Текст книги "Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin "

Автор книги: Майк Вол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)

Они знали, что все, что о тебе писали в газетах, – неправда. Они знали, что вообще-то ты совсем не похож на козла в котелке, который на сцене орет, как медведь. Все это было элементом шоу. Они знали, что единственная причина, по которой ты так пил, – это потому, что ты ненавидел быть вдали от всех них, ненавидел всю эту чепуху. Они знали, что на всех этих фотографиях в журналах на самом деле не ты, что ты никогда не приближался к групи, не принимал наркотики и не делал всего остального дерьма, в котором тебя обвиняли. Они знали, что ты никогда бы не сделал им больно, что ты любил свою жену, любил своих детей, любил свои корни и свои достижения и что ты сделал все это ради них – и ни для кого больше, никогда...

Слушание дела было назначено на 8 октября 1980 года в коронерском суде Восточного Беркшира. Был вынесен вердикт «смерть в результате несчастного случая»: было установлено, что Джон Бонэм умер, подавившись во сне собственными рвотными массами «вследствие употребления алкоголя» – в объеме, который по расчетам составил сорок порций водки. В результате у него случился отек легких – опухание кровеносных сосудов – из-за переизбытка жидкости и рвоты. Смерть наступила в результате «случайного самоубийства», как они выразились. Джону Бонэму было тридцать два.

Истории о «проклятии Zeppelin» неизбежно снова набрали силу, и NME забрал приз за самую безвкусную спекуляцию, открыто предположив под заголовком «Последняя гулянка Бонзо», что смерть Бонэма была каким-то образом связана с интересом Пейджа к оккультизму. Лондоская газета Evening News тоже поддержала тему, разразившись заголовком «„ЧЕРНОМАГИЧЕСКАЯ“ ТАЙНА ZEPPELIN» и процитировав анонимный источник, утверждавший: «Роберт Плант и все остальное окружение группы уверены, что занятия Джимми черной магией в некотором роде ответственно за смерть Бонзо и все эти трагедии». Другие шептались, что это, определенно, больше было связано с «плохой кармой» – и этим обвинением Джимми по-прежнему возмущался и годы спустя, когда я затронул в разговоре эту тему. «Меня раздражает, когда вину за что-то подобное возлагают на плохую карму, – сказал он. – Это смехотворно и неуважительно по отношению к семьям, которые это затрагивает». Или, как он сказал в 2003 году Нику Кенту: «Я верю в карму, и очень сильно. Но в жизненном путешествии приходится иметь дело со всем, что встречается на пути. Но это не значит, что ты сам творишь свою карму».

Похороны состоялись двумя днями позже в приходской церкви Рашока в Вустершире. Он был похоронен на том же кладбище, мимо которого он проносился на своей машине в The Song Remains The Same. Присутствовало более трехсот человек, включая Гранта и остальных участников группы. Соболезнования также выразили Пол Маккартни, Кози Пауэлл, Карл Палмер и Фил Коллинс. Группа избегала журналистов, но к тому времени они едва разговаривали и друг с другом. Роберт, казалось, воспринял эту утрату тяжелее всех. Сначала его собственные трагедии, потом это – его друг из дома, с юных лет, с тех дней, когда Zeppelin еще не существовало, – и теперь он знал, что никогда больше не сможет туда вернуться. Бив Бивэн сказал мне, что услышал о смерти Бонзо по радио. «Я пытался дозвониться до Роберта или до Пэт, но мы просто не могли никого достать. С этим было очень сложно смириться. Я очень хорошо помню похороны. Это было ужасно. К сожалению, я уже бывал на многих похоронах. Но те похороны, думаю, были самыми ужасными из всех. Церковь была полна народа – все друзья и семья. Я пришел с Джеффом Линном и Роем Вудом. Мы зашли в церковь, но стояли в самом углу, прижатые к стене. Но это был один из самых печальных моментов. В отличие от остальных похорон, на которых я бывал, там не прекращались рыдания и всхлипы. Люди и правда были на грани истерики. Просто без контроля плача и рыдая – почти крича. Не самая приятная обстановка. Все трогало за душу, было чрезвычайно эмоционально. И это доказало – хотя тогда и не было счастья в том, чтобы наблюдать это, – как сильно по нему будут скучать. Все было невероятно впечатляюще. Вы явно бы расчувствовались. Я довольно эмоциональный человек, поэтому не надо многого, чтобы заставить меня плакать, но я просто разрыдался. Это было ужасно».

