Текст книги "Хасидские предания"

Автор книги: Мартин Бубер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

сладостная песнь воспевается пред Тобою?"

ОТВЕЧАЮЩИЙ «АМЕН»

О словах наших мудрецов "Отвечающий «амен» не должен

говорить громче того, кто произносит благословение" равви Зуся

говорил: "Душа произносит благословение. Тело отвечает

"амен". Тело не должно осмеливаться говорить громче души".

ПРЕДАННОСТЬ ЗУСИ

Зуся как-то был гостем в доме Несхижского равви. Около

полуночи хозяин вдруг услышал странные звуки, доносившиеся

из комнаты гостя. Он подошел к двери и прислушался. Зуся бегал

по комнате и бормотал: "Владыка мира! Я люблю Тебя! Но что

я могу сделать для Тебя? Я ничего не умею". Он еще долго так

бегал и бормотал, покуда неожиданно не остановился и не вос-

кликнул: "Я умею свистеть! Посвищу-ка я для Тебя". И как

только Зуся начал свистеть, Несхижского равви объял сильный

страх.

СТРАХ БОЖИЙ

Однажды Зуся такими словами молился Богу: "Господи,

я люблю Тебя очень сильно, но я недостаточно страшусь Тебя!

Господи, я люблю Тебя очень сильно, но я недостаточно стра-

шусь Тебя! Позволь мне стоять пред Тобой в страхе, подобно

Твоим ангелам, которые трепещут от Твоего грозного Имени".

Бог услышал его молитву, и Имя Его вошло в тайники сердца

Зуси, как это свойственно одним лишь ангелам. Но после этого

Зуся, словно маленькая собачонка, сразу забился под кровать

и затрясся там от страха. Еле выговаривая слова, он произнес:

"Господи, позволь мне снова возлюбить Тебя, как любил Тебя

Зуся!" И Бог снова услышал его.

СОТВОРЕНИЕ АНГЕЛОВ

Однажды равви Зуся размышлял над словами Талмуда о гос-

теприимстве. Вот они: "Те, кто принадлежат Израилю, святы

они. Многие хотят, но не имеют. Многие имеют, но не хотят".

Зуся не мог понять, почему здесь оба, и гостеприимный и скупой,

названы святыми. А поскольку он не мог понять этого, то

заплакал. И тогда ему открылся смысл этих слов.

Каждому известно, что при любом благодеянии возникает

ангел. Но ангелы, так же как и мы, имеют душу и тело, только их

тело состоит из огня и эфира. Тот, кто хочет, но не имеет, может

создать только душу ангела. Тот, кто имеет, но не хочет, пригла-

шает гостя только потому, что ему стыдно не делать этого,

– такой человек может создать только тело ангела. Но мы

знаем, что в Израиле каждый ручается за каждого. Поэтому они

действуют сообща, словно они – одно существо. Таким спосо-

бом душа и тело творимого ангела соединяются вместе. Скупой,

конечно, остается таким же грешником, каким был. Но когда

сотворенная душа ангела обретает тело, в которое может об-

лачиться, то на весь Израиль нисходит святость.

ОБВИНИТЕЛЬ

Равви Зуся так толковал слова «Изречений отцов» ("Пир-

кей-Авот") "преступающий закон сам себе становится обвини-

телем": "Каждый грех рождает обвиняющего ангела. Но я никог-

да не видел, чтобы из греха благочестивого сына Израиля рож-

дался законченный ангел. Иногда у него нет головы, иногда его

тело сильно покалечено. Ибо когда сын Израиля верит в Бога,

верит в Него даже тогда, когда грешит, тело его посыпается

пеплом и он не может грешить со всей своей волей, и поэтому

ангел никогда не получается законченным".

ПОДЛЕ них

Спросил равви Зусю некий хасид: "Об Аврааме, принимавшем

трех ангелов, сказано: "И взял масла и молока и теленка приго-

товленного, и поставил перед ними; а сам стоял подле них под

деревом. И они ели"*. Разве не странно, что человек стоял

"подле" ангелов?"

Равви Зуся растолковал: "Когда человек ест в состоянии

освящения, то он спасает божественные искры, заключенные

в пище. Однако ангелы не способны исполнять такую службу,

покуда им не скажет человек. Вот почему об Аврааме сказано,

что он "стоял подле них". Он дал возможность освящению

трапезы снизойти на ангелов".

