Текст книги "Клятва (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Особенно, если Зак был в отъезде.

Так что к ужину своими руками или ночёвке под открытом небом я была вполне

привычной. И даже намеревалась провести так седмицы две – отдохнуть, набраться сил и

только тогда искать тропу в деревню или город. Как и все чародеи я нуждалась в общении

с людьми, но быстро от этого уставала. Зак считал это шуткой создателя, я считала, что

Заку хорошо бы держать своё мнение при себе.

По крайней мере, он никогда не удерживал меня от очередной вылазки в лес. Знал, что

одиночество обязательно выгонит меня обратно.

Утром следующего дня мы вместе с Волком углублялись всё дальше в чащу. Я собирала

ягоды и грибы уже про запас, Волк бегал неподалёку. Около полудня он засуетился,

принялся нюхать воздух, и очень скоро я услышала всадников.

Первым желанием было закрыться, отвести им глаза – как в Ярати. Я не желала, чтобы

меня беспокоили. Но любопытство победило. В конце концов, я уже умела ходить по лесу

и оставаться незаметной – что же мне мешает посмотреть на иноземных охотников?

Волк трусил впереди, и шум приближался, а с каждым шагом росло и моё любопытство.

Особенно когда вместо сигнальных рожков и лая собак зазвенели клинки.

Я придержала Волка за холку, остановившись за деревом, откуда открывался отличный

вид на усыпанную колокольчиками поляну – только чтобы увидеть, как один из рыцарей, обессилев, выронил меч, а второй – стоявший до этого в стороне – с опаской стал к нему

подходить.

Мне не было смысла вмешиваться. Более того, я до последнего отводила им глаза –

впрочем, они так были увлечены друг другом, что вряд ли обратили бы на меня внимание.

Хотя сцена была, по меньшей мере, странная и неприятная. Если я правильно могла

понять – двое убитых до этого напали на одного, сейчас обессилевшего, а третий,

получается, стоял в стороне и ждал, когда он окончательно ослабеет?

Наверное, поймав моё отвращение или ещё почему, Волк неожиданно вырвался, скакнув

на поляну – как раз когда третий, трус, замахивался мечом. И я изумлённо наблюдала, как

мой Волк, совершенно без моего приказа, всегда смирный и послушный, рвёт глотку

трусу. А потом, склонившись над раненым, понюхал, поднял голову, кинув на меня

короткий взгляд и помахивая хвостом. А когда я подошла ближе, жалостливо заскулил.

Раненый рыцарь был ещё в сознании и смотрел на меня в упор широко раскрытыми

глазами.

Говорят, мы, чародеи, хорошо можем предсказать будущее, касающееся нас самих –

именно поэтому мы почти неуязвимы. Врут. Я ничего не почувствовала, когда склонялась

над раненым – кроме разве что сожаления. Он был красив, очень, и мне было жаль, что он

умрёт. С такими ранами, отчаянно истекающими кровью, он был точно не жилец.

Мой Волк считал иначе. Он скулил, подвывал и даже пытался содрать с раненого доспехи

зубами. А когда я хотела уйти, прикусил мою ладонь – не сильно, но он редко так делал.

Я вернулась ровно в тот момент, когда на поляну выскочила лошадь без седока, а за ней

ещё пара всадников. Они потерянно оглядывались, но я уже отводила им взгляд. А лошадь, отчаянно хромая, встала над умирающим рыцарем и явно собралась стоять так до

скончания века. Ещё и ощерилась на меня, когда я подошла.

Забавно, но на лесного бога рыцарь не походил никак – хотя бы по возрасту: стариком он

уж точно не был. Однако животные его защищали с удивительной преданностью.

Любопытство – и только оно – заставило меня остаться и всё-таки помочь.

Да, к тому времени во мне мало что осталось от маленькой Лизетты, когда-то

отказывавшейся стрелять даже в «злых» волков и доверяющей людям, потому что они ей

улыбались.

С доспехами рыцаря пришлось повозиться – с латами я раньше дел не имела, и завязки

нашла не сразу. Нательная рубаха у него тоже была вся в крови – я срезала её, освобождая

себе «рабочее место». В то время я уже достаточно освоила искусство трансформации, и

заставить раны рыцаря затянуться, убрать внутреннее кровотечения и вылечить

повреждённые внутренние органы было кропотливой, но в принципе, не сложной задачей.

