Текст книги "Клятва (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

думала.

Зак считал иначе. «Элиза, ты с ума сошла! У чародеев рождаются только чародеи! Ты

хочешь сыну такую судьбу?» Я считала, что если научу моего ребёнка, как с ней

справляться, ему будет легче. Он сам сделает выбор, он справится.

Я не буду такой, как моя мать.

Я отвечала, что хочу сына, и Зак снова выходил из себя, снова кричал, снова крушил

мебель – мы тогда, наверное, стали самыми любимыми клиентами у плотников.

В те дни вокруг меня вечно носились няньки и повитухи, чтобы не дай боги чего не

случилось с жемчужиной Овидстанской короны. Овидий справлялся о моём здоровье

постоянно. Амир каждый вечер присылал рабахский щербет – я умирала как хотела его.

Меня мутило, но я ела эту гадость громадными количествами.

И всё было замечательно, лекари в один голос предсказывали лёгкие роды. Я даже

спокойно переживала начавшуюся утреннюю тошноту. Но потом однажды ночью мне

приснился Валентин вместе с Алэром – и кровь, всё в крови. Они оба в крови.

Я проснулась тоже в крови. Помню, как спешно вызванные лекари качали головой,

объясняя, что это выкидыш, что ребёнка я потеряла. Но всё это помнится смутно – они

тогда чуть-чуть меня не потеряли.

Я металась в жару, плавала в тумане и раз за разом оказывалась в комнатке Девичей башни

рядом с мёртвым Алэром. И Валентин в запачканной кровью рубашке отодвигал полог и,

наклоняясь ко мне, говорил: «Да, Лиззетта, мне нравится. Мне очень нравится».

***

Мальчишка – пленный мальтиец – орал на высокой ноте уже битый час, а толку от него не

было никакого. Заккерий, пощёлкивая пальцами, ходил из угла в угол мимо посеревших

генералов, вынужденных наблюдать пытку, и безумно жалел, что Элизы сейчас здесь нет.

Конечно, тащить её на войну в её положении было бы верхом глупости – но Элиза намного

лучше него могла читать мысли и запудривать мозги. А так – уже третий лазутчик за

последние дни, и все как на подбор так старательно не думают о том, что надо, что толку

от них никакого. Заккерий мог вороном проникнуть в мальтийскую ставку, да хоть в

родовой замок мальтийского генерала-командующего. Только толку от этого тоже не было: сэр Джереми предпочитал не писать свои планы на стенах и не выставлять их на всеобщее

обозрение, а хранить в голове. А его лазутчики отказывались говорить принципиально. И

снова всё упиралось в Элизу – она могла бы аккуратно прочитать их, не выворачивая

наизнанку. Заккерий мог только пытать.

Мальтиец, наконец, заткнулся – очевидно, сорвав голос. Заккерий с тоской посмотрел на

него, повторил приказ и получил тот же полный ненависти взгляд. «Да где ж вас берут-то

таких упёртых?» – думал чародей, подходя к пленному и поднимая его подбородок,

заставляя смотреть в глаза.

– Послушай, мальчик, ты меня впечатлил, – скучающим голосом начал Заккерий. Всё это –

и уже третий день – напоминало плохо поставленное представление. – Рассказывай, и я

даю слово, что сохраню тебе жизнь. И даже в рабство не продам, – у тебя самого будут

рабы. И золото. Что тебя ждёт в этой твоей Мальтии, в конце-то концов? Ты ж не дурак, чтобы этого не понимать.

Пленный рвано вздохнул, собрался с силами и плюнул.

Заккерий отпустил его и сбросил сидевшего на плече ворона.

– Значит, дурак.

За его спиной раздался новый хрип – ворон выклёвывал мальтийцу глаза.

Закерий покосился на него и вытер плевок с плеча. Нет, решительно Элизе здесь делать

нечего. Ничего страшного, если война затянется. Овидий подождёт.

Полог шатра колыхнулся, и бледный посыльный упёрся лбом в дорогой шахитский ковёр.

– М-м-мой г-г-господин…

Заккерий снова щёлкнул пальцем, и ворон закружил по шатру, хрипло каркая. Пленник

обвис в цепях, в очередной раз потеряв сознание.