КОЛЕСО

Равви Израэль из Рижина был ложно обвинен и посажен

в тюрьму. Сидя там, он рассказывал: "Однажды Небеса открыли

равви Зусе, чтобы он ехал в деревню неподалеку от Ганиполя

и наставил там на истинный путь одного мытаря. Равви немед-

ленно собрался и поехал. Он встретил этого человека, который

к тому же торговал водкой. Зуся стал просить, чтобы они пошли

и вместе помолились, но мытарь отнесся к этому предложению

очень недоброжелательно. Когда Зуся, несмотря на отказ, про-

должил настойчиво уговаривать и даже схватил за локоть рукой,

мытарь вытолкал его вон и закрыл за ним дверь. На улице было

холодно, и равви затрясся от холода. Вдруг он увидел валявшееся

на земле колесо от телеги; равви взял его и положил себе на

спину. Неожиданно это колесо превратилось в источавшее тепло

колесо Небесной Колесницы и согрело равви. В этот момент из

дома вышел мытарь. И когда он увидел блаженную улыбку на

устах равви Зуси, то испытал чувство истины и тут же, не мешкая,

удивляясь самому себе, ступил на путь истины".

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ

Как-то раз во время странствий равви Зуся, очутившись на

перекрестке, долго не мог выбрать, на какую дорогу ступить.

Тогда он возвел глаза к небу и увидел Божественное Присутствие

(Шохину), которое и указало ему дорогу.

«ПОЛЯКИ»* НЕ ОБЛАДАЮТ

SAVOIR VIVRE*

Вспоминал равви Натан Адлер из Франкфурта: "Не зря гово-

рят, что "поляки" не обладают savoir vivre. Не знаю почему, но

всякий раз, как только я возносил душу к Небесам, у меня за

спиной всегда оказывался равви Зуся. Как-то я долго постился,

чтобы войти во врата Небесные, которые никак не могли предо

мной открыться и в которые никто прежде не входил. Итак,

я стоял около врат Небесных, и когда наконец они открылись,

я должен был первым в них войти. Но неожиданно я оглянулся

и увидел – кого бы вы думали? Равви Зусю! Как он там оказался,

я не знаю. Но он был там! Он не стал дожидаться, покуда его

пригласят войти, и смело вошел во врата Небесные. Нет, не зря

говорят, что "поляки" не обладают savoir vivre".

ЗУСЯ, ОГОНЬ И ЗЕМЛЯ

Как-то Зуся засунул руку в огонь. Когда огонь начал ее жечь,

Зуся вытянул руку обратно. Это его удивило, и он сказал: "Вот,

любезный Зуся, как рыхло твое тело, что боится даже огня!"

Другой раз Зуся сказал, обращаясь к земле: "Земля, земля! Ты

лучше меня, а я топчу тебя ногами. Но скоро я лягу в тебя

и покорюсь тебе".

ОГОНЬ И ОБЛАКО

Рассказывают.

На праздник Кущей, перед тем как Зуся стал известен миру,

он жил в шатре Острожского рава. Вечером рав лег на мягкое

ложе, покрытое подушками и одеялами, а Зуся уснул на земле,

как бедный странник. Посреди ночи Зуся проснулся и сказал себе:

"Ах, Зише холодно; ему холодно спать в шатре". В тот самый

миг с Небес сошел огонь и так хорошо согрел шатер, что

Острожский рав выкинул прочь все свои одеяла и подушки. "А

теперь уж очень жарко", – произнес Зуся. Принц Огня сразу

удалился, и Острожский рав вынужден был снова закутываться

в одеяла. Так повторилось несколько раз: жара сменялась холо-

дом. А утром Острожский рав обращался к своему гостю уже не

"Зише", а "Реб Зише".

По окончании праздника Кущей Зуся захотел продолжить

свои странствия, но больные ноги не позволяли ему много хо-

дить. Тогда Зуся сказал: "Владыка мира! Зуся не может ходить".

Тогда с Небес спустилось облако, и раздался голос: "Садись

сюда".

И тут к Зусе подбежал Острожский рав и стал умолять:

"Отошли это облако, я дам тебе коляску с лошадьми!" С этого

времени он уже не называл Зусю "Реб Зише", но обращался

к нему "Реббе Реб Зише", и под этим именем его узнали

повсюду.

СТРАХ

Рассказывают.

