Текст книги "Саммерленд, или Летомир"

Автор книги: Майкл Чабон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Он далеко, – поправил Тор. – Особенно если ехать, а не лететь.

– Без карты нам точно не обойтись, – сказал Этан, и Дженнифер Т. кивнула. Этан понял, что в этом случае надо быть требовательным. Требовать он, в отличие от Дженнифер Т., не очень умел, однако продолжил: – И еще мы хотим, чтобы вы освободили Туза от чар, которые на него наложили.

Последовало глубокое, длительное молчание, наполненное щебетом птиц и шелестом ветра. Феришеры даже об заклад не стали биться, вопреки обыкновению.

– Принцессу мы тоже возьмем с собой, – заявила Дженнифер Т. и тут же зажала себе рот, опасаясь, что зашла слишком далеко. Розу-Паутинку эти слова удивили еще больше, чем саму Дженнифер Т. – Если она, конечно, сама захочет. – До Этана только сейчас дошло, что маленькая феришерка – это дочь королевы.

Королева взглянула на Розу-Паутинку, а та посмотрела на Дженнифер Т., как бы узнавая ее заново. Сомнение на лице принцессы сменилось удивлением и даже чем-то вроде интереса.

– Ничего у вас, дураков, не выйдет, – сказала она, наконец, с грустью глядя на свою куклу, – но если вам удастся хоть немного насолить старине Койоту, я не прочь на это посмотреть.

– Вы просите многого, рувины, – сказала королева. – Моя дочь вольна поступать, как ей угодно – ведь ее долг передо мной и моим народом теперь уплачен, хотя и не ею самой. Что до великана, тут дело иное.

– Ты очень добр, – сказал Туз Этану со слезами на глазах, – но заколдованный великан заколдован навеки.

– Тогда мы приколдуем тебя к нам. – Тор посмотрел на Клевера. – Это ведь можно сделать, правда?

– Можно, – подтвердил вождь.

– Ну нет, это уж слишком, – возразила королева. – Довольно с вас и карты – ведь ей цены нет.

Этан взглянул на Розу-Паутинку. Интересно, что она чувствует, видя, что ее мама готова расстаться скорее с ней, чем с принадлежащим ей великаном?

– Славное поле, верно? – подала голос сидящая на траве Таффи. – Не хотите ли его испробовать? Сыграть в бейсбол со мной и моими спутниками?

Феришеры взволнованно загудели, и монеты снова зазвенели у них в руках.

– Ты хочешь сыграть на интерес? – спросила королева.

– Да. Девять иннингов за шкуру этого маленького великана.

Этана это предложение застало врасплох. Таффи, конечно, лучше других известно, что такое неволя, но все-таки…

– Прямо не знаю, – сказал он и сверился со своими часами. Стрелочка рядом с двойкой теперь указывала вниз. – Вторая половина второго! – в панике вскричал Этан. – Как быстро! Нет у нас времени на бейсбол, Таф.

Все феришеры, включая Клевера, расхохотались. Таффи и Туз присоединились к ним.

– Ты хочешь пройти больше тысячи миль по Летомиру, ни разу не сыграв в бейсбол? – сказал Клевер. – Это все равно, что пробежать по дождю так, чтобы ни одна капля на тебя не упала. Увильнуть тебе не удастся, да и не надо. Бейсбол тебе только на пользу, маленький рувин. Тебе нужно стать куда проворнее и крепче, Этан Фельд, прежде чем дело дойдет до финальной игры в нападении. Вот словишь пару тысчонок резаных и скользящих, поданных твоей подружкой, – глядишь, и будет толк. – Этан вспыхнул из-за того, что Дженнифер Т. назвали его подружкой, а вождь быстро сосчитал что-то на пальцах и сказал: – Только нам еще двух игроков не хватает.

В этот момент Этан явственно уловил запах ливерной, не совсем свежей колбасы.

– Минутку, – пропищал кто-то позади Туза. – Нельзя же, в самом деле, вести полную приключений жизнь, чтобы я при этом не путался у вас под ногами и не сводил вас с ума!

– Теперь не хватает одного, – сказал Клевер.

