Текст книги "Украденное дитя (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Дальнейшее потонуло в треске огня и шелесте крыльев. Перед глазами Эша встала горящая комната и скорчившаяся в круге женщина, а такие же фейри тянулись к ней, и круг (Эш знал) их не остановит, а мгновения сгорали, и страшные когти, привыкшие рвать людей на части, нацелились на живот женщины, в котором горело беззащитное маленькое солнце…

«Убью!» – подумал Эш. И бросился на фейри.

Гости Лесного короля отхлынули к деревьям, сам король неподвижно взирал, на «честный» поединок трое на одного. Он в любое мгновение мог его остановить, но лишь стоял и смотрел. Это Эш ещё успел заметить, а также откровенную радость на лицах огненных – а потом всё завертелось в огненной пляске крыльев, хвостов, рогов и копыт.

Опомнился Эш только когда, не рассуждая, ткнул подвеской-амулетом в глаз одному из фейри, и глаз этот буквально испарился, а рука Эша погрузилась дальше в голову. Как он кричал, этот огненный, как он кричал… но не долго. Эш вытащил руку и с изумлением уставился на неё. Подвеска – крест с петлёй – липкая от крови лежала на ладони и пахла железом, но почему-то совершенно не жгла. Шнурок, на котором она висела, валялся в траве – Эш сам не заметил, как сорвал амулет. Это было… как будто инстинкт.

Эш сжал подвеску пальцами, чтобы удобней было бить, взглянул на испуганных огненных фейри и вдруг с усмешкой подумал: «Вот Ричард бы посмеялся, если бы узнал, что его подарок помог мне уложить одного из них». И тут же остолбенел: подарок? Какой Ричард? Кто это?

А потом огненные фейри сложили крылья и медленно опустились перед Эшем на колени. Тот перевёл на них взгляд и оскалился. «Ещё не поздно и их убить», – ревело внутри него пламя. Оно хотело убить всех огненных, всех до единого. Эш пригнул голову, выставляя рога, сжал амулет…

– Довольно, – раздался над поляной голос Лесного короля, и противиться ему было совершенно невозможно. Бесполезно – не встанешь же на пути у дубовой рощи? – Ты не мой подданный. – Лесной король в упор посмотрел на Эша. – И можешь поступать, как пожелаешь. Но больше убийств на моей земле не будет.

Эш выпрямился, отступил на шаг и склонил голову.

– Благодарим тебя, король, – нестройным хором сказали огненные фейри, и неясно было, к кому они обращались: Эшу или Лесному королю. А потом они взлетели и скрылись в чёрном небе среди звёзд, унеся с собой своего мёртвого товарища. Трава там, куда упала его кровь, почернела и рассыпалась пеплом, но на её месте уже выросла новая. Лесной король поднял руки, позволяя продолжить бал. Снова зазвучала музыка, снова замелькали пары. Эш опустился на колени, окружённый ими, словно мотыльками, и непонимающе уставился на железный амулет. Откуда?..

Ночью ему снилась дама в чёрном глухом платье с частой вуалью на лице. Под руку её вёл молодой мужчина лет тридцати (когда это Эш так хорошо научился определять возраст людей?), тоже в чёрном, бледный, с грустными глазами. Дама шла, выпрямившись, будто собралась в атаку. Она что-то говорила своему спутнику, тот кивал. Они прошли мимо, укутанные туманом, но прежде чем скрылись из виду, мужчина обернулся и посмотрел прямо на Эша.

Эш проснулся с больной головой и весь в поту с именем Дикона на губах. Сон тут же ушёл, и имя перестало что-либо значить, но пустота внутри разевала пасть и голодно хрипела. «Я знал их, – подумал Эш, обхватив себя руками. – Я их знал! Эти Фрида и Ричард, они были очень важны для меня. Почему же сейчас я их совершенно не помню?» Сама мысль о том, что он любил людей, была странной, и какая-то часть Эша не верила ей. Но почему же тогда эти двое преследуют его?

Во владениях Лесного короля солнце играло в прятки с ветром, над радужными цветами порхали огромные, яркие бабочки, и птицы хором выводили гимн лесу. Трава была мягка, а воздух сладок, он так и манил ни о чём не думать и заснуть. Вот, почему люди не выдерживают долго в Волшебной стране – сходят с ума, забывают себя. Детям легче, пока они не выросли. Но потом их отсылают в мир людей, где им самое место. Другое дело фейри – Эш легко отмахнулся от сонных чар, словно паутину снял. Нужно поговорить с кем-нибудь из полукровок. С кем-нибудь, кто знал то, что он сам забыл. С тем менестрелем, например. Или старухой-ведьмой.