После войны победоносная армия проходила через Ганиполь

и остановилась там на какое-то время. Солдаты сразу заняли

трактир, все там выпили и ничего не заплатили. Потом им

снова захотелось выпить, но ничего не осталось, поэтому они

побили все стаканы и всю посуду и в придачу сильно

поколотили хозяина трактира и его слуг. Напуганный хозяин

послал за равви Зусей. Тот сразу же пришел, встал у окна,

посмотрел на солдат, а затем три раза повторил слова

молитвы: "Увекен тен падека... (Господь, Бог наш, пошли страх

всем Твоим творениям)". После этого все солдаты, словно

безумные, выбежали из двери и повыпрыгивали из окон,

побросав свои ружья и ранцы, и что есть силы помчались по

улицам прочь из города, не обращая никакого внимания на

команды бежавшего за ними офицера. Лишь когда он грозно на

них прикрикнул, они остановились и сказали: "Пришел какой-то

старый еврей и произнес: "Падек!" Мы до смерти перепугались

и, не зная почему, до сих пор испытываем сильный страх".

Офицер приказал им вернуться в трактир, заплатить хозяину за

выпитое вино и разбитую посуду, и после этого войска

покинули город.

ПЕСНЯ ПАСТУШКА

Равви Зуся однажды шел по лугу, на котором паслось стадо

свиней*. Посреди стада стоял пастушок и играл на свирели.

Равви подошел поближе, стал слушать, покуда не выучил мело-

дик); затем, как бы взяв ее с собой, пошел дальше. Так он

освободил из плена песню Давида-пастушка.

БОЛЕЗНЬ

В старости равви Зуся заболел и последние семь лет своей

жизни провел в постели, ибо – как о нем пишут – он принял на

себя страдания ради искупления Израиля.

Как-то к нему в гости приехали Ясновидец из Люблина

и равви Гирш Лейб из Олика. Когда они уезжали от Зуси, Гирш

Лейб спросил Ясновидца: "Почему ты не мог сделать то, что

делал равви Иоханан со своими больными друзьями: он давал им

руку, и они выздоравливали?"

Услышав такие слова, Люблинский равви заплакал. И снова

равви из Олика обратился к нему: "Почему ты плачешь? Дума-

ешь, он болен из-за слабости своего тела? Он возложил на себя

страдания по собственной воле и по собственной воле несет их,

и если он захочет выздороветь, то ему не понадобится рука

другого человека".

САМЫЙ ТРУДНЫЙ ВОПРОС

Перед смертью равви Зуся сказал: "В ином мире меня не

спросят: "Почему ты не был Моисеем?" Меня спросят: "Почему

ты не был Зусей?"

ЭПИТАФИЯ

На могиле равви Зуси написано: "Служивший Богу с любо-

вью, радовавшийся в страданиях, избавивший многих от их

грехов".

огонь

Один рав из Ганиполя, живший в наши дни, как-то сделал

такую запись.

Ночью, когда на кладбище не было ни души, фонарь, висев-

ший над могилой равви Зуси, свалился на землю. Могила равви

Зуси находится между могилой Великого Маггида и другого

цадика. Существует давнее правило, что никто не имеет права

приходить на эти могилы, не очистившись предварительно в бане

и не сняв обувь. Только одному смотрителю дозволяется ходить

там, не соблюдая этого правила. Смотритель посещает могилы

три раза в день, поддерживая постоянно горящий в висящих над

могилами светильниках огонь. Эти постоянно горящие светиль-

ники, числом три, заключены в единый фонарь. Фонарь висел

в деревянной часовенке, возведенной над тремя могилами. На

стенах часовни были развешаны сотни бумажных полосок*

с просьбами людей, посетивших могилы. На земле, на могилах,

лежали сотни веточек, положенных по обычаю посетителями.

Когда упал фонарь, сгорели все бумажки на стенах и все засох-

шие веточки на земле, но деревянных стен часовни огонь совер-

шенно не тронул, хотя они были очень сухими.

ТАИНСТВО СНА

Говорил младший сын равви Зуси: "Цадиким, которые в ходе

своего служения постоянно переходят из одного святилища

в другое и из мира в мир, должны снова и снова совлекать с себя

свою жизнь, чтобы иметь возможность обрести новый дух и что-

бы снова и снова через них могло являться новое откровение.

Таково таинство сна".