Передо мной лежит 117-й том «Вселенской бейсбольной энциклопедии» (9-е издание). Согласно непогрешимому профессору Алькабецу, счет матча, сыгранного в тот день между опытной, сплоченной дружиной «Одуванчики» и набранной с бору по сосенке командой капитана Клевера, выглядит так:

…………..123456789…РАНЫ…ХИТЫ…ОШИБКИ

ГОСТИ……000000001…..1………1……….3

ХОЗЯЕВА….000000000….0………1……….5

Подробности, как это часто бывает с незапланированными межмировыми играми, весьма скудны: какая-либо информация о спортсменах отсутствует, и девятый игрок в команде гостей обозначен как «Лопушок (3-я база)».

Это был местный феришер, не сказавший никому ни слова за всю игру. Соплеменники совсем его задразнили, обзывали перебежчиком, а соперникам рекомендовали не слишком ему доверять. Но летящие к нему мячи он ловил исправно, взял даже хитрый подскок во второй половине шестого и сделал два дубля. Клевер еще не оправился после ранения, а еще четверых из команды гостей – Таффи, Этана, Дженнифер Т. и Туза – пришлось уменьшать до размера хозяев, что повлияло на их форму не самым лучшим образом. То ли из-за этого, то ли потому, что Шелковица и два ее лучших заклинателя подмешали к чарам что-то еще, отбивали гости плохо – особенно Этан. Он выбыл в аут из-за трех неправильных взмахов, и Узел на рукояти каждый раз впивался ему в ладонь. Выйдя отбивать в третий раз, он вернулся к своим старым песиковским привычкам: не снимал проклятую палку с плеча и дожидался трех болов подряд (тщетно, как выяснилось позднее).

«Одуванчики», с другой стороны, вот уже сто лет не играли в бейсбол и порядком растренировались. Это видно при первом же взгляде на колонку «Ошибки». Единственный (победный) ран заработала Дженнифер Т. в первой половине девятого: она перебралась на первую базу вследствие ошибки полевого игрока, перешла сразу на третью из-за ошибки при броске и вернулась к «дому» из-за пропущенного кэтчером мяча. В нападении хозяева, если это возможно, играли еще хуже, чем в защите. После столетнего тенниса и крокета они никак не могли рассчитать удар и махали битами без всякого толка.

В игре со слабыми отбивающими все обычно зависит от питчера – так, согласно краткому резюме профессора Алькабеца, получилось и на этот раз. В команде гостей подавала Дженнифер Т., и здесь уменьшение размера пошло ей даже на пользу. Теперь ее рост не превышал восемнадцати дюймов, но она проявила «блестящий», по выражению профессора Алькабеца, глазомер. С помощью благожелательного арбитра, волшебного медведя по имени Губошлеп, она отыграла все девять периодов подачи без потерь, уступив противнику только один дешевый сингл в четвертом иннинге. (Волшебные медведи, методичные и способные благодаря острому слуху слышатьразницу между болом и страйком, издавна считаются в Летомире лучшими бейсбольными арбитрами.) Этан, оказываясь на скамейке, каждый раз лихорадочно листал руководство Душистого Горошка и старался разнообразить свои знаки, но Дженнифер Т. владела только резаным и скользящим, поэтому особенно изощряться он не мог. Чаще всего он заказывал «пистолет». Этого оказалось достаточно, и единственный ран Дженнифер Т., при трех ошибках команды, был засчитан.

Королева Шелковица лично выбыла в последний аут, послав слабенький флай прямо в руки своей дочери (вторая база). Она швырнула наземь свою биту, выругалась и плюнула, после чего пролаяла что-то длинное на древнепророческом. Туз-великан снял свою рукавицу и опустился на колени перед Этаном.

– Теперь я твой, маленький рувин.

– Хорошо, только встань, пожалуйста.

Лопушок, понурившись, вернулся к своим. Проходя мимо Дженнифер Т., он дернул себя за длинный ус и сказал:

– Отлично сыграли.

