Текст книги "Последняя теория Эйнштейна"

Автор книги: Марк Альперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– У «Янки»? – повторил клиент. – У вас там есть друг?

– Чисто деловые отношения. Понимаете, «Янки» наверняка выследят этого игрока рано или поздно. Как только они будут знать, где он, агент передаст информацию мне.

– Я полагаю, за вознаграждение?

– Естественно. И мне понадобится существенное расширение сметы, чтобы его туда включить.

– Я уже вам говорил: деньги не проблема. Я готов заплатить все необходимые издержки. – Голос звучал теперь примирительно, почти даже с почтением. – Но вы уверены, что можете этому человеку доверять?

– Я запланировал встречу с этим агентом, чтобы оценить его намерения. Кстати, он должен приехать через пять минут.

– Что ж, тогда я вас отпускаю. Держите меня в курсе, пожалуйста.

– Разумеется.

Саймон скривился, закрывая телефон и засовывая его в карман – терпеть не мог иметь дело с клиентами. Самая противная часть работы. Но теперь уже недолго. Если все пойдет по его плану, это задание будет последним.

Он отвернулся к реке Делавэр и линии дубов на том ее берегу. Согласно стоящему возле воды плакату, именно здесь генерал Вашингтон переправил свои войска через реку. В ночь на двадцать пятое декабря тысяча семьсот семьдесят шестого года он провел отряд в две тысячи четыреста повстанцев из Пенсильвании в Нью-Джерси и застал британскую армию врасплох в трентонских казармах. Такой мирной казалась река, что трудно было поверить, будто здесь погибали люди. Однако Саймона не обманывала видимость – он знал, что под этой рябой гладью струится смерть. Как во всех реках, во всех странах, и вся вселенная ею пропитана.

Его мысли прервало жужжание мотора «шевроле сабурбан». Обернувшись, Саймон увидел, что на стоянку сворачивает черная машина. Других машин видно не было, и это хорошо: если бы ФБР решило поймать его в ловушку, послали бы целую колонну.

«Сабурбан» припарковался на другом конце стоянки, из машины вышел человек в сером костюме. На нем были темные очки и стоял он метрах в пятидесяти, но Саймон тут же узнал своего контрагента. Он очень характерно сутулился, сгибая плечи и держа руки в карманах. Ветер шевелил его волосы, когда он шел по асфальту площадки. В наплечной кобуре под пиджаком был скорее всего полуавтоматический пистолет, но и Саймон тоже был вооружен, и если дойдет до стрельбы, он вполне готов рискнуть.

Агент остановился в паре метров от «феррари», показал на машину пальцем и осклабился:

– Ничего тачка. Небось кучу денег стоит.

Саймон пожал плечами:

– Тачка как тачка. Орудие труда, ничего больше.

– Орудие труда? – Агент обошел машину, любуясь обводами. – Тоже не отказался бы от такого орудия.

– Вполне возможная вещь. Мое предложение остается в силе.

Агент провел пальцами по спойлеру «феррари».

– Шестьдесят тысяч, если я правильно помню?

Саймон кивнул:

– Тридцать сейчас и еще тридцать – если ваша информация приведет к поимке разыскиваемого.

– Что ж, похоже, у меня удачный день. Я только что услышал передачу из командного центра, когда сюда ехал. – Он сложил руки на груди. – Деньги у вас с собой?

Не сводя глаз с агента, Саймон сунул руку в машину, достал черный кейс с водительского сиденья.

– Первая выплата здесь. Двадцатидолларовыми купюрами.

Агент больше не смотрел на машину – все его внимание было обращено на кейс. Жадность его была неодолима – вот почему Саймон окучивал этот источник.

– Получен доклад, что некий гражданин видел Свифта два часа назад. Он остановился на пенсильванской автостраде возле пункта отдыха.

Саймон посмотрел на пенсильванский берег реки:

– Где именно? Какой конкретно пункт?

– У станции обслуживания Нью-Стентон. Примерно в тридцати милях к востоку от Питтсбурга. Полиция штата выставила блокпосты, но пока его не обнаружили. Очевидно, он уже ушел с хайвея.

Саймон без колебаний передал кейс агенту – он уже рвался в дорогу.