Честно говоря, я дольше возилась, когда убирала последствия собственной аллергии на

фейхель, которым объелась как-то в королевском дворце.

От слабости из-за кровопотери я рыцаря, впрочем, вылечить не могла. Я поколдовала,

конечно, с водой из собственной фляги, но я всё же не была целителем Великой Матери, чтобы уметь делать такие вещи виртуозно быстро. Оставалось надеяться, что рыцарь сам с

этим справится.

Ещё дольше пришлось уговаривать его коня – у него была вывихнута нога, и он не

доверял ни мне, ни тем более Волку, но оставлять хозяина не желал ни на мгновение. Но и

это было, в конце концов, закончено – конь покорно опустился на колени, уже оба

здоровые, и позволил мне втащить на него рыцаря. Без лат он тоже весил ого-го, пришлось

снова прибегать к магии. И ехать потом по лесу, ненавязчиво касаясь его, объясняя себе, что я просто не даю ему упасть.

Мне повезло наткнуться на заброшенную хижину лесника. Создавать дом из ничего я бы

сейчас не стала – это точно истощило бы меня слишком сильно. А ночёвки под открытым

небом в отличие от меня рыцарь мог не пережить.

С его конём мне пришлось объясняться ещё не единожды – он всё норовил зайти внутрь, проверить, как там хозяин. Рыцаря я уложила на широкую, местами прогнившую скамью

и укутала в свой плащ. Потом распрягла его коня и подложила под голову спящему

попону. Вроде бы получилось удобно.

Остаток дня я потратила на то, чтобы припомнить укрепляющие отравы, которые меня

учил составлять знакомый аптекарь из Среднего города Ярати. Не знаю, насколько они

помогли – вечером у рыцаря начался жар, я ухаживала за ним всю ночь, подпитывая своей

энергией. Кое-как получалось. К утру он успокоился и заснул нормально. И я вместе с

ним.

Весь следующий день – начиная с полудня, когда я проснулась – прошёл в домашней

возне. Я облагораживала хижину насколько могла, посылая Волка за дичью, травами и

хворостом. К следующей ночи хижина приобрела вполне обжитый вид, а я, наконец,

смогла отдохнуть. Всё-таки если уж строить из себя целителя, то по всем правилам. А что

ещё я рыцарю скажу, когда он придёт в себя?

Рыцарь очнулся следующим утром. И так как он сначала бормотал что-то про

небожителей, я не сразу поняла, что он не бредит.

А когда он поймал меня за руку, впервые испугалась.

Глава 10. Любовник

(Из личного архива герцога Ланса де Креси)

Вот честно, я был уверен: после смерти меня ничего кроме бездны не ждёт и ждать не

может. Ну правда: грешил я достаточно – стоит хотя бы приют вспомнить. А Великий

Отец, говорят, на Справедливом Суде за воровство строго спрашивает. Ему, может,

невдомёк, что таким, как я, оно жизнь спасёт. Или у него философия такая: умри, но будь

праведником? Если честно, я перестал им быть ещё до того, как про Отца с философией

узнал.

Ну вот, воровство – и добавим ещё убийство. Война войной, но меньшим убийством оно

не становится. Ворий-то воинов защищает на Суде – однако только если они погибли с

честью на поле брани. А не с клинком предателя в спину, как я. Ну кто за такого идиота

вступится?

Первым, что я увидел, когда глаза открыл, была волчья морда. Громадная – нос чёрный

подрагивает, принюхивается – прямо у моей переносицы. И, скажу я вам, под описание

бездны это вполне подходило. Волк живенько бы сошёл за демона. Хотя… при ближайшем

рассмотрении – вряд ли. Больно взгляд у него был… человечий. Серьёзно – я волков

повидал. У южной границы в лесах их предостаточно. Зимой эти твари периодически

наши запасы разоряли – и отлично у них получалось, умные сволочи. Случалось и в глаза

их во время охоты смотреть – когда ты от остальных отстал, а свора за тобой,

соответственно, и припустила. Сидишь на дереве, коченеешь потихоньку и смотришь. А

они на тебя… Или когда пристрелил кого-нибудь из них неудачно. Он уже издыхает, но ты

знаешь, что мучиться будет долго – добить милосерднее. И с дуру в глаза посмотришь. Но

вот ни у кого из них глаз человеческих не было. Волки смотрят настороженно, смотрят

отчаянно, с болью может быть. Обычно по одной эмоции. Но настороженно-

заинтересованно-жалостливо – это только человек. Я уж молчу про разум во взгляде, из-за

которого я и принял зверя за демона.

