Текст книги "И.о. поместного чародея. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Мария Заболотская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 40 страниц)
Глава 12, в которой путешествие к заброшенному храму воссоединяет не только старых друзей, но и заклятых недругов, а мотивы Аршамбо начинают выглядеть не столь уж благородно
...Ожидания мои оправдались: лжеаспирант, которого я безжалостно растолкала, и слышать не хотел о том, чтобы подниматься столь рано. Леопольд стонал, корчил зверские рожи и утверждал, что еще не миновала полночь – хотя за окном к тому времени начало светать.
– Вы не желаете говорить, куда мы отправляемся, – сварливо огрызался он, – и что прикажете мне думать по этому поводу? Если мы сбегаем из столицы из-за серьезных неприятностей с законом, то я желаю об этом знать до того, как мы первый раз заночуем под придорожным кустом или начнем прятаться в темных углах от каждой тени. Куда мы направляемся – на Север или на Юг? Сколько недель мы проведем в пути? Скоро начнутся морозы, а на Севере они куда более лютые и ранние!
– Будьте вы неладны, магистр! – наконец сдалась я. – Мы едем всего лишь к храму около Козерогов, по поручению господина Аршамбо! Морозы там ударят ровно в то же время, что и в Изгарде!
– Ах, к храму!.. – протянул Леопольд глубокомысленно, но я решила, что магистр попросту тянет время, и не обратила должного внимания на его посерьезневшую физиономию.
Наскоро собрав необходимые вещи, я с трудом натянула на отросшие волосы шапку – одну из тех, что связал мне некогда демон, – и мы со лжеаспирантом, взгромоздившись на наших скакунов, покинули дом ученого мага, в очередной раз вызвав неудовольствие слуг излишней суетой в утренний час.
Не успели мы свернуть в соседний переулок, пустой и безлюдный по причине раннего часа и весьма промозглой погоды – впрочем, куда более теплой, чем полагалось в эту пору года, – как Леопольд заявил, что непременно должен вернуться к дому Аршамбо за какой-то потерянной при сборах мелочью.
– Бесы б вас побрали, магистр... – привычно выбранилась я, но согласилась подождать, рассудив, что с Леопольда сталось бы обнаружить пропажу у городских ворот, и уж тогда мне пришлось бы ждать его не менее часа, либо же терпеть нескончаемые жалобы до самых Козерогов.
Погрузившись в размышления о погодных причудах нынешней удивительно теплой зимы, которые все менее походили на случайность, я не сразу сообразила, что магистр Леопольд отсутствует куда дольше, чем это требовалось для возвращения от дома Аршамбо – пусть даже его мул охромел бы на все четыре ноги сразу.
– Дьявольщина, да он все-таки сбежал! – потрясенно сказала я Гонорию, и конь одобрительно фыркнул, явно находя поступок магистра весьма разумным.
Несмотря на то, что именно этого в глубине души я и ожидала от магистра Леопольда, поступок этот застал меня врасплох. Откровенно говоря, я чертовски боялась и мне нужна была хотя бы иллюзия поддержки. Что стоило магистру сбежать чуть позже!.. Огорченно вздыхая, я пришпорила коня и направилась к городским воротам, которые должны были открыться к этому времени.
Стражники внимательно осмотрели меня, однако при себе у меня имелось письмо с печатью мессира Аршамбо, а сбруя Гонория была покрыта эмблемами Академии, что могло закономерно вызывать неприязнь – но не подозрения. Если среди них и остался кто-то, получающий тайное жалованье от Лиги Чародеев, то нарочный с письмом от мага вряд ли показался ему достойным внимания – в прежние времена чародейские гонцы сновали взад-вперед как пчелы. Меня без особых проволочек выпустили из столицы, бросив в спину: «Проваливай, чародейский лизоблюд!», и я, проезжая по предместью, утерла вспотевший от волнения лоб.
За городом, над покрытыми инеем полями, со свистом гулял ледяной ветер – впрочем, в иные времена здесь лежал бы глубокий снег, а заносы на дороге достигали бы местами человеческого роста, так что жаловаться на погоду нынче было грешно. Я надвинула шапку пониже, подняла воротник старомодного плаща, доставшегося мне от Аршамбо, и прикрикнула на Гонория, норовящего перейти на тихий ход.
– Пошевеливайся, ленивый бурдюк! Если меня схватят, то ты очутишься в учебных конюшнях Академии, и адепты мигом сгонят с твоих боков лишний жирок!
Уж не знаю, хорошо ли представлял Гонорий как сложится его судьба после расставания со мной, и заставили ли мои слова его задуматься, но ногами он начал перебирать чуть быстрее, и я воспряла духом: к храму мы должны были прибыть задолго до наступления сумерек. Впрочем, солнце сегодня куда больше походило на луну – небо, как и холмы на горизонте, были затянуты мутной льдистой дымкой, из-за которой краски дневного света выцвели, а само светило лишь изредка поблескивало сквозь низкие облака точно серебряная монета. Сегодня мир людей до странности напоминал полнолунное ночное королевство духов, и мне с каждой минутой все меньше нравилось это сходство. Однако даже такой день выглядел предпочтительнее ночи, и хоть в храмовых подземельях было не видать лучей солнца, спускаться туда в темноте мне отчего-то не хотелось.
Разумеется, я не хотела останавливаться даже ради кратковременной передышки, и стоически терпела тряскую рысь Гонория, к которой так до сих пор и не привыкла. То и дело я оглядывалась, чтобы убедиться в том, что дорога за моей спиной все так же пустынна. Никто всерьез не доверял затянувшейся оттепели и в путь сегодняшним утром отправлялись немногие – мне встречались только местные крестьяне да пара монахов, которых даже издали нельзя было спутать с чародеями. Постепенно я успокоилась, и поворачивала голову назад все реже. Именно поэтому появление за моей спиной всадника стало для меня вдвойне неприятным сюрпризом.
Я невольно натянула поводья, остановив коня, и пару секунд вглядывалась в силуэт, быстро движущийся в мою сторону: неизвестный путник относился к своему скакуну с куда меньшей жалостью, чем я к Гонорию, и не жалел шпор.
– Вот дьявол! – с крайней досадой пробормотала я. – Искен?!
И в самом деле, то был Искен Висснок, которому явно не терпелось со мной побеседовать. Я было пришпорила Гонория и вынудила беднягу перейти на галоп, чему тот выразительно противился, однако спустя пару минут опомнилась.
– А ведь ты прав, друг мой, – пробормотала я, вновь потянув за поводья. – Кой черт устраивать гонку, если Искен наверняка знает, куда я направляюсь и зачем?.. Эта дорога ведет в сторону Козерогов, и даже если я загоню тебя до смерти, то смогу опередить его на полчаса, не более, но вернее будет сказать, что ты меня сбросишь в ближайшую канаву, как только для этого представится случай...
Итак, я остановилась и стала ждать, пока Искен меня нагонит. Ни одна светлая мысль так и не посетила мою голову, и мне до последнего было невдомек, чем же обернется наш разговор. Мне полагалось молчать о причине, вынудившей меня отправиться в эту поездку, но раз уж мы с Искеном встретились на пустынной дороге между Изгардом и Козерогами – о цели моего маленького путешествия он знал едва ли не больше, чем я сама. Единственное, что я могла попытаться скрыть – так это существование формулы, способной открыть портал, однако и здесь меня постигло разочарование, так как первым, что произнес бывший аспирант магистра Аршамбо, были слова:
– Формула! Отдай мне ее!
– Еще чего! – огрызнулась я и заставила Гонория слегка попятиться, пусть даже в этом и не имелось никакого смысла.
– Мне надо взглянуть на нее, – Искен говорил прерывисто, то ли от волнения, то ли от быстрой езды. – Это для твоего же блага! Понимаю, что ты мне не доверяешь, но я должен проверить...
– Для моего блага будет весьма полезно, если ты уберешься отсюда, – проворчала я, слегка успокоившись: Искен, как мне показалось из начала нашей беседы, не собирался действовать силой.
– Аршамбо наплел тебе с три короба, – торопливо и горячо убеждал меня молодой чародей, спешиваясь. – Но я уверен, что он намеренно умолчал о многих важных обстоятельствах, касающихся этого портала! Да, он составил формулу, позволяющую тебе войти туда, но есть ли в ней та часть, что отвечает за успешное возвращение? Он показывал тебе перевод тех надписей, что ты скопировала в подземелье? Ты знаешь, что было написано на стенах?
Эта лавина вопросов заставила меня растеряться – Аршамбо и в самом деле не рассказал мне ничего о храме, просто сунув мне в руки заклинание-ключ, и заверил, что оно сработает как надо. Но я не желала показывать бывшему аспиранту, что пробелов в моих познаниях едва ли не больше, чем самих знаний.
– Магистр дал мне подробные инструкции! – ответила я, придав себе высокомерный и самоуверенный вид. – И если я буду им следовать...
– Рено, ты хоть понимаешь, что за смысл заключен в той формуле? – проникновенно спросил Искен, и этот прямой вопрос загнал меня в угол: я и в самом деле не знала старого языка, так что заклинание-ключ мне предстояло произнести бездумно.
– Нет, – честно ответила я, – но это не значит, что я дам тебе ее прочитать!
– Рено, выслушай меня, умоляю, – видно было, что Искену с трудом даются просительные интонации, совершенно ему не свойственные. – Я ведь принимал участие в переводе этих надписей, я знаю, что в них говорится. Да, для того, чтобы открыть портал, нужен ключ и мне известно, что Аршамбо сумел составить его благодаря каким-то твоим опытам, но это не...
– Откуда ты это знаешь? – перебила я его, подозрительно уставившись на бывшего аспиранта.
– От магистра Леопольда, – не стал юлить тот. – Он рассказывал мне все, что происходит в доме Аршамбо, мы встречались с ним каждый вечер...
– Так это к тебе он смылся, едва мы отправились в путь! – воскликнула я.
– Конечно. Я сказал, что он должен немедленно уведомить меня, как только ты направишься к храму, иначе ты станешь жертвой замысла ученого хитреца.
– И где этот предатель? – прошипела я, вперив гневный взгляд в пустынный горизонт, ожидая, что там сейчас покажется мул магистра.
– Сказал, что ему нужно вернуться за какой-то мелочью, – пожал плечами Искен. – Должно быть, сбежал, посчитав, что и так сделал все, что мог.
Если бы всего пару часов назад я не подумала ровно то же самое, не дождавшись магистра, то, спору нет, согласилась бы с молодым чародеем, однако теперь мне начало казаться, что мотивы поступков Леопольда несколько затейливее, чем я думала до сей поры.
– Видят боги, лучше бы ему и впрямь сбежать, – злость все еще душила меня, однако несколько тревожных мыслей, пришедших мне в голову одна за другой, заставили меня охолонуть. – Ладно, к лешему этого забулдыгу... Ну, раз ты здесь, Искен, и притом горишь желанием раскрыть мне пару– тройку секретов, то не тяни беса за хвост. В чем, по-твоему, обманул меня магистр Аршамбо?
Искен не привык говорить правду безо всякого торга и уловок. Он запнулся, однако сделал над собой усилие и произнес:
– Когда мы закончили работу над переводом тех записей, что ты скопировала в подземелье, Аршамбо, изучив их, приуныл и сказал, что ключ он, быть может, и подберет, а вот что делать с заклинанием расплаты – он не знает, поскольку ничего подобного он ранее не встречал. Видишь ли, на стене было написано, что открыть портал и войти в него, не понеся за то наказание, можно только в один-единственный день: день урожая, который празднуется в конце лета. Оттого крестьяне, чьи истории ты читала, и смогли попасть в храм – путь открылся по старой памяти. В другие же дни посещать те края людям заказано, и уж если они решились на подобный поступок – то должны будут заплатить. Магистр не захотел так долго ждать и решил воспользоваться тобой, причем ты же сама и подсказала ему этот выход...
– Я?!
– Конечно, ты, – поморщившись, ответил Искен: тема эта была ему неприятна, так как вынуждала признаться в том, что он знает о моих бедах куда больше, чем он пытался показать ранее. – Кто рассказал полоумному ученому – между прочим, не отличающемуся особой изобретательностью во всем, что не касается треклятой науки! – как Сальватор Далерский пытался активировать проклятый артефакт с твоей помощью? Разумеется, тут уж и Аршамбо смекнул, как провернуть дельце так, чтобы расплачиваться пришлось не ему. Сам бы он до такого, возможно, и не додумался, но пример был превосходен, и он не сумел удержаться от искушения.
О случившемся в Эсворде четыре года тому назад я не любила вспоминать, и слушать пересказ случившегося из уст Искена было вдвойне нестерпимо. Однако к понятной досаде примешалось и другое чувство, усилившее ее горечь. Мое чутье подтверждало слова Искена: я и в самом деле зря поделилась с Аршамбо этой историей – ученый мог сделать из нее именно те выводы, о которых говорил молодой чародей.
Я помрачнела, и Искен без труда заметил, что его слова попали в цель.
– Ты не должна приближаться к храму, Рено, – продолжил он, вложив в голос добрую толику сердечности и пристально глядя на меня своими ярко-синими глазами. – Не исполняй просьбу Аршамбо, отдай формулу мне, и я попытаюсь найти заклинание, нейтрализующее чары расплаты, наложенные на портал...
– И чем же придется расплатиться? – с подозрением спросила я.
– Магической силой, разумеется, – Искен вновь поморщился, ведь для любого мага потеря силы если не была равнозначна смерти, то, по меньшей мере, сулила безвестное существование в нищете до конца дней своих. Чем сильнее изначально был маг – тем разительнее менялась его жизнь после подобной потери, и оттого талантливым чародеям вроде Искена рассуждать вслух о подобном было особенно неприятно.
– Если я правильно понял расчеты Аршамбо, то магу моего уровня это грозит потерей силы на десятилетие, не менее. Самого магистра это, конечно, не сведет в могилу, однако он вряд ли в будущем сможет колдовать даже с помощью вожделенного артефакта – в его теле силы не останется даже на то, чтоб образовать магическую связь с короной. А вот что касается тебя... Не хочу обижать тебя, Рено, но я говорю об очевидном: ты очень слабый маг, воздействие чар расплаты для тебя станет фатальным. Могу побиться об заклад, ты не выйдешь из подземелья, и магистру останется только выждать день-другой, спуститься вниз по твоим следам и подобрать корону – видимо, он уверен, что голодным болотным гоблинам она без нужды.
– Аршамбо не мог поступить со мной так! – воскликнула я, безуспешно пытаясь поверить в свои же слова.
– А почему же его сейчас здесь нет? – вкрадчиво спросил Искен.
– Его настиг приступ каменной гангрены, – упрямо отвечала я, мрачнея все больше.
– Как своевременно!
Мне нечего было ему возразить, слова Искена звучали крайне убедительно. Однако нельзя было забывать, что стояло нынче на кону, и я изо всех сил сопротивлялась желанию ему поверить. "Ради короны он соврет что угодно. Его послали за тем, чтобы выманить у меня формулу и именно это он пытается сейчас сделать! Говорит, что меня хочет использовать ученый маг, но куда вероятнее, что он сам преследует эту же цель, и стоит мне поверить, как голова моя пропадет!" – говорила я себе, с усилием отводя взгляд от красивого лица, выражавшего сейчас сочувствие и симпатию – те самые чувства, которые я когда-то надеялась пробудить в молодом чародее, но понесла жестокое наказание за свою глупую доверчивость.
– Рено, – Искен терял терпение. – Ты из чистого упрямства сейчас отрицаешь очевидное! Но ты не можешь не признать, что я заронил сомнения в твою душу, и одного этого должно хватить для того, чтобы ты отказалась от мысли добыть корону самостоятельно. Речь идет о слишком серьезном риске, чтобы полагаться на честность – честность чародея, Рено, уж ты-то должна знать, что она из себя представляет!..
Тут в его голосе зазвучали нотки горечи, показавшейся мне неподдельной, и сердце мое заныло. Еще чуть-чуть – и я бы повернула Гонория, однако резкий порыв ветра заставил меня поперхнуться и закашляться, а когда я утерла заслезившиеся глаза, то почувствовала, как жгут холодом кожу запястий и лба знакомые чары, напоминая о том, что в путь сегодня я отправилась не только лишь по воле ученого чародея.
– Допустим, ты говоришь правду, – медленно произнесла я, взвешивая каждое слово. – Но это ничего не изменит, Искен. Я должна выполнить это поручение, у меня нет иного выхода. Мои враги слишком сильны, мне не выдержать этого противостояния, и если я поверну сейчас в сторону – это станет началом непрерывного бегства, на которое, боюсь, у меня не достанет сил...
– Тебе не по силам эта задача, – промолвил Искен, резко мотнув головой от досады, но тут же выражение его лица изменилось – на нем отразилась тревога. Спустя мгновение я поняла, чем она была вызвана – издали, из гущи тумана, плотно затянувшего подножие холма, на котором мы находились, донесся дробный стук копыт: кто-то мчался по нашим следам. Меня этот звук хоть и взволновал, но не насторожил – я давно уж ожидала услышать нечто подобное. И когда я смогла разглядеть всадников, приближающихся к нам, то не сдержала улыбки. Их нельзя было не узнать: один из них оказался долговяз, сутул и восседал на своем муле с грацией, свойственной собаке, перепрыгивавшей высокий забор, да так и застрявшей на его верху – разумеется, речь шла о магистре Леопольде. Второй был невысок, кругловат и сочетание ярких цветов его плаща с разноцветными перьями на наимоднейшей шляпе могло смутить даже видавших виды столичных франтов, однако я уже успела привыкнуть к тому, что демоны питают слабость к вычурным одеяниям, а глаз их воспринимает цвета несколько иначе, чем это свойственно людям.
Не помня себя от радости, я спешилась и побежала навстречу своим друзьям, которых недавно считала едва ли не навеки потерянными.
– Похоже, вы вновь не получите хорошей рекомендации от своего прежнего хозяина, – растроганно и чуть виновато сказала я демону, заметив, что на попоне его лошади красуется герб Стеллы ван Хагевен, вряд ли способной столь щедро одарить своего бывшего подчиненного на прощание. Мелихаро обнял меня с прежней сердечностью, а вот магистр Леопольд сначала попытался избегнуть моих объятий, с опаской на меня косясь – чародей справедливо не был уверен в том, что я так уж рада его видеть.
– Экий вы гнусный предатель! – с укоризной промолвила я, протягивая к нему руки. – Я была уверена, что вы сбежали!
– Взбредет же вам в голову всякая чушь, – Леопольд, вздохнув с деланным возмущением, покорился судьбе и позволил себя обнять, впрочем, явно ожидая, что я вот-вот передумаю и отвешу ему смачного пинка. – Я попросту устал от ваших глупостей, несносная девчонка. Нет, я догадывался, что для девицы вашего склада ума беседы с полоумными учеными окажутся опасными, и оттого не ждал ничего хорошего от этой затеи со лжеаспиранством!.. Но вы превзошли саму себя – вляпаться в такое скверное дело! Я никогда не имел склонности кого-то спасать и переубеждать, и решил, что пусть мозги вам вправляют эти молодые люди, так рьяно пекущиеся о вашей судьбе. Ну а так как оба они те еще прохвосты, то пусть делают это по очереди – заодно пусть истратят друг на друга излишки хитрости и язвительности.
– Старый мерзавец! – прошипел Искен, явно не ожидавший подобного поворота. – Какого дьявола вы не отправились на все четыре стороны? Неужто мало было того кошеля с золотом, что я вам дал? Чья-чья, а ваша шкура обязана поистрепаться в этой передряге, уж в этом я готов поклясться!..
– Но-но! – Мелихаро, вздернув нос, решительно занял позицию между молодым чародеем и магистром. – Хитрый хрыч, конечно, тот еще подлюга, но не всяким лощеным двуличным соплякам позволено его судить. Хотя, признаю, вы, мессир Висснок, были чрезмерно щедры к нему – теперь этот пьяница не просохнет еще года три, если, конечно, останется жив после этого треклятого приключения.
– Рено, отчего твои приятели при встрече со мной так напрашиваются на взбучку? – в бешенстве процедил Искен, делая вид, что не замечает, как лезут ему в нос разноцветные перья со шляпы Мелихаро.
– Быть может, потому, что вы, будучи от природы и по происхождению расчетливым и гнусным типом, причинили немало горя госпоже Каррен, и мы, являясь ее настоящими друзьями, не в силах спокойно смотреть на вашу хитрую смазливую физиономию? – демон не собирался уступать ни пяди и явно был готов к драке.
– Да вы никак рехнулись! – воскликнула я, в свою очередь успев втиснуться между ними и энергично растолкать в стороны. – У нас совершенно нет времени на...
– У нас будет полно времени, если вы откажетесь от дурацкой идеи потакать зарвавшемуся ученому-неудачнику, которому стукнула в голову идея свести в могилу сначала вас, а затем и добрую половину княжества! – сварливо отозвался Мелихаро, тут же позабыв о своей ссоре с молодым чародеем, и я застонала: похоже, мне предстояло повторить тот самый спор, что я вела только что с Искеном.
– Магистр Аршамбо всего лишь хочет изменить этот мир к лучшему! – я ощутила обиду за ученого, которого все наперебой обвиняли в тайном умысле худшего рода, тем самым подвергая сомнению и мою проницательность – ведь я поверила в искренность Аршамбо и сама вызвалась помочь ему.
– Пфф! – фыркнул демон с крайним презрением. – Человек, который не в силах поддерживать порядок под крышей собственного дома, изменит этот мир к лучшему? Не смешите меня, госпожа Каррен! Посмотрите на его дом и его слуг – и увидите мир, устроенный по его усмотрению! Беспорядок и запустение во всем, что не касается его научных опытов, пара-тройка приближенных обманщиков, изображающих интерес к его изысканиям, но преследующих тайную цель поживиться, – тут Мелихаро одарил выразительным взглядом Искена, однако стыдно стало и мне самой, – да распустившиеся слуги, беспрепятственно разворовывающие все, до чего дотянутся их немытые руки. А если по нелепой случайности рядом с ним появится честный человек, то у Аршамбо даже не хватит ума его сберечь!
– Именно так! – поддакнул магистр Леопольд. – Вспомните, какие отвратительные гренки нам подали в первый день!..
Речь демона нашла поддержку даже у Искена, который, как оказалось, готов был пойти на невероятные жертвы ради того, чтобы меня переубедить.
– Он прав, Рено, – тут он повернулся к Мелихаро. – Хоть это и не значит, сударь, что я забуду иные ваши дерзкие речи и не заставлю вас попросить за них прощения, перед тем повыдергав все перья из вашей шляпы!..
Демон открыл было рот, чтобы ответить Искену в том же духе, но я, поняв, что только зря потрачу время, выслушивая их перебранку, перебила его:
– Господа, вы можете следовать за мной или остаться здесь и продолжить ваши прения, но это ничего не изменит. Я еду к храму и попытаюсь открыть портал. Подумайте хорошенько и признайте, что этого не избежать – раз магистр Аршамбо подобрал ключ к этой двери, значит, кто-то ним рано или поздно воспользуется, и, скорее всего, мы еще пожалеем, что предпочли пройти мимо. К тому же, я предпочитаю верить, что в этом княжестве все-таки нашелся человек, способный переменить мир к лучшему, и не желаю слышать, как его очерняют те, что сами его недавно обманывали. Вы со мной?
Пререкания не затянулись слишком уж надолго – все хорошо знали мой характер, и, к тому же, у каждого из присутствующих, исключая разве что магистра Леопольда, имелся свой резон для того, чтобы неотлучно сопровождать меня.
