Текст книги "Саммерленд, или Летомир"

Автор книги: Майкл Чабон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава четвертая
СЕРЕДКА

После неожиданного решения Этана Фельда сделаться кэтчером Дженнифер Т. столь же неожиданно открыла в себе природные питчерские задатки. На следующее утро после победы «Редс» друзья встретились на бейсбольном поле Клэм-Айлендской средней школы, до которого им обоим было куда ближе, чем до поля Джока Мак-Дугала. Этан прихватил старую отцовскую рукавицу и положил в нагрудный карман свитера книжку Душистого Горошка. Дженнифер Т. отыскала где-то рукавицу полевого игрока и принесла мяч, который дал ей Безымянник. Откачнувшись назад, она метнула его, и мяч понесся к рукавице Этана, точно движимый паром.

– Ой! – Старый твердый мячик, хлопнувшись о рукавицу, прострелил Этану руку до самого плеча. Из-за боли Этан не сразу заметил, что все-таки удержал мяч. – А ты здорово бросаешь.

– Надо же, – сказала она, с новым интересом разглядывая свою левую руку.

– Это был резаный.

– Правда?

– Точно.

– Давай снова. – Она махнула рукавицей, и Этан перебросил мяч ей – высоковато, но довольно метко. Она поймала мяч и снова вложила его в рукавицу. – Ну, кэтчер, заказывай подачу.

– Ты скользящий сможешь подать?

– Посмотрим. Как пальцы ставить, я знаю – видела в «Бейсбольном видео Тома Сивера». – Дженнифер Т. посмотрела на воображаемого бегущего и опять повернулась к Этану. Он показал двумя пальцами вниз, держа их как перевернутую V – это значило, что он заказывает скользящий. Дженнифер Т. кивнула, мотнув хвостом черных волос, и сощурила немигающие темные глаза. Она снова отклонилась назад, махнула правой ногой в воздухе, оперлась на нее и бросила все тело вперед, вытянув назад толчковую левую. Этан уловил взглядом поворот ее кисти. Пальцы раскрылись, как лепестки цветка, и мяч полетел к нему по длинной прямой линии, но в самую последнюю секунду вдруг нырнул вниз – Этан едва успел подставить под него рукавицу. Если бы он сейчас держал в руках биту и прикидывал, в какой точке перехватить мяч, он точно бы промахнулся.

– Ну ты даешь, – сказал Этан. У него непонятно откуда появилось желание защищать и поддерживать Дженнифер Т. Не потому, что она девчонка, или его друг, или ребенок из неблагополучной семьи, чей отец снова угодил за решетку, – а потому, что он кэтчер и ему положено ободрять своего питчера. – Раз, и днище выпало.

– Но ты все равно поймал, – сказала она. – И даже не зажмурился ни разу.

У Этана в груди потеплело, но ненадолго. В ежевичных кустах, которые примыкали к полю с правого края (не позавидуешь тому, кто окажется в них во время игры в софтбол или кикбол [8]8
  Детская разновидность бейсбола, где большой надувной мяч отбивают не битой, а ногой.


[Закрыть]), раздался громкий треск, и на поле вывалился Пройдисвет. Приволакивая ногу, он заковылял к Этану и Дженнифер Т. Шерсть у него свалялась, на острой мордочке и на горле виднелись порезы. На носу и кончиках ушей лежала белая пыль, похожая на иней, и насмешливый огонек в глазах почти совсем угас.

– Здорово, поросята, – тихо, почти шепотом, выговорил он. – Ужас как пить хочу. И промерз весь. – Весь дрожа, он обхватил себя руками и стряхнул с ушей иней. – Шмыгнул сюда на слишком большой скорости.

Этан достал из рюкзака наполовину пустую пластиковую бутылку и дал лису, а потом снял свитер и закутал им его мохнатые плечи. Дженнифер Т. застыла на горке, опустив рукавицу и раскрыв рот. Пройдисвет осушил бутылку одним глотком и вытер губы испачканной в крови рукой.

– Спасибо. А теперь я попрошу тебя пойти со мной – может быть, в последний раз. Ты им нужен.

– Да что я могу-то? Драться я не умею, в бейсбол играть тоже. Ничего не умею.

Обессиленный лис опустился на землю и зарыл морду в ладони.

