Текст книги "Последняя теория Эйнштейна"

Автор книги: Марк Альперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Блондин повернулся к напарнику:

– Сантулло, прикрой. Я проверю, нет ли у них оружия.

Он подошел к Дэвиду и грубо обхлопал его сверху до низу. Потом ткнул пистолетом ему в ребра.

– Ты мудак, – сказал он.

Дэвид стоял неподвижно. «Нет, – думал он, – этот гад меня не застрелит. Правительству я нужен живой». Но полной уверенности не было. Ему виделся патрон в зарядной камере, готовый ударить боек.

Но агент не стал спускать курок. Он наклонился, почти касаясь губами уха Дэвида.

– Держался бы за свою бывшую, – прошептал он. – Она с виду куда лучше этой черножопой.

Отойдя от Дэвида, он двинулся к Гупте. Дэвид опустил руки – даже в глазах потемнело от злости, – но тот, которого звали Сантулло, тут же направил на него ствол:

– РУКИ НЕ ОПУСКАТЬ! – рявкнул он. – Второй раз повторять не буду!

Дэвид подчинился, а блондин обшарил профессора. Старик выдавил из себя улыбку и обратился к внуку:

– Майкл, этот человек тебя на минутку тронет. Но не бойся, это не больно. Видишь, он меня уже трогал, и это ну совсем не больно.

Агент осклабился:

– А что с пацаном? Дефективный, что ли?

Гупта не сводил глаз с Майкла:

– Кричать не надо, хорошо? Он тебя только потрогает – и все.

Похоже, увещевания профессора подействовали: когда агент обыскивал Майкла, мальчик слегка повизгивал, но не закричал. Потом агент повернулся к Монике, быстро обнаружил револьвер, вытащил у нее из шортов и показал всем.

– Смотри-ка! – радостно каркнул он. – У этой девки вот такая черная сила в подштанниках!

Моника смотрела на него злобно, явно сожалея о своем решении не стрелять. Агент сунул свой пистолет в кобуру и открыл барабан револьвера, проверяя, заряжен ли он.

– Очень удачный для меня поворот дела, – сказал он, – но очень неудачный для вас, миз Рейнольдс. Я только что нашел орудие убийства.

Она замотала головой:

– Я никого не убивала! О чем вы вообще говорите?

Он закрыл барабан и повернулся к своему напарнику.

– Я вот о чем говорю.

И выстрелил Сантулло в голову.

Это произошло так быстро, что Сантулло даже не успел отвести глаза от Амила, Дэвида и Моники, когда пуля пробила ему череп. Из выходного отверстия хлынули кровь и мозг. От удара пули еще живое тело рухнуло набок, пистолет выпал из руки. Блондин подобрал его и разогнулся с пистолетом напарника в одной руке и револьвером Моники в другой.

Майкл, услышав выстрелы, завопил, упал на пол, зажимая уши руками. Профессор наклонился к нему, отвернувшись от трупа, но Дэвид настолько остолбенел, что не мог отвести глаза. Из входного отверстия на виске фонтаном била кровь.

Блондин обошел вокруг тела, даже не глянув на него.

– Ладно, хватит заниматься херней, – сказал он, поставил «глок» на предохранитель и сунул в карман, а револьвер направил на пленных. – Надо отсюда уходить, пока полиция не приехала. Пройдемся по лесу и на той стороне холма повидаемся с моим другом.

Дэвид всмотрелся в лицо агента и понял, похолодев, что его первое подозрение было верным: этот человек работает не на ФБР, а на террористов.

Тремя быстрыми шагами агент подошел к профессору и его вопящему внуку. Сперва он отшвырнул Гупту в сторону – старик растянулся на полу, потом схватил Майкла за ворот тенниски и прижал дуло пистолета к его виску.

– Пойдете передо мной колонной по одному. Если кто попытается смыться – мальчишке конец. Дошло?

Моника была слева от агента, Дэвид – справа. Она посмотрела на него пристально, и он понял: агент сейчас уязвим, он не видит их обоих одновременно. Если действовать, то сейчас.

Гупта медленно встал. Когда он посмотрел на агента, его лицо исказилось свирепой гримасой.

– Прекратите немедленно, вы, имбецил! – крикнул он. – Уберите руки от мальчика!