А вот когда женский голос неподалёку произнёс что-то на овидстанском, я слегка опешил.

Волк отодвинулся, замер. Повернул голову куда-то влево. Я тоже попытался, но смог

только глаза скосить.

Голос вздохнул, и спустя мгновение рядом с волком возникла девочка-небожительница…

совсем уже и не девочка, старше лет так на десять. Но точно она. Ну вот точно – я сразу

узнал. Хотя черты лица и взгляд словно Артий-скульптор выточил из тех детских,

сглаженных, что раньше были.

На меня смотрела девушка-богиня с улыбкой Матери, невинная, чистая – как и раньше. И

в бездне ей точно было не место. О чём я вслух и сказал, забывшись.

Девушка нахмурилась, а волк снова потянулся к моему лицу. Небожительница его локтём

отпихнула, что-то быстро произнесла на южном наречии. Потом, поглядев на меня,

повторила-спросила – опять на овидстанском. Я, в принципе, понимал этот чудной язык на

уровне «моя-твоя-говори-да-нет». Команды знал, с пленными так-сяк мог объясниться,

пока переводчика ищут. Но небожительница шпарила на южном быстро – даже когда

повторяла вопрос. А, не дождавшись ответа, отодвинулась, собираясь уйти.

Я понимал, что ей, может, пора на Небеса, там, где её дом, но отпустить это чудное

видение, единственную богиню, которой я поклонялся бы охотно, а не в угоду другу или

товарищам – я просто не мог.

У неё маленькая была рука, гладкая, тёплая. Пальцы узкие, тонкие – наверное, на Небесах

струны какой-нибудь арфы перебирать очень удобно. И ни колец, ни перстней – как у леди.

Непривычно – обычно только у аристократок такие ручки – без мозолей. Но леди их

всячески украшают, в перчатки одевают. А тут даже на ногтях краски не было – короткие

ноготки, кругленькие, розовые. И запястье тонкое, хрупкое – на такое ни один браслет не

оденешь, свалится.

Её рука дрожала в моей, как пойманная пташка. Я удивился: боится? Поднял взгляд: её

синие глаза отражали те же эмоции, что и глаза волка. Только настороженности теперь

было больше.

У меня сердце забилось чаще, когда я накрыл её руку своей и, смотря в глаза, тихо

попросил: «Не бойся».

Её глаза расширились сильнее, а мне на мгновение показалось, что ещё чуть-чуть, и я

утону в них… но честно, я был не против!

Её свободная рука потянулась к моему лицу, пальчики пробежались по щеке, подбородку.

А мне безумно захотелось поймать их ртом и долго-долго выцеловывать каждый… Словно

поняв это, богиня вздрогнула и отпрянула, прижав руки к груди.

А я мысленно надавал себе пощёчин за кощунственные мысли. Человек он и есть человек.

Нельзя небожителям к нам спускаться. Может, Валентину и удавалось раньше не думать о

ней так, но на то он и король. Хотя она тоже была ребёнком. Хм, а небожители тоже,

выходит, растут и меняются? Ни о чём таком в храмах никогда не рассказывали…

– Почему ты говоришь на мальтийском? – искоса глядя на меня, спросила вдруг богиня, хмурясь. И тут же добавила: – Ты мальтиец? – и её глаза снова расширились.

Я кивнул, не в силах справиться с голосом. Почти детское счастье: она, богиня, со мной

разговаривает!

– То есть мы в Мальтии, – пробормотала богиня на высоком мальтийском.

– А разве не на Небесах? – выдохнул я. И, снова завладев её взглядом, добавил, чувствуя, что краснею. – Или… ну… в бездне?

Богиня моргнула. Озадаченно посмотрела почему-то на волка и поинтересовалась:

– А он точно уже очнулся?

Волк шумно вдохнул и отрывисто, по-человечьи кивнул.

Ничего себе! То есть всё-таки демон?

– Нет, Волк не.., – богиня запнулась. – Я имела в виду: не бойся, он тебя не тронет.

– Я не боюсь, – пробормотал я, вздрогнув, когда человеко-волк ткнулся мне под руку.

Богиня хихикнула и спокойно схватила демона за холку.

