Текст книги "Слишком хорошо (ЛП)"

Автор книги: Майклс Коринн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава шестнадцатая

Эйнсли

Его большой палец проводит по моей щеке, и я настолько теряюсь, что даже не помню, что мы находимся возле его дома, в грузовике, пока он не отъезжает назад.

– Нам нужно попасть внутрь.

Я оглядываюсь.

– Точно.

Я выхожу из машины, прежде чем он успевает передумать, и, когда я уже направляюсь к дому, он поднимает меня, перекидывает через плечо и поднимается по лестнице по две ступеньки за раз.

– Похоже, работа в пожарной части действительно пригодилась.

Он посмеивается, и вот мы уже в доме, одни, только что заключившие соглашение, которое, как я уверена, я не выполню. После этих нескольких недель я ни за что не стану прежней.

Леклан уничтожил меня для любого мужчины четыре года назад, и с тех пор я живу этими воспоминаниями. Получить его в полной мере – да, прощай жизнь, какую я знала.

Я приму любую боль, если это означает, что он будет у меня, пусть даже ненадолго.

Эти воспоминания будут сопровождать меня, когда я состарюсь и останусь одна с пятнадцатью кошками. Я оглянусь назад и скажу: «Помнишь, как тебе снес крышу Леклан Уэст? Хорошие были времена».

И я не сомневаюсь, что это будут ОЧЕНЬ ХОРОШИЕ ВОСПОМИНАНИЯ.

Я стою у стены. Грудь Леклана вздымается, и я бы отдала все, что у меня есть, чтобы узнать, что у него на уме. Собирается ли он отстраниться? Собирается ли он взять под контроль то, что его толкает на это, и снова сказать мне, что это была ошибка?

– Леклан? – я выдыхаю его имя, каждой своей частичкой умоляя не отталкивать меня.

Он качает головой, и мой желудок падает на пол. Я знала это. Я была готова, и все равно мне так больно.

– Я не заслуживаю тебя, но я не настолько силен, чтобы отказаться.

Облегчение нахлынуло на меня, позволяя вздохнуть и понять, что должно произойти. Мне нужно будет подтолкнуть его, а ему – позволить себе это сделать.

Я останавливаюсь, зная, что, если пойду слишком быстро, он испугается.

– Почему ты ставишь меня на какой-то пьедестал?

– Я не ставлю.

– Нет? Тогда почему ты так говоришь?

– Потому что, Эйнсли, ты лучше, чем несколько недель и объятия.

Я мягко улыбаюсь.

– Тогда как насчет поцелуя?

– Ты же знаешь, я не об этом, – Леклан делает шаг ко мне.

Хорошо, это прогресс.

– Я не жду от тебя большего, чем мы договорились. Теперь у тебя есть два варианта, – говорю я, отталкиваясь от стены и делая три шага к нему.

– О?

– Ты можешь пойти за мной в свою спальню, раздеть меня и воплотить в жизнь все мои фантазии, – мне приходится сдерживать себя, когда я вижу, как его глаза вспыхивают от желания. – Или ты можешь использовать пожарный трюк, который у тебя так хорошо получается, и отнести меня в мою комнату, где я придумаю несколько новых фантазий.

Он ухмыляется.

– В любом случае, это произойдет.

– В любом случае.

– Что ж, тогда, – он делает последний шаг и снова перекидывает меня через плечо. – Я выбираю последний вариант. Ты отправишься в мою постель, и мы вместе придумаем всевозможные фантазии.

Будучи умной девушкой, я не говорю ни слова, пока он несет меня через кухню в заднюю часть дома, где находится его комната. Когда он открывает дверь, я не успеваю толком рассмотреть окружающую обстановку, потому что он бросает меня на кровать, а затем хватает за лодыжки, притягивая к краю.

– Я мечтал увидеть тебя здесь.

А я мечтала, чтобы он был моим.

– И что я здесь делала? – спрашиваю я, снимая футболку и бросая ее на пол.

– А как ты думаешь?

– Я не знаю. Это твой сон.

Он снимает футболку, открывая мне самый потрясающий вид. Его тело чертовски идеально. Я девушка, которой нравятся большие руки, и Леклан с этим справляется. У него широкая грудь и упругий пресс. Если это сон, то я совершенно не против никогда не просыпаться.