Агент, очень развеселившись, осклабился, глядя на профессора.

– Ты как меня назвал? Им-бе-цил?

Моника еще раз бросила взгляд на Дэвида: чего ты ждешь? И тут он заметил, что робот-бронтозавр размахивает суставчатым хвостом всего в нескольких футах от нее. Он впился взглядом в суставчатую антенну.

– Да, вы имбецил! – кричал Гупта. – Вы хоть соображаете, что вы делаете?

Дэвид одними губами произнес слово «антенна» и показал глазами на робота. На лице у Моники отразилось недоумение, и тогда Дэвид сжал правую руку в кулак и резко повернул. Она поняла, наклонилась к роботу и выдернула антенну.

Сирена оказалась еще громче, чем помнилось Дэвиду. Агент автоматически отпустил Майкла и направил револьвер в сторону шума. И тут сзади на него налетел Дэвид.

Саймон поставил грузовичок в точке рандеву – резкий поворот на грунтовой дороге примерно в километре к югу от хижины. Это место он выбрал по карте, найденной в бардачке пикапа. Встречаться у «Приюта Карнеги» было бы глупо, потому что хижина находится в тупике, а с севера сейчас едет не меньше дюжины полицейских машин. А вот эта грунтовая дорога идет на юг через частый лес и представляет собой идеальный путь бегства в соседнюю Виргинию.

Он погасил фары, потом посмотрел на светящиеся стрелки часов. Двадцать один час двадцать одна минута. Через девять минут должен появиться Брок. Саймон ему обещал существенную награду – двести пятьдесят тысяч долларов, – если он сможет доставить всех четверых живыми. Агент хотел сымитировать, будто подозреваемые застрелили его напарника и скрылись в лесу. Саймон сомневался, чтобы ФБР этой истории поверило, но это уже проблема Брока, а не его.

Он опустил окно и высунул голову, пытаясь услышать шаги пятерых человек по палой листве. Однако слышны были только звуки ночного леса: стрекот цикад, кваканье лягушки-быка, шелестящий в верхушках ветер. Несколько секунд он слушал эти шумы, а потом с запада донесся приглушенный грохот. Больше всего похоже на ружейный выстрел. Затем послышался странный высокий визг и еще четыре выстрела один за другим. Эти уже доносились с севера и не были похожи на выстрелы из ружья: Саймон отлично умел распознавать по звуку различные виды оружия. И это был скорее всего револьвер.

«Волноваться не надо, – сказал он себе. – Это просто агент Брок устранил своего напарника». Но почему четыре выстрела? Обычно одной пули в голову достаточно. Ну, не стоит делать поспешных выводов – быть может, Брок плохо стреляет, а быть может, еще три выстрела для уверенности, что убил.

Впрочем, эти возможные варианты не уменьшили его тревоги. Все инстинкты подсказывали ему: что-то пошло не по плану.

Схватив «узи», он открыл дверцу и осторожно вышел. Правая лодыжка сильно распухла, но что делать – надо идти.

Дэвид бросился вперед и правым плечом врезался в спину агента. От удара тот свалился вперед, стукнулся об пол грудью. Но револьвер из руки не выпустил и успел выстрелить, разнеся робота и остановив сирену. Дэвид навалился на руку с револьвером, прижал ее к полу – агент успел только выстрелить еще раз, и Дэвид ударил его по затылку, разбил себе костяшки пальцев о костяной выступ у основания черепа. Он хорошо запомнил трудные уроки отца: драка честной не бывает. Бывают победители и побежденные, и если ты хочешь быть победителем, то надо бить, бить и бить этого гада, пока не перестанет шевелиться. У агента снова сломался нос, когда от удара Дэвида он ткнулся лицом в пол, но он продолжал стрелять. Прогремело еще два выстрела, Дэвид услышал, как вскрикнула Моника. В ярости он обрушил колено на предплечье агента, и наконец-то револьвер выскользнул из его хватки, но Дэвид не остановился ни на секунду. В ушах звучал пропитанный джином голос отца: «Ни за что, слышишь, ни за что не давай ему подняться! Бей, лупи, колоти, вбивай в землю!» И Дэвид следовал инструкциям отца, следовал буквально, пока лицо противника не превратилось в кровавое месиво с разинутым ртом и неоткрывающимися распухшими веками.

