. Его грудь быстро вздымалась и опускалась. На скулах играли желваки.

– Джонни, честно…

– Эти проклятые картины, – сказал он. – Зачем они тебе?

Джонни повернул голову и посмотрел мне в глаза. Приглушённый свет сглаживал морщинки в уголках глаз и серебряные нити в волосах. Выглядел мужчина по-другому, да. Естественно, старше. Но, не взирая ни на что, это был Джонни. Когда я осознала, насколько сюрреалистична ситуация, моё сердце забилось с перерывами.

– Я был тогда молокососом, – произнёс он тихо.

Я положила руку ему на плечо, провела пальцами до ладони.

– Ты великолепен. Ты самый красивый мужчина на всей планете.

Его губы чуть искривились.

– Да, так говорили и кинокритики в семьдесят восьмом году.

– Так говорят многие люди и сегодня, – мне на ум пришли все эти фанатские сайты.

– Мне до лампочки, что они обо мне думают.

Я рисовала пальцем крестики на его запястье и ощущала подушечками пульс.

– Я тоже так думаю.

Секунду мы молча смотрели друг на друга, потом я отвернулась и выключила свет. Нас накрыла тьма, и я зажмурилась. В окно падал седой лунный свет, рисуя тени на стене. Джонни перевернулся под одеялом, прижал меня к себе. В такой сексуальной позиции мы и лежали рядом друг с другом. Хотя это не совсем то, чем я занималась с ним в моих мечтах, я прильнула к нему и погрузилась в глубокий сон.

Но не спала…

Глава 20

Я верчусь в кровати и запутываюсь в чужих простынях. Слышится звук сливного бачка в туалете, шаги босых ног, спустя секунду Джонни проскальзывает ко мне в постель. Голый. Я тоже голая.

– Ты проснулась? – руки Джонни скользят по моему телу.

Я оборачиваюсь в его сторону.

– Да.

– Ты опять задумалась?

– Опять? – смеюсь я тихонько и теснее прижимаюсь к нему. – Я всегда думаю.

– О чём ты задумалась?

– О тебе, – говорю я. – О том, что здесь. О нас. Обо всём.

Его рука касается моего живота.

– А что с нами? Со всем, что здесь?

– Ну, только, что… – издаю тяжёлый вздох и поворачиваюсь так, чтобы видеть его лицо. Я пристраиваю свои бёдра у него между ног, чтобы как можно теснее прижаться к нему. – Я не знаю, как долго это продлится. Это всё.

– Никогда нельзя быть в чём-то до конца уверенным. Это нормально.

– Легко говорить в темноте.

Джонни смеётся.

– Действительно, темно. Ты хочешь, чтобы всё закончилось? Между нами?

– Нет, не хочу. Но это произойдёт.

– Тогда надо использовать время наилучшим образом.

Я чувствую, как его член затвердел, и мой смех сменяет вздох.

– Да, полагаю, что надо.

Он целует меня, я щурюсь. Мои руки гладят его широкие плечи, гладкую грудь, накрытый мягкой хлопковой простынёй, зад.

– Джонни?

– Да, детка, – со мной говорил уже сегодняшний Джонни. Я узнала это по немного грубому тембру голоса.

– Я думала, ты сказал… – у меня перехватило дыхание. – Я думала, ты сказал, что не хочешь…

– Ох, Эмм, – его рука скользнула под мою футболку, провела по голым бёдрам. – Как ты могла подумать, что я этого не захочу?

Он перевернулся и вдавил меня в матрас. Я упёрлась руками в его тело, скрестила наши пальцы, чтобы сохранить спокойствие. Хотя у меня не было намерения сопротивляться, мне это очень нравилось.

Мы долго целовались. Нежный и медленный поцелуй, который становился всё глубже и страстнее. Мужчина отпустил мои руки, чтобы стянуть с меня футболку, целовал мои груди, нежно посасывал соски, и у меня появилось чувство, что я сейчас задохнусь. Затем он провёл своими горячими губами по моему животу, спускаясь всё ниже и ниже. Я чувствовала, как его щетина царапала мои бёдра.

Когда Джонни поцеловал меня между ног, я громко задышала и положила руку ему на голову. Он не останавливался.

– Тебе нравится, – бормотал он в мою кожу.

Он прав.

Губами и языком он проводил по моим самым потаённым местам. Его палец скользил внутри меня. Я тянулась ему навстречу, чтобы он мог войти ещё глубже.

