Текст книги "Вердана"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

У Верданы было плохое настроение, и она огрызнулась:

– Отстань, Рада! Я не стремлюсь, чтобы ты был господином моей души. Я устала от намеков императрицы и от твоих намеков. Надоело. Двор сочиняет про нас сплетни, а ты не отрицаешь. Вот возьму и откажу тебе при всех, если не отстанешь. Я сама решу, когда мне выйти замуж.

– Сплетни? Сочиняют, да только не про нас с тобой, а будто ты нежишься в объятиях своего книжника, – тон Рады стал издевательским.

Вердана не раздумывала, как поступить, даже не разозлилась. От удара Рада не устоял на ногах, а в довершение она расцарапала ему лицо – чем унизила очень сильно. Теперь, кого бы он ни встретил, каждый будет знать, кому Рада обязан этими ранами.

– Иди, обсуждай эти сплетни с дворцовыми шлюхами, а не со мной, – со смехом сказала она и, перешагнув через тело Рады удалилась.

– Самка, ты расплатишься за это, – прорычал ей в след Рада.

Она услышала угрозу, но не сочла нужным ответить. С него достаточно. Так поступил бы Ахши.

События выстраивались в ее голове в определенную последовательность. Наверное, то, что происходило с ее мышлением, называлось «логикой». Смысл этого понятия Ахши пытался ей однажды объяснить. Вердана не могла понять, что означает выстроить события друг за другом так, чтобы они оказались связаны. Вердана, наконец, поняла. Только вывод оказался печальным.

Мараса и служанка появились с кувшинами и закуской. Едва служанка удалилась, Вердана спросила:

– Значит, при дворе был заговор?

– Да, госпожа, – согласилась Мараса. – Когда принцесса Изэ упала с крыши, кто-то из прислуги видел там же Ахши, а потом и вас.

Мараса подала Вердане чашу с напитком. Вердана отпила половину. Мараса не знала, что ей делать после собственных слов. Она ждала гнева Верданы, но та промолчала.

– Мне продолжать? – спросила Мараса.

– Да, что было после?

– После того как вы уехали? Был долгий траур. Тогда же императрица заболела от горя. Заговорили о скорой кончине царства. В городе все чаще происходили беспорядки.

– Кого же сочли убийцей принцессы?

– Ахши. Сам хранитель печати Бала установил это. Он же и узнал, что принцесса Явва замешана в заговоре. Потом пришло известие о вашей гибели. Рада вернулся похожий на мертвеца, подавленный и измученный. Другой. Он сказал, что Вердана была убита. Только неизвестно кем, а тело, истерзанное на куски, кто-то похитил по пути в Туп. Ему осталась ваше растерзанная одежда. О, это была страшная весть. И опять, уж, не могу сказать кто, обвинил в вашей смерти Ахши, то ли сам Рада, а то и молва.

Мараса посмотрела на Вердану. Она сидела, бесстрастно глядя перед собой. Глаза Верданы не были пусты, они иногда двигались, словно она созерцала череду картин. Мараса поняла, что она видит собственное прошлое. Гадалка замерла и не шелохнулась. Она получила возможность безнаказанно наблюдать за Верданой.

Вердана вздрогнула так резко, что Мараса готова была закричать. Потом Вердана впилась взглядом в гадалку, словно увидела ее впервые и не узнает. Мараса испугалась больше прежнего.

– Давай соберем все воедино, – сдавленным голосом сказала Вердана странную фразу. Марасе пришлось сосредоточиться, чтобы понять смысл. – Ахши посчитали виновником гибели принцессы Изэ, а следом обвинили принцессу Явву. Наказания не было, ее только выдали замуж. Ахши бежал. Его бросился догонять Рада, а потом я.

– Верно, госпожа, – подтвердила Мараса и снова подивилась, как быстро думает Вердана..

– А я? Меня тоже считают убийцей?

– Благородный Рада не позволил порочить ваше имя. Он заявил, что его невеста была чиста. Вы вместе гнались за Ахши, но у него появились союзники и вы были вероломно…

– Довольно! Я уже слышала!

– Простите, госпожа. Кто же покушался на вашу жизнь?

– Уж точно не Ахши. Я не помню, кто он был. Не помню. Не помню. Почему же я не помню? – сдавленно твердила Вердана.

