Текст книги "Мелиан. Охота Дикой Кошки (СИ)"

Автор книги: Мария Моравинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Я незаметно перевела дух. Страх отступил, и я начала соображать более трезво. Резон в его словах был. К тому же, я не слышала, чтобы кого-то нашли с прокушенным горлом во время пребывания менестреля на Аэдагге. Но поверить ему до конца помешала моя подозрительность, и я нехотя произнесла:

– Хэлль тебя знает. Может быть, ты решил сразу не нападать, а приберечь меня ради особого случая.

Менестрель склонил голову набок и посмотрел на меня так, что я сразу почувствовала, какую глупость сморозила.

– Мы вовсе не такие монстры, какими нас иногда рисуют, – с плохо скрываемой горечью проговорил он. – Я читал человеческие книги о вампирах и слышал много историй. Иногда попадались забавные, но по большей части, – он усмехнулся, – сущие выдумки. Я прекрасно понимаю твой страх. Но ещё раз прошу: поверь, тебе не нужно меня бояться. Все эти сказки так и остаются сказками. К тому же, сегодня я покидаю Аэдаггу, и, скорее всего, мы увидимся очень нескоро. Если увидимся вообще.

Его последние слова выдернули меня из оцепенения. Я оказалась права. Надолго он на нашем острове не собирался оставаться. Отчего-то я почувствовала лёгкое разочарование и укол совести, вдруг вспомнив, что куртку-то ему я так и не вернула!

Последняя мысль заставила меня нервно рассмеяться. Музыкант недоумённо посмотрел на меня и чуть виновато улыбнулся. Страх, стиснувший сердце, испарился. Я поверила ему уже во второй раз. Наверное, вампиры обладают каким-то особым даром убеждения.

Или же мне попросту хотелось ему верить.

– Продолжаешь свои странствия? – спросила я первое, что пришло в голову, чтобы замять неловкость.

В странных глазах менестреля отразилась благодарность.

– Можно сказать и так. Я отправляюсь на второй материк. Говорят, он ещё полностью не исследован и таит в себе много загадок, так что совмещу приятное с полезным. А что будешь делать ты?

Я посмотрела на него и вдруг ощутила сильнейший порыв поделиться своей историей. Нервно оглядевшись по сторонам и убедившись, что улица пуста, я выложила, запинаясь и периодически теряя нить повествования, почти всю историю своих изысканий, Камня и вех, умолчав лишь о некоторых подробностях ранаханнских приключений. Молодой человек внимательно выслушал мой сбивчивый рассказ и произнёс лишь одно слово:

– Корниэлль.

– Что? – растерялась я.

– Корниэлль, – терпеливо повторил музыкант. – Самый крупный после столицы город Алдории. Там находится одна из старейших на материке библиотек, а в ней свитки магистра Лейницца. Это единственный мудрец, который занимался исследованиями Прихода Дракона и секты драконопоклонников. Мне кажется, что ключ к разгадке тайны твоего Камня – это инструмент, имеющий прямое отношение к Дракону, а сведения о подобном могут содержаться только в этих свитках. Искать обители сектантов бесполезно – женщин туда не пускают, да и вряд ли монахи захотят делиться своими тайнами.

Я потрясённо глядела на него. Ещё утром я и придумать не могла, что делать со сведениями, полученными от Мика, а тут мне преподносят готовый ответ на блюдечке!

Угрызения совести усилились.

– Спасибо тебе, – тихо сказала я, понурив голову. – Извини за мои подозрения. Удачи в путешествии. И прости, что не вернула куртку.

Менестрель негромко рассмеялся.

– Пустяки. Раздобыть куртку дело нехитрое. Только не вздумай искать меня лишь затем, чтобы её вернуть. Желаю и тебе найти твоё сокровище!

Он тепло улыбнулся и пошёл прочь, когда я вспомнила ещё кое-что и крикнула ему вслед:

– Постой!

Менестрель остановился и вопросительно взглянул на меня.

– Как твоё имя?

По лицу вампира скользнула лёгкая тень. Он коротко ответил:

– Кристиан.