Сидя на кухне в подвале Тауэр-Хауса в 2005 году, Джимми Пейдж категорически отказался обсуждать тот день. Вместо этого он провел пальцами по волосам, вздохнул и просто сказал, что «это было страшное время для меня и для его семьи. Это также было огромной потерей для музыкального мира, ведь этот парень был так вдохновенен в своей игре на ударных. Он был молод, да. Но уже тогда он оставил после себя огромный труд». Что же насчет той ночи, когда он умер: было ли что-нибудь, что можно или нужно было сделать, чтобы спасти его? Джимми недобро посмотрел на меня. «Для нас не было в диковинку видеть, как Бонзо напивается и вырубается. Я знаю кучу людей, которые делали то же самое. Может, сейчас это и стало бы поводом для беспокойства. Но тогда для определенного сорта знакомых людей это было нормой. Поэтому однажды – и это все, что я скажу по этому поводу, – он отправляется спать, много выпив в тот день, теряет сознание и валится на кровать – и больше не просыпается. То есть, понимаете, это нечто такое, во что невозможно поверить».

Через несколько недель после похорон группа встретилась с Грантом в отеле Savoy в Лондоне, где Плант, говоря за всех, просто сказал: «Мы не можем продолжать без Бонэма». Были предположения о том, что они могут продолжить, как сделали The Who после смерти Муна. Кармайн Аппис, Кози Пауэлл и Бив Бивэн – старые друзья Бонзо – назывались в качестве возможных кандидатур. Но этот вариант никогда не рассматривался всерьез. Как Роберт сказал мне в 2003-ем: «Всегда была эта мысль – мол, другие же как-то продолжали. Но, боже мой, как можно воссоздать ту магию, что была у нас? Если сейчас посмотреть на DVD вещи вроде ‘Ahilles Last Stand’из Нэбворта – они устрашающи! Там Бернард Парди встречается с Бадди Ричем и с дивным новым миром, о котором еще никто никогда не слыхал! Даже если на этой последней стадии некоторые препараты и забрали то лучшее, что было в нас, я все равно не думаю, что когда-либо слышал, чтобы ритм-секция какой-нибудь рок-группы творила что-то подобное. Кого надо было взять, чтобы повторить это?» Или, как сказал Бивэн: «Боже, если бы мне предложили это место, думаю, я бы испугался, ведь я не мог заменить Бонзо. Вообще-то я не знаю никого, кто смог бы».

Как впоследствии признался мне Джимми: «В тот момент мы могли потерять любого участника группы. И, если бы это был кто-то другой, мы бы не захотели продолжать. Мы просто не могли кого-либо заменить – группа была не такой. Нельзя обучить кого-нибудь, особенно когда дело касается живого выступления. Умение либо есть, либо его нет – и ни у кого больше не было того, чем обладал Джон».

Питер Грант пришел к такому же заключению, еще до того как группа что-либо сказала. Он сказал Дэйву Льюису, что на встрече в Savoy «все они смотрели на меня и спрашивали, что я думаю. Я сказал, что продолжать невозможно, потому что всегда их было четверо и все они вносили свой вклад». Замена «просто не вяжется с духом группы». Zeppelin всегда нужны были все четверо участников, чтобы творить волшебство. «Теперь одного из них не стало».

4 декабря 1980 года офис Питера Гранта выпустил официальное заявление, подтверждавшее распад Led Zeppelin. В нем было написано: «Мы хотим, чтобы все знали, что потеря нашего дорогого друга и наше глубокое уважение к его семье вкупе с чувством полного согласия между нами и нашим менеджером, привели нас к решению о том, что мы не можем продолжать все, как было».