– Насчет следующей платы я с вами свяжусь. Ждите звонка в ближайшие двенадцать часов.

Агент обеими руками сжимал кейс, будто не в силах поверить своему счастью.

– Жду с нетерпением. С вами работать – одно удовольствие.

Саймон сел в машину и включил двигатель.

– Взаимно, мистер Брок.

С наблюдательного пункта на расстоянии ста ярдов Дэвид разглядывал Холл Ньюэлла – Саймона, пытаясь вспомнить, где именно находится кабинет Амила Гупты. Точку наблюдения они с Моникой выбрали в пустой аудитории Пернелл-арт-центра – соседнего здания в кампусе Карнеги-Меллон. Аудиторию, очевидно, использовали для обучения декораторов: между партами стояли плоские фанерные контуры, раскрашенные под деревья, дома, автомобили и магазины. Возле окна, в которое смотрели Дэвид с Моникой, стояла большая доска, изображавшая вывеску парикмахерской. От этих двумерных изображений аудитория ощущалась как-то странно, как комната смеха, и Дэвиду вспомнилась статья про Флэтландию – вселенную без глубины.

Был уже почти полдень. После фиаско на станции обслуживания Нью-Стентона они больше часа колесили по закоулкам пригородов Питтсбурга, держась подальше от магистралей, чтобы добраться до Карнеги-Меллон, не напоровшись на патрульный автомобиль. Доехав до места, Моника спрятала «корвет» среди сотен других спортивных машин на парковке университета, и дальше они пошли пешком. Пернелл-арт-центр они выбрали как пункт рекогносцировки потому, что он возвышатся над Холлом Ньюэлла – Саймона и оттуда открывался отличный вид на парковочную площадку между зданиями.

Первое, что заметил Дэвид – это был автомобиль-робот «хайлендер» – сделанный на заказ «хаммер» с большим серебряным шаром на крыше. Он читал про эту машину в «Сайентифик Америкэн». Это был один из любимых проектов Гупты – «хайлендер» мог ехать сотни миль без водителя. Сейчас двое аспирантов института робототехники испытывали машину, гоняя ее в автономном режиме по парковочной площадке. В шаре на крыше находился лазерный сканер, обнаруживающий препятствия. Один из них держат в руках пульт радиоуправления, чтобы немедленно заглушить двигатель, если робот выйдет из-под контроля.

Второе, что он заметил – это «сабурбаны». Две черные машины, припаркованные у самого входа в холл, и еще две, в хвосте стоянки. Он показал на них Монике:

– Видишь эти «сабурбаны»? Они из бюро.

– Откуда ты знаешь?

– Я видел такие в гараже ФБР в Нью-Йорке. – Он показал на двоих мужчин в футболках и шортах, перекидывающихся футбольным мячом. – Посмотри на этих ребят с мячиком. С чего бы они затеяли тренировку посреди автостоянки?

– Староваты малость для студентов, – заметила Моника.

– Именно. А вон тот, без рубашки, который лежит там на траве? Никогда не видел такого бледного любителя солнечных ванн.

– А вон еще двое сидят на траве на той стороне здания.

Дэвид затряс головой.

– Черт побери, это все я виноват. Наверняка они усилили тут наблюдение, когда узнали, что мы на шоссе. Поняли, что мы хотим попасть к Гупте.

Он отвернулся от окна и прислонился к стене. Западня. Агенты в штатском ждут его появления. Но как ни странно, Дэвид не паниковал. Страх отступил, пусть и на время, сменившись возмущением. Он вспомнил первую полосу «Питтсбург пост-газетт», статью, с подробностями рисующую его как торговца наркотиками и убийцу. «Черт побери, – буркнул он про себя, – эти сволочи считают, что им все сойдет с рук!»

Моника прислонилась к стене рядом с ним.

– Ну, следующий шаг понятен: ты остаешься здесь, а я иду туда.

– Что?

– Меня не ищут. Агенты понятия не имеют, что я с тобой. Они только знают, что тебя видел какой-то старик на станции обслуживания.

– А если этот же старик видел твои номера?

Она глянула искоса:

– Этот-то? Да он рванул спасаться, как только тебя узнал. И ничего больше не видел.