– Во-первых, ты была голой.

– Это можно устроить.

Он качает головой.

– Пока нет. Я хочу снять с тебя все сам, как будто разворачиваю подарок.

Я опираюсь на спинку кровати.

– Хорошо, тогда расскажи мне больше об этом сне.

– Когда ты была обнажена, я провел много времени, исследуя тебя, лаская, пробуя на вкус. Я запоминал звуки, которые ты издавала, милая, когда я прикасался к тебе... Мне не терпится узнать, был ли я хоть в малейшей степени прав.

Я издала тихий стон, услышав его слова.

– В этом сне было много разговоров?

– Не с твоей стороны.

– Почему?

– Ну... – он шагнул ко мне, рукой зачесывая мои волосы назад. – Во-первых, у тебя во рту был мой член, так что говорить было довольно трудно. Во-вторых, ты больше кричала, чем говорила.

– Мне это нравится, – говорю я с ухмылкой.

– И наконец, когда ты стонешь, трудно говорить.

Я наклоняюсь вперед.

– Сейчас я слышу только разговоры.

– Тогда я должен приступить к делу.

Я полностью согласна с этим. Леклан не теряет времени даром: его руки блуждают по моему телу, пока не добираются до бретелек моего бюстгальтера. Медленно он тянет их вниз, и наши взгляды встречаются. Это происходит на самом деле, и мое сердце бешено колотится.

Прохладный воздух обдает мою грудь, и он смотрит вниз.

– Ты чертовски идеальна.

– Нет.

У меня слишком маленькие сиськи. Я как будто президент комитета «Маленькие сиськи», но, глядя на то, как его глаза смотрят на меня, я чувствую себя красивой. Он слегка приподнимает мою голову, чтобы я встретила его взгляд.

– Ты идеальна, Эйнсли. Ты всегда была такой.

В груди нарастает напряжение, словно лианы обвивают мое сердце и сдавливают его.

Почему он так поступает? Почему он так сильно влияет на меня?

Зная, что я, скорее всего, начну плакать, что приведет к тому, что меня начнут одевать, упаковывать и отправлять в мою комнату, я говорю прежде, чем это может произойти.

– Леклан, твой подарок ждет своего часа.

Его ухмылка полна озорства, и я вижу мальчика, которого знала всю свою жизнь.

– Ложись, милая, сейчас я разверну каждый твой слой.

Я делаю то, что мне говорят, в основном для того, чтобы не думать лишнего, и он стягивает с меня шорты, оставляя голой.

– Готовность номер один?

Теперь моя очередь чувствовать себя самодовольной.

– Я никогда не ношу нижнее белье.

– Принято к сведению. Не начинай этого делать. Я хотел бы иметь легкий доступ, чтобы трахать тебя в любое время, когда представится возможность.

Да, следующие несколько недель будут потрясающими.

Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, его губы оказываются на моей ноге, медленно двигаясь вверх, пока он раздвигает мои колени. Я стараюсь не шевелиться, но начинаю дрожать от предвкушения. Его язык совершает круговые движения по моему бедру. Без предисловий он легонько поглаживает мой клитор. Я издаю тихий стон, и все мое тело напрягается, как смычок, когда он оказывается между моих ног. Леклан ничего не делает в своей жизни без полной отдачи, и, Боже мой, я и не подозревала, как много я упускала. Он облизывает, посасывает и крутит по моему клитору, доставляя мне такое удовольствие, о котором я и не подозревала.

Мои пальцы перебираются к его волосам, проводя ногтями по его коже головы. Это, похоже, возбуждает его, потому что мягкость, которая была раньше, исчезла, и теперь он – «мужчина на задании». Он начинает сосать сильнее, и тут я чувствую, как его палец входит в меня.

– О, Боже! – я выгибаю спину и сжимаюсь вокруг него.

Он делает это снова, проталкиваясь еще глубже.

– Лек! – кричу я, понимая, что сейчас распадусь на части.

Я не смогу долго продержаться. Я пытаюсь, потому что, Боже, это так приятно. Все идеально. Он идеален. Я никогда не хочу, чтобы это заканчивалось, но мое тело уже на краю пропасти, и оно рвется вперед, не в силах остановиться.

