Текст книги "Последняя теория Эйнштейна"

Автор книги: Марк Альперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Он вынул из ножен боевой нож. Чтобы причинить очень сильную боль, начинать лучше всего с пальцев.

Карен не могла поверить в свою удачу. Устремляясь с Джонасом к дороге, которую показал ей Дэвид, она увидела три пожарные машины, ведомые красно-белым джипом. Машины пронеслись мимо, завывая сиренами, но джип с надписью «НАЧАЛЬНИК ПОЖАРНОЙ ОХРАНЫ ЛАБОРАТОРИИ ФЕРМИ» направился к ним. Из окна высунулся пожилой лысеющий мужчина с веселой круглой физиономией:

– Могу быть чем-нибудь полезен, мэм?

Она остановилась, пытаясь перевести дыхание.

– Там пожар! В пучковом туннеле! Необходимо его обесточить!

Начальник пожарной охраны невозмутимо улыбнулся:

– Ну-ну, успокойтесь. Пришел сигнал, что сработала система пожаротушения на нейтринном детекторе, вот туда они и поехали.

– Да нет, тот пожар уже потушен! А вам надо к пучковому туннелю! Надо отключить ток, пока не взорвалось!

Улыбка начальника слегка увяла. Он оглядел Карен оценивающим взглядом, посмотрел на Джонаса, все еще плачущего.

– Извините, мэм, у вас есть гостевой пропуск?

– Нет! Нас привезли в закрытом фургоне!

– Боюсь, что вы не имеете права находиться на этой территории без пропуска. Вы должны…

– Господи ты боже мой, тут банда террористов прорвалась на территорию, а вы требуете какой-то гостевой пропуск?

Начальник перестал улыбаться, поставил рычаг передач на нейтраль и открыл дверцу.

– Вы нарушаете закон, мэм. Пройдемте со мной…

Карен схватила Джонаса за руку и понеслась по дороге.

* * *

Дэвид бежал через дубовую рощу – какое-никакое, а укрытие – по изогнутой насыпи над туннелем пучка. Туда, где осталась Моника, он не оглядывался. Он уже пробежал полмили, так что, даже оглянувшись, не увидел бы, но он себе этого не позволял. Все нужно было выбросить сейчас из головы, кроме канала пучка.

С топором в руке он бросился ко входу «Е-Ноль» – точно такому же зданию из шлакоблоков. Перед входом стоял большой электрокар – очевидно, рабочие на нем возили аппаратуру между точками доступа, но сейчас еще никого не было. Слышно было только чириканье птиц и низкий гул из лестничного колодца, ведущего вниз, к туннелю.

Дэвид быстро оглядел дверь, закрывающую вход на лестницу. Она была заперта цепью с висячим замком, но цепью дешевой и тонкой. Дэвид ухватил топорище как бейсбольную биту, примерился пару раз, потом занес топор и со всего размаху обрушил его на хилые звенья цепи. Удар отдался в руках с такой силой, что Дэвид чуть не выпустил топор, но когда он глянул, цепь была разрублена пополам.

Открыв дверь, он понесся по лестнице вниз. Однако внизу пришлось остановиться: вход в туннель перекрывала еще одна запертая решетка. Сквозь ее прутья виднелся канал пучка: длинная изогнутая серебристо-серая труба примерно на фут над полом. Он читал об этом в «Сайентифик Америкэн»: сверхпроводящие магниты охватывали трубу почти целиком, нанизанные на нее как бусинки огромного ожерелья, только каждая бусина была двадцать футов в длину и по форме похожа на гроб. Магниты собирали протоны и антипротоны в тугие пучки и по одному движению выключателя готовы были свести эти пучки вместе, устроив апокалипсис.

Дэвид снова занес топор, но вторая решетка оказалась более серьезным препятствием: заперта на врезной замок с двумя штырями, уходящими в стену. Когда Дэвид по ним ударил, топор не оставил даже зазубрины. Он попробовал прорубиться через решетку, но прутья только дребезжали. Отчасти мешало то, что коридор слишком узок – негде размахнуться как следует. В досаде он снова ударил по штырям – и на этот раз топор просто сломался.