Мараса вновь вгляделась в гостью. С Верданой творилось неладное. Она схватил чашу, осушила ее и опять посмотрела на гадалку диким изучающим взглядом.

– Выйди, – шепнула Вердана.

– Вам плохо, госпожа?

– Убирайся! Я позову тебя! – рявкнула Вердана.

Марса быстро шмыгнула прочь. Страшно было оставить Вердану в комнате набитой ценностями, а остаться еще страшнее.

«Как только речь заходит о смерти, Вердана словно испаряется, – подумала Эл. – Эх, все шло неплохо, пока не пришла мысль о смерти. Мы обе не знаем историю целиком».

Она встала, оперлась на подобие стола, только очень высокого, доходившего ей до груди. Она старалась отдышаться, справиться с очередным шоком перехода. Несколько мгновений назад она опять очнулась в незнакомом месте, и нужно напрячься, чтобы припомнить прошлые мгновения, что было только что, и что еще раньше. Как после сна. Сон кажется реальнее, чем явь. Хуже всего – собственная беспомощность.

«Надо продолжать, Эл, нельзя продолжать без Геликса, без информации. Что можно сделать? Добраться до дома. А дорогу то я не помню. За что мне такое наказание?! Все равно, играю дальше. Гадалку зовут?… Мараса. Говорили?.. О прошлом Верданы. Заговор… Убийство. Еще убийство. Кто автор? Ахши? Нет. Не Вердана? Как не вовремя!»

– Мараса, вернись! – выкрикнула она и поспешно села.

Гадалка скользнула в комнату.

– Не позвать ли врача, госпожа? – спросила она.

При взгляде на Вердану, Марасе снова стало не по себе. Вердана сидела не в прежней величаво свободной позе, а напряжено, едва сохраняя равновесие. Она явно изменилась.

– Как ты думаешь, – обратилась Вердана, – кто был автором интриги?

Мараса и теперь удивилась, какой странный тон голоса, какая-то усталость, растерянность.

– Разве я могу судить, госпожа? Я только…

– Сумка с местными сплетнями, – перебила ее Вердана. – Так кто?

Вот такой тон был более естественный для госпожи.

– Я не могу так запросто обвинить кого-то, – отпиралась Мараса.

– Кто? – настаивала Вердана.

– Не наказывайте, госпожа. Я не знаю, – с этими словами Мараса распласталась на полу, хотя места там было так мало, что можно было только стоять.

Гадалка изловчилась лечь. Поза ее была смешной, сама она уродлива на вид, смешная одежда довершала комичный облик.

«Жаль, что я не могу рассмеяться, – подумала Эл. – В моей способности видеть этот мир иначе, есть немного достоинств. Если ситуация кажется мне смешной, значит, я еще не совсем растерялась. Надо превратить эту игру в удовольствие».

– Что ты будешь делать, если я захочу выпытать у тебя правду? – спросила Эл мрачным шепотом.

Она нагнулась к гадалке, словно хотела заглянуть ей в глаза. Мараса прятала лицо. Эл подняла руку, точнее ручищу Верданы, пальцы изобразили хватательный рефлекс. Она сконцентрировалась, представила, что она собирается сделать. К воображаемым действиям прибавилась сцена, в которой она деликатно стискивает пальцы на шее гадалки.

– Не делайте этого, госпожа Вердана! – заявила Мараса.

Эл мгновенно догадалась, в чем дело. Она схватила Марасу за одежду и легонько потянула вверх. Гадалка смогла только приподняться. Эл отпустила ее, и тело Марасы снова распласталось на полу.

– Читаешь мои мысли? – спросила Эл. – А я думала, что чернь так не может. Что если узнают? А? Так вот, как ты узнаешь тайны. К тебе приходят за предсказанием, а ты копаешься в чужих мыслях. Очень ловко. И никто до сих пор не догадался? Может быть, ославить тебя? Что делают с обманщиками?

Она снова приподняла Марасу, заставила ее смотреть на себя.

– Я сама придумаю тебе наказание, – сообщила Эл. – Точнее казнь.

Лицо Марасы стало похоже на утреннее лицо Рушалы. Ужас? Так выглядел ужас.

– Говори, – спокойно сказала Эл.