– ТЫ, СУКА! – орал Дэвид ему в ухо, но думал при этом не об агенте, он орал это своему отцу, пьяной кровожадной сволочи, и вбивал, вбивал, вбивал кулаки в иссиня-красную рожу.

Он бы так и бил его дальше до смерти, но кто-то сзади схватил его, отводя его руки:

– Хватит, хватит! Он без сознания!

Дэвид обернулся и увидел Монику. К его удивлению, она была не ранена. Моника посмотрела на него озабоченно, проверяя, не ранен ли он, потом полезла в кобуру агента и вытащила его пистолет.

– Переверни его, я заберу второй, – приказала Моника.

Дэвид приподнял бесчувственное тело, и Моника забрала пистолет Сантулло из-за ремня его штанов.

– На, держи, – протянула она «глок» Дэвиду. – Возьмешь его на мушку, если очнется. А я займусь Амилом.

– Амилом? А что с ним?

Он обернулся и увидел, что Майкл все еще лежит на коврике, зажимая уши. А рядом с ним лежит профессор Гупта в растекающейся луже крови – она хлестала из дыры в левом бедре размером в дюйм. Профессор, приподнявшись на локтях, смотрел на это с ужасом.

– Вытекает! – вопил он. – Вытекает, вытекает, вытекает!

Моника ткнула пальцем в футболку Дэвида:

– Снимай быстро! – Потом, подскочив к Гупте, разорвала на нем левую штанину, уже хлюпающую от крови. – Успокойтесь, профессор, – велела она. – Дышите глубже. Нужно замедлить частоту сердечных сокращений.

Она взяла футболку – ту самую, софтбольную, с надписью на спине «Историки-мазилы», свернула ее в ком и приложила к ране. Рукава она обернула вокруг бедра, завязала в узел и прижала ладонь к этому тампону, чтобы остановить кровь. Потом положила другую руку на паховую область и стала нащупывать что-то слева от ширинки.

– Извините, – сказала она. – Я ищу бедренную артерию.

Гупта изо всех сил старался дышать глубже и, наверное, просто ее не слышал. Дэвид с удивлением смотрел, как ее пальцы ощупывают пах старика. Вот она нашла точку прижатия и вдавила основание ладони, прижав артерию к лобковой кости. Профессор вскрикнул от боли.

Моника от души ему улыбнулась:

– Так-то лучше, – сказала она. – Кровотечение теперь уменьшится. – Но когда обернулась к Дэвиду, лицо ее было сурово: – Нам придется отвезти его в больницу.

На этот раз Гупта услышал, яростно затряс головой и попытался сесть.

– Нет! – крикнул он. – Вы должны бежать! Должны добраться до Джорджии!

– Лежите, профессор, лежите! – твердо сказала Моника.

– Нет, слушайте меня! Этот человек сказал, что сюда едет полиция штата! Если вас поймают, они получат Einheitliche Feldtheorie!

Моника старалась удержать прижатую бедренную артерию и свою импровизированную повязку.

– Мы не можем вас бросить! – крикнула она. – Вы истечете кровью!

– Как только явятся полицейские, меня тут же отвезут в больницу. Поверьте, умереть мне не дадут. Я слишком важен для них.

Она покачала головой. Не хотела его оставлять, и эта верность товариществу произвела на Дэвида впечатление. Ему казалось, что профессор и Моника вообще не очень друг другу симпатизируют, но она готова была пожертвовать всем ради его спасения.

Гупта вытянул руку, тронул ее за щеку. Потом показал на внука, который покачивался на пятках взад-вперед.

– Возьмите с собой Майкла, – сказал он. – Если полиция его найдет, то поместит в приют. Моника, не допустите этого, умоляю вас.

Она все так же держала руку на повязке, но кивнула. Гупта повернулся к Дэвиду, показывая на стоящий на столе компьютер.

– Перед уходом вы должны уничтожить жесткий диск, чтобы ФБР не увидело кода.