Лес распахивался перед ним, как портьеры, и тропинка сама ложилась под ноги. Но солнце уже вошло в зенит, однако, и следа полукровок не было. Устав, Эш сел на краю звенящего ручья и опустил голову. Лесной король прячет их от него? Но зачем?

Повеяло прохладой и дождём. Белые цветы-звёзды вытянули горлышки к сереющему небу, оглушительно заквакали лягушки, затихли, словно уснули, птицы. Эш поднял голову, прислушиваясь к шелесту листьев, потом обернулся.

На другом берегу ручья стоял золотистый олень и внимательно смотрел на него чёрными умными глазами. Потом мотнул головой, дескать, следуй за мной. Когда за деревьями скрылся золотистый хвостик, Эш поднялся, перешёл ручей (кристальная вода пузырилась под дождевыми струями) и направился туда, куда ушёл олень.

Тропа вела всё глубже в лес. Деревья становились выше, их макушки совсем закрыли собой небо, и дождь шелестел где-то в вышине, а земля была лишь слегка влажной. Кроме шёпота дождя никаких звуков не было – тишина казалась гулкой, странной, но совсем не опасной.

Эш шёл, пока не оказался на поляне у озера, чистого, как слёзы. Посреди, на острове, сверкал в редких солнечных лучах хрустальный гроб, в котором кто-то лежал. Эш не стал присматриваться, кто это – он склонился над озером. В нём отразился он же, но человек, больной, скалящийся, бездомный. Эш поскорее отвернулся.

– Ты заблудился, – сказал Лесной король, сидя у самой воды и внимательно глядя на Эша.

– Вообще-то я пришёл туда, куда ты меня привёл.

Лесной король усмехнулся. Холодный, как лесной источник, он разглядывал Эша так, будто тот был забавной зверюшкой. И не прерывал тишины.

Эш уселся рядом и принялся считать капли дождя, тонущие в озере. Одна, две, три…

– Просить помощь не зазорно, Эш, – сказал, наконец, Лесной король.

Эш оскалился.

– Мне не нужна помощь.

– Нужна, – эхом повторил король. – Ты не понимаешь, что происходит. Ты не помнишь себя. И на тебя теперь охотится вся Огненная страна, потому что ты убил её короля, но и этого ты не помнишь.

– Я его не… – начал было Эш, но запнулся. Воспоминание ушло, как облачко пара.

– Внутри ты огонь куда больше, чем лес, – заметил король, не сводя с Эша внимательного, непоколебимого взгляда. – Признать слабость для тебя страшнее всего.

– Я не боюсь! Я не… – Эш встретился с зелёными, мудрыми глазами и неожиданно признался. – Я не понимаю, что происходит. Я должен быть где-то не здесь. Что мне делать?

– Ты сын короля и ты займёшь его место, – ответил Лесной король. – Это твой путь. Важно лишь, когда ты решишься это сделать?

Эш посмотрел на тропинку, которая привела его сюда. Странно, но никуда она до сих пор не исчезла.

– Как титул короля изменит эту… пустоту внутри меня?

– Титулы, Эш, есть у людей. У нас, – король слабо улыбнулся, – есть предназначение. Ты станешь частью огня, а огонь – частью тебя. Безусловно, это тебя заполнит.

– И воспоминания вернутся? – продолжал допытываться Эш.

Король перестал улыбаться.

– А ты хочешь, чтобы они вернулись? Ты можешь остаться здесь навсегда. Тем, кем родился, потому что здесь твоё место. Ты вернулся домой, Эш, неужели ты хочешь вспомнить мир людей, железный и жестокий? Зачем?

Эш и сам задался этим вопросом. Так хорошо было бы жить спокойно, не чувствовать этих вспышек гнева или ярости, которые предшествуют редким воспоминаниям. Ричард и Фрида, – от этих имён веет болью. Зачем ему эта боль? Не лучше ли не вспоминать о ней – никогда?

Эш заглянул в воду, снова увидев своё странное, человеческое отражение и неожиданно вспомнил сон, мужчину с грустными глазами, женщину в трауре… И твёрдо ответил:

– Мой дом не здесь.