То, что ранняя смерть Бонэма добавит блеска к легенде Zeppelin, предугадать, по словам Джона Пола Джонса, было невозможно. «Всегда есть этот эффект Джеймса Дина, – сказал он мне. – Настоящей трагедией стало то, что Джон умер тогда, когда его дела стали налаживаться. У него был темный период в жизни, но он прошел через него и снова был полон энтузиазма. Мы опять работали вместе, с новой энергией, поэтому, когда он умер... Я вспоминаю это с огромной болью, но и с большим раздражением. Вроде как – зачем все это было нужно? Дело не только в группе, но и в том, что это просто пустая трата жизни. В группах поддержки для людей, понесших тяжелую утрату, учат, что злость – это частая реакция близких людей человека, умершего относительно молодым. Но я был зол и на саму ситуацию. Это была случайность, которой так легко можно было избежать».

«Это было особенное время, Мик, вот и все, – сказал Роберт. – Ведь после того, как Джон умер, Led Zeppelin больше не существовало. Неважно, что кто-то там думал о замене Джона. Понимаете, мы с ним играли вместе с пятнадцати лет. Я не мог отстраниться, погоревать, а потом вернуться и поискать кого-нибудь еще. Это не было выходом. В этом не было нужды. Зачем?»

И вдобавок... если бы Бонзо умер после второго или даже четвертого альбома, сомнительно, что Led Zeppelin не продолжили бы свою деятельность. Если бы Джон Пол Джонс не передумал и ушел из группы в 1974-ом, они бы точно не распались. Нет, смерть Джона Бонэма – хотя и была очень печальной – сама по себе не означала смерть Led Zeppelin. Группа начала медленно умирать еще задолго до этого. Неожиданная, бесславная кончина Бонзо просто сделала все более устрашающе – безысходно – реальным. Может, песня и осталась той же [СНОСКА: The song remains the same (англ.) – ссылка на название песни и фильма Led Zeppelin. – Прим. пер.], но ничего более не могло быть по-старому. И неважно, как сильно Джимми Пейдж, со всеми его оккультными познаниями, оказавшимися в конце концов бесполезными, этого желал.

16

Быть скалой...

Тебя зовут Джимми Пейдж, и летом 2008 года ты один из самых богатых, уважаемых и известных гитаристов в мире – и один из наиболее противоречивых. Все говорят, что твоя группа – лучшая в мире. Вам присудили народную премию журнала Mojo, народную премию журнала GQ, и люди просто отдают вам почтение на словах, где бы ты ни появился, говоря, что вам неплохо бы было снова собраться, что это было бы грандиозно, что это было бы великолепно, что это было бы как Второе Пришествие. Все, повсюду, постоянно. Единственный, кто не говорит так, – это Роберт Плант. И это помеха. Вы с Робертом этим летом должны были гастролировать с Zeppelin. Таков был план. Вместо этого ты поднимаешься на сцену в качестве гостя на концерте Foo Fighters в Лондоне, отправляешься на ужин в ресторан Nobu и пьешь безалкогольное пиво, удивляясь, почему все всегда ожидают, что счет оплатишь ты. Твои фотографии по-прежнему появляются в газетах и на обложках журналов, а люди все еще предлагают тебе миллионы, чтобы ты рассказал свою историю – настоящую историю, – от чего ты, конечно, отказываешься, ведь тебя никогда ничуть не интересовала возможность рассказать настоящую историю, почему это вообще кому-то интересно? Ты появляешься за кулисами на концертах Aerosmith и Whitesnake, а потом уезжаешь, когда тебе надоедают пьяницы, снимающие все на свои телефоны, желающие одного и того же – говорить с тобой так, словно они тебя знают, когда они ничего не знают, – а ты просто улыбаешься, стараясь быть хорошим парнем теперь, когда плохие дни давно позади. Ты катаешься на красном двухэтажном автобусе по Пекину, по дороге гримасничая под ‘Whole Lotta Love’ вместе с победительницей X Factor Леоной Льюис, удивляясь, почему не все считают это отличной идеей. Ну а что ты должен делать? Правда в том, что ты не знаешь. Или знаешь? Когда кто-то, кто, похоже, знает это, предлагает тебе просто найти другого певца, ты соблазняешься впервые за долгие годы. Почему нет? Queen так сделали, правда ведь? Фредди мертв, но Джон Дикон – нет, и, хоть он и не часть группы, никто не обвиняет их в этом, не так ли? Нет. А если Роберту это не нравится, то пусть скажет. Пусть вернется и скажет, что сам все сделает. Ведь это сработало раньше, когда ты был с Дэвидом Ковердейлом, так? А если в этот раз не сработает, то что насчет всей этой «химии», о которой ты всегда говорил, насчет того, что ничего не получится без всех компонентов? Что ж, да, вини Роберта. Пока он не вернется, конечно, и тогда у тебя будет вся химия, которой ты только мог пожелать снова...