Дэвид, не говоря ни слова, поднял компьютер над головой и с размаху швырнул его на пол. Пластик раскололся, и Дэвид вырвал из креплений жесткий диск, похожий на маленький проигрыватель со стопкой серебристых дисков. Взяв «глок» за ствол, он рукояткой стал разбивать стеклянные панели, бил и бил, пока не разнес диски на сотни сверкающих осколков.

И сразу после этого послышалась сирена – она выла в патрульной машине, несущейся по гравийной дороге не дальше четверти мили отсюда. Дэвид прислушался и различил еще две чуть подальше. А потом еще более неприятный звук – быстрая автоматная очередь.

Он вскочил на ноги. Моника по-прежнему стояла, склонившись над профессором и придерживая повязку, но старик что-то уже шептал на ухо Майклу.

– Пошли! – крикнул Дэвид. – Надо уходить!

– Идите, – сказал Гупта, отталкивая от себя и Майкла, и Монику. Он слабел, и это было заметно. – И не забудьте… геймбой Майкла.

Моника встала, плача, и направилась к двери. Дэвид нашел игрушку и вложил ее в руки мальчика. Майкл нажал кнопку – экран ожил, и он начал игру с того места, где остановился, будто ничего важного за все это время не произошло. Он настолько увлекся, что позволил Дэвиду взять себя за локоть и вывести наружу.

Первым делом Саймон разобрался с полицией штата. Притаившись возле дерева у дороги, он выбил очередью стекло у передней машины, прикончив обоих сидевших в ней полицейских. Машина пошла юзом по гравию, влетела передними колесами в заросший кудзу валун. Водитель второй машины увидел аварию, лишь когда вывернул из-за поворота, а тогда было уже слишком поздно. Он сумел остановить машину посреди дороги, но Саймон снял его раньше, чем полицейский успел дать задний ход. Третий водитель благоразумно остался вне зоны досягаемости. Вдали слышно было, как полицейские ищут укрытия и переговариваются по рациям. Задача выполнена: теперь полиция будет полчаса держаться дороги, прячась за камнями и деревьями, и Саймон может заняться другими делами.

Он похромал по дороге в сторону домика. Первым признаком беды была открытая дверь. Вторым – три тела, лежащие внутри на полу. Одно было мертвым – фэбээровец с дурацкими усами, очевидно, напарник Брока. Миниатюрный индиец, достопочтенный профессор Гупта, без сознания в луже крови. Кто-то наскоро перевязал ему рану, но повязка уже промокла. И последнее – по порядку, но не по важности: агент Брок, извивающийся на брюхе, стонущий от боли и сплевывающий осколки зубов.

Саймон остановился на секунду, решая, что делать. Свифт и Рейнольдс, основные преследуемые, вряд ли ушли далеко – вслепую по лесу со своим несовершеннолетним спутником. В обычных обстоятельствах Саймон бросился бы за ними в погоню, но лодыжка болела все сильнее, и он знал: еще немного – и нога не сможет выдерживать его вес. Пока что придется удовлетвориться допросом доктора Гупты. Если предположить, что старик не умрет от шока, то весьма вероятно, что он сообщит, куда направились Свифт и Рейнольдс.

Брок, шатаясь, поднялся на ноги. Лицо его представляло собой кровавую кашу, но в остальном он был вполне работоспособен. И вместе они смогут вынести Гупту к грузовичку. Схватив Брока за шиворот, Саймон толкнул его к профессору.

– У меня есть для вас новая работа, мистер Брок, – сказал он. – И если вы хотите остаться в живых, вам стоит на нее согласиться.

Глава девятая

Люсиль склонилась над телом Тони Сантулло – двадцатичетырехлетнего агента, выпущенного из академии всего полгода назад, и заставила себя посмотреть на зияющую дыру в виске. Глубоко вдохнув, она отбросила все отвлекающие мысли, все угрызения совести из-за своей вины, весь гнев и досаду и сосредоточилась на одном: восстановить ход событий в домике. Она отметила положение тела Сантулло и узор разбрызгавшейся крови. Отметила присутствие еще двух луж крови у противоположной стены, что наводило на мысль о других пострадавших. Осмотрела обломки, валяющиеся на полу – треснутый корпус компьютера и разбитый диск, а еще – пластиковые останки какого-то робота.

Агент Кроуфорд стоял у нее за спиной, держа возле уха рацию.