– Все скажу, божественная! Это был заговор с целью свергнуть императора, вообще всю династию, – дрожащим голосом сказала Мараса. – Пощади, богиня!

– Кто заговорщики?

– Не знаю. Это большая тайна, страшная тайна. Узнать – значит, умереть.

Без телепатии ясно, что она не лжет.

– Кто твой хозяин? Кто?!

– Я не могу сказать, госпожа. Это – смерть. Вы меня убьете или они. Я не скажу.

Мараса с достоинством посмотрела в лицо Вердане. В Марасе проснулись остатки гордости. Она смогла совладать с собой.

– Не знаю, кто рассказал вам, госпожа, только больше я ничего не могу сказать. Даже, если мое упорство не угодно богам.

– Почему обвинили Ахши? Почему именно его? И меня вместе с ним.

– Ахши безобидный. Он всегда был один. Он умел говорить и убеждать. Он смущал умы знанием. За него некому было вступиться. Только вы, госпожа. Вас-то он как смог смутить? Не знаю, кто убил принцессу: Ахши, вы или кто еще, никто не знает. Зря вы вернулись. Плохой знак. Покоя не будет. Не губите город. Скажите богам, чтобы пощадили нас!

Лицо Верданы не изменилось, смотрела так же сурово.

– Да за что же вас щадить? Оболгали невинного и желаете милости от богов? Ничего с собой не возьмешь: ни богатства, ни хитрости. Исчезнешь, будто и не было тебя. Пылью станешь.

Она почувствовала внутри темную мутную волну. Захотелось вцепиться в это тело и разорвать его, почувствовать запах крови, утолить жажду расправы. Внутри возник и зашевелился зверь. Он был сильный и опытный, он точно знал, что ему делать.

Она швырнула Марасу обратно на пол и ушла.

Запахнув посильнее плащ, она вышла на улицу. Больше десятка шагов отделяло ее от узкого проулка. Дома здесь стояли тесно, были почти одинаковыми с желтыми каменными стенами. Солнце пригревало, близился час, когда улицы до тесноты заполняться народом, предвкушающим продолжение праздника.

Инстинкт заставил ее свернуть на узкую улочку. Низкие крыши шли в один ряд с небольшим расстоянием друг от друга. Она подпрыгнула и как цепкий зверь забралась на кровлю. Трюк проделанный утром хорошо отпечатался в памяти. Эл освоила навык Верданы. Потом она прокралась по крыше дома Марасы к тем комнатам, что только что оставила, и замерла.

Скоро, как она предположила, через двор к задним воротцам торопливо проследовала служанка Марасы. Она осторожно выглянула из ворот, осмотрелась и очень быстро вышла на узкую улицу. По таким улочкам ходили на рынок за товарами, они были для хозяйственных нужд. Большие, широкие улицы служили в Тупе для прогулок и шествий, торговца там не встретишь, это каралось, как преступление.

Она скользила с крыши на крышу. Бесшумно. Она следовала за служанкой. Девушка оглядывалась, но не догадалась посмотреть наверх.

Улицы стали шире, кровли – выше. Пришлось спуститься и следить уже с земли. Девушка привела ее на ту самую улицу с желтыми фонарями, где среди прочих стоял дом Верданы. Девушка остановилась, огляделась еще раз и вошла в ворота с какими-то геральдическими знаками.

Эл отыскала глазами единственного прохожего и, вцепившись в него, спросила, не показывая лица:

– Чей это дом?

– Канцлера Балы, – ответил прохожий и быстро скрылся, как только она отпустила его.

Мараса доложила о ее визите хозяину! Раздражение стало еще сильнее. Она вплотную подошла к воротам, уже собралась войти, как что-то кольнуло ее в спину.

– Что тебе здесь нужно? – раздался голос.

Укол возымел действие, помог справиться с нарастающим раздражением. Остатки раздражения она выместила на том, кто стоял у нее за спиной. Несчастный, которому достался сильный удар, был обычным солдатом императорской охраны.

Она обернулась, отодвинула капюшон и чуть откинула полу плаща. Так сделала Вердана на постоялом дворе. Игроки тогда не испугались ее, на солдата жест возымел действие.

– Простите, госпо…жа, – неуверенно сказал он.