– Волк, хватит! Оставь его. Иди с конём разберись, – и, обращаясь уже ко мне, добавила. –

Конь у тебя очень недоверчивый. Он уверен, что я тебя в печи поджарю и съем. Смешной,

– и улыбнулась, красавица.

– Конь?.. – пробормотал я, глядя на её улыбку.

Богиня кивнула. Окинула меня внимательным взглядом.

– Ты можешь встать? Уже должен. Я попыталась тебя подлечить, но я не целитель. Может, попробуешь?

Я непонимающе смотрел на её протянутую руку, пока богиня не выдержала, схватила меня

сама, толкая на себя.

И вот тут я ясно понял, что не Небеса это и не бездна, и что я вообще не умер. Потому что

так болеть может только живое.

– Тише… тише, – шептала богиня, укладывая меня обратно на скамью. – Рано ещё, извини.

Я виновата, прости. Но ты хотя бы в себя пришёл. Вчера твоя лихорадка сильно меня

напугала… Вот, выпей. Тебе должно стать легче.

Отвар был горький ужасно – но глядя в её синие глаза, я бы и уксус выпил и не

поморщился.

В голове почти сразу прояснилось.

– Меня зовут Элиза, – улыбнулась богиня, забирая кружку. – А тебя?

Я смотрел, как она идёт к печи, как поворачивается, как поправляет мимоходом шёлковую

– по овидстанской моде – рубаху. И думал, что не дело человеку представлять богиню без

одежды.

– Ланс.

– Ланс, – кивнула богиня, и моё имя её голосом сладким эхом отдалось в моих мыслях. –

Ты не очень-то разговорчив, Ланс. А что ты там говорил про богов и небожителей, когда

очнулся?

– Я не ожидал увидеть богиню в бездне, – усмехнулся я. – Впрочем, – я огляделся, – в

хижине ей тоже не место.

– Богине – может быть, – отозвалась Элиза, изогнув бровь. – Но боги, говорят, давно уже не

спускаются к людям. Я благодарна за комплимент, Ланс, но он довольно груб. С богиней

меня ещё точно не сравнивали.

– Но никем другим ты быть не можешь, – выдохнул я, не в силах отвести от неё взгляд.

Девушка потупилась.

– По-моему, тебе стоит отдохнуть. Ты ещё бредишь. Поспи, Ланс.

Я действительно заснул почти сразу.

Следующий раз я проснулся ночью – вокруг было сумрачно-темно, только луна

заглядывала в окно, просвечивая сквозь листву.

Элиза спала на полу, сжавшись в комочек и обняв растянувшегося на пол-избушки волки.

Когда я встал – на этот раз легче, почти без боли – волколак проснулся и проводил меня

взглядом до двери, но за мной не пошёл.

Бурыш, мой конь, ждал у порога – не привязанный, не вычищенный и какой-то нервный.

– Надо же, – шепнул я ему в гриву. – Я уж думал, тебя подстрелили там, на поляне.

Конь фыркнул, всем видом показывая, что кого-кого, а его так просто не возьмёшь.

Я почистил его кое-как, проверил ноги, копыта. Всё было в порядке. Может, он тогда

просто споткнулся?

Седло нашлось быстро – я дольше возился с упряжью.

– Проедемся?

Конь фыркнул – он явно желал убраться отсюда подальше, только что копытом землю не

рыл. А я просто хотел понять, где я. Но не уезжать надолго, нет – без неё.

В седле я держался хорошо, да и вообще чувствовал себя очень даже неплохо. И лес скоро

расчистился – ближайшая деревня была не так далеко. Отлично, можно узнать новости и

попросить у кого-нибудь нормальной еды. Боги – ладно, может, и вовсе не едят, а у меня

живот сводило от голода.

Я тронул поводья, но Бурыш, вместо того чтобы потрусить вперёд, взвился на дыбы.

Волколак спокойно сидел почти под копытами и нюхал воздух, не обращая внимания на

храпящего коня – которого я еле-еле успокоил.

– Не езжай туда, – раздался тихий голос позади, и тёплая рука опустилась мне на колено. –

Тебя там убьют.

Я обернулся – Элиза стояла совсем рядом, кутаясь в плащ.

– Не езжай, – повторила она.

– Откуда… ты знаешь? – пробормотал я.

Она молча покачала головой. И тихо добавила:

– Не хочу, чтобы ты умирал.