– Брок, ответь, – повторял он. – Ответь, ответь немедленно. Брок, отзовись. Прием.

Люсиль покачала головой. Конечно, справедливости ради нельзя исключить возможность, что агент Брок погнался за подозреваемыми через лес и не отвечает на радиовызовы, потому что валяется между деревьями убитый или раненый. Но очень это было сомнительно. Последние двадцать четыре часа она подозревала, что в ее группе есть предатель, и сейчас она знала, кто это.

– Брок, отвечай, – повторял Кроуфорд. – Отвечай, отвечай…

Вдруг он опустил рацию и наклонил голову набок, прислушиваясь к какому-то звуку снаружи. Секунду спустя Люсиль тоже его услышала: шум лопастей вертолета. Она встала и вышла из домика вслед за Крофуордом. Поглядев на северо-восток, они увидели три «блэкхока», летящих над холмами на бреющем полете, освещая прожекторами верхушки деревьев. Авангард «Дельты» прибыл раньше намеченного срока.

Дэвид, без футболки, бежал очертя голову в темноту. Ни черта не видя, он все же бежал вперед, ориентируясь на звук шагов Моники. Левой рукой он нашаривал стволы и сучья деревьев вдоль дороги, правой держал за локоть Майкла, увлекая его за собой. Мальчик сперва вопил, но после первой полумили слишком вымотался, чтобы протестовать. Они прорывались через чащу, будто бежали по воздуху, гонимые только ужасом.

По дороге попалась поляна, и Моника застыла как вкопанная. Дэвид чуть не налетел на нее.

– Что ты делаешь? – зашипел он. – Бежим, бежим!

– А куда? Откуда ты знаешь, что мы не по кругу бегаем?

Он поднял взгляд к звездам. Малая Медведица была справа, значит, они двигаются на запад. Взяв Монику за руку, он показал влево:

– Нужно идти сюда, на юг. Потом…

– Бог мой, что это?

За спиной взлетели над деревьями три точки света и повисли в небе ярко, как новые звезды. Посмотрев в ту сторону, Дэвид услышал вдали рокот вертолетных моторов.

Схватив Майкла за локоть, он толкнул Монику вперед:

– Быстро, быстро! Под деревья!

Они снова нырнули в лес и полезли вверх по каменистому склону. Здесь двигаться было труднее, лес стал гуще. Моника обо что-то споткнулась и упала, вскрикнув. Дэвид поспешил к ней, но когда он наклонился спросить, сильно ли она ушиблась, послышался звучный низкий голос:

– Стоять на месте.

И двойное щелканье взводимых курков.

Дэвид застыл, на секунду подумал, не броситься ли прочь, но увидел, что геймбой в руках у Майкла все еще включен. Экран светился тускло, но как мишень вполне сгодится.

Вспыхнул фонарик, луч обежал Майкла, Монику и Дэвида, который попытался рассмотреть, кто там держит фонарь, но виден был лишь массивный контур. Вряд ли фэбээровец, подумал Дэвид. Скорее местный шериф или кто-то из полиции штата. Хотя что в лоб, что по лбу.

– И чего это вы тут делаете? – спросил мужик. – Тут не место для пикников.

Видно было, что он в искреннем недоумении. Прищурившись против света, Дэвид с облегчением увидел, что этот человек не одет ни в какую форму. На нем был джинсовый полукомбинезон, фланелевая рубашка сверхбольшого размера, а оружие, наставленное на них, оказалось не винтовкой, а дробовиком. Слева стоял еще один человек с дробовиком – старый и беззубый, в шапочке с эмблемой «Джон Дир», а справа – приземистый толстый мальчишка лет восьми-девяти. У этого была рогатка в руках и странно-плоское лицо.

– Вы меня слышали? – спросил толстяк. У него была густая каштановая борода и грязный бинт через левый глаз. – Я вам задал вопрос.

Дэвид кивнул. Это были лесные охотники, о которых говорил Гупта. Судя по всему, дед, отец и сын. Горцы Западной Виргинии, неприветливые к чужакам. Вряд ли склонные сочувствовать черной женщине-физику и полуголому профессору истории. Но и в правительстве они вряд ли души не чают. Не попытаться ли использовать этот факт, чтобы привлечь их на свою сторону?

