Текст книги "Клятва (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Мне было всё равно. Даже когда он проверенным способом врезал мне, я продолжал

апатично смотреть в одну точку на потолке.

Рэй прислал врача. Кажется, мне дали снотворного, потому что я заснул – и дни

потянулись единой серой капелью дождя вперемешку с сумраком прохладных вечеров.

Рэй появлялся, брал меня за руку – но я его не видел. Я ничего не видел, кроме синеглазой

демоницы над телом моего короля.

Она улыбалась улыбкой Матери и кровь стекала с её тонких изящных пальчиков.

***

(Из архива рода Боттеров)

– Ему придётся принести вам присягу, Ваше Величество.

Рэй тряхнул головой – непривычный титул резал слух. Недавно Рэй мечтал о нём, желал

всем сердцем – но в этих мечтах короля он убивал лично. Действительность оказалась

куда меньше похожа на баллады о рыцарях Магианы.

– И я бы на вашем месте держал его на наркотиках, – продолжал лорд Роберт, недавно

обзавёдшийся должностью канцлера. – Пока ведётся показательное следствие, и пока

старый лис Джереми не перестанет мутить армию…

Рэй повернулся к нему.

«Вы обещали мне полную поддержку военных».

Сэр Роберт поморщился.

– Чудесно, Ваше Величество, я могу преподнести вам армию на блюдечке – но вы

потеряете аристократию. Я уже говорил вам, что половина генералов – выскочки из низов?

Цвет рыцарства Мальтии больше предпочитает сиять на турнирах, а не вести солдат в бой.

Мы сами можем собрать около трёх тысяч солдат – и то если вооружим наших крестьян.

Но кто тогда будет собирать урожай? Сейчас самое время, и наши поля сгниют, если их

оставить, а зимой будет голод. Вы понимаете, во что это выльется? К тому же регулярная

армия предана этим самым генералам из выскочек куда больше, чем нам, и, как вы

понимаете, они все пойдут не за вами, а за этим юным кретином, – Роберт кивнул в

сторону комнаты Ланса, – и его знаменитым опекуном. Поэтому заставьте вашего друга

принести вам присягу – наркотиками или этой самой дружбой. Тогда и армия, и

аристократия будут у вас в кармане.

Рэй мрачно смотрел на свои подрагивающие пальцы.

– Малодушие – порок для короля. А вы ведь хотите стать хорошим королём?

Рэй поднял взгляд на него. Не будь род Боттеров в родстве по материнской линии с

королевским, короновали бы того же куда более популярного сэра Роберта, и в армии

принялись бы рвать друг другу глотку он и лорд Джереми, не считавший смену

королевской фамилии необходимой – тем более на Боттеров. И началась бы гражданская

война.

Призрак её маячил и сейчас, но фигура Боттера на троне нравилась многим – в плюс ему

теперь играла и дружба с «фаворитом» бывшего короля. Все знали, что сэр Джереми, за

эти дни неожиданно возглавивший армейские круги, опередив в этом того же Роберта,

окажется в затруднительном положении, если его наследник присягнёт новому королю.

– Подумайте, Ваше Величество, – встретившись с Рэем взглядом, спокойно сказал сэр

Роберт. – Благополучие вашей короны в ваших руках.

Рэй кивнул.

Когда пять лет назад он принимал титул и выгрызал себе уважение в Совете Лучших,

доказывая, что он не хуже отца и готов возглавить оппозицию, несмотря на его немоту и

молодость – он знал, что придётся идти по головам. И был согласен с этим. И шёл.

Не стоило сомневаться и сейчас.

Лорд Роберт так или иначе прав. Рэй не любил его, понимал, что старый интриган спит и

видит себя у тени трона, а самого Рэя – послушной марионеткой. Но он был прав. Ланс

заложник в доме Боттеров, и этим стоило воспользоваться.

В столице и так начали роптать, ожидая, что коронуют юного Валерия. Когда

многочисленные джентри узнают, что Боттер отдал приказ убить юного принца, они, и так

вечно недовольные, поднимут восстание. Армия тогда очень и очень пригодится юному

королю.

Не стоило и думать разговаривать с Лансом в его нынешнем состоянии – он просто не

слышал, отказывался смотреть, отказывался понимать. Он больше напоминал

оживлённого чародеем покойника – если бы не дышал, Рэй так бы и подумал.