Я наклонился, поймал её руку. И неожиданно даже для себя спросил:

– А если ты поедешь со мной?

Девушка моргнула. Настороженно глянула на меня.

– Зачем?

Я сжал её пальцы.

– Что, богине не след якшаться с простыми смертными?

Она удивлённо распахнула глаза. Повернулась, посмотрела на Волка, потом на деревню.

– Хорошо. Только не называй меня больше богиней.

– Как прикажешь, моя госпожа, – усмехнулся я, поднимая и подсаживая её в седло.

Бурыш заволновался, захрапел и даже когда я погладил его меж ушей – раньше он всегда

успокаивался – сейчас дрожал так, точно рядом стая волков бродила.

– Он мне не доверяет, – грустно вздохнула Элиза, прижимаясь ко мне.

– Глупости, – отозвался я, подбирая поводья.

Волк тенью побежал за нами следом – и я даже не удивился.

– А куда мы поедем? – выдохнула какое-то время спустя Элиза, обхватив меня за пояс. От

неё волнующе пахло чем-то южным, пряным, женским.

– В Пчелиную Заводь. Мой, – я запнулся. – Дом.

– Хорошо, – девушка помолчала, словно прислушивалась. – Но, может, тебе лучше сначала

заехать к другу? Он волнуется.

Рэй! Ну конечно!

– Рэй? – отозвалась Элиза. – Рэйан… Боттер?

Я обернулся.

– Богиня… ты читаешь мои мысли?

Элиза моргнула и несильно шлёпнула меня по щеке.

– Не называй меня богиней!

И засмеялась мгновение спустя – мне в унисон.

Не знаю, о какой смерти она говорила – в деревне было совершенно тихо. Только собаки

завыли в унисон – стоило нам подъехать. Хотя чему тут удивляться – волколак бежал

рядом с конём, не обращая на вой никакого внимания. А вот его-то собаки, конечно, чуяли.

Я хотел остановиться на ночлег в доме старосты – ничего такой дом, даже двухэтажный, украшенный затейливой резьбой, воздающей славу Триксу. В такой даже моей богине не

стыдно было бы на крыльцо ступить. Но Элиза сжала мою руку.

– Не нужно. Поедем… поедем к тебе домой.

Я удивлённо оглянулся – у неё холодная была рука. Замёрзла? Я накинул на неё ещё и мой

плащ – порванный и заляпанный кровью – за что мне было перед ней стыдно, – но тёплый.

– Мой дом далеко. Ты устанешь.

Тёмно-серебристые глаза в свете луны глянули на меня из-под разметавшихся по плащу

чёрных волос.

– Отвези меня, Ланс, – шепнула она, и я покорно пришпорил коня.

Собаки заткнулись, стоило нам чуть отъехать. Ну точно волколака чувствовали.

– Меня животные не любят, – шепнула Элиза, прижимаясь ко мне – тёплая, маленькая,

волнующая. – Прости.

Я усмехнулся.

– Они не любят твоего волка.

Богиня тихо рассмеялась.

– Он – это я.

Тогда я не обратил внимания. Да, конечно, моё поведение вообще было преступно

невнимательным. Она же не скрывала ни того, кто она, ни своих способностей. Но я вбил

себе в голову тогда эту богиню и ни о чём другом не думал. От неё веяло чем-то…

неземным, волшебным, божественным. А я никак не мог подумать про чародейку – у нас в

армии про неё такие слухи ходили, иные байки про волколаков и демонов добрыми

сказками покажутся. Когда южный чародей ни с того ни с сего срывался и оставлял

армию, у нас говорили, что это его кумушка-чародейка угрожает сожрать Овидстан вместе

с королём. Кто-то особо впечатлительный даже видел на горизонте всполохи – дескать, чародеи сражаются. И если описывали чародейку, то обязательно скрюченной одноглазой

уродиной с бородавчатым носом крюком… А не хрупкой девушкой-северянкой с наивным

взглядом и грустной улыбкой. Такая могла быть только богиней – так я думал.

Она спала почти всю дорогу – я слышал мерное дыхание за спиной. И всё боялся, что она

упадёт – но тонкие пальчики крепко держались за мой пояс. А её волколак даже не отстал

ни разу. Ну точно демон.