– Я знаю. Я им так и сказал. Но выбора у нас никакого. Может, мы и так уже опоздали. – Он протянул свою лапку Этану, и тот поднял его на ноги. – Надо переходить. Другой поросенок тоже пойдет с нами. Плохо, что она меня видела, но делать нечего.

Этан впервые после появления лиса вспомнил о Дженнифер Т. Она оставалась на горке, но сошла с коврика, как бы желая чем-то отгородиться от Пройдисвета. Она скривила рот в странной полуулыбке, но Этан увидел пустоту в ее глазах и понял, что ей страшно.

– Все нормально, – сказал он своим новым кэтчерским голосом. – Это мой друг. Я еще вчера хотел тебе сказать, только…

– Маленький Народец, – хрипло вымолвила Дженнифер Т.

– Только ты мне не поверила.

– Поверила, поверила, – сказал Пройдисвет. – Пошли, девчушка. Теперь уж все равно, что бы ты ни увидела.

На этот раз во время перехода было темнее, чем запомнилось Этану, и холоднее тоже. Иней запорошил им волосы и бейсболки. Тьма была не сплошной, но густой и глубокой. Она напомнила Этану о солнечном затмении в Колорадо-Спрингс – оно случилось в ту зиму, когда он учился в первом классе. Лис ковылял вперед со всей доступной ему быстротой, стреляя по сторонам своими оранжевыми глазами. Иногда он останавливался, подав детям знак сделать то же самое, и стоял неподвижно, улавливая длинными ушами какие-то звуки, слышные только ему. Этана переполняли вопросы, но лис не желал их выслушивать и отвечать на них. Он так и не сказал ничего про то, как его ранили, и про то, что стряслось в Белолесье.

– Две трети теней, которые вы видите вокруг, – не настоящие тени, – сообщил он шепотом. – Старайтесь не забывать об этом, поросята.

Дети посмотрели вокруг. Тени клубились, как дым, вздувались, как занавески, болтались, как испанский мох на березовых стволах – а потом вдруг затихли. Дженнифер Т. качнулась к Этану, и дальше они шли плечом к плечу, держась друг за друга. Шел дождь, и в сером небе медленно кружили вороны. Они вышли из леса на поляну, где Этан встречался с Клевером и его племенем – вышли и увидели, что первый параграф последней главы истории этого Мира уже дописан.

– Поздно! – сказал Пройдисвет. – Поздно!

Над поляной стоял серый дым и шипел пар. От самого Белолесья не осталось и следа: все деревья вырубили и, как видно, увезли прочь. На месте высокой белой рощи торчали расщепленные пни и высокие кучи обрубленных веток. Красивый маленький стадион, построенный из костей великана, лежал в руинах: его башенки обрушились, трибуны провалились внутрь. Рядом на изрытой земле валялась перевернутая, искореженная машина с шипастыми гусеницами, а вокруг нее – маленькие тела. Мертвых можно было бы принять за детей или феришеров, если бы не их бледно-серая кожа.

На всем этом исковерканном пространстве двигались только завитки пара – и еще…

– Эй, – сказал Этан, – а это что такое?

На берегу, там, где феришеры советовались с Джонни Водосказом, шел последний бой. Одинокий феришер стоял на большой коряге, а его окружало с полдюжины крылатых созданий. Этан узнал их даже издалека: точно такой же ухмылялся ему в окне его комнаты.

– Это Клевер! – крикнул лис. – Он бьется со скрикерами!

– Скрикеры – это кто?

– Феришеры, преобразованные Передельщиком. Они ненавидят себя за то, что стали такими, а себя прежних – еще больше. Помоги ему, поросенок!

– Как? Скажи, что мне делать!

Черный нос лиса подергивался, в глазах, как показалось Этану, загорелась надежда.

– Спроси свое сердце, поросенок! Тебя сыскал сам старый Хирон, нашедший в свое время Ахиллеса, Туссена и Бешеного Коня [9]9
  Туссен Лувертюр – вождь восстания рабов на Гаити в XVIII веке, Бешеный Конь – вождь индейского племени сиу, сражавшийся с белыми. Хирон в греческой мифологии – мудрый кентавр, живший на горе Пелион, наставник Ахиллеса и других героев.


[Закрыть]– значит, и в тебе что-то такое есть!

От этих слов в Этане что-то зажглось, как чиркнувшая по коробку спичка – что-то яркое, плотное и горячее. Он огляделся и побежал к берегу.

– Этан, – сказала Дженнифер Т.