Чародей торопливо развернул поданный гонцом свиток. Он ждал его уже два дня, пока

торчал в этой мальтийской дыре и даже начал волноваться. Да, он знал, что делал, и знал, что Элиза достаточно сильна, чтобы оправиться после потери ребёнка (ублюдка, как

чародей его называл про себя), но предчувствие когтями скребло сердце – если бы не

приказ, Заккерий уже давно бы вернулся в столицу.

Строчки скакали перед глазами, Заккерий выдохнул, чувствуя странное, непонятное

волнение. Вчитался. И, шипя, схватился за стол с расстеленной на нём картой.

– Мой господин?

Заккерий убил гонца одним щелчком – походя. И, отшвырнув свиток, тихо застонал, не

обращая внимания на изумлённые и испуганные взгляды генералов.

Этого просто не могло быть! Он же всё, всё сделал правильно!

***

Девочка – и так худенькая, хрупкая – совсем утонула в одеялах и подушках. Если бы не

учащённое, хриплое дыхание, она бы уже сейчас казалась мёртвой.

Заккерий, сгорбившись, сидел на полу у кровати. И крепко прижимал маленькую ладошку

чародейки к губам. Его руки дрожали – Овидию странно было видеть своего чародея

таким.

Элиза хрипло вздохнула и тихо протяжно застонала, глядя в никуда широко распахнутыми

глазами. Из донесений лекарей король Овидстана знал, что чародейка истекает кровью –

постоянно, и если бы не тот же Зак, уже была бы мертва.

Совсем как обычная человеческая девушка после неудачного выкидыша.

– Разве чародеи так умирают? – недоверчиво выдохнул король.

Заккерий даже не повернулся. Всё его внимание было приковано к девочке. Овидий не мог

сказать, колдует он сейчас или нет – наверное, да. Чародей был лучше всех целителей, но

вылечить до конца не мог. Лекари разводили руками – по их мнению, Элиза должна была

быть совершенно здоровой. Вот только бедная девочка всё равно истекала кровью и

бредила.

И пока она не определится с тем или этим светом про войну можно забыть – от Заккерия

толку сейчас всё равно мало. А жаль – армия только-только пересекла границу, только-

только оторвала кусок Мальтии. Отъезд чародея и весть о смертельной болезни чародейки

сильно ослабили боевой дух, не говоря уж про боевую мощь. А в народе даже начали

поговаривать о проклятье богов.

Всё это требовалось немедленно прекратить. Но Элиза, глупенькая, юная чародейка,

которая могла бы стать куда более ценным сокровищем, чем даже Заккерий – медленно

умирала, и вместе с ней угасал чародей.

Овидий не мог понять: почему? Неужели Заккерий настолько её любит? Или причина в

другом?

Так или иначе, чародей не видел ничего вокруг, кроме своей Элизы. И король Овидстана, в

который уже раз за седмицу, постояв, отвернулся. Встретился взглядом с Амиром и пожал

плечами. Глупо было терять могущественный меч из-за такой глупости. Может, боги их

действительно прокляли?

Заккерий действительно не замечал ничего вокруг. Слуги боялись его, как помешавшегося: на третий день болезни госпожи чародей ворвался в её покои, даже не переодевшись с

дороги, и с тех пор не отходил от её постели. И то и дело почти беззвучно шептал:

«Прости, прости меня, не уходи!». За что просил прощения грозный меч короля Овидия не

знал никто. А, когда спустя две седмицы он вдруг заметался по спальне, круша всё вокруг

– а потом и вовсе исчез, это сочли ещё одно выходкой сумасшедшего.

Заккерий вернулся – быстро, на вторые сутки. И не один.

***

Меня качало, а когда я открыла глаза – с трудом – комната кружилась. Я осматривалась, не

понимая, что заставляет её так странно двигаться, когда незнакомый голос вдруг тихо

произнёс:

– Госпожа, вам нужно это выпить.

«Это» было горьким травяным настоем, до того противным, что если бы не слабость, меня

бы на изнанку вывернуло.

Незнакомец так и стоял блёклым пятном перед глазами – я никак не могла

сосредоточиться, чтобы его рассмотреть.

– Что… со мной? – и мой голос звучал странно хрипло, неприятно. Как карканье

Заккериева ворона.

– Вы живы, – помедлив, обнадёжил голос.