61 – Амальганна – царство богов в космогонии северных народов;

62 – лайзард – хищная ящерица размером с кошку; водится в болотах, питаясь мелкими грызунами. Обычно гипнотизирует жертву взглядом, беспрепятственно пожирая её;

63 – одной из отличительных черт вампиров является цвет радужки глаз: у мужчин чёрный, сливающийся со зрачком; у женщин – сиреневый.

========== Глава 8 ==========

Я расстелила карту на полу, испещрённом жилами щелей, придавила её по краям булыжниками и начала обдумывать свой дальнейший маршрут, водя пальцем по шершавому пергаменту. За окном шелестел дождь. Комнату наполнял тот особый серовато-сизый сумрак, какой бывает при плотно затянутом тучами небе. Очертания предметов расплывались и тонули в сонной дрёме, нагоняя тоску. Мне было не до непогоды. Передо мной стояла серьёзная и ответственная задача: продумать, как в кратчайшие сроки при наименьших затратах добраться до Корниэлля, лежащего, если верить карте, довольно далеко от побережья.

На первый взгляд, ответ напрашивался сам собой: сесть на корабль, следующий в сторону Алдории, высадиться в любом порту и воспользоваться скачком драконицы(64) – благо, перевалочные пункты есть в любом мало-мальски уважающем себя порту. Очень разумная и трезвая идея на первый взгляд. Однако мне было доподлинно известно, что алдорские драконюхи, работающие на пристанях, задирали цены едва ли не втридорога, пользуясь тем, что возможность в мгновение ока добраться до любой точки Алдории в высшей степени соблазнительна.

Я покосилась на слегка выступающую доску в полу. Под ней хранились все мои сбережения – пятьдесят золотых дориев, сорок серебряных и несколько слитков. Отдельно лежал бережно завернутый в бархат флакон мирисэлли. Добрую половину моего состояния составляла выручка от продажи нарядов Назиры. Не так давно я рассудила, что кипа вещей занимает слишком много драгоценного места в моей каморке, и быстро нашла покупателя. Вернее, покупательниц – проститутки Аэдагги всё же были женщинами и не могли устоять перед красивыми тряпками.

Любовно погладив доску, я вновь вернулась к карте, чувствуя, как внутри нарастает отвращение к бесполезному разглядыванию.

К Корниэллю тянулось множество трактов. Он стоял на перекрестье четырёх из пяти крупнейших алдорских путей и напоминал паука, засевшего в центре паутины. Поездка верхом на дракониде или в двуколке займет не менее трёх дней. Если нанять айолу(65) и отправиться по Айласе – реке, рассекающей Корниэлль почти ровно напополам – получится и того больше. На карте Айласа сильно походила на капризно извивающуюся змею, чьи “петли” охватывали уж слишком большую территорию.

Я тяжело вздохнула, села и, подтянув колени к подбородку, с тоской уставилась в окно, в которое билась беспросветная дождливая мгла. Теплившийся на подоконнике огарок свечи не разгонял сумрак, а лишь усиливал тоску. Подобным виделось мне и будущее: неясным, неопределённым и пугающим.

Похоже, у меня не оставалось другого выхода, кроме как воспользоваться драконицей, если я не хочу тянуть с прибытием в Корниэлль. Не то чтобы я боялась, что меня кто-то опередит в поисках – вряд ли кому-то могла прийти в голову идея искать сокровища Дракона именно сейчас. Скорее, меня подхлестывало и гнало вперёд нетерпение и желание поскорее отыскать вторую веху. Всё больше и больше верилось, что искать её мне суждено в библиотеке Корниэлля.

***

– В Алдорию? А зачем тебе в Алдорию, Кошка?

Дик Сваальд, невысокий коренастый пират, отставил в сторону выщербленную кружку рыбного бульона и сумрачно глянул на меня левым глазом. Его правая глазница, ссохшаяся и сморщенная, пустовала. Её содержимое Дик потерял, но далеко не в доблестном поединке с пятью королевскими гвардейцами, как он любил рассказывать. Однажды мне довелось стать невольной свидетельницей пьяного рассказа Дика о том, как дело обстояло на самом деле. В тот день Сваальд хлебнул лэя больше обыкновенного. Было поздно, и почти все его собутыльники давно храпели под столами таверны “Зов ветра”, а одноглазый пират всё еще сидел за столом, покачиваясь, как хайаньская куколка, и обводя мутным взглядом окрестности. Именно в тот самый момент, когда он уже был готов упасть головой на столешницу, в “Зов ветра” вошла я, ища Сокола. Стол, за которым, пьяно раскачиваясь, восседал Дик, стоял ближе остальных к двери, и взгляд пирата кое-как сфокусировался на мне. Уж не знаю, кем я привиделась ему: родной матерью, давно забытой женой или случайной подругой, только Дик нетерпеливо махнул рукой и сипло проорал:

– Поди сюда!