Дэвид нахмурился – план Моники ему совсем не нравился.

– Слишком рискованно. Эти агенты срисовывают всякого, кто оказывается вблизи здания. Почти наверняка у них есть портреты всех теорфизиков в этой стране, и если они поймут, кто ты, то наверняка что-то заподозрят. Вспомни – в твоем доме они уже побывали.

Она вздохнула:

– Я понимаю, что это рискованно. Но что еще можно сделать? Есть предложения?

К сожалению, таковых не было. Он отвернулся, оглядел аудиторию в поисках идеи.

– А если переодеться? – предложил он. – Тут же театральный факультет, наверняка найдутся костюмы. Можно и парик надеть, или что-нибудь в этом роде.

– Дэвид, оставь. Все, что мы здесь найдем, только придаст мне смехотворный вид, а значит, привлечет дополнительное внимание.

– Не факт. Что, если ты…

Дэвид не успел договорить, как услышат громкий рокот за дверью.

– Черт! – в сердцах сказала Моника и полезла за револьвером, но Дэвид поймал ее за руку. Вот уж что меньше всего было бы нужно.

Он затащил Монику за деревянную панель, изображающую парикмахерскую Суини Тодда. Вскоре рокот прекратился, сменившись звяканьем ключей. Дэвид был уверен, что с той стороны двери стоит отряд агентов ФБР, готовых ворваться в аудиторию, но за открывшейся дверью оказалась всего лишь уборщица – молодая женщина в светло-синем форменном фартуке, толкающая перед собой большой мусорный мешок на колесах.

Моника с облегчением вцепилась Дэвиду в плечо, но оба они не шевельнулись, чтобы не выдать своего укрытия. Выглянув из-за декорации, Дэвид увидел, что женщина катит мешок по аудитории. Дойдя до дальней стены, она взяла корзину, набитую отходами искусства – отпиленными краями фанерных декораций, комками пропитанной краской ткани, – и вывалила в мешок ее содержимое. Сама она была высокой чернокожей женщиной, одетой под фартуком в футболку и джинсовые шорты. Вряд ли старше двадцати трех лет, но лицо уже изборожденное заботой, усталое. Вытряхивая корзину, она нахмурилась, и Дэвид вдруг заметил, что при всей разнице в возрасте эта женщина и Моника очень друг на друга похожи. Одинаковые длинные ноги, одинаковая вызывающая посадка головы. Дэвид смотрел на нее, а она поставила пустую корзину на пол и двинулась со своим баком к двери. Не успела она взяться за ручку, как он вышел из укрытия – Моника пыталась его остановить, но не успела.

– Прошу прощения… – сказал Дэвид в спину уборщице.

Она резко обернулась:

– Господи боже мой! Что за…

– Извините, если напугал. Мы тут с коллегой кладем последние штрихи перед сегодняшним вечерним представлением. – Он рукой сделал Монике знак выйти. Стиснув зубы, она шагнула из-за декорации. Дэвид положил ей руку на спину и подтолкнул вперед. – Это профессор Глэдвелл, – представил он ее, – а я профессор Ходжес. С факультета драмы.

Уборщица прижимала руку к груди, еще не оправившись от неожиданности, и сердито смотрела на Дэвида и Монику.

– Вы ж меня черт-те как напугали! Я ж думала, тут до часу аудитория свободна.

Дэвид улыбнулся ей, стараясь сбить напряжение.

– Обычно так оно и есть, но сейчас мы тут должны были исправить последние мелочи. Понимаете, очень масштабное представление, очень важное.

Однако на женщину это впечатления не произвело:

– Ладно, так что вы хотите? Чтобы я что-нибудь выбросила?

– На самом деле я хотел спросить про ваш фартук. Мы не могли бы как-нибудь одолжить его у вас на несколько часов?

Уборщица недоверчиво раскрыла рог. Посмотрела на фартуке нашивкой над левой грудью «ОБСЛУЖИВАНИЕ ЗДАНИЙ, КАРНЕГИ-МЕЛЛОН».

– Вот этот вот? А зачем вам?

– У нас среди действующих лиц есть уборщица, но мне не нравится тот ее костюм, что у нас сейчас есть. Нужно что-то больше похожее на вашу спецодежду. Я хотел показать нашей художнице по костюмам, чтобы она сделала такой же.