– Твою мать! – выругался Дэвид и врезал по решетке сломанным топорищем. Доплюнуть можно до этой трубы, но ближе не подойти.

За неимением других идей Дэвид бросился вверх по лестнице. Он наверняка мог бы где-то здесь найти другой топор, но знал, что это без толку. Может быть, он сломал бы решетку, повозившись с полчаса, но в его распоряжении были считаные минуты.

Выскочив наружу, он дико огляделся, сам не зная, что хочет найти: ключ, ножовку, динамитную шашку? И тут его взгляд упал на электрокар.

К счастью, мотор включался одним нажатием кнопки. Дэвид прыгнул на водительское сиденье и направил кар ко входу в туннель, который казался достаточно широким. Вдавив педаль в пол, он разогнал тележку до двадцати миль в час, потом выпрыгнул, глядя вслед электрокару, несущемуся вниз по лестнице.

Удар сопровождался невероятным грохотом, пробудившим у Дэвида надежды. Поспешив вниз, он увидел желтый электрокар, повисший на обломках решетки. Передний конец тележки был уже в туннеле, задний торчал снаружи. Бешено вращались в воздухе задние колеса – мотор еще работал, а педаль акселератора, очевидно, залипла, – но Дэвид сумел протиснуться между корпусом и стеной и вползти в пробоину.

Он вылез на бетонный пол туннеля, усыпанный осколками фар. Труба оказалась невредимой. Произнеся про себя короткую молитву, он открыл панель и дернул рубильник ручного отключения, но ничего не случилось – длинная цепь сверхпроводящих магнитов продолжала жужжать. Гупта, как и предположила Моника, заблокировал рубильники.

Дэвид выбрал в груде обломков тяжелый стальной прут, выломанный из решетки – других возможностей он не видел. Разбить сверхпроводящий магнит не получится – витки обмоток заключены в толстые стальные корпуса, – а все силовые линии коллайдера идут под сводчатым потолком туннеля, и до них не дотянуться. Единственный способ остановить Теватрон – разбить трубу. Нужно так по ней двинуть, чтобы сбить поток частиц, и они тотчас вопьются в его тело триллионами крошечных стрел. Слезы жгли ему глаза. «Ну, – подумал он, – зато это будет хотя бы быстро».

Протерев глаза, он шепнул:

– Прощай, Джонас, – и занес стержень над головой.

Но когда Дэвид шагнул к участку трубы между двумя магнитами, он заметил прямо над собой другую трубу и на ней – буквы НЕ. По этой трубе тек в магниты сверхохлажденный жидкий гелий, который и делал их сверхпроводящими – снижал температуру титановых обмоток до той точки, когда исчезает электрическое сопротивление. И Дэвид, глядя на эту трубу, понял, что есть иной способ остановить поток частиц.

Поудобнее перехватив стальной прут, он прицелился. Достаточно будет самой малой пробоины: соприкоснувшись с воздухом, жидкий гелий превратится в газ и вытечет, магниты перегреются, а Теватрон отключится автоматически.

Замахнувшись прутом изо всех сил, Дэвид ударил точно по черным буквам НЕ. Резкий лязг отдался по всему туннелю эхом, а на трубе осталась зазубрина шириной в дюйм. Хорошо, но этого мало. Он еще раз занес прут, ударил в ту же точку – зазубрина стала глубже и шире. Еще раз – и готово, подумал он, замахиваясь для очередного удара.

И тут кто-то вырвал прут у него из руки и отшвырнул его от трубы.

Дэвид ударился головой о бетонную стену туннеля, рухнул на пол. Нападавшего он не видел, но голос был ему знаком.

– Здравствуйте еще раз, доктор Свифт. Ваша коллега доктор Рейнольдс была столь любезна, что сообщила мне, где вы. Для этого оказалось достаточно удалить ей всего два пальца.

– Нет, мэм, ничего здесь не происходит. Прекрасный погожий день, семьдесят пять градусов [10]10
  По Фаренгейту. Примерно +22 по Цельсию.


[Закрыть]и в небе ни облачка.

У Адама Ронки, начальника службы безопасности лаборатории Ферми, был жизнерадостный чикагский акцент. Слушая его по телефону, Люсиль представила себе, как он выглядит: пухлый, румяный, средних лет. Беззаботный мужик, который нашел себе работу не особенно напрягающую.

