Текст книги "И.о. поместного чародея. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Мария Заболотская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)
Глава 4, в которой герои находят в подземелье что-то весьма важное и загадочное – то есть, грозящее новыми неприятностями вдобавок к старым
Несмотря на усталость, я долгое время не могла заснуть. "Завтра же вечером я сбегу, – сурово говорила я себе, но в памяти моей вместо письма Каспара раз за разом всплывало наше прощание с Мелихаро, и на душе становилось так грустно, точно кто-то на ухо напевал мне тоскливую песню об уходящих навсегда друзьях. «Ну уж нет, – злилась я сама на себя. – Если я решу, что мне нельзя уезжать из Изгарда до тех пор, пока я не узнаю, куда подевался демон – точно придется оставаться здесь на зимовье. Хватит с меня поисков Каспара. Что толку себя обманывать – у меня отвратительно получается кого-либо искать!».
Истекал восьмой день с тех пор, как я прибыла в Изгард, и к ним следовало прибавить те три недели, что пролетели здесь, пока мы шатались по Темной Дороге. Выходило, что письму от Каспара уже больше месяца. Следы магистра могли затеряться окончательно, пока я улаживала дела Леопольда и подыгрывала Искену... Голос разума нашептывал мне, что это и есть лучший исход, но другой, куда более громкий, твердил: "Недаром рядом с тобой не задерживаются друзья – кому нужен человек, видящий кругом подвох, обман и злой умысел, вместо того, чтобы просто приходить на помощь?".
Сон одолел меня лишь поздней ночью, когда я до одури наслушалась, как тоскливо подвывает в лесу нечисть, которую мы лишили логова. Неудивительно, что с утра даже малочувствительный к настроению окружающих магистр Леопольд, завидев выражение моего лица, почуял беду и вызвался сходить за водой, но тем самым разозлил меня еще больше. Пробурчав: "Еще чего! Утопите и варить кашу мы будем в сапоге Искена, не иначе!", я выхватила котелок из рук магистра и, конечно же, едва сама его не утопила. Мой взгляд на мир не исправил даже сытный завтрак – я становилась все мрачнее, и когда Искен словно невзначай заговорил о том, что к раскопкам разумнее было бы приступить, когда погода улучшится (ночью вновь начал моросить дождь), я разразилась проклятиями и заявила, что мы будем копать, даже если с небес будет литься расплавленный свинец. Тут же выяснилось, что за лопатами нужно идти в деревню, и вновь мы потратили непозволительно много времени на всяческие ерундовые споры – что до похода за лопатами, что после. Так, например, в деревне мне удалось купить, помимо лопат, и лапти с запасом онучей для магистра Леопольда.
– Я это не надену! – произнес с ужасом магистр, когда я поставила перед ним обновку. – И у меня есть какие-то принципы!
– Действительно, – бросил Искен, проходя мимо, – Все же наше сословие не может опускаться до...
– Мессир, – сказала я, обращаясь к Леопольду, – то, что я раздобыла вам обувь, не значит, что вам придется принять участие в раскопках. Спите хоть весь день, черт с вами.
– Ах, ну это совсем другое дело, – тут же отозвался Леопольд и принялся сноровисто наматывать онучи.
Аспирант, судя по выражению его лица, все больше сомневался в том, что ему впрямь так уж нужен подземный ход, пусть даже он ведет к десятку самых прекрасных храмов Иного Края. Я, напротив, старалась убедить себя, что этот ход мне чертовски необходим – иначе зачем бы мне тратить столько времени на его поиски? "Я узнаю, зачем они хотят открыть проклятую дорогу в храм духов! – свирепо думала я. – И пойму, отчего Искен решил, будто я шпионю за Аршамбо! Чем меньше тайн за моей спиной – тем лучше!". Разумный человек, конечно, заметил бы серьезный изъян в моих размышлениях – и не один! – но я продолжала орудовать лопатой, идя вдоль линий, намеченных Искеном. До того аспирант, как и положено, обошел всю площадку, пытаясь нащупать с помощью магии, есть ли под землей пустоты – но не преуспел. Впрочем, это заклинание всегда считалось одним из самых ненадежных, так что нам ничего не оставалось, как начать снимать верхний слой почвы в поисках остатков фундамента.
Почва здесь хоть и была легкой, песчаной, но после разрушения стен смешалась с огромным количеством дробленого камня. Самые крупные обломки аспирант успешно левитировал, но после каждого такого случая ему нужно было немного отдохнуть.
– Искен, у тебя же нет разрешения от Лиги на раскопки? – запоздало догадалась спросить я, остановившись, чтобы перевести дух.
