Текст книги "Клятва (СИ)"
Автор книги: Мария Сакрытина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
– Да сколько ж в Овидстане чародеев?!
– Двое, – хрипло отозвался мальчик и даже попытался улыбнуться. – А я целитель.
Отпустите меня, Ланс.
Щас, разбежался.
– Целитель, говоришь, – начал я, и вдруг почувствовал тёплое прикосновение к своему
запястью.
В том, что мальчика вцепился в мою руку, держащую его шею, ничего удивительного не
было. А вот то, что от неё исходило тепло, и накатывающаяся волнами усталость вдруг
отступила, и в голове прояснилось – вот это поражало. Как он смог…
– Вам надо отдохнуть, Ланс, – тихо произнёс мальчик, когда я его выпустил. – Прямо
сейчас. Спите.
И я тут же заснул. А когда проснулся, рядом оказался Валерий со своими игрушечными
солдатиками, которых он разложил прямо на кровати. И тут же принялся болтать какой-то
вздор про какого-то Ария, который научил его играть в верёвочку (шёлковый шнур,
оторванный от занавесок балдахина, нашёлся тут же, рядом). И такой-то этот Арий
хороший, и так-то он нам нравится…
Я соскочил с кровати, вызвал стражу. Стража явилась вместе с тем конопатым
мальчишкой, уже успевшим переодеться, и который, слово я сказать не успел,
поинтересовался, улыбаясь:
– Как вы себя чувствуете, Ланс?
Я открыл было рот – приказать страже вязать его. И закрыл.
Я хорошо себя чувствовал. Не просто отдохнувшим, а здоровым. Даже нога, которая всё
дни ныла каждый раз, когда я на неё наступал, совершенно прошла. И воспоминание о Рэе
больше не душило.
– Целитель?..
Мальчик улыбнулся и, поймав подбежавшего к нему Валерия (Валерия, который боялся
всех и вся, а особенно незнакомых!), подхватил на руки.
Я опёрся о стол – голова неожиданно закружилась.
– Но как же… неужели… как вы здесь… Целитель Матери?
Мальчик кивнул. И добавил, гладя жмурящегося Валерия по голове:
– Я здесь по Её воле.
– Но… как?
Целитель опустил Валерия на пол, подошёл ко мне. Положив руку на плечо, посмотрел в
глаза:
– Великая Мать милостива. Я помогу вам, Ланс. Всё, что в моих силах.
Всё, что в его силах… Боги! Целитель Матери! Истинный целитель, он же даже может
чародея на лопатки уложить!
Вслух я только и смог выдавить:
– Спасибо.
– Не меня благодарите, – покачал головой целитель. И, смиренно сложив руки на груди, добавил: – Её.
Никогда раньше я не молился Великой Матери так истово.
Целитель стал нашим спасением. Его поддержка – это почти как если бы сама Мать
спустилась с Небес и благословила нас. Конечно, как только слух о нём разнёсся сначала
по дворцу, а потом и по городу, к Арию толпами повалили страждущие – и он никому не
отказывал. Люди забыли про голод – как раз на то время, которое требовалось на то, чтобы
договориться о поставках хлеба. Теперь сделать это было легко – западники оставили все
свои захватнические планы. Кто же рискнёт прогневить посланца богини? Фигура
целителя была священна – на него мог посягнуть только чародей. И вот этого я боялся. С
Арием всегда были мои верные гвардейцы и как минимум троих убийц они остановили.
Меня уверяли, что на несчастных заклятья. Что ж, стоило ожидать, что овидстанцы
захотят смерти помогающего мальтийцам целителя. Арий же считал, что это простые
фанатики и их надо отпустить с миром. Целитель, что с него взять.
Глядя на него, я уже не понимал, как мог раньше считать Элизу богиней. Они отличались –
Элиза и Арий, как солнце и луна. И в чём-то всё равно были схожи. Эта улыбка… Зато у
Ария не было наивных глаз. Его взгляд пугал иногда даже меня – слишком серьёзный,
слишком мудрый для пятнадцатилетнего юнца.
Арий умел «лечить» всё. От тела до души и даже земли, на которой «много крови», как он
говорил. Дворец он тоже лечил – «слишком много ненависти и жестокости», по его
мнению. А мы зато изрядно сэкономили на плотниках. Для него я приказал строить новый
храм, а пока Арий жил за городом, в спешно облагороженном святилище Матери, древнем, наверное, как сама столица. И он любил одиночество. Элизу никогда нельзя было оставить
одну – а Арий бродил по лесу, мечтательно вглядываясь вдаль, яркий в своих белых
одеждах и словно бы сияющий.
