Текст книги "Прыжок"
Автор книги: Мартина Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 48 страниц)
Глава 37
Надвигалась ночь. Машина подъезжала к Хиккадоа. Донна с интересом следила в окно за сборщиками пальмового сока. Заметив ее интерес, Рай замедлил ход машины и объяснил ей их роль. Он рассказал, как рабочие весь день напролет передвигаются вдоль веревок, натянутых между пальмовыми деревьями. Они собирают сок из середины ствола, чтобы затем приготовить напиток наподобие коньяка, называемый «арак»… Донна улыбнулась в ответ на предупреждение мужчины не пить этот «арак», потому что он слишком крепкий.
– Далеко ли еще до отеля?
Рай пожал плечами, обтянутыми несвежей белой рубашкой.
– Это уже Хиккадоа, но теперь нам нужно найти место назначения…
Мимо прошла женщина, и он быстро заговорил с ней на звучащем резко местном наречии. Донна заметила, что женщина удивленно смотрит на нее, и уловила, что та отвечает водителю как-то неуверенно. Когда женщина отходила в сторону, она обороняющимся жестом плотнее обернула вокруг себя сари.
Ночь спустилась на землю быстро. Донне сделалось жутковато в этом незнакомом месте с незнакомыми людьми. Прекрасный день превратился в темную, опасную ночь. Все возбуждение от пребывания в незнакомой стране, от созерцания прекрасных видов и прослушивания неведомых ранее звуков сразу померкло перед лицом опасной перспективы столкнуться с чем-то ужасным в конце пути. При свете яркого дня Донна чувствовала, что может справиться с чем угодно. Теперь же, в сгустившихся сумерках, она чисто по-женски напугана. Напугана до глубины души.
Донна прикурила очередную сигарету и вопросительно улыбнулась Раю:
– Что она сказала?
Тот озадаченно посмотрел на Донну.
– А мадам уверена, что ей нужен именно отель «Бэй Вью»? Здесь есть много хороших отелей, куда я могу вас отвезти.
– Но мне действительно нужно разыскать «Бэй Вью». И как можно быстрее.
Рай не тронул машину с места. Он неподвижно сидел на водительском сиденье и пристально глядел на Донну.
– А вы уверены, что именно там забронировали себе номер? Донна снова кивнула. На этот раз она держалась решительнее.
– Мадам, я не собираюсь называть вас каким-нибудь нехорошим словом вроде лгуньи, но должен сказать вам, что этот «Бэй Вью» – вовсе не отель. Я не думаю, что вы хотите туда поехать. Совсем нет!
Донна посмотрела в его гноящиеся глаза, обратила внимание на мрачное лицо, грязную шею и не слишком свежую одежду и устало вздохнула: «Рай приятный старик, но, видимо, ему платят комиссионные за то, чтобы он отправлял людей вроде меня в другие отели. Он пытается заработать несколько фунтов». Она открыла сумочку, вытащила бумажку в тысячу рупий, а потом еще одну такую же.
– Это – вам. Если вы отвезете меня в «Бэй Вью». Хорошо?
Рай взял деньги и печально покачал головой.
– Я отвезу вас, мадам, но вы не захотите там остановиться. Я это знаю.
Открыв портфель, Донна вытащила оттуда проспект отеля «Бэй Вью» и протянула его через спинку сиденья водителю. Рай посмотрел на яркую картинку на обложке и пожал плечами:
– Я не слышал об этом отеле, мадам. Никогда не слышал об этом месте.
Донна ободряюще ему улыбнулась.
– Он еще не открыт для публики, поскольку не достроен. Я владею им, понимаете. По крайней мере, я владею им вместе с моим мужем.
Рай нахмурился.
– Очень хорошо, мадам. Я вас туда отвезу. Но я не слышал, чтобы в Хиккадоа построили новый отель. – С этим словами он завел машину.
Они медленно поехали через небольшую деревушку к ее окраине. Когда они приблизились к узкой и грязной боковой дороге, то увидели выцветшую доску-указатель, предупреждающую о близости отеля «Бэй Вью»: на доске была изображена черная стрелка, указывающая направление, в котором уходит вбок дорога.
Донна облегченно и радостно улыбнулась.
– Вот видите? Я же говорила вам, что это – здесь!