Я прикрыла глаза и попыталась улыбнуться.

– То есть уже не умру?

– Это маловероятно, – отозвался голос, и я хрипло засмеялась. Смех тупой болью отозвался

внизу живота, и тут же чьи-то тёплые мягкие руки легли туда – я не успела испугаться, только удивиться: боль прошла моментально. А, когда открыла глаза, комната, наконец, остановилась. И незнакомец теперь был виден отчётливо – действительно блёклый,

бледный мальчишка младше меня года на два – но со взглядом старика.

– Кто ты? – разглядывая его изящные, девичьи руки, выдохнула я.

Мальчик потянулся к моему лбу. И, когда я дёрнулась, тихо произнёс:

– Лежите смирно, госпожа, мне нужно вас осмотреть.

– Кто ты? – мотнув головой, настойчивей повторила я.

Он вздохнул – и я заметила тёмные-тёмные мешки под его золотисто-карими глазами.

– Моё имя Арий, госпожа.

Это мне ничего не говорило.

– Ты лекарь? – это было очевидно, не знаю даже, зачем я поинтересовалась.

– Целитель, госпожа, – тоже непонятно зачем поправил он.

Пока он меня осматривал – точнее будет сказать «ощупывал» – я рассматривала его.

Светлые волосы, неровно постриженные. Руки мягкие, пальцы тонкие, быстрые. И

браслет со знаком Матери на правом запястье – жар от него я чувствовала, даже не

касаясь.

– Ты целитель Великой Матери, – выдохнула я, не отрывая взгляда от браслета. – О, бездна!

– Не кощунствуйте, госпожа, – бросил мальчик, в который раз ощупывая мой живот. И,

когда я попыталась отодвинуться, покачал головой. – Не бойтесь. Я здесь лишь за тем, чтобы исцелить вас.

– Да неужели? – Зак некогда все уши мне прожужжал, что целители Матери, настоящие,

владеющие магией, рождаются по одному раз в столетие и охраняются храмовниками

почище иных богатств. И ещё он добавлял, что только у этих целителей есть сила

победить чародея – даже в открытом поединке.

– Да, госпожа, – убирая, наконец, руки, кивнул мальчик. – Меня привёз господин…Зак…

Закке… простите, я не запомнил его имя. Впрочем, мне он представиться позабыл.

– Заккерий, – ошеломлённо пробормотала я. – Но… как?

– Он меня выкрал, – спокойно сообщил мальчик, складывая руки на коленях и упираясь в

них взглядом.

– Великая Матерь!

Юный целитель улыбнулся в ответ – светло, ярко. И, повернувшись ко мне, поправил

одеяло.

– Спите, госпожа. Спите спокойно.

У меня действительно вдруг стали слипаться глаза – настолько, что было уже не до Зака с

целителем. Но оставалась ещё одна вещь, которую мне необходимо было узнать.

– Мой… сын? – и задохнулась от ужаса, потому что уже поняла, почувствовала.

– У вас ещё будут дети, госпожа, – голос целителя прозвучал словно издалека. – Поверьте

мне. У вас ещё будет сын. Его будут звать Николас – Никки. Вот, посмотрите.

И я, заснув, действительно увидела во сне пятилетнего Никки, которого у меня тогда ещё

не было, о котором я понятия не имела. Он был копией Ланса – а ведь этого никак не

могло быть – и он держал руку на холке спокойно сидящего Волка и всматривался куда-то

вдаль.

Я тогда ещё не поняла, что он ничего не видел.

Целитель не отходил от меня ни на минуту – при этом когда я спрашивала про Зака, и

Арий, и слуги отвечали, что в столице его нет. Наверное, очередной приказ Овидия. Я

никак не могла поверить, что он осмелился выкрасть целителя, осквернить храм Матери –

единственной богини, которую Зак почитал. Зачем? Неужели я действительно умирала, и

он не хотел терять меня? Это звучало слишком по-сказочному, а в сказки я уже не верила.

– Арий, а что Зак пообещал тебе за помощь?

Целитель аккуратно поставил передо мной кружку с травяным настоем и удивлённо

вскинул брови.

– Пообещал, госпожа?