Уборщица прищурилась – история не вызвала у нее доверия.

– По правилам я во время работы должна быть в фартуке, – сказала она. – Если я вам его одолжу, мне придется тащиться за новым в кладовую, а это далеко.

– Я готов вам компенсировать неудобство. – Дэвид полез в карман и вытащил пачку двадцаток. Отсчитал десять из них.

Она уставилась на те две сотни, что он держал в руке. Подозрений у нее не убавилось, зато появилась причина к ним не прислушиваться.

– Хотите заплатить мне за фартук?

Он кивнул:

– У факультета драмы такие расходы заложены в бюджет.

– И когда закончите, вы мне его вернете?

– Непременно. Сегодня же.

Все еще настороженно глядя, она стала снимать фартук.

– Только моему начальству не говорите, ладно?

– Не волнуйтесь, ни слова не скажу. – Дэвид сообразил еще кое-что. – Да, и еще мне понадобится ваш мусорный мешок. Как реквизит на спектакль.

Она передала ему фартук.

– На мешок мне плевать, возьму такой же здесь, в цоколе.

Выдернув у Дэвида из руки двести долларов, она чуть ли не выбежала, будто боясь, что он передумает.

Дэвид выждал несколько секунд, потом обернулся с переброшенным через руку фартуком.

– Ну вот и костюм.

Моника мрачно уставилась на спецодежду.

– Уборщица. Как оригинально. – В голосе слышалась горечь.

– Ну, извини. Я просто подумал…

– Да знаю я, что ты подумал. – Она покачала головой. – Уборщицами работают негритянки? И если агенты ФБР увидят, как я толкаю в то здание мешок на колесах, они даже на меня смотреть не станут. Так?

– Если ты не хочешь…

– Да нет, ты прав. Самое печальное здесь то, что ты абсолютно прав. – Она забрала у Дэвида фартук и встряхнула, разглаживая складки. Синяя ткань хлестнула воздух. – Не важно, сколько у тебя научных степеней, сколько статей ты написана, сколько получила премий. В их глазах ты как была уборщицей, так и осталась.

Она просунула руки в проймы и стала застегивать фартук. На секунду показалось, будто она сейчас заплачет, но Моника прикусила губу и сдержалась. Дэвид ощутил, как в горле свернулся ком вины. Каковы бы ни были его намерения, он задел ее чувства, и сильно.

– Моника, – начал он. – Прости, я виноват, но…

– Вот именно, черт побери, виноват. Полезай сюда.

Она показала на холщовый мешок на колесах. Дэвид посмотрел на нее, не понимая:

– Сюда?

– Именно. Ляжешь на дно, я тебя мусором прикрою. Так мы оба попадем в здание к Гупте.

«Черт! – подумал он. – А ведь сам придумал, дурак».

Люсиль Паркер сидела в кресле «С-21» – военный вариант «лирджета», – летящего над Пенсильванией. В окне была видна автострада, вьющаяся канатом между холмами и долинами. Где-то на ней и станция обслуживания, где видели Дэвида Свифта, но Люсиль не могла ее найти. Скорее всего уже пролетели. Впереди виднелся Питтсбург – серое пятно на реке Мононгахела.

Звонок от директора бюро пришел как раз, когда самолет начал снижение. Люси взяла наушник ARC-190, военно-воздушной рации, позволяющей вести защищенные переговоры с землей.

– Черный слушает.

– Привет, Люси, – сказал директор. – Что там у тебя?

– Подлетаю к международному аэропорту Питтсбурга, буду через десять минут. В аэропорту меня ждет машина.

– Что дало наблюдение?

– Подозреваемый не обнаружен, но еще рано. У нас десять агентов сторожат дом Гупты снаружи и еще десять внутри. Видеокамеры в вестибюле и на всех входах, подслушивающие устройства на всех этажах.

– Ты уверена, что действуешь правильно? Может, стоило взять Гупту и посмотреть, что ему известно?

– Нет. Если мы его задержим, это тут же станет известно, и Свифт сюда близко не подойдет. А если действовать тихо, накроем обоих.