– Я всего лишь изучаю развалины углубленно, – ответил Искен. – Истинные ученые должны понять мое рвение. Кстати, странно слышать, что тебя интересует законность происходящего, дорогая. Уж не бросишься ли ты сейчас закапывать то, что мы уже откопали?
Я скривилась, насмешка в голосе Искена была слишком очевидной, чтобы на нее стоило реагировать.
Вскоре оказалось, что сегодня мы, как истинные олухи, в точности повторили вчерашнюю ошибку, не применив перед раскопками ни одного распугивающего заклинания – земля кишела всяческими подземными гадами. Я постоянно возносила хвалу высшим силам за то, что нынче на дворе стоит поздняя осень – в такое время размножались лишь немногие виды нечисти. Если бы мы, на свою беду, наткнулись на подземное гнездо самки с детенышами, то лопаты явно бы не достало для того, чтобы уберечь свои ноги, руки, да и голову тоже.
После того, как пришлось в третий или четвертый раз лупить столь неблагородным оружием по зубастой мерзкой пасти, внезапно появившейся из-под земли и обдавшей нас при этом фонтаном грязи, мы устало переглянулись и решили все-таки задействовать какую-нибудь формулу, от воздействия которой обитатели почвы решили бы перебраться куда-нибудь подальше.
Заклятия, подразумевающие вспышки света – множественные либо же одиночные – были бесполезны. Даже если обитатели нор решили бы дружно показаться на поверхности – нечисть этого рода чаще всего была абсолютно слепа и не впечатлилась бы ни пылающей цепью, ни огненной мельницей, ни световым потоком. Оставались только формулы, связанные со звуком. Искен, как более сильный чародей, вызвался сотворить нужные чары, и я не стала спорить.
Наблюдающий за нами магистр Леопольд, чей интерес к происходящему усиливался пропорционально нежеланию принимать в нем какое-либо участие, тут же достал котелок и нахлобучил его на голову, явно успев оценить по достоинству его защитные свойства. Но Искен, вопреки опасениям Леопольда, проделал все филигранно – у меня всего лишь на мгновение заложило уши. В первую секунду могло показаться, что заклинание вовсе не сработало. Но затем земля под нашими ногами ощутимо дрогнула, и неподалеку от того места, где были воткнуты в землю лопаты, почва просела, а из-под земли донесся глухой грохот – то падали в пустоту камни.
– Проклятие! Кажется, я обрушил перекрытия подземелья! Да чтоб тебя... – от досады жесты Искена потеряли обычную плавность, а речь – обычную вежливость формулировок, и я его хорошо понимала – вся наша работа могла пойти прахом.
Эта же досада заставила нас быть куда менее осторожными, чем следовало бы – мы безо всякой страховки приблизились к провалу, каждую секунду ожидая, что обрушение продолжится и земля уйдет из-под наших ног.
Дыра оказалась совсем небольшой и напоминала промоину или же след от вывороченного пня. Это внушало надежду – если бы и впрямь обрушились перекрытия, последствия оказались бы куда внушительнее. Я с интересом следила за сомнениями, отражающимися на лице взволнованного Искена: он явно не знал, как следует поступить. Видимо, я, поторапливая его из вредности и соображений личной выгоды, слишком ускорила ход событий, и теперь аспиранту приходилось принимать решение, не посоветовавшись ни с Аршамбо, ни с прочими своими кураторами. Но я не собиралась проявлять сочувствие к его проблемам.
– Самое время узнать, что там внизу? – осведомилась я невинным тоном.
Мои усилия пропали даром: в тот момент, когда я произнесла эти слова, лицо Искена вновь приобрело обычное спокойное выражение, что означало – он принял решение.
– Да, – медленно произнес он, рассматривая провал. – Мы должны убедиться, что там именно те подземные залы, что нужны нам. Судя по старым описаниям, подземелья храма весьма обширны, и та часть их, что интересует Аршамбо, была потайной. Надо спуститься... Но провал совсем небольшой, я вряд ли смогу протиснуться в эту дыру. Расширять же его рискованно, перекрытия и впрямь могут обвалиться, если мы перестараемся...
На этих словах взгляд Искена задержался на мне, существе, вне всякого сомнения, достаточно мелком и тщедушном для того, чтобы протиснуться в любое отверстие, размерами чуть больше кроличьей норы. И пусть даже в выражении его преобладало сомнение, я встревожилась и пошла на попятный, сообразив, что доселе проявляла преступно мало интереса к истории исследуемого храма.
