Текст книги "Психиатр"

Автор книги: Марк Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

Глава 69

Вернувшись к себе, Джулия обнаружила, что Томас собирает чемоданы. Она была потрясена: неужели он собирался уехать украдкой, даже не поговорив с ней? Интересно, дождался бы он ее, если бы она пришла позже?

Она попыталась успокоиться. В конце концов, уход Томаса – это нормально! Судебный процесс практически завершен, а у него есть великолепный дом на океанском берегу, раз в десять больше ее квартиры. У нее теплилась надежда на то, что он мог бы по окончании процесса предложить ей перебраться к нему. Но жизнь, похоже, постоянно насмехается над ее мечтами!

– Я ведь не собирался обосноваться здесь навеки, – пояснил Томас. – У тебя своя жизнь, я не хочу навязываться!

– Да, я понимаю, – выдавила она, с трудом скрывая огорчение.

Он не хочет навязываться! Чушь собачья! Вежливость мужчины, который не осмеливается сказать, что хочет снова быть свободным! Она уже слышала эту песенку!

Ей оставалось лишь пожалеть о своей наивной влюбленности, которая еще раз сыграла с ней плохую шутку, – похоже, ей никогда не удастся излечиться. В конце концов, она всего лишь приютила Томаса на месяц-другой и несколько раз переспала с ним – это вовсе не означает, что между ними заключен пожизненный договор!

Повисло неловкое молчание.

Томас сожалел о словах, которые только что произнес, а особенно о наигранном тоне. Ему бы хотелось найти менее болезненную формулировку, менее резкую.

Проблема была в том, что он просто не знал, что сказать Джулии, по той простой причине, что не знал, чего он хочет.

Продолжить ли отношения с Джулией или им лучше расстаться? Ответа на этот вопрос у него не было.

Забыл ли он жену?

Еще прошлой ночью он мечтал о ней и проснулся в слезах. Возможно, он все еще ее любит и еще слишком рано начинать новую жизнь.

Он не хотел, чтобы Джулия зря теряла с ним время. Для нее унизительно стать временным увлечением, благодаря которому он сможет наконец забыть погибшую жену, а потом уйдет, встретив новую женщину. Он слишком ее уважал, слишком ценил.

Она помогла ему пережить один из худших периодов жизни. А он, что он дал ей взамен? Немного нежности, возможно, несколько страстных ночей…

Мог ли он предложить ей еще что-нибудь? Ведь нельзя дать то, чего нет…

Он закрыл чемодан, поставил его на пол и улыбнулся, по-прежнему ощущая какую-то неловкость.

– Я хотел поблагодарить тебя, – сказал он наконец. – Если бы ты не обеспечила мне алиби… возможно, я оказался бы в тюрьме, а Катрин ни за что не выбралась бы из этой истории.

– Я знала, что ты невиновен.

– И все же ты пошла на риск.

Она пожала плечами, грустно улыбнулась, пытаясь удержать слезы, подступавшие к глазам.

Он уходит! Он так ничего и не сказал! Он прощался с ней, как будто они просто знакомые, почти чужие люди, – можно было подумать, что она никогда не лежала в его объятиях!

Наверное, он не захочет ее больше видеть, а когда они столкнутся в коридоре клиники, просто невзначай поздоровается. Впрочем, она уже не раз видела это скромное выражение лица, этот виноватый вид, характерный для мужчин, когда те не хотят наносить женщине обиды, в то время как своим уходом они ее убивают.

Томасу внезапно показалось, что вместо того, чтобы поднять чемодан и уйти, следует рискнуть и остаться.

Так, как поступила Джулия: спонтанно, ничего не выгадывая.

Возможно, именно так поступают, когда действительно любят.

И все же в глубине души его что-то удерживало.

Может быть, то, что он находился на распутье и его сердце обдувал новый ветер, обрывающий все ниточки, связывавшие его с прошлым, он чувствовал, что зреют перемены, которым первым удивился бы он сам.

Если он сейчас же не объяснится с Джулией, не скажет немедленно, что о ней думает, будет поздно. Этой минуты ему уже не вернуть. Их пути разойдутся.

Ему хотелось подумать, абстрагироваться от вчерашних страхов, перевести дух, чтобы утвердиться в своем решении и найти подходящие слова.

В мыслях Джулии все перемешалось. Томас уходит, и после этого наверняка вещи никогда не станут прежними. Этого она не могла допустить. «Что, если каким-то образом побудить его действовать?» – в отчаянии подумала она и сказала:

– Пол пригласил меня на Саут-Бич в эти выходные.