– Ладно, Люси, я на тебя надеюсь. Чем быстрее мы с этим делом закончим, тем лучше. Меня министр обороны уже достал своими звонками с требованием информации. – Директор тяжело вздохнул. – Тебе еще что-нибудь нужно? Дополнительные агенты, поддержка, обеспечение?

Люси заколебалась: надо было говорить о тонкой материи.

– Мне нужны личные дела всех агентов нью-йоркского региона.

– Зачем?

– Чем больше я думаю о том, что случилось на Либерти-стрит, тем больше убеждаюсь, что была утечка. Нападавшие слишком много знали о нашей операции. У меня мнение, что им помогали изнутри.

Директор снова тяжело вздохнул:

– О Господи. Только этого нам не хватало.

Было темно, неудобно и воняло куда хуже, чем он ожидал. В основном наваленный сверху мусор был не слишком противный – бумага, тряпки, обрезки, но кто-то бросил недоеденную лепешку с мясом, и сернистый аромат тухлых яиц хорошо въелся в дно мешка. Чтобы страдало не только самолюбие, поперек спины пришелся зазубренный край деревянной доски, впивавшийся в лопатки на каждом ухабе. Дэвид только морщился, пока Моника везла его из Пернелл-арт-центра по дорожке к Холлу Ньюэлла – Саймона.

Примерно через минуту глаза Дэвида привыкли к темноте мешка, и он заметил небольшой вертикальный порез в ткани стенки. Извиваясь на локтях и коленях, он подполз к отверстию и выглянул. Они сейчас шли через площадку парковки, прямо впереди находился автомобиль-робот «хайлендер», быстро продвигавшийся к служебному входу в здание холла. Моника шла за роботом и парой аспирантов, управлявших им на расстоянии. Кажется, план оказывался удачным – через несколько секунд они будут в здании. Но тут Дэвид услышал вопль «Берегись!» – и мгновенно на накрывший его мусор рухнуло что-то тяжелое. Тупой предмет стукнул по голове, прижав носом ко дну мешка – больно, но Дэвид сдержался и не издал ни звука. Тут же послышались шаги – шлепанье кроссовок по асфальту. В прорези парусины он увидел две бледные волосатые ноги, потом еще две. Блин, подумал он, это же те агенты, что мячом перекидывались. Закинули, идиоты, свой пузырь прямо в мешок на колесах. А хуже всего, что мусор сдвинулся и теперь видны плечи и голова.

Агенты подходили ближе, один из них оказался уже в пяти футах. Дэвид замер, ожидая, что сейчас этот человек перегнется через край, увидит его… но тут третья пара ног, гладких и темных, заступила агентам путь.

– Черт вас побери, вы чуть меня не задели своим дурацким мячом! – рявкнула на них Моника.

– Извините, мэм, – ответил агент, – мы не…

– Тут вам не стадион! Смотреть надо, что делаете!

Футболист отступил. Всего несколько слов и правильная позиция – и Моника его запугала. Воистину лучшая защита – это хорошее нападение.

Босоножки Моники повернулись к мешку, она наклонилась, Дэвид ощутил ее руки у себя на спине, когда она взяла мяч и сгребла мусор, снова закрыв Дэвида. Потом снова обернулась к агентам:

– Вот ваш мяч, идите играть куда-нибудь в другое место.

Бледные ноги удалились, коричневые еще несколько секунд постояли на страже, потом скрылись из виду, и мешок на колесах поехал дальше.

Вскоре они миновали служебный вход здания, погрузочный ангар, служащий теперь гаражом для «хайлендера». Моника подъехала к грузовому лифту и нажала кнопку. Дэвид затаил дыхание, когда открылась дверь и Моника ввезла его внутрь. Как только дверь закрылась, она быстро кашлянула два раза подряд. Предполагая, что ФБР начинило здание микрофонами, они договорились о сигналах. Два раза кашель – вопрос: «Как ты?» Дэвид кашлянул один раз, что означало «Все в порядке», и тут лифт доехал до четвертого этажа.