Когда они въехали на грунтовую дорогу и осторожно двинулись дальше, избегая выбоин, Донна заметила семейство обезьян: животные что-то ели. Но вместо того чтобы с удовольствием полюбоваться этим зрелищем, Донна почему-то нашла в нем нечто зловещее.
Мысленно она задавала себе вопрос: «Почему здесь до сих пор нет настоящей дороги?» К другим отелям, мимо которых они ранее проезжали, как правило, вели бетонные подъездные пути, обсаженные по краям красивыми цветами.
«Ах, да, – сказала она себе, – отель же только что закончен. Может быть, дороги прокладывают здесь в последнюю очередь? Но в таком случае, – рассудила Донна, – каким же образом они вывозят отсюда спиленные деревья и, вообще, ведут строительные работы?»
– Остерегайтесь обезьян, мадам. Они кусаются и могут переносить бешенство.
Слова Рая вернули Донну к реальности.
Они продолжали медленно двигаться по грязной дороге, ведущей вниз по склону возвышенности. И вот, наконец-то, остановились в пятидесяти ярдах от здания, имевшего какой-то полузаброшенный вид.
– Вот «Бэй Вью», мадам.
Донна ошеломленно уставилась на странное и неприглядное строение.
– Нет, Рай, этого не может быть! – Она вновь взглянула на картинку в проспекте, изображавшую роскошный гостиничный комплекс.
– Это он, мадам. Посмотрите на вывеску.
Над входом в здание действительно имелась вывеска, на которой выцветшими черными буквами было написано «Отель «Бэй Вью»…
…Здание оказалось довольно обширным, построенным из ракушечника, который, очевидно, предполагалось со временем оштукатурить. В оконных рамах отсутствовали стекла: их закрывали только москитные сетки. Внимание Донны привлекла веранда, окружавшая здание. Там сидели многочисленные белые мужчины: некоторые – на плетеных стульях, кое-кто – на деревянных ступеньках веранды. А возле них играли дети, маленькие девочки. Некоторым из них на вид было всего лет восемь или девять.
Музыка, доносившаяся изнутри здания, вдруг заиграла громче, словно с наступлением ночи кто-то умышленно прибавил звука. В воздухе ощущалось зловоние: вонь от кулинарного жира и тяжелый запах мужского пота – оба смрада перебивали друг друга, словно пытаясь одержать друг над другом верх.
Донна сидела в машине, окруженная сумраком ночи, а в ушах ее стоял звон жужжания насекомых, грубой музыки и мужского смеха. Эти звуки терзали ее нервы. Она безучастно смотрела, как из больших, освещенных фонарями двойных дверей здания вышел мужчина. Он нес на плечах молоденького паренька… Мужчина был крупный, плотного телосложения, с трясущимся пивным животом и тяжелыми челюстями. Он кого-то громко звал на немецком языке, а остальные мужчины посмеивались над ним. Но маленький мальчик не плакал и не смеялся. В отблесках света, падающих со стороны здания, Донна заметила, что его маленькое личико отчужденно застыло.
Именно это зрелище поразило ее в самое сердце. За последние несколько секунд перед ней пала последняя завеса. С ошеломляющей ясностью она увидела все… «Бэй Вью» – вовсе не большой модный отель. И никогда им не был. Это здание изначально строилось для тех туристов-мужчин, которые желали «поразвлечься» здесь с местными детишками.
Рай посмотрел на искаженное от шока лицо Донны, и ему сделалось жаль ее.
– Может, мы поедем, а?
Донна с трудом расслышала сквозь непрекращающийся звук в ушах. Однако признала, что он прав: «Сейчас я ничего не могу сделать. Только не сейчас, когда темно, а «Бэй Вью» открыт для своего черного дела. Мне надо вернуться сюда, вооружившись необходимыми сведениями, а также заручившись поддержкой дневного света».
– Увезите меня отсюда, Рай. Немедленно!
Рай быстро развернул машину и отъехал. Похоже, никто не заметил их.
– Я же говорил вам, мадам, что вы тут не остановитесь. Это очень плохое место для леди.
Донна наклонилась к переднему сиденью и хлопнула водителя по плечу.
– А что раньше говорила та женщина, Рай? Что она точно сказала?
