Текст книги "Хасидские предания"

Автор книги: Мартин Бубер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

приготовиться к встрече субботы: ни гроша, ни крошки хлеба.

Поэтому он пошел, постучался в окно к богачу и сказал: "У меня

нет ничего, чтобы встретить субботу". И быстро побежал прочь

от того места. Богач, не знавший Баал Шема, догнал его и спро-

сил: "Если тебе нужна помощь, то почему ты убегаешь?" Баал

Шем улыбнулся и ответил: "Из Гемары* мы знаем, что каждый

человек рождается со своим запасом жизненных сил, который

уменьшается из-за грехов. Поэтому чем тяжелее бремя грехов,

тем большее усилие необходимо приложить, чтобы раздобыть

необходимые средства к существованию. Сегодня я почувствовал

какую-то тяжесть в ногах. Так было до тех пор, покуда ты не дал

мне возможность немного пробежаться – именно это я сейчас

и делаю. Оказывается, я нуждался только в этом".

ПРИЗЫВ

Когда Небеса открыли Баал Шему, что он станет вождем

Израиля, он пошел к жене и сказал ей: "Ты должна знать, что

я избран Небесами быть вождем Израиля". Жена спросила: "А

что мы теперь должны делать?" Равви ответил: "Нам следует

поститься". Они постились три дня и три ночи без перерыва и все

время лежали распростертыми на земле. На третий день к вечеру

Баал Шем услышал глас с Небес: "Сын Мой, встань и веди

народ!" Баал Шем поднялся и сказал сам себе: "Если на то воля

Небес, чтобы я был вождем Израиля, то мне следует нести это

бремя одному".

БААЛ ШЕМ ОТКРЫВАЕТСЯ

Рассказывают.

Израэль бен-Елиезер работал помощником учителя, прислуж-

ником в Доме Учения, учителем детей, ритуальным убойщиком

скота и даже какое-то время извозчиком у своего шурина. Нако-

нец он арендовал участок земли в одном селении на реке Прут:

там был постоялый двор с комнатами для проезжающих. Непо-

далеку за рекой, если идти через брод, в горах была вырубленная

кем-то пещера. В ней Баал Шем проводил целые недели в раз-

мышлениях. Когда на постоялый двор кто-то приезжал, жена

Израэля выходила и звала его; Баал Шем сразу же отзывался

и выходил встречать гостя. Субботы, облачившись в подобаю-

щие одежды, он проводил дома.

Однажды – это было во вторник – ехал к своему учителю

в Броди ученик равви Гершона, шурина Баал Шема. Его путь

лежал через селение на Пруте. Там он решил остановиться на

постоялом дворе. Встретившая его женщина позвала мужа, и тот

пришел и служил гостю за обедом. После обеда гость сразу

сказал: "Израэль, запряги лошадей. Мне нужно ехать".

Баал Шем запряг лошадей, сообщил, что повозка готова,

и добавил при этом: "А не хотите ли провести здесь субботу?"

Гость лишь улыбнулся: слова показались ему глупыми. Но в пу-

ти, не проехав и полмили, у его повозки сломалась ось.

Ученик равви Гершона понял, что на починку оси потребуется

много времени, и поэтому ему не оставалось ничего другого, как

вернуться на постоялый двор и заночевать там. Но в течение всей

среды и всего четверга с ним постоянно случались какие-то

неприятности, мешавшие ему отправиться в путь, так что в конце

концов у него не осталось другого выбора, кроме как провести

субботу на постоялом дворе. А в пятницу с утра на гостя нашли

печаль и уныние. Кроме того, к своему удивлению, он обнару-

жил, что жена содержателя постоялого двора готовит к субботе

двенадцать хлебов. Гость спросил женщину, зачем столько нуж-

но. Та ответила: "Хотя мой муж человек неученый, но правед-

ный, так что в его доме я делаю все так, как делала в доме

брата". – "А есть ли у вас баня?" – спросил гость. – "Конечно,

есть", – отвечала хозяйка. "Но для чего она вам?" – продолжал

допытываться гость.

Женщина ответила: "Хотя мой муж человек неученый, но

праведный, поэтому он ходит в баню каждый день".

В полдень, когда подошло время молитвы, гость спросил

хозяйку, где ее муж. "На лугу, с овцами и коровами", – отвечала

та. Поэтому гость был вынужден произносить дневную молитву

в одиночестве. То же случилось и во время вечерней молитвы,

и во время встречи субботы, потому что хозяин все не приходил

домой. Все это время он оставался в пещере и молился там.