– Искен, – начала я, придав своему лицу выражение отвлеченной заинтересованности, – а не расскажешь ли для начала, был ли здешний культ кровавым? Приносили ли тут человеческие жертвы? Нет ли там, внизу, гробниц? Не бальзамировали ли здешние жрецы своих покойников?..
Вопросами этими рекомендовала задаться своему читателю любая книжица, содержащая методические рекомендации по изучению разрушенных храмов. Жестокие культы древности часто оставляли по себе весьма неприятное наследие – на запах крови, проливавшейся в храмах, нередко приходили темные сущности, хранившие верность старым стенам куда дольше, чем священнослужители и прихожане. А бальзамированные человеческие останки многими бесплотными духами почитались за годное обиталище. Дружелюбием же эти создания отличались еще в меньшей степени, нежели сдержанностью нрава. Иными словами, соваться в подземелья такого рода следовало с большой осторожностью, но, как всегда, об этом я начала задумываться слишком запоздало.
– Почти все манускрипты, где рассказывалось о богах здешнего храма, уничтожены, – ответил Искен, явно размышляя о чем-то другом. – В ту пору, когда рушили стены подобных сооружений, не забывали порушить и память о них. Вполне здравый подход.
Тут я желчно вставила: "То, чем мы здесь занимаемся, несовместимо с здравомыслием", но Искен сделал вид, что не слышал моих слов.
– Доподлинно удалось установить лишь то, что самым важным праздником здесь считался День Урожая, – продолжал он. – Культы древности, связанные с плодородием, обычно не столь уж кровавы, если верить учебникам.
– О-о-о-о, – только и сказала я, твердо усвоив за последние годы, что три четверти содержания учебников – отборная чушь.
– Иными словами, ты отказываешься спускаться вниз? – полуутвердительно произнес Искен, и в голосе его я услышала странную смесь досады и облегчения. Не так уж сложно было разгадать, отчего это происходит. "Да ты, голубчик, боишься, что я могу узнать больше, чем мне положено! – подумала я со злорадством, уже привычным мне после двух дней тесного общения с аспирантом. – Конечно, тебе хотелось бы побыстрее разузнать, что там внизу, но и подпускать меня слишком близко к своим тайнам ты тоже не желаешь!". Для совершения глупостей мне всегда хватало и меньшего, чем нынешнее жгучее желание в очередной раз поставить Искена в сложное положение, поэтому я тут же решительно ответила:
– Отчего же? Я спущусь, если ты расскажешь мне, к чему следует присмотреться и что искать.
На лице аспиранта отразилась борьба, но, даже не доверяя мне, он понимал, что затягивать с решением не стоит. Каждая секунда его сомнений подтверждала мои догадки насчет того, что речь идет о важнейшем секрете. Если бы он верил в то, что я действую сама по себе, особой беды из этого не проистекало, но Искен все еще подозревал меня в тайном умысле – это читалось в его потемневших глазах.
– Если внизу именно те подземелья, о которых я думаю, – сказал он, испытующе глядя на меня, – то на стенах ты увидишь надписи на старом языке и рисунки. Среди них тебе нужно будет искать изображение чего-либо, напоминающего корону, и вот этот знак: – Искен начертил на земле руну, которой я раньше не видела, и поспешно стер ее, заметив, что магистр Леопольд, благоразумно державшийся подальше от провала, но прислушивающийся к нашему разговору, вытянул шею, пытаясь рассмотреть рисунок.
– Запомнила, – кивнула я. – Что еще?
– Если ты увидишь что-то похожее, – тон Искена стал сухим и деловым, но я видела, чего стоит ему спокойствие, – то тебе следует переписать все надписи, что окружают этот знак. Магией пользоваться внизу не стоит. Безоружной туда соваться неразумно, но, насколько я заметил, у тебя нет меча. Ты можешь взять мой, и...
– И намертво застрять в этой норе – с эдакой здоровенной ерундовиной на поясе, – ответила я мрачно. – К тому же, я препаршиво владею мечом. В ремесле поместного мага благородное оружие бесполезно, вопреки тому, что пишут в учебниках, которые ты так уважаешь.
– Никогда не понимал, как можно посвятить свою жизнь столь убогому делу, – приятнейшим тоном произнес Искен, верно истолковавший мой сарказм и не преминувший ответить на него равноценно.
На этом мы закончили нашу беседу и вернулись к провалу, лишь найдя среди вещей Искена веревку, фонарь и письменные принадлежности вроде тех, что обычно используют в дороге. Все было заготовлено заранее, и остатки моих сомнений улетучились – Искен и впрямь собирался спуститься в подземелье – это не было уловкой или хитростью, призванной отвлечь мое внимание от истинной цели. Тьма подземных древних залов пугала меня куда больше, чем я старалась показать, и стоило только заподозрить, что меня попросту водят за нос, как я тут же передумала бы. Но, к счастью, или к сожалению, повода отказаться от своих слов у меня не имелось.