Рай посмотрел на Донну в зеркало заднего вида.
– Она сказала, что это бордель, мадам. Бордель для любителей детей… Мадам, вы в Хиккадоа! Это не единственный такой бордель здесь, знаете ли. Шриланкийцы отовсюду приезжают сюда, чтобы продавать своих детей. Это хороший способ заработать немного денег. И туристы, которые приезжают сюда, знают об этом. Днем Хиккадоа – красивое место. Пляжи чистые и хорошие, черепахи откладывают свои яйца – все счастливы. Но ночью для детей начинается работа.
– Как это мерзко! – Донна вложила все свои чувства в эти короткие слова. Рай в ответ грустно улыбнулся.
– Мадам, это Шри-Ланка. У меня есть двоюродные сестры в Англии, они работают нянями и очень хорошо там живут. Здесь у тебя ничего нет, и никто тебе ничего не даст. Для некоторых людей собственные дети – единственная ценность, которая у них есть. У них может быть много детей. Мужчины-туристы приезжают сюда, чтобы купить их. Это очень просто. Некоторые приезжают сюда с женами, а вечером выходят прогуляться. Может, не вечером, а после обеда. На окраинах Хиккадоа такие места становятся очень популярными. Некоторые шриланкийцы торгуют детьми прямо у себя дома. Женщины выходят на пляжи со своими детьми и предлагают их всем, кто встречается им по пути. Я слышал, что и в Гоа сейчас происходит то же самое… Не судите их слишком сурово. Так же, как это противно вам, оно противно и мне. Но вы должны помнить: людьми здесь движет нищета. Работа одного ребенка может прокормить целую семью. Я понимаю, что это очень печально. Но ведь такое диктуется необходимостью, а? Я знаю, что многие англичане никогда не испытывали настоящей бедности или голода. А здесь большая часть населения каждый день испытывает подобное.
Донна признавала справедливость слов Рая, но все равно не могла принять это в качестве оправдания насилия над детьми. Теперь приятные ощущения от красоты острова для нее безвозвратно исчезли, и те несколько часов, в течение которых она почти забыла о своих неприятностях, не оставили и следа. Даже мимолетная радость, испытанная ею при взгляде на сборщиков пальмового сока, была стерта из памяти. Остались горько-сладкие воспоминания о стране, полной красивых женщин, улыбающихся мужчин и крошечных детей. Детей здесь продавали для такой жизни, о которой большинство людей могло только догадываться, не говоря уже о том, чтобы ее понять.
Донна, которая столько долгих лет страстно мечтала о ребенке, тем более не могла понять образ мыслей женщин, продававших своих детей – продававших жизнь и тело своего ребенка ради нескольких пенсов.
– Вы просто привезите меня в нормальный отель, Рай. Подальше отсюда, пожалуйста.
Он улыбнулся, пытаясь успокоить ее.
– Я отвезу вас в большой новый отель в Амбаламгоде. Он отсюда в получасе езды, и я лично провожу вас. Меня там знают. Рая все знают в Шри-Ланке за его порядочность. А завтра, если пожелаете, я могу отвезти вас в слоновий заповедник.
Донна улыбнулась ему, хотя на душе у нее было мрачно.
– Не надо никакого слоновьего заповедника, Рай. Завтра мне нужно будет работать.
Он добродушно пожал плечами.
– Выбросьте «Бэй Вью» из головы, мадам. Хиккадоа не для такой милой леди, как вы. Вы должны увидеть настоящую Шри-Ланку: черепах на берегу, великолепную природу и наши буддийские храмы. Вот их стоит посмотреть! Кэнди – просто замечательный город. Вы знаете, говорят, самые красивые женщины – родом оттуда. И Сигирья – там потрясающий скальный храм, он вам очень понравится…
Донна не мешала водителю болтать в свое удовольствие: каким-то непостижимым образом его голос с певучими интонациями согревал ее душу. Она чувствовала, что ей необходимо слушать рассказ Рая о красоте и нежности – о той светлой стороне этого острова, которая так нравилась ей до поездки в Хиккадоа. И все же часть сознания Донны уже жила мыслями о тех вещах, с которыми ей, вероятнее всего, придется столкнуться: «Видимо, я еще не подготовилась к тому ужасу, что ждет меня». «Везде, где задействован Стефан, безраздельно властвует грязь. Я же это давно знаю. Мне лишь нужно выяснить, замешан ли в этом Джорджио. И если да, то насколько глубоко он в этом погряз… К тому же мое собственное имя стоит уже на стольких документах… – у Донны возникло сосущее чувство в области желудка. – …Наряду с домом, строительными участками, автомобильной площадкой, шоу с подглядыванием и другими заведениями я еще и являюсь владелицей борделя! И не обыкновенного борделя, а того, что эксплуатирует детей…»
Она плотно зажмурилась, чтобы удержать готовые хлынуть слезы отчаяния и сердечной боли. И начала горячо молиться. Донна молилась долго и даже более страстно, чем тогда, когда потеряла своего мальчика. Потому что сейчас она молилась не только за себя и своего мертвого сына, но за чужих безымянных детей, а также их братиков и сестричек, которые еще только должны были родиться.