Однако, придя домой, Баал Шем снова стал вести себя как

крестьянин. Увидев гостя, он поприветствовал его, как это дела-

ют простые люди.

"Вот видишь, – сказал он после. – Все же ты проводишь

субботу здесь". Затем Баал Шем встал на молитву и – чтобы

раньше времени не открывать себя – попросил гостя произнести

благословение над вином. Затем они сели за трапезу. После

трапезы Баал Шем попросил гостя сказать слова поучения. Что-

бы не слишком напрягаться перед простоватым хозяином, ученик

равви Гершона просто вкратце, сухо и без всякой охоты переска-

зал главу из Писания, предназначенную для чтения на той неделе,

а именно главу о рабстве в Египте детей Израиля.

В ту ночь, накануне тридцатишестилетия Баал Шема, Небеса

сообщили ему, что пришло время открыться.

Гость же посреди ночи проснулся и через дверную щель увидел

великий свет, полыхавший в очаге. Он сразу выбежал из комнаты,

потому что подумал, что это хозяева втайне разожгли огонь. Но,

выбежав, гость увидел, что то, что он принял за огонь в очаге, на

самом деле было Великим светом. Этот чудесный свет, исходя от

очага, наполнял весь дом. Гость так поразился, что потерял

сознание. Когда Баал Шем помог ему прийти в себя, гость сказал:

"Человеку не следует смотреть на то, что не для него".

Утром Баал Шем сходил в пещеру в чистых субботних одеж-

дах, затем вернулся домой, возвел очи к небу, стал ходить вокруг

дома и с сияющим лицом петь: "Я приготовлю трапезу в субботу

утром!" Затем он произнес великий Киддуш* так, как делал

обычно, с необыкновенной силой взывая к Богу. За столом он

вновь попросил гостя сказать слова поучения, но тот был так

смущен ночным происшествием, что смог вымолвить лишь нес-

колько слов, объясняющих одно место из Писания. "Я слышал

другое толкование этого места", – произнес Баал Шем.

Дневную молитву они прочитали вместе. А затем Баал Шем

сам стал произносить слова поучения, раскрывая такие тайны

Писания, о которых никто до него ничего не слышал. Вечернюю

молитву они тоже произнесли вместе, и вместе же – слова

благословения, отделяющие субботу от прочих дней.

Когда ученик равви Гершона прибыл в Броди, он, не заходя

к своему учителю, пошел в общину "великих хасидим" этого

города, то есть тех, кто когда-либо бывал у Баал Шема, рас-

сказал, что с ним случилось, и добавил: "Великий светоч обосно-

вался рядом с вами. Было бы очень хорошо, если вы попросите

его приехать сюда, в город". Тогда они поехали к Баал Шему

и нашли его на опушке леса, окружавшего селение, где он жил.

Хасидим сплели ему кресло из лозы, усадили на него, взяли

учителя за руки, и Баал Шем говорил им слова поучения.

они САМИ

Говорил Баал Шем: "Сказано: "Бог Авраама, Бог Исаака

и Бог Якова", а не "Бог Авраама, Исаака и Якова", ибо Исаак

и Яков не пользовались тем, что сделал до них Авраам. Они сами

искали связи с Творцом и служили Ему".

СОВЕРШЕНСТВО ТОРЫ

Толкуя стих «Закон Господа совершенен», Баал Шем сказал:

"Он вполне совершенен. Совершенен настолько, что покуда ни-

кому не удалось изменить его даже на йоту".

ФОРМА

Хасидим рассказывают.

Равви Дов Баэр, маггид из Межрича, молил Небеса показать

ему человека, вся плоть которого была бы совершенно святой.

Ему указали на тело Баал Шема, и маггид узнал, что по жилам

этого человека течет огонь, а не кровь. Во всем теле не было ни

капли материи, все оно было огненным.

ТРЕПЕТ

Однажды в новолуние, во время утренней молитвы, Баал

Шем собирался встать на место чтеца, ибо по обыкновению он

занимал это место, когда начиналось чтение псалмов. Неожидан-

но его объял трепет, который все возрастал и возрастал. Все

знали, что перед молитвой Баал Шем часто трепетал, но, как

правило, внешне это выражалось лишь как небольшая судорога.