Значит, наркотик.

Личный врач рода Боттеров составил рецепт тем же вечером. И Рэй сам влил безвкусную

субстанцию в бульон другу.

Ланс ничего не заметил.

***

(Из записок Элизы Северянки)

«Люди никогда не поймут нас, – шептал Зак, каким-то образом оказавшийся рядом со мной

посреди южной, волнующейся ковылём степи, куда открылся портал. – Люди никогда не

примут нас. Элиза, послушай меня. Только я всегда буду с тобой. Слышишь? Я клянусь

тебе. Я клянусь… клянусь быть с тобой вечно, защищать, любить тебя. Элиза, послушай!

Мы одинаковые, мы одни, но мы вместе. Кроме тебя у меня никого нет – и у тебя тоже».

Я рыдала у него на плече, а он покрывал моё лицо поцелуями и шептал утешения

вперемешку с признаниями мне на ухо.

Ни о каких плотских утехах речь не шла – Зак никогда не желал сделать мне больно, а я

была слишком расстроена, чтобы получить удовольствие. Он развлекал меня, показывая

волшебные трюки – как маленькому ребёнку. Иллюзии из облаков и тумана, прекрасные

картины из прошлого – в бескрайной степи под усыпанным звёздами небом это было

очень к месту.

Зак отвёз меня в Овидстан. Он накупил рабов, чтобы те развлекали меня, он даже

согласился всех их освободить после этого. Он сдувал с меня пылинки, он постоянно был

рядом, пока его не вызвали, в конце концов, во дворец. Овидстан начинал новую войну с

Мальтией – ту, которую потом назовут войной Двух Чародеев. Я же осталась в его

роскошном доме среди не прекращающегося праздника и пира в мою честь.

На пятую ночь меня посетило видение ребёнка с клеймом раба на лице, едущего в нашу

столицу под усиленным конвоем мальтийцев. На мальтийцах был флер от заклинания

Зака, а мальчик метался в жару, и в его уже определившейся судьбе даже я без труда бы

прочитала близкую и не особенно лёгкую смерть.

Несмотря на возраст, несмотря на материнские глаза, он был копией отца – маленький

принц Валерий.

Я проснулась в холодном поту и долго потом искала эту проклятую рабскую повозку с

помощью Волка.

Мы нашли её только на рассвете.

На гвардейцах действительно было заклятье Зака – они просто тупо пялились на меня,

когда я остановила их лошадей и забралась в повозку. Никто даже не попытался меня

остановить. Зак никогда не был силён в ментальной магии: эти куклы могли выполнять

только один приказ – охранять маленького принца. А я на него и не нападала.

Валерий с ужасом смотрел на меня незнакомыми тёмно-карими глазами. Он был в каком-

то рванье, маленький, дрожащий, жалкий ребёнок. С его тоненьких запястий свисали цепи

– каким бесчувственным чурбаном надо быть, чтобы приковать трёхлетнего мальчика!

И его мучила жажда – даже больше, чем ужас передо мной. Он рванулся к фляге, которую

я отстёгивала от пояса, как зверёныш – он действительно больше походил на маленького

пугливого зверька. И за всю ту эскападу я не услышала от него ни слова – зато маленького

Волка он напоминал мне очень сильно.

Я пыталась промыть его воспалённую щёку, на которую эти мерзавцы влепили

овидстанское рабское клеймо, но мальчишка так присосался к фляге, что оторвать её я

могла, наверное, только с руками. И заскулил, когда я потащила его из повозки.

У него были сломаны, по крайней мере, три пальца и полно ушибов – ноги, например,

опухли. Первое, что мне приходило в голову: плеть. Овидстанцы или мальтийцы – не

знаю. Он хныкал, падал, когда я пыталась заставить его идти – пришлось нести на руках и

одалживать у кого-то из мальтийцев коня.

Коню идея везти меня, конечно, не понравилась. И я успокаивала и его, и рванувшегося

было сбежать – а ведь только что ходить не мог! – ребёнка. При этом я постоянно

чувствовала Зака, как будто он дышал мне в спину. Это было пока лишь предчувствие, но

то, что Зак скоро узнает, что я вырвала у его короля мальтийскую добычу, я не

сомневалась.