Я смотрела, как он ходит по комнате – уже не спальне, я уже могла вставать и

предпочитала сидеть на выходящей громадными окнами в сад гостиной. В саду было

солнце и громадные, недавно зацветшие астры тянулись к нему, пушась разноцветными

упругими лепестками.

– Да, чем он заплатит тебе за моё лечение?

Арий налил настой во вторую кружку и устроился рядом со мной среди подушек – тоже

глядя на астры.

– Он убьёт меня, госпожа.

– Что?!

Арий спокойно отпил из кружки.

– Он считает, что я представляю угрозу для него и его короля. Он уверен, что

целесообразнее лишить меня жизни, чем возвращать в осквернённый храм. Он думает…

– Помолчи, – оборвала я, тяжело дыша.

Да, это было похоже на Зака. Он был мерзавцем, я всегда это знала. Но убить человека, спасшего мне жизнь?.. Впрочем, какая Заку-то разница?

– Госпожа, – поставив кружку на пол, мягко произнёс Арий. – Ваш друг прав. Я

действительно буду представлять для него угрозу, если останусь в живых.

Я повернулась к нему.

– То есть ты… убьёшь Зака? Ты это хочешь сказать? – мальчишка выглядел кем угодно,

только не убийцей. К тому же, насколько я знала из рассказов того же Зака, целитель мог

победить в поединке, но максимум ослабить нас. Убить? Слуга милосердной и

всепрощающей Матери? Никогда.

– Нет, госпожа, – улыбнулся Арий.

От его улыбок, белых одежд и мягкого тихого голова уже кружилась голова. И говорил он

так, будто мы обсуждали не его смерть, а вели разговор… ну, скажем, о погоде. Или

недавней вечеринке у какой-нибудь знатной госпожи.

Я глубоко вдохнула и прижала пальцы к вискам.

– Что я могу сделать для тебя?

– Госпожа?

И взгляд – как у коровы, которая покорно идёт на бойню.

– Ты спас мне жизнь, целитель. Ты, правда, думаешь, что я буду стоять и смотреть, как

мой, хм, друг… как Зак тебя убивает, потому что это… «целесообразно»?

– Полагаю, вы будете в этот момент спать, – склонил голову Арий.

– Ты издеваешься?!

Он долго смотрел на меня – пока я не перестала злиться, а почувствовала неуверенность и

даже поёжилась. Очень странный у него был взгляд, взрослый не по годам. Но не как у

некоторых стариков – усталый или озлобленный. Нет – опытный и грустный. Как у статуи

Матери в храме. На неё я тоже долго не могла смотреть.

– Вы можете отправить меня в Мальтию, госпожа?

– В Мальтию? – опешила я. – Зачем?

Арий снова улыбнулся – он постоянно улыбался. Грустно и добро. О чём бы ни говорил, всегда одинаково. Да, как статуя в храме.

– Там мне надлежит сейчас быть, госпожа.

Я чувствовала, что Заку это не понравится. И ещё меньше это понравится королю Овидию.

Но плевала я на них – вот что. А Амира, чтобы заставить меня подчиниться, рядом не

оказалось.

– Хорошо.

– Да благословит вас всемилостивая Матерь, госпожа, – тихо отозвался Арий, как ни в чём

не бывало попивая настой.

Странный мальчик. Однако я не хотела, чтобы он умирал – из чувства ли благодарности, или жалости или ещё чего – не знаю. Но что сделано, то сделано – я отправила его в

Мальтию следующей же ночью. В королевский дворец, как он и просил.

И той же ночью свалилась как снег на голову Амиру – к слову, он не спал, и даже не

развлекался с девушками, а засиделся за какой-то писаниной, наверняка снова

государственной важности.

Принц так обрадовался мне – я даже пошутила, что ему бы надо расстроиться: я же

оружие, страшный соблазн и всё такое… «Элиза-сайе! – осуждающе качал головой Амир.

– Ну что вы говорите!»

Я попросила его увезти меня подальше от столицы. Желательно – в самую глушь и

желательно побыть со мной. Так меньше было возможности рассерженному Заку явиться

по мою душу – Амира он не любил да и мешать мне выздоравливать в каком-нибудь

симпатичном саду или лесу вряд ли стал бы. Да и Ярати с её дворцами и жемчужными

улицами мне видеть сейчас не хотелось.