Он оглянулся. Она стояла с такими же пустыми глазами, и даже ее кривая полуулыбка пропала.

– Что ты собираешься делать?

– Спасать его, наверно, – пожал плечами он. Он не верил по-настоящему, что способен на это, что бы там ни говорил Пройдисвет, но чувствовал, что попытаться надо. Спасать одного феришера – не то что целое племя. Может, он как-то отвлечет врагов на себя и даст феришеру собраться с силами. Клевер наверняка отличный боец, не чета Этану.

Этан бежал к коряге, а Клевер вовсю отбивался от скрикеров, орудуя длинным ножом. Волосы у него развевались, правая рука ни разу не дрогнула. Вот это герой! Вот как это делается! Этан прибавил ходу и заорал, отвлекая скрикеров. Клевер слабо улыбнулся ему, а трое скрикеров, повернувшись в его сторону, оскалили желтые зубы и так злорадно сморщили свои острые носы, что огонек, зажженный в Этане словами Пройдисвета, сразу потух. Враги обступили Этана, подергивая крыльями. Он заметил, что крылья у них не растут, а просто прицеплены, закреплены на спинах медными винтами. Этан проскочил между их тонкими паучьими ногами, но они тут же снова насели на него.

Он огляделся, ища, чем бы защититься, но на глаза попадались только торчащие из коряги сучья. Почти все они были слишком короткие, но Этан высмотрел один подлиннее и попрямее. Он взобрался на корягу и попытался отломить сук. Тот затрещал, но не уступил.

– Рад, что тебе удалось прорваться, – сказал ему Клевер. Потом раздался какой-то глухой взрыв, и феришер, вскрикнув, упал с коряги. Один из скрикеров внезапно лишился головы и чертил суматошные круги в воздухе – должно быть, это Клевер обезглавил его, прежде чем упасть. Остальные столпились над недвижимым телом феришера, тыкая в него стальными носками своих сапог. Этан налег на сук всем своим весом, и тот наконец отломился.

У Этана в руках оказалась палка длиной и толщиной с бейсбольную биту, почти ровная, но узловатая и тускло-серая. Этан взвесил ее в ладонях и взялся двумя руками за один конец. Оружие показалось ему хорошим, увесистым. Этан взмахнул им и напал на скрикеров, глумившихся над павшим феришером. Один из них ухватил себя за уши, и Этан разглядел, что его острые желтые зубы сделаны из чего-то вроде кварца. Что-то защелкало, потом противно чмокнуло, и голова с грязно-желтой ухмылкой снялась с шеи. Теперь скрикер держал ее на левой руке, как гнилой серый персик, и она продолжала ухмыляться Этану с нового насеста. На шее скрикера вздулся пузырь, похожий на чернильную каплю. Этан отшатнулся, а скрикер, отклонившись назад, метнул голову в него. Этан, не раздумывая, размахнулся своей палкой.

– Дыши! – донесся сзади крик Дженнифер Т.

Этан задышал, удержал глаза открытыми и отбил. Раздалось громкое «хрясь», вспыхнуло белое пламя, и в воздухе запахло чем-то мерзким наподобие горелого сыра. К Этану уже летела другая голова, и он исполнил еще одно «хрясь». Он отбил еще три головобомбы, а потом у него в голове произошло короткое замыкание.

Красное и черное. Кровь и небо. Дженнифер Т. смотрела на него сверху. Над головой у нее простирались черные тучи, на щеке зиял порез. Запахло, как в мясной лавке: это Пройдисвет. Лис тыкал ему в щеку своим острым коготком.

– Очнись, поросенок, очнись.

Этан лежал, вытянувшись, на обреченной зеленой траве Летомира.

– Уже очнулся, – сказал он и сел.

– Пошли скорей, – сказал лис. – Рать угнала с собой все племя Кабаньего Зуба и срубила все деревья по обе стороны наплыва. Времени у нас мало – если не успеем перескочить, придется нам искать другую дорогу, а это дело долгое. Пошли! Хотя нас и побили, выбираться отсюда все равно надо.

«Побили», – отозвалось эхом в голове Этана. Он вылетел из-за того, что сделал ненужный взмах. Ему представлялись какие-то чудесные возможности, а он, не успев еще понять, в чем они заключаются, взял и запорол все дело. Он чувствовал, что сожаление об упущенном моменте будет терзать его до конца жизни.

– Их всех убьют, да? – спросил он. – Уже убили? А Клевер?