– Я только рассматривала знаки на воротах! – недовольным тоном сказала она. – Я что, уже не могу шагу ступить, чтобы какой-то жалкий… жалкий червь не ткнул меня в спину? А?!

– Умоляю. Я не знал… Я не знаю вас. Ранний час. Ваша одежда, госпожа. Я вижу, что вы госпожа. Думал, что нищий забрел на улицу и хочет просить подаяния в праздник. Вы, наверное, гость…гостья. Я провожу вас куда надо.

– Где-то тут дом, который когда-то принадлежал Вердане из Дора, – сказала она.

– Он в другом конце. Там живет господин Нинхау из Камла, дядя покойной госпожи Верданы.

Она отправилась туда, куда указал солдат.

«Хорошо вышло. Эффектно. Теперь я знаю имя дяди. Только Бала теперь будет знать, что у его дома меня видели. По описанию узнает одежду рода, и поймет, что это Вердана, что служанку выследили. Вердана сделала глупость, что пошла к Марасе. Теперь город будет знать, что Вердана вернулась. Конечно, начнется переполох. Так ведь пойди, останови эту махину. Под ее влиянием я могу натворить, черт знает чего. Она сильнее? Не позволю. Не позволю срываться. Я же озверела, буквально. Чуть не разорвала гадалку…А сейчас хорошо сыграла. Натурально. Поверил. Одежду показала – это ошибка. Ну, не все разом получается», – думала Эл.

Теперь ей стало казаться, что обстановка и ситуация, за исключением нюансов, напоминает земную. Она снова стала сравнивать. Город: ухоженные домики, порядок на улицах, даже переулки чистые; император, империя, дворцовые интриги, даже государственный переворот. Ну, чем не земная история? Ничего, что коренным образом расходилось бы с прежним ее опытом. Эл согласилась с тем, что вполне уместно было послать ее сюда. Чувства растерянности и бессилия понемногу таяли.

Она миновала пустынную улицу и вошла в уже знакомый двор. Из дома доносились голоса, слуги разговаривали под навесом, но увидели ее и разбежались. Она сняла плащ, швырнула под навес вслед слугам, обошла двор вокруг и присела в другом конце. Обладая зрением Верданы и восприятием человека легко было отыскать различия. Зеленоватые оттенки преобладали в окраске окружающего мира, слух у нее был острее, поэтому многие шорохи из разных уголков дома доносились до ее. Она знала, сколько человек в доме, где кто находиться, отчасти слышала разговоры. Она слушала, вслушивалась, распознавала. Двор был пуст, все события происходили в доме. Она уже различала мужские и женские тембры голосов. За сутки она освоилась. То ли еще будет. Исследование – хорошая порция азарта.

Однако, множество ощущений утомили ее очень быстро. Перекаченное информацией сознание не вмещало новый поток. Потребность остановиться, оценить обстановку, подумать, отдохнуть, была естественна в подобной ситуации. Она пришла к выводу, что справиться и без Верданы. Если вновь всплывет личность Верданы, то надо выработать стратегию обхода разговоров о смерти. Эл решила не забивать голову этим вопросом. Ничего спланировать заранее она не могла, но добыть информацию ей вполне под силу. В доме есть библиотека, там наверняка найдется, что посмотреть.

Она возвратилась в дом, побродила по комнатам, осмотрелась еще раз, изучила расположение, сравнила с воспоминаниями, которые всплывали у Верданы. Никто ее не мешал, не заговаривал. Слуги сновали по дому, стараясь не попадаться ей на глаза. Так под видом осмотра дома она нашла помещение со стеллажами, вделанными прямо в стену – почти копия земной библиотеки, только на вид сильно захламленной. Эл осмотрелась и увидела, что здесь можно усовершенствовать.

«Да зачем же? – подумала она, – хозяйка дома относилась к этой комнате, как к новомодному нововведению. Скоро ничего этого не будет. Надо же. Мне сложно поверить. Не стоит фантазировать на этот счет».

Руки сами потянулись к стене. Она взяла табличку из материала очень легкого, как пробковое дерево, осмотрела, повертела в руках, потом взяла другую. Знаки были вытеснены на поверхности, скорее всего штампом. Пальцы скользнули по знакам. Потом она взяла в руки связку листков, аккуратно обрезанных по краю, похоже на тетрадь, в ней запись от руки, несколько листков, в прямом смысле этого слова, пустые.