– А ведь эта штука может продолжить рушиться в любой момент! – таково было напутствие магистра Леопольда, в ответ на которое я лишь уныло хмыкнула. Хоть мы и проверили, крепко ли держатся остатки кладки вокруг провала, но полностью безопасной назвать эту вылазку язык не поворачивался.
– Дергай за веревку, как только почуешь какую-либо опасность, – сказал Искен, и мне на пару мгновений показалось, что он и впрямь за меня волнуется.
Для успокоения я нашептала пару заклятий на узлы, и принялась протискиваться в дыру, из которой тянуло затхлым духом. В тот момент, когда я, все еще лежа на животе, почувствовала, что под ногами у меня нет опоры, решимость моя значительно поколебалась – я живо вообразила, что сейчас чьи-то костлявые руки схватят меня за щиколотки и утянут вниз. Однако я сумела перебороть приступ страха и, махнув на прощание своим компаньонам, потихоньку отпускающим веревку, скрылась под землей.
Спускали меня медленно, и оттого мне казалось, что подземелье воистину бездонно. Фонарь тускло освещал свод, через в дыру в котором я и пробралась сюда. Дневной свет почти не проникал сюда, но мои глаза быстро привыкли к скудному освещению, и вскоре я смогла разобрать, что подземная часть храма сохранилась куда лучше, чем надземная. Я опасалась, что внизу меня встретят сырость, плесень и стоячая вода, однако ничего из этого не случилось – подземелье оказалось не столь уж неприятным местом, не считая духоты и запаха, указывающего на то, здесь давно уж царит запустение. Я запрещала себе думать о том, что может скрываться в темноте за моей спиной, зная, что стоит только дать слабину – и у меня не выйдет справиться с испугом. Веревка с шелестом потянулась за мной, когда я сделала первые шаги.
Помещение, в котором я очутилась, спустившись под землю, напоминало широкий коридор, пройдя по которому, я попала в довольно просторный зал. В слабом свете моего фонаря рассмотреть его убранство было не так уж просто, но никаких надписей на стенах я найти так и не смогла. И лишь подойдя к небольшой арке, находящейся напротив входа в зал, я увидела то, что могло заинтересовать Искена: два больших камня, служивших основаниями для пят арки, были покрыты старыми письменами. Сооружение это, к моему некоторому разочарованию, не являлось входом в другое помещение или коридор – простое архитектурное украшение, за которым находилась глухая каменная стена, покрытая выцветшей росписью. Зал оказался тупиком.
Я знала, что многие важные магические переходы незаметны человеческому глазу до поры, до времени, и не спешила уходить, внимательно изучая каждую трещину на камне. Какое-то неясное опасливое чутье удерживало меня от того, чтобы ступить под сень арки, выступавшей из стены. Я была слишком напряжена для того, чтобы сразу сообразить, что за странное чувство появлялось у меня, стоило только приблизиться к ней. И лишь когда моя рука сама по себе потянулась ко лбу, чтобы почесать зудящую кожу, я поняла, что это горит метка, поставленная королем Ринеке. Торопливо взглянув на свои запястья, я увидела, что на них проявился бледный рисунок – побеги плюща. Переход в Иные Края некогда располагался здесь, вне всякого сомнения.
Тут я впервые догадалась посмотреть себе под ноги. Хотя плиты, которыми был устлан пол, и покрылись вековой пылью, еще можно было угадать, что некогда они складывались в определенный рисунок. Я стояла на почти черной плите, большая же часть пола была светло– серой. Шаг за шагом я отступала, пытаясь охватить взглядом рисунок, складывающийся из черных плит, и лишь одновременно с тем, как лоб мой ожгло огнем – незаметно для себя я очутилась под аркой – догадка моя подтвердилась: на полу была изображена та самая руна, что начертил Искен.
Я отпрянула от проклятой арки, но, все равно, перед моими глазами промелькнули страшные сцены, видимо, относящиеся к моменту разрушения храма – старые камни решили рассказать незваной гостье о том, как проливалась кровь в этих стенах, как рушились стены, где падали тела тех, кто защищал храм. Больше всего из увиденного мне не понравилось то, что сейчас в зале не было никаких останков, а это значило, что тела погибших кому-то понадобились – и скорее всего, с весьма прозаической целью. Я вздрогнула, но напомнила себе, что нечисть чует страхи даже лучше, чем запахи и звуки.