ЭЛИМЕЛЕК ИЗ ЛИЖЕНСКА

Когда равви Элимелек произносил субботнюю молитву

освящения, то вынимал свои часы и смотрел на них. Ибо

в тот час душа его готова была растаять от блаженства,

и поэтому он смотрел на часы, чтобы остаться во временном

мире.

КОГДА НАСТУПАЛА СУББОТА

Когда наступала суббота, равви Элимелек не мог слушать

голоса, провозглашающие ее приход. Он даже затыкал уши,

боясь, что священный гром субботы оглушит его.

БЛАГОДЕЯНИЕ

Уезжал как-то равви Элимелек из города, где он гостил, к себе

домой, и все хасидим вышли провожать его, решив пройти за

ним добрую часть пути. Когда повозка равви выезжала из горо-

да, он вылез из нее, сказал извозчику поезжать вперед, а сам

потел пешком среди толпы провожавших его. Удивленные хаси-

дим спросили его, почему он так поступил. Равви Элимелек

ответил: "Когда я увидел великую преданность, с которой вы

оказываете мне благодеяние, провожая меня, я просто не мог

допустить, чтобы сам я не участвовал в этом добром деле!"

ОТВЕТЫ

Равви Элимелек сказал однажды: "Я тот, кто обретет свою

долю в грядущем мире. Когда я предстану перед высшим судом

и меня спросят: "Изучил ли ты все, что должен был?" – я отвечу:

"Нет". Тогда меня спросят: "Произнес ли ты все молитвы, кото-

рые должен был произнести?" Я снова отвечу: "Нет". И тогда

мне зададут третий вопрос: "Сделал ли ты все благое, что должен

был?" И я опять дам тот же самый ответ. И тогда вынесут такое

решение: "Ты сказал правду. Поэтому ты получишь свою долю

в грядущем мире".

СКРЫТЫЙ СВЕТ

Говорил равви Элимелек: "Перед тем как душа входит в этот

мир, ее проводят по всем мирам. В конце ей показывают перво-

зданный свет, освещавший все при сотворении мира. Но когда

человек сделался ущербным. Бог сокрыл от него этот свет. Зачем

же показывают этот свет душе? Чтобы она, шаг за шагом,

постепенно приблизилась к нему в своей земной жизни. Этот свет

входит в тех, кто его достигает, то есть в цадиким, и через них он

снова освещает мир. Ради этого он сокрыт".

НА СИНАЕ

Говорил равви Элимелек: "Я помню не только то, как все

души Израиля стояли у Горы Синай, но и то, какие души стояли

подле меня".

БОГ ПОЕТ

Сказано: «Ибо лучшая песня – Бог наш».

Равви Элимелек пояснил: "Хорошо, когда человек может

действовать так, чтобы в нем пел Бог".

СЛУЖАНКИ

Одну старую женщину, в молодости служившую в доме равви

Элимелека, часто просили рассказать что-нибудь о цадике. Но на

все просьбы она лишь отвечала: "Я ничего не знаю. Помню

только, что на буднях мы, служанки, часто бранились на кухне.

Но накануне субботы на нас словно что-то нисходило; мы стано-

вились кроткими и говорили друг другу: "Дорогая моя, прости

меня за все то зло, что я причинила тебе на неделе!"

ПЕРВЫЙ ГРЕХ

Рассказывал равви Хаййим из Зан: "Мой святой наставник,

равви Элимелек, часто говорил, что, если человек хочет об-

ратиться к Богу, он должен вспомнить о всех своих грехах,

вплоть до самого первого, породившего все остальные. Он дол-

жен понести покаяние за все свои грехи, а особенно за самый

первый. Сам равви Элимелек нес покаяние за то, что, когда был

младенцем, топал по материнской груди ногами".

КАЮЩИЙСЯ

Два раза по шесть лет нес равви Давид из Лелова тяжелое

покаяние: он постился от субботы до субботы и подвергал себя

всем видам строгого подвижничества. Но и по завершении вто-

рых шести лет он все еще чувствовал, что не обрел совершенства

и не знал, как достичь его. Услышав о равви Элимелеке, целителе

душ, равви Давид отправился к нему просить о помощи. Вечером

накануне субботы он, среди многих других людей, предстал

перед цадиком. Наставник пожал руки всем, кроме равви Давида:

от него он отвернулся, даже не взглянув на него. Равви из Лелова

испугался этого и ушел. Но затем, подумав, решил, что настав-

ник, должно быть, предназначил ему нечто особенное. Поэтому

вечером после молитвы он снова пошел к цадику и протянул ему

руку. Но, как и прежде, тот не обратил на него внимания, и равви

из Лелова снова испугался. Он проплакал всю ночь, а утром

решил не ходить в Дом Молитвы цадика, а по завершении

субботы отправиться домой. Но когда наступил час священной

третьей трапезы, за которой равви Элимелек произносил слова

поучения, равви Давид не мог удержаться и подкрался к окошку

дома цадика. Там он услышал, как равви учил:

"Иногда приходят ко мне люди, которые долго постились

и мучали себя, некоторые даже несли покаяние шесть лет, а по-

том еще шесть – двенадцать лет! И после этого они считают

себя достойными духа святости; они приходят ко мне и просят

низвести к ним этот дух: мол, что мне стоит оказать им такую

пустяковую услугу и дать мелочь, которой им пока недостает для

полного совершенства. Но истина в том, что все их подвижничес-

тво и все их самоистязание – не больше капли в море, и все их

служение обращено не к Богу, а служит идолу их гордости. Таким

людям следует обратиться к Богу, отказавшись от всего, что они

делали прежде, и начать служение с самого начала с сердцем,

полным истинного рвения".

Когда равви Давид услышал эти слова, в нем с такой силой

пробудился дух, что он едва не потерял сознание. Трепеща и ры-

дая, стоял он у окна. По окончании Хавдалы равви Давид,

тяжело дыша, подошел к двери, испытывая сильный страх, от-

крыл ее и встал в прихожей. Равви Элимелек вскочил со своего

кресла, подбежал к посетителю, обнял его и сказал: "Благословен

входящий!" Затем он пригласил его за стол и посадил рядом

с собой. Элеазар, сын цадика, не мог скрыть своего удивления:

"Отец, – произнес он, – ведь это тот самый человек, которого

ты два раза отверг, даже не взглянув на него!"

"Нет, что ты! – сказал равви Элимелек. – Это совсем другой

человек! Разве ты не видишь, что это наш дорогой равви Давид!"

НЕЧИСТЫЙ огонь

Во время своей поездки к равви Элимелеку, которого – после

смерти Великого Маггида – он избрал своим вторым учителем,

молодой Иаков Ицхак, ставший позднее равви в Люблине, заехал

в маленький городок и там в Доме Молитвы услышал местного

рава, читавшего утреннюю молитву с огромным рвением. Иаков

Ицхак провел с равом субботу и заметил то же рвение во всем,

что он говорил или делал. Узнав рава поближе, он спросил его,

служил ли он когда-нибудь какому-либо цадику. Тот ответил:

"Нет". Это удивило Иакова Ицхака, потому что хасидскому пути

нельзя научиться из книг или по слухам; единственный способ

– это общение с цадиком. Он спросил благочестивого рава, не

поедет ли он с ним к учителю, и тот согласился. Но когда они

переступили порог дома равви Элимелека, он не вышел навстре-

чу, радушно встречая своего ученика, как делал обычно, но

отвернулся к окну, как бы не замечая своих гостей. Иаков Ицхак

понял, что такое поведение связано с его спутником, поэтому он

сказал удивленному раву идти на постоялый двор, а сам вернулся

к учителю один. На этот раз равви Элимелек тепло встретил

своего ученика и сказал ему: "Что заставило тебя, друг мой,

взять с собой человека, на лице которого я вижу искаженный

образ Божий?" Иакову Ицхаку было неприятно слышать эти

слова, но он не отважился что-либо возразить или задать вопрос.

Равви Элимелек понял, что происходит с его учеником, и продол-

жил: "Тебе известно, что есть место, освещаемое одной лишь

планетой Венерой, где смешаны добро и зло. Когда человек

попадает туда, то, если он начинает служить Богу, в его служение

закрадываются низкие мотивы и гордость. После, несмотря на

все усилия, он так и остается обитать в этом мрачном месте, даже

не зная об этом. Более того, он даже способен выказывать

огромное рвение, ибо рядом с ним постоянно полыхает нечистый

огонь. Именно от него этот человек получает свое сияние, именно

от него загорается его служение, хотя несчастный даже не ведает,

что это за огонь".

Иаков Ицхак передал своему спутнику слова равви Элимеле-

ка, и рав понял, что это так. В тот самый час он обратился к Богу,

зарыдал и побежал к учителю; наставник оказал ему помощь,

и благодаря ей рав обрел истинный путь.