«Листья с дерева Шу, – повторила она фразу Верданы. – Красивая тетрадь».

Потом она осмотрела тяжелую каменную табличку. Знаки были глубоко выдолблены в камне, и напомнили ей китайские иероглифы.

«А читать я не умею!» – мелькнула мысль.

Искать здесь информацию было бесполезно. Если бы кроме языка корабль научил ее еще и читать, но она не просила об этом. Геликс поберег ее. Любая информация могла оказаться лишней. Пришлось вернуть табличку на место.

«Придется заниматься рискованными расспросами», – подумала она. Она вышла из библиотеки и увидела Урсу. Он тоже заметил ее.

– Госпожа моя, я ищу вас повсюду. Слуги видели, как вы вернулись. Что же вы ушли в одиночку. Без сопровождения. С оружием рискованно ходить в праздник. Хорошо стража еще не ходит по улицам. Вам пришлось бы расплачиваться за меч. Дядя вернулся. Страстно хотел видеть вас. Комната пуста. Вы неизвестно где. Он ушел отдыхать, потому что не мог от усталости ждать, когда вы вернетесь.

– Устал на празднике? – усмехнулась она.

– Он богат, может позволить себе такую усталость.

– Что-то библиотека не очень ухожена, – сказала она.

– Так хозяин ею не пользуется. Читать он не умеет. Оставил для виду. Он сюда и не заходит никогда.

– Урсу, мы могли бы побеседовать? – спросила она.

Он послушно вошел за нею следом в библиотеку.

– Значит, тут редко, кто бывал, после моей бабки? – спросила она тихо и вкрадчиво.

– А я ждал все, когда вы спросите? – так же тихо сказал Урсу.

– О чем же я должна спросить? – она добавила в голос хитрой интонации.

– Морочите меня, старого слугу, думаете, я забыл ваше поручение.

– Которое из них? – пространно намекнула она, не имея понятия, о чем идет речь.

Лицо Урсу изменилось, и насколько она могла понять, выражало простодушие.

– Вы просили меня спрятать в доме кое-что, да так, чтобы даже вы не разыскали, если вернетесь. Боялись кого-то.

– Да, верно, – подтвердила она. – Верни.

Урсу словно затанцевал на месте.

– Еще ваша прародительница соорудила этот тайник. Кроме меня никто больше не знает.

Он все совершал непонятные телодвижения.

– Я схожу за лампой, госпожа.

Она решила, что старик хитрит.

– Вот же лампа, – она показала светильник на столе.

– Эта не та, она давно не горит. Старая нужна, еще вашей прародительницы.

– Надеюсь, она не в комнате дяди? – спросила она для поддержания разговора.

– Нет-нет. Я вернусь. Скоро.

Она вышла вместе с ним, проводила взглядом, пока он не скрылся за поворотом.

«Тайник! Вердана велела что-то спрятать. Лучше и придумать нельзя. Мне везет, как всегда», – мелькнула радостная мысль.

Урсу уже спешил обратно, тащил увесистую двухъярусную светильню, которую Вердана видела в гостиной, на самом видном месте.

– Вот! – Урсу торжественно внес лампу в библиотеку.

– Да, у бабули был отменный вкус, – сказала она и погладила лампу, едва Урсу установил ее на некоем подобии стола, с большими дырами. В одну из них он установил лампу. – Она еще работает?

– Она всегда работает, – гордо сказал Урсу. – Я сам чищу ее, привожу в порядок. Сейчас.

Он закрыл ставню на узком, похожем на бойницу единственном окне. Завесил тканью дверь и стал возиться с лампой. Она тем временем подвинула себе сидение и смотрела на манипуляции слуги с удивлением, стараясь ничего не упустить.

– Урсу, лампа зажигается не здесь, – вмешалась она.

– Это потому, что вы думаете, что это обычная лампа. Ваша прародительница мудрейшая Аха Вердана заказала ее по своим личным чертежам, и ни где-нибудь, а в соседнем царстве. Не верила в наших-то мастеров. Она ее всегда держала при себе. Она говорила, что лампу стережет дух. Меня она лично обучила ею пользоваться перед самой смертью, но в тайник входить не велела. Вот я и спрятал туда ваши записи, поскольку не знал более потайного места в доме. Посмотрите, нет ли слуг поблизости, госпожа. Уж не гневайтесь, что прошу. Мне нужно тут еще повернуть кое-что. Я все сделаю и уйду, посторожу, а вы сами разберетесь.