Однажды во время таких прогулок, где я лично его охранял, из леса выбежал тот волк-
демон, который всегда крутился рядом с Элизой. Я не успел испугаться, когда Арий вдруг
поманил чудовище и, стоило тому подойти, опустился на колени в снег и с улыбкой
принялся чесать ему холку, что-то приговаривая на овидстанском. А волк жмурился от
удовольствия.
Я осторожно приблизился, держа меч наготове.
– Арий, это демон…
Целитель рассмеялся. Волк же, не обращая на меня внимания, вдруг бухнулся в снег,
перевернулся на спину, подставив светлый живот.
– Ну что вы, Ланс, какой же это демон. Посмотрите внимательнее. Это же Элиза.
Я поймал взгляд знакомых ярко-синих глаз и сжал рукоять меча.
– Что? Вы хотите сказать, что это… чародейка?
Арий покачал головой, не забывая почёсывать волка.
– Не совсем. Её часть. Это фамильяр Элизы. Правильно? – улыбнулся он уже волку, и тот
живо закивал и дружелюбно завилял хвостом.
Я заставил себя опустить меч.
– Фамильяр?
– Чародей берёт животное или птицу и вкладывает туда часть своей души, – пояснил
целитель, поглаживая волка.
– Идеальный слуга, – пробормотал я, и волк оскалился.
– Не слуга, – поправил Арий. – Друг. Чародеи придумали это, чтобы избежать одиночества.
В одиночестве они умирают.
Я фыркнул.
– Нежные какие.
– Вы просто не понимаете, Ланс, – отозвался Арий. – Не хотите понимать, – и, кивнув
волку, встал. – Спасибо, Элиза.
Волк, лизнув в ответ его ладонь, повернулся и потрусил в лес.
– Если я убью его, я убью чародейку? – тихо спросил я, глядя ему вслед.
Арий, нахмурившись, глянул на меня.
– Нет. Вы сделаете ей больно, но не убьёте. Но зачем?
– Вы целитель, Арий, – бросил я. – Вы не поймёте. И не захотите. К тому же, меня бесит, что он постоянно шляется за мной, как привязанный, этот демон… фамильяр.
– Он защищает вас, – неожиданно сказал Арий. – Ланс, смирите ваш гнев, он не даёт
видеть истину…
Я отмахнулся от него и дальше не слушал.
«Смирите» – ага, когда за мной таскается фамильяр овидстанской чародейки. Защищает?
Да ясно же, что шпионит!
Впрочем, с тех пор волк больше ни разу не попадался мне на глаза. Но я всё равно всегда
чувствовал, что он рядом.
Глава 14. Чудовище
(Из личного архива герцога Ланса де Креси)
В день смены года я получил известие о смерти лорда Джереми и стал герцогом де Креси.
Овидстанцы отхапали у нас ещё пару деревень. Столица замерла в ужасе, ожидая, что они
двинутся дальше. Город снова наводнили беженцы – суетный получился тогда праздник.
А потом неожиданно Овидстан пошёл на переговоры. Да как – их армия отошла к старой
границе, а к нам выехала высокая делегация во главе с овидстанским наследным принцем.
Поговаривали, дело в целителе – король Овидий боялся за свой главный козырь: чародеев.
Хотя наши шпионы сообщали, что овидстанский наследник против войны. Удивительно –
зачем ему?
Дворец спешно облагораживали, город наряжали. Я усилил охрану всех дорог, а особенно
южного тракта. В столице ввели комендантский час. Я боялся какого-нибудь
приуроченного к этому восстания – хоть тех же аристократов с севера. Но обошлось.
В день приезда овидстанцев, народ высыпал поглазеть – южан провожали ледяным
молчанием под аккомпанемент собачьего воя. И таращились. На принца. На едущую с ним
чародейку.
Она совершенно не изменилась…
…Такая же лживая, похотливая, мерзкая шлюха. Слышал, у неё был ребёнок от её
любовника-чародея. Выкидыш, ну-ну. Как будто у чародеев он бывает. Интересно, что она
сделала с ребёнком? Сварила на обед? Тварь, наверняка кувыркается с этим своим
смазливым принцем – не зря же принесла ему клятву. Про них такие слухи ходят… ну
неудивительно. Шлюха и есть. Как до меня сразу не дошло, когда она сама пришла в мою
спальню, сама мне отдалась, потаскушка? Ещё и смотрит так надменно, лживая дрянь.