УГРОЗА САТАНЫ

Рассказывают.

Пришел однажды к равви Элимелеку Сатана и говорит: "Я

больше не могу терпеть то, что ты со своими хасидим преследу-

ешь меня! Но не думай, что сможешь одержать надо мной верх.

Я наполню весь мир своими хасидим, и у тебя больше не будет

прежнего влияния".

Некоторое время после этого равви Элимелек пошел в Дом

Учения с розгами и выгнал оттуда некоторых хасидим. Никто не

знает, почему он сделал это. Думаю, так он отделил посланцев

Сатаны от своих хасидим.

ИЛИЯ

Равви Элимелек рассказывал однажды о человеке, которому

явился пророк Илия*. Кто-то засомневался, могло ли это быть,

ибо даже наставник Ибн-Эзра, обладавший духом, обитавшим

в высочайшей из сфер, не был – по его собственным словам

– удостоен такого видения. "То, что ты говоришь, правильно,

– сказал цадик. – Но правильно и то, что говорю я. Вам

известно, что после того, как Илия вознесся и преобразился, он

стал Ангелом Завета, присутствующим при обрезании каждого

еврейского мальчика. Но как это возможно, ибо обрезание проис-

ходит всегда в час после молитвы и в один и тот же час во всех

частях мира происходит множество обрезаний? Я скажу вам как!

Илия движет всех сынов Израиля духом обращения, чтобы они

опускали свои глаза и восклицали Имя Божие. Таким образом,

Илия явлен во всеобщей душе Израиля. Когда же мальчик вво-

дится в завет, в него входит часть души Илии – большая часть

или малая часть, в соответствии с качествами ребенка и корнем

его бытия. И если растущий мальчик полностью развивает в себе

заложенную в нем часть души Илии, то он удостаивается видения

Илии, присутствующего в нем частью своей души. Так и чело-

век, о котором я говорю, сумел своими благими делами проя-

вить заложенную в нем маленькую частичку души Илии.

А у Ибн-Эзры просто не хватило сил довести до совершенства ту

огромную часть души Илии, которой он обладал".

СУД ТОРЫ*

Рассказывают.

Император в Вене издал закон, затруднявший жизнь евреев

в Галиции. В это время в Доме Учения равви Элимелека жил

ученый и очень праведный человек по имени Фейвел. Как-то

ночью этот человек встал, вошел в комнату цадика и сказал:

"Равви, у меня иск к Богу". Сказал и испугался собственных слов.

Равви Элимелек ответил ему: "Хорошо, но по ночам суд не

заседает".

На следующий день в Лиженск приехали два цадика, равви

Израэль из Кожниц и равви Иаков Ицхак из Люблина, и ос-

тановились в доме равви Элимелека. После полуденной трапезы

равви Элимелек послал за Фейвелом и сказал ему: "Теперь

изложи свой иск".

«Нет у меня сил говорить», – тихо произнес Фейвел.

"Я даю тебе силу", – сказал равви Элимелек.

И Фейвел заговорил: "Почему мы стали слугами этого царст-

ва? Разве не говорит Бог в Торе: "Потому что сыны Израилевы

– Мои рабы"*. Так что, если даже мы находимся в чужих

странах, Он должен дать нам полную свободу служить Ему".

Равви Элимелек произнес: "Ответ Бога мы знаем, ибо он

записан в назидании Моисея и у пророков. Теперь обе стороны

должны выйти, чтобы судьи могли быть беспристрастны. Так что

выйди, равви Фейвел. А Тебя, Владыка мира, мы не в силах

удалить, ибо славой Твоей полна вся земли и без присутствия

Твоего никто из нас не может прожить и мига. Но знай, что

и к Тебе мы будем беспристрастны". После этого сидели трое

судей молча с закрытыми глазами. Потом позвали Фейвела

и вынесли приговор: "Фейвел прав".

В тот же час в Вене был отменен суровый закон.

ПЕРЕВЕРНУТАЯ СУПНИЦА

Рассказывают.

Сидел как-то равви Элимелек за трапезой со своими уче-

никами. Слуга поставил перед ним полную супницу. Равви Эли-

мелек поднял ее и перевернул, так что весь суп разлился по столу.