– Я в порядке, – произнес ворчливый голос позади него. – А тебе пора назад в Середку. Неизвестно еще, что Койот замышляет там.

Маленький вождь сидел на корточках, весь покрытый грязью. Пряди белесых волос падали на чумазые щеки. Кольчуга, которую он надел поверх кожаной куртки, превратилась в изрубленную железную лапшу. Штаны обвисли, шапка съехала набок, зеленое перо на ней сломалось, колчан опустел.

– Я твой должник, – с несчастным видом добавил он. – Ты славно поработал своей палкой.

– Ты тоже дрался будь здоров.

– Я ничего не сделал. Никого не спас. Все пропало.

– Твою семью… тоже увели?

– В племени нет никого, кто не доводился бы мне сестрой, братом, сыном, дочерью, матерью или теткой. – Голос вождя прерывался от горя. – А теперь их всех переделают. Превратят в таких вот скрикеров.

– А то и в серошкуров, – сурово добавил лис. Так, должно быть, назывались те жуткие серые карлики, чьи трупики валялись на поле.

– И в серошкуров, – содрогнувшись, подтвердил Клевер. – А потом пошлют назад – мстить вождю, который не сумел их уберечь.

– Жаль, что я больше ничего не смог сделать, – сказал Этан. – Мы опоздали.

– Да чего уж там. Рать Койота здорово окрепла за последнюю тысячу лет, а нас стало меньше и мы сильно разобщены.

– Он всех ваших победил? Всех до единого?

– Не знаю, но боюсь, что да. Возвращайтесь назад, а я пойду за ними следом, погляжу, не уцелел ли кто.

– Мы пойдем с тобой, – сказала Дженнифер Т. – Поможем тебе отыскать своих.

– Нет уж, ступайте, – покачал головой феришер. – Слыхали, что сказал Пройдисвет? Время на исходе.

Они распрощались с маленьким вождем, и он ушел туда, где за погубленным Белолесьем лежали зеленые поля. В ту сторону уходили глубокие колеи от каких-то тяжелых машин. Клевер все время ускорял шаг и скоро пропал из глаз в зеленой дымке Летомира.

– Пошли, – сказал Пройдисвет, и они повернули к хвойному лесу, через который пришли сюда. Этан шел за Дженнифер Т., а она – за лисом-тенехвостом. Вскоре Этан заметил, что их сопровождает какой-то неумолкающий шорох.

– Что это за шум? – спросила Дженнифер Т.

Пройдисвет предупреждал их, что тени тут не настоящие, но тогда Этан не понимал, о чем он толкует, а теперь понял. Густые тени, заполняющие лес, как при затмении, отделялись от стволов и оврагов и тянулись следом за тремя путниками. Тени колыхались, как марлевые занавески, порхали, как подхваченные ветром клочки бумаги, махали крыльями, как хищные птицы. Они проходили сквозь стволы и ветки деревьев, изображая собой нечто среднее между рыбачьим неводом и дымом. Лис поспешал со всей быстротой, которую позволяли ему короткие ноги, но ложные тени не отставали.

Путники спешили так, что вокруг них клубилась снежная пыль. Холод обжигал Этану ноздри, в ушах стоял льдистый перезвон. Дженнифер Т. споткнулась о корень, и он нагнулся, чтобы ее подхватить. Что-то зашелестело, как будто разошелся занавес, и одна из ложных теней стала опускаться на них с Дженнифер Т. От нее веяло холодом и пахло, как от проржавевшей кастрюли. Этан вскинул руку, отгоняя ее, и осознал, что до сих пор держит в руке свою палку. Погрузившись в тень, палка задела внутри что-то твердое и в то же время упругое. Этан с мерзким чавкающим звуком выдернул ее назад, а тень сразу побледнела и отступила. Дженнифер Т., успев подняться, схватила Этана за локоть и потащила вперед. Пройдисвета не было видно. Этан оглянулся назад и с ужасом увидел другую тень. Она лениво поднималась к небу, а из ее шелковых глубин торчал белый кончик пушистого рыжего хвоста.

«Они схватили его», – подумал Этан. – И тут стоящую вокруг тишину нарушил рокот мотора.

– «Харли», – сказала Дженнифер Т. – Большой.

Они вернулись домой и стояли на обочине Клэм-Айлендского шоссе. Мотоцикл спускался с холма, направляясь к Беллингемскому парому.