На сей раз, однако, его сильно трясло. И когда один чтец

закончил и Баал Шем собирался занять его место, всем стало

заметно, в каком он состоянии. Один из учеников подошел

к нему и взглянул в лицо; оно полыхало, словно факел, глаза

были широко раскрыты и смотрели, как у умирающего. Подо-

шел другой ученик; вдвоем они взяли учителя под руки и подвели

к амвону. Так Баал Шем стоял у амвона, читал псалмы и трепе-

тал. Прочитав псалмы, он сказал: "Каддиш"*, но не сошел со

своего места, а продолжал стоять, объятый сильным трепетом.

Все стояли и ждали, покуда он перестанет трястись, и только

когда сильный трепет оставил Баал Шема, приступили к чтению

Писания.

Рассказывал маггид из Межрича: "Однажды – это было

в какой-то праздник – Баал Шем молился перед амвоном с боль-

шим усердием, громко выкрикивая слова молитвы. Я тогда

болел, и мне его голос очень мешал, поэтому я ушел в маленькую

комнатку и молился там наедине с собой. Перед праздничной

службой туда зашел Баал Шем, чтобы переодеться. Взглянув на

него, я понял, что он теперь не здесь, а в каком-то ином мире.

Когда Баал Шем облачался в праздничные одежды, плечи его

тряслись, и я решил помочь ему одеться и разгладить складки.

Но как только я прикоснулся к равви, меня тоже охватил трепет.

Чтобы удержаться на ногах, я ухватился за стол, но и стол тоже

начал трястись. Одевшись, Баал Шем вышел из комнатки.

А я еще долго стоял, объятый трепетом, моля Бога избавить

меня от этой напасти".

Мартин Бубер 65

Рассказывал равви Иаков Иосиф из Польного: "В комнате,

где молился Баал Шем, стоял большой сосуд с водой. Все то

время, что он молился, я видел, что вода в сосуде дрожала".

Рассказывал и другой ученик: "Однажды во время поездки

Баал Шем молился у восточной стены дома, а у западной стены

этого же дома стояли открытые сосуды с зерном. И вот я увидел,

что зерно в сосудах дрожит".

КОГДА СУББОТА БЛИЗКО

Ученики одного цадика, который в свою очередь был учени-

ком Баал Шема, сидели как-то накануне субботы и рассказывали

истории о чудесных деяниях Баал Шем Това. Цадик же находился

в соседней комнате и все слышал. Неожиданно он распахнул

дверь и сказал: "Что у вас за тяга к чудесам! Рассказывайте-ка

лучше о страхе Божием, который всегда испытывал Баал Шем!

Например, каждую неделю накануне субботы, ближе к полуночи,

его сердце начинало биться так сильно, что все, кто с ним был,

могли это слышать".

БАХРОМА

Некий цадик рассказывал.

Бахрома на молитвенных одеяниях* святого Баал Шем Това

обладала собственной жизнью и собственной душой. Она могла

двигаться, когда он спокойно стоял, ибо святостью своих дел

Баал Шем Тов наделил ее жизнью и душой.

к СВОЕМУ ТЕЛУ

Баал Шем говорил своему телу: "Удивляюсь я, тело, что ты

еще не рассыпалось на кусочки от страха перед своим Творцом!"

для ТЕБЯ

Однажды посреди молитвы Баал Шем произнес слова из

Песни Песней: "Я принадлежу возлюбленному моему..."* Затем

добавил: "Все, что во мне, – все для Тебя одного".

Ученики спросили его: "Но ведь равви и для нас произносит

слова поучения?" Баал Шем ответил: "Они сами льются, как из

переполненного сосуда".

УСТА

Говорил Баал Шем: "Когда мой дух целиком возносится

к Богу, я позволяю своим устам говорить все, что угодно, потому

что в такие моменты любые слова все равно исходят с Небес".

КАК ПРОРОК АХИЯ* УЧИЛ БААЛ ШЕМА

Рассказывал рав из Польного: "Сначала Баал Шем не знал,

как следует разговаривать с народом, потому что все его устрем-

ления были обращены к Богу, и поэтому, выходя к людям, он

всегда говорил тихо, как бы сам с собой. Но затем посланец

Божий, пророк Ахия, явился Баал Шему и научил его, какие

псалмы следует читать каждый день. Но, главное, он научил Баал

Шема, как говорить с народом и в то же время целиком устрем-

ляться к Богу".

