Текст книги "Мелиан. Охота Дикой Кошки (СИ)"

Автор книги: Мария Моравинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

– Ты думаешь, там кто-то решил остаться, когда остальные уходили? – презрительно хмыкнул Коннар в ответ на этот вопрос. – Сильно сомневаюсь. Скорее всего, эти деревенские дурни, устав ждать нападения, попросту свернули все свои пожитки и убрались подобру-поздорову. Судя по обстановке внутри, мы первые, кто перешагнул порог этих лачуг за последние три года.

– Значит, как минимум, последние три года здесь ничего не происходило, и со стороны шахтёрского поселка никто не пытался прорваться, так? – нетерпеливо подытожила я. Наёмник замолчал и недоверчиво посмотрел на меня, явно ожидая подвоха.

Я обошла вокруг караульных, проводя ладонью по шершавым стенам, сложенным из потемневших от времени бревен. Узкие окна, затянутые покрывшимися плесенью промасленными тряпками, придавали строениям вид уставших от жизни стариков, согнувшихся к земле под тяжестью прожитых лет. Северянин пристально следил за мной, но вставать с места не торопился.

– Значит, так, – решила я. – Задерживаться не имеет никакого смысла. Времени очень мало, а это значит, что трогаться в путь нужно незамедлительно!

Коннар недобро усмехнулся, выразительно посмотрел на потемневшее небо, затем – на тяжело, с присвистом, дышащих драконидов. Я ждала, внутренне собравшись для словесного поединка, скрестив руки на груди и сощурив глаза.

И дождалась.

– То есть, ты предлагаешь отправляться в ночь, когда ни один разумный путник не поедет по незнакомой дороге. На смертельно уставших драконидах. Через шахтерский посёлок, о котором ходят не самые обнадеживающие слухи, – издевательским тоном, от которого внутри всё перевернулось, перечислил Коннар. – Преклоняюсь перед твоим разумным планом, Кошка!

– Мы не можем ждать до рассвета! – перебила я, почувствовав, как голос завибрировал от ярости.

– Лучше подождать, чем сгинуть на зубах у какой-нибудь жуткой твари! – повысил голос наёмник и начал медленно подниматься, пещерным медведем возвышаясь надо мной. Я опасливо шагнула назад, но продолжала твердо стоять на своём:

– Малейшее мгновение промедления – и мы уткнемся в запертые ворота монастыря!

– Лучше переждать ночь и нагнать упущенное время быстрой ездой!

Рассудок подсказывал мне, что северянин прав. Но это был именно тот случай, когда я нутром чуяла, что сейчас лучше поступить по-моему, поэтому упрямо помотала головой.

Коннар взъярился. Его глаза бешено вспыхнули:

– Я останусь у драконидов и не дам тебе их отвязать!

– Тогда я отправлюсь пешком! – прорычала я. – И тебе не останется ничего другого, кроме как отправиться следом! Ведь именно это и был твой выбор, не так ли?

– Нойта(169)! – рявкнул северянин, надвигаясь на меня.

– Сатайред(170)!

Ругательство всплыло на языке само, заставив живо вспомнить, как детстве я схлопотала за него пощечину от матери, которая сама не гнушалась крепких словечек. Наёмник скрипнул зубами. Его взгляд наполнился отчаянной тоской. Я ждала, до хруста стиснув зубы.

– Драконидов надо напоить и искупать, – процедил северянин. – Иначе они падут на середине дороги. Дашь мне время хотя бы на это?

Победа была на моей стороне. Тут же накатила страшная усталость, словно мы только что скрестили реальные, а не словесные мечи.

Я молча махнула рукой. Это не должно занять много времени. Я как раз успею сменить наряд. Вряд ли это получится сделать в пути, да и провоцировать лишний раз северянина не хотелось.

– Я подожду в караульной.

Коннар небрежно кивнул и принялся отвязывать скакунов, позвякивая уздой. Через некоторое время он остановился, вспомнив что-то, и сухо бросил:

– Поищи кремень и то, из чего можно было бы сделать факел. Свет в дороге не помешает, да и почти вся нечисть боится огня.

– Надеюсь, что мы никого не встретим, – импульсивно возразила я.

– Мне бы тоже хотелось так думать, – бесстрастно ответил наёмник. – Но те люди пропали не просто так, а драконицу кто-то всё же покалечил. Аванпосты здесь стоят, значит, истина в словах недоростка есть. Помни об этом.

Он потянул за собой драконидов и размашисто направился к реке.

***

Я сосредоточенно обматывала длинный отрез эластичной материи вокруг груди. Мужские штаны свободно болтались вокруг ног, но это легко маскировалось тяжелыми сапогами, туго зашнурованными на лодыжках. На такую роскошь, как зеркало и магические светильники, рассчитывать не приходилось, и я действовала вслепую. Пришлось полагаться на собственное умение да на мнение наёмника, когда я закончу маскарад.

Закончив обмотку и аккуратно завязав концы ткани, я натянула рубашку и осталась довольна. Она села почти как влитая. Заткнув за пояс корниэлльский кинжал и, пройдясь по узкому помещению, стараясь делать походку по-мужски широкой, я принялась искать то, о чём просил Коннар.

Обстановка караульной не отличалась излишеством. Кособокий стол, две лавки по стенам, явно использующиеся и для сидения, и для сна, широкая полка над окном. Пошарив на ней, я спугнула недовольно запищавшую крысу, с шипением оскалившуюся на меня. На полке обнаружился только ворох полусгнивших от сырости пергаментов, и я поспешила убрать руку. Кроме пыли и груды мелких костей – не то крысиных, не то птичьих – в караульной ничего не обнаружилось. Попытавшись проникнуть в сторожевую вышку, я тоже потерпела неудачу. Бывшие хозяева наглухо заколотили входную дверь.

Во второй караульной повезло больше. Под одной из лавок я нашла три крохотных осколка кремня, а на столе – глиняную миску с воткнутым в неё огарком свечи и небольшой кувшин. На дне застыла лужица прогорклого масла, покрытая бугорками дохлых мух. Дело оставалось за малым.

На факелы я без сожаления решила пустить нижнюю юбку от платья. В конце концов, вряд ли оно мне ещё пригодится, так что пусть сослужит последнюю службу. Но все попытки разорвать её успехом не увенчались. Тонкая ткань оказалась на удивление прочной. Её даже не взял кинжал. Не оставалось ничего другого, как обратиться с просьбой к наёмнику.

Он возник у караульных именно в тот момент, когда я с юбкой наперевес вышла на крыльцо. Холодный свет луны высеребрил мокрые волосы и замерцал в капельках воды на голых плечах, когда северянин подошел поближе, и я мельком пожалела, что не искупалась сама.

– Думаю, дракониды доберутся до тропы пилигримов, – заметил северянин. – Не ручаюсь за скорость, но дух они перевели, и это уже хорошо. Что-нибудь нашла?

Я молча протянула кремни, масло и злополучную юбку. Наёмник повертел их в руках и одобрительно хмыкнул:

– Ну, хотя бы что-то. Думаю, с этим мы сможем протянуть ночь.

Оставив меня приглядывать за драконидами, северянин растворился в ночной тьме, а я присела на порог караульной и бездумно уставилась на колышущееся море травы, устилающее долину реки. Со стороны Гаас веяло влажной прохладой. Раздавался мерный плеск воды, омывающей мелкую гальку. На какой-то момент я показалась себе очень одинокой, оторванной от всего мира и заброшенной куда-то вглубь времён, когда по материкам ещё бродили дикие дракониды, а человечество не знало о Драконе…

Эти мысли прервал наёмник, бесшумно вынырнувший из ночи с ворохом сучковатых палок в руках.

– Это подойдет, – сказал он, швыряя свою ношу на землю рядом с караульной. Подёргав многострадальную юбку, он с едва уловимым усилием развёл руки, и та с треском порвалась пополам. Проделав эту операцию несколько раз, он передал мне длинные полосы из ткани, из которых торчали во все стороны нитки, взял две и тщательно промазал их неприятно пахнущим маслом.

– Надеюсь, оно ещё сохранило способность гореть, – пробормотал Коннар, поочерёдно обматывая полосы вокруг палок. Я пожала плечами.

Положив импровизированные факелы на ступени, Коннар принялся с усилием ударять кремнями друг о друга. Я испугалась, что он может по неосторожности раскрошить их.

Однако наёмник хорошо знал своё дело, и менее чем через минуту на промасленную ткань упали первые искры.

Когда факелы разгорелись, выхватив вокруг себя приличный круг света, Коннар воткнул один в землю, а второй поднял перед собой, пристально глядя на меня. В оранжевых отсветах огня его угрюмое лицо показалось высеченным из камня и напоминало погребальную маску вождей кочевников.

– Я смотрю, ты тоже не теряла времени даром, Кошка, – громко произнёс он.

– А… Да, – я вдруг вспомнила, что так и не рассказала ему о своём маскараде, и, вскочив с места, покрутилась на месте. – Можно меня в этом наряде принять за мужчину? Что скажешь?

Коннар насмешливо фыркнул:

– Только за очень женственного! Даже евнухи при дворе Хайсора выглядят мужественнее. Клянусь богами Амальганны, Кошка, у тебя не выйдет обмануть даже слепого!

Я понурилась. Неужели все зря, и теперь придется придумывать другой план?

– Что именно не так?

Коннар криво усмехнулся и обошел вокруг меня, беззастенчиво разглядывая с головы до ног. Пришлось стиснуть зубы и терпеть.

– Если не обращать внимание на волосы и голос, – подытожил наёмник, – то за юнца-девственника ты ещё сможешь сойти. Волосы обрежем, но вот голос…

Я испуганно схватилась за пряди, свисающие до середины спины. Отрезать их не хотелось ни в коем случае. Я планировала замаскироваться шляпой или платком, но что-то подсказывало мне, что эту идею северянин не одобрит.

Так и случилось.

– Ты не будешь же носить шляпу, не снимая! – резонно заметил он. – Да и с голосом тоже нужно что-то сделать.

Я до боли прикусила согнутый указательный палец и принялась мерить шагами освещенный факелом участок земли, остервенело размышляя. Коннар наблюдал, скрестив руки на груди.

– Скажем, что я немой, – предложила я. Наёмник пожал плечами:

– Можно и сказать. Не самая лучшая идея, конечно, но других нет.

– А волосы… – я бросила быстрый взгляд на густую гриву, разметавшуюся по широким плечам северянина, и меня осенило.

– Не хочу обрезать их, – протянула я, и Коннар вздёрнул бровь. – Можешь счесть это капризом, мне все равно. Хочу попросить о другом.

Я остановилась напротив наёмника и набрала побольше воздуха в грудь. Принятое решение казалось безумным и пугающим одновременно, но внушало надежду.

– Когда я впервые тебя увидела, то удивилась, что свои волосы ты носишь распущенными. Знаю, что у мужчин из северных краев принято заплетать их в косы. Скажи, ты сможешь заплести такую мне?

***

Коннар выглядел так, словно над нами разверзлось небо, и в долину сошёл Дракон. Он отшатнулся, глядя на меня уже не с подозрением, а с неприкрытой враждебностью.

– Что это ещё значит, Кошка? Опять твои ведьминские штучки?

Я глубоко вздохнула и смахнула с лица капельки росы. После высказанной вслух просьбы говорить дальше стало проще.

– Добиваюсь только того, чтобы ты просто помог заплести косу, – спокойно ответила я, надеясь, что голос звучит достаточно убедительно. – Есть идея. Мы могли бы выдать себя за братьев. Из тебя получился вполне достоверный старший брат, сопровождающий младшего и помогающий ему исполнить заветное желание – посетить монастырь Лиара.

– Бред! – гневно перебил Коннар. – Знаешь же, что для моего народа имя этого вашего Лиара – пустой звук! С какой ещё стати моему “брату”, – это слово он подчеркнул с издёвкой, – вообще соваться в Алдорию и тащиться в этот монастырь?

– А если предположить…

– И вообще, не заговаривай мне зубы! – рявкнул северянин, не обращая внимания на мои слабые попытки протестовать. – Не ты ли совсем недавно и близко меня не подпускала, а сейчас добровольно разрешаешь дотронуться до себя?

– Во имя богов, я же просто попросила помочь с косой! – выйдя из себя, огрызнулась я. – Это ничего не значит! Хэлль с ней, сказку для паломников и храмовников придумаю по дороге! Просто помоги мне!

Повисла напряженная тишина. Наёмник, набычившись, разглядывал меня, играя желваками на скулах. Пламя факела затрещало и выпустило в ночное небо струйку дыма. Коннар вздрогнул. По его лицу скользнула невидимая ладонь, смягчив черты.

– Поворачивайся спиной и доставай гребень, – хрипло приказал он.

***

Руки северянина споро управлялись с прядями, время от времени подтягивая и дёргая их. Я стояла, выпрямившись до боли в спине и боясь лишний раз пошевелиться. Умом я понимала, что здорово рискую, подарив наёмнику такую долгожданную возможность притронуться к себе без риска очутиться на земле с кровоточащими глазами. Абсолютной уверенности в том, что северянин не окажется законченным подонком и не воспользуется удобной ситуацией, у меня не было. Но почему-то очень хотелось верить, что у Коннара есть крупицы чести.

Наёмник молчал. Меня обдавало жаром от близкого присутствия его громадного тела.

Холодная дрожь пронизывала позвоночник, когда я представляла себе его пальцы, смыкающиеся на шее.

Или нечто гораздо хуже.

Мгновения казались вечностью, пока я не почувствовала лёгкий толчок в плечо. Коннар приглушенно сказал:

– Готово.

Внутри что-то оборвалось. Меня затопила нереальная лёгкость, как только я поняла, что эта добровольная пытка закончилась. Я медленно обернулась, ощупывая косу, сплетенную

наискось – от правого уха к плечу. Чтобы закрепить её, наемник использовал одну из полос, оставшихся от нижней юбки, и, затянув тугой узел, оставил два свободных конца.

– Обычно в нее вплетают перья ястреба или горицы(171), – бесцветным голосом сказал северянин. – Но здесь их вряд ли сыщешь.

– Спасибо, – с глубоким чувством сказала я, толком не понимая, за что именно благодарю – то ли за помощь, то ли за то, что бывший капитан ранаханнской гвардии не оправдал моих худших опасений.

162 – Колесо Перерождения – одно из ключевых понятий в религиозных верованиях Шаракка. Подразумевает собой весь жизненный цикл человека от рождения до смерти, который он проживает ради исполнения своего предназначения. Если предназначение не исполнено, то Колесо делает новый оборот, и человек перерождается в новом теле;

163 – Острова Счастья – мифические Острова, поросшие гиацинтами и нарциссами, затерянные во Втором Океане, судя по верованиям Коннемары. Туда отправляются все умершие, прошедшие загробный суд у змееголового бога Каньхи;

164 – Вечное небо Великой степи – Верхний мир, куда уходят после смерти кочевники Кайташеррских степей после сожжения на ритуальном костре;

165 – браженика – кустарник с мелкими черными ягодами. Они съедобны, но обладают чрезвычайно терпким кислым вкусом;

166 – Финнар – владыка Подземного мира в космогонии северных народов;

167 – сибай – разновидность мха;

168 – Амант – владыка морей и покровитель погоды в космогонии Алдории. Два раза в год его почитатели обязаны совершать паломничество к морю, чтобы развести ритуальные костры из сосновых поленьев и сжечь на них мясо ордола, либо его шкуру, копыта или рога. Сосна и ордол считаются деревом и животным, посвященным Аманту;

169 – нойта – северн. “ведьма”;

170 – сатайред – коннемарск. “ублюдок”;

171 – горица – птица с тёмно-зелёным оперением и тонким длинным клювом. Водится в северных лесах. Наравне с ястребом считается любимой птицей бога войны Бринона потому, что её крик похож на звук боевого рога. Перья этих птиц разрешается вплетать в косы только мужчинам, прошедшим Посвящение, как символ того, что они созрели для войны и боевых походов;

========== Глава 16 ==========

***

Тёмные своды леса закрывали усыпанное звёздами небо зубчатым пологом. Листва шелестела под легкими порывами свежего ветерка. Невидимые птицы протяжно перекрикивались в унисон ночным шорохам. Эти звуки и мерное покачивание в седле убаюкивали. Я часто вздрагивала, судорожно хватаясь за поводья, чтобы в полудрёме не свалиться под тяжелые когти драконида и не опалить факелом лицо.

Впереди маячило жёлтое пятно огня. Северянин то поднимал свой факел высоко над головой, то водил им в стороны, выхватывая из обступающей нас тьмы грозно встопорщившиеся кусты дикого шиповника, поросшие мхом и лишайником валуны и заваленные хвоей холмы муравейников.

– Что ты надеешься увидеть там, капитан? – насмешливо окликнула его я, когда он в очередной раз очертил огненный круг вокруг себя.

– В темноте могут прятаться опасные твари, Кошка, – назидательно сказал Коннар. – Лишняя осторожность не помешает!

С его стороны донеслось звяканье поводьев и недовольный храп драконида: наёмник остановил скакуна и спрыгнул на землю. Я последовала его примеру и нагнулась вперёд, чтобы понять причину. Северянин воткнул факел в землю и, выругавшись, принялся оттаскивать с дороги уродливую корягу. Я молча наблюдала, как его руки поднимают и отбрасывают в сторону толстые ветви, словно те весят не больше пушинки.

– Не доверяю темноте, – проговорил Коннар. – Никто не знает, что она таит в себе. Что может кинуться на тебя в следующий момент.

Его голос прозвучал хрипло и низко, выдавая затаённую тревогу. Я невольно подумала: а не сталкивался ли бывший капитан с этим самым “чем-то”?

– Были случаи? – невозмутимо спросила я: пугаться одной только таинственности не хотелось.

– Бывали, – резко бросил Коннар и отшвырнул в придорожные кусты остатки коряги. – Когда-нибудь расскажу.

Он запрыгнул в седло и причмокнул, понукая понурившегося драконида. Я пожала плечами: потом так потом, и тронулась следом.

– Кстати, об опасностях, – вдруг снова подал голос Коннар, разогнав остатки дрёмы. – Давно хотел спросить: от кого ты бежишь?

– В каком смысле? – удивилась я.

– Да брось, Кошка, – хмыкнул северянин. – Я же не слепой и не дурак. Ты постоянно называешься чужими именами. Придумываешь разные истории о себе. Одним словом, заметаешь следы. Так от кого скрываешься?

Я смешалась. В его словах прозвучал упрёк, но ответить было нечем. Ответа я не знала и сама. Предательство Сокола, жизнь на Аэдагге, в самом сердце гнезда пиратов и головорезов, научили меня не только тому, что нельзя доверять никому, а иногда даже и самой себе. Я привыкла находиться в тени чужой личины, не позволяя никому за неё проникнуть.

Коннар не верил темноте. А я опасалась удара, могущего прилететь в спину откуда угодно.

Всё это совершенно не шло на язык. Пришлось ограничиться сухим:

– Я не хочу оставлять следов, по которым могут пройти.

– Кто? – жадно спросил наёмник, оборачиваясь, чтобы взглянуть мне в глаза. Я легко улыбнулась ему, но взгляд выдержала. Ответ пришел сам собой.

– Кто угодно. Ты же прошел.

– Шар’ракх!

Наёмник сплюнул и отвернулся. Я подумала, что он больше не проронит ни слова, но услышала его голос вновь:

– Почему ты ни разу не назвала меня по имени?

Я моргнула, повторно застигнутая врасплох. Об этом-то ни разу не задумывалась, а ведь и впрямь…

Капитан. Только так я обращалась к наёмнику. Мне и в голову не приходило назвать его иначе. Пришлось ограничиться неопределённым пожатием плеч, хотя Коннар этого не увидел. Но у этой глерны есть и другое крыло(171).

– Странно, что ты об этом спрашиваешь, – миролюбиво сказала я. – Ведь сам никогда не упоминал моё имя в разговоре. Один раз даже пиратской подстилкой назвал! – голос непроизвольно дрогнул от прорвавшегося наружу гнева. – Может быть, уже забыл, как меня зовут?

Бывший капитан ничего не ответил. По его спине было сложно что-то понять, и путь мы продолжили в молчании.

Если Вы нашли этот роман в Сети, пожалуйста, дайте знать оценкой или отзывом Ваше отношение к произведению. Авторская страница на Лит-Эре: https://lit-era.com/author/novels/mariya-gras-u9590

Группа ВК: http://vk.com/grass_in_the_wind

***

Ожидание опасности сначала пугает, потом заставляет нервничать, а затем и вовсе притупляется, заставляя саму опасность блёкнуть в туманной дымке неопределённости.

Дорога ложилась под когти драконидов спокойно и плавно, а окружающий пейзаж дремал, ничем не выдавая таящейся в нём угрозы.

Угрозы ли?

С каждым мгновением росли сомнения в правдивости слов Донована. Может быть, то, что таили в себе эти леса, горы и разрушенная Омния, давным-давно исчезло? Кануло в небытие? Да и люди, некогда несущие стражу на аванпостах, покинули свои места.

Что ж, тем лучше. По крайней мере, до монастыря доберёмся в срок и без приключений. Я пощёлкала пальцами над плечами, отгоняя сглаз. По телу драконида пробежала легкая дрожь, и он тяжело вздохнул, словно решил полностью покориться судьбе. Я ободряюще похлопала его по шее, едва не задев широкую ладонь. Инстинктивно отдёрнув руку, я заметила, что северянин придержал своего драконида и поравнялся со мной. Встретив мой взгляд, наёмник дёрнул верхней губой и убрал ладонь.

– Что-то неладное творится, Кошка, – отрывисто бросил он. – Ты ничего не слышишь?

Я послушно напрягла слух, но в воздухе трепетала тишина. Она приобрела звенящий оттенок: шорохи растворились во тьме ночи, а птицы то ли отправились на ночлег, то ли набирались сил перед новыми трелями.

– Прислушайся хорошенько, – настаивал Коннар, получив от меня отрицательный ответ. – Иначе я решу, что спятил!

– Да что такое…

Северянин махнул рукой, призывая к молчанию, и резко остановил драконида. Я тоже натянула поводья. Оба животных замерли на месте, недоуменно поводя округлыми мордами и шипя. Коннар красноречиво взглянул на меня, и я застыла, полностью обратившись в слух.

Ночной воздух сгустился, превратившись в вязкое желе, впитывающее в себя малейшее дуновение ветерка. Время – и то словно застыло на месте, а мир вокруг сузился до размеров бутылочного горлышка.

Сердце гулко стукнуло в груди.

Я поняла, что имел в виду бывший капитан ранаханнской гвардии.

То, что сначала чудилось обыкновенным звоном в ушах, действительно оказалось тихим позвякиванием. Так бряцают на ветру хайаньские серебряные колокольчики. У меня был такой, с подвеской в виде золотой рыбки из сандалового дерева. Когда налетал порыв солёного ветра, рыбка покрывалась испариной морских брызг и качалась взад-вперед, грустно глядя на меня. Воспоминание о безделушке царапнуло сердце, пробудив другие: о Соколе, с которым мы ходили по хайаньским лавкам, о нежно-розовых лепестках дикой сецалии(172), водопадом осыпающихся на подставленные ладони, о терпком шиповниковом вине…

Прочь!

Я прижала пальцы к глазам и часто заморгала, заставляя высохнуть так некстати выступившие слезы.

– Услышала наконец-то? – нетерпеливо спросил наёмник, который, похоже, ничего не заметил. Я кивнула.

– Это доносится оттуда, – Коннар указал вперёд. – Причём возникло совсем недавно. Ты уверена, что хочешь продолжать путь?

Вместо ответа я посмотрела на драконидов. Те сохраняли спокойный, даже безмятежный вид. Видимо, почувствовав взгляд, мой скакун покосился на меня и широко зевнул. В свете факела тускло блеснули подпиленные драконюхами клыки.

– Вперёд, – сказала я с зыбкой решимостью. – Если повернём на полпути, то потеряем уйму времени!

Коннар поднял брови, но возражать не стал. Он переложил факел в другую руку и поправил меч на боку.

– Как скажешь, госпожа, – в его голосе почудился сарказм. – Надеюсь, мне удастся защитить тебя. Если что.

***

По мере приближения к Омнии настырный звон усиливался. Теперь он напоминал назойливое гудение болотного гнуса. Разница заключалась в том, что он не звучал размеренно и ровно, а долетал урывками, словно волна, накатывающая на берег. С каждым шагом тень, сковывающая черты северянина, становилась всё мрачнее. Он больше не тратил время на освещение придорожных кустов, а держал огонь прямо перед собой. Некоторое время наёмник держался около меня, но потом, не сказав ни слова, всадил пятки в бока драконида и вырвался вперёд.

Вскоре лес поредел, а затем и вовсе отступил. Стало светлее. Показалось, что даже воздух посвежел, словно мы вышли из душной комнаты. Пятно света, источаемого факелом Коннара, дрогнуло и дёрнулось в сторону: северянин остановил драконида и спрыгнул на землю.

– Дальше дороги нет! – сухо объявил он. – Придётся идти пешком.

– Как это – нет? – несмотря на огромное нежелание покидать седло, я спешилась и подошла к наёмнику. Тот посторонился и очертил впереди широкую дугу. Я последовала его примеру, осветив путь. Глазам открылось пространство, вдоль и поперек изрытое глубокими котловинами и длинными извилистыми каналами, как лицо старика морщинами. Дорога обрывалась в трёх шагах от ног, повисая пучками жухлой травы на краю неширокого оврага. Дальше её следов я разглядеть не смогла. Коннар угрюмо пробормотал:

– Здесь порезвился подземный дорг(173), не иначе.

– Здесь порезвилось землетрясение, – поправила я его. – Хотя никогда не слышала о таких сильных, которые могли бы так искорёжить землю. Погоди-ка, а это ещё что такое?

Я указала вперёд. Северянин послушно поднял факел над головой.

Над изуродованной поверхностью возвышались беспорядочные скопления высоких – в разы выше наёмника – конусообразных столбов с бугристой поверхностью. В темноте они походили на гнилые зубы гигантского зверя, но получше разглядеть не удалось. Ближайший к нам столб находился вне границ круга света.

– Понятия не имею, – проворчал Коннар, опуская факел. – И знаешь, Кошка, никакого желания искать ответ на твой вопрос у меня нет. Давай-ка быстрее убираться отсюда, шкурой чую неладное!

Не колеблясь, я согласилась. Внутри ворочалось тяжелое предвкушение чего-то плохого, которое возникло, стоило взглянуть на столбы. Предостережения Донована эхом отдавались в ушах, и я вяло удивилась тому, как отчётливо помню его голос. Несколько утешало то, что настырное позвякивание уже не так действовало на нервы, почти слившись с окружающим фоном.

Мы взяли драконидов под уздцы и принялись осторожно перебираться через овраг. Животные недовольно пофыркивали, но не проявляли заметного беспокойства. То один, то другой поднимал массивную голову и с шумом втягивал воздух, но на этом всё и заканчивалось.

– Может, это набийские термиты? – предположила я, когда мы очутились по ту сторону оврага. Переход через него дался не очень легко. Земля скользила, а ноги проваливались во что-то мягкое и губчатое. Северянин указал на бурые грибы размером с его ладонь, волдырями вздувшиеся на стенках оврага. При касании они издавали легкое шипение и выплёвывали облака бурого дыма.

– Похоже на то, – согласился Коннар. – Но не думаю, что они забрались так далеко на север. Да и я никогда не встречал таких огромных термитников.

Когда на пути вырос первый столб, дракониды принялись артачиться. То один, то второй до предела натягивали поводья, явно намекая, что хотят убраться подальше от этого места. Я начала злиться на ни в чём не повинных животных: преодоление взрытой землетрясением земли и так давалось нелегко, и возня с тяжёлой чешуйчатой тушей совсем не облегчала задачу. Северянину было проще: после нескольких попыток вырвать узду его драконид получил такой шлепок по крупу, что пошатнулся и едва устоял на лапах. После этого наёмник обхватил его плоскую морду обеими ладонями и надавил большими пальцами на подушечки под глазами. Драконид вздрогнул всем телом и, понурив голову, послушно пошёл за хозяином, не делая больше попыток вырваться.

– Какая-то северная хитрость? – спросила я, наблюдая за его манипуляциями.

– Это их самое чувствительное место, – сухо пояснил Коннар. – Порой полезно напоминать, кто здесь главный. Это – самый действенный способ, но продлится его действие недолго. Тебе бы тоже неплохо его освоить, Кошка.

Дрожащее пламя выхватило из темноты его кривую усмешку. Я не успела придумать ответ.

Как раз в этот момент мой скакун тонко взвизгнул и встал на дыбы, загребая землю передними лапами. Взвизгнув, я едва не покатилась по земле и только чудом удержалась на ногах, всем телом повиснув на поводьях. Наёмник покачал головой и отобрал узду, вручив взамен факел.

– Держись на небольшом расстоянии, Кошка, – угрюмо ответил он на мои попытки протестовать. – Если эти твари взбесятся, я их удержу, но и тебе может достаться.

– Справишься? – зачем-то спросила я вместо благодарности.

– Я участвовал в гладиаторских боях, – сказал наёмник. – Порой на арене приходилось сталкиваться с тварями и покрупнее. Не очень хочется ждать, пока они вырвут тебе руки.

***

Опасения капитана не подтвердились: дракониды больше не предпринимали попыток вырваться. Столбы, мимо которых мы проходили, всё еще волновали их, но теперь животные ограничивались только недовольным фырканьем и шипением. Я держалась на расстоянии двух-трёх шагов сбоку от северянина, вытянув факел так, чтобы все мы попадали внутрь пятна света. Рытвины и расщелины попадались всё чаще и чаще. От спусков и подъёмов слегка закружилась голова. Дрожащее пламя потрескивало, несмело разгоняя обступавшую темноту. То и дело из неё выныривали серые бугристые поверхности загадочных столбов, похожие на бородавчатые щеки старика. Я хотела поближе рассмотреть один, но северянин упреждающе мотнул головой, сведя брови.

– У нас рассказывали байку о любопытной вересковой кошке(174), – с неодобрительной усмешкой бросил он. – Она вечно забиралась, куда не надо, и в результате поплатилась. Хочешь знать, как?

– Не очень, – без энтузиазма пробормотала я. Коннар хмыкнул и продолжил, смакуя каждое слово:

– В то время по северным краям бродил колдун, явившийся из-за Первого Океана. По ночам он отправлялся в пещеру на берегу, настрого запретив даже приближаться к ней. Никто не смел его ослушаться. Кроме кошки. Её мучило любопытство: что такого там делает колдун, если из пещеры вырывается зеленоватый свет? Она выжидала три ночи, кружа вокруг и борясь со страхом, пока однажды любопытство не пересилило. Кошка отправилась в пещеру…

Северянин сделал паузу и оглянулся на меня с торжествующим видом. Не хотелось признаваться, но интерес уже бурлил внутри.

– И что же случилось дальше? – стараясь казаться безразличной, спросила я. Коннар победоносно ухмыльнулся:

– Наутро колдун обзавёлся амулетом из кошачьего черепа, ожерельем из когтей и рёбер, а над входом пещеры повисла, подрагивая на ветру, пустая полосатая шкурка.

– Что за ерунда? – не удержавшись, разочарованно фыркнула я. – А что же кошка увидела в пещере?

– Она уже не расскажет, – философски заметил северянин. – А коли тебе так интересно – отправляйся и узнай сама.

– Нет уж, спасибо! Да и колдун тот наверняка уже давным-давно развлекает Хэлля.

Бывший капитан раздражённо повел плечом.

– Дело не в колдуне. Просто прежде, чем сунуться куда-нибудь, вспомни о вересковой кошке. Не очень-то хочется потом собирать твои ошмётки по окрестностям.

Его грубоватая забота смутила меня. Сама того не ожидая, я улыбнулась краешком рта и промурлыкала:

– Вересковая кошка забыла об осторожности, а вот другая Кошка помнит о ней всегда!

***

– Привал, – коротко объявил северянин. Он стянул поводья тугим узлом и обмотал головы скакунов широкими лентами – останками безвременно почившей юбки. Животные засопели, но с места не двинулись, послушно опустив головы.