Амир отвёз меня к Висячим садам Атстании. Он не мог оставаться со мной долго, но

сделал всё, чтобы меня окружали проверенные слуги. Моё мнение по поводу рабства он

целиком разделял – во всём дворце работали только свободные южане. Все они знали

Амира ещё с того времени, как он, войдя в возраст, стал наместником Атстании. Все его

буквально боготворили – а заодно и меня. Но – меня на втором месте. Это удивительно – в

столице было наоборот. Не один Зак считал Амира слабаком. Среди аристократов старший

принц тоже не был особенно популярен. Тогда меня это удивляло – хотя ничего странного

в этом не было: Амир с его мирными планами развития торговли мешал аристократам

получать богатства завоёванных земель и бесплатных рабов – местных жителей. Зато

торговцы Амира, естественно, любили – но я вращалась в среде знати, и мало знала о том, что творится в Среднем городе, а уж тем более в Нижнем. Да и не хотела знать.

Я вообще тогда мало оглядывалась вокруг – малышка Лиззетта во мне ещё не умерла. Я

жила в достатке, мне прислуживали – я просто не задумывалась, что у кого-то может быть

иначе. Я всегда жила так – разве что до встречи Валентина было иначе. Но я этого почти

не помнила.

Я не понимала Амира, не понимала, почему его так беспокоит Овидстан – ведь всё же

хорошо. Зато я понимала Зака с его королём: воевать в природе людей. Так объяснял мне

Зак, и я не находила нужным подвергать его слова сомнению. К тому же война разгоралась

с Мальтией, а там – я точно знала – положение отнюдь не радужное. В Овидстане куда

лучше – так пусть король Овидий вместе с Заком сделают, чтобы и в Мальтии было так же

хорошо, как на Юге.

Да, да я была наивной девочкой. Но люди – и даже чародеи – почему-то не рождаются

умудрёнными опытом.

Если бы не каприз – Амира я бы тоже своим господином не выбрала. Но, во-первых, мне

не хотелось вечно танцевать под дудку Зака. Я тоже чародейка и уже достаточно умная, чтобы выбирать – хотелось показать мне. А во-вторых, Амир же сказал, что он меня не

хочет. Не хочет? Меня?!

И мне просто повезло: любой другой на месте Амира заставил бы меня и убивать, и лгать

– я же действительно не взяла с него клятву прежде чем дать свою. Но Амир оказался

достаточно порядочным. Я до сих пор кляну себя за то, что не понимала это тогда. Но что

имеем редко для нас ценно.

Амир относился ко мне как к наивной девочке. До клятвы я представляла для него лишь

помеху. После – я была возможностью помочь. Но он никогда, никогда не обращался со

мной как с оружием – и это совершенно не моя заслуга.

В Атстании он пробыл со мной три дня. Гулял по садам, возил в горы, ни на мгновение не

оставлял одну. И не надоедал со своими государственными проектами – думаю, к тому

моменту он уже понял, что они вызывают у меня только зевоту. Амир напоминал мне

Алэра своей заботой, но в нём не было постоянной обречённости последнего. Амир,

например, умел смеяться как никто – и шутить. Иной раз я не могла съесть даже кусок за

обедом, слушая его байки. Потрясающий оратор, потрясающий выдумщик. С ним было

удивительно легко – как я до клятвы этого не понимала? Те три дня его прикосновения без

подтекста, его слова, его взгляды – будь у нас побольше времени, я бы обязательно

влюбилась.

Но у него никогда не находилось «побольше» времени на свою чародейку. Впрочем, на

себя тоже. Страна важнее. Как-то я пыталась выяснить, есть ли у него возлюбленная. И

выяснила – попробуй скрой что-то от любопытной чародейки. Возлюбленной не было,

только девушки-служанки, причём из борделя Нижнего города. Заинтересовавшись, я его

даже посетила. Это был полезный опыт – но о нём как-нибудь потом.

После отъезда Амира я осталась в Атстании одна – если можно так сказать, ведь меня

всегда окружали слуги. Я почти не общалась с ними – большинство из них меня

сторонилось. К этому я давно привыкла. Мне нравилось сидеть в беседке в саду или

выезжать в паланкине в горы. В те дни я даже не чувствовала себя особенно одинокой. У

меня не возникло желания позвать Волка – я знала, что он сейчас в Мальтии, с Лансом.