Проехавшись по безупречно чистому коридору, они попали в приемную Амила Гупты, которую Дэвид помнил с последнего посещения института робототехники. Узкий черный стол в центре комнаты, заставленный компьютерными мониторами, именно так, как ему запомнилось, но секретарем была не высокая фигуристая блондинка, которая в прошлый раз строила ему глазки, пока он ждал приема у Гупты: на ее месте сидел молодой человек – очень молодой, не старше восемнадцати лет. Дэвид чуть наклонил голову, чтобы получше разглядеть этого юношу через прорез в ткани. Мальчик смотрел на экран и бешено дергал джойстиком, стоящим рядом с клавиатурой. Скорее всего младшекурсник, компьютерный фанат, недавно окончивший школу и теперь зарабатывающий на учебу в колледже секретарской работой. Лицо у него было слегка пухлое, с оливковой кожей и густыми черными бровями.

Отставив мешок, Моника подошла к столу, за которым сидел юноша.

– Прошу прощения, – сказала она. – Я пришла прибрать в кабинете доктора Гупты.

Он не поднял головы. Глаза его были прикованы к экрану, метались туда-сюда, следуя за судорогами какой-то там компьютерной игры, в которую он играл.

– Прошу прощения, – повторила Моника, чуть погромче. – Мне нужно мусор убрать из его кабинета, понимаете?

Снова никакой реакции. Мальчишка с открытым ртом таращился в экран, высунув кончик языка. Никакие эмоции не выражались у него на лице – только механическая, машинная сосредоточенность. Все это как-то нервировало. Может, это и не студент колледжа, подумал Дэвид. Может, что-то у него не в порядке, у этого юноши.

В конце концов Моника оставила попытки с ним заговорить и направилась к двери, расположенной за столом секретаря. Взялась за ручку – та не повернулась. Она снова обернулась к юноше, хмурясь.

– Дверь заперта, – сказала она. – Отоприте, чтобы я свою работу сделала.

Мальчик не ответил, но Дэвид услышал громкое жужжание где-то рядом. Жужжал электромотор, и он, похоже, приближался к мусорному мешку. Моника недоуменно посмотрела куда-то в другой конец комнаты. Потом Дэвид увидел, что привлекло ее внимание: серебристая коробка-машина, размером примерно с чемодан, катившаяся к ней на гусеницах. Машина остановилась у ног Моники, вытянула механическую руку, протягивая к Монике бульбообразный датчик.

Выглядела она примерно как черепаха с очень длинной шеей. Пару секунд Моника и робот настороженно смотрели друг на друга, потом из машины заговорил синтезированный голос:

– Доброе утро! Я – «АР-21», автономный секретарь, созданный студентами в институте робототехники. Чем я могу быть вам полезен?

Моника уставилась на него, разинув рот, потом на секретаря-человека, будто проверяя, что это не глупая шутка. Но юноша был полностью поглощен компьютерной игрой.

Машина передвинула датчик, следя за лицом Моники.

– Может быть, я могу быть вам полезен, – произнес с нажимом механический секретарь. – Пожалуйста, скажите мне, чего вы хотите, и я постараюсь вам помочь.

Моника с явной неохотой повернулась обратно к машине и посмотрела в ее бульбообразный датчик.

– Я уборщица. Отоприте дверь.

– Прошу прощения, я не понял, что вы сказали, – ответил «АР-21». – Не могли бы вы повторить?

Моника нахмурилась сильнее.

– Я – уборщица, – повторила она громко и отчетливо. – Отоприте – мне – дверь.

– Вы сказали «брошюра»? Вам нужна брошюра с расписанием? Прошу вас ответить «да» или «нет».

Моника шагнула к машине, и на миг Дэвиду показалось, что сейчас автосекретарь получит пинка.

– Мне нужно… попасть… в кабинет… доктора Гупты. Понятно? Кабинет. Доктора Гупты.

– Вы сказали «Гупта»? Прошу вас ответить «да» или «нет».

Да! Да! Доктор Гупта!

– Профессор Амил Гупта является директором института робототехники. Вы хотели бы записаться на прием?

– Да! То есть нет! Я не на прием, я убрать в его кабинете!

– Профессор Гупта принимает по понедельникам и средам. Наиболее раннее доступное время приема – в следующий понедельник в пятнадцать часов. Подойдет ли вам это время? Прошу вас ответить «да» или «нет».