Когда все, кому следовало, вернули себе свою нормальную величину, королева объявила, что отныне это поле в честь щедрых дарителей будет именоваться Полем Трех Рувинов. Это немного вознаградило Этана за страшные минуты, проведенные им с битой в руке. Обещанные съестные припасы упаковали в машину, и победители начали усаживаться – кроме Таффи, которая опять устроилась на крыше. Из всех остальных, за исключением Дженнифер Т., машину умел водить только Туз – ему уже приходилось это делать когда-то в норвежском городе Трондхейме. «Это долгая история», – сказал он и облизнулся так гадко, что у всех пропала охота его расспрашивать. Тогда он, как ни странно, тоже водил «сааб». Благодаря этому совпадению его немедленно назначили штатным водителем отряда, который отныне, по предложению Дженнифер Т., стал называться «Тенехвосты».

– Потому что, – объяснила она, залезая на заднее сиденье вместе с Тором, Этаном и Розой-Паутинкой, – нам, как мне кажется, придется еще немало шмыгать, пока мы не вернемся к «дому».

– Прощай, дочь моя, – сказала королева Розе-Паутинке через окно машины. К окну ее подняли на плечах двое верноподданных феришеров, пошатываясь под ее весом. – Может быть, ты еще вернешься сюда.

– Навряд ли, – не глядя на мать, отрезала Роза-Паутинка.

– Надеюсь, что все-таки вернешься – но не прежде, чем образумишься хоть немного.

Роза-Паутинка метнула на мать гневный взгляд и повторила раздельно:

– Навряд ли.

Туз завел мотор, косясь на своего старого недруга Петтипота, который делил с Клевером пассажирское сиденье.

– Нас ждет поистине ужасающая езда, – сказал Петтипот. – Широкое поле для критики.

– Ну что, крыса, готов? – ухмыльнулся Туз.

– Смотря что ты собираешься сделать: утопить нас или скинуть с утеса.

Туз включил передачу, и машина двинулась к лесу по древней, построенной великанами дороге, ведущей в Зубастые горы. Феришеры какое-то время бежали за ней, а потом отстали, свистя и выкрикивая прощальные пожелания. Шум мотора соединялся с хрустом песка под колесами и поскрипываньем старушки Скид. Поэтому, когда машина углубилась в густую тень Великих Лесов, одна только Таффи, сидящая на крыше, услышала вдали слабый, но узнаваемый звук. Это плакала женщина, скорбя по своим утраченным детям.

ТРЕТЬЯ БАЗА

Глава девятнадцатая
ЗАТЕРЯННЫЕ СЕЛЕНИЯ

Бейсбольный клуб вождя Клевера «Тенехвосты» преодолел Змеиный перевал и двинулся вниз, к Большой реке, через Затерянные Селения. Каждый новый день напоминал о приближении Рваной Скалы. В небе тучами, застилая солнце, кружилось воронье. Волшебные белки и бурундуки приносили вести о землетрясениях, лесных пожарах, о реках, повернувших вспять или высохших за одну ночь. Луна сначала приобрела цвет яблочного сидра, а назавтра, став полной, сделалась ржаво-золотой, как феришерская кровь. Однажды утром путешественники, проснувшись в своих спальных мешках, увидели на пике Кобольда снег – это в Летомире-то!

Счет сыгранных ими матчей, когда они спустились со Змеиного перевала, выглядел так: 2:7. Одну победу им засчитали из-за неявки противника – какие-то горные феришеры в последнюю минуту испугались и не вышли на поле. В другой раз они со счетом 15:3 разгромили любителей боулинга – те вышли играть под хмельком, напившись меда, а в бейсбол, как сами признались, не играли уже 216 лет.

«Тенехвосты» играли, мягко говоря, неровно и притом не в комплекте. Роза-Паутинка (вторая база) имела досадную привычку считать каждый матч проигранным еще до его начала. В одной игре она суетилась, прыгая и падая без особой надобности, в другой ее едва хватало, чтобы перекинуть мяч Клеверу у первой базы. Вождь не совсем еще восстановился как отбивающий, но на поле показывал добротную игру. Петтипот на левом внешнем поле суетился еще больше, чем Роза-Паутинка, – и одной рукой ловил, и через плечо, и бросался к изгороди, колебля траву. Впрочем, он все делал в таком же стиле, от охоты на белок до сворачивания самокруток, так что другой игры от него ждать не приходилось. Таффи занимала центр поля – она, даже уменьшенная до феришерского масштаба, оставалась слишком неповоротливой для этой позиции, и самый обычный флай превращался для нее в целое приключение. Снежные люди, по правде сказать, никогда не славились как бейсболисты. На правой стороне поля у них играл аутсайдер – какой-нибудь хлопающий глазами феришер или любитель боулинга, не расстающийся с фляжкой. Туз был шорт-стопом (а кем же еще, как сказал он сам в первую же игру). Вид малюсенького великана, сверкающего глазами и скрежещущего зубами вполне по-великански, неизменно наводил оторопь на соперников.