Она выглянула в коридор, вокруг никого не было.

– Готово, госпожа, – сообщил Урсу.

Он с видом заговорщика что-то повернул в лампе. Яркая вспышка озарила комнату. Урсу со страхом выскочил в коридор.

– Горит, что глаза демона, – услышала она его бормотание уже снаружи.

За вспышкой началось вращение одной части лампы, потом другой, в противоположную сторону. Все быстрее и быстрее, пока свет не стал ровно заливать всю комнату. Одна часть стены за спиной Верданы плавно и бесшумно отошла в сторону. Она обернулась и остолбенела. Небольшое пространство заливал белый свет. Кроме цветных панелей все было белым. Помещение было ни чем иным, как…комнатой связи.

– Я не сплю? – сказала она сама себе. – Урсу, ты был внутри?

– О, да, госпожа. Я бросил то, что вы просили на пол. Я не знаю, что это. Мне было страшно.

– Не входи сюда, – приказала она.

– Ни за какие блага, – ответил слуга.

– Отлично.

Она вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

– Поверить не могу. Кто бы объяснил?

Она осмотрелась. Она знала, как пользоваться подобным сооружением, ни чем иным, как комнатой связи. На полу валялись три одинаковые желтые тетради, похожие на записи из библиотеки. Она подняла одну, другую, третью, повертела в руках, сложила в стопку, только потом стала перелистывать одну из тетрадей. Неизвестные ей знаки. Точный четкий почерк. Написано от руки. А вот пометки на полях – язык Земли! Быть того не может! Она перебирала страницу за страницей, пометок становилось больше, потом появилась целая запись, потом лист. Она пролистала следующую тетрадь. Та была почти без пометок, а третья наполовину записана на знакомом ей языке.

– Разрази меня гром, если это не записи Ахши, – сказала она вслух. – Капитан, вам везет, как дурачку из сказки. Дневники Ахши! Ха-ха! Как тут говорят? Да благословенны будут местные боги.

Интересный поворот событий. Она спрятала тетради под одежду и активировала комнату. Система не сработала даже после десяти повторов, повреждена или отключена. «На базе про это знают? Почему мне не сообщили. Представляю, какой шок был бы у Верданы, узнай она, что ее родная бабка была связана с теми, кого они называют богами! Хорошо, что Верданы нет. Это не совпадение. Аха Вердана – наблюдатель. Ой-ой-ой!»

Когда дверь комнаты закрылась за ней, фонарь перестал вращаться и погас, комната погрузилась во мрак, Урсу тщательно закрыл все источники другого света.

«Так вот чем занималась прародительница остаток жизни. Тут и умерла. Старая Вердана была наблюдателем. Это что, семейное? Почему мне не сказали? Ах да, не надо путать меня и Вердану. Возможно, Ахши знал и готовил смену. Вердана подозревала в своей предшественнице женщину с необычными наклонностями. Для кого-то старушка была костюмом. Юная Дана получила хорошее воспитание и впитала лояльное отношение к пришельцам. Ее счастье, что правды Вердана не знала. Что мы имеем? Дневники Ахши и тайну семейства».

– Могу я войти, госпожа? – послышался голос Урсу.

– Входи.

Урсу раззанавесил дверь, открыл окно.

– Урсу, ты же давно служишь клану. Так давно, что еще помнишь мою молодую ба…прародительницу. Все, что я видела, никак не совмещается в моих мыслях с тем, что я думала о ней. Я что, плохо ее знаю? Ты слуга, а слуги многое видят. Скажи, что видел ты? – спросила она.

– Я не уверен, что прав, только не проста была ваша прародительница. Я знаю, что была у нее тайна. Только какая? Знаю, что была. Она так тщательно скрывала, что я не знаю ничего. Я ей служил, верно. Но она только и доверила мне, что способ, как зажечь эту лампу.

– Научи меня, – попросила она.

Урсу недоверчиво посмотрел на нее.

– Зачем вам?

– Тайник очень хорош, – ответила она.