– Не смейте влезать в мою голову! – процедила я и обвела стены угрожающим взглядом. В ответ мне раздался едва слышный шорох, похожий на недобрый вздох. Я поняла, что нужно поторапливаться.
Как можно быстрее я переписала выбитые на камнях тексты, надеясь, что Искен разберет мои каракули – сама я не поняла ни слова из написанного. Тишина и темнота угнетали меня все больше, порой мне начинало казаться, что я задыхаюсь, но я повторяла себе, что это всего лишь иллюзия, вызванная страхом.
Когда от напряжения перед глазами у меня заплясали черные точки, я подняла голову, сморгнула пару раз, и увидела, что рисунки на стенах стали ярче. Если раньше я не могла разобрать, что изображено на фресках, то теперь ясно видела: под аркой двумя красными пятнами выделяются отпечатки человеческих ладоней, обрамленные плющом, листьями папоротника и какими-то неизвестными мне растительными побегами с острыми, точно кинжалы, шипами. Я не хотела вновь ступать под арку, поэтому не могла проверить, кажется ли мне, что некоторые из них обагрены кровью.
Стараясь не проявлять излишней торопливости, чтобы не спровоцировать тех, кто, вне всякого сомнения, следил сейчас за мной, я вернулась к тому месту, где спустилась вниз. Короткий шорох подсказал мне, что я спугнула кого-то, вертевшегося поблизости. Неясное чувство заставило меня поднять фонарь повыше перед тем, как дергать за веревку. Она оказалась надгрызена, причем ровно на такой высоте, куда я не смогла бы достать без посторонней помощи. Должно быть, обитатель подземелья не успел закончить свою работу, но дерни я посильнее, подавая сигнал Искену, веревка непременно бы оборвалась. Вряд ли наверху услышали бы мои крики и нескоро бы догадались, что мне нужна помощь.
– Вот, значит, как! – пробормотала я недобро, и аккуратно потянула веревку к себе. – Решили, что мне следует здесь задержаться...
Укрепив поврежденную часть веревки несколькими узлами, я дернула за нее три раза, и внимательно начала наблюдать за тем, как фут за футом веревка уходит наверх. Могло показаться, что в какой-то момент она зацепилась за какой-то выступ в темном коридоре, но я знала, в чем дело.
– А ну-ка брысь! – заорала я, швыряясь в темноту одним из камней, что упали во время обрушения свода. – Лучше б вам меня не злить!
У меня не было уверенности, к кому я обращаюсь, но все признаки указывали на то, что я имею дело с трусливой, мелкой нечистью вроде болотных гоблинов или кобольдов. Хищники такого рода никогда не нападали, не убедившись, что жертва слаба и напугана. Именно поэтому мне следовало вести себя понаглее.
Эта бравада давалась мне не так уж легко, однако я сумела показаться невидимым существам, прячущимся во тьме, достаточно убедительной. Лишь когда веревка натянулась, и я начала медленно подниматься, неизвестные жители подземелья решились на атаку – в мою ногу впился сразу десяток мелких острых зубов, и как я не извивалась, как не брыкалась, мерзкие твари грызли мой сапог, легко его прокусывая. Искен, протянувший мне руку, понял по моему исказившемуся лицу, что дела мои не так уж хороши – он выдернул меня из провала одним рывком, так что куртка моя затрещала по швам.
С парой бледных голокожих хищников подземелья он расправился так быстро, что я не успела даже толком их разглядеть – судя по всему, это и впрямь была некая разновидность мелких гоблинов. Тельца он пинком отправил обратно в провал, явно не горя желанием изучать храмовую фауну. Сейчас его интересовало только одно:
– Это оно? – едва сдерживая волнение, спросил он. Глаза аспиранта горели, Искен словно не замечал, что я стою лишь потому, что он поддерживает меня. Что бы там ни говорил он ранее, возможно, даже временами веря в свои слова – сейчас было очевидно, что именно его интересует в первую очередь. Впрочем, стоило ли в том сомневаться...
– Да, руна написана внизу, на плитах, – ответила я, окончательно убедившись в том, как мне следует поступить далее. Пусть даже от волнения и дурноты мысли мои путались, но теперь я знала точно – мне нужно попрощаться с Искеном как можно скорее, далее не обманывая себя глупыми надеждами. Никогда этот чародей не поступится своими интересами в мою пользу, никогда я не буду значить для него больше, чем карьера – а в том, что сейчас решался очень важный для карьеры молодого мага вопрос, сомневаться не приходилось.