Прятаться с мальчишкой на руках нечего было и думать. Биться с Заком у меня и в мыслях

тогда не было. Бросить принца в таком состоянии я тоже не могла, да и негде мне было его

прятать.

Оставался только один человек, который, я знала, точно не даст маленького Валерия в

обиду. Я чувствовала, что он попытается меня убить, как только увидит, но он был

единственной надеждой маленького принца.

Бросая порталы и путая, как могла, следы я помчалась обратно в Мальтию, ища Ланса –

где бы он ни был.

***

(Из личного архива герцога Ланса де Креси)

Я уже несколько дней плавал в странном мареве сладкого тумана и непонятных видений. В

них неизменно появлялись синие глаза, так что когда они в очередной раз посмотрели на

меня из сумрака, пронзённого молнией и ливнем, я решил, что это просто очередной

мираж.

Но раньше она просто смотрела, просто улыбалась, иногда наклонялась для поцелуя, а не

тормошила, мешая высокий мальтийский и овидстанский, проклиная всю Девятку разом.

Раньше её волосы не были в полном беспорядке, и с них не лило так, словно она принесла

дождь с собой в комнату. И чёрные тени под её глазами не обозначались так явно.

Но я только вяло удивился, не в силах даже руку поднять, отгородиться от неё.

А потом туман вдруг пропал, и я увидел Элизу, странно мерцающую, уже ничем не

напоминающую Мать – бледная, синеглазая, растрёпанная чародейка. Кольцо де Креси,

сверкнувшее в отблеске очередной молнии, окончательно убедило меня в её реальности.

Первым моим желанием было броситься за клинком, но я нигде не мог его найти – и я

бросился на неё с голыми руками. Убить, растерзать, уничтожить мой личный кошмар –

этого я тогда хотел больше всего.

Конечно, она не дала мне и с места сдвинуться.

– Ланс! Да послушай же меня!

Я не желал её слушать. Она могла связать меня своей магией сколько хотела, но я мог

думать только о том, что безумно, ненормально хочу её смерти.

Элиза поняла это и бросилась зачем-то к двери. А мгновение спустя Его наследное

Высочество принц Валерий – как он здесь оказался?! – растрёпанный и мокрый до нитки

вывернулся из её рук и кинулся ко мне.

Я снова мог двигаться, но принц не дал мне и шагу ступить, крепко обхватив мои колени и

спрятав голову. Его плечи вздрагивали, а когда я, наклонившись, поднял его подбородок, заглянув в лицо, мои руки задрожали практически в такт – только от ярости.

– Что ты сделала с ним?!.

– Это не я! – ломая руки, вскрикнула Элиза. – Это.., – она ахнула, круто развернулась к

окну и с новым раскатом грома в комнату влетел ворон, тут же превратившийся в

человека-востокца в богатой одежде южанина.

Он быстрым взглядом окинул комнату и шагнул к нам – принц стиснул мои колени. «Ланс, не отдавай меня ему! Не отдавай меня, Ланс!», – заикаясь, всхлипывал он.

А я снова оцепенел – но уже иначе. Теперь это напоминало словно тысячи ледяных игл

пронзили моё тело, замораживая, пробираясь внутрь, к сердцу…

– Зак, не надо! – Элиза повисла на плечах чародея, и тот замер с протянутой к Валерию

рукой. – Не надо, пожалуйста, оставь их! Давай уйдём! Зак, пожалуйста!

Овидстанский чародей – а кто ещё это мог быть? – закрыл на мгновение глаза. И, не

поворачиваясь, выдохнул:

– Выйди.

– Зак!

– Элиза, выйди! – повысив голос, приказал чародей.

Я ожидал, что она повинуется. Элиза действительно отпустила его плечи – только для того

чтобы встать между мной и чародеем и упереться кулачками ему в грудь.

– Ты не сделаешь этого! – она говорила на мальтийском, и чародей ответил тоже на

мальтийском:

– Ты не понимаешь, что натворила. Мальчишка нужен моему королю. Отойди.

Какое-то время чародеи смотрели друг на друга. Потом Элиза, потянувшись, прижалась к

его губам, а востокец обнял её, прижимая к себе – крепко, так, как я сам недавно её

обнимал. И я вынужден был смотреть на них, всё ещё не в силах пошевелиться.