Первый оргазм сотряс меня так сильно, что начали дрожать ноги. Джонни скользнул вверх и поцеловал меня. Я могла чувствовать свой вкус на его губах. Притянув его ближе, почувствовала сквозь ткань трусов его толстый, возбуждённый член. Мозг от удовольствия затуманился, тем не менее, я успела прошептать ему на ухо:

– Презервативы в ящике ночной тумбочки.

Джонни опёрся о руки и посмотрел мне в лицо. Я немного переживала, вдруг он не захочет ими пользоваться, и немного разочаровалась, что у нас может не получиться секса. Но он лишь покачал головой и потянулся к упаковке презервативов в ящике. Правда, срок хранения вызывал у меня большие сомнения.

Джонни надел и расправил презерватив и распрямился, готовый в меня войти. Я одной рукой ухватилась за его грудь.

– Ты уверен? – спросила я.

Джонни поцеловал меня.

– Конечно.

Затем он вошёл в меня, глубоко, сильно. Снова и снова… Мы синхронно двигались, пока меня не накрыл второй оргазм, на сей раз с криком. Он кончил вслед за мной, простонав моё имя.

Потом я закрыла глаза и не открывала их до следующего утра.

***

– Доброе утро, – произнёс Джонни, стоя в дверях. Он уже принял душ и оделся. Великолепные волосы гладко зачёсаны от лица. Его не портила даже лёгкая небритость. Но одежда на нём другая. – Во сколько ты выходишь на работу?

Я села и потёрла лицо.

– На работе надо быть в девять. Значит, выехать нужно за полчаса. Что случилось, ты ходил домой и вернулся?

Мужчина лишь сказал:

– Время завтрака.

Я глянула на него и рассмеялась.

– Ты пошёл по дороге стыда? – так мы с Джен называли ситуацию, когда после жаркой ночи возвращаешься домой во вчерашних шмотках. (прим. пер. – Walk Of Shame – шутливое разговорное выражение. Дорога стыда – это когда выходишь утром из чьего-то дома после одноразовой ночной встречи в той же одежде, в которой был и накануне).

– А как иначе я мог бы переодеться?

– Ты рано проснулся. Пробирался домой в потёмках? – снова засмеялась я и встала. Он не отшатнулся, когда, почистив зубы, я подарила ему поцелуй. – Тебе было неловко.

– Я всегда рано встаю.

– Такое происходит не всегда, – не понятно, зачем я это сказала.

– Раньше я тоже всегда поздно ложился, – его руки лежали на моих бёдрах. – Тебе не кажется, что надо одеться?

– Сделаешь мне завтрак?

– Чего бы ты хотела? – засмеялся Джонни. – Лучше не надо. Я на редкость поганый повар.

– Тогда лучше отвези меня в кофейню, – ответила я.

Поход в кофейню являлся испытанием. Я даже подумала, что он его не выдержит. Но Джонни лишь кивнул и оглядел меня с ног до головы.

– Тогда тебе надо поторопиться, чтобы не опоздать на работу.

Я влезла в душ, оделась и сделала макияж, но, когда захотела заколоть волосы на затылке кожаной заколкой, не смогла её найти.

– Эмм! Надо выходить!

– Иду! – я быстро заплела косу и побежала вниз, где меня уже ждал Джонни.

Появиться вместе с ним в кофейне почти тоже самое, что быть самой известной парой на школьном выпускном. На нас уставились все. Джонни взял мою руку, затянутую в перчатку, в свою и скрестил наши пальцы.

– Привет, – кивнул он Карлосу, который всё ещё не починил свой ноутбук. – Как дела?

– Доброе утро, Карлос, – улыбнулась я с триумфом и, возможно, с небольшой злостью. Но мне наплевать.

Карлос кивнул нам обоим.

– Сегодня в меню тыквенный латте. Очень вкусный.

– Значит, хочу именно его, – ответила я.

Джонни прижал меня к себе.

– Конечно, и я тоже.

Когда мы ехали на работу, я чувствовала себя немного странно. Правда, совсем чуть-чуть. На парковке он меня поцеловал и попросил позвонить ему за полчаса до перерыва, чтобы за мной приехать.

Так всё и началось. Это. Мы. Всё.

Очень хорошо. Просто великолепно. Как сказала моя мама, Джонни – мужчина, а не юнец.

Он держал свои обещания. Раз Джонни сказал, что заберёт меня с работы, то никогда не опоздает. Если пообещал сводить на ужин, то сводил. Своё рабочее время он планировал сам, следовательно, был более мобильным, чем я. А мне это на руку. Он всё-таки настаивал, чтобы я или показалась врачу, или добровольно отказалась от вождения машины. Пришлось с благодарностью принять его предложение, поработать моим шофёром.