Мои пальцы вцепились в простыни, напрягая каждую мышцу. Восхитительная боль – это прелюдия перед наслаждением, которое, как я знаю, не за горами.

Зубы Леклана едва заметно сжимают мой клитор, и я взрываюсь.

Тепло течет по венам, обжигая меня невообразимой эйфорией, превосходящей все, что я делала раньше, и намного лучше того, что делал для меня тот парень, с которым я была.

Я лежу, задыхаясь, пытаясь заставить свой разум работать, а он целует мое тело.

– Первая часть фантазии закончена, – говорит он мне в ухо.

– Мне нравится эта фантазия, – мне удается сказать между вдохами.

– Мне тоже.

Я переворачиваюсь на бок, прижимая руку к его груди.

– Мне тоже снятся сны – о тебе.

Мои мечты бывают не только сексуального характера, но я запираю их глубоко в хранилище. Я ни за что не стану выкладывать свои глупые идеи о браке, о том, как мы будем растить Роуз и жить в супружеском блаженстве. Леклан считает, что такого не бывает, а я очень не хочу испортить сегодняшний вечер.

Кончик его пальца скользит вверх по моей руке, по плечам, а затем обратно вниз.

– Я очень надеюсь, что они грязные.

– О, они грязные. Очень грязные.

Он ухмыляется.

– Кто бы мог подумать, что под твоей благородной внешностью скрывается очень грязная девушка.

– Как там говорят? В тихом омуте...

Леклан смеется, а затем переворачивает меня так, что я оказываюсь на нем. Я приподнимаюсь, облокачиваясь на него, и ненавижу эту чертову ткань, между нами.

– Это одно из моих мечтаний. Ты подо мной, а я на тебе, – признаюсь я.

– И мое тоже.

– Похоже, твое воображение было очень бурным.

Леклан гладит мою грудь.

– Ты даже половины не знаешь. Сними с меня штаны, Эйнсли.

Я сдвигаюсь так, чтобы выполнить его просьбу, и целую его идеальное тело. На самом деле мне не нужно вставать с кровати, но я это делаю, стягивая с него штаны.

Его член вырывается на свободу, и те сны, которые мне снились... да, они не соответствуют действительности.

Я была только с одним мужчиной. Это было на первом курсе колледжа, и я начала паниковать, что все еще девственница, поэтому встречалась с одним из парней из студенческого братства. Большая – или, лучше сказать, маленькая – ошибка.

Это было ужасно.

Абсолютно ужасно.

У нас не было никакой химии. Все было буквально ради того, чтобы покончить с этим, и хотя он пытался, у него ничего не получилось.

К счастью, я заранее знала, что такое оргазм, и смогла сымитировать его после двадцати минут его попыток меня возбудить. И мне не придется в этот раз ничего симулировать.

Я провожу рукой по его ноге и обхватываю его член. Он издает шипящий звук и снова притягивает меня к себе. Наши губы снова встречаются, и я глубоко целую его, продолжая гладить. Он отстраняется и стонет.

– Ты хороша.

– Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

– Так и есть, милая. Слишком хорошо.

Он целует меня, прерывая все шансы на ответ. Затем он меняет наши позиции и оказывается на мне. Он протягивает руку и достает из ящика презерватив, а затем надевает его. Я лежу неподвижно, не позволяя своим мыслям блуждать.

Однако я немного волнуюсь.

Леклан смотрит на меня сверху вниз.

– Эйнсли... ты уверена?

– Уверена.

– Просто мне кажется, что... что это все изменит.

Так и будет. Я никогда не буду прежней, но это нормально.

Моя жизнь будет состоять из двух частей. До того, как Леклан занялся со мной любовью, и после. Эта девушка в данный момент не знает, как все будет на самом деле. Я могу жить в притворном мире, где могу лгать себе. Я буду знать, каково это – чувствовать его внутри себя.

Я подношу руку к его щеке и улыбаюсь.

– Перемены – это хорошо.

– Я не хочу останавливаться.

Это чертовски хорошо. Я вздыхаю, желая разрядить обстановку, чтобы он не останавливался.

– Правда?

– Я слишком сильно хочу тебя. Боже, я так хочу тебя, Эйнсли.