Гибсон подозревал! Он подозревал это с самой первой минуты. Пол не на шутку увлекся Джулией. И она поддалась на его обаяние, потому что он моложе. И наверное, потому, что он свободен, так как в отличие от него, Томаса, Пола не связывают нити прошлого. Вот идиот! А он-то собирался предложить ей…

Наверное, она сообщила ему это из вежливости, чтобы он не почувствовал себя униженным, когда кто-то другой расскажет ему об этой истории с Полом. Скорее всего они уже стали любовниками. Что ж, это ее право: в конце концов, она ведь не была его женой! Они оба свободны.

Какой же он идиот!

А он-то собирался открыться, рискнуть, чего давно уже не делал! Такой глупости она от него больше не дождется!

– Это хорошо, – сказал он искусственно веселым тоном. – Уверен, что вы здорово развлечетесь! Я уже бывал там, а старый квартал с этими домами в стиле «ар-деко» поистине замечательный… и потом, это сейчас очень модно.

– Да, – ответила она разочарованно.

Ее хитрость обернулась против нее.

Вновь повисло неловкое молчание, а затем Томас, подняв тяжелый чемодан, заметил:

– Я, пожалуй, возьму небольшой отпуск.

– Да, я понимаю.

– Хорошего отдыха на Саут-Бич, – пожелал он.

Он небрежно поцеловал ее в губы и вышел, страшно расстроенный.

Глава 70

Входя в принадлежавший ему дом в Хэмптоне, где он не был уже несколько недель, Томас вдруг испытал странное чувство. По правде сказать, он больше не чувствовал, что это его дом. Словно этот дом, который он любил чуть ли не до слез, потому что все в нем напоминало о жене, больше не принадлежал ему. Хотя еще совсем недавно он воспринимал его как музей, созданный в память о почившей.

Теперь все здесь: вещи, книги, фотографии, воспоминания – все, что питало его сумасшедшую страсть, стало ему безразлично; ему даже показалось, что мистическое присутствие Луизы, которая так долго царила здесь, внезапно развеялось.

Только тут Томас понял, что совершил ужасную ошибку.

Он упустил свой шанс быть рядом с восхитительной женщиной.

Да, но существует еще и Пол.

Сможет ли он убедить Джулию простить его, остаться с ним?

Действительно ли она стала любовницей Пола Кубрика? Может, она выдумала это приглашение на Саут-Бич?

Одно несомненно: прокурор влюблен в нее, Томас был в этом уверен. Так что же делать?

Он не знал. Но уже горько сожалел, что не рискнул объясниться с Джулией.

Гибсон вышел в сад, уже напоминавший уголок девственного леса, так как с тех пор, как Томас ушел, за деревьями и цветами никто не ухаживал. Он приблизился к роскошному кусту, усыпанному белыми розами, словно пытаясь почерпнуть в их красоте вдохновение, смелость.

Он сорвал одну розу, вдохнул ее аромат и вставил в петлицу.

Ему показалось, что он не совершал этот маленький ритуал уже целую вечность.

Наконец его осенило вдохновение.

Он сел в машину и набрал номер телефона Джулии.

Телефон настойчиво звонил, а трубку все не снимали.

Он уже хотел разъединиться, когда услышал щелчок.

– Алло?

Как он был счастлив слышать ее! Если бы это оказался автоответчик, то Томас бы просто упал духом.

– Джулия, это я… я подумал… подумал, не найдется ли у тебя свободное время, мне нужна помощь.

– Да?

– В нашем районе продается один дом, я давно уже его присмотрел; я подумал, не сможешь ли ты подъехать, чтобы высказать свое мнение?

– Когда ты хочешь его посмотреть?

– Агент сможет быть там через полчаса. Я чуть-чуть волнуюсь. Он сказал, что домом интересуются и другие покупатели и…

– Ты боишься его упустить, так?

– Да.

– Понятно.

Он нуждается в ее совете в сфере недвижимости! Не правда ли, забавно? Она не поедет! Решительно, он приносит ей одни разочарования! Неожиданно для себя Джулия ответила:

– Хорошо, дай мне минут двадцать.

Через полчаса она была у Гибсона. Он ждал ее в машине, словно не решался войти в дом. Она села в «порше». Во время короткой поездки оба были погружены в свои мысли и почти не разговаривали.

Спустя пять минут они подъехали к дому. Джулия замерла. В конце длинной, усаженной тополями аллеи стоял каменный дом в классическом стиле, с медной крышей. Он был удивительно притягательным, как произведение искусства, на котором лежит печать времени.

Агент, симпатичная светловолосая женщина шестидесяти лет, уже поджидала их.

Она открыла дверь и провела их внутрь дома. Пустые здания редко производят хорошее впечатление. Дом был страшно пыльным, но просторные комнаты заливало солнце. Длинная винтовая лестница вела на второй этаж, к каждой из пяти комнат которого примыкала своя ванная. Комната хозяев была потрясающей. Томас и Джулия задержались там дольше всего. Главное окно было обращено на обширный двор, который выходил прямо к морю. Впечатляюще и вместе с тем удивительно интимно.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Томас.