– Мы в беде, – решил он сознаться. – За нами гонятся, чтобы арестовать.

Толстяк посмотрел на него здоровым глазом.

– Кто?

– ФБР. И полиция штата. Вместе действуют.

Толстяк фыркнул:

– А что вы сделали? Банк ограбили?

Дэвид понял, что правду сказать он не может, оставалось придумать историю, который бы охотники поверили.

– Мы ничего не сделали плохого. Правительство действует незаконно.

– Что ты мне тут лепишь…

Его прервал собственный сын, вдруг издавший высокий писк, как тропическая птица. Лицо мальчика исказилось кривой улыбкой, он закачался из стороны в сторону, будто под ветром. И Дэвид вдруг понял, что это значит. Мальчик – даун.

Толстяк не обратил на сына внимания, не отвел ствола от Дэвида.

– Слушай, ты будешь говорить, что тут происходит?

Ладно, подумал Дэвид. Кое-что общее у них есть, а это уже начало. Он посмотрел на Майкла, который скорчился на земле и покачивался взад-вперед.

– Они гонятся за нашим сыном! – крикнул Дэвид. – Хотят его у нас отобрать!

Моника уставилась на него, разинув рот. Эта ложь, пусть и притянутая за уши, не совсем абсурдна. В темноте вполне можно принять темнокожего подростка за их сына. Кажется, охотники поверили. Толстяк слегка опустил ствол, направляя теперь его им на ноги.

– Мальчонка ваш больной, что ли?

Дэвид сделал возмущенное лицо.

– Они хотят посадить его в дурдом! Мы от них удрали из Питтсбурга, так они за нами аж сюда приехали!

– Мы тут недавно слышали выстрелы. Это они по вам стреляли?

Дэвид снова кивнул:

– И еще подкрепление вызвали. Вертолеты слышали?

Рокот моторов сделался громче, мальчишка-даун теперь смотрел в небо. Старик в джондировской кепке переглянулся с толстяком, и оба опустили оружие. Толстый выключил фонарик.

– Давайте за мной, – приказал он. – Тропа в эту сторону.

Вертолеты Саймон опознал по силуэтам – «блэкхоки», летящие над самыми деревьями. Обычная тактика «Дельты»: лететь впритирку к земле, чтобы радары не доставали. У Саймона застучал пульс – вот они, враги. Солдаты, летавшие в Чечне, убившие его жену и детей – они тоже могут здесь быть. На миг он подумал дать очередь из «узи» – при везении можно было бы убрать одного из пилотов. Но тут же прочие вертолеты его окружат, и игра закончится. «Нет, надо держаться исходного плана, – решил он про себя. – Так ты перебьешь их куда больше».

Вскоре они с Броком дошли до пикапа и закинули профессора на заднее сиденье-скамью. Потом Брок рухнул на пассажирское сиденье, а Саймон сел за руль. Включить фары было нельзя – вертолеты засекли бы тут же, – поэтому он надел инфракрасные очки. На их экране грунтовая дорога была холодной и черной, а ветви на обочинах тепло светились, возвращая дневной жар. Этого контраста хватило, чтобы ехать быстро, и это было удачно, потому что время поджимало сильно. Обернувшись через плечо, Саймон отметил, что лицо у Гупты существенно холоднее, чем у Брока. У старика развивался шок.

Отъехав от «Приюта» километров на двадцать, уже на той стороне границы штата Виргиния Саймон заметил за поворотом дороги дом. Ничего особенного – двухэтажный дом с верандой и пристроенным гаражом, но внимание Саймона привлекло имя на почтовом ящике. Пластиковыми буквами, отчетливо видными на холодном металле, было написано: Д-Р МАЙЛО ДЖЕНКИНС.

Саймон со скрипом затормозил и свернул на дорожку к дому.

Охотники шли через лес, как призраки. Под темной сенью листвы они следовали извилистой тропой, бежавшей по крутому склону горной долины. Хотя шли они так быстро, что Дэвид, Моника и Майкл едва за ними успевали, шаги их были совершенно бесшумны. Дэвиду удавалось не терять их из виду только потому, что свет ущербной луны поблескивал на стволах ружей.