– Как это мы сюда вышли? – спросила Дженнифер Т.

За мексиканским рестораном «Зорро» и причалом виднелась расплывчатая зеленая полоса материка. Выбравшись из Летомира, они почему-то оказались на южной оконечности Клэм-Айленда. «Харли-Дэвидсон» проехал к месту посадки на паром, и тут же послышался шум другого двигателя. На дороге показался смешной старенький автомобильчик, белый, но с красной крышей и отделкой. Около ребят он притормозил и остановился.

Мистер Хирон Браун опустил стекло и выглянул. Он удивился при виде Этана и Дженнифер Т., но совсем не обрадовался, это уж точно.

– Урок вам на будущее, – сказал он. Его глаза влажно блестели, и Этану показалось, что он сейчас заплачет. – Не слушайте старого дурака, когда Койот что-то проворачивает. – Слеза скатилась у него по щеке. – Подвел я их, бедолаг.

«Это я их подвел», – подумал Этан и сказал:

– Меня выбили.

– Нет, не вини себя. Ты сказал верно: ты совсем еще юнец. В былые, не такие уж давние времена, унас была возможность учить таких. Натаскивать. Да что там! У. С. Грант [10]10
  Командующий силами северян в Гражданской войне, 18-й президент США (1822–1885)


[Закрыть]чуть ли не всю жизнь потратил, чтобы обрести наконец свой удар.

– Куда это вы? – спросила Дженнифер Т. Вслед за Брауном с холма спускался пикап, за ним маячил белый «кадиллак». – Уезжаете?

Безымянник признался, что едет домой.

– А где вы живете? – спросил Этан.

– Тут, в Середке, у меня нет постоянного дома. Последнее время живу в Такоме.

– Что это такое – Середка? – спросила Дженнифер Т.

– Середка-то? То, где вы находитесь. Тот мир, в котором вы живете.

Водитель пикапа потерпел пару секунд, а потом стал сигналить. Мистер Браун не обращал на него никакого внимания. Позади остановился еще один автомобиль, за ним третий.

– Значит… все кончено? – сказал Этан.

– Я теперь уже не так силен в мундологии, как раньше – это наука о Мирах так называется. Не помню, сколько наплывов у нас было в наличии, когда Койот начал свои пакости, и не могу сказать, сколько их осталось теперь. Но их и всегда-то было немного, даже и в лучшие времена, а Койот их давно уже рубит.

– Так что ж теперь – всей Вселенной пропадать?

– К этому всегда шло. Теперь это произойдет чуть быстрее, только и всего.

– Этан! Дженнифер Т.! – Женщина, сидевшая за рулем второй по очереди машины, опустила свое окно. – У вас все в порядке, ребята?

– Да, – хором ответили они. Это миссис Болдуин, их школьный секретарь. Ей, конечно, кажется странным, что они стоят на дороге у паромной пристани и беседуют с каким-то незнакомым стариканом в «кадиллаке».

– Кажется, я задерживаю движение. – Мистер Браун закрыл окно почти до конца. Он включил передачу, мотор прокашлялся и взревел. – Желаю хорошо отдохнуть, ребята – у вас еще все лето впереди.

– Погодите! – крикнул Этан. Другие водители, потеряв терпение, стали объезжать машину Брауна и спускаться вниз. – Нельзя ли – не могу ли я как-то это остановить?

– Ты не владеешь магией. И в бейсбол играть не умеешь. Ты, – мистер Браун взглянул на Дженнифер Т., – кое-что смыслишь и в том и в другом, но и только. И потом, вы совсем еще дети. Где уж вам остановить Рваную Скалу!

На это они ничего не могли возразить. Мистер Браун закрыл окно до конца и уехал. Ребята пошли к дому Дженнифер Т., до которого отсюда было ближе, чем до дома Этана. Шли они молча. О чем тут говорить, когда конец света вот-вот настанет? Этан с болью вспоминал о загубленном Белолесье и о феришерах, которых увели, чтобы переделать их в серых уродцев с черными крыльями. Кончик рыжего хвоста, исчезающий среди теней, тоже все время стоял у него перед глазами. Но ведь мистер Браун не сказал, что сделать совсем ничего нельзя, и Этана это ободряло. Остается, конечно, под вопросом, способны ли они с Дженнифер Т. сделать хоть что-нибудь.