Это было время, когда я ещё побаивалась аэдаггской публики, а без присутствия рядом Морриса чувствовала себя и вовсе беззащитно, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться.

– Плохо мне, – прохрипел Сваальд, когда я с опаской опустилась на лавку напротив. – Всё наперекосяк… А ведь был лучшим рыбаком…

И Дик поведал боявшейся пошевелиться мне о своей жизни и честном рыбацком труде в деревушке на берегу Русалочьего залива(66); о том, как умерла от чёрной немочи(67) его жена, забрав с собой детей, а Дик от горя подался в пираты. О том, как гигантский меченосец лишил его глаза, когда Дик вышел в море с сетями в последний раз. Громадная рыбина, скользкая от ила и водорослей, извернулась в его руках, когда рыбак выпутывал её из сети, и ткнула своим костяным носом прямо в глазницу.

Закончив свой рассказ, путанный и местами невнятный из-за заплетающегося языка, Дик со стуком упал головой на стол и захрапел, а я, крадучись, покинула таверну. Сокола я так и не нашла. Лишь много позже, уже после его смерти, я узнала, что он провёл тот день в объятиях какой-то высокородной дамы, привезённой из Алдории в качестве заложницы.

Теперь же Сокол покоился на дне океана, а Дик Сваальд сидел напротив меня, свирепо зыркая одним оком и явно не догадываясь, что мне известна вся подноготная его фанфаронства.

Мне даже было немного его жаль.

Выдержав взгляд пирата, я спокойно ответила:

– В корниэлльскую библиотеку хочу наведаться, Дик.

При слове “библиотека” Сваальд откинул голову и гортанно загоготал:

– Никак в учёные решила податься, Кошка? А читать-то умеешь? Или же будешь просто любоваться на закорючки?

Довольный своей шуткой, он повторил её погромче. Его зычный хохот подхватило полтаверны.

Почувствовав, как внутри плеснуло раздражение, я стиснула кулаки, до крови впившись ногтями в ладонь и постаравшись не измениться в лице. Ему ни в коем случае нельзя было показывать, что его насмешки задели меня, иначе потом житья не даст. Я вскинула голову и весело ответила:

– А ты, Дик? Умеешь отличать эти закорючки от червяков? Так, может, прокатишься со мной до Корниэлля, поможешь разобраться, что к чему!

Сваальд побагровел, а под сводами “Зова ветра” вновь прокатился хохот, теперь уже вызванный его замешательством.

Читать я умела. На Коннемаре эддре обучал нас, деревенских ребятишек, азам чтения и письма. Не боги весть что, конечно, ведь в нашем распоряжении была лишь скудная библиотека коннемарского храма, но и этого хватило. Почти все пираты на Аэдагге кичились безграмотностью и с презрением относились к тем, кто хоть как-то умел отличать одну букву от другой, считая их зазнавшимися выскочками. Именно поэтому я старалась лишний раз не козырять собственными навыками.

Я примиряюще улыбнулась одноглазому пирату и повторила вопрос.

– Какой корабль в ближайшее время идёт к Алдории или хотя бы мимо?

Дик одним залпом выхлебал бульон, насупился и буркнул:

– Есть один. “Крыло ворона”. Он пойдёт мимо алдорских берегов и может ссадить тебя там, если договоришься с капитаном.

Я возликовала про себя: капитаном “Крыла” был Андрус Войге, старый друг Одноглазого Тома. Андрус хорошо знал меня и вроде бы неплохо относился. Во всяком случае, есть надежда, что он не обдерёт меня как липку.

– Где его можно найти?

Дик пожал плечами:

– Недавно тут был, а там Хэлль его знает.