Почти полчаса они поднимались верх, на крутой гребень, заросший торчащими соснами. Майкл стал задыхаться, но шел не останавливаясь, вперившись в свою электронную игрушку, и позволял Дэвиду тащить себя за локоть. На гребне Дэвид обернулся и через просвет в деревьях оглядел лежащий к востоку ландшафт. Видны были прожектора всех трех вертолетов, обшаривающих холмы и лощины, но теперь уже так далеко, что рокот их доносился еле слышным дребезжанием.

Охотники шли по гребню около мили, потом начали спускаться в соседнюю долину. Через несколько минут на холме стал виден огонек, и охотники пошли прямо к нему, ускорив шаг. Вскоре показался сарай из некрашеной фанеры, поставленной на шлакоблоках. Он был длинный и узкий и больше всего напоминал брошенный в лесу гараж-бокс. Вокруг сарая кружили две дворняги, гавкая и повизгивая, но они успокоились, когда охотники подошли ближе. Одна подбежала к мальчику-дауну и заплясала у его ног. Отец мальчика, толстяк в комбинезоне, повернулся к Дэвиду и протянул руку:

– Вот тут наш дом. Я Калеб. Это мой батя, а это мой мальчишка, Джошуа.

Дэвид пожал протянутую руку, заметив, что у Калеба нет безымянного пальца.

– Я Дэвид, а это моя жена Моника. – Ложь далась очень легко. Без всяких усилий он создал новую семью. – А это мой сын Майкл.

Калеб кивнул:

– Так чтобы вы знали все, мы тут без предрассудков. Белые, черные – тут в горах без разницы. Все мы братья и сестры в глазах Господа.

Моника заставила себя улыбнуться:

– Очень любезно с вашей стороны было это сказать.

Калеб подошел к сараю и открыл дверь – грубо обтесанную перекошенную доску.

– Входите и располагайтесь. Спорить могу, вам нужен отдых.

Все друг за другом вошли в сарай, состоящий из единственной длинной комнаты. Окон не было совсем, только светила голая лампочка под самым потолком. На столе при входе в комнату стояли пластмассовые миски и тарелка-подогреватель, позади стола – пара кухонных стульев, накрытых драной рогожкой. Еще дальше – серое армейское одеяло на полу, означающее, очевидно, место для спанья. А у самой дальней стены, в темноте, разваливающаяся куча картонных коробок и груда всякой одежды.

Отец Калеба, ни слова не говоря, снял свою шапочку с эмблемой «Джон Дир», направился к столу, включил подогреватель и открыл банку тушенки. Тем временем мальчишка побежал в глубь сарая и стал играть в перетягивание каната с собакой. Калеб потрепал его по голове, явно давно не мытой.

– Джошуа – это мне дар от Бога, – сказал он. – Социальная служба графства Минго пытается у меня его забрать еще с той поры, как умерла его мать, вот почему я поселился здесь в глуши. От ближайшей дороги добрых две мили, и вот почему шериф с его конторой нас обычно не трогают.

Моника посмотрела на Дэвида, и он понял ее взгляд: невероятно повезло встретить этого мужика. Впрочем, в этой части Западной Виргинии вряд ли такое уж чудо, что одна группа беглецов встречает другую. Всякий, кто живет в этих богом забытых местах, наверняка от кого-нибудь прячется.

Калеб шагнул к Майклу и попытался привлечь его внимание:

– И ты тоже дар Божий, – сказал он. – Как сказано в Библии, в Евангелии от Марка, глава десятая: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие».

Майкл не замечал его, продолжая большими пальцами нажимать на кнопки геймбоя. Калеб постоял и повернулся к куче старой одежды, набросанной поверх картонных коробок, взял оттуда футболку и протянул Дэвиду.

– На, надевай, – сказал он. – Добро к нам переночевать, ребята.

Дэвид бросил взгляд на расстеленное на полу одеяло. Он так устал, что с удовольствием бы на нем заснул, как бы ни было жестко и неудобно, но не давала покоя мысль о вертолетах, виденных на той стороне гряды.

– Спасибо за предложение, Калеб, но я думаю, нам надо идти.

– И куда же ты направишься, брат? Если можно спросить.

– В Коламбас, в Джорджию. – Дэвид показал на Монику. – У моей жены там родственники, они нам помогут.