Пока Урсу открывал окно, она обошла вокруг стола, уже при свете осмотрела двухъярусное сооружение, которое только условно было лампой. Она увидела металлический шнур сделанный из мелких звеньев, напоминающую змеиную чешую и потянула за него. Раздался хруст, потом щелчок, и из лампы выехал маленький ящик с крышкой.

– А это еще что? – спросила она.

Урсу удалился в угол и оттуда с опаской сообщил:

– Я только умею ее зажигать. Это вы соображайте, что с ней делать. Я ушел бы отсюда, если позволит госпожа. Мне страшно. Все, что касается ваших предков, вызывает у меня дрожь.

– Есть еще в доме вещи, которые принадлежали старой Вердане?

– Нельзя так неуважительно говорить о ней. Что вы, госпожа, – вкрадчиво поправил ее Урсу.

Эл поняла, что неверно выразилась.

– В доме полно тайн, а я ничего о них не знаю! Я – наследница, а меня не удостоили чести сообщить о семейных секретах! – резко высказалась она. – Я готова всех предков обругать!

– Уймитесь, умоляю! – воскликнул Урсу. – Навлечете на себя беду.

– Я требую, чтобы ты принес сюда все диковинные штуки, которыми пользовалась моя …прародительница. Ступай. Ах да! Дядя! Не хочу его видеть. Пока.

Урсу не стал злить молодую хозяйку. В ней закипал гнев, только иного свойства, чем прежде. Она не гневалась, она скорее проявила нетерпение, и ругалась вполне справедливо. Урсу снес в библиотеку все семейные реликвии, как она просила. Потом она выставила его прочь и заперлась там.

Как на зло, проснулся хозяин и Урсу должен был отвлечься.

– Где Дана? Хочу видеть ее, – были первые его слова.

– Она не хотела никого видеть, – сообщил Урсу с почтением.

– Даже меня? – последовал вопрос.

– Даже вас, господин, – ответил слуга.

– Одеваться, Урсу. Я сам ее найду. Какое непочтение. Как не вовремя. Она одна? Без мужа?

– Госпожа не вышла замуж, – сообщил Урсу.

Дядя так и замер. Потом Урсу с трудом одел его, господин трясся и очень спешил. Долго не мог попасть в рукава своей просторной робы, чем почти рассмешил Урсу. Он не сразу понял, в чем дело, только когда хозяин стал мазать лицо пахучей мазью и придирчиво осматривать себя, слуга понял мысли хозяина, и его покоробило от собственной догадки.

– Где ты ее видел? – спросил дядя.

Урсу отошел на приличное расстояние, безопасное для лжи и сказал:

– Вы очень свежо выглядите, господин. Я видел ее во дворе.

– А! Опять возится с ерундой в мастерской. Узнаю племянницу. Ничего, после нашего разговора ее мысли потекут иначе. Она сообщала кому-нибудь, что вернулась? Рада знает о возвращении? – в голосе дяди слышалась нескрываемая тревога и любопытство.

– Нет. Она не посылала никого с сообщениями, – сказал Урсу.

– Ах, как не кстати. Сегодня день визитов. В доме будет много гостей. Пусть готовятся. Я ожидаю сегодня лучших представителей города. Как одета Дана?

– В цвета семьи, господин.

– О нет! Так уже не одеваются. Я уговорю ее одеться в лучшие одежды. Пошлю к портному. Ох! Только надо бы как-то… деликатно… Ох! Как уговорить ее сменить платье? – произнося эти слова, он завершил с интонацией большого сомнения и опаски.

– Мне послать за швеями, господин? – спросил Урсу хитро.

– О, нет. Я лучше намекну ей сначала. Дам понять… – он так растерялся, что выглядел нелепо.

По всему было видно, что с появлением Верданы он почуял свое шаткое положение, а схлестнуться с племянницей на почве наследства он вовсе не хотел. Боялся до смерти.

– Уговорить ее. Пожалуй… Нет, не буду. Просто поприветствую ее. Пойду сейчас.

– Она никого не хочет видеть, господин. Она сказала мне об этом сама, – тон Урсу стал более настойчивым, чем обычно.

Реакция была немедленной.

– Хозяин в доме – я! Императорским повелением. Уж не думаешь ли ты, что она твоя хозяйка?

