Текст книги "И.о. поместного чародея. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Мария Заболотская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)
Глава 3, описывающая мелкие неурядицы, неизбежно случающиеся с исследователями руин древних храмов, некогда исполненных магией сверху донизу
Сомневаться не приходилось, аспирант производил впечатление не только на адепток, и вряд ли пренебрегал открывающимися перед ним возможностями. Злость, копившаяся во мне с той самой минуты, как я осознала, насколько глупую роль уготовил мне Искен, удесятерялась каждый раз, как я вспоминала ревнивый взгляд девицы с корзиной и понимала, что догадки этой красотки не так уж далеки от истины. Молодой чародей и не собирался посвящать меня в свои настоящие тайны – он просто посчитал, что если уж не сумел заморочить мне голову в доме Аршамбо, то видимость общего дела, приправленная несколькими малозначащими признаниями, сработает вернее. Он сам говорил мне, что исследования руин храма несколько скучноваты – и впрямь, отчего же не скрасить их небольшой интрижкой, которая позволяет, к тому же, держать при себе некстати появившуюся старую знакомую?..
– Научная работа! Исследования во имя магии! Великие цели! – злобно бормотала я, таща корзину к нашему временному обиталищу. – Жажда знаний!
– А? Что? – отозвался спросонья магистр Леопольд, растянувшийся на одном из камней, точно огромная ящерица, греющаяся под последними теплыми солнечными лучами этого года. – Жажда?.. Хорошо, что вы мне напомнили! Жажда – очень неприятное чувство!
Тут же раздался знакомый мне булькающий звук – очередная фляжка опустела. Я подбросила хвороста в догорающий костерок, который развела здесь, чтобы греть озябшие от мытья посуды руки, и уселась неподалеку от магистра.
– Вы были правы, мессир, – с этими словами я принялась чистить овощи, и любой человек по тому, как свирепо я скоблила морковь, мог бы догадаться, что я вымещаю на ней свою злость. – Все, что вы сказали – чистая правда!
– Конечно, – согласился Леопольд, сонно и благосклонно косясь на меня.
– В голове моей пусто, как в вашей фляге, – продолжала я, не слишком-то обращая внимания на то, слушает ли меня маг или же снова задремал. – Подумать только, я спуталась с этим наглым обманщиком, с этим высокомерным мальчишкой! С чего я взяла, что с ним стоило связываться? Черт побери – беда даже не в том, что он хитрит со мной, и не в том, что он смотрит на прочих людей, точно это грязь из-под его ногтей. Не иначе как я растеряла последний ум, забыв о том, что он всего лишь на пару-тройку лет старше меня, и искушен лишь на словах! Да разве знает он жизнь? Ему еще ни разу не доставалось как следует от судьбы, пусть даже он уверен в обратном.
– Позер! – с готовностью отозвался магистр, слушавший меня куда внимательнее, чем этого можно было ожидать.
– Не удивлюсь, если он и впрямь затеял возню со мной втайне от тех, кто руководит его действиями, – мой голос становился все более трескучим от злости. – Хотя, не верю, что у него хватило бы дерзости. Та, что он так любит демонстрировать – целиком и полностью напускная. Он говорил, что пару лет провел на Севере, и, видимо, это позволяет ему держаться так, будто он повидал все опасности этого мира разом!
– Самоуверенный хвастун! – поддакнул Леопольд, но затем чуть встревоженно прибавил:
– Ну а вдруг у него больше опыта, чем вы думаете?
– Пфф! – презрительно фыркнула я, наблюдая за тем, как Искен показался из-за камней. – Вот сейчас и проверим. Тем более, что моих советов все равно никто не послушает.
– Что вы под этим подразумеваете? – магистр принялся ерзать на камне, пытаясь занять положение, при котором ему было бы хорошо видно аспиранта.