У Дженнифер Т. рука с каждым днем делалась все увереннее. Ее резаный мяч вибрировал, как кусочек металла между двумя магнитами, и в последний момент хотя бы на волосок отклонялся от своей первоначальной траектории. Каждый день она тренировалась с Клевером, шлифуя свое мастерство, и пробовала подавать сменные мячи, когда Этан опускал три пальца вниз. А ее скользящие просто доводили соперников до припадка. Скользящий она подавала жестко, как в большом бейсболе, который она смотрела по телевизору. Мяч летел не только вниз, но и немного вбок, вызывая затруднения у праворучных отбивающих. Это был тенехвостовый вид подачи – отчасти скользящий, отчасти крученый. Ничего подобного феришеры Зубастых гор еще в жизни не видывали.

Самым слабым местом «тенехвостов» оставался Этан Фельд. Его игра с битой была просто скандальной. Удивительно, сколько неудобств может причинить маленький выступ на рукояти, но Дженнифер Т. сама пробовала и подтвердила, что он правда мешает. Все мы слышали об игроках, например о Диззи Дине, чью карьеру погубили вросший ноготь на ноге или мозоль на пальце. Первые пять дней Этан махал битой почем зря и вылетал раз за разом, а потом вернулся к былым привычкам и стал ждать прогулки. Опытные феришерские питчеры, как правило, разделывали его под орех. Да, в нападении Этан играл отвратительно, но зато его кэтчерское мастерство, благодаря советам Душистого Горошка, улучшалось с каждым днем. В каждом матче он сталкивался с ситуациями, которые Душистый Горошек описывал в своей книге: с питч-аутом, свинг-бантом, с поданным на площадку скользящим. Он привык к липкому давлению маски на лоб, к бесконечным приседаниям, к бесцеремонности быстрых мячей, которые стукаются о маску и заставляют голову дребезжать, как крышка кастрюли.

Однажды, на очередном феришерском поле у вершины Змеиного перевала, где на яркой траве лежали длинные тени, при равном счете 4:4 Этан впервые увидел Яблоневый Сад. Он как раз выпрямился, чтобы начать веселую круговую передачу (от кэтчера на первую базу, потом на вторую, потом шорт-стопу, потом на третью и снова в «дом») – они проделывали это после каждого аута. Солнце, стоявшее на протяжении последних иннингов за высокими вязами, вышло из-за деревьев, и вдали блеснуло что-то – то ли металлический колпачок, то ли монетка, то ли пруд, то ли мираж. Не успел Этан как следует разглядеть эту искорку, сверкнувшую за зеленой речной долиной, как на площадку вышел очередной отбивающий. От него несло табаком. Дженнифер Т. в сотый раз утоптала землю на своей горке. Тени удлинялись, колибри со звуками, похожими на поцелуи, порхали среди рододендронов. Клевер и Петтипот завели свой обычный припев: «Выбей его, выбей малышка, это запросто, парень быку по заду лопатой не попадет». Феришерский мяч лежал в руке теплый, почти живой, и Этан вспомнил слова Душистого Горошка: «Игра в бейсбол есть не что иное, как хитро придуманный способ насладиться неспешным течением летнего дня».

Через девять дней после отъезда из «Одуванчиков», на окруженной ежевикой поляне близ города-призрака Голландская Доблесть у «тенехвостов» кончился бензин – как-то сразу, без предупреждения. Только что они катили вперед, и ветер задувал в открытые окна – а в следующий миг бесславно остановились в облаке ими же поднятой пыли. В воздухе висел дым, придающий солнцу среди белого дня сумрачный вечерний оттенок и вызывающий тоску по дому. Река красновато-бронзовой лентой вилась через зеленые земли. До чего же она широкая – добравшись наконец до нее, они, наверно, не увидят противоположного берега. Настоящее море. Тор Уигнатт, изучив Четырехстороннюю Карту, рассчитал, что, двигаясь со своей максимальной скоростью пятнадцать миль в час (на растянутом с помощью колдовства запасе горючего), они доедут до Кошачьей Пристани дня через три, а уж оттуда, если удача их не покинет, переберутся в Яблоневый Сад. Пеший путь займет у детей и созданий ростом в четыре фута намного больше времени.