Хотя история Led Zeppelin формально завершилась в тот холодный сентябрьский день 1980 года, когда стало ясно, что бледное, неподвижное тело Джона Бонэма больше никогда не поднимется, в реальности с тех пор к ней постоянно добавляются новые главы. Первая из них – посмертный выпуск в 1982 году разнородного альбома Coda, в который вошла куча ранее забракованного материала, от трех неизданных на In Through The Out Doorтреков до остатков от прошлых альбомов, – изначально должна была закрыть собой эту книгу. Вместо этого его сравнительно скромные продажи (миллион в Америке в сравнении с семью миллионами копий In Through The Out Doorи всего 60 000 в Британии, где Out Doorразошелся тиражом в 300 000 экземпляров) показали, как сильно снизился интерес к наследию Led Zeppelin в начале восьмидесятых. «Я хотел также выпустить живой альбом, – сказал мне Джимми в 1988 году. – Взять треки из разных времен. Но мы так и не смогли собрать их вместе». Да и в любом случае, никому особо не было до этого дела. По крайней мере, не прямо тогда.

Период, последовавший за смертью Бонэма, был «худшим временем моей жизни». Почти два года «я даже не прикасался к гитаре. Я был разбит. Я потерял очень-очень близкого друга». Гитара «просто напоминала обо всем, понимаете... обо всем, что случилось, о произошедшей трагедии». Дни тянулись медленно, но годы «пролетали мимо». Он хотел вернуться, «снова делать что-то». Но для начала все предзнаменования был плохими. «Однажды я позвонил моему гастрольному менеджеру и сказал: „Слушай, достань-ка мою Les Paul“. Но когда он пошел за ней, чехол был пуст! Наверное, кто-то просто достал ее и так никогда и не положил на место. Не может быть – она найдется. Но когда он вернулся и сказал мне, что гитара пропала, я ответил: „Что ж, забудь об этом, я завязал“. Но через некоторое время она нашлась – и слава Богу, иначе...» Он сделал паузу и затянулся сигаретой. «Иначе сегодня бы вас здесь не было?» – закончил я за него. «Верно», – сказал он мягко.

Одним из немногих людей, посетивших Джимми в те темные дни после смерти Бонзо, был Тимоти д’Арк Смит. «Я приходил, чтобы разобрать все его книги, и некоторые дни были очень и очень печальны, – говорит он теперь. – Было понятно, что он был там. Книги появлялись на первом этаже. И это заставляло меня задумываться: „Интересно, почему мне нельзя подниматься наверх?“ А в другие дни он сидел и разговаривал со мной, но было очевидно, что это... сложно для него. Я спросил: „Собираешься ли ты начать снова?“ – а он ответил: „Я не могу, понимаешь – химия. Между нами с Бонэмом была телепатическая связь“. Скарлет приходила из школы и играла на пианино, а француженка [Шарлотта] всегда была очень милой».