Ненавижу… Убил бы! Убил бы сейчас, своими руками, придушил, утопил в слезах, тварь, дрянь бессердечная, гадина скользкая, ненавижу, убью…
…Люблю…
Я по-прежнему безумно хотел выцеловывать её руки, её тонкие прекрасные пальчики.
Пальчики моей свергнутой богини. Хотел, чтобы она смотрела только на меня, называла
моё имя, выдыхала его со стоном, лёжа, выгибаясь подо мной. Улыбалась, задыхаясь.
Хотел обнимать, чувствовать, как часто бьётся под моей рукой её сердце, хотел вдыхать
аромат её южных духов, хотел, хотел её всю, мою прекрасную богиню…
И за это я ненавидел её ещё больше.
Хвала богам, на её руке больше не было кольца де Креси. Теперь там красовалось другое –
серебряные змеи, усыпанные мелкими брильянтами, точно чешуёй блескучей. От того
чародея, наверное, говорят они повенчались. Шлюха…
– Ланс, успокойтесь, – тихо произнёс стоящий рядом Арий, кладя руку мне на плечо.
А Арно рядом, зачарованно пялясь на Элизу, выдохнул:
– Красавица…
Я вдохнул поглубже, но, во время приветствия, когда говорил весь этот высокопарный
бред от лица стоящего тут же испуганного Валерия, мог смотреть только на их принца. Но
чувствовал взгляд синих глаз всем телом.
Ненавижу. Ненавижу!
Вечером был бал – в честь наших высоких гостей. В столицу к этому времени даже
прибыли сбежавшие было лорды – особенно те, у кого были владения на южных границах.
Подкупать овидстанцев, очевидно. И меня заодно – на меня снова вешались все их леди-
потаскушки. Но я смотрел только на одну. И эта дрянь похотливая танцевала со всеми
кому не лень (ненавижу!), даже с Арием. Неужели и его хотела совратить?
Я не мог на неё смотреть без желания схватиться за меч и, когда официальная часть
закончилась, сбежал вместе с юным Величеством – вроде как его охранять.
Ха, и всё равно меня тянуло в танцевальный павильон, как на верёвке.
Я ограничился тем, что остался в саду, отпустив кого-то из гвардейцев – вроде как мне всё
равно не спится, покараулю. А нет-нет, но в окна посматривал. И всё равно просмотрел.
– Благородный рыцарь, вы не осчастливите меня своим вниманием?
Рука сама потянулась к мечу, но на полпути остановилась – аромат знакомых духов
обволакивал, как покрывало, как любовный эликсир, лишая сил. И тёплые, родные руки
легли на грудь, когда она обняла меня со спины.
– Ты за весь вечер не подарил мне даже взгляда, – шепнула Элиза, лаская моё ухо
дыханием. – А я, между прочим, когда-то обещала тебе танец. Ты помнишь?
Я дрожал от желания под её умелыми руками. Боги и демоны! Я так отчаянно её хотел …
– А я помню, Ланс. Ты придёшь сегодня ко мне? Или лучше я? Ну что же ты стоишь, как
замороженный, Ланс? Посмотри же на меня.
Её руки обняли мою голову, поворачивая, заставляя смотреть.
Она улыбалась.
– Ла-а-анс, – и потянулась к моим губам. – Я так скучала…
Я тоже…
Она вздрогнула, когда мои руки сжали её шею.
– Ну что ты, ещё злишься?..
– Ты решила, что можешь крутить мной и дальше, чародейка? – прошипел я ей в лицо, в
удивлённо распахнутые синие глаза. – Ты думала, я упаду к твоим ногам и буду просить о
твоей милости? Ну уж нет, милая.
– Ланс, пусти! – просипела она, хватая мои руки. – Мне больно!
– И мне было больно, тварь.
Она ахнула, а мои руки на мгновение онемели. Элиза упала в снег, на колени, тяжело
дыша.
– Почему? – откашлявшись, выдохнула она. – Что, что я опять сделала?
Почему?!
– Ты убила моего короля, дрянь!..
– Я же говорила: мне жаль! И я привезла тебе нового, – воскликнула она. – Чем ты снова
не доволен?