– Доклады об инцидентах есть? – спросила она. – Любые признаки чего-нибудь необычного?

– Сейчас посмотрю. – Он зашелестел бумагами. – В четыре двенадцать охранник у западных ворот заметил в лесу какое-то движение. Оказалось, что это лиса. В шесть двадцать восемь пожарные выехали по тревоге на нейтринный детектор.

– Тревога?

– Скорее всего ложная. Какие-то неполадки в системе автоматического пожаротушения. Эта штука все время… – Его прервал треск помех. – Агент Паркер, прошу прощения. Начальник пожарной охраны вызывает меня по рации.

– Постойте! – заорала Люсиль, но он уже поставил ее на ожидание. Почти минуту она барабанила пальцами по столу, глядя на протокол разговоров Джорджа Осмонда. Лаборатория Ферми не слишком вероятна как цель террористов – там нет ни разработок оружия, ни радиоактивных материалов в приличных количествах. Но мистеру Осмонду, быть может, нужно нечто совсем иное.

Наконец Ронка вернулся на линию.

– Извините, мэм. Начальник пожарной охраны просил меня помочь. Да, так что вы…

– В чем он просил вашей помощи?

– Да он заметил парочку посторонних. Какая-то сумасшедшая с ребенком. Это бывает чаще, чем можно подумать.

Люсиль стиснула трубку. Она подумала о бывшей жене Свифта и их сыне, исчезнувших двое суток назад.

– Женщина за тридцать, блондинка, роста пять футов шесть дюймов? И с ней семилетний мальчик?

– Да, а откуда вы…

– Ронка, слушайте меня внимательно. У вас идет захват объекта террористами. Блокируйте лабораторию.

– Да постойте, я не…

– Вот что: я знаю директора чикагского отделения бюро. Сейчас скажу ему, чтобы прислал агентов. А вы примите меры, чтобы никто не покинул территорию!

Профессор Гупта знал, где он. Кладовая, где его заперли, находилась недалеко от детектора коллайдера – жемчужины в короне лаборатории Ферми. Сидя спиной к стене, он слышал низкий гул детектора и ощущал вибрацию пола.

Детектор имел форму гигантского колеса более десяти метров в высоту, и канал пучка служил для этого колеса осью. Протоны и антипротоны сталкивались прямо в центре колеса – в точке, окруженной концентрическими кругами приборов – дрейфовыми камерами, калориметрами, счетчиками частиц. Во время работы Теватрона эти приборы отслеживают траектории кварков, мезонов и фотонов, возникающих в высокоэнергетических столкновениях. Но сегодня не будет частиц, вылетающих из центра колеса – сегодня соударения пробьют дыру во вселенной, выпуская стерильные нейтрино в дополнительные измерения, и ни один прибор на планете не обнаружит их присутствия, пока они вновь не ворвутся потоком в наше пространство-время. Гупта услышал новые координаты цели, которые ввел Саймон, и вполне мог представить себе, где это случится. Примерно в тысяче километров к востоку, где-то на восточном побережье.

Профессор опустил голову, уставясь на пол. Это не его вина. Он никогда никому не желал зла. Конечно, он с самого начала знал, что его работа может потребовать жертв. Он знал, что Саймону придется применить некоторое давление к Кляйнману, Буше и Мак-Дональду, чтобы извлечь из них Einheitliche Feldtheorie. Но это неизбежно. Когда же уравнения окажутся у Гупты в руках, он постарается избежать любых актов насилия, которые могли бы омрачить демонстрацию единой теории. И он не виноват, если не исполняются его приказы. Все дело в развращенности человеческой натуры – русский наемник постоянно его обманывал.

В темноте кладовой послышался новый звук – далекое гудение. Это гудела высокочастотная система, генерирующая теперь поле для ускорения протонов и антипротонов. Каждый раз, когда частица облетала кольцо – а это происходило пятьдесят тысяч раз в секунду, – поле придавало ей ускорение. Не пройдет и двух минут, как протоны и антипротоны достигнут максимума энергии и сверхпроводящие магниты направят пучки навстречу друг другу. Профессор поднял голову и прислушался. Пусть нельзя услышать, как рвется пространство-время, но вскоре он узнает, удался ли его эксперимент.