Этан попытался представить себе, как рассказать отцу про феришеров и про Рваную Скалу. Мало что могло рассердить мистера Фельда по-настоящему, но он неизменно выходил из себя, когда люди утверждали, будто в мире существует нечто такое, что нельзя увидеть, потрогать и вообще как-то исследовать с помощью приборов и своих пяти чувств. Будто за пределами этого мира существует какой-то другой – например, тот, куда переселяются после смерти. Мистер Фельд считал, что люди, верящие в иные миры, просто уделяют недостаточно внимания этому. Он всегда говорил Этану, что доктор Фельд ушла навсегда, что все, делавшее ее такой чудесной и неповторимой, вернулось теперь в землю, чтобы распасться на элементы и минералы, из которых она состояла. Что это закон природы. Он даже слушать не захочет об эльфах, скринерах и тенях, которые оживают и уносят с собой в небо волшебных лис. Но Этан не знал больше никого, к кому можно обратиться за помощью. Он решил, что расскажет отцу исправленную версию. Да-а… Он-то расскажет, а доктор Фельд позвонит Нэн Финкель, психотерапевту, которая занимается Этаном на Клэм-Айленде. А Нэн Финкель со своими толстыми косами, такими длинными, что на них сидеть можно, мигом определит Этана в лечебницу для детей с нарушениями психики – тем все и кончится.

– Дженнифер Т., – сказал Этан, когда они уже подходили к дому Райдаутов, – знаешь что? Нам никто не поверит.

– Я тоже об этом думала.

– Но ты-то ведь знаешь, что это правда?

– Все на свете правда. – Дженнифер Т. плюнула на землю. Плевалась она так же профессионально, как играла в бейсбол. – Так Альберт всегда говорит.

– Я знаю. Слышал от него.

Между деревьями показался ветхий почтовый ящик с фамилией Дженнифер Т., весь изрешеченный пневматическими пульками. Им навстречу бежала одна из собак, большая и черная, с вывешенным, как флаг, розовым языком. На плече у нее ехал зеленый попугайчик.

– Расскажем старушкам, – сказала Дженнифер Т. – Они еще и не в такое поверить могут.

В доме Дженнифер Т. было две спальни. В одной помещалась Дженнифер Т. с близнецами Даррином и Дирком, в другой бабушка Билли Энн со своими сестрами Беатрис и Шамбло. Уборная примыкала к дому снаружи, и надо было выйти в заднюю дверь, чтобы попасть туда. На ферме постоянно обитало от семи до девяти собак, а кошки время от времени становились бедствием для всего острова. Входя в дом, вы оказывались в гостиной с тремя креслами-шезлонгами, такими большими, что в комнате кроме них помещался только маленький телевизор. Одно кресло было обтянуто красной клетчатой материей, другое – зеленой, третье – белой кожей. От нажатия специальной кнопки кресла вибрировали. Старушки, сидя в них, тоже вибрировали и читали любовные романы. Старушки были крупные, и кресла им тоже нужны были крупные. Их собрание любовных романов насчитывало семь тысяч пятьсот томов. Туда входило все, что написала Барбара Картленд, а также серии «Арлекин», «Зебра», «Силуэт» и «Дела сердечные». Стопки книжек в бумажных обложках доходили почти до потолка. Они загораживали окна, лишали света комнатные растения и периодически обрушивались на гостей. Островитяне, знающие о литературных вкусах бабушек Райдаут, приезжали на ферму среди ночи и сваливали на дорожку коробки и пакеты, набитые любовными романами. Благотворительность старые дамы отвергали, но книги принимали, считая, что заслуживают подобных знаков внимания, как старейшие жительницы острова. Если оказывалось, что подаренные книги они уже читали, они их перечитывали еще раз. Меньше всего в жизни их беспокоило то, что они могут узнать какую-то историю повторно.

– Маленькие Индейцы, – задумчиво произнесла бабушка Билли Энн. Она полулежала в своем красном кресле, обутая в ортопедические ботинки, и вибрировала вовсю. – Как же, как же. Па рассказывал про них, я помню. Когда он был мальчонкой, они стащили серебряную заколку прямо из волос его сестры. На Хотел-бич, когда никакого отеля там еще не было. А вот про Рваную Скалу я никогда не слыхала. – Бабушка Билли Энн закурила сигарету. Курить ей было нельзя, и пить тоже, но рядом с ней стояла банка пива «Олимпия». Она могла себе это позволить как одна из трех старейших жительниц острова. – И мне нравится, как это звучит.