Я разочарованно прикусила губу, барабаня пальцами по столу. Искать Андруса по всем тавернам и борделям Аэдагги не хотелось. Сидеть и терпеливо ждать его здесь – тоже.

В вихревой поток мыслей ворвался скрип скамьи, застонавшей под чьей-то тяжестью.

Я подняла голову и обомлела: напротив сидел Коннар, оттеснивший боязливо сжавшегося Дика. Поймав мой взгляд, он криво усмехнулся и поднял руку в знак приветствия.

На смену радостному предвкушению мигом пришла глухая ярость, смешанная с лёгким уколом опаски: а ну как менестрель попусту обнадёжил меня, когда сказал, что северянин больше не представляет угрозы?

– Что тебе надо? – гневно прошипела я, прикидывая, сколько времени мне понадобится для того, чтобы улепетнуть из “Зова ветра”.

Коннар осклабился. Меня передёрнуло.

– Я слышал, ты ищешь Андруса, и знаю, где он. Более того, я даже знаю, когда он отправляется в Алдорию. Ведь он за этим тебе нужен?

Я прищурилась, скрещивая руки на столе, и сухо обронила:

– Предположим. И что с того?

Коннар ответил мне таким же прищуренным взглядом и коротко зыркнул в сторону Дика. Тот кивнул дрожащей головой и мгновенно испарился. Я почувствовала неладное и обернулась, чтобы оценить расстояние до двери. Удивительное дело – в этот момент оно показалось увеличенным едва ли не вдвое.

Я повернулась и вновь натолкнулась на пристально разглядывающие меня тёмные глаза северянина.

– Кошка… – начал он, протягивая ко мне руку. Я инстинктивно отпрянула, а бывший капитан скривился.

– Да не бойся ты! Я тебя не трону.

– Я ничего и никого не боюсь, – мрачно сказала я. – Да вот только у нас уже был неприятный опыт общения, и я бы не хотела его повторять. Счастливо оставаться!

Я решительно вскочила, всем своим видом показывая, что продолжать разговор нет желания. Северянин немедленно поднялся вместе со мной, заставив противный холодок пробежать по спине.

– Зря уходишь, – примирительным тоном сказал он, не отставая от меня ни на шаг, пока я, стараясь не оборачиваться, спешила к двери. – Так и будешь убегать при каждой нашей встрече?

Я поёжилась и глухо пробормотала:

– Очень хочется надеяться, что следующей нашей “встречи” не будет!

Положив руку на дверную ручку, я дёрнула её на себя, но Коннар придержал дверь рукой.

– Отпусти! – процедила я.

– А если я хочу принести свои извинения за произошедшее? – послышался над ухом голос Коннара. Спина покрылась мурашками от мощи, волнами исходящей от него. Подавив безумное желание обернуться и расхохотаться ему в лицо, я саркастически заметила:

– Боюсь, одних твоих извинений будет недостаточно. Дай мне пройти и можешь катиться к Хэллю! Плакать не буду.

Замерев на удар сердца, бывший капитан выдохнул мне в затылок:

– Ведьма!

И отпустил дверь.

– Мерзавец! – не осталась я в долгу и выскользнула на улицу.

***

Отдышавшись, я глубоко вдохнула прохладный воздух, напоённый влажностью, и попыталась взять себя в руки. В конце концов, совсем скоро я отплыву с Аэдагги. Надеюсь, наши пути с бывшим капитаном ранаханнской стражи больше никогда не пересекутся. Эта мысль успокоила меня и придала сил. Для того, чтобы претворить эти планы в жизнь, требовался самый пустяк – отыскать Андруса и уговорить его взять меня на корабль.

Поиски друга покойного Тома заняли почти весь день. Когда на землю стали опускаться мутные от влаги сумерки, я почувствовала, что нахожусь на грани отчаяния. Пирата не было в его любимой таверне – “Крике чайки”, куда, по словам Тома, он часто захаживал; у проститутки Нэн, к которой меня отправил владелец “Крика”, когда я поведала ему о цели своих поисков. Не было Андруса и в его комнатушке в Кожевенном квартале.

Порядком приуныв, я слепо бродила по улочкам Аэдагги, полностью отдавшись на волю случая и питая безумную надежду, что, если тому суждено сбыться, то судьба сама столкнёт меня с Андрусом.