Дональд Левис холодно улыбался Джорджио. Они играли в шахматы.
– Ты преуспеваешь в этом, Джорджио. Но ведь так и должно быть, не правда ли? Ведь на самом деле ты намного умнее, чем тот простак, которым притворяешься. Я это понял уже давно…
Левис передвинул своего слона и довольно откинулся на спинку стула, думая, что уже через два хода выиграет у Джорджио. Однако он не принял в расчет ладью Джорджио. Как только слон исчез с доски, лицо Левиса соответствующим образом изменилось. Большинство людей, которые играли с ним, явно давали ему возможность выиграть и при этом всячески умасливали его, говоря, какой он умный. Теперь же его глаза превратились в кусочки серого кремня.
Джорджио самодовольно усмехнулся:
– Избавился от него!
Левис взял своего короля и швырнул его на доску…
Левис как ребенок не любил проигрывать ни в одну игру. Он был борцом по натуре, и из-за этого ему постоянно хотелось выигрывать не важно, опираясь на свое превосходство или путем мошенничества.
– Ты греческий сутенер, Брунос, мать твою!
Джорджио захихикал.
– Ты просто не можешь проигрывать, Дональд, не так ли? – уже серьезно спросил он.
Левис с жестоким выражением в глазах уставился на Джорджио.
– Не могу, Джорджио. Я ненавижу неудачников.
– В таком случае ты должен любить меня, старина Дональд, потому что я по-честному выиграл, не жульничая. Хочешь чашечку «Рози Ли»?
Левис выдержал паузу, а затем кивнул.
Пока Джорджио ходил за чаем, Левис следил за ним из-под полузакрытых век: «Джорджио становится мне в тягость. Он как-то по-особому себя ведет – словно ребенок, который скрывает большой секрет. Как будто Джорджио понимает, что я уже на выходе в тираж. И думает, что мою власть могут в любой момент узурпировать. Мне нужно точно узнать: не он собирается стать узурпатором? Похоже, он в с недавних пор слишком много времени проводит с Большим Рикки и Чоппером… – Дональд Левис улыбнулся про себя. – Я буду следить за ними и прислушиваться ко всему. И при первом же намеке на мятеж сотру этих троих с лица земли. Деньги важны для меня. Но не так, как репутация. Она для меня важнее всего. Именно она сохраняет мне жизнь… – Он решил хорошо вооружить себя и своих охранников. – Всегда стоит подстраховаться, особенно в такие смутные времена».
Малыш Дики сидел за стаканом своего любимого белого рома. Он медленно пил глоток за глотком. Но вот Дики сделал перерыв, чтобы ответить на вопрос Ника.
– Ну, давай же, Дики, выкладывай! – настаивал Ник Карвелло. – Я не собираюсь платить ни за что.
– На улицах на юге болтают, что ирландец по имени Пэдди выспрашивал насчет прыжка, который ты организуешь. Похоже, у него к этому личный интерес. Он также много расспрашивает об Алане Коксе и о его связи с некой Донной Брунос. У меня создалось впечатление, что он думает, будто Кокс увивается за ней. А я знаю, что это не так. Он ее использует как посредника. Я недавно разведал об этом… Я также слышал, что Дональд Левис гонит волну на Джорджио Бруноса. Говорит, что тот занимается порнобизнесом с участием детей. Левис старается, чтобы эта информация распространилась по всем кварталам. В этом есть зерно истины, но я не могу поручиться за точность. Я знаю, что его брат Стефан часто пользуется услугами проституток, но это разврат на респектабельном уровне, ты же понимаешь. Эта самая Донна Брунос неожиданно исчезла, и сейчас я выяснил, что упомянутый Пэдди ищет ее днем с огнем. Говорят, что она поехала куда-то отдыхать. Ну, я очень скоро до всего докопаюсь. Могу я говорить с тобой откровенно, Ник?