– Хорошо, потому что я хочу, чтобы ты был моим первым, – шучу я.

Его глаза расширяются, и он приподнимается еще выше.

– Что?

Ладно, может, это была плохая шутка.

– Я шучу! Расслабься.

Он смеется, опуская голову мне на плечо.

– Черт возьми. Ты буквально станешь моей погибелью.

– Я не знаю, смеяться мне или обижаться.

Леклан поднимает голову.

– Ты клянешься, что шутишь?

– Клянусь.

Я не скажу ему, что это было всего один раз. Я уверена, что это приведет его в такой же ужас.

– Но я не лгала, когда говорила, что хочу, чтобы это был ты.

– Я бы возненавидел себя, если бы поступил так с тобой. Не тогда, когда не могу дать тебе все, чего ты заслуживаешь.

То есть свое сердце.

Я отбрасываю это в сторону, проводя большим пальцем по его щеке.

– Этого достаточно.

Ложь срывается с моих губ слишком легко. Этого никогда не будет достаточно.

Я найду способ вынести жизнь без единственного мужчины, которого я когда-либо любила.

Боже, я звучу как песня в стиле кантри.

Леклан сдвигается с места, и я чувствую, как он начинает толкаться внутрь. Мое сердце колотится, и я закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом, кроме происходящего. Леклан двигает бедрами, проникая глубже. Я делаю вдох, и он приостанавливается.

Это похоже на первый раз. Он такой большой, и, может, я и шутила раньше насчет девственности, но сейчас мне кажется, что это именно так.

– Эйнсли? – его голос напряжен.

Я поднимаю на него глаза.

– Прошло много времени, и... ты намного больше, чем мой последний опыт.

Он ухмыляется.

– Потрогай себя.

– Что?

– Потрогай себя, милая. Я буду делать это медленно.

Я двигаю рукой, между нами, медленно потирая свой клитор.

– Вот так. Чувствуешь, как хорошо? Расслабься и впусти меня, – звук его голоса почти так же возбуждает, как и то, что я делаю.

– Я буду проникать все глубже и глубже, а ты откроешься и позволишь мне.

Я стону от удовольствия, которое начинает нарастать.

– Хорошая девочка, ты такая тугая, как будто в раю.

– Леклан, – выдыхаю я его имя.

– Еще чуть-чуть. Продолжай поглаживать свой клитор. Помнишь, как мой язык был там и лизал тебя, пока ты не закричала?

Я стону.

– Да.

– Да, вот так, – хрипло произносит он и подается бедрами вперед, останавливаясь, когда полностью входит в меня. Я задыхаюсь, хватаясь за его бицепсы, пытаясь привыкнуть к ощущению его внутри меня. – Скажи мне, когда я смогу двигаться.

Я сжимаюсь вокруг него, и он стонет.

– Продолжай.

Он задает темп, сначала медленно, вероятно, убеждаясь, что я могу с ним справиться. Хотя начало было не очень приятным, как только он вошел, боль ушла. Теперь я чувствую только... Леклана.

Наши глаза встречаются, и мои эмоции скачут, как шарик для пинг-понга. Я счастлива, обеспокоена, и я знаю, что это не продлится долго. Мои эмоции бурлят с каждым толчком. Как будто я снежный шар, который не может успокоиться после того, как его встряхнули.

– Оставайся со мной, Эйнсли, – говорит он, прижимаясь своим носом к моему. – Не уходи в себя.

Ненавижу, что он знает меня.

– Прекрати это, – бросаю я вызов.

Он проводит рукой, между нами, прижимаясь к моему клитору. Да, так будет лучше.

Леклан увеличивает темп, и я чувствую, как приближается вторая кульминация.

– Я чувствую, как ты сжимаешься вокруг моего члена. Отпусти, отпусти все это.

Я отключаю мысли, позволяя ощущениям взять верх.

– Я уже близко.

– Я чувствую это. Ты такая горячая. Такая чертовски тугая.

Я прижимаюсь к нему, потому что мне нужно что-то, что удержит меня. Оргазм наступает быстрее, чем в прошлый раз. То, как он находится внутри меня, жар его тела, запах его одеколона, смешанный с запахом секса в воздухе. Все стало более интенсивным.

Леклан наклоняется и целует меня в шею, а затем переходит к моему уху.