– Если ты сделаешь это, я больше некогда не заговорю с тобой, я никогда не прикоснусь к

тебе, я никогда не буду с тобой, – сказала Элиза, отстранившись – уже совсем другим

спокойным, твёрдым голосом.

Востокец бросил на нас короткий взгляд – Валерий снова до боли стиснул мои колени.

Потом повернулся к Элизе, провёл рукой по её щеке и даже слепой увидел бы в его

взгляде, брошенном на чародейку, желание и страсть – меня от них замутило.

Впоследствии я много раз утешал себя, что эти чародеи – два сапога пара, но если бы не

долг, я бы нашёл способ поквитаться с этим восточным мерзавцем. Я ненавидел Элизу, но

видеть, как кто-то смотрит на неё так… Если бы только он не был чародеем! Впрочем, и

это бы меня не остановило – но всё обернулось иначе.

– Идём, – сжав её руку, произнёс чародей.

Элиза кивнула. Но, когда он исчез первым – не вылетел в окно вороном, а просто исчез, как чародейка тогда в молельне – Элиза поймала мой взгляд. И выдохнула:

– Прости меня.

Язык плохо слушался, но я смог выговорить первое, что пришло на ум:

– Отдай кольцо.

Чародейка вздрогнула. Прижала руку к груди.

– Нет.

Валерия била крупна дрожь, и ещё немного и я завалился бы на кровать вместе с ним.

– Расколдуй меня!

Элиза глубоко вздохнула.

– Я просто… я не хотела, чтобы это было так. Я думала…

– Да будь ты проклята!

Чародейка отшатнулась. Прищурившись, глянула на меня и тряхнула длинными влажными

волосами.

– Смотри, чтобы я не прокляла тебя, человек.

И исчезла – так же, как и её наперсник.

Я сразу же оказался свободен. Валерий вцепился в меня, как клещ и всё шептал, чтобы я

защитил его и не отдавал, и не бросал – я насилу его успокоил.

Любой лорд в такой ситуации обязательно бы позвал прислугу. Мне, привыкшему

полагаться на себя, а не на слуг, такое и в голову не пришло – это меня и спасло. Когда мне

удалось выдавить из принца, что с ним произошло, я узнал отнюдь не о том, как злые

чародеи издевались над надеждой мальтийской короны. Чародеи, выходило, его как раз

спасли. От Рэйана.

После Элизы, после смерти Валентина это было лишь логичным завершением моих бед.

Беда, в конце концов, одна не приходит. Так что я, в общем-то, не сильно и удивился. Да и

раздумывать над этим было некогда.

Дом Рэя я знал, как свой, потому пробраться незамеченным к калитке с замотанным в

плащ Валерием на плече у меня получилось. А там – я знал столичные улицы и лазейки

куда лучше аристократов. Лорды устроили патрули по всех столице, но в трущобы они и

раньше нос не совали. Куда им! По подворотням, петляя, я и выбрался за город.

Если что-то я понимал, так это то, что сэр Джереми будет на моей стороне – значит,

Пчелиная Заводь была пока самым безопасным местом и для меня, и для принца.

Пробраться туда незамеченным, миновав патрули по дороге – почему-то пограничников,

чьё место вообще-то было на границах – я смог. Зря, что ли, я столько раз сбегал в детстве!

И как десять лет назад лорд Джереми встретил меня у приметного оврага неподалёку от

Заводи.

– Явился, – выдохнул, оглядев меня тяжёлым взглядом.

Я выпутал из плаща заснувшего принца, и глаза опекуна расширились от удивления.

– Да ты полон сюрпризов, мальчик! Оправдайся ещё, что не зря у Боттера сидел, – хмыкнул

он, забирая сонно завозившегося Валерия. – Идём скорее, Его Величеству нужен врач.

И всю дорогу – вплоть до усадьбы – я чувствовал на себе взгляд синих глаз. Не Элизы –

её волколака. Но я слишком устал, чтобы отгонять его или выслеживать – я устал даже

думать, и мог только брести вслед за лордом Джереми.

А мой опекун ничего не заметил.