– Практику, мессир, – произнесла я, сосредоточенно орудуя ножом и старательно не глядя в сторону Искена. – Всего лишь практику. Голову даю на отсечение, сейчас этот гордец наконец-то примется за те заросли кустов. И воспользуется для этого тем самым заклинанием, о котором говорила я – только сделает вид, что все это время обдумывал свой выбор, тщательно анализируя и просчитывая положение каждого чертового камня на этом подворье.
– Он влез на один из камней и делает магические пассы, – сообщил Леопольд.
Я подняла голову на мгновение и кивнула – мои предположения подтверждались.
– Сейчас он направит рубящие чары на кусты, – преувеличенно равнодушно продолжила я. – Причем, я уверена, воспользуется самой эффектной и самой неудачной конфигурацией. Более-менее разумно было бы потихоньку срезать полосу за полосой в направлении от себя – но это слишком долго и не имеет нужного вида. Так орудуют косами крестьяне – не может же маг действовать столь убого! А если он вдобавок пытается произвести впечатление на одну провинциальную простушку...
– Да, он сейчас сотворяет спиральный поток энергии, – Леопольд проникся моим настроением и пристально наблюдал за Искеном, наконец-то испытывая подобие научного интереса, который я уже не чаяла в нем пробудить.
– Спиральный, – кивнула я с мрачным удовлетворением. – То есть, он намеревается срезать кусты единым махом.
– Уже срезает! – воскликнул магистр, принимая сидячее положение.
Я отложила морковку, обтерла нож об штанину, и положила рядом с собой небольшой, но увесистый камень, который давно уж присмотрела. Над кустами, которые намеревался изничтожить аспирант, воздух сгустился и приобрел фиолетовый оттенок, благодаря чему было видно, как силы, которыми Искен умело управлял, скручиваются в тугой завиток, не лишенный красоты очертаний. Вне всякого сомнения, за подобную работу ему бы поставили отличную оценку на экзамене. Вот только мы сейчас находились не в учебной аудитории...
Искен резко вскинул руки, а затем повелевающим жестом направил силы в нужном ему направлении. Слова заклинания, которое он произносил, заглушил треск ломающихся ветвей и корней.
– Это хорошо, что он влез на камень, – меланхолично заметила я. – Но это не решит всех его проблем.
– Каких же? – спросил Леопольд, но ответить я не успела, тем более, что магистр и сам мог сообразить, в чем ошибся аспирант, если бы взял на себя труд поразмыслить.
Из ломающихся кустов, точно горох из лопнувшего по шву мешка, брызнуло сразу несколько десятков бурых, серых и пятнистых существ, размером кто с кота, кто с дворовую собаку, что, конечно, можно было счесть добрым исходом – в тех зарослях вполне мог обитать и кое-кто покрупнее. Магистр охнул и подобрал ноги повыше, я сжала нож покрепче, и переместилась так, чтобы спину мне прикрывал камень. Но в нашу сторону никто из обитателей кустов не направился, и я перевела дух – хоть средь бела дня нечисть и была подслеповата, но без пары болезненных укусов дело бы не обошлось. А вот Искену пришлось отбиваться от собакообразной твари, вцепившейся в его сапог. Всерьез волноваться за молодого чародея я пока не спешила – лесная шакалокрыса не относилась к особо опасным хищникам и аспирант, должен был с ней справиться без посторонней помощи.
– Не бывает таких кустов, в которых бы никто не жил, – сказала я, наблюдая за тем, как аспирант с проклятиями трясет ногой, пытаясь стряхнуть шакалокрысу, словно позабыв о том, что ее отличительная черта – железная хватка и двойной ряд клыков. – Да еще и возле хаотического портала. И перед тем, как срубать заросли единым махом, нужно было по меньшей мере использовать шумовое заклятие, которое бы выгнало оттуда всю нечисть. А так...
– Но эти все разбежались, никого толком не искусав, – сказал Леопольд с недовольством человека, еще не понявшего, что иной раз лучше отказаться от зрелищности в пользу безопасности, да еще вдобавок переоценивающего высоту камня, на котором угнездился.
– И я была бы очень рада, если б на этом наши неприятности закончились, – сказала я, прислушиваясь, как в недрах громадной кучи выкорчеванных кустов нарастает басовитое гудение. Искен к тому времени стряхнул сапог вместе с шакалокрысой, но, опять-таки, поступил запальчиво и неразумно: вместо того, чтобы выждать пару секунд, дав ей время на то, чтобы выплюнуть сапог, немедленно прижег ей спину огненным шаром. Тварь в считанные секунды исчезла, прихватив с собой и обувь. Я покачала головой – раздобыть в этой глуши что-то, кроме лаптей, вряд ли представлялось возможным.
– Дилетант, – сказала я вполголоса, хотя в глубине души и знала, что во мне говорит обычное злорадство, приправленное еще несколькими недостойными чувствами, не делающими мне чести. Просчет аспиранта не столь уж красноречиво свидетельствовал о его неумелости – магам его уровня и не полагалось задумываться о нечисти того сорта, что обитает в кустах и канавах. С мелкими хищниками и паразитами испокон веков боролись поместные чародеи, и в этом, разумеется, не было ровным счетом ничего героического. Но даже в столь низком ремесле существовали свои тонкости, о которых, честно сказать, не стал бы размышлять ни один маг, сумевший избежать распределения в провинцию. Став аспирантом безумного Аршамбо, не ведающего ни о каких рамках приличия в чародейском понимании, Искен обрек себя на столкновение с самой простецкой сферой магического искусства, в которой, конечно же, по определению был не силен. Вот и сейчас, вместо того, чтобы со всех ног бежать от злополучной горы веток, Искен неторопливо повернулся в мою сторону, явно желая убедиться, что я следила за его славными деяниями.
– Не стой спиной к кустам!!! – не выдержав, крикнула я ему в надежде, что хотя бы сейчас он соизволит прислушаться к советам провинциальной недоучки.
Хвала богам, Искен был сообразительным дилетантом – он тут же резко повернулся обратно, и успел увидеть, как на том месте, где совсем недавно светился фиолетовый завиток, воздух вновь темнеет, но на этот раз по намного более неприятной причине.
– Это что? – спросил магистр, которого последнее время подводило зрение.
– Гигантские шершни! – ответила я, поморщившись. – Пожалуй, некоторым людям нельзя давать учиться на собственных ошибках – они набьют шишек не только себе...
Вероятно, посторонний человек, поставь перед ним потрепанного магистра Леопольда и Искена Висснока, улыбавшегося так, что хотелось пересчитать пальцы на своих руках и ногах, а затем удостовериться, что твоя голова находится все еще на твоих плечах, решил бы, что у невзрачного поместного мага нет ровным счетом никаких преимуществ перед родовитым аспирантом. То же самое касалось и меня. И в самом деле, окажись мы сейчас у логова дракона или же перед бандой горных троллей – что Леопольд, что я представляли бы собой жалкое зрелище, в то время как Искен, прекрасно владеющий как боевой магией, так и мечом, непременно бы показал себя во всей красе. Собственно, я и не сомневалась, что в жизни молодого чародея уже случались неприятности, которые не оставили бы от меня даже пригоршни костей. Но так уж была устроена жизнь, что героический опыт не всегда годился для разрешения будничных неурядиц. А неурядицы эти, хоть и выглядели на первый взгляд далеко не столь опасно, как оголодавший тролль или же рассвирепевший скальный змей, но могли попортить немало крови, не говоря уж о том, что случались они куда чаще.
Вот и сейчас, когда рой шершней, каждый из которых был размером с жирную мышь, ринулся в сторону Искена, аспирант успел разве что поставить защитный экран. Магистр Леопольд, язык которого с трудом ворочался, после двух безуспешных попыток выговорить нужное заклятие, с досадой плюнул, и проворно соскользнул с камня. Ухватив котелок, он вытряхнул из него нашинкованную морковь и нахлобучил себе на голову. Я выругалась еще грязнее, однако не могла не признать, что магистр действует верно: опаснее всего были те укусы, что приходились в голову, и чародей об этом прекрасно знал. Также он знал и то, что шершни реагируют на резкие движения, поэтому тут же втиснулся в щель между двумя камнями и замер.
– Какого черта этот герой ничего не предпримет? – донесся его голос из-под котелка.
– Швыряться в этих тварей огненными шарами бессмысленно, – отозвалась я, запуская булыжником в подлетевшего к нам первого шершня. – Даже столь сильный чародей, как Искен, выдохнется на двадцатом– тридцатом броске. С меня и пяти хватит. А вы даже если выговорите формулу, все равно не попадете туда, куда целились.
К счастью, почти весь рой в первые минуты нашего противостояния сосредоточился на аспиранте, пытаясь пробиться сквозь магическую защиту, но камень, которым я подбила огромное насекомое, произвел достаточное количество шума для того, чтобы несколько его сородичей направилось к нам, угрожающе жужжа. Я, подпрыгнув, разрубила первого ножом, второго, низко летящего, пнула ногой, так что полосатое яркое тельце впечаталось в камень и упало на землю. Гигантские шершни отличались той же живучестью, что и их обычные собратья, поэтому я тут же добавила ему каблуком сапога, скривившись от хрустящего звука. Перерубила еще одного, и перевела дух, пользуясь небольшой передышкой.
– Только не говорите, что вы будете каждого из них вызывать на бой! – снова напомнил о себе магистр Леопольд, чей голос благодаря котелку приобрел металлические нотки, которым позавидовал был любой легендарный боевой маг прошлого. – Это никуда не годится!
Он был прав – рой нельзя было одолеть ни ножом, ни мечом, а на подбор заклинания времени не имелось. Раз уж Искен до сих пор ничего не придумал, то мне и подавно не стоило копаться в памяти. Опять приходилось обращаться к скучным, нериглядным методам. Я спрятала нож в голенище сапога, и торопливо начала сгребать руками сырые листья, ощущая, что с каждым мгновением все больше шершней начинает интересоваться моей пятой точкой, завлекательно мелькающей среди сорняков. Удивительно, но Леопольд, вопреки своему обыкновению, не стал отсиживаться в стороне: выдернув с корнями огромный куст чертополоха, он размахивал им надо мной с воинственными воплями. Конечно же, он ничего не видел из-под котелка, но на душе стало спокойнее, ведь внимание шершней определенно переключилось на магистра – и насекомых можно было понять: вряд ли им доводилось видеть ранее что-то подобное. Что там – даже мне не так уж часто выпадало поглядеть на магистра Леопольда в бою.
– Дыхните на них, мессир! – давясь смехом, посоветовала я, продолжая сгребать с земли все подряд. – Сейчас самое время для бесчестных приемов!
Леопольд, не разделявший моего веселья, пропыхтел что-то нечленораздельное, но свирепо замахал кустом с удвоенной энергией.
Наконец я бросила на костерок, к тому времени прилично разгоревшийся, охапку влажной листвы и веток. Повалили клубы белого едкого дыма, и пока я бормотала слова самого короткого и простого заклинания, что пришло мне на ум, пришлось порядком его наглотаться. То же самое, судя по надсадному кашлю и дребезжанию котелка, произошло и с магистром. Но спустя пару секунд чары сработали – дым, повинуясь моему указующему жесту, потянулся в сторону Искена, вскоре окутав того полностью и спрятав от моих глаз. Низкий гул роя изменил тональность – шершни не любили дым и сразу же принялись метаться в поисках спасения, отложив на время атаку.
Аспирант все понял верно, и, воспользовавшись замешательством врага, появился рядом со мной, прихрамывая на босую ногу и бормоча проклятия. Убедившись, что мы не пострадали (по крайней мере, мне хотелось именно так расценивать тот суровый взгляд, которым Искен одарил меня и магистра Леопольда), он тут же скрылся в сторожке. Не успела я удивиться, как аспирант вернулся, держа в руках небольшой мешочек. Порошок, которым он щедро посыпал тлеющую листву, придал дыму болотно-зеленый цвет и неимоверную вонючесть.
На этом битва с шершнями закончилась, и теперь нам ничего не мешало ощутить всю нелепость происходящего. Однако если мне и магистру было не привыкать к подобному чувству, то для Искена это, наверняка, стало своего рода ударом – гордый аспирант вряд ли имел склонность смеяться над собой от души. Но чем старательнее он прятал босую ногу в драной штанине, чем надменнее становилось его лицо, приобретшее из-за дыма явный зеленоватый оттенок, тем шире расплывались наши с Леопольдом ухмылки. И когда я уже начинала думать, что Искен Висснок после сегодняшнего дня останется моим самым большим разочарованием в этой жизни, аспирант вдруг провернул тот же фокус, что не так давно уже сбивал меня с толку. Он весело рассмеялся, в единый миг расставшись с маской всесильного чародея, держаться за которую и впрямь было глупо при нынешнем положении вещей. Напрасно я старалась услышать в этом смехе нотки деланности или фальши – Искен, возможно, еще не достиг совершенства в искусстве лицемерия, раз уж несколько секунд выжидал, прежде чем расхохотаться, но, определенно, обладал талантом в этой сфере. По крайней мере, именно так я пыталась думать, заставляя себя не поддаваться очарованию этой открытой беззаботной улыбки.
– А он не безнадежен, – шепнул мне Леопольд, не то с опаской, не то с одобрением, и моя ухмылка окончательно поблекла. Когда оправдывались мои худшие подозрения касательно характера и мотивов молодого чародея, я досадовала, и на душе становилось так муторно, словно он вновь предал меня. Но если уж аспиранту взбредало в голову продемонстрировать, что он не так уж плох – я начинала бояться и его, и себя. Одним лишь бесам из преисподней было известно, что из этого угнетало меня больше.
Едва дождавшись, пока рассеются остатки зловонного дыма, я выхватила из рук Леопольда котелок, злобно пробурчав: "Опять все начинать заново!", точно магистр нахлобучил его на голову вместе с готовой похлебкой, и ретировалась, не желая находиться с Искеном рядом ни единой лишней секунды. От соблазна бросить напоследок косой взгляд на аспиранта я все же не удержалась – и совершенно зря: проклятую улыбку сменило еще более опасное выражение обеспокоенности, конечно же, наводящее на мысль, что Искена и впрямь волнует мое к нему отношение.
И далее я продолжила совершать ошибку за ошибкой. Вместо того, чтобы попросту, не таясь, вернуться от колодца, я, заслышав, что Леопольд о чем-то беседует с Искеном, согнулась в три погибели и тихонько подкралась к ним, чтобы подслушать разговор.
– Я повел себя, как идиот, – говорил Искен грустно и устало, отчего у меня невольно замерло сердце. – Так опростоволоситься несколько раз подряд!.. Конечно, после такого у меня нет шансов... Что за чертов день...
– День как день, не считая того, что кое-кто перестарался, пуская пыль в глаза. Не кисни, парень, – добродушно отзывался магистр, явно успевший набраться в честь славной победы и оттого проникнувшись к аспиранту теплыми чувствами. – Ты и впрямь идиот, если не видишь, что после этой истории шансов у тебя, напротив, прибавилось, и препорядочно. Скажу честно – от твоих обычных манер меня одолевает изжога пополам с головной болью, точно я пью не доброе арданцийское вино, а никудышнюю кислятину. Что уж говорить про девчонку! Ей поперек горла все эти столичные штучки, а уж высокомерие она на дух не выносит. Ты мне не слишком нравишься, от тебя за версту разит хитростью и обманом, но если ты действительно волнуешься о том, что она о тебе думает – поменьше строй из себя господина всезнайку, да поумерь свою спесь, если это, конечно, у тебя получится...
– Предатель, – прошипела я, и попятилась, едва не расплескав воду.
Некоторое время я держалась особняком от подвыпившего магистра и аспиранта, грустно на меня поглядывающего. Лишь один раз я вмешалась в их беседу – когда Искен, рассматривавший свою босую пятку с преувеличенным вниманием, многозначительно произнес:
– Мессир Леопольд, мне кажется, или у нас с вами ноги приблизительно одного размера?
Магистр, чья мимолетная благожелательность к людям исчезала куда быстрее, чем появлялась, сделал вид, что не понимает, к чему клонит Искен. Но заметив, что улыбка аспиранта, не отводящего взгляд от сапог своего собеседника, стала еще шире, чародей недовольно огрызнулся:
– То, что я не шляюсь по развалинам, еще не значит, что мне не нужны сапоги!
– Право же, мессир, – сказала я, не скрывая своего раздражения, – эти сапоги куплены на деньги господина Висснока, и он об этом отлично знает.
Я не прибавила к этой речи: "Пусть подавится ими!", но мысль моя без труда угадывалась и так.
– Рено, – обратился ко мне Искен чуть позже, когда я вновь сбежала подальше от сторожки, – не стоит настолько утруждаться лишь для того, чтобы иметь повод избегать моего общества. Этот чертов котелок сияет ярче короны князя Йорика, а горы хвороста нам хватит до конца зимы, не меньше. Не слишком ли много ты хлопочешь?..
– Ну как же, Искен, – ответила я, подпустив яду в голос. – Ты тоже трудишься, как пчела, не зная устали и претворяя в жизнь свои планы. Очаровать магистра Леопольда, шутка ли!
– Видит бог, – Искен придал себе преувеличенно серьезный вид, граничащий со скорбью, – вовсе не этого господина я намеревался очаровывать. Но раз уж ты так сурово смотришь на меня...
– Да уж, вовсе не так, как смотрела та девица с корзиной! – вспылила я, и тут же прикусила язык, но было поздно.
– Девица с корзиной? – переспросил Искен, слегка нахмурившись. -какая еще... Ах, эта! Так она успела здесь показаться?.. Дорогая, право слово, если бы я знал, что твое дурное настроение...
– Не смей говорить это с таким выражением лица! – я тут же позабыла о том, что дала себе слово держаться с аспирантом невозмутимо и равнодушно, ведь он отреагировал на мои слова именно так, как я и опасалась. – Дело вовсе не в этой красотке, а в том, что на ее лице было написана мысль, которая должна была прийти мне в голову в ту же секунду, как ты позвал меня с собой в Козероги: "Чародей притащил с собой подружку для развлечения, подустав от местных девчонок"! Я-то и впрямь думала, что ты расскажешь мне что-то интересное насчет затеи Аршамбо, но то была всего лишь уловка. Нет уж Искен, я не куплюсь на твои подачки, которые ты будешь выдавать за важные секреты, и не позабуду, зачем я здесь очутилась. А если ты будешь продолжать...
– Рено, умоляю!.. – Искен выставил вперед ладони, одновременно с тем скорчив умильно– жалостливую рожицу, чертовски ему идущую. – Скажи мне, что я должен делать, чтобы ты не искала подвох в каждом моем слове, и я буду в точности выполнять твои пожелания, обещаю.
– Для начала, – произнесла я, прищурившись, – ты больше никогда не будешь обращаться со мной, как с недорослью, и не употребишь в разговоре этот гнусный покровительственный тон. Когда я посчитаю нужным высказать свое мнение, ты не будешь от него отмахиваться с усмешкой. И если уж ты всерьез намереваешься найти подземный ход, то действуй побыстрее, у меня не так-то много времени в запасе. Ах да, и самое важное. Никогда больше не обсуждай наши отношения с магистром Леопольдом, иначе, клянусь богами подземными и надземными, я засуну каждому из вас за шиворот по шершню, пока вы будете спать!
Не успел Искен с легкостью согласиться с моими требованиями, слегка нахмурившись, заслышав, что я упоминаю о недостатке времени, как я вновь почувствовала, что проиграла. Мне следовало немедленно убираться отсюда, предоставив магистра Леопольда самому себе, но я вновь увязла в чужих делах. "Еще один день, не больше!" – сказала я себе решительно. Что-то подсказывало мне – оставлять за спиной неразгаданную тайну, к которой я уже успела прикоснуться, было бы серьезной ошибкой.
Остаток дня был посвящен расчистке того участка, где Искен намеревался искать подземный ход. Сдерживая данное мне слово, аспирант с торжественным и серьезным видом спросил у меня, какое заклятие я считаю нужным применить для уборки срубленного кустарника – левитирующее или же то, что заставит двигаться ветви по земле, заранее пообещав согласиться с моим выбором.
– Ни то, ни другое, разумеется, – хмуро ответила я.
– Но почему? – мой ответ Искену совершенно не понравился.
– Поверь мне на слово, – я с отвращением посмотрела на переплетенные ветви и торчащие во все стороны корни. – Три года я пыталась изобрести способ, как облегчить уборку эсвордского городского кладбища, не говоря уж о благоустройстве собственного двора, и сейчас абсолютно уверена – куда проще взять в руки топор и расчистить эту делянку вручную. Ты попытаешься левитировать кучу – она двадцать раз кряду рассыплется прямо в воздухе. Ты скрепишь ее заклятием – и она намертво зацепится за какое-то дерево. Ты применишь чары ползучести, и чертова куча устремится сразу во все стороны – оно вообще ни на что не годно, это ползучее заклинание, кто его только придумал?!.. Слышал бы ты, как кляли меня люди, когда я наслала чары ползучести на поле с тыквами – меня попросили подсобить с уборкой урожая прошлой осенью. Еще три дня проклятые тыквы сбивали с ног зазевавшихся прохожих, а уж сколько заборов они повалили!..
Недаром Искен всегда становился лучшим адептом среди своих ровесников по итогам экзаменов – он предложил мне не менее пятнадцати разнообразных заклятий, которые, согласно учебникам, можно было применить для избавления от горы выдернутых с корнем кустов. Я безжалостно отвергла все из них, приправляя каждый свой ответ историей из собственной практики. Заметно было, как сожалеет аспирант о данном мне слове – прислушиваться к моему мнению для него оказалось тем еще испытанием, тем более, что речь зашла о необходимости славно потрудиться безо всяких магических ухищрений.
До самой темноты мы возились с кустами, которые благодаря эффектному спиралевидному приложению силы спутались в единую массу колючих побегов. Вскоре что я, что Искен оказались утыканы неисчислимым количеством всяческих шипов, да и руки мы исцарапали до крови. Магистр Леопольд, наблюдавший за нами, то и дело повторял с томным видом:
– Да, это именно она – чертова наука. Еще более гадкое занятие, нежели честный труд!
– Отчего же? – не удержался Искен, заслышав рассуждения магистра в очередной раз. В руках аспирант держал целую охапку веток, шипы на которых были длиннее, чем зубы у сциталиса, и, судя по выражению лица молодого чародея, он едва удерживался от того, чтобы не запустить ею в магистра.
– Если бы вы занимались сейчас честным трудом, – охотно ответил магистр, – то это означало бы, что ваши неприятности закончатся, когда вы разберетесь с этой кучей. А так как речь идет о науке, то можно говорить с уверенностью, что ваши неприятности еще только начинаются...
– Когда этот господин говорит дельные вещи, мне еще сильнее хочется убить его, – пробормотал Искен, и потащил охапку колючек дальше.
Перед сном мы некоторое время выдергивали друг у друга занозы и впившиеся в руки колючки, весьма злобно удивляясь разнообразию их форм и величин. По выражению глаз Искена было очевидно, что наше сближение на почве общего дела хоть отчего-то и входит в его перечень важных и неотложных заданий, но вряд ли доселе процесс этот представлялся ему настолько хлопотным и неприятным.