У Моники терпение кончилось. Разведя руками с видом «а что делать?», она решительно подошла к тележке, ухватилась за край парусины и погнала телегу обратно, прочь из приемной. Они быстро двигались по коридору, и колеса постукивали на кафеле. Но Моника не вернулась к грузовому лифту, а открыла дверь в подсобку и завезла туда тележку.

Как только дверь закрылась, она сунула руки в мусор, отгребла в сторону мятую бумагу и грязные тряпки, покрывающие голову и плечи Дэвида. Он приподнялся на локтях, посмотрел вверх и увидел разозленное лицо Моники, заглядывающее через верх в мусорный мешок. Смысл был ясен: ей нужна помощь.

Дэвид осторожно поднял голову и оглядел подсобку. Вдоль стен шли металлические полки, заставленные предметами для уборки и конторским оборудованием: жидкость для мытья полов, пачки туалетной бумаги, коробки картриджей для принтера. В углу стоял большой умывальник из нержавеющей стали. И никаких признаков камер наблюдения. Конечно, фэбээровцы вполне могли ее где-нибудь спрятать, но Дэвид сомневался, чтобы федеральные агенты установили дорогую видеосистему в таком чулане – маленьком и очень редко посещаемом. Подслушивающие устройства – совсем другое дело: их без труда можно поставить во все помещения здания. Дэвид, не говоря ни слова, вылез из мешка, подошел к раковине и включил воду до отказа. Он видел такой фокус в кино, хотя и не знал, защищает ли он на самом деле от подслушивания. На всякий случай он притянул Монику поближе и зашептал ей в ухо:

– Тебе надо будет вернуться в приемную.

Она замотала головой:

– Нет смысла. От этого робота толку ноль. Дерьмовая коммуникационная программа-вот в чем причина.

– Тогда вернись и привлеки внимание этого юнца. По плечу его похлопай, если надо.

– Ничего не даст. У мальчика такой вид, будто он с отклонениями. А агенты ФБР наверняка слушают все, что я там говорю. И если я подниму слишком сильный шум, они насторожатся.

– Ну так что же нам делать? Ждать, пока у Гупты кончится туалетная бумага?

– А есть другой путь в его кабинет?

– Не знаю! Я же здесь был один раз и черт-те когда! Не могу я помнить…

Что-то стукнуло его в каблук – почти прикосновение, но он испугался чуть ли не до обморока. Поглядев вниз, он увидел синий диск, размером примерно с «летающую тарелку». Диск медленно двигался по полу, оставляя неровный мокрый след на линолеуме.

Тут его увидела и Моника и удивленно вскрикнула. Дэвид зажал ей рот рукой.

– Не волнуйся, – прошептал он. – Это робот-поломойщик. Тоже проект Гупты. Разбрызгивает запрограммированным образом моющую жидкость, потом всасывает грязную воду.

Она нахмурилась:

– Наступил бы кто-нибудь на эту штуку, чтобы прекратить ее мучения.

Дэвид кивнул, глядя, как устройство отползает прочь. Оно было похоже на огромное насекомое – из-за угловатой черной антенны, выступающей над краем диска. Гупта снабжал всех своих роботов радиопередатчиками, потому что одержим был идеей следить за их перемещениями. Когда Дэвид интервьюировал его десять лет назад, старик гордо показывал ему экран компьютера, где были подробно обозначены положения всех автономных машин, странствующих по коридорам и лабораториям Холла Ньюэлла – Саймона. Воспоминание об этом экране, мигающих на нем отметках и трехмерных планах этажей, сейчас подсказало Дэвиду решение.

– Если мы до Гупты не можем добраться, может быть, он сможет добраться до нас, – сказал он, шагнув к роботу-мойщику и наклоняясь к его антенне. – Вот это привлечет его внимание.

Одним движением руки он оторвал проволочную антенну.

Робот тут же испустил оглушительный, пронзительный сигнал тревоги. Дэвид отскочил. Не такой реакции он ожидал: он думал, что оповещение появится только на экране у Гупты, а не будет вопить на все здание.

– Черт побери! – крикнула Моника. – Что ты сделал?

– Не знаю!

– Отключи его! Отключи этот прибор!