В Пчелиную Заводь мы прискакали неожиданно быстро – у меня периодически кружилась

голова, Бурыш храпел, но бежал, и местность вокруг менялась странно. Теперь я

понимаю: Элиза просто открывала порталы. А у меня тогда голова другим была забита: её

руками на моём поясе, её головой на моём плече, её грудью, мерно вздымающейся в такт

дыханию и прижимающуюся ко моей спине… Нет. Мне было совсем не до того, чтобы

следить за дорогой.

В Заводи опекуна не оказалось, да и меня-то слуги не ждали. А уж тем более со

спутницей. Но, конечно, никто виду не подал – у сэра Джереми вышколенные были слуги.

Хотя мы-то с ними всегда помнили, каким меня в этот дом привезли, но теперь я был

наследником, так что со мной даже дворецкий общался почтительно.

Сонную Элизу я отнёс в женские покои – спешно прибранные. Волк, распугав всех гончих

сэра Джереми и вызвав грандиозный переполох на псарне, спокойно и совершенно не по-

волчьи влез в окно и растянулся на кровати. Элиза тут же зарылась носом ему в холку, и

мысль выгнать это чудовище из её спальни у меня мгновенно улетучилась.

Через час суета улеглась, и дом заснул – была глубокая ночь. Я, наконец, поужинал и ещё

немного промаялся: сна не было ни в одном глазу. Я решил написать Рэю, и только потом

немного задремал.

Разбудил меня лёгкий шорох шёлковой рубашки.

Элиза сидела на краю дивана, где я заснул и, наклонившись, зачарованно смотрела на

меня, теребя завязки рубашки. На шее у неё мелькнуло что-то серебряное, изящное, но я

не обратил внимания. Какое там – я пытался понять, это сон и надо ли мне сдерживаться?

Только и смог, глядя на неё, хрипло спросить:

– Вам не спится, госпожа?

Она покачала головой и прижала указательный палец к моим губам. И я всё-таки не

выдержал и поцеловал – сначала этот пальчик, потом всю руку…

Если бы она не пришла сама, у меня бы и мысли не было… с ней… так. Я же считал её

богиней. И, даже если раньше понравившаяся мне леди быстро оказывалась в моих

объятьях, с ней это было бы кощунством, за которое я никогда бы себя не простил.

Впрочем, всё было и не так, как с леди или служанками, или крестьянками. Она была

другой. Таких, наверное, на юге зовут гуриями – невинные, но опытные. Она была даже

лучше – робкая и тут же жаркая, гибкая и опасная, игривая, как огромная ластящаяся

кошка. Её царапины на моих плечах потом долго заживали.

Одно могу сказать – у меня было много женщин и до неё, и после. Но эту нашу первую

ночь я помню до сих пор. И в глубине души она навсегда останется моей маленькой

богиней – синеглазая, любимая, родная Элиза.

***

(Из записок Элизы Северянки)

Зак был прав, это действительно как глоток воды во время жажды. Я никогда не

чувствовала себя такой сильной, мне никогда не было так хорошо. «Если так всегда, -

думала я, – мне и впрямь стоило сделать это раньше».

Ланс заснул быстро – кажется, я сильно его утомила, и к тому же, он ещё не до конца

оправился. Глядя на него, обнимающего меня, уткнувшегося носом мне в шею, я думала, что впредь надо быть осторожной. Зак «выпивал» рабынь досуха – про то, что, завёрнутые

в ковры, от него выносят их трупы, я всё-таки знала. Я ещё не понимала, что Зак просто

развлекался совсем не так – то, что делали мы с Лансом было настолько ярким, настолько

чувственным, настолько… необходимым, что я представить не могла, что мне когда-

нибудь захочется чего-нибудь ещё. Или даже с кем-нибудь ещё.

Нет, я не влюбилась в Ланса. Любовь с первого взгляда – это не про меня. Ланса я не

любила. Просто… Просто с того момента, как он меня коснулся – безобидно, всего лишь

руку сжал – меня бросало то в жар, то в холод. Меня тянуло коснуться в ответ – и чем

крепче я его обнимала, тем больше и больше мне хотелось.

Впрочем, Ланс мне, конечно, нравился. Точнее, понравился. Но позже. Сначала я хотела

его тело, прикосновений и объятий. И я ловила себя на странной мысли, что мне всё

равно, хочет он меня или нет. Его любовь я приняла как данность – в Овидстане меня

любили абсолютно все. С богиней, конечно, никогда не сравнивали – чародейку-то! Но

мне льстило. Мне льстил его восхищённый взгляд, его слова, его прикосновения. Его

нежность и его сила – он мог сломать мою руку одним усилием, но касался меня так

осторожно, точно я была хрупкой статуэткой из драгоценного хрусталя.