– Плохо дело, – сказала Дженнифер Т.

Согласно маленькому роковому табло в углу Этановых часов, они находились сейчас в первой половине седьмого иннинга. Хуже того: ход Игры Миров, если можно назвать ее таким образом, все время ускорялся, и Рваная Скала приближалась все быстрее. Не далее как вчера часы показывали вторую половину пятого. В бейсболе всегда так. Если питчер делает промах за промахом, а противники выходят отбивать один за другим, половинка иннинга может тянуться целый час – а два следующих пролетают за полчаса единым духом. Бейсбол движется, как Койот: то вялой рысцой, то ровными скачками, то галопом.

– Первая половина седьмого, – покачал головой Клевер. – Койот, должно быть, уже приближается к Накраюсветову. А нам еще надо пройти много-много миль и пересечь самую большую летомирскую реку.

Они то и дело посматривали на часы Этана – так команда, стремящаяся выиграть кубок, поглядывает на табло. К событиям, происходящим в Зимомире, они относились так же, как игроки «Тед Сокс», следящие за игрой «Янкиз» и «Ориолс»: ясно, что игра решающая, но поделать все равно ничего нельзя. Остается лишь двигаться вперед и вести свою игру.

– Надо сыскать горючее для этой коробки, да поживее, – сказал Туз. – Иначе мы нипочем не переправимся через реку вовремя.

– Жаль, что на твоей карте не отмечены бензоколонки, – сказала Дженнифер Т. Тору. Она вылезла из машины, радуясь остановке, хотя бы и вынужденной, по одной причине. За последние дни они проиграли в упорной борьбе целых три бейсбольных матча, а мылись только один раз. В Скид и всегда-то пахло не слишком приятно – но если набить машину немытыми детьми и мифическими существами, а на крышу посадить снежную женщину, слово «вонь» напрашивается само собой.

Все высыпали наружу, распахнув двери, чтобы проветрить Скид – все, кроме Этана. Он сидел на своем месте и смотрел, не отрываясь, на часы. Он работал над собой с самого отъезда из «Одуванчиков» и потому был не в настроении.

– Отмечены, да только синклеровские, – возразил Тор и показал Дженнифер Т. раскиданных по Зеленой Стороне бронтозавриков «Синклер Ойл». – А они давно уже вышли из употребления.

– В багажнике есть канистра, – вспомнила Дженнифер Т. – Может, нам шмыгнугь в Середку, набрать галлон, потом вернуться – и так несколько раз?

Тор, задумчиво насвистывая, принялся вертеть карту, пока на одной стороне не оказались зеленые листья Летомира, а на другой – коричневые листья Середки. Потом поднял карту к солнцу, которое только еще начало свой медленный спуск к вершинам гор. Карта зарябила, как вода в ручье, пронизанная солнечными бликами. Эти блики, согласно сделанному Тором открытию, отмечали места, где ветви разных Миров сходились достаточно близко, чтобы тенехвост мог перескочить с одной на другую. Сквозь эти светлые пятнышки можно было прочесть – только, конечно, наоборот – географические названия Той Стороны, соответствующие названиям Этой. Тор долго смотрел на карту и наконец покачал головой.

– Из этой долины в Середку перескочить нельзя.

– А ты, Клевер? – спросил Этан. – Не можешь ли ты сделать что-нибудь?

– Кабы раньше… – Феришер так и не оправился до конца от нанесенной железом раны, от колдовства, которым удерживал машину в воздухе, от своей одиночной шмыгни на Клэм-Айленде, а в первую очередь – от потери своего дома и племени. – Раньше я залил бы в старушку Скид колдовской бензин, который никогда не кончается, но теперь… – С тех пор, как Этан извлек из него железо на поле Трех Рувинов, Клевер не мог даже огня зажечь волшебством.