Тот кивнул. Внутри у него росло чувство уважения к этому старику и восхищение им.
– Конечно, можешь. Я владею тобой, так что говори. Можешь говорить, что хочешь, Малыш Дики.
Дики нервно опрокинул в себя остаток белого рома из стакана и налил себе еще. Лишь после этого он заговорил:
– Ты организуешь прыжок для Джорджио Бруноса. Джорджио должен много денег Левису. А Левис распространяет слухи, что Джорджио связан с порнобизнесом.
Подумай об этом, Ник. Если ты хочешь, чтобы человек всей своей жизнью погряз в преступном братстве, то какой наилучший способ добиться этого? Возвести на него напраслину – ложное обвинение. Растлителей никто не любит. Это же неписаный закон, правда? Так вот: то, что ты хотел узнать, по какой-то причине лучше известно Пэдди. Он пытается разнюхать, что планирует его босс. Почему Брунос не хочет его подключать, я еще не разузнал. Может, это тот случай, когда, чем меньше людей о чем-либо знают, тем лучше? Мне это кажется разумным когда речь идет о прыжке… А насчет обвинения в участии в порнобизнесе, то об этом я думаю так. Левис ложно обвиняет Джорджио для того, чтобы выжать из него деньги. Деньги эти как-то связаны с ограблением, за которое Брунос и мотает восемнадцатилетний срок. Понимаешь? А как только Джорджио выпрыгнет, это будет его, а не наше дело, платить ли ему денежки Левису или нет. Поэтому в конечном итоге тебе в любом случае нечего об этом переживать… Теперь о Джонни. Он нанял братьев Маканултис, но они тупые, как чурбаны. Никто не знает, какова ставка. Похоже, никто и не стремится что-либо узнать. Алан Кокс имеет дело с Чокнутым Эриком, этим безумным наемником. Я предполагаю, что это для прыжка. Я выяснил это методом дедукции и с помощью того, что подмазал несколько стратегически расставленных лап. Не беспокойся о своей безопасности, хорошо? Она надежна, дружище. По-настоящему надежна. Итак, как я уже сказал, все в этом отношении отлично. Джек Кроун и Джоджо О'Нил засунули башку под крыло и помалкивают. Больше заинтересованных лиц нет. Так что моя работа закончена.
– А как насчет Пэдди? Думаешь, он доставит нам неприятности?
Малыш Дики покачал головой.
– Нет, дружище. В любом случае он же на стороне Джорджио: тот же ему платит. Как только Джорджио выйдет, он снова начнет ходить по струнке. Я так думаю. Ему все это – как заноза в заднице: ходить да вынюхивать. У него есть мускулы, но настоящих связей нет, кроме одного партнера по бизнесу Джорджио – Дэви Джексона. Этот Джексон, судя по поведению, либо действительно ничего не знает, либо держит какого-то большого человека на коротком поводке. И в этом вся его сила.
– Спасибо, Дики! – улыбнулся Ник. – Ты успокоил меня. Тебе известно, как я отношусь к растлителям. Но из всего, что ты рассказал, кое-что меня озадачивает. Это касается Джорджио Бруноса. Я просто не могу пока это уловить…
Дики улыбнулся ему белозубой дружелюбной улыбкой.
– Можешь назвать это нервотрепкой перед прыжком, парень. Она всех достает. Подумай, что должен чувствовать Брунос, а? Ему же предстоит совершить прыжок. У него-то все основания для нервотрепки. И в довершение всего у него на шее сидит Левис.
– Да, Дики, это верно. Я прослежу, чтобы ты получил свои бабки. Но держи ухо востро еще несколько недель. Я хочу слышать все, что услышишь ты.
– Считай, что мы это сделали.
После того, как Дики ушел, Элби принес утренний кофе Ника и аккуратно поставил его на кухонный стол.