Глава 12. Невеста

(Из записок Элизы Северянки)

Чародеи не умеют любить. Мы собственники, и отдавать кому-то всего себя, отдаваться со

страстью, с самопожертвованием – никогда. Мы все такие, весь наш род. Моя мать до

последнего не сделала ничего, чтобы помешать Валентину увести меня – а она не могла не

знать, что из этого выйдет. Но она не захотела зависеть от магии и предпочла смерть. О

моей судьбе, интересно, она в тот момент вообще думала?

Зак с самого начала воспитывал меня как свою спутницу, любовницу. Любил ли он сам

меня? Нет. Он просто до безумия устал от одиночества. А я всего лишь была

единственным чародеем помимо него, и единственной, кто мог его понять. Мы были, как

два изгоя, одинаковые. Да, он заботился обо мне, он осыпал меня подарками – они ничего

для него не стоили. Но если что-то или кто-то вставал между нами – он уничтожал это, избавлялся как от помехи. Он носил меня на руках – как драгоценность, как ребёнок

таскает за собой бездушную, но любимую куклу. И вряд ли ребёнку понравится, если

кукла действительно оживёт.

Справедливости ради я относилась к Заку также. Меня совершенно не интересовало его

мнение, меня не интересовало, что он обо мне думает. Мне нравилось спать с ним – мы

устраивали бешеные оргии, мы получали от них бездну сил. Нам было неплохо друг с

другом. Но я тогда ещё не знала одиночества – настоящего, когда действительно некому

поплакаться в жилетку, да так, чтобы этот кто-то тебя понял. И поэтому наши отношения я

не ценила. Хотя все вокруг были уверены, что мы с Заком любим друг друга.

Но я уже знала, что бывает другая любовь – с самопожертвованием, с отдачей, когда тебя

просто любят, а не используют. Её я потеряла – и потому вспоминать не хотела. Кольцо де

Креси легло в драгоценный ларчик, который я возила с собой, но никогда не открывала.

Такая любовь, как дар богов, бывает лишь раз в жизни.

После эскапады с мальтийским принцем Зак напомнил мне о клятве. «Ты уже достаточно

взрослая, Элиза, и должна понимать, что клятва для чародея – его суть. Есть две вещи, без

которых мы умираем – любовные утехи и клятва правителю. Подумай об этом и

поскорее». Я понимала, что Зак мягко намекает мне о необходимости как-то оправдаться в

глазах Овидия. Да, чародеев любили в Овидстане, но когда они оказывали ему услуги, а не

когда воровали чужую добычу. Зак считал, что я должна принести клятву Аджахаду. «Мы

оговорим с тобой все условия, Элиза. Ты поклянёшься в моём и только в моём

присутствии. Поверь, из мальчика выйдет отличный правитель. Надим – лицемер, а Амир

– сама знаешь, слишком мягок. Слабак».

Так что по возвращении в Овидстан, Зак отправился к королю – выгораживать меня и

выслушивать очередные приказы: надвигалась война, и чародей, конечно, принимал в ней

деятельное участие. А меня оставили отдыхать и думать.

И я подумала.

***

Амир, старший принц Овидстана не поддерживал военные планы отца. Он считал, что

укреплять собственное королевство важнее. С появлением в Овидстане чародея

государство действительно процветало – достаток жителей увеличился, улучшились

дороги и храмовники перестали вопить о том, что король обязан субсидировать их храмы.

Насчёт последнего Амир, правда, подозревал, что Заккерий просто запугал

сребролюбивых святош. Но они заткнулись, и это было главным.

А ещё Овидстан на долгие годы забыл о восстаниях свободолюбивых провинций – после

того, как чародей утопил богатую Славну в крови, отделяться от Овидстана уже никто не

хотел.

Амир был согласен, что чародей действительно стал благословением для их земли. Но

отец не вечен, как не вечен и Заккерий, а силой не решишь все проблемы. Да, столица

процветала – но король давно не был в Нижнем городе, а там свирепствовали болезни,

которым магия чародея не давала выйти за пределы Нижних ворот. Отец же просто забыл

про этих людей, предоставив их своей судьбе – зачем, ведь большая часть – Средний,

Верхний город в столице, как и в других провинциях, жили хорошо. И на каменоломнях

работали теперь рабы-мальтийцы или западники, а не южане. Всё совсем неплохо – на

первый взгляд.