– Значит, пойдем пешком, – заявила Таффи. – Я понесу вас всех, если понадобится. – И она принялась выгружать из багажника их имущество.

Дженнифер Т. потянулась, зевнула и почувствовала, что ей нужно в кустики. Чуть выше по склону, в ежевике, отыскалась феришерская тропинка, которой, видимо, пользовались не так давно. Такие тропинки пронизывали все Зубастые горы. И куда они только ни вели: в сказочные рудники с сокровищами, откуда живым все равно не уйдешь, или в безводные скалы, где тебе остается только умереть среди костей твоих злосчастных предшественников.

Дженнифер Т. присела на корточки под зонтичной сосной. Остальные, даже Роза-Паутинка и Таффи, делали это у всех на виду, но она предпочитала уединение. Они и так все делали вместе – ели, спали и проводили бесконечные часы в машине. Хорошо было улучить хоть минутку для себя, присев под каким-нибудь вековым дубом в конце дня, когда в воздухе пахнет костром, и ныряют летучие мыши, и Таффи вдали тянет заунывный, нескончаемый снежночеловеческий напев.

Поднявшись, Дженнифер Т. снова услышала плакальщицу, Ла Ллорону [16]16
  Плакса (исп).


[Закрыть]. Петтипот рассказал им историю этой призрачной матери, которая при жизни, поддавшись на посулы негодяя Койота, то ли убила, то ли бросила своих детей. С тех пор она обречена блуждать по Дальним Землям и примыкающим к ним областям Середки до самой Рваной Скалы. В каждую из предыдущих девяти ночей они все хотя бы однажды слышали ее душераздирающие рыдания – иногда вдали, иногда совсем близко. Невольно напрашивалась мысль, что Ла Ллорона их преследует – но для чего, не знал никто, даже Петтипот, лучше всех разбиравшийся в таких вещах. Услышав ее плач снова, Дженнифер Т. вздрогнула, и по спине у нее прошел холодок. Кто увидит Ла Ллорону в ее истрепанном белом платье на опушке леса или на берегу реки, говорил Петтипот, того ждет скорая смерть.

Когда она вернулась к машине, костер весело трещал и дымил в кольце стоящих торчком камней, а Петтипот готовил обед. Он утверждал, что волшебные крысы обладают самым тонким вкусом к еде во всех трех Мирах, и отказывался есть чью-либо стряпню, кроме своей собственной. Туз, растянувшись на траве, добродушно критиковал его поварское искусство.

– Только чесноку больше не клади, лысый хвост, – говорил великан. – У меня от него газы.

– Рагу требует остроты, – отрезал Петтипот.

Туз в ответ шумно выпустил газы, блаженно вздохнул и улегся поудобнее.

– Ну почему единственное, что осталось у тебя великанского, – это метеоризм? – громко пожаловался повар, однако все-таки скинул на землю часть чеснока, который резал.

Тор и Клевер тренировались ловить мячи с подскоком. Тор учился играть на правом краю – эту позицию, поскольку их было только восемь, им постоянно приходилось заполнять одним из чужих игроков. Феришеры относились к игре столь серьезно, даже когда играли против своих, что на них можно было положиться. Великаны были далеко не столь надежны. В Затерянных Селениях им, по словам Петтипота, предстояло встретиться с еще одной разновидностью сказочных существ, а именно с людьми. С особым родом людей, во всяком случае, Дженнифер Т. так и не поняла толком, кто они такие, жители Затерянных Селений. Так или иначе, Клевер подавал Тору мячи, а Тор, припадая на колено, бросался то влево, то вправо. Дженнифер Т. постояла немного, наслаждаясь сочными шлепками биты по мячу и любуясь тем, как мяч, выскакивая из травы, ложится в рукавицу Тора. Потом до нее донеслись вопли и уханье Розы-Паутинки. Принцесса нашла за поляной ручей и принимала холодную ванну. Этан так до сих пор и сидел в Скид. Дженнифер Т. не терпелось скинуть одежду, присоединиться к Розе-Паутинке и в кои-то веки помыться как следует. Но вместо этого она направилась к Этану Фельду – узнать, что с ним такое.