– Все в порядке, Элби? – по-доброму улыбнулся ему Ник.
Элби с ответной улыбкой кивнул: он был счастлив, что на него обратил внимание человек, которого он боготворил и который был его кумиром вот уже несколько лет.
– Я выяснил, что Джорджио не занимается проститутками, Элби. Так что все хорошие мальчики могут спокойно спать в своих кроватках.
Элби снова улыбнулся. Его лунообразное лицо было таким доверчивым и несло на себе выражение такого обожания, что Ник испытал уже хорошо знакомое ему чувство ужаса, смешанного с жалостью. Это чувство пробуждал в нем только один человек – Элби.
– Я ни за что не стал бы иметь дело с растлителем, ты же это понимаешь, не так ли? А теперь я могу уверенно выполнять намеченное. Правда?
Элби энергично кивнул головой.
– Садись, Элби, мой старый дружище, и расслабься, черта ради. Почему тебе всегда нужно держаться поближе ко мне, а? Что заставило меня тогда взять тебя к себе? Я мягкий, как дерьмо, и в этом моя проблема, не так ли? – Ник по привычке задавал вслух себе вопросы и сам же на них отвечал. Привычку эту он приобрел за многие годы дружбы с Элби. Ведь тот при всем желании неспособен был ответить ему.
Теперь у Элби был грустный и испуганный вид. И Ник вздохнул.
– Не беспокойся, Элб, ты мне как ребенок. На самом деле даже больше, чем ребенок, потому что ты со мной всегда, хочу я этого или нет. Я никогда не брошу тебя, приятель. Так что развеселись. Мы с тобой команда – ну вроде Лени из этого романа «О мышах и людях». Я присмотрю за тобой, сынок. Я тебе обещаю.
Элби опять почувствовал себя счастливым и расслабился, сидя на стуле.
Ник пил кофе и размышлял о своей жизни, о жизни Элби, а также над тем, стоит верить услышанному от Малыша Дики или нет… Ник всегда гордился своим умением учуять дохлую крысу задолго до того, как она начнет разлагаться. А сейчас зловоние било ему в ноздри. Только он не мог точно определить, откуда оно исходило: «Только время поможет ответить на этот вопрос…» – оставалось четыре дня до прыжка, и на уме у Ника был Джек Кроун, равно как и Джоджо О'Нил. А где-то в конце списка болтался Дональд Левис…
– Здесь есть какая-то связь, и я должен все выяснить. Если раньше это не убьет меня.
Ник печально улыбнулся самому себе, потому что понимал: там, где задействован Левис, шансы быть убитым становятся весьма высокими. Однако Ник Карвелло был рисковым человеком. И рассчитывал, что предусмотрительность и внутреннее чутье помогут ему, по меньшей мере, оттянуть такую развязку.
Донна сидела на террасе небольшого отеля в Хиккадоа и пила чай со льдом. Она наблюдала, как отдыхающие расслаблялись под яркими лучами солнца. В очередной раз она поразилась тому, что скрывается под внешними красотами этого идиллического местечка. Но Донна тут же поправила себя: «На самом деле никто и ничто не скрывает. Все делается откровенно – под прикрытием одних только теплых тропических ночей. Хотя многие люди, находящиеся сейчас возле меня, ничего не знают о том, что творится у них перед носом». Пожилая чета подсела за ее столик, и Донна приветливо улыбнулась.
Она перевела взгляд на дорогу, которая вела в «Бэй Вью». Пока только четыре машины прибыли с той стороны. И одна машина двинулась в направлении «отеля». Донна следила за этим с десяти утра. Она взяла шляпу, оставила на столе несколько рупий и пустилась пешком в долгий путь к «Бэй Вью».
Сердце у Донны в груди сильно билось, ноги дрожали от страха, но она заставляла себя без остановки идти вперед. Деревья казались живыми от птиц. Обезьяна, прижимавшая к груди детеныша, перебежала ей дорогу и, не обратив на Донну внимания, исчезла в густом кустарнике. Донна вытерла лицо и шею от пота большим белым носовым платком. Она обливалась потом не только от нервного стресса, но и от влажной жары. Миновав поворот, откуда был уже виден «отель», она остановилась и немного постояла, наблюдая за обстановкой.