Лесной король грустно улыбнулся.

– Что ж, эта тропа выведет тебя к границе моей земли, к стране Огня. Там ищи свои ответы.

– Так я всё-таки всё вспомню? – повторил Эш. Просто это было важно.

Король улыбнулся шире.

– Да, Эш. Ты вспомнишь. И, возможно, ещё пожалеешь. Впрочем, это твоя судьба.

Эш не верил ни в какие судьбы и не совсем понимал, что это, но иметь перед собой ясную и чёткую цель было хорошо. И когда эта цель перед ним появлялась, Эш ломал все преграды и спешил к ней так быстро, как мог.

У границ страны Огня он оказался в конце дня, и был уверен, что пространство пару раз свернулось для него и по его желанию.

Вырубленный в скале замок окружал огонь, который ласково лизнул Эшу сначала руки, а потом лицо. Фейри улыбнулся. Почти как дома…

Никто не остановил его, когда он зашёл в замок. Его провожали внимательными взглядами, но стоило оглянуться – опускали головы. И все они, все до единого сложили крылья и преклонили колени, когда он вошёл во внутренний двор, где стоял трон из чёрного полированного камня. И все молчали.

Эш бродил по замку всю ночь, пока ноги не устали, и показалось, что вот-вот отвалятся копыта. А перед рассветом нырнул в огонь и, сжимая железный амулет, заснул – на этот раз без сновидений.

Следующей ночью в его честь устроили праздник. Эш думал, что никогда ещё он не чувствовал себя таким потерянным – сидя на чужом троне, глядя на незнакомых фейри и ловя любопытствующие взгляды местных рыцарей. Он ещё не стал королём, ещё требовалось пройти какое-то Испытание, но никто не говорил, какое. Эш ненавидел неизвестность, ненавидел непонимания, но спросить значило показать собственную слабость. А хуже этого ничто не могло быть.

– Повелитель скучает, – прошелестел чей-то голос совсем рядом.

Эш поднял голову и встретился взглядом с огненным рыцарем, который тут же потупился.

– Чего тебе?

– Повелитель. – Улыбался фейри очень угодливо, но только губами, глаза его были холоднее льда, и на Эша он бросал быстрые, но очень жадные взгляды. – Твоя скука – наша боль. Быть может, это хоть немного тебя развлечёт?

Вперёд вытолкнули человеческого ребёнка, мальчишку лет тринадцати, красивого, тонкого, черноволосого и совершенно точно очарованного. Он послушно встал перед троном на колени и уставился на Эша таким обожающим взглядом, что фейри затошнило.

– И как же это должно меня развлечь?

Вопрос, очевидно, был неправильным, потому что на мгновение все фейри, слышавшие его, уставились на Эша в немом изумлении. Эш же действительно не понимал: у Лесного короля дети были неприкосновенным сокровищем, которое холили и лелеяли, и прекращалось это, только когда дети становились взрослыми и их отправляли в мир людей. Лесной король повелел так, и никому из лесных фейри в голову бы не пришло обидеть ребёнка.

– Если повелитель желает смотреть, я покажу, – нашёлся, наконец, рыцарь-фейри. И, не дожидаясь ответа, нежно провёл рукой по шее мальчика. Тот с улыбкой посмотрел наверх, на рыцаря, и выгнулся, подставляясь под ласку. И даже когда по горлу зазмеилась тонкая ранка, он улыбался. И когда она загорелась, и кровь полилась на ключицы жидким огнём, он улыбался, и Эш чувствовал его радость, а фейри вокруг облизывались. Очевидно, удовольствие состояло в этом – заставить человеческое дитя чувствовать ярко, счастье или боль – неважно. А потом выпить это чувство, как деликатес.

«Неудачники», – подумал Эш, когда понял это. Ему и собственных чувств хватало, чтобы ещё на человеческих сидеть, как на каком-то наркотике.

– Ты ошибся, – выплюнул он, и огонь вокруг взметнулся в ответ вспыхнувшей в нём ярости. – Это нисколько меня не веселит.

– Как скажешь, господин. – Рыцарь-фейри поклонился и повёл мальчишку за собой.

Тот шёл, зачарованно улыбаясь, пошатываясь, и кровь текла по его груди. Эш поморщился: даже эстетики в этом не было. Какие-то… ущербные они здесь все. Не такие, как он. И он должен стать их королём? Ха!