Подойдя, она увидела на нем темные очки, и у нее упало сердце. Она не упрекала Этана за то, что он постоянно их надевает, но как он может? Неужели ему не страшно? Для нее самой это все равно, что надеть чьи-то волосы. Все равно, что потрогать собственную затекшую руку – рука твоя, а ощущение такое, будто чужая. Она тоже надевала эти очки пару раз, надеясь угадать, где мистер Фельд находится, или увидеть его самого. Они все пробовали надевать очки, но у Этана это превратилось в какую-то манию. Он мог сидеть в очках часами, не шевелясь и дыша ртом – совсем как Даррин и Дирк, когда они смотрят борьбу или «Пауэр рейнджерс». Он делал это, несмотря на то, что передаваемое через линзы изображение становилось все более тусклым и нечетким. Сами стекла потемнели – а теперь, заметила Дженнифер Т., – еще и сморщились, как кожица переспелой груши. Похоже, что очки Мягколапа, наделенные странной собственной жизнью, постепенно увядают, как сорванные цветы.

– Эй, – сказала Дженнифер Т.

– Привет, – откликнулся Этан.

– Что ты там видишь?

Этан не ответил и продолжал сидеть, ковыряя ногтем виниловую заплатку на сиденье.

– Эй, Фельд. – Она ткнула его в плечо. – Что происходит, Холмс? Он там?

Это был еще один тревожный момент, связанный с очками. По мере того как изображение портилось, мистер Фельд появлялся в них все реже и реже – а если и появлялся, то отвернувшись или опустив глаза. Похоже было, что он занят какой-то работой. Ни самой работы, ни его лица видно не было. Видимо, Мягколап общался с мистером Фельдом далеко не так часто, как раньше. Этан вот уже несколько дней не видел отца.

– Нету его, – тихо ответил он сейчас.

– На что ж ты тогда смотришь?

– Ни на что, – помолчав, ответил Этан.

– Ах, ни на что? – Она сдернула очки с его носа и, затаив дыхание, надела их. Они стали холодными, как гриб. Она вся покрылась мурашками и снова сняла их, но до этого успела заметить, что никаких картин Зимомира они больше не показывают. Обыкновенные очки с темными стеклами.

– Выкинь ты их. – Ей самой очень хотелось зашвырнуть очки в лес, но это было бы подло. Она отдала их Этану. – Фу-у.

– Не выйдет у нас ничего, – вертя очки в руках, сказал Этан. – Уже начался седьмой иннинг.

– Смотри на вещи позитивно. Все у нас выйдет. Мы его найдем.

– Вот это меня и беспокоит.

– Ты о чем?

– Сам не знаю. Когда я его видел в последний раз – когда очки еще работали – мне показалось…

– Что показалось?

– Не знаю я. – Но по тому, как его передернуло, она поняла, что он знает, просто говорить не хочет. – Это как в страшном сне. Видишь своего отца, но знаешь, что это не он.

– Это из-за того, что очки испортились – а теперь совсем сдохли.

– Да, – с вымученной улыбкой согласился Этан. – Наверно, из-за этого. – Он взялся за ручку двери, но так и не открыл ее и спросил: – Ты ее слышала?

Дженнифер Т. кивнула. Мать Этана тоже бросила его и этим разбила ему сердце. Каково-то ему ночь за ночью слушать всхлипы и завывания неутешной Ла Ллороны?

– А, ладно. – Этан кинул очки на пол, вылез из машины, и они вдвоем пошли к костру – спросить, не нужна ли помощь.

Петтипот махнул на них хвостом.

– Ступайте отсюда, нечего – посуду мыть еще не пора. – Мясо он добывал сам, голыми руками, при посредстве острых, как кинжалы, передних зубов. Из дичи он предпочитал земляных белок и сейчас готовил рагу как раз из них. – Поищите заодно мегалопеда.

Мегалопедом, то есть большеногой, он прозвал Таффи. Дженнифер Т. вдруг спохватилась, что не видела ее после того, как Таффи пообещала, что понесет их всех на себе. Весь их багаж проветривался на камнях, разложенный со знаменитой снежночеловеческой аккуратностью, но сама Таффи куда-то пропала. Ребята прошлись еще раз по найденной Дженнифер Т. тропе, потом спустились к ручью и спросили Розу-Паутинку, не видела ли она Таффи.