Приступы мы не обсуждали, чему я, несомненно, была рада. Однажды я поймала его любопытный взгляд, но проигнорировала его. У нас было всё хорошо и по-настоящему.

С дочерью Джонни, Кимми, напротив, произошла другая история. Он предупредил, что с распростёртыми объятиями меня не встретят, так и получилось. Я считала её настоящей дочерью своей матери… хотя Сэнди знала лишь по своим фантазиям.

В тот день Джонни сидел со своим внуком Чарли, который, как только распахнулась дверь, бросился ему в объятия, а потом умчался в комнату с огромным телевизором, играть в игровую приставку. Кимми застыла в дверях, будто ей требовалось приглашение войти, что, на самом деле, было не так.

– Эмм, хочу представить мою дочь Кимм. Кимми, это Эмм. Я тебе о ней уже рассказывал.

Кимми удивлённым взглядом оглядела меня с ног до головы, потом сказала отцу:

– Она слишком молодая, папа.

– Ты, вероятно, чуть старше.

Вряд ли стоило давать такой ответ, но Кимми, вместо того, чтобы взорваться, заулыбалась.

– Она ещё и огрызается. Ничего себе!

– Кимми, – со вздохом произнёс Джонни, хоть виноватым перед ней не был. – Веди себя прилично.

Мне понравилось, что он не пытался нас подружить. Да и вряд ли бы у него получилось. В моих воспоминаниях, она до сих пор носила ползунки и грязный памперс. Поэтому мне не надо целовать её в зад, чтобы получить одобрение.

– Мой отец известный собиратель глупых блондинок. На мой взгляд, очень глупых. Чертовски глупых.

– Я не блондинка, – в отличие от тебя, пришло мне на ум, но я воздержалась от комментариев.

– И даже не глупая, – нехотя возразила Кимми. – Дети?

– Бог мой, Кимми, – воскликнул Джонни.

– Ещё нет, – сказала я. – Боишься потерять папины симпатии?

– Нет, – гневно усмехнулась она. – Полагаю, он тебе не сказал, что стерилизован?

Джонни со стоном прикрыл глаза руками.

– Боже мой!

Мы никогда не говорили о детях или браке, но это не означало, что я об этом не думала.

Кимми захохотала.

– Ты, папочка, должен был её предупредить, что у тебя куча детей, которые тобою пользуются. Не так ли? Это ведь твои слова? Знаешь, – она обернулась в мою сторону, – что у него ещё есть дети? Я старшая. Потом идёт Митчелл и… как другого зовут?

– Логан, – пробормотал Джонни.

– По крайней мере, он моложе тебя, – заявила Кимми, будто оказывая особую честь.

– Я знаю о детях Джонни, – из интернета, откуда же ещё.

Он бросил на меня изумлённый взгляд.

– Послушай, Кимми. Прекрати!

– Деда! – Чарли появился в дверях, размахивая игровой приставкой. – Она не работает. Нужна новая батарейка.

Джонни перевёл взгляд с дочери на меня, потом обратно, и поднял руки.

– Надо помочь ребёнку. Эмм, вышвырни её на улицу, если будет вести себя слишком дерзко.

Когда он вместе с Чарли исчез в комнате, у меня от удивления брови полезли на лоб. Я повернулась к Кимми.

– Знаешь, он всё-таки не кость, из-за которой стоит устраивать драку. Я не собираюсь встревать между вами. У меня есть собственный папа, так что речь не об этом. Тебе надо успокоиться и оставить в покое меня.

К моему удивлению, она так и сделала. И даже засмеялась.

– Я хотела тебя лишь предупредить, во что ты ввязываешься. Ты молодая, Эмм. Он старик. Это всё.

– Полагаю, что это моё дело. Ты всегда настолько любезна, что предупреждаешь всех его подружек?

Кимми покачала головой.

– До сего момента никто не задерживался дольше пары месяцев. Поэтому не было необходимости.

– Ох! – уставилась я на неё. – Мы встречаемся лишь пару недель, и я уже получаю специальную обработку.

Она оглядела меня жёстким взглядом.

– Ты первая подружка, которой он разрешил находиться рядом с Чарли. Я несколько лет назад ему сказала, что не позволю, чтобы моему сыну докучали его временные шлюшки. И до сего момента он этого никогда не позволял.

От неожиданности я аж прикусила щёку с внутренней стороны и посочувствовала Кимми. Конечно, я не знала её мать, но много читала о ней на фанатских сайтах, да и Джонни делал намёки о детстве Кимми.

– У меня нет намерения, вклиниваться между Джонни и Чарли.