И конечно, отцу хотелось больше рабов, больше денег – из соседней слабой Мальтии,

например. После смерти короля она стала легкой добычей – пока идёт гражданская война, кто охраняет южную границу? А то, что та же Мальтия куда лучше подошла бы Овидстану

как свободный рынок сбыта король не думал. Экономика в принципе была для него тайной

за семью печатей. Он всегда был воином, а старшего сына не раз называл торгашом – и

сваливал на него все торговые договоры с соседними странами. Удобно, хорошо – но

Овидстан всё больше и больше привыкал жить за счёт рабов и войн. Хорошо если после

смерти отца на трон сядет Аджахад вместе с Элизой – ещё лет сто, быть может, Овидстан

протянет. А потом? Просто развалится на провинции – и его заберёт ещё один такой же

южный «хищник». Или несколько.

А если не дай боги на троне окажется Надим – с той же Элизой – и Овидстан повторит

судьбу империи легендарного Родрига Ужасного. Или протянет ещё меньше.

Себя Амир на троне не видел – Элиза была обязательным к нему дополнением, а жениться

на чародейке Амир хотел меньше всего. Он достаточно насмотрелся на Заккерия во время

сражений. Спать с такой же, как он? Спасите боги.

И вопреки приказам отца Амир не мог и не хотел соблазнять юную чародейку. Это было

низко, это было ненужно и подло. Отец злился – из всех сыновей именно Амира он хотел

видеть на троне. Но уступать ни отец, не сын не желали.

Сама же Элиза больше увлекалась любезным, льстивым Аджахадом – Амиру иногда

казалось, что у младшего брата в жизни принципов ещё меньше, чем у Надима. Зато,

кажетсЯ, была счастлива и тяготилась Амиром так же, как и он ей.

Потому старший принц потерял дар речи от удивления, вернувшись вечером с очередного

совета в свои покои и найдя там чародейку.

***

Я ждала его уже второй час и успела перечитать все свитки на столе и съесть весь

виноград с чаши с фруктами. Оставались ещё персики, кажется, прямиком из дворцового

сада. Но мне от винограда уже сделалось нехорошо. Пора было заканчивать.

– Добрый вечер, принц. Честно говоря, я боялась, что вы завернёте по дороге в гарем, -

сказала я, чтобы как-то спрятать вздох облегчения, глядя на застывшего в дверях Амира, –

И тогда мне пришлось бы дожидаться вас до утра.

Амир медленно, не спуская с меня глаз, выпустил дверную ручку. Так же медленно

подошёл к столу. Осторожно сел в кресло напротив – собранный, пальцы подрагивают от

напряжения. Ему до смерти хотелось взяться за рукоять изогнутого кинжала, заткнутого за

пояс – я чувствовала его желание как своё. Как он был насторожен – точно при встрече с

ядовитой змеёй!

Но голос его звучал, тем не менее, совершенно спокойно:

– Моя госпожа, вы не заблудились? Покои Аджахада…

– В противоположной стороне дворца, – подхватила я, улыбаясь. – Я знаю. И даже мне

сложно так заблудиться.

Амир прищурился, и его правая рука всё-таки поползла к кинжалу – медленно, почти

незаметно.

– В таком случае, что вы здесь делаете? – холодно поинтересовался принц.

А мне стало смешно. Очень. Что он обо мне думает – что я брошусь на него, разорву

заклятьем в клочья, изнасилую?

– Скажите, Амир, почему вы меня не любите?

Пальцы легли на рукоять кинжала и спрятались за поясом – и за полой широкого

шёлкового кафтана. Как будто ничего не происходит, как будто всё в порядке, как будто так

и надо.

– Что вы, госпожа, как вы могли такое подумать?

Я выронила персик, который до этого вертела. Он покатился по мраморному полу к ногам

принца, но Амир, кажется, даже не заметил.

– Не лгите мне, принц. Вы никогда мне не лгали. Давайте же продолжать в том же духе.

На минуту наступила тишина – Амир вглядывался в меня, собранный, напряжённый. А

потом вдруг расслабился, откинулся на спинку кресла, полу прикрыв глаза.

– Элиза-сайе, что вы хотите от меня?

Я удивлённо фыркнула.