На самом деле, говорят, что Шарлотта была добра по отношению практически ко всем, кто отваживался прийти к его дому в те мрачные дни, и доходила даже до того, что иногда пускала внутрь фанатов, особенно тех, которые проехали весь путь из Америки или из более дальних стран. «Ходят слухи, что Шарлотта приглашала в дом людей и предлагала им китайские готовые обеды, – говорит Дэйв Льюис, – что, возможно, не всегда было мудро». Он намекает на тот факт, что в начале восьмидесятых появились несколько бутлегов Zeppelin в отличном качестве, многие из которых, по слухам, происходили из собственной коллекции живых записей Пейджа, откуда они были украдены неблагодарными гостями. Джимми тем временем слонялся по верхним этажам в халате, порой неделями не выходя из дома. Он был уверен, что Zeppelin продолжили бы все «как обычно», если бы Бонэм не умер. «Мы собирались поехать на гастроли в Штаты, а потом наступило бы наше возрождение, – сказал он мне. – Ведь это должно было стать первым действительно большим туром за долгое время. Я уверен, что было бы достаточно стимулов, чтобы отправить нас в студию и, возможно, сделать... кто знает что? Каждый альбом так отличался от предыдущего. Это было одним из лучших качеств группы: она постоянно менялась».

Ничто из этого не брало в расчет тот факт, что Роберт Плант находился в конфликте со своей постоянной ролью в группе и уже мечтал о жизни после Zeppelin – не только сольной карьере, которую он, конечно, рано или поздно мог продолжить с Бонзо или без него, но о бегстве от вредных наркотиков, плохого менеджмента и – да – дурной атмосферы. Питер Грант уже тоже «был сыт по горло», как он признал впоследствии. Он сказал Дэйву Льюису: «К 1982 году я уже не был способен на это. Психологически и все такое...» Дела Swan Song шли под гору еще задолго до выхода финального альбома Zeppelin. Вероятно, лучшее, что могло с ними случиться, чтобы сохранить миф и выстроить легенду, – это распад как раз тогда, когда он и произошел. Конечно, в восьмидесятых – тогда, когда семидесятые казались дальше, чем когда-либо, – оказалось слишком мало места для раздутого гиганта старого рока вроде Led Zeppelin.

Восстановление Джимми Пейджа проходило медленно и болезненно, начавшись с безжизненного саундтрека к фильму «Жажда смерти 2» режиссера Майкла Уиннера. Он стал сборной солянкой из переработанных идей: ‘In the Evening’превратилась в заглавную тему, «Прелюдия №3 в соль-диез-мажоре» Шопена в переложении для электрогитары стала просто ‘Prelude’, а несколько «настроенческих отрывков» содержали в себе стремительное жужжание, берущее начало в «Восходе Люцифера». Ни фильм, ни саундтрек не удостоились множества восторженных возгласов, и пройдет еще два года, прежде чем о Пейдже снова услышат, когда он, по указке своего старого приятеля Эрика Клэптона, исполнит инструментальную версию ‘Stairway to Heaven’на благотворительном концерте, организованном в 1983 году в Альберт-холле ARMS (Компанией в поддержку исследований рассеянного склероза). Дэйв Дикинсон говорит, что встретил Пейджа как раз во время подготовки видео для этого благотворительного концерта, и тот «не мог выдавить из себя ни одного связного предложения – так глубоко в себе он находился. Это читалось у него на лице: его глаза вращались в разных направлениях. Он был бледным и таким худым, что походил на ходячий скелет. Было очевидно, что в то время он все еще плотно сидел на героине».

Было еще несколько скромных концертов для «поддержания формы», на которых он выступал с группой Роя Харпера, но, только после того как он не присоединился к бывшему вокалисту Free и Bad Company Полу Роджерсу – с которым снова встретился во время американского тура ARMS, организованного на следующий год, – Пейдж начал открывать для себя музыкальную жизнь после Zeppelin, наконец поборов преследовавшую его так много лет героиновую зависимость, чтобы отправиться в США. (Говорят, друзьям он сказал, что для этого ему потребовалось всего четыре дня, а при таком условии он действительно должен был применить какую-то сильную магию. Скорее всего, борьба заняла значительно большее время, но он не желал признавать этого, всегда отрицая – и продолжая делать это даже сейчас, – что героин оказал серьезное пагубное влияние на его жизнь или карьеру. Примечательно, однако, что с тех пор Пейдж сторонится наркотиков.)