– Я хочу слышать тебя, Эйнсли. Я хочу, чтобы ты кричала и сжималась вокруг меня. Я хочу, чтобы твои стоны эхом отдавались в комнате, когда я буду трахать тебя до очередного оргазма, – низкое рычание его голоса заставляет меня вздрогнуть, и я вскрикиваю, когда оргазм уносит меня за собой, погружая в блаженство, которым является Леклан Уэст.

Глава семнадцатая

Леклан

Мы только что закончили принимать душ и снова занялись сексом благодаря тому, что Эйнсли очень соблазнительно мылась. Я не смог устоять перед соблазном. Она берет одну из моих футболок для сна, а на мне остаются боксеры. Нет смысла одеваться полностью, потому что я уверен, что через час или два разбужу ее со своей головой между ее ног. Мы забираемся в мою кровать, и я притягиваю ее к своей груди. Я не знаю, что сказать, поэтому предпочитаю ничего не говорить. Это был самый невероятный секс в моей жизни. Она испускает долгий вздох, проводя пальцем по кругу вдоль моей груди.

Я беру ее руку в свою, и она поднимает голову.

– Привет.

Я ухмыляюсь.

– Привет.

– У нас был секс – дважды.

– Это точно.

Эйнсли прикусывает нижнюю губу.

– Тебе... понравилось?

Она не в себе?

– Думаешь, мне не понравилось?

– Не знаю. Мне показалось, что да.

– Я наслаждался каждой чертовой секундой – дважды.

Она улыбается.

– Я тоже. Я не знала, что это может быть таким... потрясающим.

То, как она это говорит, заставляет меня задуматься о ее шутке.

– Сколько раз у тебя был секс до этого?

Эйнсли прочищает горло и отводит взгляд.

– Один раз.

Итак, она не девственница, но и опытной ее точно не назовешь. Почему все мужчины в мире не ломятся к ней в дверь, чтобы получить шанс хотя бы познакомиться? Я не понимаю. Она – идеальная женщина, и если до секса с ней я так и думал, то теперь у меня появилась еще одна причина ненавидеть то, что мы никогда не сможем быть вместе – она потрясающая в постели. Тем не менее, я не уверен, как я отношусь к тому факту, что я у нее всего лишь второй раз.

– Как? – спрашиваю я, сохраняя осторожность в голосе.

Она переворачивается на спину, глядя в потолок.

– Во-первых, я была не настолько глупа, чтобы спать с кем-то в старших классах. Адмирал убил бы их, а меня заперли бы в женском монастыре или еще где-нибудь. Когда я поступила в колледж, я не спешила с кем-то переспать. Второй курс прошел без свиданий. Ты меня знаешь... – она перевернулась на спину, подперев голову рукой. – Я ботаник. Я люблю книги и задавать миллион вопросов, чтобы докопаться до сути проблемы. Я была девушкой из женского клуба, которая никогда не пила и не ходила в бары. Я была счастлива, когда в пятницу вечером смотрела кино с попкорном и масками по уходу за кожей.

– Значит, ты ни с кем не встречалась?

– В основном. Только на первом курсе я начала беспокоиться, что со мной что-то не так. Ведь у меня никогда не было парня. Мои подруги спали со случайными парнями из бара. Я хотела просто покончить с этим. Так что я встретила парня, мы занялись сексом, и я решила, что единственное, что со мной не так – это желание переспать с кем-то для галочки.

– С тобой все в порядке, – успокаиваю я ее.

В ее глазах что-то вспыхивает, но она быстро это скрывает.

– Это не совсем так. Со мной многое не так, но дело не в том, что в колледже я была девственницей.

Я прижимаюсь к ее лицу.

– Если хочешь, можешь считать это своим первым разом.

Она ярко улыбается.

– Значит, я могу сказать адмиралу, что до тебя я была девственницей?

Я смеюсь и качаю головой.

– Тебе действительно не следует никому об этом говорить, ты ведь знаешь, да?

– Значит, ты не хочешь, чтобы я позвонила Каспиану и рассказала о том, как мы занимались бурным сексом?