И тут молодой Мендель, ставший позднее Рымановским равви,

воскликнул: "Равви, что ты наделал? Они всех нас посадят

в тюрьму!" Другие ученики улыбнулись, услышав такие глупые

слова. Они громко рассмеялись, не обращая внимания на присут-

ствие учителя. Равви же даже не улыбнулся. Обратившись к мо-

лодому Менделю, он сказал: "Не бойся, сын мой!"

Через некоторое время стало известно, что в тот самый день

императору на подпись был представлен закон против евреев.

Несколько раз брался император за перо, чтобы поставить под-

пись на документе, но всякий раз что-то его останавливало.

Наконец он подписал закон. Когда император хотел присыпать

песком, то по ошибке взял чернильницу и вылил ее на документ.

Порвав бумагу, он запретил подавать ему этот документ снова.

ЧУДЕСНАЯ ТРАПЕЗА

Рассказывают.

На Новый год к равви Элимелеку обычно приходило пятнад-

цать хасидим и жена равви давала им еду и питье. Давала, правда,

очень немного, потому что в то время у нее было мало денег.

Но однажды – уже к вечеру – вместо ожидаемых пятнадца-

ти пришло не менее сорока человек. "Достаточно ли у нас еды

для них?" – спросил равви Элимелек. "Тебе известно, что средст-

ва наши ограничены!" – сказала жена.

Перед вечерней молитвой равви снова спросил ее: "Не могли

бы мы разделить всю пищу, что у нас есть, между сорока

человеками, ибо они пришли "под сень кровли моей"?" – "У нас

едва наберется еды и для пятнадцати человек", – сказала жена.

Во время вечерней молитвы равви усердно молился Богу,

питающему все свои творения. После молитвы он произнес: "А

теперь пусть каждый подойдет и разделит с нами трапезу!" Когда

же все сорок человек насытились, блюда и тарелки были все еще

полны разнообразных яств.

вино жизни

Рассказывают.

Однажды, во второй вечер праздника Недель, сидели хасидим

за столом равви Элимелека и радовались праздничной трапезе.

Равви посмотрел на своих учеников и поклонился каждому из

них, возрадовавшись их радостью. Он сказал им: "Вот все у нас

есть для радости. Разве нам чего-нибудь недостает?"

И тогда один глуповатый юноша воскликнул: "Не хватает

нам разве что вина жизни*, которое пьют в раю праведники".

Цадик сказал, обращаясь к нему: "Положи на плечи коромысло,

повесь на него два ведра и ступай на кладбище к воротам. Придя

туда, поставь ведра на землю, повернись к ним спиной и произ-

неси: "Элимелек послал меня за вином". Затем обернись, возьми

ведра, повесь их на коромысло и принеси сюда к нам. Но смотри,

ни с кем не разговаривай – кто бы к тебе ни обратился".

Молодого человека охватила дрожь от таких слов, но он

сделал все, что ему велели. Он взял вино у ворот кладбища и,

трепеща, понес его. В лунной ночи вокруг него раздавались

разнообразные голоса, просившие дать им хотя бы каплю, – го-

лоса старые и молодые, они вопили и кричали. Юноша шел

и молчал, слыша за собой звуки шагов бесчисленных призраков.

Находясь уже почти на пороге дома Элимелека, он обернулся

и произнес: "Теперь вы мне ничего не сделаете!" И тут коромыс-

ло неожиданно переломилось надвое. Ведра упали и перевер-

нулись, и юноша почувствовал, что кто-то отхлестал его по

обеим щекам. Он неуверенно вошел в полураскрытую дверь дома

Элимелека. На улице же все стихло. Стояла гробовая тишина.

Когда юноша оказался в комнате, цадик сказал ему: "Дурак!

Садись и помалкивай".

ТОРГОВЕЦ РЫБОЙ

Рассказывают, что равви Элимелек не справлял должным

образом трапезу по окончании субботы, называемую "трапезой

царя Давида", и поэтому царь Давид рассердился на него.

Рассказывают также.