Роджерс тоже «еще восстанавливался» после потери собственного статуса суперзвезды. «Пол был, вероятно, одним из немногих людей, которые были способны понять, через что я проходил», – сказал Пейдж. Результат: группа The Firm, состоявшая из четырех человек (также включавшая бывшего ударника Uriah Heep Криса Слэйда и бывшего басиста Роя Харпера Тони Франклина), которая, по мнению критиков, была ни рыбой ни мясом, но, по словам Пейджа, «спасла» его. The Firm позволила им в Роджерсом просто «выйти и играть, действительно наслаждаясь самими собой». Однако оба они отказывались исполнять какой-либо материал своих прошлых групп, полагаясь исключительно на гораздо более мягкий, с оттенком фанка звук их нового коллектива, хотя последний трек их дебютного альбома 1985 года, озаглавленного названием группы, ‘Midnight Moonlight’,был переработанным неизданным номером Zeppelin – еще одной вариацией потерянного эпика ‘Swan Song’середины семидесятых, – который Роберт Плант, как считается, просто отказался петь. Второй альбом The Firm, Mean Business, был выпущен в 1986 году, но ни один из релизов не задержался в чартах, несмотря на то что группа успешно гастролировала по Америке. К тому времени Пейдж уже вынашивал тайные планы снова собрать Zeppelin. Если только Роберт Плант согласится.

Плант, однако, уже оправился и действительно двигался дальше, поэтому мысль о воскрешении монстра, на спасение от которого ему понадобилось столько времени, совершенно претила ему. Смерть Джона Бонэма повлияла на него больше, чем на Пейджа и Джонса, но гибель Led Zeppelin разогнала те темные тучи, что сгущались над ним с 1975 года. И даже так прошло некоторое время, прежде чем он смог выйти из длинной тени наследия группы и начать выковывать собственную музыкальную личность, и его первым неуверенным пост-зеппелиновским шагом стал другой анонимный мини-альбом каверов R&B под названием The Honey-drippers: Volume One, состоявший из пяти треков и включавший как записи с Джеффом Бэком (для двух композиций), так и с Джимми Пейджем (для одной). Более твердым шагом вперед стал выпуск в июне 1982 года его первого по-настоящему сольного альбома Pictures at Eleven. Он стал последней пластинкой, выпущенной на лейбле Swan Song, а работа была переходной, не далеко ушедшей от того звука, которым он тогда славился. В бывшем гитаристе Steve Gibbons Band Робби Бланте Плант явно нашел человека, с которым ему было комфортно писать музыку. Однако неизбежно лучшие треки более всего напоминали композиции Zeppelin. И не в последнюю очередь ‘Burning Down One Side’, необыкновенную партию ударных на которой исполнял Фил Коллинз в своей бессмысленном стремлении почувствовать себя на месте всемогущего Бонзо, ‘Slow Dancer’, слишком явная попытка создать достойного преемника ‘Kashmir’, и ‘Moonlight In Samosa’, звучавшая как ‘Stairway to Heaven’без успешного восхождения к вершине. Песни были написаны, исполнены и выпущены Плантом в то время, когда Пейдж все еще затворнически прятался, зализывая свои раны, и этот альбом стал для фанатов первой ободряющей вспышкой, позволившей им прикинуть, как может выглядеть и звучать пост-зеппелиновское будущее. В результате в хит-парадах он поднялся даже выше, чем Плант осмеливался надеяться, достигнув третьего места в Америке и второго – в Британии.

Перед выходом альбома Роберт записал основные треки на пленку в Олд-Милл-Хаус, чтобы проиграть их Джимми. «Это было очень волнующе, – сказал он впоследствии. – Мы просто сели, и я положил руку ему на колено. Мы просто сидели вместе и слушали их. Он знал, что я ушел, что я сам по себе – с помощью других людей – и просто двигаюсь вперед, и все, что я хотел для него, – это начать делать то же самое». В конце концов, сказал он, ему все еще было всего тридцать четыре, и он «не хотел, чтобы его забыли, как старого пердуна». Когда через год был выпущен второй сольный альбом Планта The Principle of Moments, предварявшийся фанфарами громкого сингла – удивительно ностальгической баллады ‘Big Log’, написанной Плантом вместе с Блантом и клавишником Джеззом Вудроффом, с латинской мелодией, блестящей синтезаторной партией и голосом, нашедшим новое, более аккуратное выражение, отступив от завываний и стонов Zeppelin, – для певца это стало воплощением мечты, в то время как для гитариста, так давно указавшего ему его дорогу, превратилось в подтверждение нового кошмара.