Иногда я не могу понять, серьезно ли она говорит. Она и Каспиан – те самые брат и сестра, которые действительно рассказали бы друг другу о подобных вещах. По крайней мере, он рассказал бы ей. Судя по всему, у Эйнсли не было ничего особенного, чтобы рассказать ему.

– Я бы предпочел, чтобы это осталось, между нами. Если, конечно, ты хочешь провести еще одну такую ночь.

Она постучала пальцем по подбородку.

– Дай мне немного поспать.

Я хватаю ее и переворачиваю так, чтобы она оказалась на мне.

– Ты можешь спать на мне.

– Ты как скала.

– Кое-что определенно становится твердым, – поддразниваю я.

– Уже? – ее глаза расширяются.

– В последнее время мне все труднее оставаться невозбужденным.

– О, наверняка это из-за меня.

Я ухмыляюсь.

– Я бы сказал, что ты права.

– Так было всегда? – ее голос звучит неуверенно.

– С тех пор как тебе исполнилось восемнадцать – да.

– Значит, еще до смерти мамы?

Я убираю ее волосы назад, заправляя их за ухо. Я не знаю, насколько много ей стоит рассказать.

– Вот почему я так злился на тебя. На тебя. Эйнсли Маккинли. Моя подруга, сестра моего лучшего друга, не должна была быть девушкой, которую я хотел. Тогда я напился, думая, что смогу заглушить боль из-за смерти матери и чувств, которые испытывал к тебе. Это должно было помочь.

– Но я пришла туда.

– Ты пришла. Ты пахла жасмином, ванилью и самыми чистыми намерениями.

Она громко смеется.

– Я бы так не сказала. Не то чтобы я думала, что ты собираешься прижать меня к каменной стене, но мои намерения в отношении тебя никогда не были чистыми и невинными.

– И все это время ты мысленно раздевала меня?

– А ты не делал того же?

Я улыбаюсь.

– Я никогда не говорил, что не делал.

Эйнсли наклоняется и целует меня.

– Теперь у нас есть несколько недель, чтобы по-настоящему раздеть друг друга.

Моя рука поднимается вверх и обхватывает ее задницу, придвигая ее ближе.

– Это точно.

Как раз в тот момент, когда все начинает двигаться в правильном направлении, по рации раздается сигнал пожара, и я стону, отрываясь от ее восхитительных губ.

Эйнсли перекатывается на свою сторону кровати – отлично, я уже думаю о том, что это ее сторона, и сажусь, ожидая услышать сообщение.

– Станция 13, начальник отделения номер 2, машина 689, сообщение о пожаре в здании на Главной улице 188. Скорая помощь в пути.

Я натягиваю шорты, прежде чем начнется повтор сообщения для тех, кто пропустил его в первый раз.

– Мне нужно идти, – говорю я Эйнсли.

Она садится, натягивая на себя одеяло.

– Конечно, Главная улица... это Хейзел?

– Нет, но она близко. Оставайся здесь. Я вернусь, как только смогу.

Эйнсли кивает.

– Будь осторожен, Лек.

Я подмигиваю, беря рацию.

– Всегда, – я наполовину выхожу за дверь и поворачиваю обратно, идя к кровати. Она несколько раз моргает, когда я наклоняюсь. – Не покидай эту кровать. Я хочу, чтобы ты была здесь, когда я вернусь, – я целую ее и ухожу.

***

– Отличная работа, – говорю я, когда мы стоим у пожарной машины. Когда мы приехали, огонь уже потушили благодаря установленным сверху распылителям. Самое неприятное заключается в том, что они наносят больше вреда из-за воды, чем что-либо другое.

– К счастью, все обошлось, – говорит Дэвидсон, разминая шею. – Жаль только, что придется заменить весь первый этаж.

– Тем не менее, распылители сделали именно то, что должны были.

Лопес медленно кивает.

– Да, это было возгорание жира, и он залил его водой, – с досадой говорит Дэвидсон. – Мы проводим тренинги по этому поводу во всех ресторанах, чтобы избежать подобного.

Я кладу руку ему на плечо.

– Да, но нас учат сохранять спокойствие в кризисных ситуациях. Не все способны справиться с подобным.

– Привет, мальчики, – зовет Хейзел, выходя с подносом в руках.

– Хейзел, моя любимая женщина! – говорит Лопес, когда она подходит ближе.

Она улыбается.