Здание по-прежнему казалось из дали заброшенным. Но Донна заметила движение возле парадного входа… Плотная белая женщина с густыми светлыми волосами стояла в дверном проеме, а рядом с ней – ребенок лет семи. Донна поняла, что женщина могла увидеть ее. И, собрав все свое мужество, она направилась прямо к ней. Во рту у Донны пересохло от волнения и пыли. Хорошо, что широкополая шляпа, которая была на ней, защищала глаза от ослепительного палящего солнца.
Женщина поднялась вверх по ступенькам веранды и оттуда посмотрела на подходившую Донну.
– Кто вы такая и что вам нужно?
Донна стояла внизу, у лестницы. Резкий акцент кокни у этой женщины производил шокирующее впечатление здесь, в приторном, тропическом окружении. При ближайшем рассмотрении блондинка оказалась намного старше, чем представлялось Донне. Кожа у нее загорела и сделалась темно-красной и обветренной, как кожа животного, особенно вокруг глаз. Там наметились глубокие морщины. Такие же глубокие линии протянулись по обеим сторонам от носа к губам. Это густые светлые волосы издали придавали ей молодой вид.
Прежде чем Донна успела ответить, ребенок открыл дверь веранды и на ломаном английском сказал:
– Мисс Кэнди, я пойду помоюсь.
Женщина махнула ему рукой, как бы давая свое согласие, но при этом не сводила глаз с Донны.
Выпрямившись в полный рост, Донна набрала в легкие воздуха и поднялась по ступенькам. Она важно проплыла мимо Кэнди и резко распахнула дверь веранды, собираясь войти туда, словно к себе домой.
Кэнди развернулась на каблуках.
– Эй, вы! Куда это вы направляетесь, черт побери! Кто вы такая, мать вашу, леди?
Донна, оказавшись в прохладном помещении, обернулась, посмотрела женщине в лицо и ответила, прекрасно подражая Кэрол Джексон:
– Я миссис Джорджио Брунос, дорогая. Я приехала в ответ на ваш факс. А сейчас я собираюсь выпить, посидеть и отдохнуть. Или мне нужно свистнуть для этого?
Мгновенно лицо Кэнди сделалось дружелюбнее:
– А почему вы сразу не сказали? Пойдемте в мой кабинет, дорогая, и мы во всем разберемся. Я очень сожалею, что так вас встретила, но со всей этой кутерьмой мне нужно быть очень осторожной, вы же понимаете…
Она провела Донну в большой кабинет в дальнем конце дома. Донна почувствовала прохладный ветерок от электрических вентиляторов и с облегчением вздохнула. Жара снаружи была невыносимой, но, оказавшись в прохладном помещении, Донна вспотела еще больше.
– К этому привыкаешь, дорогая. Во всяком случае через некоторое время, – усмехнулась Кэнди. – Может, принести вам чашку чая?
Донна покачала головой.
– Просто стакан воды. Спасибо! А потом вы расскажете мне, что именно здесь происходит.
Кэнди налила в два высоких стакана минеральную воду и устроилась за столом. Донна села напротив нее в плетеное кресло. Она слышала, как вдалеке пронзительно кричит какая-то птица, но из какого-то более близко расположенного места доносился тихий детский плач. И ко всем этим звукам добавлялось чуть слышное шелестение автомобильных шин со стороны главной дороги.
– Ну так что же в точности произошло?
Кэнди долго и внимательно разглядывала Донну. А потом заговорила:
– Вы видели Стефана? Я соскучилась по нему. Он поехал в горы, чтобы поохотиться на тигров, с моим братом Джеком. Нам нужно больше девочек сюда. И без их матерей, если говорить честно. Поскольку сейчас Таиланд переполнен детьми, из-за угрозы СПИДа, исходящей оттуда, мы в первую очередь закрыли тайский отель. Дом в Гоа скоро будет закончен, и он сразу начнет работать. Стефан сказал, что Джорджио выразил свое полное удовлетворение по этому поводу. Как он, кстати? Я не получаю достаточно информации от Дэви Джексона, потому что мы лишь обмениваемся факсами. Вы же знаете, какая эта Кэрол. Мать Тереза в чулках, не больше и не меньше!