– И как ты туда доберешься, брат?

– Машину нам пришлось бросить, когда за нами погнались копы. Но как-нибудь доберемся. Надо будет – пешком дойдем.

Калеб покачал головой:

– Не надо будет. Кажется, могу вам помочь. Тут в нашей церкви есть один такой, Грэддик его фамилия, так он завтра во Флориду едет. Может, завезет вас по дороге.

– Он тут живет неподалеку?

– Нет, но приедет сегодня где-то в полночь змей забрать. Наверняка согласится вас прихватить с собой.

– Змей? – Дэвид подумал, что ослышался.

– Я ему несколько полосатых гремучников наловил в горах на той неделе, и он их должен отвезти в святую церковь в Таллахасси. Там змей приручают, как и в нашей в Рокридже. – Калеб открыл картонную коробку и вытащил кедровый ящик – размером с выдвижной ящик стола. Ящик был закрыт плексигласовой крышкой с дырочками. – Мы, понимаешь, помогаем нашим братьям во Флориде, но это не так чтобы законно. Потому мы змей перевозим по ночам.

Дэвид глядел внутрь через прозрачную крышку. Там лежала, свернувшись, ржавого цвета змея толщиной с предплечье взрослого мужчины. Она тряхнула погремушкой, и раздался резкий, будто упрек, громыхающий треск.

Калеб поставил ящик на пол и достал из коробки другой.

– Так поступать велит нам Библия. Евангелие от Марка, глава седьмая: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками; будут брать змей». – Он вытащил третий ящик и поставил поверх первых двух. – Я эти ящики вытащу наружу и почищу, пока Грэддик не приехал. А вы отдохните тем временем. Там говядина есть в буфете, если голодные.

Джошуа со своей собакой вышел вслед за Калебом. Старик-отец остался сидеть за столом, поедая тушенку прямо из банки, а Майкл свернулся на одеяле. Моника села рядом с ним, спиной опершись на фанерную стену. Лицо у нее было мрачное и усталое.

Дэвид сел рядом.

– Что с тобой? – спросил он тихо, на случай, если старик слушает.

Моника, глядя на Майкла, покачала головой:

– Теперь у него никого нет. Даже деда.

– Ты насчет Амила напрасно волнуешься. Там все будет в порядке, федералы его отвезут в больницу.

– Я виновата. Меня интересовала только эта теория, ничего больше. Плевать мне было на все прочее. – Она поставила локти на колени, обхватила руками голову. – Права была мама. Сука я бессердечная.

– Послушай, ты же не виновата. Это…

– Да и ты не лучше! – Она подняла голову и посмотрела на него с вызовом. – Ты что будешь делать, когда найдешь единую теорию? Или ты так далеко не заглядывал?

Если честно, то нет. Единственное, что у него было, это неопределенное указание доктора Кляйнмана: сбереги теорию.

– Мы должны вверить эту теорию какой-нибудь нейтральной стороне. Скажем, какой-то международной организации.

Моника скривилась:

– Чего? Отдать в ООН на ответственное хранение?

– Может быть, не такая уж дурацкая идея. Эйнштейн был активным сторонником ООН.

– Да провались ты со своим Эйнштейном!

Это было сказано достаточно громко, чтобы старик услышал. Он поднял голову, оглянулся через плечо, и Дэвид улыбнулся ему – дескать, все в порядке, – и снова повернулся к Монике.

– Тише говори, – прошептал он. – Старик слушает.

Моника подалась к нему, губами к уху.

– Эйнштейну надо было уничтожить теорию, как только он понял, насколько она опасна. Но он слишком, черт его побери, ценил свои уравнения. Тоже бессердечная сволочь.

Она смотрела в упор, горя желанием затеять ссору. Но Дэвид не стал отвечать, и через некоторое время это желание у нее прошло. Зевнув, она отодвинулась на пару футов и легла на серое одеяло.

– А, ладно, хрен с ним. Разбудишь меня, когда приедет этот за змеями.

И через тридцать секунд она мирно посапывала, лежа на боку и притянув колени к груди. Руки у нее были сцеплены под подбородком, будто она молилась. Дэвид взял край одеяла и обернул ее, потом сел рядом с Майклом – другим членом своей новой семьи.