– Не-а, – ответила феришерская принцесса. Она взяла с собой купаться своего кукольного брата (звали его Нубакадуба, что на древнепророческом означает «маленькая ракета») и теперь выколачивала плоским голышом грязь из его нитяных волос. После отъезда из родимого кнолла ее отношение к жизни не слишком переменилось, но темперамент несколько смягчился, и она проявляла еще больше привязанности к тряпичным останкам своего братца. Ночью она пела ему колыбельные, пока не засыпала сама. Она донимала Петтипота требованиями каждый раз готовить ему на ужин протертый супчик – и горе было тому, кто случайно сядет на Нубакадубу в машине. – Она вроде бы сказала, что пойдет погулять.

– До того, как Ла Ллорона завелась, или после? – спросила Дженнифер Т.

– Не знаю. Вроде бы после, а что?

– Так, ничего.

Стряхнув с себя недобрые предчувствия, Дженнифер Т. прогнала Этана, разделась и залезла в ледяную восхитительную воду. Простирнула носки, белье и разложила их сушиться на камне, потом переоделась в чистое и пошла искать Этана. Он сидел у огня, ковыряя рукоять своей биты, которую кто-то – Дженнифер Т. уже забыла, кто – окрестил Щепкой. Дженнифер Т. восхищала его настойчивость – а может быть, лучше сказать «преданность»? Несмотря на то, что он каждый раз замахивался либо рано, либо поздно, либо слабо, либо так, что чуть из башмаков не выскакивал – несмотря на все это, он решил, что Щепка создана для него, а он для Щепки. Бита, хотя и вела себя на поле из рук вон плохо, все-таки как-никак убила скрикера и вылечила Клевера. Только с Узлом следовало что-то сделать, и Этан каждую ночь упорно строгал его охотничьим ножом Туза. Нож был острый, только пальцы береги, но состругать Этану удалось совсем немного – точно Узел был не деревянный, а железный или каменный.

– Мне нужен инструмент поострее, – сказал Этан, втыкая нож в трухлявое бревно, на котором сидел. Нож, словно обидевшись на его слова, ушел в дерево по самую рукоятку.

– Дело не в ноже, а в том, кто берет его в руки, – сказал Туз. – Этот Узел не уступит, пока ты не будешь готов – я тебе сто раз говорил. Выходит, ты еще не готов, так-то.

– Спорю, что поужинать он вполне готов. – Петтипот застучал ложкой по котелку, и по горам покатилось эхо. «Тенехвосты» один за другим потянулись к костру, разбирая горячие миски, но Таффи так и не пришла.

– Я что-то беспокоюсь, – сказала Дженнифер Т. – Раньше она никогда не уходила далеко.

– А я ей травяной салат сделал, – проворчал Петтипот. – Зря только возился.

Откуда-то донесся глухой рокот, и все подняли глаза к небу. То ли гром, то ли горные жители играют в кегли, то ли где-то вдали ревет лось. Сумерки уже сгустились, и небо стало такого цвета, который бывает в самой середине газового пламени. На нем чертили свои узоры летучие мыши. Всходила луна, обрезанная с одного края, гораздо ярче и больше, чем в Середке. В лесу ухала сова, за поляной журчал ручей, в котором днем купались девчонки. Летомир очень красив, но по ночам иногда делается немножко жутким. Кто знает, что водится там, в лесу, кроме сов, волков и лис.

– Ничего, – сказал Клевер, работая ложкой, – снежные люди любят погулять. Они прирожденные бродяги.

– Только не женщины, – возразила Дженнифер Т. – Женщины у них сидят дома.

Рагу получилось на славу, и повар щедро приправил его лавровым листом. Земляная белка по вкусу напоминала курицу, и есть ее было не более странно, чем все, что происходило с Дженнифер Т. после того, как она подала свой первый резаный мяч на поле Клэм-Айлендской средней школы. Поев, Дженнифер Т., Этан и Тор отправились с феришерскими глиняными мисками и питьевыми тыквами к ручью. Отмывая посуду в холодной воде, они почти не разговаривали, а потом Этан сказал: