Текст книги "Украденное дитя (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Оставим это полиции, дорогая, – заметив затуманенный взгляд дочери, быстро сказал лорд. И тут же, меняя тему, спросил: – Скажи мне, Фрида, этот… Ричард… Он тебе не докучает?

Фрида удивлённо посмотрела на отца.

– Докучает? В каком смысле? – И, поймав весьма красноречивый взгляд покрасневшего лорда Валентина, выдохнула: – О! Что вы, отец! Но уж вы-то… Я понимаю, в свете судачат, но вы же видите…

– Я вижу, что он постоянно рядом. Он даже вхож в твою спальню, Фрида, – Валентин говорил быстро и резко: эта тема явно очень его волновала. – А сегодня слуги рвссказали, что ты заходила в его спальню. Милая…

– Отец, – перебила герцогиня, – я понимаю, как это выглядит со стороны, но, уверяю, ваши мысли совершенно беспочвенны. Ричард – слуга и не более. Он защищает меня, вот и всё. Ну не смотрите так на меня! Ричард – маг.

– Что, он тоже фейри? – ахнул лорд Валентин, и Фрида еле сдержала смех.

– Нет! Ричард – человек, но волшебник. Отец, вы же помните, маги когда-то рождались и среди людей. Это редкость, но Ричард… вот так вот уникален. Он боится, что меня могут убить, как и моего супруга. И вы понимаете, что полиция вряд ли меня защитит. Поэтому Ричард должен быть рядом. На всякий случай.

Лорд Валентин ошеломлённо кивнул.

– Конечно… Да, теперь я понимаю. Прости, Фрида. Но это выглядело…

– Всё хорошо, отец. Я тоже понимаю.

– Фрида, я только боюсь… Ты можешь стать изгоем в нашем обществе. Никто не возьмёт тебя замуж…

Фрида ещё не говорила ему о предложении императора. Не хотела и не до того было. А, пожалуй, стоило.

– Не беспокоитесь, отец, я уже получила предложение. И я не смогла отказать.

– Правда? – оживился лорд Валентин. – Надеюсь, на этот раз это честный, добрый юноша? Дорогая, скажи же, кто он? Он должен быть богат или, ты понимаешь, матушка…

Фрида усмехнулась.

– О да, он богат и знатен. Это император, отец.

Лорд Валентин уронил кружку. Пустую и на стол – так что Фрида просто подняла её и поставила на блюдечко, а потом аккуратно долила отцу ещё чаю.

– Фрида, т-ты… серьёзно?

«К сожалению», – подумала герцогиня.

– Да, отец. Свадьба состоится, когда закончится срок глубокого траура. Вы наверняка читали в газетах: приготовления уже идут.

Лорд Валентин сглотнул. Схватил кружку и залпом выпил чай.

– Мать будет…

– Я знаю, отец. Между прочим, вы говорили, она должна уже приехать?

– Да, – оживился лорд Валентин. – Я совсем забыл: Фрида, я уезжаю вечером. Поеду их встречать. Что-то они долго, боюсь, Эвелина кого-нибудь встретила, и они задержались. Девочке нужна поддержка…

«Это точно, – подумала Фрида. – Причём в обоих случаях: если этот «кто-то» достоин Эви, и если нет. Матушка всё равно заест обоих».

– Конечно, отец. Передавайте моё почтение матушке. И привет Эви. Как вернётесь, напишите, пожалуйста, я приеду. Нужно поговорить с мамой.

Лорд Валентин кивнул и вскоре отправился наверх переодеваться – он хотел до вечера заехать в клуб. Наверняка чтобы обдумать будущее старшей дочери и их семьи – после свадьбы с императором оно должно было измениться. И как преподнести это супруге (что наверняка страшило его больше перемен)…

А Фрида вечером неожиданно получила приказ императора приехать отужинать с ним.

– Разве что-то должно случиться, милая Фрида, чтобы я захотел побыть с моей невестой? – сказал Его Величество, когда Фрида вместе с Ричардом (которого опять оставили ждать в приёмной) приехала во дворец. – Присаживайтесь, прошу. Вы любите лобстеров? Я – очень! Дворцовый повар прекрасно их готовит, попробуйте.

Фрида прокляла всё на свете, пока длился этот ужин: Генрих пытал её светской беседой, которой герцогине ещё за обедом у Бальморов хватило.