ДЕНЬГИ, ЧТО ОСТАЛИСЬ В ДОМЕ

Баал Шем никогда не оставлял в своем доме деньги на ночь.

Возвращаясь из путешествия, он сразу же оплачивал все долги,

которые накапливались за время его отсутствия, а оставшиеся

деньги раздавал нуждающимся.

Однажды он приехал из путешествия с большой суммой денег;

заплатил долги, а остаток раздал. Жена между тем украдкой

взяла немного из этих денег, поскольку сочла невозможным жить

в течение многих дней в кредит. Вечером Баал Шем почувствовал,

что что-то мешает его молитве. Он пошел домой и сказал: "Кто

взял деньги?" Жена призналась, что это сделала она. Тогда Баал

Шем забрал у нее деньги и в тот же вечер раздал их нищим.

ПОЗНАНИЕ

Говорил Баал Шем: "Когда я восхожу на высшую ступень

познания, я знаю, что еще не усвоил ни одной буквы Писания и не

сделал ни одного шага в служении Господу".

БАНЯ

Говорил Баал Шем: "Я всем обязан бане. Купаться лучше,

нежели умерщвлять плоть. Умерщвление плоти ослабляет силу,

необходимую для служения Богу и наставничества, а баня эту

силу увеличивает".

ПРОТИВ УМЕРЩВЛЕНИЯ ПЛОТИ

Равви Барух, внук Баал Шема, рассказывал: "Однажды спро-

сили моего деда, Баал Шем Това: "В чем сущность служения?

Нам известно, что в прежние времена жили подвижники, которые

постились от субботы до субботы. А ты с ними в разногласии,

ибо говоришь, что тому, кто умерщвляет плоть, воздается как

грешнику, ибо он мучил свою душу. Так скажи же нам, в чем

сущность служения?"

Баал Шем Тов ответил: "Я пришел в этот мир, чтобы пока-

зать иной путь служения, а именно что человек должен стремить-

ся обрести три вида любви: любовь к Богу, любовь к Израилю

и любовь к Торе. А для этого вовсе не обязательно умерщвлять

плоть".

ВНЕ ГРЯДУЩЕГО МИРА

Однажды дух Баал Шема пребывал в столь угнетенном состо-

янии, что ему показалось, будто ему нет места в грядущем мире.

Тогда он сказал сам себе: "Если я люблю Бога, зачем мне

грядущий мир?!"

ХАСИДСКИЙ ТАНЕЦ

Во время праздника Симхат Тора, дня Радования в Законе,

ученики Баал Шема устроили в его доме пиршество. Они плясали

и пили вино и снова и снова бегали за вином в погреб. Через

несколько часов жена Баал Шема пришла к нему в комнату

и сказала: "Если они не прекратят пить, у нас не останется вина

для ритуалов субботы, для Киддуша и Хавдалы*".

Баал Шем засмеялся и ответил: "Ты права. Пойди и скажи им,

чтобы они прекратили".

Когда же она открыла дверь в большую комнату, то

увидела следующее: ученики танцевали по кругу, а вокруг этого

круга танцующих сияло кольцо голубого пламени. И тогда она

сама взяла один кувшин в правую руку, а другой кувшин

– в левую, ибо слуги тоже пустились в пляс, и спустилась

в погреб. Вскоре она вернулась оттуда, неся полные, до краев,

кувшины с вином.

НАСТАВНИК ТОЖЕ ПЛЯШЕТ

Однажды вечером в праздник Симхат Тора сам Баал Шем

танцевал вместе со своими учениками. Он взял в руки свиток

Торы и пустился в пляс вместе с ним. Затем он отложил свиток

в сторону и стал танцевать без него. В этот момент один из

учеников, лучше всех понимавший жесты учителя, сказал своим

товарищам: "Ныне наш наставник отложил в сторону видимые,

воспринимаемые чувствами учения и облекся в учения духовные".

ГЛУХОЙ

Равви Моше Хаййим Эфраим, внук Баал Шема, рассказывал:

"Вот что слышал я от своего деда. Однажды некий скрипач играл

столь сладостно, что все, кто его слушал, стали танцевать и все

проходившие мимо сразу пускались в пляс. И был там один

глухой, ничего не знавший о музыке, и для него все, что он видел,

казалось полным безумием: он подумал, что все они или спятили,

или просто дурно себя ведут".

СИЛА ОБЩИНЫ

Рассказывают.

Как-то ночью на исходе праздника Йом-Кипур луна скрылась

за облаками, и Баал Шем не мог выйти и произнести благослове-

ние новой луны. Это очень тяготило его дух; его охватило

чувство, которое не раз охватывало и прежде, что судьба слиш-

ком грандиозна и неизмерима, чтобы она хоть как-то зависела от

движения его губ. Тщетно он сосредоточивал свою внутреннюю

энергию, стремясь зажечь свет планеты, помочь ему пробиться

сквозь тяжкую завесу облаков: кого бы он ни посылал смотреть

на небо, всякий возвращался и говорил ему, что облаков стано-

вится все больше и больше. Наконец Баал Шем совсем утратил

надежду.

Тем временем хасидим, ничего не знавшие о страданиях Баал

Шема, собрались в том же доме в другой комнате и стали

танцевать, ибо в эту ночь именно так решили они отметить

охватившую их радость от искупления целого года и от пастыр-

ской службы их цадика. Их священное наслаждение все росло

и росло, и тут, продолжая танцевать, они ненароком ввалились

в комнату Баал Шема. Безумные от переполнявшего их счастья,

хасидим подняли впавшего в уныние цадика за руки и вовлекли

его в свой круг. В этот момент кому-то пришло в голову выйти

наружу; вскоре он позвал туда и всех остальных: ночь вдруг стала

светлой, и ярче, чем когда-либо прежде, с чистого неба сияла

луна.

ПТИЧЬЕ ГНЕЗДО

Как-то Баал Шем стоял в синагоге и долго молился. Все его

ученики уже закончили молитву, а он все продолжал, не обращая

на них никакого внимания. Ученики долго ждали его, но, так и не

дождавшись, пошли домой. Через несколько часов, выполнив все

свои необходимые дела, они возвратились в синагогу и нашли

там своего учителя, все еще погруженного в глубокую молитву.

Позднее Баал Шем говорил им: "Уйдя и оставив меня в одиноче-

стве, вы дали мне возможность пережить боль разрыва. Это как

в притче, которую я вам расскажу.

Вы знаете, что есть птицы, улетающие осенью в теплые края.

И вот однажды люди в одной из этих теплых стран видят некую

красивую птицу, переливающуюся всеми цветами радуги, летя-

щую по небу в центре птичьей стаи. Глаза человеческие никогда

не видели птицы прекраснее. И вот эта птица садится на вершину

самого высокого дерева и вьет там, среди листьев, себе гнездо.

Когда о птице слышит царь той страны, он повелевает принести

ему эту птицу вместе с гнездом. Царь приказывает своим людям

встать друг на друга и, сделав таким образом лестницу, забрать-

ся на дерево. Итак, каждый из них становился на плечи другому,

покуда им не удалось взгромоздиться на высоту гнезда. Стро-

ительство этой живой лестницы заняло много времени, и в конце

концов те, кто стоял ближе к земле, утратили терпение; они

дернулись, и вся лестница рухнула".

ОБРАЩЕНИЕ К СОБЕСЕДНИКУ

Каждый вечер после молитвы Баал Шем удалялся в свою

комнату. Там у него горело две свечи, а на столе, среди прочих

книг, лежала таинственная "Книга Творения"*. В этот момент

все, кто нуждались в его совете, входили в его комнату, и Баал

Шем беседовал с ними до одиннадцатого часа.

Как-то вечером, когда люди от него вышли, один из них

сказал другому, сколь благостны были слова Баал Шема, обра-

щенные к нему, и как много они ему дали. Но другой человек

сказал первому, чтобы он не говорил вздор, потому что с того

времени, как они все вместе вошли к учителю, Баал Шем не

говорил ни с кем, кроме него. Третий, слышавший их разговор,

посмеялся над этими двумя, сказав, что оба они ошибаются,

потому что равви весь вечер провел с ним в задушевных разгово-

рах. Но вслед за тем о том же самом стали говорить и четвертый,

и пятый, и все остальные. И вдруг они неожиданно замолчали.

ВЕРА

Равви Давид Лейкес, ученик Баал Шем Това, спросил хасидим

своего зятя, равви Мотела из Чернобыля, вышедших встречать

его, когда он пришел к ним в город: "Кто вы?"

Те ответили: «Мы – хасидим равви Мотела из Чернобыля».

Тогда равви Давид спросил: "Тверда ли ваша вера в учителя?"

Хасидим не ответили, ибо кто решится сказать, что вера его

тверда.

"Я расскажу вам, – сказал равви, – что такое вера. Однажды

в субботу, как это не раз бывало, третья трапеза у Баал Шема

затянулась до позднего вечера. Затем мы благословили трапезу

стоя, сразу же прочли вечернюю молитву, совершили Хавдалу

и сели за трапезу проводов субботы*. Все мы были бедны, и не

было у нас ни гроша, тем более в субботу. Однако когда после

трапезы проводов субботы святой Баал Шем Тов сказал мне:

"Давид, дай на медовый напиток!" – и я сунул руку в карман,

хотя и знал, что там ничего нет, то нашел золотой, который и дал

на медовый напиток".

РАССКАЗЧИК

Существует множество версий истории о том, как у Баал Шема появился

ученик равви Иаков Иосиф, который впоследствии стал равом в Польном и во

многих книгах изложил поучения своего наставника. Среди этих версий есть

и истории о чудесах – даже о воскресении мертвых. Ниже я помещаю их общий

свод, в котором недостающие места одних версий дополнены выдержками из

Других.

Когда равви Иаков Иосиф был равом в Царигроде и еще не

встал на хасидский путь, однажды летним утром, в час, когда на

пастбище выгоняют скот, в его город пришел никому не извест-

ный человек и остановился на рыночной площади. Он окликнул

первого встречного, гнавшего свою корову на луг, и начал рас-

сказывать ему историю, которая так понравилась слушателю,

что он не захотел уходить. Другой человек, проходя мимо,

уловил несколько слов из этой истории; он хотел было пройти

мимо, но не смог; он остановился и стал слушать рассказчика.

Вскоре вокруг пришельца образовалась большая толпа, которая

все росла и росла. Тут же поодаль стоял и служитель из синагоги,

который шел открыть двери в Доме Молитвы, поскольку летом

рав всегда молился в восемь часов утра, и к этому времени двери

должны были быть открытыми. И вот в восемь часов рав подо-

шел к Дому Молитвы и увидел, что он закрыт. Хорошо известно,

что он был человек вспыльчивый; сильно рассердившись, он уже

хотел броситься искать служителя. И в эту минуту служитель

подошел к синагоге и оказался прямо перед равом, потому что

Баал Шем – а рассказчиком был именно он – дал служителю

знак, чтобы он быстрее шел открывать Дом Молитвы. Рав

отругал его и спросил, почему он забыл свою обязанность и от-

чего люди, обычно к этому времени собиравшиеся на молитву,

до сих пор не пришли. Служитель ответил, что все те люди, как

и он, уже шли в Дом Молитвы, но неожиданно были остановле-

ны удивительным рассказчиком. Рассерженный рав вынужден

был читать утреннюю молитву в одиночестве. Затем он приказал

служителю пойти на рыночную площадь и привести к нему

незнакомца. "Уж я задам ему!" – сказал рав.

Тем временем Баал Шем закончил свою историю и пошел на

постоялый двор. Там его застал служитель синагоги и передал

послание. Баал Шем сразу же последовал за ним, на ходу покури-

вая трубку, и в таком виде он предстал перед равом. "Что ты себе

позволяешь! – закричал возмущенный рав. – Ты не даешь

людям совершать молитву!"

"Равви, – сказал спокойно Баал Шем, – тебе не следовало

из-за этого впадать в гнев. Позволь-ка лучше я расскажу и тебе

историю".

«Что ты себе позволяешь!» – хотел снова произнести рав, но

затем он в первый раз взглянул вблизи на этого человека. Но, не

в силах смотреть, сразу же отвел глаза, а слова, которые он уже

собирался сказать, застряли у рава в горле. И Баал Шем начал

рассказывать свою историю, а рав вынужден был слушать ее, как

слушали все другие.

"Как-то я ехал на тройке, – рассказывал Баал Шем. – Один

мой конь был гнедой, другой – пегий, третий – серый. И никто

из них не мог ржать. По дороге я встретил крестьянина, который

подошел ко мне и сказал: "Ослабь вожжи!" Я ослабил вожжи,

и все три коня разом заржали". Рав молчал и не мог произнести

ни слова из-за охватившего его сильного чувства. "Три коня,

– продолжал Баал Шем, – гнедой, пегий и серый, не могли

ржать. Простой крестьянин знал, что нужно делать – ослабить

вожжи; и кони заржали". Рав опустил голову и молчал. "Крестья-

нин дал хороший совет, – сказал Баал Шем. – Ты понял?"

«Я понял, равви», – ответил рав и заплакал. Он все плакал

и плакал, понимая, что до этого момента даже не знал, что

значит по-настоящему плакать.

«Тебе следует воспрянуть духом», – сказал Баал Шем. Рав

поднял глаза, чтобы взглянуть на него, но он уже исчез.

Каждый месяц равви Иаков Иосиф обычно постился по целой

неделе, от субботы до субботы. Поскольку он всегда принимал

пищу в своей комнате, то никто об этом не знал, кроме племян-

ницы, которая готовила ему еду. В месяц после его встречи

с Баал Шемом равви Иаков Иосиф постился как всегда, потому

что не мог и помыслить, чтобы данное ему повеление воспрянуть

духом можно было исполнить без умерщвления плоти. Баал Шем

тем временем был в поездке; неожиданно он почувствовал: если

рав из Цар^грода продолжит делать то, что он делает сейчас, то

тронется умом. И тогда он погнал коней так быстро, что один из

них упал и повредил ногу. Когда Баал Шем вошел в комнату

рава, он сказал: "Мой серый конь повредил ногу, потому что

я торопился сюда. Прекрати делать то, что ты сейчас делаешь,

и прикажи, чтобы тебе принесли поесть". Раву принесли пищу,

и он поел. "Твое занятие, – сказал Баал Шем, – печально

и уныло. Но Божественное Присутствие не нисходит на того, кто

печалится в заповедях; оно нисходит на того, кто в заповедях

радуется".

Месяц спустя рав сидел за книгой в Мезбиже в «Клаусе»*

Баал Шема. Вдруг вошел какой-то человек и стал беседовать

с ним. "Откуда ты?" – спросил незнакомец. "Из Царигрода",

– отвечал рав. "А на что ты живешь?" – "Я рав в своем городе",

– сказал равви Иаков Иосиф. "А что ты делаешь еще? – не

унимался незнакомец. – Достаточно ли у тебя средств, или тебе

постоянно приходится затягивать пояс потуже?" Рав же не хотел

более продолжать этот пустой разговор. "Ты отвлекаешь меня от

моих занятий", – сказал он сердито. "Если ты раздражаешься,

– сказал незнакомец, – то мешаешь Богу устраивать твои

дела". – "Я не понимаю, о чем ты говоришь", – сказал рав.

"Каждый, – произнес незнакомец,– устраивает свои дела на

том месте, на которое его поставил Бог. Но что такое жизнь

в Боге? Сказано: "И ты, святый, утверди свой трон на восхвале-

ниях Израиля". Вот что такое жизнь в Боге! Если встречаются

два иудея и один спрашивает другого, на что он живет, тот

отвечает: "Хвала Богу, я делаю то-то и то-то". И хвала его – это

жизнь в Боге. Но ты, не желающий ни с кем разговаривать, ты,

желающий только учиться, урезывешь свою возможность жить

в Боге". Рав был поражен. Он хотел ответить, но незнакомец

исчез. Тогда рав вернулся к книге, но не смог продолжать свои

занятия. Он закрыл книгу и пошел в комнату к Баал Шему. "Ну,

рав из Царигрода, – сказал тот, увидев его, – Илия наставил

тебя?"

По возвращении домой рав пригласил учеников на третью

трапезу в субботу, как это принято среди хасидим. Некоторые

пришли, но большинство отказалось, ибо сочло, что не смеет

этот шарлатан причислять себя к хасидим! Их недовольство

равом росло все больше и больше, и в конце концов его изгнали

из города. Они не дали ему возможности задержаться в своем

доме хотя бы на день, а поскольку была пятница, то рав вынуж-

ден был проводить субботу в маленьком селении недалеко от

города. Тем временем Баал Шем путешествовал с некоторыми из

своих близких учеников. В ту самую пятницу он был недалеко от

селения, где укрылся рав. "Давайте проведем субботу с равом

Царигрода и порадуем его сердце", – сказал Баал Шем. Так они

и сделали.