– Рваная Скала, Рваная Скала, – повторяла бабушка Беатрис. – Не припомню, чтобы па говорил что-то на этот счет.

– Я как-то видела одного, – тихо, почти про себя, сказала бабушка Шамбло. – Летом. Хорошенький такой, голехонький, как лягушка. Он лежал на спине и загорал.

Две другие бабушки разом повернулись к ней.

– Ты мне по это не рассказывала, – сказала бабушка Беатрис.

– Да врет она. – Бабушка Билли Энн перевела хмурый взгляд с сестры на Этана и Дженнифер Т. – Если кто врет, что видел Маленьких Индейцев, они приходят к тому человеку ночью и щиплют его до синяков.

– Поди-ка сюда, девочка, – сказала бабушка Шамбло. Билли Энн была самой сердитой из трех старушек, но Шамбло Этан все-таки боялся больше. Она всегда говорила тихо и даже дома носила темные очки против катаракты, сидящие плотно, как у космического десантника. Самая старшая из трех сестер, она, лежа в постели, порой говорила сама с собой на странном гортанном языке; только она одна на всем земном шаре, как много позже понял Этан, еще знала этот язык. Она взяла Дженнифер Т. за руку и притянула к себе, всматриваясь в нее сквозь непроницаемые стекла своих очков. – Она не врет, Билли Энн. Девочка в самом деле видела Маленьких Индейцев.

Дженнифер Т. вырвала у нее руку.

– Отстань, старая ведьма! Разумеется, я не вру.

Шамбло весело рассмеялась, и сестры присоединились к ней. Им, видимо, очень нравилось злить Дженнифер Т.

– Это правда, – сказал Этан. Он полагал, что смеяться сейчас совсем не время. – Рваная Скала – это конец света.

– Что я слышу? – раздался скрипучий голос. Дедушка Мо стоял на пороге кухни с собственной банкой пива, хотя ему тоже нельзя было пить. – Что это за безумные речи?

– Дедушка Мо! – сказала Дженнифер Т. – Я сегодня подавала, и Этан сказал, что у меня крутой резаный.

– Точно, – подтвердил Этан, забыв ненадолго о конце света. Мо Райдаут должен знать, что делать. Он многое повидал. Когда рука у него перестала действовать как надо, он служил на флоте, а после войны плавал на торговых судах. Побывал на Аляске, в Японии, на Каспийском море. Выглядел он, говорил и ругался, как простой матрос, однако прошел заочный курс обучения для моряков в колледже Лютера и получил диплом – он Этану этот документ показывал. Кроме того, он был бейсболистом и индейцем. – Резаный у нее что надо.

Дедушка Мо, как выяснилось, знал больше, чем они себе представляли.

– Рваная Скала, – грустно сказал он, когда ребята повторили свою историю еще раз, теперь уже с помощью старших сестер Мо. Дженнифер Т. принесла ему стул из кухни, и он сел. – Рваная, Рваная Скала. Просто не верится. Я уж много лет как перестал думать об этом.

– Па ни о какой скале ничего не рассказывал, – настаивала Билли Энн.

– Вам, может, и нет, – рявкнул Мо. – Женщинам и девчонкам не все полагается знать. – Он глянул на Этана. – Как и белым.

Этан покраснел.

– Это ведь конец света, так? Мы хотим знать, как это можно остановить. Мы думаем, что остановить это можно. Пройдисвет верил, что кто-то это может, пусть даже не мы.

– Чемпион из смертных. – Голос Мо немного смягчился. – Да, это верно. Человек из Середки.

– Это может быть и женщина, – сказала Дженнифер Т. – Мистер Браун сказал, что у меня тоже есть чемпионские задатки.

– Хирон К. Браун. – Теперь глаза Мо заволоклись влагой. – Надо же. Ну да, он всегда беспокоился, что этот день настанет.

– Так вы знаете Безымянника Брауна? – спросил Этан. Они, наверно, играли вместе в бейсбол: Мо провел пару сезонов в Негритянской лиге. – А он вам не говорил, что надо делать?

– Говорил, и не раз. Да только с тех пор много времени прошло и порядочно бутылок было выпито. – Дедушка Мо, как бы в подтверждение своих слов, хлебнул пива из банки. – Рваная Скала – это день такой. Последний день последнего года. Последний аут во второй половине девятого иннинга. День, когда история наконец закончится.