– Мой папенька в прошлом был мудаком, но, что касается моего ребёнка, я ему доверяю. Раз ты для него так важна, что он разрывается между тобой и Чарли, это что-то да значит, – она опять оглядела меня с ног до головы. – Вообще-то, ты не его обычный типаж.

Я засмеялась.

– Буду считать это комплиментом.

Кимми выдавила недовольную ухмылку.

– Именно это имелось в виду.

– Я не буду пытаться стать твоей мачехой.

Она закатила глаза.

– Будто ты это сможешь. И, пожалуйста, сделай одолжение, называй меня Ким.

Теперь мы обе рассмеялись, а из гостиной раздался ликующий вопль. Ким глянула в ту сторону, потом перевела взгляд на меня.

– Он обожает Чарли. На самом деле. Иногда я ревную, что мне не удалось сделать так, чтобы он меня любил больше, чем деда.

Она пожала плечами.

– Ну, я ведь взрослая женщина и справлюсь. Кроме того, когда Чарли с дедом, у меня хоть минутка покоя.

– Это я тоже понимаю.

Ким медленно кивнула.

– Теперь ты знаешь, во что вляпалась. Больше мне сказать нечего.

– Спасибо за предупреждение, – я так же в шутку закатила глаза. – Но я тоже взрослая женщина. Справлюсь.

После того, как я, так сказать, «разобралась» с Кимми, следующим препятствием в моих планах оказались мои родители. Конечно, пришлось рассказать маме, что мы с Джонни начали встречаться. Хотя она мне больше не названивала каждый день, как раньше, я ни в коем случае не могла скрывать от неё наши отношения. Да и причин для этого не было. Я знала, что разница в возрасте её совсем не радовала, но полагала, что самые большие трудности возникнут с папой, чтобы принять Джонни, как моего друга. По крайней мере, в силу возраста они могли бы стать приятелями.

Устроить ужин, показалось мне хорошей идеей. Я хотела продемонстрировать родителям новый дом, произвести впечатление своей независимостью и представить им моего нового друга, его дочь и внука. Всё в одном флаконе. Так же я пригласила Джен с её кавалером. «Теперь всё было официально!»

– И зачем я в это ввязалась? – я по локоть увязла в лазанье, на которую даже смотреть не хотелось, и в шоколадном пироге, осевшем в центре. – Это чистое безумие!

– Назвалась груздем, полезай в кузов, – заявил Джонни со своего стула в центре кухни. Он накладывал ложкой домашнее гуакамоле (прим. пер. – холодная закуска из пюре мякоти авокадо с добавлением помидоров, кинзы, сока лайма и других овощей и приправ) на тонкие кукурузные лепёшки, потом жадно проглотил одну, будто завтра они исчезнут.

– Очень смешно. А ты не думаешь, что твоя драгоценная Кимми поймёт, какой из меня отвратительный повар?

Джонни рассмеялся.

– Тебя заботит, что Кимми подумает о твоих кулинарных способностях? Она ведь придёт? Если бы ты ей не понравилась, она бы на твое приглашение ответила, куда сходить, и что там сделать. Это как раз в её стиле.

– Да. Она довольно прямолинейная, не так ли? – я вернула лазанью в духовку и вымыла руки.

Джонни подошёл ко мне со спины, обнял.

– А ты не думаешь, что я тоже нервничаю, как меня воспримут твои родители?

Я отодвинулась от него.

– Ты боишься, что мой папа может устроить тебе весёленькую жизнь?

– Думаю, мне придётся не сладко, – Джонни слегка куснул меня за ухо, отчего по спине побежали мурашки. – Чтобы сохранить спокойствие, имею в виду.

Я развернулась в его объятиях и тоже обняла.

– Папа в восторг не придёт, но моим родителям ты понравишься.

– Ты уверена?

Я поднялась на цыпочки, поцеловала его.

– Уверена. Они хорошие родители. Они хотят, чтобы я была счастлива. Это единственное, что для них имеет значение.

Джонни посмотрел мне в глаза.

– А ты счастлива?

– Счастлива? – я удивилась, что он задал такой вопрос. – Я безумно счастлива.

Он, вероятно, поцеловал бы меня ещё раз, если бы в этот момент не позвонили в дверь. Мы со смехом разорвали объятия, а когда я направилась к входной двери, Джонни шлёпнул меня ниже талии. Я бросила взгляд через плечо. Его присутствие в моей кухни казалось настолько естественным, что я позволила себе на несколько секунд задержать на нём взгляд. Восхитительно! И, прежде чем открыть дверь, я осознала, что такое счастье.