А потом мальчик оглянулся, и Эш замер – вместо очарованного ребёнка он увидел другого, испуганного, покорного, тощего и несчастного, не смеющего поднять голову, со спутанными длинными волосами и запавшими тоскливыми глазами. «Господин…»

Всё тут же пропало, утонуло в клубах дыма, только Эш теперь с отчётливой ясностью понял, что ждёт этого мальчишку. Он отвернулся и принялся смотреть на пляску огня.

Ну и что? Это не тот, этот – другой. Почему Эша должна волновать судьба людей? Почему его вообще должна волновать чья-то судьба?

А утром Эш искупался. В собственной спальне. Точнее, в спальне своего отца. В кровати– гнезде, где лесному фейри было не очень удобно, и Эш уже задумался о перемене мебели. Теперь можно было не задумываться, потому что кровать поплыла и наверняка испортилась. Перина и шкуры волков всплыли тоже. И всё это под довольное:

– Ну что, красавчик, вот ты меня и нашёл!

Мокрый Эш остолбенело уставился на старуху-ведьму с бала. Та стояла с пустым деревянным ведром и улыбалась от уха до уха. Зубы у неё отсутствовали почти полностью, так что улыбка вышла замечательная.

– Да чтоб ты сама так поплавала! – прошипел, наконец, Эш, оглядывая спальню. Величественной и королевской её теперь никто бы не назвал.

– А и поплаваю, – отмахнулась ведьма. – Делов-то! Я ж чего пришла-то…

В дверь заглянул рыцарь-фейри. Увидел мокрого короля в компании с безобразной ведьмой, понимающе улыбнулся.

– Господин, если вам полукровки по душе…

– Во-о-он! – заорал Эш, и пламя в комнате (а здесь оно неожиданно появлялось всюду, даже на потолке) вспыхнуло ярче.

– Да ты чего орёшь-то? – удивилась ведьма, когда дверь захлопнулась. – Он, чай, не глухой.

Эш яростно посмотрел в ответ.

– Тебя, может, ещё полить? А то ты, кажись, не остыл… – рассуждала старуха.

– Почему я всё ещё не отправил тебя искупаться в огне? – хрипло поинтересовался Эш.

Старуху это нисколько не впечатлило.

– Так умный потому что. И знаешь, что кроме меня тебе никто не поможет. – И посмотрела насмешливо.

– Мне не нужна помощь, – процедил Эш.

– О-о-о, ещё как нужна, – усмехнулась ведьма. – Ты как Испытание собираешься проходить, если тебе неведомо даже, что делать?

Эш встал и навис над ней. Старуха – ростом ему по грудь – не испугалась нисколько. Она только ткнула в эту самую грудь узловатым пальцем.

– И ты не-знаешь-как-быть, – в такт словам она постукивала пальцем. – И спросить не можешь, ибо гордый очень. Дурень.

Эш, прищурившись, смотрел на неё. Куда как проще было бы выкинуть её в окно или позвать стражу, чтобы это чудо человеческое увели и… что там огненные делают с наглыми полукровками?

Но как быть с этим демоновым Испытанием он так и не узнает.

– А времечко идёт, – протянула старуха.

– Послушай, ведьма, – начал Эш, – откуда мне знать, что ты и правда знаешь, что говоришь? Если мне ничего про Испытание не известно…

– Ты чокнутый подменыш, потому и не знаешь, – фыркнула ведьма. – Вся страна в курсе. Ох, чудушко ты моё… Ну, гляди сам. – И ткнула пальцем в стену напротив двери.

Стена качнулась, как дымка, и на ней проступили огненные символы.

– И так по всему замку, если пожелаешь. Ну ты читай, читай, чего на меня-то уставился? У меня на лбу условия не написаны.

Эш отвернулся, посмотрел на руны – древний фейрийский, сколько ж ему столетий? Или тысячелетий?

– И что это значит?

– Ты читать не умеешь?

– Умею, – хмуро отозвался Эш. – Что нужно найти? Какая-то чепуха!

– То, чего у тебя не было; то, чего тебе не хватает; и то, без чего ты не будешь счастлив. Помнится, твой папаша искал тут свою силу и бесстрашие. Пуганый был – заберите меня демоны!

– Что ты мелешь, старуха! – вздохнул Эш. – Тебе-то откуда знать?

– Оттуда, – хмыкнула ведьма. – Ну, теперь ты знаешь условия. Что делать думаешь?

Эш промолчал. Признаться, он понятия не имел – так только запутанней стало.

– Ясно, красавчик, так я и думала. Пошли, помогу. – Ведьма подошла к двери, обернулась. – Идём, без меня ты не сдюжишь, так и будешь тут торчать, пока эти твои подданные тебя не убьют. Оно тебе надо?

– А тебе оно зачем надо? – Эш посмотрел на неё в упор. – Я тебя даже не знаю, старуха.

– Какая я тебе старуха, глаза разуй! – вздохнула ведьма. – Да жену мне твою жалко. Ребёнок опять же. Жалостливая я, оттого и страдаю.

– Дура, – пробормотал Эш, который ничего не понял.

– Хам, – отозвалась ведьма. – Мне тебя долго ждать?

Эш оглянулся на вспыхнувший у развороченной кровати огонь. Закрыл глаза на мгновение… А что он, собственно, теряет? Ведьма права, он так и будет здесь куковать, и ничего не изменится. А так – хоть какое-то развлечение.

– Учти, ведьма, обманешь меня – я вырву твоё сердце и скормлю тебе же.

Старуху это рассмешило.

– Ой, испугал! Ты бы хоть пооригинальней чего придумал, олух!

Эш не стал больше ничего говорить – незачем. Да и старуха вскорости замолчала, только всё подмигивала прохожим фейри. Те чаще всего не обращали на неё внимания.

На чёрном плато, где в трещины между камнями вырывались алые язычки пламени, она вдруг спросила:

– Тебя как зовут-то, милый?

– Эш.

– М-м-м… Ашлинг, значит.

Эш вздрогнул и потрясённо посмотрел на старуху. Она назвала его истинное имя! Откуда?..

– А я Кейт. Да ты рот-то закрой, чудик, искра ж залетит.

– Кто ты такая? Откуда ты…

– Много будешь знать – старым станешь, некрасивым, и характер испортится. Тогда такая краля, как я, никогда на тебя не посмотрит! – предостерегла старуха. – А время всё ещё идёт, так что поживее, милок. У меня и без тебя забот хватает.

– Куда мы хоть идём?

– Куда глаза глядят, милый. А ты как думал?

«О боги, – неожиданно подумал Эш. – Кажется, я влип». А старуха рядом визгливо хохотнула в унисон его мыслям.

– Это ты ещё не влип. Но скоро – влипнешь, это я тебе обещаю.

И, наградив Эша беззубой улыбкой, отвернулась к чёрной дороге через плато. Дорога вилась далеко-далеко, насколько хватало глаза. Кажется, это путешествие собиралось быть долгим…

Глава 6

Не улыбнусь я никому

С тех пор, как он ушел во тьму, -

Сумела сердце мне связать

Волос его златая прядь.

«Вдова с границы», народная шотландская баллада,

перевод Ю. Даниэля

– Фрида, дорогая, как ты себя чувствуешь? – выдохнул лорд Валентин, с волнением глядя на дочь.

Та немедленно устыдилась недавних слёз – теперь она наверняка бледна, и глаза красны. То, что нужно видеть испуганному отцу!

Появившись в Каминном зале Виндзор-холла, Фрида не отпускала руку Ричарда (идти было тяжело – голова ещё кружилась) и не поднимала с лица частую чёрную вуаль. Сейчас пришлось это сделать, ругая себя, что не догадалась умыться. Гости бы пять лишних минут подождали, а Аннет уже должна была, несомненно, приготовить ей горячую воду с лавандой… Между прочим, где же Аннет? Фрида не видела её с утра… Герцогиня огляделась, но камеристку снова не увидела – только четверо лакеев замерли у дверей в зал, да дворецкий стоял у стены напротив камина. Странно, очень странно…

Валентин тем временем шагнул к дочери (Ричард отпустил герцогиню и тактично отошёл).

– Милая, зачем ты встала? Тебе наверняка нужно лежать! Где же доктор!

Валентин сам выглядел так, будто и ему доктор не помешал бы: бледный, глаза запали, под ними залегли тени, и (Фрида заметила и очень удивилась) сорочка его была несвежей. Наверняка ему пришлось, чтобы успеть в Виндзор-холл сегодня, провести ночь в карете.

И на Ричарда он как-то странно смотрел… Фрида отбросила от себя эту мысль (с отцом можно поговорить после) и улыбнулась.

– Всё хорошо, отец, я прекрасно себя чувствую. Пожалуйста, присядьте. Я прикажу приготовить вам комнату, где вы сможете отдохнуть…

– Она уже готова, миледи, – вставил Ричард.

Валентин снова бросил на него испепеляющий взгляд, сел, но тут же встал и сжал руку Фриды.

– Я не оставлю тебя одну! Тем более с этим человеком! Фрида, – добавил он тихо, – отошли его! И поскорее.

Фрида вздохнула. Что опять сделал бедный Ричард, пока она спала? Нет, отцу точно нужно отдохнуть. Фрида была совершенно уверена, что сумеет как-нибудь справиться с придворным нотариусом, графом Цеветом и его подопечным (а он-то здесь зачем?). Но Валентина было не переубедить.

– Отец, вам нужно отдохнуть, – только и сказала она.

Валентин внимательно посмотрел на неё и, словно убедившись, что она в порядке, сжал её руку.

– Конечно. Но – после. И отошли…

– Отец.

– Господа, раз здесь собрались все заинтересованные лица, то мы, может быть, начнём? – вмешался нотариус, плотный человек с выдающимся подбородком и скукой в глазах. Он поклонился Фриде. – Леди, я мистер Сэмс, придворный нотариус. Примите мои соболезнования.

Фрида подняла брови. Мистер Сэмс ограничился чёрной лентой на своём бежевом костюме (хотя траур по Эшу был объявлен по всей стране), и по взгляду его было понятно, что, если бы не приказ императора, Сэмс бы с удовольствием был сейчас в каком-нибудь другом месте.

Фрида улыбнулась и ему.

– Благодарю, сэр. Граф, вы и ваш подопечный – тоже заинтересованные лица?

– В высшей степени, госпожа, – отозвался, тоже улыбаясь, Цевет. – Вдруг вас снова придётся спасать? Джек отличный целитель.

– Не сомневаюсь, – холодно ответила Фрида, глянув на полукровку. Тот не отрывал взгляда от узорчатого халифатского ковра у камина, сейчас закрытого стеклянной ширмой. – Но мне привычней врач.

– И его позовём, – ещё шире улыбнулся Цевет.

Фрида представила в числе заинтересованных лиц ещё и доктора и с трудом удержала нелестный для графа Цевета комментарий.

– Благодарю, я отлично себя чувствую.

– Итак, начнём? – напомнил о себе нотариус. Дождался тишины и поставленным чистым голосом продолжил: – Оглашается завещание герцога Виндзора Эша Ричарда Джеймса…

Фрида слушала в пол-уха. Эш написал завещание? Это, конечно, распространённая практика среди аристократов, и завещания составляются, как только юноша благородной крови входит в возраст владения собственностью. К тому же, герцог Виндзор – родственник короны, поэтому сейчас здесь императорский нотариус, и Его Величество уж конечно заинтересован, кому отойдут немалые владения Виндзоров. Не будь Фрида беременна, всё наверняка бы досталось короне, поскольку родители герцога мертвы, а также и все близкие родственники (наверняка без магии здесь не обошлось – все роды, основанные могущественные волшебниками прошлого, очень немногочисленны). И не будь императору так нужен ребёнок Эша, Фрида бы сейчас всерьёз опасалась за свою жизнь.

Просто у неё в голове не укладывалось, как Эш, вспыльчивый, порывистый и дальше своего носа не заглядывавший фейри, вообще додумался до завещания. Неужели снова император приказал?

– Миледи, с вами всё хорошо? – перебил нотариуса граф Цевет.

Фрида сморгнула слёзы и заставила себя улыбнуться.

– Да, благодарю.

Нотариус продолжил. Фрида всё сглатывала и сглатывала твёрдый комок в горле и потому не сразу осознала, что намудрил в своём завещании её покойный супруг. А Эш именно намудрил: он назначил Ричарда одновременно опекуном и своей вдовы, и ребёнка, когда тот родится. Без согласия Ричарда Фрида не могла распоряжаться деньгами, бывший камердинер герцога фактически должен был в глазах общества заменить ей почившего мужа. Дальше шли подробности, как именно теперь изменится положение Ричарда, его доход, доход Фриды, доход сына (что это будет сын, Эш нисколько не сомневался, что в завещании и озвучил) и то, сколько будут получать Ричард и Фрида, когда мальчику исполнится двадцать один и он официально завладеет наследием Виндзоров. Суммы, кстати говоря, были не маленькие. Очень. В Конфедерации на них могли бы жить маленькие королевства.

Когда нотариус замолчал, наступила гулкая тишина. Фрида, как и все, повернулась к остолбеневшему Ричарду. В глазах Дикона светился неподдельный ужас. Камердинер даже покачнулся и схватился за спинку кресла Фриды, чтобы не упасть.

В напряжённой тишине весело, как над хорошей шуткой, засмеялся граф Цевет.

– Да-а-а… Кто бы сомневался! Он бы вас ещё в постель уложил! Эм… прошу прощения.

Фрида посмотрела на покрасневшего графа, потом на нотариуса.

– Это всё?

– Да, миледи.

Фрида кивнула и подозвала дворецкого.

– Проследите, чтобы мистера Сэмса устроили со всеми удобствами. Сэр, мы обедаем в два после полудня, но, если вы уже проголодались, обед принесут в ваши комнаты.

Нотариус тонко улыбнулся и снова поклонился.

– Благодарю, миледи.

И посмотрел точно, как Джек (который украдкой поднял голову): холодная стерва. «Как скоро по столице поползут слухи, что мы с Ричардом спим вместе?» – отстранённо подумала Фрида и повернулась к лорду Валентину.

– Отец…

– Это возмутительно! – выдохнул тот, испепеляя Ричарда взглядом. – Как… как он посмел?! Я оспорю это в императорском суде! Я уже сказал Его Величеству вчера…

«… и тот только посмеялся», – мысленно закончила Фрида.

– Отец, не нужно. Пожалуйста, вам необходимо поспать. Или как же вы станете меня защищать, если заболеете?

Валентин хмуро посмотрел на неё, но позволил себя увести, всё ещё бормоча что-то про жалобу в суд. Фрида смотрела ему вслед и думала, что нужно во что бы то ни стало отговорить его: суд только привлечёт лишнее внимание. «Эш нас и так уже ославил. Куда уж больше!»

Тишину прервало покашливание графа Цевета.

– Пожалуй, и нам, кхм-кхм, стоит эм-м-м… Джек, ты что-то говорил про кладбище? Голубчик, – он жестом подозвал лакея. – Где у вас тут кладбище?

– Там же где и семейный склеп Виндзоров, – не выдержала Фрида. – Не вы ли гроб моего мужа несли? – Об этом болтали горничные, пока искали ей траурное платье, и Фрида слушала в пол-уха.

Граф снова откашлялся.

– Право же, леди…

Фрида, стоя с копией завещания в руках, хмуро посмотрела на него, потом заставила себя улыбнуться.

– Джон, проводите графа и его спутника на кладбище. – И чуть не вставила: «Поглядите, как мой муж в гробу переворачивается – в его замке Тайная полиция вынюхивает». После оглашения завещания на Фриду напало удивительно саркастичное настроение.

Граф как будто что-то хотел добавить, но потом кивнул и, сопровождаемый полукровкой, вслед за лакеем вышел из гостиной.

Фрида выдохнула. Пробежала взглядом по копии завещания один раз, потом второй. Поджала губы и, не глядя, протянула Ричарду.

– Возьмите.

– Госпожа, я не знал, – тихо сказал тот после неловкой паузы.

– Конечно, – усмехнулась Фрида. – Это ведь Эш. Как он мог поступить иначе? Зато теперь я точно вас не прогоню.

– Миледи…

Фрида обернулась, и Ричард замолчал. Он стоял с завещанием в руке, но смотрел на неё, и от его взгляда Фриде стало ещё тоскливей. Они оба потеряли человека… то есть, фейри, которого любили. По-разному, но любили. Этот фейри позаботился о них – по-своему. «Эш, – подумала Фрида, глядя на Ричарда, – больше меня ничто с ним не связывает».

– Миледи, я не…

– Хватит, Ричард, – покачала головой Фрида. «Раньше права на меня заявлял Эш, – думала она. – Теперь передал своему любимцу. Почему он просто не мог хотя бы после смерти оставить меня в покое? Почему не позаботился о своём Диконе как-нибудь иначе? Я что, игрушка, которую можно передавать с рук на руки от одного мужчины к другому? Сначала этот старик, мой первый муж, потом Эш, а теперь это?»

Ричард угадал её мысли (или подслушал, последнее время за ним такое водилось).

– Госпожа, вы же знаете, что я никогда не сделаю ничего, противное вашему желанию.

Фрида вздохнула. Она знала – Ричарду необходимо было к кому-то привязаться после смерти Эша, так почему не к ней, вдове его возлюбленного господина? Она понимала, что мысленно уже вывернула эту ситуацию наизнанку, как вывернет свет – и ни Эш, ни Ричард не хотели дурного. Однако…

«Я не хочу быть ничьей игрушкой».

– Миледи, – снова начал Ричард, но Фрида, мотнув головой, остановила его. Потом прошла мимо и вышла из гостиной, оставив бывшего камердинера одного. Они с Ричардом совершенно чужие друг другу люди, почему она должна говорить с ним, видеть его, утешать? «Он утешал тебя, – заметила совесть. – В склепе. Ему туда вряд ли хотелось лишний раз спускаться». Фрида передёрнула плечами. Что ж, может Ричард на что-то надеялся? Не стоит, Эш умер, кроме завещания их ничто не связывает. И пусть так и остаётся.

Уединение в своих комнатах (новых…) не помогло. У Фриды всё валилось из рук и снова вернулось то ощущение, когда хочешь заплакать, но слёзы не идут. Она переоделась с помощью горничной – Аннет так и не нашли. «Наверное, к родным убежала, – сказала горничная, поправляя тяжёлые креповые складки траурного платья. – Они здесь, в деревне неподалёку живут и, говорят, у них что-то случилось». Фрида подумала, что на Аннет это совсем не похоже. Подумала, что нужно узнать, вдруг и там, в той семье тоже горе. Потом увидела себя в зеркале – в глухом трауре – и с трудом сдержала стон. Как это мерзавец мог умереть и оставить её одну – да ещё в таком положении? Как?!

Позже, в саду, когда солнце уже садилось, а приличной леди стоило бы сидеть дома у камина и пить с гостями чай, Фрида бродила мимо розовых кустов. Гасло солнце, цветы благоухали и превращались в чёрные густые тени. Небо стремительно синело… Фрида бездумно срывала лепестки и бросала на землю, оставляя за собой розовый след, и не сразу заметила, что из-за кустов за ней наблюдают внимательные глаза.

– Выходи. Давай, милый.

Мальчишка-оборотень, принюхиваясь, вылез из кустов. На его чёрной макушке застрял белый лепесток розы. Фрида сняла его и слабо улыбнулась.

– Я совсем о тебе забыла. Прости.

Оборотень потёрся о её руку и тихо заворчал.

– Давно нужно было оправить тебя домой… – Фрида обернулась, посмотрела на замок, в котором зажглись огни. Потом вдаль, на чёрный лес. А, в бездну всё! – Пойдём.

И, поманив мальчишку, направилась по тропинке к замковой стене. Там была калитка, которой редко пользовались, и Фрида ещё в прошлые две недели наловчилась открывать замок. А дальше, за стеной, тропа вела через поле к Виндзорскому лесу…

Там вовсю выли волки – Фрида нервно осматривалась и надеялась, что уж в своём-то лесу отец не даст случиться с ней ничему плохому. Волки, подумаешь! Вот если она вернётся в замок в порванном траурном платье, тогда держись…

Мальчишка тоже прислушивался и поглядывал на небо. Луна светила ярко, её лучи пробивались даже сквозь лиственный полог и прекрасно освещали дорогу. Лес затих, словно чего-то ждал. Ни один листок, ни одна ветка не пошевелились, и в этой невозможной тишине волчий вой казался особенно страшным. Фрида ускорила шаг и подняла подол платья до недопустимой для леди высоты. Лес встречал её до странности неприветливо.

Вой как будто приблизился. Фрида вздрогнула, когда он раздался так громко, что от него на мгновение заложило уши. И тут же позади взревел мальчишка. Запрокинув голову, он испустил такой невероятный вопль, начав с рявканья и закончив дрожащим стоном, что Фрида замерла и уставилась на мальчишку в немом изумлении. Оборотень широко ей улыбнулся и что-то проворчал, кивая вперёд. Иди, мол. Фрида помотала головой и пошла. С тех пор волки молчали.