– Всего лишь ответа на мой вопрос, Ваше Высочество. Мне интересно, почему я вам не

нравлюсь. И вы не находите нужным этого скрывать. Почему?

Он открыл глаза, снова посмотрел на меня – со странной, непонятной мне обречённостью.

– Потому что вы оружие и слишком опасное. Потому что владеть таким «мечом» значит

нести слишком тяжёлое бремя всю жизнь.

– Бремя? – изумилась я, принимаясь за второй персик. – Какое бремя, принц? Вы

приказываете – я подчиняюсь. Ваши враги в могиле, золото мира в ваших сундуках,

прекрасные девственницы в вашей постели. Так какое бремя?

Амир улыбнулся.

– Ответственности, Элиза-сайе.

Я смотрела на него, подняв брови, и он, по-прежнему улыбаясь – совсем, впрочем,

невесело, – продолжил:

– Вы знаете легенду о святом Банделее?

– Все знают. Он был настолько благочестив, что Великая Матерь согласилась в награду

исполнить любое его желание. И?

– И он до сих пор сидит на горе Манут и размышляет, что пожелать.

– Никак не может выбрать? – усмехнулась я.

Амир покачал головой.

– Он мудр, Элиза-сайе, и знает, что нет ничего печальней исполнившейся мечты. Желания

убивают, госпожа, некоторые – быстрее даже ваших заклинаний. Именно поэтому я не

хочу, чтобы у меня было такое оружие, как вы, и именно поэтому я не против уступить

трон кому-то из моих младших братьев – если вы выберете их. Я удовлетворил ваше

любопытство?

Я смотрела на него и не могла понять – неужели он действительно верит в то, что говорит?

Я заглянула в его сердце и не поверила уже сама себе: таких людей, как он, нет и не может

быть на земле. Ну кто, право же, станет задумываться о последствиях, если ему подарят

артефакт, исполняющий желания? Только сбрендивший святоша. Амир на такого

совершенно не походил.

Но на этот раз он мне не лгал.

– Вполне. Благодарю вас, принц.

Он выхватил кинжал, когда я поднялась и шагнула к нему. И так с ним и замер – я

опустилась на колени у его ног, и, глядя в пол, чуть в сторону от его разукрашенных

вышивкой парадных туфель, ровным тоном медленно и чётко начала: «Я клянусь тебе в

вечной верности…».

Когда я замолчала, наступила тишина – тягучая тишина южного вечера, непоколебимая и

сонная, с запахом жасмина.

Слова: «Эл-лиза…сайе?..» утонули в ней совершенно.

Я выпрямилась. Поднялась, оказавшись близко-близко к нему – настолько, что могла легко

различить запах его масел для купания – и пота.

– А вы знаете, Амир… Я вас тоже не люблю.

Он изумлённо моргнул. Медленно опустил руку с кинжалом – и, уже глядя на меня, вдруг

захохотал.

Мне пришлось полить его вином из кувшина – Амир как-то слишком близко принял к

сердцу мою клятву. Я-то ожидала, что он обрадуется.

Валентин бы радовался.

– Элиза? – вытирая лицо широким рукавом, выдавил, наконец, принц. – Ну зачем… зачем

вы так? Я же совершенно не подхожу на роль вашего господина, мне это просто не нужно!

Мои братья… О, боги, это совсем никак нельзя отыграть обратно?

Тут уже не выдержала и рассмеялась я. Правда, успокоилась куда быстрее – и без вина.

– Амир, вы не заставите меня убивать? И лгать?

Он уставился на меня, как всё на ту же змею, правда, вместо укуса взявшуюся танцевать.

– Да я вообще не знаю, что с вами делать!

– А делайте, что угодно, – отмахнулась я. – Только на гору Манат рядышком с тем старым

придурком не уходите, ладно?

Амир снова засмеялся, а я решила, что очередного приступа истерики просто не вынесу. И

позорно сбежала – исчезла.

***

Зак был в ярости. Он то угрожал убить Амира, то пытался спалить дом. Я отлично

поупражнялась в защитных заклинаниях, пока он крушил мебель, бросался заклинаниями

и орал на меня. Даже не знаю, что его разозлило сильнее – что я принесла клятву Амиру

или что сделала это сама, без его ведома.

– Ты оговорила условия? Нет?! Дура!