– Вы отпустили сегодня десять полукровок, – сказал, наконец, после неловкой паузы император. – И назначили им содержание.

Фрида молча смотрела на него. Что ж, для каждого из них в этом браке будут досадные обязательства.

– И что, вы действительно собираетесь читать полицейский архив? – поднял брови император.

Фрида кивнула.

– Вы станете достойной императрицей, – усмехнулся Генрих. – Но граф Цевет теперь вас не любит.

– И меня это очень расстраивает, – отозвалась Фрида, которой на графа было наплевать.

– Правильно, граф – один из моих лучших разведчиков, – кивнул император. – Он может изрядно отравить вам жизнь, если пожелает.

Фрида молча опустила взгляд. Она тоже это может, а граф после первой же попытки быстро сменит гнев на милость: Фрида и его прядь умудрилась отрезать. Пригодится. Кровь бы ещё раздобыть… Но и это можно устроить.

– Вас это совершенно не пугает, не так ли, Фрида?

– Нет, Ваше Величество. Зачем я здесь?

– Ваше общество…

Фрида закрыла глаза – вот это её пугало, перечить императору было нельзя, так её воспитывали. Но ей придётся научиться.

– Ваше Величество, зачем я здесь?

Император улыбнулся.

– Что ж… Граф, жалуясь на вас, обмолвился об одной очень интересной вещи, о которой я, признаться, позабыл. Он сказал, что у каждого полукровки есть… скажем так, своя специализация. Он говорил про тех, кого вы отпустили – вы знаете, что среди них было трое карманников? Но неважно. Ответьте, Фрида, какая специализация у вас?

– Боитесь, что буду красть у вас мелочь? – не сдержалась Фрида.

– Не обижайтесь, моя дорогая. Но должен же жених знать? – Император ослепительно улыбнулся и отпил ещё вина. Фрида, пившая воду, была трезва, как стёклышко – впрочем, как и Его Величество, на которого алкоголь как будто не действовал.

– Конечно, Ваше Величество. Танцы. Я танцую.

– Естественно, но… О. И… что же… может ваш танец?

– Говорят, что многое, – пожала плечами Фрида.

Император усмехнулся.

– Не про вас ли писал Туманный злодей, когда убивал своих жертв?

Фрида побледнела, и император тут же выпрямился.

– Фрида, простите, ради всех богов! Я не хотел вас пугать. Простите…

– Тогда я могу идти, Ваше Величество?

Император помолчал, словно собираясь с мыслями.

– Покажите.

– Ваше Величество?

– Ваш волшебный танец. Покажите. Что вам нужно? Музыканты?

Фрида вздрогнула. Танцевать – это хуже, чем даже душу открыть, это… Она не желала танцевать для императора – да даже лечь с ним в постель будет проще! Но прекрасно знала, что в случае отказа, её наверняка заставят. Что ж! Что ж…

– Нет, Ваше Величество, не нужно музыканта. Но я должна переодеться.

– Хорошо, вас отведут.

Позже, когда император увидел Фриду в фейрийской тунике, простоволосую, он промолчал, но взгляд его был очень красноречив. Фрида внезапно почувствовала себя перед ним голой и в непристойной позе. Боги…

В гостиной были закрыты двери, отсутствовали слуги, и уже убрали стол, освободив место на ковре у камина. Фрида встала, вытягиваясь, и попросила:

– Ваше Величество, пожалуйста, молчите. Прошу вас. Или я отвлекусь, и вы не увидите того, что хотите.

Император молча кивнул.

Фрида закрыла глаза. Без музыки было сложно и почти невозможно сосредоточиться. Раньше она танцевала только, когда сама хотела… Значит, нужно захотеть! Пусть этот коронованный мерзавец разок увидит и подавится!

Фрида глубоко вдохнула и вдруг подумала о юной Генриетте, которая тоже танцует, сама того не желая. И вдруг её осенило: «Я же могу освободить её так! Через мой танец! Я могу отправиться на «ту сторону», пока танцую, и забрать её, разбить заклинание!»

Это воодушевило, но музыки всё равно не хватало. «Пожалуйста, – подумала Фрида. – Боги, кто-нибудь! Мне и этой девочке нужна помощь!» Перед глазами заклубился туман, и голос Грэгори, далёкий, но очень знакомый, отозвался: «Танцуй, Фрида. Я мечтал сыграть тебе ещё хоть раз. Последний раз. Танцуй».