Мне не хотелось говорить ему, кто я – а он явно не понимал. Я всё-таки осознавала, что, прокляв мальтийского короля, вряд ли я в Мальтии в чести. Мне и в голову не приходило, что проклятье можно скрыть. Да что там – что чародейку можно скрыть, хотя Валентин

этим пять лет занимался. И после Овидстана я как-то забыла, что чародеи – герои

страшных сказок во всём остальном мире, а вовсе не объекты поклонения. Я всё-таки

была ещё очень наивна.

Положа руку на сердце, Ланс мне просто очень удачно подвернулся под руку. Проклятье

меня всё равно бы вытянуло в Мальтию, а тут так удобно – влюблённый красивый юноша, к тому же приближенный к королю, готовый сдувать с меня пылинки и исполнить любое

моё желание. Таких, влюблённых, очарованных, Зак щёлкал как орешки. А я, по

молодости и наивности, просто пользовалась и наслаждалась.

Да, Зак и овидстанцы уже научили меня воспринимать людей как игрушки. Я ещё этого не

осознавала, но уже вела себя соответствующе.

А Ланс действительно был мне очень удобен.

***

(Из личного архива герцога Ланса де Креси)

Рэй примчался утром же – я заспался, и только-только встал, когда о нём доложили. А мне

зверски хотелось есть и ещё больше вопить всему миру, как я счастлив – потому что да, я

был полностью, абсолютно, преступно счастлив.

Хотя, если бы я нашёл мою хрупкую богиню в моей постели поутру, счастье было бы

полнее. Если бы не исцарапанные плечи, я бы вообще решил, что мне всё приснилось. Но

подушка рядом со мной пахла южными пряными цветами – и я был самым счастливым

человеком Мальтии. Нет, всей Магианы!

Рэй нервно вышагивал от стены к стене – от двери к окну. Резко развернулся, когда я, пошатываясь, втащил себя в комнату. Он был бледен, не здорово бледен, зелёные глаза

запали, утонули в тенях. Как будто не спал, а то и не ел всё время, пока мы не виделись.

Пальцы его подрагивали – как заикался бы человек от еле сдерживаемой ярости… и

облегчения.

А я улыбнулся, как дурак, и успел сказать: «Рэй, как я рад, что ты пришёл!», прежде чем

он налетел на меня – Рэй всегда все проблемы со мной решал сначала кулаками, и только

потом, спустив пар, начинал думать. Странно, я видел его на Совете Лучших, и там он вёл

себя совершенно по-другому.

«Где тебя носило?!» – чётко выговаривали его губы, пока я пытался стащить его с себя. –

Вся столица на ушах!»

– А король? – пыхтел я. – Что король...?

И тут же получил под дых.

«Король?! А ты о друзьях подумал?! Ты подумал о тех, кто тебя ждёт? Демоны тебя

забери, Ланс?! Герцог Джереми рвал и метал на Совете, и сейчас прочёсывает весь

Арквейский лес».

Твою мать! Я резко представил физиономию сэра Джереми, когда он вернётся. Я хоть

поркой-то отделаюсь?

«Какого демона тебя вообще туда понесло?! Приятная прогулка с Валитой, который

нацелился на наследство де Креси? Ты что, не понимал, что он тебя ненавидел?! В этой

твоей голове, о, Великая Матерь, вообще есть мозги?!» – это Рэй выяснял чисто

эмпирическим путём, пытаясь до искомого достучаться. Я закрывался – и только тогда до

меня дошло:

– Что значит, «ненавидел»?

Рэй замер на мгновение – и я, расслабившись, пропустил ещё один удар.

– Твою мать, Рэй! Угомонись уже!

Рэй не слушал. Он, застыв, смотрел куда-то в сторону – я вывернулся и встретился

взглядом с волколаком. А волколак смотрел на Рэя – по-человечески изумлённо, и

заинтересованно.

– Я прошу прощения, – раздалось неподалёку – с галереи над комнатой. – Мы с Волком не

хотели мешать. Мы сейчас же уйдём.

При последних словах у меня подпрыгнуло сердце.

