Текст книги "Мелиан. Охота Дикой Кошки (СИ)"

Автор книги: Мария Моравинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

В голове появились какие-то проблески. Я ахнула:

– Это туда старый калиф послал своих людей!

– Верно, – промурлыкала тварь, свиваясь кольцами. В её скрипучем голосе мелькнули нотки удовлетворения. – Я не знаю, что они искали среди развалин, однако, к моему великому счастью, в руки одному из них попал мой медальон, – “голова” существа шевельнулась.

Я почувствовала, что нащупала что-то в нашем разговоре, и решила подстегнуть собеседника:

– Медальон-то здесь причём?

– При жизни я достиг многого, – с нескрываемой гордостью сообщило существо. – Передо мной приоткрылись многие тайны мироздания. Незадолго до конца жизни я постиг главную из них: я узнал, как обмануть Смерть.

Тело твари замерцало от дрожи. Помолчав несколько мгновений, существо продолжило:

– Когда за мной явилась Милосердная Жница(53), она забрала лишь тело. Чувствуя её приближение, я привязал свой дух к медальону. Оставалось только набраться терпения и ждать, пока не попадётся новое, молодое тело, с которым я мог бы заново начать полноценную жизнь.

Его повествование оказалось захватывающим. Я на миг отвлеклась от собственных дум. Загадки, окружавшие фигуру калифа, начали потихоньку разрешаться.

– И этим телом был калиф Теймуран? – задумчиво пробормотала я.

– Именно, – с удовольствием подтвердила тварь. – Как только он взял медальон в руки, я понял – вот оно! С его помощью я не только обрету новую плоть, но и построю царство, ещё более величественное и могущественное, чем Лах’Эддин!

– Ты вселился в калифа?

– Не совсем, – хохотнул мерзкий комок слизи. – Для обретения плоти мне нужны были жертвы, чья жизненная сила питала бы меня и наполняла соками моё новое тело. Мне удалось проникнуть в разум Теймурана и убедить его помочь мне. Он согласился не сразу, но те перспективы, что я открыл перед ним, то могущество, что я посулил, победили. Он оказался слишком слаб и труслив. Мне не пришлось долго ждать, чтобы он начал собирать урожай из тех, кто смог бы пожертвовать своей жизнью для моих целей.

Жуткая догадка озарила меня:

– Гарем?!

– А ты быстро соображаешь, – довольно проскрипела тварь. – Молодые девственницы во все времена почитались сильнейшим источником энергии и жизненных соков. Пришлось слегка поработать над их сознанием, чтобы они не догадались, почему их товарки не возвращаются из спальни господина. Это сущие мелочи по сравнению с тем, что благодаря им я постепенно стал обретать плоть.

“Ах ты, гадина, – внезапно горько подумала я, с сожалением вспомнив “замороженных” девушек. – Интересно, скольких ты уничтожил во имя своих мерзких “целей”?”

Преодолев отвращение к пульсирующему передо мной комку слизи, я тихо спросила:

– Поэтому слуг, что были вхожи в гарем, лишили дара речи? Чтобы они не разболтали остальным то, что могли ненароком увидеть? А как же остальные слуги и помощники калифа? Их ты тоже заморозил?

Тварь настолько увлеклась рассказом о своих “подвигах”, что даже не стала насылать на меня шквал ветра за дерзкие расспросы. Вместо этого она удовлетворённо кивнула и произнесла:

– Насчёт слуг ты верно подметила, а вот остальных трогать было нельзя – мало ли, заметит кто неладное за пределами дворца… Пока я слаб, не могу этого допустить. Когда же бразды правления Ранаханном окажутся в моих руках, всё изменится.

Складно излагает, ничего не скажешь. Не давая паузе в разговоре затянуться, а твари – опомниться, я поспешно спросила:

– И как же ты с ними поступил? Заколдовал? Запугал?

– Зачем такие сложности? – удивилось существо. – Простейший отвод глаз – и человек не замечает многих вещей. Это хорошо действует на мужчин, но никогда не срабатывало с женщинами, которые успели вкусить мужской ласки.

Вот, значит, как. Выходит, и у визиря, и у капитана Коннара глаза застилала пелена. Всё, что они замечали – некие “странности” с калифом. Я припомнила ту нервозность, с которой Аль Эхмат разговаривал со мной при первой нашей встрече. Я-то самонадеянно списала её на собственную неотразимость, а он наверняка попросту боялся, что калиф навредит приезжей гостье!

Выходит, и служанок удалили из “Лилии”, потому что они не подчинялись гипнозу твари. Да и прорицателей отослали подальше, дабы они ничего не заподозрили. Интересно, те нелепые законы калиф тоже издал под влиянием непрошеного советника?

– Запрет на кошек и прогулки под полной луной – твоих рук дело?

– На роду мне было предначертано, что кошка принесёт мне смерть, – монотонно ответило создание. – Зачем рисковать? А полнолуние… Когда всходила полная луна, я слабел, и не хотел, чтобы кто-нибудь случайно пробрался во дворец.

– Что же случилось с матерью калифа? – тихо спросила я. – Её тоже выгнали?

Тварь вздрогнула, хищно выгнулась и прошипела:

– Проклятая старуха! Не прошло и дня после моего прибытия, как она всё поняла! Пришлось заставить её замолчать! Та девка Моэранна пыталась её защитить, но не смогла – опоздала.

– Куда же вы дели старую хэннум? – безнадёжным голосом спросила я: “Лилия Небес” стала настоящим гнездом древних тварей, ненормальных призраков и сыновей-убийц. Как я могла спокойно провести там два дня? Даже Аэдагга, пристанище воров и пиратов, показалась мне куда как милее и уютнее.

– Она замурована в одной из стен подземелья дворца, – безразлично ответило существо. – А Моэранна сбежала. Ей-то вряд ли кто-то поверит, мы об этом позаботились. Зато Теймурану пришлось помучиться, но он уже слишком ослаб, чтобы сопротивляться.

– И что же, ты всегда сопровождал его? – уточнила я, вспомнив, как калиф нервно реагировал на любые посягательства или разговоры о медальоне.

– Конечно, – скрипнуло существо. – Я следил, чтобы он не сказал или не сделал чего лишнего.

Воцарилось молчание. Тварь принялась монотонно раскачиваться на “хвосте”, как маятник. Шевельнув затекшей ногой, я неожиданно ощутила дискомфорт в одном из сапог.

Кинжал! Клинок, одолженный капитаном Коннаром! Может быть, с его помощью мне удастся выбраться из этой дыры? Я покосилась на существо и принялась очень медленно сгибать ногу, стремясь добраться до кинжала. С оружием в руках будет проще, и…

Тварь резко повернула ко мне “глаз” и злобно прорычала:

– А потом появилась ты! Пришлось тратить время на пустую болтовню, на то, чтобы водить тебя по дворцу, исполнять все твои прихоти! А всё от того, что тебя нельзя было отпустить бродить везде в одиночку – мало ли, что увидишь, мало ли, что потом расскажешь в своей стране! О, Проклятые Боги, я сделал всё, чтобы ты осталась довольна, забрала то, что хотела, и убралась из дворца, так нет же, явилась прямиком в гарем!

Я не нашлась, что ответить, продолжая с осторожностью подтягивать ногу к себе. Предчувствие опасности запылало внутри, подсказывая, что пустыми разговорами мой омерзительный собеседник не ограничится.

Так и вышло.

Существо распласталось по земле и с утробным шипением метнулось ко мне. Я чуть не потеряла равновесие, но вовремя вскочила. Пошатываясь и подволакивая затекшую ногу, я похромала прочь.

Тварь остановилась и злорадно хмыкнула:

– Зачем убегать, девчонка? Отсюда тебе нет выхода. Сейчас или чуть позже я всё равно до тебя доберусь. Хочешь немного поиграть? Давай, побегай, развлеки меня, ведь тебе осталось трепыхаться совсем недолго.

Я промолчала. Отойдя на почтительное расстояние, я снова попыталась извлечь из сапога кинжал, но не успела. Тварь скользнула за мной, сделав очередной выпад.

Увернувшись от мерзкой слизи, я столкнулась с… воздухом. Он словно сгустился и подобно пружине отбросил меня назад, едва не заставив потерять равновесие.

Выругавшись, я ощупала ладонями невидимую “стену”. Так и есть – прозрачный барьер тянулся вправо и влево от меня, похоже, выгораживая кусок того пространства, где мы с тварью мило беседовали.

Я импульсивно обернулась: мой преследователь замер невдалеке и пристально следил за моими действиями. Поймав мой взгляд, он довольно пророкотал:

– Убедилась? Тебе отсюда не выбраться.

– Ах ты мразь, – еле слышно процедила я. Моё терпение иссякло: бестолковая беготня по замкнутому пространству истощили его запасы, а подобраться к твари в открытую я опасалась. Остановиться и достать клинок тоже не представлялось возможным. С гадины станется наброситься на меня со спины, да и куда бить, я тоже не имею понятия. Лезвие кинжала запросто увязнет в мерзкой слизи.

Существо, именующее себя правителем Лах’Эддина, неотступно следовало по пятам, но движения его стали более плавными и ленивыми: видимо, первый порыв гнева прошёл, и теперь тварь решила поиграть со мной, как кошка с мышкой, ожидая, когда я выдохнусь и добровольно покорюсь неизбежному.

Не дождётся!

У меня созрел план – отчаянный, не дающий никаких гарантий на удачу, но единственный, таивший в себе крохотный шанс на спасение.

В очередной раз отпрыгнув от слизистого щупальца, я картинно подвернула ногу. Преувеличенно громко застонав, я повалилась на колени, так, что сапог с кинжалом оказались в непосредственной близости от руки, и с надрывом в голосе вскрикнув:

– Не-ет!

Тварь, довольно заурчав, кинулась вперёд.

– Добегалась, девчонка! – прошипела она, в одно мгновение настигнув меня. Серая слизь коснулась сапога и поползла вверх. Счет пошёл на удары сердца.

Шершавая рукоять кинжала сама прыгнула мне в руку. Не отрывая взгляда от твари, я выплюнула ей в “лицо”:

– Катись к Хэллю!

И, перекатившись на спину, с размаху вонзила клинок в “глаз” создания.

Никакой уверенности, что это сработает, у меня не было. Но кинжал вошёл в медальон на удивление легко. Он с чваканьем пронзил упругий, словно желе, материал, и погрузился в него почти полностью. На поверхности осталось торчать лишь рукоять. Нечленораздельно взвыв, тварь отпрянула и забилась в конвульсиях на месте, тщетно пытаясь избавиться от своего страшного украшения. Отодвинувшись как можно дальше, я утирала пот, ожидая развязки.

И она не заставила себя долго ждать.

Взвизгнув тонко, как раздавленная мышь, тварь бесформенным кулем осела на землю и вспыхнула знакомым бледно-зелёным светом. Мощный язык вихря слизнул меня с земли и затянул прямо во вспышку.

***

Меня крепко приложило обо что-то твёрдое и швырнуло на ворсистую поверхность. Вскрикнув от боли, я попыталась принять сидячее положение, прижав ладони к гудящей голове. Кое-как разлепив веки, я обнаружила, что вернулась в опочивальню калифа и теперь сижу на ковре, прислонившись спиной к кровати. Похоже, об её край я и ударилась. Напротив меня сидел на коленях Дарсан. Он обнимал лежащую с закрытыми глазами черноволосую девушку, крепко прижимая её к себе. “Таллия”, – шепнул мне внутренний голос. – “Её зовут Таллия”.

С трудом поборов головокружение, я попыталась улыбнуться, неподдельно обрадовавшись знакомому лицу и тёплому сиянию магических светильников. Нужно как можно скорее выбросить из памяти всю мерзость, приключившуюся в Междумирье.

«Однако какая ирония судьбы», – подумалось мне. Как ни старался правитель Лах’Эддина, предначертание достигло его. Он пал от руки Кошки.

Дарсан ответил на мою улыбку слабой усмешкой и кивнул на что-то лежащее между нами. Сначала оно показалось мне странного вида мешком, но потом я с ужасом опознала калифа Теймурана. Тот лежал на животе, безвольно раскинув ноги. Одну руку калиф простёр к стене, а на другую уронил голову.

– Ваше величество… – тихо позвала я, чуя огромную беду.

– Он мёртв, хэннум, – прохрипел Дарсан низким голосом, словно его горло сдавила чья-то рука. – Это вы его убили.

– Что?!

Не поверив ушам, я вскочила на четвереньки и, поднатужившись, перевернула властителя Ранаханна на спину. Тот грузно, как драконид, опрокинулся навзничь и остался лежать, уставившись в потолок невидящими глазами, которые успела затянуть мутная пленка смерти. Злополучный медальон покоился на его груди. Из него торчал кинжал капитана Коннара, утопленный в царственную плоть практически полностью. По обнаженному боку калифа стекала, застывая на глазах, тонкая струйка крови.

Я громко охнула и отшатнулась, потрясенно глядя на Теймурана. Видят боги, я этого совсем не хотела! Как такое вообще могло произойти, если я сражалась с тварью?

– Вы не виноваты, хэннум, – подал голос Дарсан. – Я видел, что случилось. Вы исчезли на несколько мгновений, а он… Он превратился в чудовище. В огромного слизняка. Потом он тоже исчез, и появился уже с… с этой штукой в груди…

Дарсан закашлялся и умолк. Я потёрла пальцами виски, чувствуя, как они наливаются тупой болью. Выходит, спасая свою шкуру, я оборвала жизнь калифа. Пусть безгрешным его назвать трудно, но не стоит забывать, что действовал он не по своей воле.

Я встрепенулась, стряхнув ненужное самобичевание. Потом, все эмоции и переживания потом!

– Нужно бежать отсюда, хэннум, – тихо сказал юноша. – Если нас поймают у тела калифа, то бросят на растерзание голодным тайгорам. И это ещё самое лучшее, на что можно надеяться.

– Да, – выдавила я. – Ты прав. Пора уносить ноги. Что с твоей невестой?

Юноша с тревогой глянул в неподвижное, как у куклы, лицо девушки:

– Она дышит, но еле-еле. Свалилась без чувств, когда калиф вернулся, – Дарсан кивнул на тело Теймурана.

– В таком случае хватай её на руки, и побежали! – резко велела я, поднимаясь. От резкого движения перед глазами всё поплыло, но я волевым усилием заставила себя удержаться на ногах. – Сможешь?

Вместо ответа Дарсан глянул на меня со смесью обиды и гнева, бережно подхватил Таллию и с готовностью кивнул.

***

На двери, ведущей из покоев калифа, обнаружился массивный засов в виде головы тайгора. Отодвинув в сторону тяжёлые портьеры, за которыми она пряталась, я осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу.

Коридор, освещаемый мертвенно-бледным светом луны, пустовал. Слегка осмелев, я приоткрыла дверь шире. По бокам дверного проема, беспомощно раскинувшись, лежали два стражника, судорожно сжимая в руках алебарды. Вздрогнув от неожиданности, я пригляделась к ним и поняла: похоже, их постигла участь Таллии. Скорее всего, смерть склизкой твари повлекла за собой и исчезновение чар, наложенных на обитателей дворца, что вызвало обморок. Хоть какая-то польза от этой гадины.

Распахнув дверь, я шёпотом подозвала Дарсана и указала на неподвижных охранников:

– Видишь? Вот наш шанс унести ноги, пока никто не пришёл в себя.

– Что это с ними, хэннум? – озабоченно спросил Дарсан, наклонившись над стражником. Я дёрнула юношу за локоть и ехидно спросила:

– Хочешь дождаться их пробуждения и спросить?

– Нет!

– Тогда бежим!

…Мы бежали так, словно свора демонов Хэлля висела у нас на пятках, проносясь мимо роскошных залов, изысканных балконов и галерей; сбегая вниз по широким лестницам, устланным мягкими коврами. Везде лежали в беспамятстве люди: стражники и слуги. “Лилия” казалась гигантским могильником, застывшим под ночным небом в своей мрачной красоте.

Наверное, пробежка по дворцу отняла у нас немного времени, но мне эти мгновения показались вечностью. Спустившись на первый этаж, мы не нашли выхода из дворца, и я, недолго думая, запустила в ближайшее окно стоящей неподалеку тяжелой вазой. Окно с мелодичным звоном взорвалось россыпью осколков. Мы отпрыгнули, чтобы не попасть под этот “дождь”.

– Передай мне Таллию и полезай первым, – коротко приказала я.

– А вы её удержите? – испугался юноша. Я тяжело посмотрела на него и рявкнула:

– Живо!

Дарсан подскочил и бережно опустил девушку на мраморные плиты пола. Я осторожно подхватила её под мышки. Мой спутник оторвал у своей дисдасы полу, обмотал ладони, чтобы уберечь их от осколков, и перемахнул через подоконник, с глухим стуком приземлившись снаружи.

– Всё в порядке, Каэрре-хэннум! – донёсся до меня его приглушенный голос.

– Замечательно, – пробормотала я. Не выпуская Таллию, я локтем сбила торчащие из оконной рамы осколки, залезла на неё и, поднатужившись, с огромным усилием втащила девушку следом. Переведя дух, я перекинула ноги и осторожно спустилась на землю. Подскочивший ко мне Дарсан мигом принял у меня свой драгоценный груз.

Отдышавшись, я огляделась: мы выбрались в дворцовый сад. Прямо перед нами раскинулся буйно цветущий куст гайаты, от запаха которой моментально закружилась голова. Бездонное небо, усыпанное звёздами и увенчанное луной, уже подернулось светлой каймой с востока. По правую руку на противоположной стороне сада тянулась дворцовая стена. Я вопросительно взглянула на Дарсана. Наморщив лоб, он нервно оглядывался по сторонам.

– Главная аллея там, – ткнул он пальцем влево. – Видите ту арку в стене? Это главный выход из дворца. Он ведёт прямо к ней.

– Так чего же мы ждем?

Кое-как продравшись сквозь кустарники и растения (не удивлюсь, если в спешке по нашей вине погибло множество редких цветов), мы выбрались на широкую усыпанную светлым песком дорогу. Она вела прямиком к дворцовой стене.

Драконюхи не обманули Дарсана. Неподалёку от нас стоял экипаж – драпированное светлыми занавесями сооружение, покоящееся на двух широких колёсах. Два драконида в упряжке заметно волновались, перебирая на месте мощными когтистыми лапами и недовольно пофыркивая. Подойдя ближе, мы увидели причину: один из драконюхов лежал у левого колеса лицом вниз. У его руки валялся кнут. Недолго думая, я подняла его и сунула в руки Дарсану.

– Полезай на козлы. Побудешь кучером. Как только выберемся за ворота, бери курс на порт.

Дарсан понятливо кивнул, без лишних вопросов помог мне залезть в экипаж и затянуть Таллию. Забравшись внутрь, я осторожно уместила девушку на мягкой скамеечке, плотно запахнула занавеси и примостилась рядом, придерживая её за плечи. Сундук Назиры стоял напротив, но выбрасывать оттуда вещи уже не имело большого смысла. Конечно, это лишний груз, но и лишние деньги, причём неплохие.

Снаружи раздался свист кнута, повелительный окрик Дарсана, цоканье когтей и шорох песка под колёсами: мерно покачиваясь, мы покатили к воротам. Внезапно Таллия вздрогнула и тихо застонала; почувствовав, как сердце уходит в пятки, я крикнула:

– Прибавь ходу, Дарсан! Заставь их двигаться быстрее!

И прошептала:

– Я не хочу потерять всё в паре ударов сердца от выхода.

– Как скажете, хэннум! – напряжённо крикнул юноша и хлестнул поводьями драконидов. Экипаж дёрнулся и заскользил вперёд.

Таллия застонала ещё громче, её веки дрогнули.

И тут мы остановились.

– Хэлль тебя раздери! – закричала я. – Что там ещё случилось?!

Занавеси впереди раздвинулись, и передо мной возникло обеспокоенное лицо Дарсана.

– Ворота заперты, хэннум!

– Что?!

Отпихнув от себя девушку, я выскочила наружу и разочарованно присвистнула: громадные устремленные ввысь ворота, испещрённые плохо различимой в потёмках резьбой, были плотно закрыты. До моего слуха донесся низкий стон, и что-то тёмное заворочалось у подножия стены: это приходили в себя стражники.

На миг я потеряла почву под ногами. Нет ничего хуже, чем стремиться к чему-то и упустить за миг до победы. Руки затряслись, а в горле набух горький комок.

“Дура, идиотка, немедленно прекрати!” – со злостью одёрнула я себя. – “Не время для паники! Выход есть всегда, нужно просто хорошо искать!”

И я его увидела.

На правой створе ворот над моей головой едва заметно мерцал полукруг, выложенный аметистами. Увидев его, я утробно застонала от радости: это была ещё одна разновидность обережных самоцветов. К счастью, я знала, как с ней управляться. Нужна была только грамота со специальной печатью. Именно такую прислал мне калиф.

Я лихорадочно сунула руку за пазуху, и меня прошиб холодный пот: грамоты не было! Чуть не зарыдав от ярости, я принялась ощупывать всё вокруг, и пальцы коснулись шершавого пергамента. Не теряя времени даром, я подлетела к воротам и с размаху приложила грамоту калифской печатью к аметистовому полумесяцу. Тихо заскрипев, створы начали убийственно медленно распахиваться.

Стоны и шевеления у ворот усилились. Во дворце тревожно запели силлы.

Подскочив к экипажу, я нырнула внутрь и выкрикнула:

– Гони, гони что есть мочи!

– Вы необыкновенны, хэннум! – потрясённо пробормотал Дарсан и стегнул драконидов.

***

Светало. Корабли с поскрипыванием покачивались на воде. Сонно вскрикивали чайки, переругиваясь с матросами, снующими по причалу. В воздухе витал аромат плесени и гнилой рыбы, смешанный с дивным запахом моря.

– Эй, Кошка! – по-алдорски окликнул меня Сайрус Щука, один из членов моей команды. – Пошевеливайся! До того, как солнце поднимется над горизонтом, нам нужно отбыть!

– Я плачу тебе не за то, чтобы ты указывал мне, что делать! – раздражённо крикнула я в ответ. – Можно подумать, первый раз в море! Лучше сами пошевеливайтесь, лентяи!

Сайрус недовольно пробормотал что-то и скрылся за бортом.

– Что он сказал, хэннум? – недоумённо спросил меня Дарсан на минсенкае.

– Что пришла пора прощаться, – мягко улыбнулась я ему.

Мы стояли на скользких досках причала. Дарсан обнимал испуганно жавшуюся к нему Таллию, закутанную в одну из шалей Назиры, а я пристально смотрела на них, в глубине души жалея о скором расставании. Волей-неволей я успела привязаться к храброму помощнику.

Лёгкую грусть притупляло острое желание рухнуть в койку и уснуть до самой Аэдагги.

– Куда вы теперь? – спросила я, нарушив неловкое молчание.

– На запад, к бедуинам, – прямо ответил Дарсан. Таллия кивнула и уткнулась лицом в его грудь.

– А на что будете жить? – вкрадчиво спросила я.

Девушка несмело улыбнулась и, взглянув на жениха, робко ответила нежным голоском:

– На мне остались кое-какие украшения из дворца. Их хватит на первое время.

Я внимательно посмотрела на Таллию, запунцовевшую под моим взглядом.

– Ты помнишь что-нибудь о времени, которое провела в «Лилии»?

В огромных девичьих глазах зажёгся огонек страха. Она прошептала:

– Всё было как во сне. Будто один бесконечный кошмар. Гарем. Другие девушки. Я не помню их лиц, их словно стерли. Потом меня повели к нему. Я оказалась в каком-то странном тёмном месте, и он превратился в… в…

Продолжать она не смогла: её задушили рыдания. Дарсан крепче обнял её, осуждающе глядя на меня.

– Значит, туда он затаскивал всех, – задумчиво пробормотала я, вспоминая свою невольную вылазку в Междумирье. Интересно, что же всё-таки это за место? И как я очутилась там в своём сне? Мои мысли перепрыгнули на другое. Я тихо вскрикнула, прижав ладонь ко рту.

Я совсем забыла про кинжал. Он так и остался торчать в груди калифа.

“Это мой личный кинжал, поэтому я даю его вам на время. Вернёте перед отъездом”, – прозвучал у меня в ушах голос капитана.

Что ж, клинок я ему вернула. Правда, своеобразным способом. Только вот первым его найти может вовсе не капитан. Получается, по моей вине его обвинят в убийстве? Угрызения совести на миг кольнули меня и отступили.

Капитан – сильный человек, да и кто посмеет заподозрить его, зная его безоговорочную преданность калифу? К тому же, это уже не моя забота!

Тряхнув головой и избавившись от неприятных мыслей, я вновь обратила свой взгляд на стоящую передо мной пару.

– Не беспокойтесь за нас, хэннум, – пробормотал Дарсан. – Когда мы покидали комнату калифа, я прихватил это.

Он продемонстрировал массивную золотую цепь и пару изящных колец-печаток.

– Этого с лихвой хватит нам на пару лет, а дальше будет видно.

Я расхохоталась и хлопнула юношу по плечу.

– Молодец, Дарсан! Думаю, вы точно не пропадёте!

Помедлив, юноша несмело пожал мне руку, а Таллия, всхлипнув, повисла на шее.

– Спасибо вам, хэннум! – жарко прошептала она мне в ухо. – Мы никогда не забудем вас!

– Да чего уж там, – обняв девушку в ответ, я с трудом высвободилась из её объятий. – Кстати, экипаж заберите себе – мне он всё равно ни к чему, а вам пригодится.

Вместо слов Дарсан приложил скрещённые ладони к груди и низко поклонился. Таллия схватила мою ладонь и стиснула её, преданно глядя мне в лицо. Глаза её горели.

– Пришла пора расстаться, – помедлив, повторила я. – Думаю, у вас всё будет хорошо. Прощайте! Скоро солнце взойдет полностью.

– Мы ещё увидимся, хэннум? – крикнул мне вслед Дарсан, когда я поднималась по трапу.

Замерев на миг, я обернулась и серьёзно ответила:

– Вряд ли.

…Волны шумели за кормой, омывая борта корабля, который медленно разворачивался, отходя от ранаханнского порта и готовясь выйти в открытое море. Я стояла на корме, опираясь коленом о сундук Назиры. В нём покоился тщательно завернутый в шаль Камень. Стиснув края борта, я пристально наблюдала за плавно поднимающимся над горизонтом солнцем.

Впереди меня ждали новые приключения.

50 – дзиран – привилегированное сословие воинов в княжестве Хайань;

51 – ритуал, помогающий отогнать сглаз удачи;

52 – Кайават – городок на западной границе Ранаханна;

53 – Милосердная Жница – богиня смерти в космогонии Лах’Эддина. Обычно изображается женщиной, укутанной в чёрные одежды, с серпом в руке; им она срезает колосья жизней.

========== Глава 6 ==========

На Аэдаггу надвигался сезон дождей.

В такое время не хотелось выбираться дальше каморки, отгородившись от внешнего мира наглухо запертой дверью. Когда синеву неба начинала медленно поглощать унылая серая пелена – верный предвестник надвигающихся ненастий – на душе становилось совсем тоскливо. Просыпалась грусть по оставленному давным-давно дому, в голову лезли непрошеные воспоминания, и вставали перед глазами каменистые пейзажи Коннемары. Злясь на себя за излишнюю сентиментальность, я старалась отвлечься, заняться чем-нибудь, но всё валилось из рук. Хотелось лечь на продавленную кровать, отвернуться к изъеденной древоточцами стене и уснуть.

И тогда, вытаскивая себя из пучины тоски, я начинала напевать, вспоминая коннемарские песенки и сочиняя свои.

Однако в этот раз всё было совсем по-другому.

Наступления сезона дождей я даже не особо заметила: все мысли были заняты Камнем и его загадкой. Иногда из глубин памяти всё же поднимались воспоминания о случившемся, и меня начинали мучить кошмары. Бездыханный калиф с кинжалом в груди и телом, подрагивающим от конвульсивных судорог, вдруг открывал мутно-серые глаза без зрачков и, шлепая губами, пытался что-то сказать. Тварь из Лах’Эддина, возникая в непроглядно-чернильной темноте, извивалась, пытаясь подобраться ближе. Её глаз-медальон был сломан пополам, из трещины сочилась буро-жёлтая слизь, чей отвратительный запах долетал до меня даже из снов.

К кошмарам мне было не привыкать – после случая с Моррисом они снились ещё чаще, и я с грехом пополам научилась различать разницу между сном и явью и просыпаться без криков и мерзкого озноба по всему телу. Хуже кошмаров были муки совести, которые периодически вгрызались в мозг, заставляя вновь и вновь прокручивать в голове ранаханнские события и терзаться сомнениями: “А если бы тварь удалось убить, не причинив вреда Теймурану?” Умом я понимала, что это был единственный способ уничтожить мерзкое создание и освободить Ранаханн от грозящей его народу участи быть под властью чудовища Забытых Пустошей, но… Но.

Вспоминала я о капитане Коннаре, который невольно спас мою жизнь. Если бы не его кинжал, я бы пополнила ряды бесследно сгинувших в чреве монстра девушек.

Воспоминания о клинке невольно наталкивали и на другие размышления.

Стало ли известно осиротевшим без своего повелителя обитателям дворца, кто владелец оружия, в неурочный момент оборвавшего жизнь Теймурана? Если да, то я могу лишь посочувствовать капитану и пожелать, чтобы всё обошлось благополучно. Глупо, конечно: если всё сложится наихудшим образом, что в этом благополучного? С другой стороны, как я могу помочь капитану, будучи далеко? Я всё равно не созналась бы в совершённом: своя шкура дороже.

Эти нелёгкие думы, терзающие меня вперемешку с угрызениями совести, привели к тому, что я начала покрываться гусиной кожей при одной мысли о капитане. Уверенность, что рослый северянин отнюдь не обрадовался бы, вновь встретившись со мной, крепла каждый раз, когда я вспоминала о нём. Лишь осознание того, что это вряд ли возможно, немного успокаивало меня и давало передышку.

Минуло три недели с момента моего возвращения из Ранаханна. Всё это время я посвятила возне с первой вехой, которая, по словам старого драконопоклонника, должна была указать путь ко второй.

Беда была в том, что старик не дал Безбровому Энди подробных инструкций по обращению с Камнем: либо не знал, либо из пропитой памяти Безбрового всё выветрилось. Имея на руках лишь слова о том, что “Камень укажет путь к следующей вехе”, я пыталась самостоятельно нащупать верную дорогу, блуждая в кромешной тьме беспочвенных и порой совершенно безумных догадок, не имея под рукой даже лучины.

Я крутила Камень в ладонях, пытаясь нащупать хотя бы малейшую вмятину или выступ: вдруг он полый внутри и имеет некий хитроумный механизм для открывания? Бесполезно. Камень с лёгким шуршанием тёрся об руку, но его округлые бока оставались идеально гладкими.

Я провела много времени, лежа на ветхом покрывале, положив Камень перед собой и напряжённо вглядываясь в его янтарно-прозрачные глубины, надеясь разглядеть там ключ к разгадке. Тщетно. Мутноватая внутренность вехи оставалась равнодушно-бездвижной. От постоянного напряжения у меня начало щипать глаза, и перед внутренними веками поплыли оранжево-зелёные круги.

Однажды, устав от бесплодных попыток, я уснула рядом с ним, но ничего так и не случилось. Открыв глаза, я увидела Камень на прежнем месте, всё такой же холодный и равнодушный.

Я катала Камень по щербатому полу, подталкивая ногами. Кидала в воду. Бросала в огонь. Даже капала на него кровью из надрезанного пальца. Ничто не приносило результат. Камень оставался глух к моим попыткам, и, каждый раз испытывая неудачу, я чувствовала себя безумцем, пытающимся забраться на отвесную скалу с телом, облитым маслом.

В один из таких беспросветных дней, задумчиво глядя на унылую серость, сочащуюся сквозь окно, я с растущим отвращением подумала о Камне. Что же я делаю не так? Может быть, существует ещё какой-нибудь предмет, без которого тайна вехи не откроется? От этих мыслей меня пронизал озноб, ледяной ладонью погладивший между лопаток. Передёрнув плечами, я сердито оглянулась на сиротливо лежащий на койке Камень. Вряд ли. Иначе старик упомянул бы и о нём.

Я вновь повернулась к окну и принялась остервенело накручивать на указательный палец тёмный локон. Я точно что-то упускаю, только что именно? Внутреннее чутьё подсказывало: разгадка элементарна. Просто кощунственно то, что я никак не могу додуматься до неё.

Знать бы ещё, что она из себя представляет!

Оставив в покое волосы, я до крови прикусила согнутый мизинец. Боль обожгла кожу, и вдруг меня осенило. Сердце учащенно забилось, а в животе появилась томная сладость предвкушения, смешанная со страхом перед возможностью ошибки.