Дэвид лежал навзничь на бетонном полу тоннеля. Саймон навис над ним, наступив на грудь. Дышать было трудно, встать – невозможно. Ловя ртом воздух, Дэвид схватился за кожаный ботинок, попытался столкнуть его с груди, но наемник лишь надавил сильнее, впечатывая каблук. Для верности он еще и направил «узи» в голову Дэвида, хотя и не собирался, очевидно, стрелять. Может быть, боялся, что срикошетировавшая пуля повредит трубу, а может, просто хотел поиздеваться.

Он давил каблуком на грудину Дэвида, а гудение сверхпроводящих магнитов становилось все громче, и пол туннеля задрожал.

– Слышите? – спросил Саймон, и потное лицо осклабилось. – Ускоряется. Осталось две минуты.

Дэвид извивался, сучил ногами, пытался колотить кулаками Саймона по ноге, но этот гад стоял как камень. Он был похож на человека, охваченного страстью, и смотрел с отвисшей челюстью на жертву, которую прижал к полу.

Дэвид почувствовал, что силы оставляют его. В голове пульсировала боль, порезы на лице кровоточили, и он плакал – плакал от боли и отчаяния. Это была его вина, целиком и полностью, от начала и до конца. Он думал, что сможет взглянуть на Теорию Всего безнаказанно, и теперь несет кару за грех гордыни, за дерзкую попытку прочитать мысли Бога.

Саймон кивнул:

– Больно, да? А ведь вы ощущаете это всего несколько секунд. Представьте себе, каково было жить с этим пять лет.

Превозмогая давление на грудь, Дэвид сумел набрать чуть воздуху в легкие. Пусть это и безнадежно, но он не сдастся без боя.

– Сволочь! – прохрипел он, ловя ртом воздух. – Сволочь и трус!

– Вам не испортить мне настроение, доктор Свифт, – усмехнулся наемник. – Я сейчас впервые за пять лет счастлив. Я сделал то, что хотели от меня мои дети. – Он обернулся на канал пучка. – Вот именно. То, что они хотели.

Дэвид замотал головой:

– Ты псих!

– Быть может, быть может. – У Саймона отвисла челюсть, мерзко болтался над нижней губой высунутый язык. – Но я это сделал. Как Самсон с филистимлянами, я обрушу столпы их дома на головы их.

Саймон сжал свободную руку в кулак, отвернулся на миг от Дэвида и уставился на стену туннеля.

– Никто не будет смеяться над моей могилой, – сказал он вполголоса. – Ни смеха, ни жалости. И ничего… – Голос у него сорвался, он заморгал, потер пальцами переносицу. Потом, снова поймав мысль, посмотрел злобным взглядом на Дэвида и вдавил сильнее каблук. – И все! И дальше – тишина!

Дэвид ощутил, как в груди что-то кольнуло, но не от давления тяжелого каблука. Он пристально всмотрелся в лицо наемника – тот был как пьяный. Челюсть отвисла, веки опускались. Потом Дэвид посмотрел на трубопровод с жидким гелием, который пытался пробить. Участок возле букв «НЕ» был невредим, но труба чуть изогнулась в нескольких футах слева, на стыке. Кажется, там образовалась небольшая утечка – не настолько, чтобы магниты перегрелись, но, очевидно, достаточно, чтобы слегка вытеснить из туннеля кислород. А так как гелий – второй после водорода самый легкий газ, он накапливается не внизу, а вверху туннеля.

Саймон поморгал еще.

– Ты что это делаешь? Что ты там увидел? – Он вытянул правую руку, опустил ствол почти ко лбу Дэвида. – Вот пристрелить тебя прямо сейчас, отправить ко всем чертям в ад!

Наемник тяжело дышал – симптом гипоксии. И еще – утрата координации движений. Дэвид поднял руки, будто сдаваясь. Может, все-таки есть еще шанс.

– Нет, не стреляйте! Умоляю, не надо!

Саймон презрительно дернул губой:

– Червяк, гнида! Ты…

Дэвид выждал, пока Саймон мигнет еще раз, – и тогда резким взмахом руки выбил у него оружие. Автомат застучал по полу, Саймон машинально перенес тяжесть с той ноги, которая давила Дэвиду на грудь, и Дэвид, схватившись двумя руками за ботинок, выкрутил его как штопор. Саймон свалился на пол.

«Автомат, – подумал Дэвид. – Нужно перехватить автомат, осталось меньше минуты».

Он вскочил, но пригнулся, чтобы не вдохнуть слишком много гелия. Секунды две он искал глазами «узи», который заехал под трубу пучка, почти двадцать футов по туннелю. Увидев, Дэвид бросился к нему, но поздно – не успел он сделать трех шагов, как Саймон схватил его за пояс и бросил в стену, а сам метнулся к автомату.

Секунду Дэвид только смотрел в ужасе, потом обернулся и бросился в другую сторону, к входу в туннель. Он бежал, гонимый инстинктом, думая только о бегстве, но бежать было некуда, если не отключить коллайдер. Саймон нагнулся и протянул руку за автоматом, Дэвид лихорадочно высматривал в груде обломков на месте решетки что-нибудь, чем заехать по трубе, а потом поднял голову и увидел электрокар. Тот до половины влез в дыру, повис в неустойчивом равновесии на шасси, а мотор продолжал крутить задние колеса в воздухе.

Он бросился к электрокару и услышал позади шаги – Саймон бежал по туннелю. Но стрелять он не стал – издали слишком опасно из-за возможности рикошета, – а потому в распоряжении Дэвида оказалась драгоценная секунда. Схватившись руками за желтую машину, он потянул ее на себя изо всех сил, но электрокар не поддался: он был тяжел, не менее четырехсот фунтов, а кузов его опирался на груду искореженного металла. Дэвид снова потянул – безрезультатно. Застрял, гадина!

Оказавшись в десяти футах, Саймон поднял автомат и прицелился. Дэвид испустил животный вопль вызова и отчаяния, наемник выстрелил – но Дэвид пригнулся для последнего рывка, и пули просвистели над головой. И в тот же миг электрокар покорился его воле и въехал в туннель.

Машина взбрыкнула, как бык, когда задние колеса коснулись бетона. Саймон резко опустил автомат и бросился вперед, к водительскому сиденью, но в последний момент тяжелые кожаные ботинки поскользнулись на битом стекле, и он рухнул на пути электрокара, неудержимо летящего к трубе.

Дэвид перепрыгнул выбитую решетку, бросился набок, покатился под прикрытие бетонной стены, и тут полыхнуло белым и раздался оглушительный взрыв.

* * *

Профессор Гупта услышал далекий хлопок, и секунду спустя стихло гудение сверхпроводящих магнитов. Еще несколько секунд – и в корпусе соударений стало тихо. Теватрон отключился.

Скорчившись в углу кладовой, Гупта слушал стук собственного сердца. Закрыв глаза, он видел перед собой морщинистый волнистый лист, тот же, что и в созданной им компьютерной имитации. Видел, как из этого листа вырывается рой стерильных нейтрино и летит между складками триллионом раскаленных добела углей. Здесь Гупта потерял сознание и ничего уже не видел, кроме черноты.

Он пришел в себя от пронзительных криков своих аспирантов. Они были где-то близко и голосами, полными муки, звали его. Заставив себя подняться, Гупта подполз к двери и ударил в нее кулаком с размаху.

Голоса приблизились.

– Профессор, это вы?

Кто-то нашел ключ, двери отперли. Первым Гупта увидел Ричарда Чана и Скотта Крински, которые бросились в кладовую и склонились к нему. Остальные вошли следом, сбившись в кучу. У Гупты так пересохло во рту, что он едва мог говорить.

– Ричард, что случилось?

У Ричарда слезы текли по щекам.

– Профессор! – Ему трудно было говорить из-за всхлипываний. – Мы думали, вас убили!

Как заблудившийся ребенок, он обхватил профессора руками. Тот высвободился.

– Что случилось? – повторил он громче.

Вперед вышел Скотт в криво сидящих на лице очках. У него на плече висел на ремне «узи».

– Мы выполняли инструкции Саймона, но за несколько секунд до столкновений в туннеле в секторе «Е-Ноль» произошел взрыв.

– Значит, соударений не было? И не было прорыва пространства-времени?

– Нет. Взрыв разрушил канал пучка, и Теватрон отключился.

Гупту окатило теплой волной облегчения. Слава богу!

– Мы сразу стали искать вас, – добавил Скотт. – Мы боялись, что Саймон вас убил, как и угрожал. – Он прикусил нижнюю губу: – Он убил Гэри и Джереми, мы нашли их тела возле входа «Эф-Два». Я взял один из их автоматов.

Гупта посмотрел на зловещее черное оружие.

– Где Майкл? – Он заглянул за спину Скотту и Ричарду, высматривая лицо внука. – Он не с вами?

Они беспокойно переглянулись.

– Э-э, нет, – ответил Скотт. – С тех пор как мы ушли из аппаратной, я его не видел.

Профессор помотал головой, аспиранты сгрудились возле, как стайка беспомощных младенцев. Они жалко провалились и теперь ждут прощения и новых указаний.

Злость на них придала Гупте новые силы. Он протянул руку к Скотту.

– Помогите мне встать, – велел он. – И дайте мне вот это.

Скотт без колебаний помог ему встать и протянул «узи». Гупта прижал оружие к бедру и вышел из кладовой.

– Мы возвращаемся в аппаратную, – объявил он. – Нужно отыскать Майкла и начать эксперимент заново.

Ричард посмотрел на него отчаянным взглядом.

– Но там серьезное повреждение кольца! Приборы показывают, что полдюжины магнитов выведены из строя!

Гупта нетерпеливо махнул рукой:

– Это мы починим, все необходимое у нас есть.

Он промаршировал через корпус соударений к выходу, а его аспиранты озабоченно потрусили сзади. Еще не поздно сделать новую попытку. Для ремонта канала пучка понадобится несколько часов, но если чуть повезет, можно будет накопить новый запас частиц к концу дня. И на этот раз поток нейтрино будет направлен на первоначальные координаты, пять тысяч километров над Северной Америкой. Величественные лучи вспышки протянутся по небу, когда наступит ночь.

Снаружи, за дверью, Скотт догнал профессора и осторожно взял его за локоть.

– Есть еще одна проблема, профессор, – сказал он. – Охрана лаборатории знает, что мы здесь. Трое охранников направлялись к аппаратной, как раз когда мы уходили.

Профессор даже не сбавил шагу, устремляясь к насыпи над туннелем.

– Это несущественно. Мы выполним наше предназначение, мы воссоздадим этот мир.

– Но у охранников оружие! И подходят все новые и новые!

– Я уже сказал, это безразлично. Полвека человечество ждало этого события, и более Einheitliche Feldtheorie не может оставаться сокрытой!

Скотт взял Гупту за локоть чуть крепче.

– Профессор, послушайте, прошу вас! Нужно уходить, пока нас не арестовали!

Гупта стряхнул его руку и поднял автомат, направив этому дураку в грудь. Остальные остановились, пораженные. «Имбецилы! Неужто они не понимают, что мы должныэто сделать?»

– Застрелю каждого, кто попытается меня остановить! Ничто в мире меня уже не остановит!

Скотт поднял руки, но не отступил, дурак – нет, он шагнул вперед.

– Профессор, будьте же благоразумны. Мы как-нибудь в другой раз обязательно попробуем, но сейчас нам надо…

Гупта прервал его выстрелом в сердце. Потом застрелил Ричарда, который опрокинулся спиной на асфальт. Остальные стояли, вытаращив глаза, – даже ума сбежать им не хватало. Взбешенный их глупостью, профессор стрелял, перечеркивая автоматом остолбенелые лица, и они падали, дергаясь как марионетки, и умирали. Гупта сделал еще несколько выстрелов, чтобы добить наверняка. Бесполезные люди, зря кислород только тратят. Он вернется один и выполнит свое предназначение.

Он направился к Вильсон-Холлу, шагая рядом с насыпью, но тут с дороги свернул и остановился черный «сабурбан», и оттуда выскочили трое в сером. Они притаились за машиной, направив на него пистолеты и крича какую-то неразборчивую чушь. «Вот еще глупцы, – подумал он. – Сегодня этой глупости неиссякаемый источник открылся».

Раздосадованный Гупта повернулся к ним и поднял автомат, но не успел нажать на спуск, как увидел желтую вспышку из дула пистолета. Девятимиллиметровая пуля помчалась по воздуху напрямик, как высокоэнергетический протон, пусть ей и далеко было до его скорости. Соударение раскололо череп Гупты, породив дождь частиц кожи, крови и мозга, разум профессора вырвался из нашей вселенной на свободу и растаял в безоблачном небе.

Возле входа «Эф-Два» гудели на холостом ходу моторами пожарная машина и «скорая помощь». Дэвид прибавил шагу, поспешил изо всех сил к серому зданию из шлакобетона. После взрыва в туннеле он потерял сознание и теперь понятия не имел, сколько прошло времени после расставания с Моникой. Двадцать минут? Тридцать? Он помнил страшные раны у нее в животе, хлещущую с обеих сторон кровь. Оставалось только молиться и надеяться, что «скорая» успела вовремя.

Когда до входа осталось ярдов двадцать, он увидел на земле тело под простыней, возле него стояли двое пожарных в полном снаряжении. Дэвид остановился, у него подкосились колени. Потом грудь сдавило, когда он увидел рядом слева еще один покрытый простыней труп. А еще левее двое медиков в синей форме затаскивали в машину носилки – и он успел заметить коричневое лицо с кислородной маской.

– Моника! – крикнул он, кидаясь к носилкам. Она была жива!

Но его перехватил третий медик:

– Эй, друг, полегче! – сказал этот парень, поймав Дэвида за локоть. – С тобой что стряслось?

Дэвид показал на носилки. Середина тела у Моники была забинтована, и одна рука тоже.

– Как она? Выживет?

– Не волнуйся, состояние стабилизировано. Потеряла много крови, но опасности нет. И пальцы тоже можно будет пришить. – Он с явной озабоченностью посмотрел на порезы на лбу у Дэвида. – Да тебе и самому помощь нужна.

Дэвид напрягся, шагнул назад, высвобождая руку. Он так тревожился о Монике, что начисто забыл о том, где побывал сейчас. Хотя он бросился под прикрытие стены перед тем, как электрокар пробил трубу, он знал, что выскоэнергетические протоны порождают страшное количество неприятных вторичных частиц.

– Не прикасайся, – предупредил он. – Я был в туннеле и могу фонить.

У парня шевельнулись усы. Он шагнул назад и обернулся к ближайшему пожарному.

– Алекс! Быстро померяй радиацию у этого друга!

Алекс подскочил со счетчиком Гейгера. Если Дэвид попал под дождь частиц из разбитой трубы, счетчик покажет наличие радиоактивности у него на одежде или на коже. Дэвид затаил дыхание, пока пожарный водил перед ним счетчиком от головы к ногам.

Потом пожарный выпрямился.

– Не светит, – сказал он. – Чистый.

Дэвид присвистнул с облегчением. Может, какая-то доза радиации ему и досталась, но не смертельная. Благодарение Богу и бетонной стенке.

– Надо послать людей на вход «Е-Ноль», – сказал он пожарному. – Чтобы закрыть этот сектор туннеля для доступа. Там еще один труп – хотя от него немного осталось.

Алекс покачал головой:

– Господи Боже мой, что сегодня творится? У нас тут люди стреляют друг в друга из «узи», полоумный подросток устраивает разгром, а теперь ты мне про еще один труп…

– Постойте! Подросток, вы говорите?

– Ага, какой-то свихнутый. Орал как резаный на стоянке возле аппаратной и разнес всю аппаратуру в грузовиках… эй, ты куда собрался?

Дэвид пустился бежать. Пока пожарные кричали ему вслед и тянулись к рациям, он успел обогнуть здание. Остался последний участок пути, последние пятьсот ярдов. Он был один, чуть не падал от усталости, но нашел в себе силы бежать дальше вдоль круглой насыпи, мимо главного инжектора, источника антипротонов, бустера и накопителя, и наконец добрался до продолговатого здания, где размещалась аппаратная Теватрона.

На полной скорости он влетел на парковку, где стояли грузовики Гупты. Прежде всего он заметил два черных «сабурбана» у выходов, блокирующие стоянку. Потом – Карен и сидящего на капоте Джонаса. Рядом стояли два агента ФБР, и один протягивал Джонасу калорийный батончик, а другой подавал Карен стакан с водой. Агенты эти были на удивление цивилизованными: никто из них не полез за пистолетом, когда Дэвид подбежал к ним. Один даже улыбнулся, видя, как Джонас бросился отцу на шею.

Подождав, пока отец и сын закончат обниматься, агенты отвели Дэвида в сторону и обхлопали карманы, проверяя, что он без оружия. Потом к ним подошел их начальник – жизнерадостный седовласый джентльмен со значком Нотр-Дам на лацкане.

– Агент Коули, – представился он, пожимая Дэвиду руку. – Как вы себя чувствуете, доктор Свифт?

Дэвид настороженно на него посмотрел. С чего это они такие сладкие?

– Спасибо, хорошо.

– Ваша бывшая жена уже рассказала нам, через что вам пришлось пройти. Везучий вы человек, доктор Свифт. – Он стал серьезным. – Почти все погибли, к сожалению. И профессор Гупта, и все его аспиранты. Это была бойня.

– Так вы знаете про Гупту? И про то, что он собирался сделать?

– В общих чертах. По дороге сюда меня проинформировала агент Паркер. Но кое-какие вопросы у нас еще остались. И мы были бы весьма признательны, если бы вы смогли поехать в наш офис и помочь нам заполнить пробелы в наших знаниях. Конечно, когда вас перевяжут, – добрым дедушкой улыбнулся агент и стиснул Дэвиду плечо.

Его эта фальшивая вежливость, конечно, не обманула. Цель у ФБР была все та же, а пряник вместо кнута – просто смена тактики. Прежняя попытка не удалась, вот они и пробуют новое.

Дэвид улыбнулся в ответ:

– Конечно, всегда пожалуйста. Но сперва я хотел бы увидеть Майкла.

– Майкла? Вы говорите о внуке профессора Гупты?

– Да, хочу посмотреть, как он. Вы же знаете, он аутичен.

Агент Коули подумал секунду.

– Да, конечно, поговорите с ним. Хотя он не слишком разговорчив. Когда мы его нашли, он орал так, что чуть не лопался, а сейчас от него слова не добиться.

Положив руку Дэвиду на спину, агент повел его к одному из грузовиков Гупты. Подойдя, Дэвид увидел кучу разбитого компьютерного железа – похоже, что его сбросили из задней двери. Агенты ФБР уже отгородили зону желтой лентой, но вряд ли они сумеют из этой груды мусора извлечь что-нибудь полезное. Все компьютеры, на которых Гупта моделировал разрыв пространства-времени, были открыты, жесткие диски вынуты. И по всей парковке валялись блестящие осколки дисков памяти.

Майкл стоял за пределами огороженной лентой зоны в окружении еще двух агентов. Руки у него были скованы за спиной, но вроде бы это его не волновало – он смотрел на груду разбитого железа радостно, как на подарок в день рождения. Никогда Дэвид еще не видел его таким довольным.

По жесту Коули сторожившие Майкла агенты отошли на шаг назад.

– Вот он, доктор Свифт. Устроил здесь жуткий разгром, но сейчас успокоился.

Дэвид в удивлении смотрел на разбитые платы, микросхемы, диски, на которых – пусть и недолгое время – хранилась единая теория. И понимал, как сильно недооценил он Майкла. Хотя мальчик стал жертвой козней своего деда, Дэвид был уверен, что никогда Майкл не откроет теорию агентам ФБР, как бы они его ни допрашивали. Он ведь в конце-то концов праправнук Эйнштейна. Как Кляйнман сдержал обещание, данное Herr Doktor'у, так и Майкл сдержит обещание, данное Кляйнману.

Дэвид улыбнулся мальчику и показал на кучу обломков:

– Майкл, это ты сделал?

Мальчик подался вперед, губами почти к уху Дэвида:

– Так было надо, – прошептал он. – Это ненадежное место.