– Нет, господин. Вы мой хозяин, – покорно ответил Урсу.

– Найди ее и приведи в зал для гостей.

Урсу неохотно отправился выполнять приказание. Ссора между дядей и племянницей могла возникнуть по любой причине, и Урсу опасался, что ему достанется от обоих. Он осознавал, что рука Верданы тяжелее и опытнее. Но вдруг мысли его изменились. Урсу даже остановился на полдороги в библиотеку. Он усомнился и в своих догадках, и в том, что они верны. Она была чуть иной, чем обычно, а в последний раз показалась ему озадаченной. Это Вердана-то, которая не понимала значение слова «сомнение», сначала делала и даже не думала потом, что натворила?! Что не так с хозяйкой?! Нищий, сцена утром, разговоры о смерти, ее интерес к делам семьи. Она временами сама не своя. Урсу с усилием заставил себя вернуться в библиотеку, после чего он еще больше бы озадачен. Дверь была заперта. Он стукнул в нее и подал голос. Она отворила дверь и Урсу замер на пороге. Те вещи, что он принес в библиотеку, были расставлены в отверстия стола по размеру. Только два предмета были убраны в сторону. Лампа Ахи Верданы светила тусклым светом и вращалась. Поворачивались и другие предметы.

– Урсу, ты видел что-нибудь подобное? – спросила она.

«А бабка Верданы была не проста», – услышал он мысль хозяйки и чуть вскрикнул, она сразу обернулась.

– Услышал мои мысли? Тихо. Кто еще знает про это? – спрашивала она. – Про эти вещи?

Урсу выскочил из библиотеки, его трясло. В голове возникла каша. Он мог поклясться, что заодно только мгновение услышал мысли всех слуг и всех служанок в доме, мысли хозяйки, которая была озадачена, и ее размышления были непонятны Урсу, мысли хозяина, который трясся от страха, настраивая себя на встречу с племянницей.

– Ты все слышал? – раздался сзади угрожающий вопрос.

– Да, госпожа, – он обернулся, но боялся взглянуть на хозяйку. – Нет, никто об этом не знал и не знает. Я и представить не мог. Что со мной? Что??

Урсу заметался, как больной. Вердана положила ему руки на голову.

– Успокойся. Успокойся, слышишь?

– Клянусь, госпожа, я никогда не слышал чужих мыслей. Я ваш слуга. Я не могу. Я не умею.

– Но ты слышал? Только что.

– Не гневайтесь. Я не хотел.

– Ты меня подозреваешь? Я кажусь страной? Только не лги.

– Вы не та, что прежде.

– Да. Так и есть.

– Все в воле вашей! Не пугайте меня старика!

– Идем, – она потянула его назад в библиотеку. – Ты единственный, кому я могу здесь доверять. Помоги. Я не требую многого.

Урсу окостенел от страха, она почти внесла его тело обратно в комнату и захлопнула двери.

«Только бы он сознания не потерял», – услышал Урсу. Это были не слова, а ощущения Верданы, похожие на его собственные.

– Порошок из ящика насыпается в среднюю часть лампы. Так? – спросила она.

– Да, госпожа. Потом порошок надо поджечь и она вращается и светит.

– Да. Я догадалась.

– А Аха Вердана хранила это в тайне, госпожа.

Она только хмыкнула в ответ.

«Закрой глаза», – услышал он, хотя она не говорила.

– Закрой.

Урсу закрыл глаза и подумал, что согласиться сделать все, что угодно, только бы быстрее выбраться отсюда.

– Аха Вердана говорила с тобой? – снова услышал он. Ага. Говорила. Последние годы даже часто…Считала тебя смышленым…, – она стала проговаривать его мысли. – Я знаю, что ты почитал ее выше всех в доме. А я только бледное ее подобие…Я знаю, что ты любишь свою хозяйку. Что думала Аха Вердана об Ахши…Что значит «приемник»?.. Подозрительный?.. Урсу, ты скрыл!

– Госпожа! Я только знаю, что ваша прародительница считала его опасным. Вы не должны были общаться с ним. Она знала, что будет беда, – завопил вслух Урсу.

– Урсу! Она умерла до того, как я познакомилась с Ахши, – сказала она. – Они были знакомы? Когда соорудили потайную комнату? Ты должен знать.