Как-то в пятницу вечером пришел к равви Элимелеку некий

человек, одетый как крестьянин. Он принес корзину с рыбой

и предложил равви купить его товар. Говорил незнакомец на

местном наречии. Цадик отправил торговца к жене, но та отосла-

ла его, сказав, что все уже приготовила для субботы. Но торговец

не успокоился и снова подошел к равви. Равви Элимелек стал

упрашивать жену купить что-нибудь у этого человека, но жена

и слушать не хотела. И тогда торговец, войдя в комнату равви,

вывалил свою рыбу из корзины на пол, где та запрыгала по всей

комнате, и произнес: "Будет хорошо, если ты используешь эту

рыбу для "трапезы царя Давида". Равви Элимелек от удивления

широко раскрыл глаза: такая была у него привычка – раскры-

вать свои и без того большие глаза как можно шире, когда он

хотел кого-либо рассмотреть. Помолчав, он сказал таинствен-

ному незнакомцу: "У самого у меня уже нет сил праздновать

твою трапезу подобающим образом, но я велю своим детям

обязательно делать это".

КАША

Последние два года своей жизни равви Элимелек ел и пил

очень мало, да и эту пищу принимал, только поддавшись

уговорам домашних. Однажды, когда его сын Элеазар со

слезами упрашивал равви поесть побольше, чтобы сохранить

в себе жизнь, равви Элимелек, улыбнувшись, сказал ему: "Что за

грубую еду вы мне подаете! О, если бы я только мог скушать

тарелку каши, которую я и брат мой Зуся вкушали на

маленьком постоялом дворе на Днестре во дни наших странст-

вий!"

Какое-то время спустя после кончины равви Элимелека его

сын предпринял поездку к тому маленькому постоялому двору

на Днестре. Приехав, он попросил ночлег и ужин. "Мы люди

бедные, – сказала ему жена хозяина. – Мы получаем у крестьян

в обмен на водку горох и бобы. Часть из них мой муж отвозит на

рынок и снова меняет на водку, а остальное мы съедаем. Так что

на ужин у нас ничего нет, кроме каши из бобов и гороха".

«Тогда подайте мне каши», – сказал равви Элеазар. Покуда

он читал вечернюю молитву, каша была уже на столе. Он съел

тарелку, затем вторую и попросил третью. "Скажи мне, что ты

кладешь в кашу, что она такая вкусная?"

"Поверьте мне, господин, – сказала женщина. – Я туда

ничего не кладу". Но равви настаивал, и наконец хозяйка произ-

несла такие слова: "Если каша кажется тебе такой вкусной, то это

оттого, что в ней есть райский вкус". Затем она рассказала

следующее: "Много лет тому назад здесь останавливались двое

праведников. Да будет вам известно, что они были истинными

цадиким. А поскольку мне было нечего им подать, кроме каши,

то пока я ее готовила, молилась: "Владыка мира, у меня больше

ничего нет в доме, а у Тебя есть все. Поэтому смилуйся над

Твоими бедными и голодными слугами и положи в эту кашу

немного райских трав!" И когда я поставила кашу на стол, то два

праведника съели целый большой горшок, а когда я поставила

второй, то съели и его. Затем один из них сказал мне: "Дочь моя,

у твоей каши райский вкус". И теперь, готовя кашу, я снова

произнесла ту молитву".

ИСТИННОЕ ЧУДО

Спросили равви Элимелека: "В Писании читаем, что фараон

сказал Моисею и Аарону: "Сделайте чудо для себя"*. Как нам

это следует понимать? Не более ли правильно было бы ему

сказать: "Сделайте чудо для меня"?"

Равви Элимелек растолковал: "Маги всегда знают, что и как

они собираются сделать. То, что они делают, – чудо не для них,

а для всех остальных. Но кто действует потому, что Бог дает ему

силу делать это, не знает, как, почему и что он делает, и чудо,

которое возникает из его деяний, удивляет и его самого. Именно

это и имеет в виду фараон: не хвалитесь предо мною понапрасну,

а сотворите истинное чудо, которое могло бы подтвердить слова

ваши".

ТАЙНЫЕ ЦАДИКИМ

Равви Габриэль, ученик равви Элимелека, как-то ехал к свое-

му наставнику в повозке с грубым, неотесанным извозчиком,

который, к удивлению равви, всю дорогу рассказывал седоку

примитивные анекдоты. Когда они приехали к дому цадика,

Элимелек выбежал навстречу, с нескрываемой радостью попри-

ветствовал возницу, а на равви Габриэля не обратил почти

никакого внимания. На обратном пути ученик Элимелека хотел

было услужить вознице, которому учитель оказал такое уваже-

ние, но тот не позволил ему.

Несколько месяцев спустя равви Габриэль приехал в город

и там увидел того самого извозчика, разговаривавшего с ка-