Как ни странно, но надежда оправдалась. Вильнув, очередной грязный переулок вывел меня в порт, где с мерным скрипом покачивались на воде пиратские судна. Большинство из них пустовало. Вряд ли кому-то придёт в голову выходить в море с приближением ночи, да ещё и в дождь. Кое-где было заметно шевеление: то там, то сям по палубам прохаживались одинокие матросы, не то выполняя роль соглядатая, не то попросту слоняясь от безделья. Пару раз меня окликнули, но я ограничилась лишь вялым кивком. Не хотелось точить с кем-то лясы и тратить время на ерунду.

Корабль Андруса я узнала сразу. Это был не очень большой бриг с необычно вытянутым носом, на котором намалевали огромный птичий клюв и перья. По бокам корабля горели два желтых глаза, мутно светящиеся в сгущающихся сумерках. “Порошок из лунных медуз(68), – смекнула я, подробно разглядывая “Крыло”. – Наверное, Андрус велел добавить его в краску”. Представляю, какое ошеломляющее впечатление производит корабль на атакуемые суда, когда внезапно возникает из мрака с горящими жутким мертвенным светом “глазами”.

Палуба «Крыла» пустовала, однако стоило мне взглянуть в сторону капитанской каюты, как я поняла: мои скитания по Аэдагге не прошли даром.

В иллюминаторе теплился свет.

***

Беспрепятственно поднявшись на корабль, я столкнулась с неожиданной помехой у каюты капитана. Около дверей стоял высокий хайанец, одетый в одни лишь матросские шаровары. Тусклые отблески магических светильников поблескивали на желтоватой коже. Лезвие кривой сабли, которую он сжимал в кулаке, бросало блики, отражая свет луны. Раскосые, ничего не выражающие глаза пристально следили за мной, пока я подходила. Этого парня я раньше на Аэдагге не встречала, и, признаюсь, от одного его непроницаемого вида становилось не по себе. Но мне нужно попасть к Андрусу, и я это сделаю.

– Капитан там? – кивнула я на дверь, подойдя к “охраннику” ближе.

Он выдержал небольшую паузу и медленно, будто у него затекла шея, кивнул.

– Тогда, я полагаю, можно войти? – мягко уточнила я.

Ещё одно непродолжительное молчание – и вновь кивок, близнец предыдущего. То ли хайанец плохо знал алдорское наречие, и ему требовалось время, чтобы перевести в уме мою фразу, то ли он попросту был не очень смышлёным.

– Спасибо, – стараясь вложить в свой тон как можно больше искренности, поблагодарила я. Меня не покидало ощущение, что я пообщалась с каменным изваянием. В ответ “изваяние” неопределённо дёрнуло плечом, и я увидела, как его раскосые глаза сверкнули жёлтым. Боги милосердные, да это же оборотень!

На миг позабыв об Андрусе, я во все глаза уставилась на хайанца. За всю свою жизнь я встречала оборотней пару раз. Присутствие одного из них на Аэдагге стало сюрпризом, да ещё каким. Подумать только, как мне везет в последнее время: то вампир, то оборотень. К тому же, это был оборотень из Хайаня, а всем известно, что хайанские рыси кардинальным образом отличаются от алдорских волков и окутаны множеством легенд и поверий.

Не обращая внимания на мой заворожённый взгляд, хайанец не торопился ни принимать свою звероформу, ни заводить разговор. Скользнув по мне ничего не выражающим взглядом, он еле заметно кивнул на дверь каюты и устремил взгляд вникуда. Наступив на горло любопытству, я толкнула дверь.

***

Андрус сидел за старым столом, заваленным свитками и заставленным бутылками. Прямо над ним покачивался круг, подвешенный к потолку. Его сплели из соломы и украсили морынь-травой(69)– оберегом степняков, защищающим от злых духов.

Андрус Войге был кочевником из Воронов, невесть как попавшим в пиратское братство. О своей жизни он распространяться не любил, но обычаи и поверья своего народа свято чтил, даже в море надевая не удобную моряцкую одежду, а тяжёлые кожаные штаны и жилет – привычную для Воронов униформу.