– Ты говоришь это каждой женщине, которая подает кофе, Эдгар. Я знаю, что Маргарет из закусочной ты тоже так говоришь.

Он хватается за грудь.

– Ты моя любимая – навсегда.

– Да, да, – Хейзел протягивает поднос. – Держите. Кофе для всех.

Мы все берем по стаканчику и благодарим ее. Ее кофе – лучший из всех, что я когда-либо пробовал.

– Полагаю, мы тебя разбудили?

– Ну, если учесть, что Главная улица довольно маленькая, то да. Но я услышала и дымовую сигнализацию. В итоге ничего страшного?

– Я бы так не сказал. Ресторан получил повреждения, но ничего такого, что нельзя было бы исправить.

Она кивает.

– Что ж, это хорошо. Я уверена, что общество поможет. Мы всегда помогаем. Хорошая работа, ребята.

Я уверена, что увижу некоторых из вас через несколько часов.

Хейзел возвращается в свой дом, а на часах уже десять. Нам нужно уйти с улицы, чтобы дать людям возможность лечь спать.

– Ладно, ребята, давайте вернемся в участок, чтобы вы могли написать свои отчеты, – а мне нужно вернуться туда, где меня ждет очень красивая женщина.

– Конечно, шеф.

Я сажусь в свой грузовик и вижу, что у меня есть сообщение от Эйнсли и два пропущенных звонка от Каспиана. Обычно в это время он только собирается на работу и нечасто звонит.

Обычно я перезваниваю ему, но сейчас... Я не знаю, что, черт возьми, ему сказать. Не то чтобы я считал, что сделал что-то плохое, но все же – она его сестра. Не то чтобы я не потратил годы, придумывая все возможные способы, как бы я с этим справился, но теперь, когда это у меня перед глазами, все выглядит иначе. Теперь это реальность. Сначала я проверяю сообщение.

Эйнсли: Позвони мне, прежде чем вернешься домой.

Пока я смотрю на телефон, готовясь позвонить ей, раздается звонок, но это Каспиан.

Черт. Я просто буду вести себя нормально, потому что, похоже, он не собирается прекращать звонить, так что я могу с этим разобраться.

– Привет, Кас.

– Привет, придурок. Знаешь, я должен тебе кое-что сказать, – произносит он невнятно.

Отлично, он пьян.

– Да?

– Да, но я подумал, что ты спишь.

Никогда еще я не был так счастлив, что он в полном дерьме и мне не придется говорить об Эйнсли.

– Я мог бы спать прямо сейчас, – говорю я, подшучивая над ним.

– Черт. Прости, брат, – шепчет он. – Я не буду тебя будить.

Я смеюсь.

– Слушай, тебе лучше пойти поспать. Ты, похоже, совсем не в форме.

– Так и есть.

Я не уверен, соглашается ли он с тем, что ему следует поспать, или с тем, что он в полной заднице, или с тем и другим.

– Адмирал приехал для проверки.

Я моргаю.

– Что?

– Ага. Он приехал сюда со своим бесконечным запасом неодобрения.

Неудивительно, что он пьян. Каспиан – сын, которого адмирал пытался сломать. Мой отец, при всех его бесконечных недостатках, не пытался сделать из меня того, кем я не был. Он позволял мне заниматься спортом и быть ребенком. У Каспиана не было такой свободы. Думаю, во многом это было связано с требованиями и целями, которые преследовал его отец.

– Ты не ребенок, Кас. Ты взрослый мужчина, который не просит у своего отца ни единого гребаного цента. Не позволяй ничему, что он говорит, изменить твой образ жизни.

– Я и не меняю. Я просто выпил несколько рюмок, когда он ушел, а потом несколько бутылок пива. Потом я рассказал ему правду об Эйнсли. Так что он собирается заняться ею. Он расскажет ей обо всем, что она делает не так.

Черт. У меня такое чувство, что я знаю, на что он намекает.

– Что значит, он собирается ею заняться?

– Я пытался позвонить тебе, но ты спал. Возможно, я проболтался, что Эйнсли живет у тебя, и он был недоволен.

Я сворачиваю на свою подъездную дорожку и вижу белый «Мерседес» с номерами «РАДМ» и... вот и закончилась моя ночь.