Донна посмеялась вместе с Кэнди, причем собственный смех для ее же ушей прозвучал фальшиво.
– Я представляю здесь интересы мужа. Я говорила об этом со Стефаном и Дэви. А теперь расскажите мне точно, в чем проблема. Мой муж заинтересован в том, чтобы защитить свои вложения. И я – тоже.
Кэнди закурила небольшую манильскую сигару и пожала плечами.
– Несколько недель назад компьютер в Коломбо сломался. Мы ничего не могли получить из Ливерпуля. Стефан собирается забрать товар с собой. Нам надо ловить момент, понимаете. Как только мы обустроим все в Германии и начнем работать, нам не понадобятся ни Джоджо, ни Джек Кроун. Но в настоящее время они – наш хлеб с маслом, и мы делаем с ними большие деньги. Джек Кроун поставляет нам принтеры и обеспечивает контактами, поэтому нам приходится быть с ним начеку. Хотя, как вы, наверное, знаете, Стефан собирается бросить его, как только мы будем готовы ударить по Европе благодаря помощи одного типа из Амстердама.
– Послушайте, Кэнди, – перебила ее Донна, – вы можете просто сказать мне, что это за товар, который мы не смогли получить и почему? Пожалуйста!
Донну не удовлетворила речь Кэнди о Германии, Европе, Джоджо О'Ниле и Джеке Кроуне. Она хотела точно знать, что происходит. Кэнди помрачнела, задумчиво глядя на Донну.
– Он такой же, как всегда, дорогая. Снимки детей. Вы понимаете, о чем я говорю, не так ли? – Она сузила глаза, как щелочки, и с подозрением посмотрела на элегантную женщину, сидевшую перед ней.
Донна тяжело вздохнула.
– Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите, но просто хочу знать: какого черта ничего не вышло?
– Модем больше не работает. Кто-то нам помешал, врубился в нашу линию. Нам пришлось остановиться. Посылать товар по телефону – это здорово, но мы поняли, что часть его уходит на сторону. Кто бы это ни делал, он поставил своей задачей систематически влезать в нашу систему. Это может быть и правительство. Но я так не думаю. Это может оказаться Интерпол: они с недавних пор вынюхивают насчет детского порно. Однако я думаю, что на нас наехал какой-то сутенер, хакер, черт бы его побрал! В любом случае, как вы знаете, мы приостановили все ненадолго. Но Джек собирается установить другой канал – с Мальдив. Мальдивский канал заработает через несколько недель. Джек также собирается снабдить канал с таким количеством паролей, что потребуется Эйнштейн, чтобы разобраться в них, мать его! Я думаю, проблема с Интернетом. Иногда мы подключаемся к главному компьютеру сами; у нас есть там кое-какие контакты. Только нужно, чтобы наши собственные контакты стали более труднодоступными. Это мы и попытались сделать. Система с Мальдив будет посылать все прямо в Германию. Мы полностью обойдем Лондон, и это только к лучшему. Мы все оставим в руках семьи Краутц, а сами попросту будем получать деньги.
– Когда возвращается Стефан?
– Сегодня или завтра. Все зависит от обстоятельств. Я ненавижу, когда они уезжают на охоту. Честно говоря, меня от этого мутит. Я терпеть этого не могла, когда жила в Таиланде. Но мужчинам это нравится. Они шастают по горам в поисках девочек, а на чайных плантациях полно грязнух, которые только и ждут, чтобы их купили за несколько монет. Мы держим их год, а потом приезжают их отцы и либо договариваются с нами, либо забирают девочек домой. Они такие странные, эти азиаты, вы же понимаете. Они готовы продать собственных бабушек за несколько рупий. Я думала, что всего уже навидалась в Таиланде. И на Филиппинах это уже привычное дело. Но там это тянулось годами. А здесь это всем в новинку, и люди из шкуры выпрыгивают, лишь бы отдать нам своих детей. Они такие безобразные шлюшки! В большинстве своем – именно такие. По крайней мере, в Таиланде девочки хорошенькие, а их миловидность приносит дополнительные деньги. Здесь же у них вид умирающих с голоду, и у них гноятся глаза. Я трачу больше денег на мазь «Золотой глаз», черт бы ее побрал, чем им на еду! – И Кэнди хрипло расхохоталась.