Когда я вошла, Андрус повёл бровью, но ничего не сказал. Он сидел полубоком к столу, держа в одной руке бутыль, а в другой круглый, слегка поблескивающий предмет. Пират то и дело подносил его к глазам, затем откидывался на спинку стула и отхлёбывал из бутылки плескающуюся там мутную жидкость. Он повторил эту операцию трижды, пока я вытаскивала в середину каюты колченогий стул и усаживалась.

В гробовой тишине шептала вода, ласково омывающая борта.

– Знаешь, что это? – внезапно спросил Андрус, резко поворачиваясь ко мне и суя под нос содержимое ладоней. Я торопливо отодвинулась и осторожно взяла этот предмет, запоздало обнаружив, что держу…

– Глаз?

Жалея, что приличия не позволяют его тут же вышвырнуть, я брезгливо поморщилась и быстро вернула владельцу то, что и впрямь оказалось глазом. Явно не человеческим. Он походил на большое яблоко с червоточиной-зрачком на левом боку и мог бы сойти за стеклянный или каменный, если бы я интуитивно не почувствовала, что он настоящий.

Андрус кивнул, забирая свою собственность, и пояснил:

– Глаз кайташеррского тура, которого можно часто встретить в степях. Эта тварь огромна настолько, что, когда стоишь перед ним, кажется, что сам Хэлль легко спрячется в его тени!

Я вздохнула и подпёрла подбородок рукой, приготовившись внимать словам пирата. Я совершенно не понимала, какое отношение имеет ко всему глаз и почему Андрус начал разговор столь странным образом. Но если это поможет мне договориться с ним, то почему бы и не послушать?

Андрус вновь приложился к бутыли, удовлетворённо рыгнул и продолжил:

– Когда тебе исполняется тринадцать, тебя отправляют в степь. Одного. Без кольчуги. Твой клан не примет тебя, пока не вернёшься с добычей.

Он снова продемонстрировал мне глаз и подкинул его в руке. Я понятливо изобразила восхищение. Удовлетворившись этим, пират закончил:

– Я убил его на седьмой исход луны, когда уже начал околевать от голода. Знаешь, Кошка, ведь с собой тебе не дают никакого оружия, кроме копья, а им запрещено добывать пищу. Оно предназначено только для Рогатого! Мы долго бились – я и сам не знаю, как мне удалось проткнуть ему сердце. Однако в какой-то момент он упал, а я вытащил его глаз.

Пират умолк, уставившись в пустоту, затем тряхнул начинающими седеть космами и проговорил:

– Все эти годы он странствовал со мной. Наш шаман обмакнул его в жидкий песок(70), чтобы глаз стал твёрдым и не испортился. Теперь это мой талисман.

Я перевела дух. Значит, в руках у меня побывал всё же не совсем настоящий глаз. Но в глубине души все равно ворочалось отвращение, и я украдкой вытерла пальцы о подол юбки.

Андрус крутанул поблескивающий шарик и глухо проговорил, на сей раз явно ни к кому не обращаясь:

– Иногда мне кажется, что я в нём что-то вижу. Какие-то места, где никогда не был. А иногда я вижу там её.

– Кого? – с тоской уточнила я, чувствуя, что сейчас рассказ свернёт в русло трагичной повести о несчастной любви. Бывший Ворон свирепо воззрился на меня и хлопнул ладонью по столу. Я вздрогнула.

– Мою дочь! Мою Сабину! В тот год, когда я отправился прочь, шло как раз её тринадцатое лето. Вот-вот должен был наступить её День Рогатого!

Я хотела возмутиться варварским обычаем отправлять девочку на подобное предприятие. Но потом вспомнила, что у Воронов размыты границы пола, и женщины считаются ровней мужчинам.

Лицо Андруса, чьи щёки были испещрены россыпью чёрных точек(71), дышало раздражением. Буквально мгновение спустя это выражение исчезло. Передо мной вновь возник знакомый пират – полноватый, сутулый, своими взъерошенными чёрными волосами и скрипучим голосом и впрямь напоминающий ворона. Он слегка поморгал, сфокусировал взгляд на мне и вдруг спросил так, будто впервые увидел:

– Кошка? Что тебе надо?