Фрида увидела Грэга – он был прозрачен, как привидение, и свет легко сквозь него проходил. Скоро менестрель Лесного короля истает окончательно…

«Танцуй, Фрида. Дай мне увидеть тебя напоследок»

Фрида улыбнулась и сделала первый шаг.

* * *

К вечеру до Эша дошло: надо к демонам весь этот бордель (слово само пришло на ум) проклясть. Или взорвать. Во-о-от, взорвать даже лучше. Эш представил совершенно человеческую картину: как во всполохах пламени в воздух взлетают дома, деревья, люди… Это очевидно было в его прошлом, но сейчас Эшу очень хотелось увидеть то же в настоящем.

А что, думал он, глядя на кружащиеся пары, от этого только польза всей Волшебной стране будет. С приближением ночи всё вокруг заволакивало дымкой, и в сумерках, когда разрушаются чары – на какие-то мгновения! – Эш увидел то, чем было это место на самом деле.

Они танцевали на облаке, и облако это вспучивалось грозовыми разрядами и вспышками молний. Радуги превратились в волосы, сплетённые друг с другом (и где-то в этом видении виднелись гниющие женские головы). Трава под ногами была гнилью, деревья – тенями, а танцующие – настоящими мертвецами в саванах, даже фейри. Лишь один из них, очевидно, хозяин, был настоящим – рыцарь-фейри в серых лохмотьях со спутанными волосами и глазами, сверкающими безумием. Он танцевал с той девчонкой, которая сказала, что знает жену Эша. Или не знает – неважно. Девочка тоже была настоящей, и ей было больно, очень больно.

Эш равнодушно отвернулся. Ему тоже больно, и что?

А девчонка ещё и надоедала. Проносясь в танце мимо, она умудрялась выкрикивать:

– Помогите! Мне нужна помощь! Пожалуйста!

– Да угомонись ты, – огрызался Эш. А потом перестал – загорелся мыслью об огне. Сжечь здесь всё, и к демонам договоры и приличия! Фейри с фейри не воюют, им нельзя пересекать границы чужой земли с мыслью об убийстве, а это облако было чужой территорией.

«А, – думал Эш. – Всё лучше, чем ничего!»

И стоило последним солнечным лучам угаснуть, а звёздам загореться ярче, Эш вспыхнул. О, как же хорошо ему стало!

Засветились, как огни в ночи, радуги – с которых без устали скатывались ненастоящие феи. Замерцали светляки, зажглись волшебные фонари, и трава под ногами засияла, как и платья танцоров. От этого зрелища могло захватить дух даже у фейри, но единственный живой зритель сейчас видел только огонь вокруг себя. Ещё немного – и всё здесь обратится в пепел, а он станет изгнанником в Волшебной стране. Ну и гори оно всё!

Но желанию Эша не суждено было сбыться. Музыка, другая – не иллюзия флейты – вплелась в его магию и погасила огонь. Скрипка, и Эш был готов поклясться, он уже слышал эту скрипку. Ну конечно, менестрель-мертвец! С пером в волосах. Он сказал, что Эш тоже умер.

Эш открыл глаза, сдерживая готовое слететь с губ проклятье, и увидел менестреля. Да это был тот самый полукровка, и играл он так же прекрасно, только сейчас казался почти невидимым – лишь лёгкий силуэт возникал то и дело и тут же пропадал, настолько он был прозрачен. Какие-то мгновения – и он исчезнет навсегда. Потому ли менестрель плакал: слёзы капали на прижатую к его щеке скрипку, тоже призрачную, и словно вплетались в музыку, заставив даже сердце Эша затрепетать.

А потом, распугав танцоров и остановив колдовской бал, среди тумана возникла ещё одна танцовщица, и Эш замер.

В памяти возникли образы человеческих танцовщиц – балерин придворного театра. Эш не помнил, что это, но девушек, лёгких, изящных и пластичных помнил и очень хорошо. Но и они, и танцоры-фейри меркли в сравнении с этим чудным видение среди тумана. Эш видел лишь очертания тела в тунике, видел длинные распущенные волосы и совсем не видел лица. Но никак не мог оторвать взгляд. Танцевала полукровка, он откуда-то знал, что это именно полукровка, но её магия была, быть может, даже сильнее, чем его огонь – девушка и сама могла быть огнём, это он тоже помнил. Струйка тумана, лунный луч, звёздный свет, сумрак и ночная птица, – всё это была танцовщица. Музыка стала для неё землёй и потому казалось, что полукровка парит в воздухе, а тем временем она приближалась, тянулась к заколдованной девочке, звала уйти. Нити заклинания рвались, а колдун-фейри, завороженный танцем, ничего не замечал.

Эшу же казалось, что мир вокруг него уже рушится. Он всё на свете отдал бы, чтобы оказаться на месте той заколдованной девчонки, и потому тоже шёл к танцовщице, медленно, завороженно. И, когда руки девочки и полукровки тянулись к друг другу, а туман схлынул, Эш увидел её лицо.

И мир рухнул.

– Фрида? – позвал Эш, чувствуя пепел на языке.

Танцовщица вздрогнула, повернулась. И узнала его.

– Эш?

Танец замер, колдун-фейри очнулся. Закричала проклятая девчонка, чувствуя новые путы заклинания, бросилась обратно к своему мучителю. А танцовщица, снова утопая в тумане, забыв обо всём, рвалась к Эшу.

Эш бежал к ней. Сердце горело, глаза застили слёзы (или колдовской туман), он тянул руки к полукровке и звал её, о, как он звал! Если он сейчас не коснётся её, не поймает за руку, то умрёт!

И в предсмертном стоне скрипки поднялся ветер, подхватив туман и унеся танцовщицу на «ту сторону», к людям. Ветер швырнул в Эша ненастоящие листья и цветы. Ветер рассеял образ музыканта-скрипача, и перо мягко спланировало на землю, а потом рассыпалось в пепел. Эш не обращал ни на что из этого внимания. Земля под ним разверзлась – хозяин иллюзии заметил его и решил вышвырнуть со свей территории. Кувыркаясь в воздухе, Эш падал, но не видел и этого. В его глазах была только волшебная танцовщица, которую он по-прежнему не помнил, одно лишь имя, но от которой сердце болело сейчас, так болело! И без которой жизни не было.

Эш падал и желал умереть – так больно ему было.

* * *

– Эш! – закричала Фрида и раненым лебедем упала на пол, где свернулась в клубок и, кусая губы, давя рыдание, всё звала и звала: – Эш! О, Эш!..

Зачарованный, император смотрел на неё и смог прийти в себя, только когда в гостиную ворвались слуги, а за ними Ричард. Он унёс рыдающую госпожу, усыпив её по дороге. Фрида слышала: «Спите, госпожа. Вы не будете помнить. Ваш отец прав, вам лучше не знать. Он не вернётся, не сможет, и вам же лучше всё забыть».

Наутро она действительно помнила только, как больно ей было танцевать (наверняка из-за императора). И что она почему-то не довела танец до конца.

В утренних «Ведомостях» за чашкой шоколада она прочитала, что наследница графов Бальморов, юная Генриетта, умерла этой ночью. «Снова похороны», – с глухим равнодушием, которое наступает, когда человек пережил очень сильное горе, и чувства притупились, подумала Фрида.

Приглашений из дворца больше не было.

Глава 10

Если твоя не скудела ладонь,—

Вечная ночь за могилой,—

Ты невредимым пройдешь сквозь огонь,

И господь твою душу помилуй!

«Песня нищих», народная английская баллада,

Перевод С. Я. Маршака

Через два дня в столичный особняк Виндзоров ворвался личный волшебник графа Цевета Джек. Ворвался в пять утра, даже горничные ещё спали. Он сначала долго и настойчиво ломился в дверь особняка, даже сорвал звонок, а когда ему открыли, проскользнул мимо заспанного лакея и бросился через холл.

Скрутили его уже на лестнице на второй этаж. Дворецкий приказывал звать полицию, на Джека навалились лакеи и пыхтели, пытаясь удержать его, извивающегося, на полу. Не смогли – Джек смёл их магией и бросился дальше по лестнице. Наверху его встретил совершенно не сонный Ричард в домашней одежде, и здесь магия Джеку не помогла. Ричард заставил полукровку повиснуть в воздухе в метре над полом, трепыхаясь, как рыба на крючке, а сам повернулся к дворецкому и лакеям.

– Не нужно полиции, госпожа давно его ждёт.

– В пять утра?! – выдохнул дворецкий. – Ричард, он сумасшедший! По нему Тайная полиция плачет!

– Сомневаюсь: он там уже работает, – спокойно ответил Ричард. – И госпожа особенно уточнила, что ждёт мистера Джека в любое время дня и ночи. Пожалуйста, разбудите горничных, госпожа попросит шоколад. – Он повернулся к полукровке. – Не стоит пользоваться магией в этом доме, господин. Сейчас я вас отпущу, и мы вместе разбудим госпожу. Пожалуйста, успокойтесь.

Джек упал на ступеньки, быстро поднялся и, дрожа, встал перед Ричардом.

– Пожалуйста…

– Прекрасно. Идёмте. – Держа в руке лампу, Ричард повернулся и направился к спальне Фриды. Джек бросился за ним.

Стучали долго, и, наконец, Ричард не выдержал и, посмотрев на Джека, толкнул дверь.

Фрида спала, закутавшись в одеяло. В комнате действительно было прохладно – свежий ветер залетал в комнату сквозь распахнутое окно. Луна покачивалась на чёрном беззвёздном небе, и красиво пели в саду соловьи. На прикроватном столике в лунном свете стоял портрет Эша – Фрида стащила вчера один у Ричарда из альбома. Ричард бросил на него один-единственный взгляд, поставил лампу и склонился над Фридой.

– Госпожа, проснитесь.

Джек, внезапно оробевший, топтался у порога, мешая смотреть любопытным горничным, принёсшим шоколад и кувшин с чашей для умывания.

– Госпожа!

– А?

Фрида открыла глаза и, жмурясь от света, приподнялась на локте.

– Ричард? Что?..

– Мистер Джек, госпожа. Вы его звали. И приказали впустить в любое время.

– А? – Фрида села на кровати, отчаянно щурясь. Нашла взглядом Джека. – О… Зачем здесь-то, Ричард? Накройте в Янтарной гостино-о-ой… – Фрида упала на подушки, снова засыпая.

И тут же на колени бухнулся Джек – так стукнувшись об пол, что Фрида подскочила.

– Миледи, умоляю! Не надо чая, не надо гостиной, пожалуйста, помогите мне! Мне нужна помощь!

– А, помнится, когда я сама предлагала, вы мне другое говорили, – не сдержалась Фрида, со сна плохо соображая.

Джек пополз на коленях в комнату, заставив Фриду удивлённо вскрикнуть.

– Госпожа, умоляю! Делайте со мной, что хотите, но помогите!

Фрида, которой дико было это видеть, прижалась спиной к изголовью кровати.

– Да! Да! Только встаньте! Джек, прекратите! Ричард, поднимите же его!

Ричард поднял – перед самой кроватью, и Фрида смотрела теперь на них обоих, испуганно прижав одеяло к подбородку.

– Хорошо. Я поняла. Сейчас встаю. Дайте мне хотя бы одеться!

Позже, уже в карете (с гербами), Фрида пила шоколад из термоса и выговаривала Джеку:

– Что за представление вы устроили? Перед графом на коленях ползайте! Разбудили ни свет ни заря, так хоть бы объяснили нормально, что хотите! Куда мы едем?

– В бордель «Чёрный лебедь», госпожа, – ответил Ричард.

– В полицию сообщение-то отправили? – И, поймав испуганный взгляд Джека, она пояснила: – На случай, если в борделе не захотят отдавать вашего брата.

– Конечно, госпожа, – ответил Ричард, а Джек вдруг изумлённо выдохнул:

– Вы помните о моём брате!

– Нет, я просто так еду на рассвете в бордель! – взвилась Фрида. – Ричард, а… я бумаги точно не забыла?

– Они у меня, госпожа.

– Вы бесценны, Ричард.

– Я знаю, госпожа.

Фрида хмыкнула и посмотрела на Джека.

– Где вы были, мистер Джек? Впрочем, неважно. Что вам про меня рассказали, раз вы так стремительно ко мне ворвались? Вы же действительно были обо мне нелестного мнения, я думала, вас придётся уговаривать…

– После того, как вы стали отпускать таких, как я, леди Фрида, домой, да ещё и с деньгами, – взволнованно ответил Джек. – По столице ползёт слух, что вы творите чудеса. Леди, я не знаю, как вы это делаете, но дайте мне хотя бы забрать Джона и увезти из империи. Больше о нас никто не узнает, клянусь!

Фрида выставила вперёд ладони.

– Никто вас и здесь не тронет, успокойтесь.

– Миледи, я догадываюсь, что вы использовали какое-то заклятие, и понимаю, вы очень упрямая женщина, но…

– Ричард, дайте ему приказ императора! И пусть умолкнет, ради всех богов! У меня мигрень.

Джек и правда умолк, пока читал, и потом ещё долго молчал.

– Миледи… Вы продали себя повелителю демонов?

– Что?

– Как… иначе… вы смогли…

– Да императору я себя продала, успокойтесь, Джек, никакой магии, всё законно. Лучше расскажите, чего мне ждать в этом борделе? Кто там хозяин? Где может быть ваш брат?..

«Чёрный лебедь» располагался даже не в элитной части города, а за столицей и представлял собой целый комплекс одноэтажных и двухэтажных домиков посреди сада, где весьма умело создавалось ощущение запущенности и дикой природы. Даже статуи были увиты плющом, а по дороге то и дело попадались искусственные руины. Хозяин явно старался придать и постройкам вид «под старину», но стиль не соблюдал: здесь были и модели загородных особняков, массивные, с ажурными башенками, и воздушные хрустальные дома Конфедерации, и даже халифатские шатры. Фрида равнодушно смотрела в окно, пока карета проезжала мимо, и невольно думала, сколько же хозяин зарабатывает за ночь. Бордель был не из простых и, видимо, представлял весь спектр услуг: на крыльце, траве и за деревьями то и дело разворачивались такие непристойные сцены, что леди их видеть было непозволительно. И наслаждались гости – конечно, только джентельмены – не одними девушками, среди куртизанок встречались и юноши.

«Лучше было бы сюда днём заехать, – подумала Фрида. – К чему такая спешка?» Джека, конечно, можно понять, но утром здесь стало бы потише.

Тут Ричард потянулся и задёрнул занавеску. Фрида вздрогнула, обернулась, подняла брови – Ричард взглядом выразительно указал на Джека. Тот, бледный, как смерть, вздрагивал от каждого стона снаружи и наверняка подсматривал в окно вместе с Фридой. Только если для Фриды это было любопытством, то для него наверняка пыткой.

Фрида кивнула и попыталась придумать что-нибудь, какую-нибудь тему для беседы, вопрос, чтобы отвлечь Джека, но тут карета остановилась, и лакеи открыли дверцу.

Джек выбрался первым. Он тяжело дышал и вид имел такой, словно с ним сейчас случится приступ. Фрида даже на всякий случай проверила свою сумочку с зельями, которую всегда носила с собой. А вдруг именно сегодня забыла?

– Госпожа, вы, быть может, останетесь в карете? – предложил Ричард. – Я всё устрою. И вы сможете поспать, пока ждёте.

Фрида покрутила в голове эту мысль – очень она была приятная. Леди непристойно посещать такие места, Ричард же, конечно, справится, да и спать очень хочется…

– Ричард, а что вы сделаете, если хозяин этого прекрасного места заявит, что приказ императора – подделка?

– Объясню ему, как он не прав, госпожа.

Фрида представила, как Ричард объясняет: последнее время к магии он стал прибегать что-то слишком часто. А потом что ещё у него в голове повернётся, вдруг он решит, что его госпожу обижают, и разнесёт тут всё к демонам в бездну?

Фрида вздохнула.

– Лучше я сама объясню.

– Как скажете, госпожа.

Ричард помог ей выбраться из кареты и повёл к ярко-освещённом парадному входу.

«Какой сканда-а-ал! – думала Фрида. – Дама в борделе, да ещё и дама в трауре. Интересно, я попаду в утренние «Ведомости»? Наверняка здесь отдыхает кто-то из журналистов или даже владелец газеты? Бордель-то большой…»

На неё не просто смотрели – на неё глазели. С дороги разбегались слуги и служанки в весьма фривольных нарядах, лакеи открывали двери и провожали Фриду взглядами. Она накинула на лицо вуаль, но от их любопытства это не спасло.

В маленькой комнате, где сладко пахло афродизиаком и где-то за ширмой играла флейта, а со всех сторон раздавались вздохи и стоны, их встретил распорядитель – красивый юноша в халифатском халате. Он умело маскировал растерянность за улыбкой и вежливостью.

– Господа, какая неожиданность! Мы…

– Герцогиня Виндзор желает видеть вашего хозяина, – резко перебил его Ричард.

Распорядитель запнулся и растерянно уставился на Дикона. И наверняка от растерянности у юноши вырвалось:

– Зачем?

Фрида откинула вуаль, посмотрела юноше в глаза – подведённые, серые, но всё же красивые – и без улыбки ответила:

– Затем. И немедленно. У него есть кабинет? Я хочу видеть его там сейчас же.

Распорядитель моргнул. Попытался что-то сказать, но поймал взгляд Фриды и быстро поклонился.

– Конечно, миледи. Следуйте за мной.

Фрида вновь закрыла лицо вуалью и под руку с Ричардом последовала за юношей. Джек от них не отставал.

У хозяина борделя кабинет, конечно, был. Фрида, предложив себе считать это расширением кругозора, с любопытством его рассмотрела. От виденных ею раньше кабинетов, и от её собственного, он весьма отличался. Например, половину комнаты там занимала кровать, круглая, без балдахина и с вызывающе яркими вышивками на покрывале и подушках. Рядом на столике стояли шкатулки, и вряд ли в них лежали письменные принадлежности. А из стены над кроватью змеями вились тонкие изящные (может, даже серебряные) цепи.

Фрида поискала взглядом кресла, нашла только хозяйское, за столом, массивным, из тёмного дерева. Эш бы наверняка уселся в него, Фриде не позволили приличия, потому она осталась стоять.

Взгляд остановить было ровным счётом не на чем: стены украшали картины неприличного содержания (и низкого вкуса, как отметила Фрида), на столе царил идеальный порядок. Оставалось надеяться, что долго ждать себя хозяин не заставит, потому что стоять Фриде было тяжеловато (последнее время у неё по утрам отекали ноги), скучно и неловко (все молчали: Ричард по привычке прятался в тени, а Джек приник к окну, нервно сжав в кулаки руки).

Надежды Фриды оправдались: хозяин и впрямь явился быстро. Был он толст, некрасив, напомнил герцогине вставшего на задние лапы борова и кутался в роскошный халифатский халат. Увидев Фриду, он сощурился, изучил её с ног до головы, особое внимание уделив родовому перстню и обручальному кольцу. И только тогда поклонился.

– Миледи, какой приятный сюрприз! Чем могу служить?

– Принесите моей госпоже кресло, – вмешался Ричард, возникая из тени. – Ей тяжело стоять.

Фрида молча кивнула.

Боров сделал знак кому-то за дверью, и кресло принесли в мгновение ока. Фрида с облегчением в него опустилась. А боров тем временем занялся предположениями:

– Ваша Светлость желает чего-нибудь особенного? Леди не частые гости в нашей «Лебёдушке», но, миледи, вы выбрали верное место, здесь мы исполним все ваши желания! – Хозяин выразительно окинул взглядом Фриду и двух сопровождающих её мужчин. – У нас есть комнаты в разных стилях и отдельные домики – любой антураж, всё, что вы пожелаете…

– Ради всех богов, замолчите, – перебила Фрида, не в силах это терпеть. И, дождавшись тишины, сказала: – Нам нужно совершенно другое. Вы готовы меня слушать?

– Я весь внимание, – расплылся в профессиональной улыбке боров.

– Прекрасно. У вас работает мальчик…

– У нас есть мальчики на любой вкус! – тут же подхватил хозяин. – Давайте я покажу вам каталог…

Ричард снова появился из тени.

– Вы не поняли, сэр. Вы. Молчите. И слушаете мою госпожу. Вы говорите только, когда она пожелает. Или вы онемеете. Быть может, до конца жизни.

Хозяин онемел уже сейчас – правда, от изумления. Воспользовавшись паузой, Фрида повернулась к Джеку.

– Мистер Джек, как зовут вашего брата?

– Джон Нолан, миледи, – глухо ответил Джек, глядя на хозяина с такой ненавистью, что Фрида на месте борова опасалась бы проклятья.

– Прекрасно. Сэр, у вас работает Джон Нолан?

Хозяин что-то попытался сказать, но получилось у него только мычание. Фрида со вздохом посмотрела на Дикона. Этого-то она и боялась.

– Ричард, дайте ему говорить.

– Чт-то… Что вы… – начал было освободившийся от заклинания немоты хозяин, но Фрида хлопнула у него перед носом в ладоши.

– Сэр. Слушайте меня. У вас работает Джон Нолан?

– Я посмотрю в каталоге, – ответил боров и склонился над столом.

У окна со столика что-то упало, и готовый взорваться от гнева Джек прошипел:

– Ты отлично знаешь, что он у тебя работает, свинья!

– Мистер Джек! – шикнула Фрида. – Извольте сдерживаться! Сэр, – обратилась она к хозяину. Тот, выпрямившись, смотрел на Джека, – я поражена вашим… заведением, но вы наверняка меня поймёте, если я скажу, что хотела бы сократить моё пребывание в нём настолько, насколько это возможно. Я также понимаю, что мы отрываем вас от работы. Поэтому в наших общих интересах побыстрее с этим закончить. Прикажите привести мистера Нолана, и я, а также мои спутники больше не будем вам докучать.

Боров перевёл взгляд на неё.

– Конечно, миледи. Могу я поинтересоваться, зачем вам мой работник?

Фрида улыбнулась.

– Мы его забираем.

– Заби… раете? О нет, миледи, это никак невозможно!

– Возможно, сэр. Не беспокойтесь, вам заплатят.

– О нет, миледи, денег будет мало, – улыбнулся боров. – Простите, ничем не могу вам помочь.

– Приказа императора вам хватит? – ещё шире улыбнулась Фрида.

Хозяин нахмурился.

– Простите?

– Ричард, будьте добры, покажите сэру бумаги.

Хозяин долго их читал. Там текста-то столько не было, сколько он потратил на изучение приказа! Фрида терпеливо ждала, Ричард внимательно смотрел на госпожу, словно спрашивал взглядом: «Хотите, я его заколдую, и он всё сделает?» Джек сжимал и разжимал кулаки.

– Полагаю, миледи, если я откажу, утром здесь будут императорские гвардейцы.

– Тайная полиция, вообще-то, – поправила Фрида. – И не утром, а через час приблизительно. Может быть, уже меньше: я уже их вызвала. Будем проверять, сколько ещё их подопечных нелегально у вас трудятся.

Хозяин внимательно смотрел на неё и, очевидно, каким-то способом определил, что она не лжёт, потому что со вздохом отдал приказ и сказал:

– Не нужно полиции, леди. Мальчика сейчас приведут. – Он снова сделал знак кому-то за дверью (и этот кто-то явно подслушивал). Потом боров посмотрел на Фриду. – Чаю, миледи? У меня есть прекрасные воздушные пирожные, даже вы такие точно ещё не пробовали.

Фрида усмехнулась – чего она только ни пробовала! Но ответила с улыбкой:

– Благодарю, не откажусь.

Пирожные действительно были замечательные, пусть Фрида и ела их в полном одиночестве. Перед этим она, правда, капнула на них зельем – мало ли, вдруг там наркотик? Но пирожные были совершенно обычными.

– У нас здесь своя пекарня, миледи. И бывший королевский повар из Конфедерации, – похвастался хозяин, пока ждали.

– Великолепно, – отозвалась Фрида. – Не приоткроете ли ещё секрет, почему вы не хотели продавать мальчика?

Хозяин усмехнулся.

– Если бы вы знали, миледи, кто его сюда поместил…

– Граф Цевет? – предположила Фрида, но хозяин только снова усмехнулся.

– О нет, миледи. Выше, куда выше…

– Неужели император?

– Нет, герцогиня. Мальчика привезли из-за границы. Простите, я больше ничего не могу сказать.

Фрида удивлённо посмотрела на Джека. Тот с преувеличенным вниманием гипнотизировал пол. Из-за границы, да так, что понадобился приказ самого императора, чтобы вытащить молодого наложника из борделя? Да уж…

Спустя полчаса, три пирожных и бесконечно неловкие паузы в разговоре, Джона Нолана всё-таки привели. Джек дёрнулся ему навстречу, но снова замер. Сам Джон только раз взглянул на брата и побледнел под краской, а потом с немой покорностью уставился на борова-хозяина. Приведший Джона слуга коротко поклонился и скрылся за дверью.

Хозяин заканчивал что-то писать, возможно, бухгалтерию. Снова повисла тишина, и Фрида воспользовалась ею, чтобы рассмотреть мальчика.

Впрочем, назвать его мальчиком было сложно, скорее очень худощавым, миниатюрным юношей. Не здорово миниатюрным, что странно – вряд ли здесь экономили на куртизанках. По крайней мере халат на Джоне был недешёвый.