Вскоре после этого случая равви Иаков Иосиф стал равом

в городе Рашкове. Он объявил повсюду, что вернет все деньги,

полученные им в качестве пени от кого бы то ни было. Людей же,

когда-либо плативших ему, оказалось множесто, и Иаков Иосиф

в конце концов раздал все деньги, которые у него были. С того

времени он любил повторять: "Мучительны и печальны корни

всех сил зла!"

СЕМЬДЕСЯТ ЯЗЫКОВ

Равви Лейб бен-Сара, тайный цадик*, рассказывал: "Однажды

в субботу я был у Баал Шем Това. Вечером его великие ученики

собрались вместе за третьей трапезой и, ожидая прихода учителя,

стали обсуждать одно место из Талмуда, о котором хотели

спросить Баал Шема. Место это таково: "Пришел Гавриил и нау-

чил Иосифа семидесяти языкам". Они не могли понять этого, ибо

разве любой язык не состоит из бесконечного числа слов? А если

так, то как могла память одного человека запомнить их все за

одну ночь, как сказано в отрывке? Наконец решили, что равви

Гершон из Китова, шурин Баал Шема, непременно попросит его

разъяснить это место.

Когда Баал Шем Тов вошел и сел во главе стола, равви

Гершон задал ему свой вопрос. Баал Шем начал произносить

слова поучения, но они, казалось, не имели никакого отношения

к тому, о чем его спросили, и ученики были не в состоянии

усмотреть в них ответ. И тут неожиданно случилось нечто неви-

данное и неслыханное. Равви Иаков Иосиф вдруг ударил по столу

и воскликнул: "Турецкий!", потом, через некоторое время: "Та-

тарский!", потом опять: "Греческий!", и так он называл язык за

языком. Постепенно его товарищи стали понимать: в словах

учителя, посвященных, казалось, совершенно другим вещам, он

распознал исток и суть каждого языка – а кто научил распозна-

вать исток и суть языка, научил тебя и самому языку".

БИТВА С АМАЛИКОМ

Однажды равви Пинхас из Кореца засомневался в своей вере

в Бога и не смог придумать никакого другого способа помочь

себе, кроме как отправиться к Баал Шему. И тут он услышал, что

сам Баал Шем приехал в Корец. Вне себя от счастья равви

Пинхас помчался на постоялый двор. Там он увидел, что вокруг

Баал Шема собралась группа хасидим и наставник объяснял им

стих, повествующий о том, как Моисей простирал руки в час

битвы с Амаликом. "Порой случается, – говорил Баал Шем,

– что у человека появляется сомнение в собственной вере. Сред-

ство от такой напасти – постоянно молить Бога о том, чтобы

Он усилил веру. Ибо подлинная опасность, которую нес с собой

напавший на Израиль Амалик, состояла в том, что своим успеш-

ным вторжением он мог охладить веру Израиля. Вот почему

Моисей в тот момент учил молить Бога о том, чтобы Он усилил

веру, воздев к Небесам свои руки, ставшие тогда словно сим-

волами истины и веры; и только это и надлежит делать в час

битвы с силами зла". Равви Пинхас слушал эти слова и, слушая,

стал про себя молиться, и во время молитвы он почувствовал,

что его вера укрепилась.

СЛОВА ПРОКЛЯТИЙ

Когда равви Нахум из Чернобыля был еще молодым, он

однажды проводил с Баал Шемом субботу, когда читают боль-

шой отрывок проклятий из Писания*, чтение которого сопровож-

дается упоминанием "Субботы благословенной", чтобы отвра-

тить действие зловещих слов проклятий. В ту субботу равви

Нахума вызвали в синагогу помогать при чтении Торы: он

должен был помогать при чтении отрывка проклятий. Узнав,

в чтении какого фрагмента ему надлежит принимать участие, он

весьма опечалился. Отрывок проклятий читал сам Баал Шем,

а читал он обычно очень тихо. Но перед началом чтения равви

Нахум почувствовал слабость; его охватили всевозможные боли,

какие только можно себе представить. Однако, когда Баал Шем

приступил к чтению, равви Нахум почувствовал, что боли посте-

пенно оставляют его члены: после каждого прочитанного стиха

одна из болей исчезала. Когда же чтение закончилось, равви

Нахум избавился от всех своих недугов и почувствовал себя

бодрым и здоровым.

ЗАБЛУДИВШИЙСЯ

Равви Иехиэль Михал, позднее ставший маггидом из Злочова,

в молодости очень хотел встретиться с Баал Шемом, но колебал-