– Какая история? – не понял Этан.

– Вся как есть. Все истории, которые когда-нибудь проживались, рассказывались или придумывались. Все эти годы Койот трудился, чтобы этот день наконец настал. Понимаешь, на ветках Столба есть такие места, где Миры срастаются.

– Наплывы, – подсказал Этан. Дедушка Мо впился в него пронзительным взглядом.

– Да, помнится, они называются именно так. И в таких местах, где бы они ни находились, всегда что-то приключается. Путешественники попадают из одного Мира в другой, и чего только с ними не бывает. Вот Койот и взялся разрубать эти наплывы – давно уже, очень давно. Он старается прекратить все маленькие истории, чтобы потом положить конец большой, где говорится про тебя, про меня и про всех, кто когда-нибудь жил на свете. Он недоволен тем, как все в жизни устроено. Недоволен почти что с самого начала – а ведь все пошло так только из-за него.

– Про какой это столб ты говоришь? – спросила Дженнифер Т.

– Про великий Столб. Про Древо – забыл, как оно правильно называется. Оно держит на себе все Миры, держит на месте все как есть.

– Раньше Миров было четыре, а теперь осталось только три, – добавил Этан.

– Верно говоришь, мистер Фельд, – слегка удивился дедушка Мо. – Откуда ты все это знаешь?

– И что случилось с четвертым? – спросила Шамбло. Две другие бабушки, как показалось Этану, не совсем поспевали за мыслью своего брата.

– В том Мире жили Таманавис, – сказал Мо, и Шамбло понимающе кивнула. – Племя духов, вернее сказать – целый народ. Остальные три – это Летомир, Зимомир и наш, Середка. Столб держит миры на своих ветвях. И есть Колодец, который питает все Древо – его название я тоже забыл, а может, и вовсе не знал.

– Да, Колодец, – сказала Шамбло. – Бурлящий, и холодный, и синий, как ночь. Па мне про него рассказывал.

– Да ну? – усомнился Мо. – Я таких его рассказов что-то не припомню. Про Колодец я слышал от мистера Брауна.

– Верно, – согласилась Шамбло. – Ты прав. Па мне рассказывал обо всем этом во сне, в эту самую ночь.

– То, что он говорил, – это правда, – сказал вдруг Этан, удивив самого себя и всех остальных, а Дженнифер Т. особенно. Все смотрели теперь на него.

– Неужели? – промолвила бабушка Билли Энн, приподняв одну бровь. Брови она рисовала коричневой краской, и это придавало им особенно скептический вид.

– Когда феришеры захотели, чтобы я перебрался на Клэм-Айленд, они стали посылать сны моему отцу. Чтобы заронить ему в голову мысль о Клэм-Айленде. Мистер Браун мне сам сказал. Может, вам тоже кто-то послал этот сон, бабушка Шамбло.

– Интересная теория, – сказал дедушка. – Стало быть, этот кто-то хотел ей что-то сказать?

– Вспомнила! – воскликнула бабушка Шамбло. – Там был такой пруд, о котором я говорила, – кипящий, но холодный. А потом па сказал мне: «Гляди, Койот». И Койот пришел, и поглядел на пруд, и морда у него сразу стала виноватая, как будто он задумал какую-то пакость. А потом, прямо у нас с па на глазах, он задрал лапу и пустил струю прямо в чистую голубую воду. Ох и разозлилась же я! – Бабушка Шамбло передернулась и сказала своей двоюродной внучке: – Ты должна добраться до этого Колодца раньше Койота, девочка. – Голос старушки перешел в крик: – Не дай ему прийти туда первым! – Ее дрожащая коричневая рука повисла в воздухе. – Не дай ему испортить воду!

Дженнифер Т. и Этан посмотрели на старого Мо. Он покачал головой.

– Ты путаешь меня, Шамбло. Всегда пугала.

– Это правда, дедушка Мо? – спросила Дженнифер Т. – Нам правда надо идти к этому Колодцу?

– Насчет этого ничего не помню, хоть убей. И так уж все последние мозги вывихнул. Знаю только, что Койот рубит эти узлы на Древе, и точка. Вы уж простите, ребята. – Мо взял сигарету у Билли Энн – курить ему, как вы уже догадываетесь, нельзя было. – Не имею понятия, как попасть к этому самому Колодцу – я в Летомире всего-то раз и был.