Дэвид подхватил прибор и перевернул, отчаянно выискивая выключатель, но на нижней стороне ничего не было, кроме сопел и вертящихся щеток, и вся конструкция вибрировала в руках, испуская сигнал тревоги. Он подбежал к раковине и ударил роботом изо всех сил по стальному ребру. Пластиковый корпус раскололся пополам, расплескивая моющее средство и осколки печатных плат. Шум оборвался.

Дэвид наклонился над раковиной, тяжело дыша. Повернувшись к Монике, он увидел у нее на лице гримасу тошноты. Она молчала, но совершенно было ясно, что она думает. Агенты ФБР не могли не слышать тревоги, и скоро кто-нибудь придет сюда проверить в чем дело. Мысль эта будто парализовала ее, и несколько секунд Моника просто стояла посередине чулана, не сводя глаз с двери. Дэвид, глядя на нее, почувствовал, как что-то в нем плеснуло, будто от качки на море. Они в ловушке, и они беспомощны. План потерпел крах еще раньше, чем был задуман. Им себя не спасти, не то что мир.

Дверь открылась. В подсобку вошел Амил Гупта.

– Так, слушаю вас. Доложите обстановку.

Люсиль стояла в мобильном командном пункте, который пригнали утром в кампус Карнеги-Меллона. Снаружи он выглядел как обычный офисный трейлер – длинный светло-коричневый кузов с алюминиевой облицовкой – такие обычно стоят на стройплощадках, но внутри электроники было больше, чем на атомной субмарине. В одном углу расположилась стойка с экранами, дающими в реальном времени изображение разных кабинетов, лестниц, лифтов и коридоров Холла Ньюэлла – Саймона. Возле рабочей станции сидели двое техников, наблюдая за экранами и слушая через наушники разговоры с подслушивающих устройств. В другом конец трейлера еще двое техников изучали трафик на соединениях института робототехники и отслеживали уровень излучения в здании – как при любой контртеррористической операции. В середине трейлера Люси допрашивала агента Кроуфорда – своего исполнительного и честолюбивого заместителя.

– Гупта был один в кабинете, начиная с десяти часов, – докладывал Кроуфорд. Он читал записки с наладонного коммуникатора «БлэкБерри». – В десять пятнадцать он вышел в мужской туалет, вернулся в десять двадцать. В одиннадцать ноль пять вышел в комнату отдыха за чашкой кофе, вернулся в одиннадцать ноль девять. Сейчас он виден на экране номер один, вот на этом.

На экране было видно, что Гупта сидит за столом, откинувшись на спинку вращающегося кресла, и пристально глядит в монитор компьютера. Это был человек небольшого роста – пять футов, но живой, несмотря на свои семьдесят шесть лет, с седыми волосами и коричневым лицом, как у куклы. Согласно досье, которое Люсиль прочла по дороге в Питтсбург, лилипутский рост Гупты был связан с недоеданием в бомбейском детстве в тридцатых годах. Но сейчас он явно не голодал: благодаря продаже основанной им софтверной компании и различным инвестициям в робототехническую промышленность он стоил около трехсот миллионов долларов. И хотя он был тощее ощипанной курицы, такой оливковый итальянский костюм ни один правительственный служащий не мог бы себе позволить.

– Что у него на компьютере? – спросила Люсиль.

– В основном программный код, – ответил Кроуфорд. – Мы подключились к его провайдеру, и видно, что он скачал какую-то огромную программу, более пяти миллионов строк кода, как только пришел к себе в кабинет. Скорее всего это какая-то из его программ искусственного интеллекта. И последние два часа он в нее вносит какие-то мелкие изменения.

– А что у него с электронной почтой и телефонными разговорами?

– Получил с десяток писем, но ничего необычного, а все входящие вызовы уходят на голосовую почту. Он явно не хочет, чтобы его беспокоили.

– Посетители в кабинете были?

Агент Кроуфорд снова глянул в свой коммуникатор:

– Один студент азиатского происхождения, назвался Джейкобом Саном, приходил в приемную и записался к профессору на следующую неделю. Других посетителей не было, кроме посыльного из «ФедЭкса». И еще была уборщица, которая ушла из приемной минуту назад.

– Вы их пробили по биометрической базе данных?

– Нет, не видели необходимости. Никто из посетителей не подходил под описание.