– Что, что он тебе наплёл, этот слабак? У него в голове одни счётные книги! Идиотка, вот и

будешь вечно на него горбатиться – этот святоша даже в бою не помрёт!

И всё в том же духе.

Дом выдержал. Даже разбежавшиеся слуги вернулись. А мы с Заком впервые переспали –

иначе вышедший из себя чародей успокаиваться не собирался.

Честно говоря, его покои мы спалили именно тогда. И я принимала деятельное участие…

В общем, следующим вечером, довольные собой и жизнью, мы оба скучали на приёме у

короля Овидстана. А Овидий радовался. Он так чисто, незамутнённо радовался – ну прямо

как ребёнок, которому всё-таки дали долгожданную конфету. Он в ответ надарил всякой

бесполезной чепухи мне, осыпал подарками Амира, даже Заку что-то перепало. Надим,

второй принц, стоял у отцовского трона весь зелёный – не понять: то ли от зависти, то ли

от злости. Аджахад мечтательно разглядывал потолок, а когда всё закончилось, подошёл

ко мне.

– Элиза.

Я заранее приготовилась, что меня начнут костерить: как ты могла! я же столько для тебя

старался!

Но Аджахад улыбнулся и выпалил:

– Спасибо! Я сегодня же сделаю предложение Алие-сайе! Элиз, я вас обязательно

познакомлю. Она такая.., – и дальше он подробно, с помутившимся взглядом влюблённого, рассказывал, какая.

– Чудесно, – только и могла выдавить я во время пауз.

Я предчувствовала, что он теперь уедет в свою провинцию, и вряд ли мы скоро

встретимся. А мне даже было жаль… Теперь-то мы, наверное, могли бы нормально

общаться.

Про войну мне тогда никто не сказал – а я сама не интересовалась. Не до неё было.

Сначала я привыкала к Амиру, потом валялась в кровати, ослабевшая и умирающая.

Амир меня не разочаровал. С клятвой я поступила скорее импульсивно, чем обдуманно –

но, положа руку на сердце, он был лучшим выбором, который я могла сделать. Молва,

кстати, быстро уложила нас в постель и даже приписала нам внебрачное дитя. Врут, всё

врут. Амир вызвал – вежливо пригласил – меня следующим же после королевского приёма

утром в свои покои (дворца Алистана у него ещё не было) и в упор сказал мне, что с

оружием, то есть со мной, он спать не станет.

Я заела обиду халвой и ответно сообщила, что он мне тоже не очень-то нравится. И

вообще, принцы в постели, говорят, те ещё брёвна…

Закончилось всё опять смехом. После, правда, Амир попытался рассказать мне о своих

планах, но мне сделалось дурно (и неинтересно), так что пришлось на этом завершить.

Я странно чувствовала себя в те дни – то резвилась с Заком (дом ходуном ходил), то

валялась без сил в постели весь день. И ела, ела, ела много – за двоих, а то и за троих. На

очередной встрече с Амиром – когда он принялся что-то говорить про Мальтию и войну, меня чуть не стошнило от молока с мёдом, которое я всегда обожала.

Амир испугался. Меня, дрожащую, посеревшую и тоже очень испуганную, осматривали

сразу три дворцовых лекаря. И все трое, посчитав пульс, вынесли вердикт: я беременна.

У Амира в гостиной в тот вечер разбилось всё, что могло разбиться. Я потом извинялась и

даже возместила – вазы, статуэтки. Но, боюсь, было там что-то коллекционное.

Вся столица смаковала новость – никто и не сомневался, что отец ребёнка Заккерий. Кто-

то упоминал, правда, и Амира, но срок был слишком длинным – два месяца. Моей клятве

же и двух седмиц не минуло.

Одни мы с Заком отлично знали, кто отец. Срок, да и мы, чародеи, такое чувствуем. Я, например, отлично знала, что родится мальчик. Что он будет красивый, очень – копия

папочки. И отчаянно-храбрый – тоже в отца. Я надеялась, что хотя бы отцовскую глупость

он не унаследовал. Но да ладно, с этим можно справиться.

Я хотела этого ребёнка с того момента, как узнала – он был бы моим, полностью,

абсолютно. Частица настоящей любви, которую я не заслужила. Счастливое дитя – так я