Теперь меня трясло отнюдь не от желания. Наклонившись к её лицу, я выплюнул:
– Послушай меня, чародейка. Если ты ещё раз заговоришь со мной, дотронешься до меня –
будь ты хоть самой богиней, я тебя убью. Поняла? Я спрашиваю: поняла, шлюха?
Её лицо исказилось до неузнаваемости, на руках заклубился чёрный дым, а я замер, не
успев выхватить меч.
– Да как ты… Как ты смеешь?! – прорычала она, замахиваясь почерневшей рукой.
– Элиза! Остановись!
Чародейка замерла, как была: с нелепо-пафосно поднятой рукой.
Овидстанский принц быстрым шагом подошёл к нам.
– Что здесь происходит? Элиза?
Чародейка медленно опустила руку и огрела меня яростным взглядом.
– Прошу прощения, Ваше Высочество. Я… я не должна была.
Принц, подняв брови, недоумённо перевёл взгляд на меня. И поражённо выдохнул:
– Элиза, немедленно отпусти герцога.
– Как прикажете, Ваше Высочество.
Я облегчённо выдохнул и с большим трудом заставил себя выпустить рукоять меча.
– Элиза, возвращайся в свои покои, – приказал тем временем принц. И, повернувшись ко
мне, уважительно поклонился по южному обычаю, – герцог, я прошу прощения за мою
чародейку. Не знаю, что на неё нашло, но оно больше не повторится. Надеюсь, этот
неприятный инцидент не скажется на переговорах?
Эх, сейчас бы сюда моего опекуна или Рэя – те умели разговаривать с важными особами.
А я только и смог выдавить:
– Не скажется. Всё в порядке… Ваше Высочество.
Принц, как будто даже облегчённо выдохнул и, пожелав мне хорошего вечера, ушёл вслед
за чародейкой. Я же удивлённо таращился потом в ночь, больше не глядя в залу на
танцующих. И думал: неужели овидстанцы действительно так испугались нашего
целителя, что стали вдруг вежливы?
***
(Из записок Элизы Северянки)
Амир поймал меня, когда я открывала портал, по привычке – в никуда.
– Элиза! Стой!
Зак был прав, сто тысяч раз прав: я должна была перед принесением клятвы оговорить
условия. Любой приказ Амира превращал в меня послушную куклу на верёвочках, за
которые принц будто бы дёргал.
– Да, Ваше Высочество, – не поворачиваясь, выдохнула я, рукой стирая сияющую дыру в
пространстве. – Вы что-то хотели?
– Элиза? – голос принца за моей спиной звучал странно неуверенно. – С каких пор ты меня
величаешь? Мы, кажется, перешли на «ты».
С каких пор ты раздаёшь мне приказы, не интересуясь моим мнением? Словно я… твой
меч.
– Ваше Высочество, вы что-то хотели? – повторила я, стараясь оставаться спокойной.
Амир обошёл меня, так, чтобы стать лицом к лицу. Стоять и смотреть на него было…
совсем не то ощущение, как если бы я точно также смотрела на Ланса. Точно также – и
совсем не так.
– Элиза, что случилось?
Я легко отвела взгляд. Амир никогда не вызывал у меня такого бешеного, неистового
желания, как Ланс. Не знаю, почему. Он ведь тоже был хорош собой, а главное – умён. И я
была ему не безразлична. Но Ланс, который меня ненавидел, приковывал взгляд лучше
любых, даже усиленных заклятьями цепей.
Может, всё потому, что каждая эмоция, каждое чувство Ланса были ярче. Или я просто их
такими воспринимала?
– Всё в порядке, Ваше Высочество.
Амир нахмурился, изучая меня.
– Элиза, – он помедлил немного, словно подыскивая слова, – почему ты собиралась
напасть на герцога де Креси?
Я глубоко вздохнула, гипнотизируя деревянную панель у окна с вырезанными на ней
идиотскими цветочками.
– Я снова прошу прощения, Ваше Высочество, за этот неприятный инцидент. Уверяю,
больше он не повторится.
Амир изогнул брови и, помолчав с минуту, тихо произнёс:
– А я не знал, что ты с ним знакома.
Я непонимающе глянула на принца.
– И почему же ты его ненавидишь? – продолжал Амир. – Отвечай, Элиза, я должен знать.
Ланс де Креси сейчас возглавляет правительство в Мальтии. А я очень хочу, чтобы наши
переговоры прошли успешно. Но это вряд ли произойдёт, если ты его убьёшь.
– Я ещё раз…
– И я тебя услышал, – успокаивающе положив руку мне на плечо, кивнул Амир, – ты
обещаешь держать себя в руках. Извини, Элиза, не верю. И ещё раз: что произошло?
Отвечай.
Я сжала кулаки. Клятва обязывала отвечать: я не могла ослушаться прямого приказа
Амира. Эх, прав был Зак… Он бы в таком положении никогда не оказался.
Я почти ненавидела Амира в эту минуту.
– Скажите, принц, если бы вас лишали воды, потому что пить её считается нарушением
морального запрета, что бы вы делали?
Амир удивлённо нахмурился.
– Полагаю, умер бы: человек не может жить без воды.
Я кивнула. Вдохнула поглубже. Закрыла глаза.
– Тогда объясните мне, принц, почему меня оскорбляют за то, что я пью воду? Я не
понимаю. Все знают, что чародею необходим секс – мы, бездна забери, без него умираем.
Так почему меня считают шлюхой только потому, что я…
– Он… посмел?! – изумлённо выдохнул Амир, и я открыла глаза. – Ну что ж, дуэли здесь
ещё не отменили, говорят, даже наоборот…
Я еле успела поймать его у двери за руку. Меня распирал смех. Мужчины…
– Амир, стой, он же тебя убьёт. Он их лучший мечник… из оставшихся. Не надо. И мне в
самом деле не стоило… Даже подходить к нему не стоило, я просто…
– Слишком сладкая вода, да? – совершенно спокойно улыбнулся вдруг Амир, внимательно
глядя на меня. А я поняла, что его пафосный порыв защитить мою честь был игрой, не
более. – Рассказывай, Элиза. Отец ребёнка, из-за которого ты чуть не умерла, – де Креси?
Всё-таки некоторые люди умеют читать мысли и память даже лучше чародеев…
Амир долго молчал, когда я закончила. Потом, глянув на меня, спокойно сообщил:
– Элиза, завтра ты едешь к Боттерам, – я вздрогнула.
– Потому что туда собирается де Креси, – продолжал принц, не заметив моего испуга, – и
ты его проводишь. Я хочу, чтобы ты, по крайней мере, попыталась с ним поладить и дала
понять, что мы здесь для переговоров о мире, а не для того, чтобы убивать влюблённых
герцогов. Поняла?
– Поняла, – отозвалась я, пряча руки за спиной и впиваясь ногтями в кожу – до резкой
боли. – Как пожелаете, Ваше Высочество… Наследный принц Амир королевства
Овидстан, да будут ваши дни преисполнены великим счастьем… не могли бы вы
прекратить приказывать мне из-за каждой мелочи?
– Это не мелочь, Элиза, – со вздохом отозвался Амир. И, взяв меня за руку, поцеловал
пальцы. – Прости. Но сделай это, пожалуйста. Прошу тебя.
– Вот так лучше. Ненавижу чувствовать себя марионеткой, – я отняла руку. – А теперь
идите, Ваше Высочество. Ваша чародейка клянётся, что в эту ночь точно никого не убьёт.
Так что можете прекратить меня охранять.
Амир встал, кинул на меня печальный взгляд и снова повторил:
– Прости, Элиза.
Я так и не смогла заснуть той ночью. Злость на Амира быстро прошла – холодная пустая
постель была куда большей неприятностью для меня в тот момент, чем приказы. Я
ворочалась, комкая одеяло и расшвыривая подушки, и от души надеялась, что и этому
глупому самодовольному рыцарю где-нибудь этажом выше тоже не спится. Или, на худой
конец, снится какой-нибудь изощрённо жуткий кошмар. Боги, ну подумаешь, убила его
короля? Ну да, помолвка сорвалась. Да, я выхожу замуж за другого. Но чем это мешает
приятно провести ночь вместе?
Я так хотела его… Его руки. Его губы. Великая Матерь! Как он посмел меня оттолкнуть?!
Меня, чародейку! Один мой жест, одна улыбка и за мной, целуя следы моих ног в пыли, поползёт на коленях половина Овидстана!
Ну ладно же… Я обещала Амиру его не убивать. И я не могу нарушить клятву. Но убивать
ведь совсем необязательно, правда? Я могу отлично испортить ему жизнь и как-нибудь…
иначе.
Самый лёгкий способ – пожаловаться Заку. Тот никому ничего не обещал, клялся
правильно и будет только счастлив убить этого блистательного красавчика-идиота как-
нибудь поизобретательней.
Но нет, пожалуй… Я справлюсь сама.
***
(Из личного архива герцога Ланса де Креси)
Я написал Мадлен, ныне герцогине де Найя. Попросил разрешения навестить поместье
Боттеров у Изумрудных озёр, а именно – родовой склеп. Письмо на самом деле было
ответом просьбе самой Мадлен дать ей и сыну две седмицы для переезда в северные
владения супруга. Сестра Рэя, похоже, ждала, что я, получив его завещание, выгоню её с
сыном из их родового особняка.
Своё письмо я отправил герцогине с военным курьером – так было надёжней. И через него
же передал дарственную на поместье. Мне – и Мальтии – очень помогли деньги Рэя, но
поместье само по себе стоило отнюдь не дороже обновлённого гардероба Валерия, на
который пришлось потратиться из-за овидстанского посольства.
Гонец вернулся этим вечером с ответом: герцогиня, ни словом не обмолвившись про
дарственную, согласие дала. С условием в ответ не привозить с собой полк военных –
дескать, они плохо могут повлиять на манеры её сына.
Я удивился – тащить с собой охрану я и так не собирался. К чему? Я быстрее доеду до
озёр в одиночку. Да, шикарная возможность меня убить по дороге. Ну что теперь, мне
никогда из столицы носа не казать, сидеть, трястись, ждать яда в вине?
Изумрудные озёра были в полуднях пути от столицы. Совсем под боком. Между
«приветственным» балом и началом переговоров традиционно оставляли три свободных
дня на подготовку, которые я решил сделать себе выходными. На вчерашнем приёме
извинился перед овидстанским принцем, что не смогу его сопровождать в экскурсии по
столице и окрестным лесам. Ничего, мои солдаты – те самые, чьё присутствие может
плохо сказаться на воспитании ребёнка – думаю, отлично южанина развлекут. Может,
впечатлится и совсем нападать на нас передумает. Хорошо бы.
Так что ранним утром после приёма я, уже традиционно невыспавшийся, спустился к
конюшням. И глазам не поверил. Рядом с рассерженно прядущим ушами Бурышем конюх
седлал флегматичную пегую кобылку, которую я ещё со вчерашнего дня отлично
запомнил.
– Это что?
Заспанный конюх поднял голову и с трудом выговорил через зевок:
– Так это… приказ, Ваша Светлость.
Угу. Что-то я не помню, чтобы эта барышня любила ранние прогулки да ещё верхом. От
неё ж все лошади шугаются!
– Ваша Светлость, – словно прочитав мои мысли, пропел знакомый голосок. – Доброе
утро! А раннее какое… Не боитесь в сумерках заблудиться?
Я резко обернулся и столкнулся с ней взглядом. Элиза, улыбнувшись, провела рукой по
моей щеке и выдохнула:
– А я с вами, герцог. Чтоб не скучали.
Я повернулся, поймал за плечо стоящего рядом, раскрыв рот таращащегося мальчонку-
помощника конюха, и кивнул на чародейку.
– Госпожа заблудилась. Проводи до гостевого крыла.
– Хам, – отмахиваясь от мальчишки, протянула чародейка. – Герцог де Креси. Я поеду с
вами, хочется вам этого или нет. Это приказ моего принца, а его я не могу ослушаться.
– Что? – ошеломлённо выдохнул я.
Элиза пожала плечами, бросила на меня скучающий взгляд и, забрав у конюха поводья,
вскарабкалась на лошадь.
Принца, значит? Интересно, поднимать овидстанца из постели в такую рань – наверняка
только для того, чтобы услышать, что его чародейка всё выдумала – будет очень
невежливо?
– Держите, герцог, – я еле успел поймать свиток, прежде чем он ударил меня в висок. – Это
просил вам передать мой принц. Читайте.
Свиток оказался коротеньким письмом, где овидстанский наследник на прекрасном
мальтийском ещё раз просил прощения за вчерашнее «недоразумение» и, дабы загладить
неприятные впечатления отправлял со мной свою чародейку в качестве парламентёра и
телохранителя, ибо, «я слышал, на мальтийских дорогах неспокойно».
Бред какой. Его южное высочество намекает на то, что я не в состоянии обеспечить
собственную безопасность в своей же стране? Да за кого он меня принимает?!
– Ваша Светлость, мне долго вас ждать?
Я покосился на Элизу и уже собирался, плюнув на всё, оттащить эту мерзавку к её
господину, но не успел.
Во двор вывели ещё одну лошадь. Точнее, выехали на ней.
– Благословение Матери, господа, – безмятежно произнёс целитель, прижимая руки к
груди. – Если не возражаете, Ланс, я тоже поеду с вами. Великая Матерь не одобряет
убийства…
– Никто никого не собирается убивать! – прошипела чародейка и целитель, повернувшись
к ней, кивнул.
– Конечно, Элиза. Между прочим, вам стоило бы поспать хотя бы немного перед поездкой.
Может быть, мне приготовить для вас сонные капли?
Элиза, покраснев, закашлялась, пряча взгляд. А Арий, повернувшись уже ко мне,
умиротворяюще-спокойно улыбнулся.
– Герцог, мы вас ждём.
Ага. Теперь де Найя меня точно не пустят… Интересно, а как влияют чародейки на
манеры маленьких детей?
В поместье мы приехали к вечеру. Закат был замечательный, небо кровило, и кровь эта
отражалась в кривых зеркалах озёр, щедро разбросанных по дороге к особняку – густая
тень под раненым небом… Красиво, наверное, но на любителя.
Элиза всё оглядывалась. Она до странного хорошо держалась верхом – я не ожидал, хотел
даже поддеть её, поймав, когда вывалится из седла по дороге. Не вышло. Удивительно, как
она научилась – от неё же всё живое шарахается, включая лошадей. Что они там делали на
Юге с бедными конями, специально заколдовывали?
По дороге к нашей лихой компании присоединился ещё и волк чародейкин. Бежал вровень
с лошадьми, даже передохнуть не остановился ни разу – демон не иначе. К целителю на
привале подполз, загривок подставил – гладь. Интересно, что к Элизе он не подходил
вообще, крутился рядом – да. Но не ластился так, как к Арию.
– Госпожа Элиза, вы намеренно отправили вашего фамильяра в Мальтию? – словно между
делом поинтересовался за обедом Арий.
Чародейка, хмуро сидевшая в стороне и не пожелавшая взять в рот ни крошки,
поморщилась.
– Конечно, нет. Зачем? Я понятия не имею, где его носит. Мне всё равно.
«Угу. Как же. Только твоему демону почему-то у меня просто мёдом намазано», -
подумалось мне.
– Правда? – улыбнулся Арий, лукаво глядя на девушку и не забывая почёсывать довольно
жмурящегося волка.
– Правда, – буркнула Элиза, кинув на меня короткий взгляд.
А волколак тем временем цапнул у меня из рук здоровенный кусок ветчины и с аппетитом
сожрал. Да смотрел ещё при этом этак невинно – синими чародейкиными глазами.
«Чего она хочет? – размышлял я, глядя ей в спину, пока она скакала чуть впереди, а я
страховал Ария (целитель в отличие от чародейки в седле держался с трудом). – Зачем едет
сейчас, что ей нужно?» И нет-нет, да ловил её взгляд искоса. Но стоило повернуться, и
чародейка смотрела вдаль, на дорогу, на горы, на небо, – куда угодно, но только не на
меня.
У де Найя нас встретила толпа слуг, развешенные по деревьям фонарики – светло как
днём, и это в вечерних сумерках. И мальчишка лет пяти с улыбкой до ушей, прицельно
побежавший сначала к «собачке» – демон попятился, поджав хвост; а потом – к Арию.
«Собачка» будущего герцога занимала всё-таки больше целителя. Путём допроса с
пристрастием выяснив у Ария, что она принадлежит вон той «хмурой тёте, которая делает
вид, что она не с нами», дитя вывернулось и целительских рук, плюхнулось на землю, и
даже не подумав заорать, побежало к Элизе.
Чародейка отшатнулась, а ребёнка остановила красивая темноволосая женщина в
бордовом, под цвета неба, платье. Прижала к себе, закутала в пышные юбки и, удерживая
там, обернулась к Элизе.
– Не смей трогать моего ребёнка!
Чародейка, побледнев, отступила ещё на шаг. А леди, вцепившись в недовольно
пискнувшего сына, зашипела на неё:
– Тебе здесь не рады! Слышишь? Убирайся! Вон отсюда!
Надо же. Я-то думал, она меня так приветит. Что, чародеев все не любят, не только
животные?
– Вы герцогиня Мадлен, госпожа? – встав между леди и чародейкой, как обычно
безмятежно улыбнулся Арий. – Какой у вас замечательный сын! Можно узнать его имя? И, между прочим, я целитель. Возможно, мои услуги будут вам полезны…
Слушая его, Мадлен успокаивалась на глазах, только сына продолжала держать по-
прежнему крепко. Даже меня, наконец, заметила. Я молча поклонился – представление,
похоже, уже было излишним. Мадлен также молча кивнула.
– Господа, прошу прощения за такой… холодный приём. Но я вынуждена повторить – ей, –
леди ткнула пальцем в Элизу, – здесь не рады. И потому…
– Рады или нет, мне глубоко безразлично, – перебила чародейка, делая шаг ей навстречу. –
Меня прислал мой господин, и я никуда не уеду. И да, – Элиза улыбнулась, и в этой улыбке
не было ни капли тепла, – здравствуйте, Мадлен. Счастлива видеть вас и вашего сына.
Наяву.
Леди снова затрясло.
– Ты, мерзкая, жестокая…
– Госпожа, ну позвольте, – загородив чародейку, успокаивающе произнёс Арий, – нехорошо
держать гостей на пороге, и уж тем более оставлять их за порогом. От лица моей богини
призываю вас к милосердию. Великая Матерь всепрощающа, я умоляю и вас брать с неё
пример.., – и оттеснил её с затихшим мальчишкой к широкой мраморной лестнице
крыльца.
Я повернулся к Элизе, но ни её, ни волка не увидел – словно сквозь землю провалилась. А
хоть бы и…
Мадлен быстро успокоилась, её сын и вовсе забыл про волка, когда я вручил ему
игрушечную саблю – сделанную по всем правилам, только не наточенную. Любой
мальчишка, мне казалось, будет счастлив такому подарку. Тем более, племянник Рэя.
Юный де Найя, правда, ничем не напоминал ни мать, ни дядю, но радовался от души. А
мне тоскливо было смотреть на него – своим беспокойством и смешливой суетностью он
напоминал Валерия до коронации. Сейчас наш юный король больше не смеялся так
беззаботно. Он и улыбаться-то стал только после встречи с Арием, и всё ещё боялся
засыпать один…
Про Мадлен Рэй почти никогда не рассказывал. Не думаю, что у них были тёплые
отношения. Но сестра Рэя оказалась вылитый Боттер – стройная, изящная, элегантная
брюнетка. Странно, что я не встречал её на балах – герцог, похоже, держал красавицу-
жену взаперти. Или это как-то было связано с готовящимся переворотом её брата?
Наверняка.
Она избегала смотреть на меня, разговаривала с Арием, ему же улыбалась, про супруга
сообщила, что тот отсутствует и приедет завтра. Я отказался от ужина и тихо ушёл,
оставив её и целителя обсуждать творчество модного ныне живописца-западника
Вехтеншерта. Юный де Найя отправился спать ещё раньше – точнее, его утащили чуть не
силком. А я вполне предполагал, что встречу его где-нибудь в саду. Из его спальни
наверняка выбраться раз плюнуть. Рэй бы выбрался.
Но в саду было пусто, а дверь в склеп – распахнута. Я зря брал с собой факел – внутри уже
горело пять штук – светло, даже ярко. Вереница Боттеров в доспехах или богатых платьях
разных эпох лежали здесь, сжимая мечи, свежие букеты, жезлы...
У Рэя был меч. Тот, которым он дрался на Дворцовой площади. Я не сдержался, провёл
пальцем по лезвию. Почти ожидал увидеть на нём мою кровь. Но нет, смыли. А Рэя одели
в смутно знакомый пышный костюм, чрезвычайно украшенный – Рэй никогда так не
одевался. Мой друг совсем потерялся среди этих пижм и блондов. Ему закрыли глаза, но
выражение лица осталось тем же, что я запомнил.
Зачем, бездна забери, зачем вот так? Неужели он не мог вызвать короля Валентина на
поединок? Да, присяга – но я же теперь знаю, чего стоит их присяга! Если ненавидел, зачем выжидал, зачем лгал мне, как он мог в лицо мне смотреть, и…
Неважно. Сейчас это уже совершенно неважно. И мой друг, и мой король в могиле. Один я
невесть почему жив.
– Прости, – шепнул я, и в тишине склепа слово громыхнуло и умерло, потерявшись среди
покойников.
А я краем глаза увидел на плите неподалёку от Рэя юношу, похожего на моего друга как
две капли, как… как брат. Так вот он, значит, Алэр. Интересно, Рэй говорил, что он умер, когда мы учились в Школе. А посмотришь – как живой. Точно спит. И цветов у него