Первыми гостями оказались Джен и Джаред. Они принесли с собой буханку хрустящего итальянского хлеба и бутылку вина. Вскоре появились Кимми с Чарли. Они презентовали десерт и рисунок, который Чарли нарисовал специально для моего холодильника. Закреплённый рекламными магнитами службы доставки пиццы, он занял почётное место на дверце. Я поймала одобрительный взгляд Кимми, когда Чарли взял деда за руку и начал, как заведённый, рассказывать ему, как прошёл день.

Мои родители, нагруженные пакетами, пришли последними. Я затаила дыхание, когда Джонни отпустил руку Чарли, чтобы поприветствовать папу.

– Рад с вами познакомиться, – сильно вздрюченный Джонни не замечал ничего вокруг.

– Взаимно, – ответил папа.

Всё получилось.

Чарли вился вокруг моей мамы, а Кимми, по непонятным мне причинам, нашла общий язык с Джен и Джаредом. После первого бокала вина она совсем оттаяла. Папа и Джонни разговаривали о спорте и политике. Эти две темы легко могли привести к скандалу, но их мнения совпадали.

Лазанья выглядела не слишком привлекательно, но вкус имела фантастический. Теперь, когда все люди, занимавшие важное место в моей жизни, собрались за одним столом, я радовалась, что решилась на этот ужин.

Время от времени Джонни приобнимал меня за плечи, легонько прижимал к себе и держал за руку. Редкие, случайные прикосновения ясно давали понимать, что мы пара. И никого это не возмущало.

– Он очень милый, – мама пришла на кухню, где я перекладывала остатки лазаньи в контейнеры и замачивала форму для запекания. – Очень милый.

– Я знаю, мама. Джонни просто… супер, – она захихикала, я обернулась. – Что?

– Просто я никогда не видела, чтобы ты так сходила с ума от мужчины. Вот и всё.

Я пожала плечами.

– Он другой.

– Я вижу. О, послушай. Я тут кое-что принесла. Куда папа дел пакет? А, вот он, – ответила она на свой вопрос. – Моющие средства, для уборки…

– Мам, я сама схожу куплю.

– Я знаю, знаю, но твой папа любит покупать в «Костко». С тех пор, как ты живёшь в своём доме, для нас этого слишком много. Поэтому я тебе и привезла. Вот, смотри, салфетки для очистки, – она подняла упаковку. – Антибактериальные.

Я стояла по локоть в мыльной пене, но, тем не менее, со смехом обернулась к маме и покачала головой. – Супер. Большое спасибо.

Антибактериальные чистящие салфетки с ароматом цитрусовых. Именно то, что мне нужно.

Лимоны.

Апельсины.

Темнота.

Глава 21

– Нет. Нет, нет, нет, нет! – я чуть не падаю и поднимаю руки, покрытые мыльной пеной. – О, чёрт, нет!

Темнота. Я быстро моргаю, зрение фокусируется. Аромат апельсинов испарился, его сменили привычные запахи – лёгкое дуновение жары, смрад хлора и выхлопных газов. Я возвращаюсь в сотворённый мною мир, чтобы встретиться там с Джонни. Но мне этот мир больше не нужен. Сейчас у меня есть свой. В моей реальной жизни. Я сжимаю кулаки, стискиваю зубы и концентрируюсь на возвращении в реальность.

Но оказываюсь в саду рядом с домом Джонни. Если судить по плеску и смеху, который я слышу даже отсюда, за домом в полном разгаре вечеринка в бассейне. А может, снимается какой-то фильм. Я хочу отсюда уйти, хочу проснуться. Хочу вернуться в свой собственный мир.

Вместо этого иду на кухню, подождать Джонни, но там сталкиваюсь с Эдом. Совсем поникший, он сидит на кухонном столе, в руке сигарета, рядом полная пепельница. И почти пустая бутылка водки. Сбоку в матерчатом чехле лежит шприц.

– Эмм. Эмма. Эммелин. Эмм, – Эд смеётся, но глаза его налиты кровью.

От него дурно пахнет. Даже у дверей я чувствую этот запах.

– Эд, а где остальные?

– Плавают. Голышом. Трахаются, – его смех вызывает у меня мурашки. – Курят травку. Балдеют. Где они всегда? Что они всегда делают? Ты здесь в поисках Джонни, да? Он тебя ждёт.

– Что ты имеешь в виду?

– Джонни сказал, что ты придёшь, – Эд помахивает сигаретой, дым от которой несёт в мою сторону. – Джонни сказал, что ждёт тебя. Ты появишься. Ты так всегда делаешь. Он малость пьян, немного под кайфом, но не трахается со всеми подряд. Почему он не трахается, Эмм? Потому что он ждёт тебя.