Часто, во сне я смотрела его глазами – как Ланс сидит за заваленным письмами столом и

трёт красные от усталости глаза. Как засыпает прямо в кресле. Как скачет верхом по

сельской дороге – кажется, от Пчелиной Заводи к столице.

Всё это странно меня успокаивало.

К тому же, мальчик-целитель, думаю, что-то сделал со мной – кроме лечения. Я не впала в

чёрную отчаянную грусть и, хоть и тосковала по неудавшейся беременности, я всегда

знала, что да, у меня будет ещё сын. Всё ещё будет хорошо, обязательно.

Но мне действительно было очень жаль мальчика, ставшего бы напоминанием той

настоящей любви, которую один глупый рыцарь когда-то испытывал ко мне. Жаль – но и

только. Точно, целитель Арий всё-таки поработал и с моим сознанием. Ну что ж, положа

руку на сердце, я ему за это только благодарна.

Так прошла седмица в прекрасных жасминовых садах Атстании. И в полном,

совершенном покое. Я даже понятия не имела, что где-то гремит война – в моей беседке

всегда пели птицы и обворожительно пахло жасмином.

А на закате седьмого дня, как обычно неожиданно, передо мной появился Зак. Грязный, усталый – хорошая ванная ему бы не помешала. Я собиралась распорядиться – но он

жестом остановил меня. Я ожидала: снова будет ругать. За Ария хотя бы. До того как я

слегла мы постоянно ссорились – Зак только и делал что кричал на меня. Из-за ребёнка, из-за моей наивной глупости – и по сотне других мелких причин. Я ожидала того же и

сейчас.

Но Зак, подойдя, вдруг опустился на колени – и порывисто обнял мои ноги.

– Прости меня. Элиза, пожалуйста, прости! – неразборчиво бормотал он, не поднимая глаз.

Первым, что я подумала: целитель поработал и с его сознанием. И что-то там неправильно

«повернул».

– Зак? В чём дело? – я попыталась освободиться, но в итоге смогла лишь сесть рядом с

ним – и он тут же вцепился в мои руки.

– Я так боялся, что ты умрёшь.

Неужели? Я не сдержала смех.

– Я жива.

Он, наконец, поднял на меня глаза – не Зака, у него таких отчаянных глаз быть не могло.

Что происходит?

– Ты простишь меня?

– За что?

Он только смотрел, а тишину вечера заполняло пение птиц, очень сладкое, в тон запаху

жасмина, и журчание фонтана где-то в стороне.

– Элиза, выходи за меня, – выдохнул вдруг Зак.

Мы не отводили взгляда друг от друга. Я не понимала, что происходит. А он, похоже, не

собирался меня отпускать, пока не отвечу.

– Хорошо, – действительно, а почему бы и нет?

Выдохнув, Зак закрыл глаза и крепко меня обнял.

– Обещаю, я сделаю тебя счастливой.

«Сделай», – подумала я, находя его губы. Я же прекрасно понимала, что ему на самом деле

нужно. Да и мне, если уж на то пошло.

…Ничего я не понимала, дурочка Лиззетта. Я-то решила, что Зак с его тягой к позёрству

просто разыграл всё – и даже не для меня, а для себя. Чтобы было красиво.

Я и не думала, что он был искренен.

Из Атстании Зак увёз меня прямиком на войну. Я сама предложила поехать. Он был

странный, Зак, в те дни, и я впервые стала за него волноваться. Мне не хотелось оставлять

его одного – для нас, чародеев, одиночество может быть смертельно.

Зак пообещал, что ничего страшного меня он делать не заставит. И вообще «это будет

лёгкая приятная прогулка». Так и вышло – поверьте, чародею нет нужды смотреть на

последствия своего заклинания. Потому ни я, ни Зак ни разу не задержались на поле боя

дольше получаса. Почти всё время мы жили в лагере, в шикарном шатре, уставленном

богатыми безделушками из нашего дома в столице и устеленном пушистыми шахитскими

коврами. И да, большую часть времени мы наслаждались друг другом. А я ещё

поглядывала на офицеров – среди них попадались очень симпатичные. Зак даже, ревнуя, пару раз предлагал мне устроить оргию. Нам было забавно это обсуждать, но пробовать –

увольте. Я, чародейка, еще могла вынести забавы Заккерия – а он никогда не был особенно

нежен, даже если хотел. Простые же люди погибли бы. Я же тогда была, по словам Зака, всё ещё щепетильна во всём, что касалось обмана и смерти. Уроки Валентина не прошли

даром.

Настоящую войну я не видела вплоть до сражения… не помню, где оно происходило, а вот

дату легко было запомнить – приближалась смена года. Мы собирались праздновать, Зак

думал увезти меня в столицу – его давно уже звал Овидий, для церемоний, кажется.

Король Овидстана любил хвастаться своим чародеем… Но мальтийцы спутали нам все

планы – до этого они послушно отступали, не панически, но достаточно быстро. А тут

неожиданно большой отряд очутился прямо у нас в тылу, в лагере.

Не окажись там же, в лагере нас с Заком, победа была бы у мальтийцев в руках. Они

здорово застали нас врасплох. Но неожиданность лишь укол булавкой для чародея.

Зак порвал их в клочья – в переносном, а некоторых – и в прямом смысле. Я помню, как

бродила по лагерю, держа над ним щит, чтобы наши могли перенести раненых и их не

достали вражеские стрелы – мальтийцы дрались отчаянно, не желая отступать. Но это

было лишь дело времени: Зак добивал их, как наигравшийся с мышами кот.

Меня мутило – не столько от трупов, сколько от воспоминаний. Ворон Зака бил крыльями

у плеча, не оставляя ни на мгновение, то и дело уговаривая голосом чародея вернуться в

шатёр. Не знаю, почему, но я не слушала.

И в еловом лесочке, куда забрела совершенно случайно, я наткнулась на опекуна Ланса –

сэра Джереми. Наверное, тоже по случайности, он был ещё жив и даже в сознании. Хотя

судя по тому, что снег вокруг него стал ало-розовым, и по тому, что представлял его бок, можно было смело сказать: это ненадолго.

Он тоже меня увидел. И узнал – я поняла по тому, как изменилось его лицо. Никогда ни у

кого мне больше не хотелось видеть такого выражения – после я загнала его подальше в

память. И, конечно, отчётливо помню до сих пор. Уверена, будь у лорда Джереми под

рукой оружие, он бы и меня прихватил с собой в бездну.

А так – мы просто смотрели друг на друга. Пока рядом не возник Заккерий. Мазнул

взглядом по умирающему, тронул меня за плечо.

– Идём, Элиза. С ними покончено. Нам здесь больше делать нечего. Идём.

Лорд Джереми подавился кровью – наверное, плюнуть ею в нас собирался. Больше-то

сделать ничего не мог.

Зак не обратил на него внимания.

– Идём, – и, взяв меня под локоть, подтолкнул к тропе.

Я вырвалась. Подобрала юбки и обернулась.

Лорд Джереми всё-таки плюнул, когда я наклонилась. И захрипел-зашептал невнятные

ругательства на мальтийском. Кажется, меня послали в бездну – и дальше. На пару с Заком

и всем нашим проклятым родом.

– Элиза, ну в самом деле, – вздохнул Зак, наклоняясь над нами. – Если ты действительно

хочешь кого-то пожалеть, то я лучше отведу тебя в лазарет. Наша помощь там сейчас как

нельзя кстати. А этого проще убить. Позволишь?

– Оставь меня, – тихо попросила я, не поворачивая головы.

Минуту спустя Зак действительно ушёл, но его ворон так и вился надо мной – лорд

Джереми всё провожал его взглядом. На меня он старался больше не смотреть.

Я сняла перчатку. Аккуратно распутала завязки, стянула с него нагрудник. И, положив

руку на грудь вздрогнувшему опекуну Ланса, выдохнула:

– Я не хотела, чтобы так вышло… Я прошу прощения.

Думаю, если бы мог, он бы меня тоже проклял.

Но, по крайней мере, он умер легко. Чем ещё я могла отплатить за его гостеприимство?

Зак ждал меня на тропинке, хмурящийся, серьёзный. Я, уже натянув перчатки, подала ему

руку, позволяя увести меня.

– Позволь мальтийцам забрать раненых.

Зак бросил на меня короткий взгляд и фыркнул.

– Там тех мальтийцев осталось! Ну хорошо. Если ты так хочешь.

На следующий день в лагерь приехал Амир, нашёл меня в лазарете, всю в крови – в том

числе и той, что я только что из воды для переливания превратила – и, не замечая

сердитого взгляда Зака, приказал ехать с ним в столицу. «Тебе не место на войне, Элиза».

У меня не было выбора, и я поехала. Через пять дней в столицу вернулся и Зак – вроде как

на праздник смены года. Но вряд ли он сначала завернул к Амиру для обмена подарками.

В любом случае, моему господину он вред бы не причинил – и я не беспокоилась.

На самом празднике мы объявили о нашей помолвке и провели церемонию. Чувствую, это

было что-то вроде подарка для Овидия – он, конечно, обещал сделать меня королевой

после своей смерти, но только чтобы задобрить. Всё-таки чародей на троне, пусть и рядом

с его сыном…

Все праздники мы с Заком проводили если не на пирах Овидия, то в спальне.

Расслабленный, лениво улыбающийся Зак играл моими волосами – очень он это любил.

Вплетал в них банты, жемчужины, серебряные витые цепочки. «Моя Элиза. Ты прекрасна,

– говорил он, обернув косы вокруг моей головы наподобие короны. – Ты моя королева». По

его желанию я не снимала обручальное кольцо – серебряную змею с нефритовыми

глазами, усыпанную мельчайшими алмазами, как чешуёй. Зак мог на церемонии словно

невзначай взять меня за руку и поцеловать безымянный палец – перед всеми, перед всем

двором. Или подхватить меня на руки во время прогулки с королём по дворцовом парку –

опять же на глазах у придворных.

Мне было лестно, приятно и лишь иногда немного неловко. Но очень спокойно – вместе с

ним. Я отчётливо осознавала, что он никогда не даст меня в обиду и защитит, что бы ни

случилось. Я не любила его – к тому времени я просто к нему привыкла. Но я полностью

ему доверяла.

Амир все праздники не вылезал из кабинета – своего или королевского. Придворные

шептались о громких ссорах отца с сыном – снова что-то из политики. И, когда праздники

кончились, король Овидий неожиданно отозвал армию к границе и отправил своего

наследника вести переговоры о мире с мальтийским двором.

Конечно, я поехала с Амиром. Зак хотел тоже – но он был нужен в Овидстане, и потому со

мной полетел только его ворон. «Не делай глупостей, – сказал Заккерий мне на прощание, отдавая подвеску-амулет, сплетённую из наших с ним волос – чёрные и белые пряди,

очень красиво. – Не делай глупостей и будь хорошей девочкой».

До границы он ехал с нами, потом мы расстались – впереди снова лежала Мальтия, куда я

всегда почему-то возвращаюсь, куда бы ни сбегала.

Глава 13. Протектор

(Из «Мальтийской Энциклопедии»,третье издание, глава «Перевороты»)

О случившемся в день начала зимы 757 года от сотворения мира рассказывают разные,

часто противоречивые истории. Дневники и письма дают возможность восстановить

картину событий, но за её точность ручаться не приходится. К сожалению, записи

участников событий, в том числе и графа Ланса де Креси потеряны вместе с частью

мальтийского архива.

Известно, что Рэйана де Боттера собирались короновать в храме Девятки – что

соответствовало протоколу, от которого аристократия отступать не собиралась. С раннего

утра на площадь перед храмом стекался народ – пошёл слух, что новый король собирается

одарить поданных фамильным золотом. Якобы род Боттеров был настолько богат, что Его

Величество мог без ущерба для себя открыть один из сундуков сокровищницы в честь

праздника. Данное утверждение подвергается сомнению – герцогу без сомнения пришлось

даже влезть в долги, давая взятки армии и оплачивая собственную охрану. Рэйан Боттер не

без причины боялся за свою жизнь – лишь часть мальтийской армии, возглавляемая

генерал-губернатором Дактии Робертом де Винте, присягнула будущему королю.

Большинство же солдат остались верны династии и подчинялись стороннику короны

герцогу Джереми де Креси. Отсюда понятен и приказ оцепить город, якобы отданный за

день перед коронацией, но по некоторым источником, имевший место задолго до неё.

Этим же объясняется и присутствие на церемонии солдат , что, однако, было вопиющим