– Да уж явно не твои воспоминания о былом, – усмехнулась я. – Ещё чуть-чуть, и ты, чего доброго, в знак уважения к предкам кинулся бы на меня.

Андрус устало прикрыл глаза:

– У меня нет сил на долгие разговоры, Кошка. Говори, зачем пришла, и проваливай.

Его взгляд, брошенный на бутылку, свидетельствовал, что он хочет остаться наедине с выпивкой и тенями прошлого. Я приступила к делу:

– Дик Сваальд сказал, что “Крыло” скоро отправляется в плавание и его путь пройдет мимо берегов Алдории. Мне нужно знать, сколько ты возьмёшь, чтобы доставить меня туда.

Андрус задумчиво посмотрел на меня, катая в пальцах глаз тура, и поскрёб застарелый шрам, рассекающий подбородок надвое.

– Сваальд чуток ошибся. Я не просто пройду мимо берегов, а зайду в один из южных портов – там мой приятель уже приготовил для меня партию живого товара из Набии. Взять тебя? Почему нет… Гони два золотых дория и плыви с нами хоть за солнечную околицу(72).

– Сколько? – ахнула я. – У тебя есть хоть капля уважения к памяти твоего покойного друга, ты, старая ворона? Два дория! Да за такие деньги я обогну весь первый материк!

Возмущалась я картинно. Два дория – стандартная плата за поездку на корабле, но мне из принципа захотелось хоть как-нибудь сбавить цену.

Андрус сложил руки на животе и причмокнул нижней губой.

– Два дория. Исключительно из-за уважения к памяти усопших.

Мы ещё немного попрепирались и сошлись на дории и тридцати серебрушках. Андрус шумно перевёл дух и неодобрительно посмотрел на меня. Довольная собой, я уточнила:

– Когда отправляешься?

– Послезавтра на рассвете, – был ответ. – Если хочешь с нами, советую приходить затемно. Не выношу бесполезных задержек и ждать тебя не буду.

Я кротко кивнула, поднялась с места и вдруг вспомнила кое-что, упомянутое пиратом.

– За живым товаром отправляешься, Войге? Решил свернуть на узкую тропу работорговца?

Взгляд Андруса моментально заледенел.

– Это не твоё дело. Я согласился взять тебя с собой не для того, чтобы ты лишний раз распускала язык!

Его тон ни на миг не напугал меня. Работорговцев я не любила почти так же, как насильников.

– А этот, – я кивнула на дверь, – твой охранник. Его ты тоже у кого-то купил?

Лицо Войге разгладилось. Взгляд смягчился.

– Нет, – пророкотал он. – Акира случайно прибился к команде, когда мы были в одной хайаньской деревушке. Он умолял меня взять его с собой, ну, я и решил, что оборотень в команде никогда не помешает.

Я нахмурилась: довольно-таки странное решение(73) для моряка. Впрочем, это не моё дело.

– Спокойной ночи, Андрус, – задумчиво пробормотала я, берясь за ручку двери.

– И тебе того же, Кошка, – сонным голосом отозвался Войге. – Жду тебя послезавтра. Оплата вперёд!

***

Весь день, отделявший меня до отплытия “Крыла”, я посвятила сборам. Разумеется, я не собиралась взваливать на плечи объёмный мешок или увесистый сундук, набитый бесполезными вещами; главной заботой была безопасность моего жилища на время отсутствия. Прежде всего я заглянула к Микаэлю на предмет охранных амулетов. Тот всё ещё хандрил и предпринял ненавязчивую попытку одолжить у меня Камень хотя бы на полдня. Однако я была непреклонна: не сейчас. Только когда вернусь.

Затем я занялась продумыванием собственного образа, под личиной которого собиралась явиться в Корниэлль. До Алдории вполне могли дойти слухи о загадочной Каэрре-хэннум. Нельзя было допустить, чтобы кто-то вдруг опознал её во мне, поэтому я решила идти от противного. Сначала я хотела и вовсе переодеться в мужской костюм, однако, поразмыслив, отказалась от этой идеи. Мужская роль чревата скорым разоблачением, да и налагает на носящую его определённые правила поведения. Гораздо проще и разумнее не изображать из себя невесть что, а лишь слегка приукрасить правду. Давно известно, что лучше всего спрятано то, что лежит на самом виду.

Я решила, что оденусь обычной жительницей юга Алдории, которую ну очень интересует всё, что связано с древними религиозными культами и историей Дракона. В Корниэлле я проездом, и моя цель – визит в библиотеку. Как ни крути, вполне стройная легенда, объясняющая и мой интерес к древним свиткам, и то, что я явилась именно с южных окраин страны. Довольная своей изобретательностью, я улыбнулась и сунула в парусиновую сумку крепко завязанный узелок с деньгами. Пригодится, чтобы обзавестись необходимым облачением в Корниэлле.

И всё же слабый червячок сомнения подтачивал уверенность в успехе всего предприятия. Поколебавшись немного, я сунула в сумку мужские штаны и рубашку – просто так, на всякий случай.

***

В ночь накануне отплытия разыгралась буря. Волны вздымались и с шипением, долетавшим до моего дома, яростно вгрызались в берег, а струи дождя косо хлестали по стенам, принося с собой холод и стылую влагу. Аэдагга утихла в неспокойном сне, и, немного пометавшись от волнения, я последовала её примеру.

Этот сон отличался от моих обычных кошмаров. В нём не было тьмы и чудовищ. Был лишь унылый серый день, едва забрезживший над берегами Коннемары.

Я стояла на безлюдном побережье своей родины, зябко кутаясь в чёрное рваное покрывало, наброшенное прямо на голое тело. Где-то впереди, теряясь в густом тумане, мерно шумело море, и в его шуме будто бы слышались чьи-то тоскливые голоса. Босые ноги больно покалывал чёрный песок, перемешанный с обломками ракушек, и я боялась сделать шаг, чтобы не изрезать ступни в кровь. Однако что-то подсказало мне, что бояться нечего – этот песок безобиден. Успокоившись, я повернулась и побрела в сторону деревни, поминутно увязая в топкой массе.

Деревня встретила меня молчанием и ледяным ветром, сквозившим среди закопчённых остовов хижин. Над ними курился лёгкий дымок, отравляющий чистый воздух. Ветер, молчание и чёрные скелеты развалин – всё, что окружало меня. Беззвучно покачивалась створка ворот, висящая на одной петле. Деревенская стена бесследно исчезла, и ворота стояли посередине пустыря.

Перед ними я остановилась, посильнее стянула на шее лохмотья и огляделась вновь. Местность вокруг ещё поддавалась узнаванию, а вот более далекие окрестности тонули в клубящемся тумане, откуда прорывались отголоски чьих-то протяжных криков.

Мне стало неуютно, но никакого страха или отвращения – как тогда, с тварью калифа – я не почувствовала. Скорее, захотелось узнать, зачем же я сюда попала и что тут произошло.

Неясные стенания превратились в отчётливый гул. Показалось, что кольцо тумана начало стягиваться, а в блёклой пелене замелькало что-то чёрное. Словно некое гигантское животное пыталось вырваться из призрачных объятий прямо ко мне. Зрелище пугало и завораживало одновременно. С усилием заставив себя оторвать от него взгляд, я почувствовала ещё одно движение, на сей раз совсем рядом. Что-то подкрадывалось со спины, и я, сжав кулаки, быстро обернулась.

Чуть склонив голову, меня, не мигая, разглядывала сумасшедшая старуха Молли-Энн. Та самая, которую я так испугалась в памятный день встречи с Моррисом.

Боги, как же давно это было…

– Что тебе надо? – мой голос показался мне хриплым карканьем, а шершавый язык еле шевелился, выталкивая слова.

Старуха встряхнулась, как неряшливая мокрая птица. Её лохмотья – точь-в-точь как мои – заплескались вокруг высохшего тела неопрятными обрывками. Молли-Энн двинулась вперёд, выставив перед собой узловатый коричневый палец.

– Ищи синие глаза! – прошамкала она вместо ответа. Я поспешно отступила прочь, но старуха продолжала наступление. Из её беззубого рта, окруженного сталактитами и сталагмитами бородавок, полилось бессвязное:

– Бойся его. Ищи его. Он проведёт тебя по твоему пути. За ним – пустота, боль и мрак. Синеглазый уже рядом, он оградит тебя, но будь начеку, ибо внутри подстерегает страшная опасность…