Джон Пол Джонс, будучи «здравомыслящим», делал все как всегда и просто справлялся со всем... спокойно. У него никогда не возникало вопросов о присоединении к другой группе – как он выразился: «К кому еще настолько же крутому, как Led Zeppelin, я мог присоединиться?», – и теперь он снова стал просто Джоном Болдуином, уединившись в Сассексе на ферме, которой он владел с 1977 года, проводя время со своими женой и дочерьми. Когда же он наконец вылез из своей раковины, его большой опыт в качестве музыканта, продюсера, аранжировщика и автора песен стал приносить плоды, как только он начал сотрудничать во всяких ролях со столь разнообразными артистами, как R.E.M., Heart, Бен Кинг, La Fura dels Baus, Брайан Ино, Карл Сабино, The Butthole Surfers... Он также работал с Полом Маккартни, который пригласил его подключиться к производству саундтрека к его полуавтобиографическому музыкальному фильму «Передайте привет Броуд-стрит». Он исполнил и свое ранее желание работать над саундтреками к кинофильмам, начав с картины Майкла Уиннера «Крик о помощи» 1986 года, к созданию двух треков из которого приложил руку и Джимми Пейдж. Два года спустя он продолжил работу, выпустив более классический – и гораздо более успешный – Children, третий и лучший альбом отделившейся от Sisters of Mercy готической группы The Mission, который включал и их главный хит ‘Tower of Strenght’. «Мы не могли поверить собственной удаче, заполучив Джона в качестве продюсера, – вспоминал лидер The Mission Уэйн Хасси. – Мы все перешептывались: „Смотри-ка, это ведь парень из Led Zeppelin! Парень из Led Zeppelin!“» В 1990 году он спродюсировал альбом своей старшей дочери, певицы Джасинды Джонс, – что вылилось в менее успешное, но «даже более удивительное» сотрудничество.

До июля 1985 года, когда твое оставшихся участников группы поднялись на сцену на стадионе JFK в Филадельфии, чтобы исполнить свою часть концерта Live Aid, не было очевидно, насколько сильно он все еще скучал по Led Zeppelin. Хотя их игра в тот день – поддержанная более чем искусным Тони Томпсоном, бывшим ударником Chic, но полностью исковерканная незапланированным появлением Фила Коллинза на середине сета, – была, бесспорно, небрежной, вид и крики толпы (которую мне посчастливилось наблюдать из-за кулис), реагировавшей бесконтрольной истерией, вряд ли кто-то из нас сможет когда-либо забыть. За тридцать лет в музыкальном бизнесе я никогда не видел ничего подобного. Даже работники сцены прервали свои занятия и стояли, разинув рот, наблюдая за тем, как снова шагали гиганты. Джимми, определенно, наслаждался этим, как и Роберт, хотя оба они чувствовали, что должны спустить все это на тормозах после концерта. «Фактически мы все провалили, потому что звучали мы просто ужасно, – сказал Плант. – Я охрип и не мог петь, а Пейдж играл фальшиво, не слыша собственную гитару. Но с другой стороны, все было удивительно, потому что игра на честном слове опять не сработала – и это было так похоже на многие концерты Led Zeppelin». Или как сказал мне Джимми: «На самом деле я помню, в основном, полную панику». Изначально идея сыграть вместе под названием The Honeydrippers исходила от Пейджа и Планта – они оба по отдельности друг от друга гастролировали по Америке, Плант – со своей сольной группой, а Пейдж – с The Firm. «Но все как-то набрало обороты, – сказал Джимми, – и Джон Пол Джонс приехал фактически в день концерта, поэтому до выхода на сцену у нас была примерно часовая репетиция. Это звучит подобно отчаянию камикадзе, учитывая, насколько хорошо были сыграны все остальные. Но в сложившихся обстоятельствах это было как раз тем моментом, когда настала пора снова собраться вместе по поводу Live Aid... Понимаете, мы разделяли эти ценности точно так же, как и все остальные». (Примечательно, что современный DVD с концертом Live Aid не включает рискованное выступление Zeppelin. Ходят слухи, что они запретили использование записи их сета, так как их представление было очень слабым.)