Джулия, восхищенная, но в то же время огорченная тем, что этот дом Томас выбирал не для них двоих, ответила вопросом на вопрос:

– Разве ты хочешь переехать? Мне казалось, что ты слишком привязан к своему дому.

Вопрос застал Гибсона врасплох, словно она разгадала его тайные мысли.

– Я до сих пор не уверен, что хочу его купить. Я просто хотел узнать твое мнение. Так что ты думаешь?

– Тебе действительно это интересно?

– Да.

Джулия сначала взглянула на агента по недвижимости, которая стояла немного поодаль, улыбаясь, ожидая вопросов или комментариев, а затем решительно высказалась:

– Ну, я думаю, что ты дурак!

Томас был потрясен. Но Джулия еще не закончила.

– Я думаю, что ты такой же, как все мужчины, которые ужасно боятся брать на себя ответственность! Я думаю, что можешь упустить самую лучшую возможность в своей жизни!

– Если я правильно понял, ты считаешь, что мне следует его купить?

– Мне совершенно наплевать на этот дом! Я говорю, что ты дурак, и с меня хватит, я не могу терять время с типом, который не знает, чего хочет, и с которым у меня была бы замечательная жизнь! Ты хочешь спросить меня еще о чем-нибудь или я могу идти?

– Да, я хотел бы задать последний вопрос, – сказал Томас.

Любезная дама из агентства по недвижимости запаслась терпением, намереваясь сделать все от нее зависящее, чтобы эта вспыльчивая пара не разругалась.

– Последний?

– Да. Ты бы хотела жить в этом доме?

– А я буду обязана жить здесь с тобой?

– Да.

– Тогда да!

И сразу в руках дамы из агентства, которая по опыту знала, что нужно ковать железо, пока горячо, и что даже самые серьезные клиенты порой меняют решение, словно перчатки, как по волшебству появился акт покупки недвижимости.

Эпилог

В захватывающем свидетельстве Питера Лэнга одна деталь так и осталась в тени. Каким образом Катрин после зверского изнасилования ранним утром очутилась в «мерседесе» Томаса?

Ответ на этот вопрос был найден лишь после завершения процесса.

Директор психиатрической клиники Вик Джексон, получив десять лет тюремного заключения – к аналогичному сроку были приговорены и трое других обвиняемых, – сломался и в отчаянии захотел увлечь за собой своего сообщника, доктора Артура Кэмпбелла, окурок сигары которого Томас нашел на пляже, невдалеке от своей машины.

На самом деле именно Кэмпбелл приехал к Джексону после вечеринки, чтобы забрать Катрин, пребывавшую в почти бессознательном состоянии. Он-то и отвез ее к дому Томаса.

В тот вечер Томас так и не добрался до клиники, чтобы повидаться с Катрин. Проехав километр, он повернул назад и с ностальгическим чувством остановил машину на пляже, чтобы полюбоваться морем.

Поскольку его рассудок под воздействием мнемониума и алкоголя был изрядно затуманен, через несколько минут Томас как ни в чем не бывало снял автомобильные перчатки и направился к дому, оставив машину на пляже.

Но когда по дороге он обнаружил, что его руки покрыты кровоточащими ссадинами, то обеспокоился – на самом деле почти испугался, – так как он совершенно не помнил, где и как мог порезаться. А вдруг он совершил какое-то преступление?

Словно леди Макбет, он провел несколько долгих минут над умывальником в ванной комнате, тщательно отмывая руки, мучимый чувством вины, причину которой он не знал. Затем в какой-то момент Томас удивился, что он здесь делает и зачем столь тщательно моет абсолютно чистые руки: он уже не помнил, что поранился и что несколькими минутами раньше его руки были в крови.

Под гнетом крайней усталости, которая внезапно обрушилась на него, словно свинцовая гиря, он, обессиленный, уснул, даже не подумав о том, чтобы раздеться.

Рано утром Артур Кэмпбелл, настроенный против Гибсона из-за решения, принятого комитетом по дисциплине, проезжал вдоль пляжа, где и увидел оставленный Томасом «мерседес» с открытыми дверцами и окровавленным букетом роз на сиденье рядом с запачканными кровью перчатками для вождения. Неожиданная удача тотчас навела его на мысль, что Господь на его стороне. Надев перчатки Гибсона на Катрин, он оставил ее в брошенной машине, чтобы скомпрометировать своего коллегу.

Но жажда мести, сотрясавшая все его существо – до последнего волоска! – в конечном итоге обернулась против Кэмпбелла: это стоило ему семи лет тюрьмы.