– Нет!

Волк зарычал, когда я схватился за его холку.

Рэй медленно отпустил меня, переводя взгляд с демона на Элизу, стоящую на галерее у

мраморных колонн. Лично я не мог оторвать от неё взгляда – в платье, даже простеньком

домашнем, с уложенными волосами она выглядела потрясающе. Впрочем, я и раньше

считал её самой красивой девушкой на земле – а чего ещё ждать от богини?

«Ланс, – сжав мою руку, застучал пальцами Рэй. – Немедленно представь меня».

И я отмер.

Рэй странно смотрел на меня, когда я вбежал на галерею и с трудом удержался от желания

подхватить её на руки – хотя и коснуться её пальцев почему-то ещё боялся, и это после

вчерашнего-то, и это я-то!

Элиза коротко улыбнулась мне, заглянув в глаза. И сама подала руку.

– Я просто не хотела мешать.

– Ты не мешаешь, моя леди. Ты – никогда, – выдохнул я, глядя на неё.

А Рэй смотрел на нас с таким удивлением, будто перед ним развезлись Небеса и боги

стали осыпать землю цветами и золотом. Но поклонился словно ни в чём не бывало, когда

Элиза спустилась. И поцеловал её руку – я с искрой ревности заметил, как пальчики моей

богини дрогнули.

– Мне действительно сейчас лучше вас покинуть, – не сводя глаз с Рэя, сказала Элиз. – Я

должна выгулять Волка, ему нужна пробежка. Ланс, я могу взять твою лошадь?

Да всё, что угодно! Только не уезжай!

«Ланс, что с тобой? – не выдержал Рэй, как только дверь за ней закрылась. – С каких пор

ты приводишь женщин домой?»

Я еле сдержался, чтобы не врезать ему за этот вопрос – за то, как он говорил об Элизе.

– Она не какая-то женщина. Рэй, она… Разве ты не видишь: она лучшее, чистейшее,

красивейшее, что было в моей жизни!

Рэй, хмурясь, постучал пальцем по моему лбу.

«Ты что… влюбился?» И захохотал – как обычно беззвучно.

– Кончай ржать! – не выдержал я. – Влюбился? Да я… Да ты что, не видишь..?

«Вижу, – хмыкнул Рэй. – И где ты нашёл эту… леди? С её милым домашним зверьком».

Я рассказал. Рэй, как обычно оседлав подоконник, хмурился, поглядывая в окно.

«Ланс, тебя не смущает, что её боятся лошади? – спросил он вдруг. – Она только что

пыталась оседлать вашу Мышку, а уж спокойней её во всей Мальтии не найдёшь».

Я подбежал к окну – чтобы увидеть, как под вой собак исчезает за воротами прекрасная

всадница и её личный демон.

Сердце предательски заныло.

«Похоже, не смущает, – подытожил Рэй. – Ну а что она делала в лесу, в хижине? Ты,

надеюсь, поинтересовался?»

Я тупо смотрел на него, не понимая, к чему он клонит.

«Боги, Ланс, даже ты не можешь быть таким простодушным идиотом! С твоего

позволения или без него, я останусь и поговорю с ней».

– Что? – опешил я. – Ну нет! Только в моём присутствии!

«А не рано ли тебе ревновать? – фыркнул Рэй. – Иди лучше приведи себя в порядок,

герой-любовник. На тебя смотреть страшно».

Кто бы говорил! Я попытался возражать, но Рэй припечатал меня взглядом и вызвонил

слуг. Я всё-таки редко мог ему отказать, особенно когда он бывал в таком состоянии.

А заодно мне хотелось, чтобы он сам убедился, что сомневаться в моей богине… это

просто кощунство!

***

(Из записок Элизы Северянки)

Когда Алэр рассказывал о младшем брате – что бывало крайне редко, он вообще редко

говорил о себе, – я представляла худощавого подростка, обязательно с гитарой, поющего

серенаду. Алэр особенно подчёркивал, что серенады у Рэйана удавались хорошо.

Рэйан оказался практически копией Алэра. На вид, на первый взгляд. Но так похож –

хорошо, что я посмотрела на него сначала глазами Волка, иначе вряд ли бы сдержалась.

Это больно, когда мёртвые смотрят на тебя из глаз живых.

Я не могла находиться рядом с ним. Я даже смотреть на него не могла – потому и сбежала.