Джон Пол Джонс также остался в смешанных чувствах, но по совершенно другим причинам. «На Live Aid мне пришлось пробиваться», – сказал он впоследствии корреспонденту Classic Rock Дэйву Лингу. Узнав о намерении Пейджа и Планта выступать всего лишь за неделю до шоу, он «пробил» себе путь на концерт, когда в качестве басиста уже был заявлен Пол Мартинес из соло-группы Планта, а потому Джонсу пришлось согласиться на единственную остававшуюся свободной позицию и играть на клавишных. Такой расклад был унизителен для возвращения на вершину, и совершенно естественно, что Джонси дурно воспринял это. «Все опять было из-за Пейджа, понимаете, – сказал он Лингу. – По сути мне пришлось сказать им: „Если это Zeppelin и вы собираетесь играть песни Zeppelin, то – эй! – я все еще здесь и не возражаю принять в этом участие“. Плант воскликнул [он изображает акцент Черной Страны]: „О, черт возьми!“ Но я пробил себе дорогу». Он добавил: «Вечно учитываются только желания Роберта».

В действительности, Плант был весьма тронут реакцией на Live Aid и начал думать о том, что раньше казалось невозможным. «Ощущения, которые я получил от аудитории такого размера, были совсем забыты мною. Я забыл, как скучал по этому... Я совру, если скажу, что не был пьян на протяжении всего концерта. Тот факт, что они кричали нам вслед еще пятнадцать минут после того, как все закончилось, и то, что повсюду были рыдающие зрители... странное явление. Это было нечто неимоверно более мощное, чем можно передать словами...» Настолько, что когда десятью днями позже Пейдж снова присоединился к нему на сцене, на этот раз на одном из его сольных выступлении на арене Meadlowlands в Нью-Джерси, импровизируя на темы старого классического блюза ‘Mean Woman Blues’и ‘Treat Her Right’, они договорились «снова встретиться за чашкой чая», когда тур закончится – только на этот раз позвать еще и Джонси.

Это вело прямо к тому, что было почти полноценным воссоединением Led Zeppelin, первым из нескольких подобных случаев за последовавшие двадцать лет. Они репетировали в Бате, подальше от надоедливых лондонских глаз, с Тони Томпсоном на месте Бонзо. «В первый день все было в порядке, – вспоминал Джонс, – не знаю, был ли Джимми целиком в процессе, но это было хорошо». Однако в течение следующих двух недель небольшие трещины в отношениях между тремя главным членами группы начали углубляться. Роберт жаловался, что Джимми – который слез с наркотиков, но теперь сильно пил – требовалось много времени, чтобы настроиться, и вообще беспокоился, что ситуация опять выходит из-под контроля. Затем Томпсон попал в незначительную автоаварию, когда однажды вечером выезжал задним ходом из паба, и это было воспринято как дурной знак, по крайней мере Плантом. «Я помню, что мы с Робертом выпивали в отеле и он интересовался, чем мы занимаемся, – сказал Джонс Льюису. – Он говорил, что никто больше не хочет слушать это старье, а я ответил: „Все только и ждут этого“. И все пошло наперекосяк как раз с этого момента – я думаю, что это дошло до Роберта, который хотел делать свою сольную карьеру за счет всего остального». Теперь в изложении Льюиса: «Думаю, что случилось следующее: Роберт в один момент сказал самому себе – у меня успешная соло карьера, а теперь это будет возвращением к автоавариям и плохой карме. Мне это не нужно».

Назад к карточке книги "Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin "