Текст книги "Мелиан. Охота Дикой Кошки (СИ)"

Автор книги: Мария Моравинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Эти размышления настроили меня на благодушный лад. Я взглянула на молодого слугу с большей благосклонностью. Его внешность стала казаться не такой уж и отталкивающей.

– Передай его величеству мою глубочайшую признательность за столь щедрый дар, – медленно произнесла я, стараясь сохранять достоинство. – И скажи, что время, проведённое во дворце, стало для меня истинным наслаждением.

Слуга приложил руку к сердцу, откланялся и неторопливо удалился. Когда его шаги в коридоре утихли, Дарсан шумно выдохнул и плотно прикрыл дверь.

– Ну, что ж, – задумчиво произнесла я, поглаживая выпуклые стенки флакона. – Пришло время звать Тариба.

***

– Что желает хэннум?

Я бесстрастно взглянула на склонившегося передо мной пожилого слугу, ощущая, как кровь в венах закипает от предчувствия авантюры, в которую нам предстоит пуститься.

– Тариб, – хрипло выдохнула я, стараясь унять предательскую дрожь в голосе. – Сегодня ночью я вынуждена уехать из дворца. Срочные дела. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы мои вещи, – я кивнула на стоящий у двери сундук, – отнесли вниз и погрузили в экипаж, а его заложили парой драконидов.

Если Тариб и удивился, то на его смуглом лице ничего не отразилось. Наверное, за долгие годы службы он привык к эксцентричным выходкам господ. Или, быть может, этикет не позволял слугам выражать эмоций по поводу распоряжений хозяев.

– Будет сделано, хэннум, – кратко ответил он. – Что-нибудь ещё?

– Да. Перед отъездом я хотела бы ещё раз побывать в химаме “Лилии”. Желаю вновь испытать это неповторимое блаженство. Пришлите ко мне одного из тех химамщиков, которые прислуживали в прошлый раз, и подготовьте всё к омовению.

На сей раз чёрные брови Тариба дрогнули, словно собираясь взметнуться вверх, но хозяин удержал их в прежнем положении.

– Как пожелает хэннум, – бесстрастно проговорил он. – Ваше распоряжение будет исполнено как можно быстрее.

– Благодарю вас, – сердечно сказала я, отчаянно жалея, что Тариба нельзя взять в свою команду. – И ещё. Я хочу, чтобы всё было устроено так, чтобы наш отъезд из «Лилии» остался в тайне.

В тёмных глазах слуги мелькнуло понимание, и он медленно произнёс тоном, в котором звучало намного больше приязни, чем пару мгновений назад:

– Конечно, хэннум. Как вам будет угодно.

Я кивнула, давая понять, что разговор окончен, и Тариб удалился. Задумчиво глядя на закрывшуюся за ним дверь, я почувствовала укол совести: из всех обитателей “Лилии” этот человек был самым приятным несмотря на разницу в статусе.

С небес на землю меня вернул Дарсан, настойчиво подсовывающий мне очередной клочок пергамента.

– Что там ещё? – недовольно нахмурилась я, разворачивая его.

“Хэннум, вы открыто разговаривали об отъезде. Неужели вы уже не боитесь, что вас услышат?”

Я так и ахнула. Хмурый Дарсан кусал губы. Разозлившись на себя из-за глупейшей оплошности, я принялась лихорадочно размышлять.

Если отринуть наиболее опасную фразу про отъезд в тайне ото всех, то ничего особо крамольного сказано не было. Уехать я могу в любой момент – грамота есть, Камень подарил сам Теймуран. Единственное, что остается – обещанное визирю свидание, да я и не собиралась на него приходить. Пусть помучается в ожидании, авось в следующий раз не будет навязывать свое общество приезжим девушкам. Моя же неосторожно оброненная фраза про отъезд вполне может быть объяснена чрезвычайной торопливостью. Невежливо получается, однако куда более невинно, чем то, что мы на самом деле собираемся провернуть.

Всё это я кое-как начеркала на пергаменте и отдала Дарсану. Прочтя и немедленно разорвав записку, он лишь глубоко вздохнул и покачал головой в знак явного неодобрения. Я примиряюще улыбнулась. Эх, Дарсан, плохой бы из тебя получился пират. Слишком уж ты мнителен.

Наш молчаливый диалог был прерван очередным стуком в дверь.

Прежде чем Дарсан направился туда, чтобы открыть, я схватила его за рукав и прошипела на ухо:

– Когда они потащат сундук вниз, отправишься с ними и накрепко запомнишь, где стоит наш экипаж. Мы ведь не хотим блуждать по дворцу в самый ответственный момент, верно?

– Верно, – прошелестел в ответ Дарсан.

– Вот и славно. Вперёд! – я легонько подтолкнула паренька к двери.

***

На Хайсор опустилась ночь. Умолкли муаззины, утонули в чернильной тьме звуки голосов, звяканье оконных ставен и лай собак; с моря повеяло прохладой, смешанной с запахом гниющих водорослей и цветов гайаты.

Я нервно мерила шагами комнату, время от времени покусывая согнутый палец. Прошло уже много времени с тех пор, как за Дарсаном закрылась дверь, а мой помощник так и не возвращался. Неужели путь до стойл драконидов такой долгий? Или его перехватили по дороге и теперь пытают, выведывая, куда он держит путь? Я замерла на мгновение, делая пару глубоких вздохов и унимая панику. Похоже, мнительность Дарсана, которому мерещились враги под каждой кроватью, передалась и мне. Верно говорят: с кем поведёшься…

Додумать мне не дал предмет моих размышлений. Дарсан влетел в дверь, запыхавшийся и раскрасневшийся.

– Хэннум, я… – хрипло начал он, затем, спохватившись, схватил пергамент и вывел дрожащей рукой: “Я не опоздал? Стойла находятся дальше, чем я думал”.

Я ободряюще потрепала его по плечу и написала в ответ:

“Всё в порядке. Время ещё есть. Ты запомнил точное расположение нашего экипажа?”

“Да. Его подведут к главной аллее сада, она ведёт к воротам. Я упросил их сделать так: сказал, что вы очень торопитесь и не хотите ждать”.

Я беззвучно хмыкнула и довольно улыбнулась.

“Молодец. Быстро учишься решительности”.

Скулы паренька чуть зарделись – не то от удовольствия, не то от стыда. Ещё бы, получить похвалу от женщины – сомнительная радость для ранаханнского мужчины. Дав ему пару мгновений, чтобы перевести дух, я натянула – прямо поверх так неодобряемого Дарсаном “мужского” костюма – тёмно-синюю галабену на случай, если мы столкнемся в коридорах “Лилии” со стражниками или слугами.

Или капитаном Коннаром.

Я замерла на удар сердца, ощутив ледяную твёрдость клинка за обшлагом сапога. Нечаянная встреча с капитаном сулит нам большие неприятности. Вряд ли северянин поверит в сказочку о том, что нам взбрело в голову совершить очередной полуночный променад по дворцу. С другой стороны, я всегда могу сказать, что искала именно его для возврата одолженного мне оружия.

Впрочем, дальше тянуть время и размениваться на ненужные думы было нельзя. Пришла пора действовать.

Я сделала глубокий вздох, поправила галабену и размашисто вывела на клочке пергамента, с неудовольствием ощущая, как мелко подрагивают пальцы:

“Пойдем, Дарсан. Я думаю, химам уже готов”.

Юноша тряхнул волосами, нахмурился и принял серьезный вид.

Мы ещё не знали, что ждёт нас впереди.

***

Жемчужно-белые клубы горячего пара окутывали химам. В воздухе разливался изысканный аромат благовоний – видно, Тариб лично проследил, чтобы купальня для отъезжающей гостьи была подготовлена идеально.

Как жаль, что все эти труды пропадут даром.

Я заметила застывшую у изразцовой стены фигуру химамщика. Как только мы вошли, он моментально вынырнул из-за паровой завесы и раболепно склонился передо мной. Я успела заметить мелькнувшее на его лице изумление по поводу того, что мы с Дарсаном даже не удосужились раздеться. Глядя на его смуглую спину, сквозь кожу которой проступали острые бугорки позвоночника, я вспомнила наставление Одноглазого Тома.

“Если задумала что-то – действуй без промедления, девочка. Стремительная атака, внезапное нападение – и победа будет на твоей стороне; обескуражь противника, не дай ему опомниться и не останавливайся ни на мгновение, пока не добьёшься того, чего хотела”.

Мысленно поблагодарив старого пирата, я коротко велела:

– Посмотри на меня!

Химамщик повиновался. Он был невысокий – чуть выше моего плеча и щуплый; с огромными глазами, на дне которых плескался смутный страх. На тонкой, как ветка ивы, шее змеился белёсый шрам.

Глядя ему в глаза, я жёстко произнесла, чётко выговаривая слова:

– Нам не нужен химам. Проводи нас в гарем калифа.

Я и не думала, что лицо человека может быть настолько пластично: за несколько мгновений черты юноши исказила целая буря эмоций от неописуемого изумления до плохо скрываемого ужаса. Химамщик яростно замотал головой так, что я испугалась, как бы его тонкая шея не переломилась. Дарсан сжал кулаки, но я предостерегающе подняла ладонь и положила руку на худенькое плечо прислужника. Оно оказалось прохладным и липким от выступившего пота. Юноша вздрогнул, умоляюще посмотрел на меня и попытался беззвучно произнести что-то.

“Н… не н… на… адо”, – едва разобрала я и сочувственно покачала головой:

– Прости, дружок, но я не отступлюсь. Видишь ли, у моего спутника, – я кивнула на Дарсана, – калиф подло умыкнул невесту и заточил в своём гареме. Я считаю, что так поступать нехорошо. Девушку нужно вернуть. Теймуран добровольно на это не пойдет, поэтому мы решили действовать сами, – прислужник отчаянно дёрнулся, пытаясь вырваться, но я лишь сильнее сжала пальцы. Его кости казались по-птичьи тонкими. Напустив на себя гневный вид для острастки, я сурово продолжила. – Если ты откажешься проводить нас или попытаешься сбежать, я пожалуюсь лично капитану Коннару на то, что ты пытался обесчестить меня. Твоё лицо я запомнила. Ты ведь знаешь нрав капитана Коннара?

Я била наугад, не имея ровным счётом никакого представления о точной иерархии слуг во дворце. Вдруг капитан не имеет никакого отношения к химамщикам, и парень сейчас беззвучно рассмеётся мне в лицо?

Однако риск оказался оправданным. Удар попал в цель. Лицо паренька посерело, и он вздрогнул: видимо, капитана в “Лилии” опасались. Либо покушение на честь заморских гостей сулило некую неизвестную мне страшную кару.

Лицо прислужника выразило покорное смирение, сквозь которое проглянула обречённость, и он с заметным усилием кивнул.

– Ты проведёшь нас? – тщательно маскируя ликование, уточнила я. Химамщик снова склонил голову. – Замечательно, – удовлетворённо продолжила я, отпуская его плечо. – А теперь вперёд – в гарем. И помни, только попробуешь поз… хм… подать кому-нибудь сигнал о помощи – пеняй на себя.

Прислужник замотал головой и приложил ладони к груди, показывая, что о таком он и подумать не посмеет. Дарсан восхищённо прошептал мне в спину:

– Как у вас всё так легко получается, хэннум!

– Не сглазь, – сухо осадила я его.

И словно в воду глядела.

***

Вопреки нашим ожиданиям слуга не двинулся по коридору. Отступив на пару шагов вправо от двери химама, он подошёл вплотную к стене и приложил маленький кулон, болтающийся на шее, к одному из Глаз Элоаха. Часть стены мигом скользнула в сторону, открыв тускло освещенный проем. В нём угадывалась лестница, круто ведущая вниз. Химамщик ступил на первую ступеньку и сделал приглашающий жест рукой.

– Ловушка? – с сомнением в голосе поинтересовался Дарсан. – Как думаете, хэннум?

Я была настроена более оптимистично.

– Скорее всего, тайный ход, ведущий к гарему. Я угадала? – химамщик слабо улыбнулся и кивнул. – Тогда ступай первым.

Прислужник низко поклонился и поспешил вниз, стуча смуглыми пятками по ступеням. Мы не отставали, бдительно озираясь по сторонам.

Лестница, оказавшаяся достаточно короткой, привела нас в широкий коридор с выложенными глазурью стенами. Вездесущие Глаза уставились на нас, отчего возникло неприятное ощущение, что мы попали в кольцо многоглазых чудищ. В их зрачках вспыхивали и меркли отражения тусклых магических светильников – овальных кусков кварца, внутри которых теплились желтые магические огоньки. Они загорались при нашем приближении и медленно угасали, стоило нам миновать их, отчего в коридоре царил мягкий золотистый полумрак. Слабо пахло благовониями.

Коридор извилисто петлял, иногда разделяясь на несколько отдельных проходов. Похоже, во дворце была целая система тайных ходов – то тут, то там в стенах мелькали проёмы, ведущие в другие “рукава” нашего пути. Заблудиться в этой паутине было легче лёгкого, и я мысленно похвалила себя за сообразительность, которая помогла нам и найти проводника, и добраться до гарема, укрывшись от зорких глаз капитана.

“С другой стороны, – подумалось мне, – что мешает этому самому проводнику выскочить из хода первым и запереть дверь? Кто потом найдёт наши кости?” По крайней мере, на его месте я бы так и сделала. Наверняка за привод незваных гостей в калифский гарем полагается суровое наказание, и соблазн избежать его слишком велик.

Меня прошиб холодный пот. Спина покрылась мурашками, несмотря на два слоя одежды. Я с подозрением посмотрела на смуглую спину вышагивающего впереди прислужника и тихо сказала Дарсану:

– Поравняйся с ним и постарайся не отставать!

Юноша, чьи мысли, судя по затуманенному взгляду и пылающим щекам, блуждали далеко, вздрогнул и прибавил шагу, настигнув ничего не подозревающего о моих мрачных мыслях химамщика. Тот с удивлением посмотрел на него, но не выказал ни малейшего неудовольствия. Я перевела дух. А ещё ругала Дарсана за мнительность!

Казалось, что мы провели в блужданиях по коридору много времени. Я уже начала волноваться о том, что нас водят кругами, когда очередной крутой поворот хода упёрся в глухую стену, расписанную, как и всё остальное, Глазами. Наш проводник сжал в ладони свой кулон, протянул его к стене и замер, умоляюще глядя на меня. То ли он надеялся в последний раз убедить нас изменить решение, то ли просто хотел дать время отдышаться – не знаю. На всякий случай я сдвинула брови и безапелляционно указала на последнюю преграду между нами и калифским гаремом. Юноша обречённо прикрыл глаза и коснулся кулоном стены.

***

Будь я Теймураном Восьмым, первое, что делала бы при визитах заморских гостей – показывала им гарем, ибо истинное кощунство скрывать столь дивное место, потрясающее своим великолепием, от людских глаз.

Первое, что пришло на ум, когда мы вышли из тайного хода – “золотая клетка для диковинных птиц”. Огромное помещение, отделанное золотом и сияющее самоцветами так, что болят глаза, напоминало именно клетку, наглухо запертую, дабы никто не посмел нарушить покой прекрасных невольниц его величества.

Многочисленные кушетки, пуфы и вазы живых цветов теснились вокруг нас. Ноги тонули в дорогих коврах, а в центре бил, искрясь и переливаясь в свете сотен магических светильников, фонтан. Стены зала были испещрены изящными дверцами, вьющимися спиралью чуть ли не до потолка. К тем, что находились выше пола, вели ажурные позолоченные лестницы. Нетрудно было догадаться, что за дверьми скрывались комнаты обитательниц гарема.

Вся эта роскошь и вычурное великолепие ошарашивало и сбивало с толку в первый момент, но, слегка придя в себя и оглядевшись, я почувствовала, что мне становится дурно.

В зале отсутствовали окна. Замкнутое пространство, куполом нависающее надо мной, напоминало гигантскую перевёрнутую чашу. Мигом стало трудно дышать, воздух показался спёртым и кислым, а голова закружилась так, что я схватилась за стену.

– Всё в порядке, хэннум? – обеспокоенно спросил Дарсан. Я раздражённо отмахнулась, хватая ртом воздух, и выдавила:

– Всё отлично. Где твоя невеста? Ищи её, и будем убираться отсюда.

Мы огляделись.

Со всех сторон к нам стекались разноцветные стайки калифских наложниц. Сначала мне показалось, что они опасаются приближаться к нам и потому медлят, однако затем я заметила странность в их движениях. Девушек словно погрузили в вязкий кисель и заставили идти, преодолевая его сопротивление. Их шаги отличала неестественная плавность, а руки – деревянная неподвижность. Приглядевшись, я отметила необыкновенную красоту каждой из девушек. Но эта красота будто бы ускользала от глаз, словно на её обладательницу накинули тонкую кисейную простыню.

И они молчали. Глухая тишина, нарушаемая лишь журчанием фонтана, давила не хуже нависающего над головой потолка. Мне сразу же захотелось закричать, расколотить что-то, чтобы нарушить это мёртвое молчание.

На Дарсана жутковатая обстановка гарема тоже произвела впечатление, потому что он сглотнул и схватил меня за руку, явно ища поддержки. Я легонько пожала его сухую горячую ладонь и вновь посмотрела на девушек. Те застыли в паре шагов от нас и теперь стояли плотной стеной живых статуй – прекрасных, но мёртвых. Десятки немигающих взглядов усиливали впечатление, и я невольно отступила назад.

– Хэлль подери, что с ними творится? – вырвалось у меня, а Дарсан выпалил в унисон:

– Где Таллия?! Где моя невеста?!

Химамщик, о котором я уже успела забыть, тронул моего помощника за рукав и начал бурно жестикулировать, указывая рукой в сторону. К нам спешили его товарищи. Тихо порадовавшись появлению настоящих, не “замороженных” людей, я скорбно покачала головой.

– Мы не понимаем.

Немой паренек насупился и обратил свой пыл на товарищей. Хмурясь и переглядываясь, те вскинули руки. Завязалась оживлённая немая перепалка.

– Где Таллия? – заметно нервничая, повторил Дарсан, пристально разглядывая каждую из наложниц. – Хэннум, её тут нет!

– Может быть, она в какой-нибудь комнате? – тихо предположила я, не сводя глаз с мелькающих в воздухе рук прислужников. Дарсан озадаченно посмотрел вверх, затем вновь на меня.

– Может быть…

Его прервал наш молчаливый проводник. Понурив голову, он отделился от компании товарищей и неохотно, как мне показалось, приблизился к нам. Согнувшись в раболепном поклоне, химамщик коснулся ладонями мягкого ковра, выпрямился и, умоляюще глядя на меня, беззвучно шевельнул губами:

– К..ка…

– Что? – озадаченно нахмурилась я.

– К…ка…ли…

– Калиф?

Прислужник энергично закивал и замахал руками, попеременно указывая то на Дарсана, то на ближайшую стену. Внезапно до меня дошло.

– Таллия у калифа?!

– Что?! – взревел Дарсан, напряжённо прислушивающийся к моим словам. Молодой слуга съёжился и отпрянул от него, да и мне стало не по себе: таким зверским стало лицо юноши. Сорвавшись с места, он бросился на ни в чём не повинного немого, встряхнул его и заорал:

– Отведи меня к ней! Немедленно!

Я хотела его осадить: дело принимало серьёзный оборот. Ссориться с калифом, нарушая его уединение с наложницей, не хотелось. Но гримаса ярости на лице Дарсана и моё внутреннее чутьё подсказывали, что парень вполне может убить, если мы будем медлить. Оставалось лишь пожать плечами и сухо приказать:

– Оставь его, Дарсан. Если убьёшь, вряд ли они согласятся отвести нас к калифу.

Тяжело дыша, юноша с усилием разжал руки. Потирая худенькие плечи, на которых наливались синяки, прислужник жестом подозвал к себе одного из товарищей. К нам подошел худощавый мужчина, чуть повыше нашего проводника, но с такими же затравленными глазами. Приложив руку к сердцу, он низко поклонился мне и простёр ладони к противоположной стене, как и его товарищ, кивая на Дарсана.

– Ты проводишь нас к ней? – выпалил мой спутник, судорожно сжимая и разжимая кулаки. На его смуглых щеках ходили желваки, а чёрные глаза метали молнии. Я подумала, что с парня сдастся кинуться напролом, сокрушая стены в поисках любимой.

Внезапно на меня накатила глубокая, щиплющая горло, горечь. Полгода назад я бы точно так же кинулась спасать Сокола, попади он в беду.

Но бросился бы он выручать меня?

Не допуская ответа и разозлившись сама на себя, я стиснула зубы. Подошедший к нам прислужник поманил нас за собой. Я с сомнением посмотрела на него: уж слишком быстро они согласились, и остановила готового рвануться вперёд Дарсана.

– Погоди.

Парень замер и с ненавистью уставился на меня. Не обращая на него внимания, я обратилась к слуге.

– Зачем вы помогаете нам? Разве вас за это не накажут?

Ответом мне стал наполненный какой-то невероятной грустью и смирением взгляд тёмных глаз. Мужчина помедлил несколько мгновений, затем открыл рот и беззвучно произнёс:

– Уходите. Поскорее.

– Вы добиваетесь того, чтобы мы забрали своё и покинули вас? – с облегчением поняла я.

Слуга прикрыл глаза, будто дивясь моей проницательности и показывая, что именно это он и имел в виду. Затем он дёрнул подбородком и повторил приглашающий жест – на сей раз куда более настойчиво.

Последнее, что мы увидели перед тем, когда створки в стене захлопнулись – блистающий зал калифского гарема, наполненный десятками ослепительных красавиц, застывших в своей прелести, как восковые куклы.

Их головы даже не повернулись нам вслед.

***

В этот раз путь по тайному ходу не отнял у нас много времени. Коридор, по которому мы шли, ничем не отличался от предыдущего, разве что светильники при приближении вспыхивали чуть ярче. Дарсан нёсся вперед, едва не наступая на пятки проводнику. Наверное, его подталкивало безрассудное желание увидеть любимую или же стремление во что бы то ни стало вырвать её из рук Теймурана. Когда мы приближаемся слишком близко к предмету наших давних вожделений, опьянение близкой встречи кружит голову и заставляет спешить, стремясь как можно быстрее приблизить долгожданный миг.

В отличие от юноши, я не чувствовала никакого ажиотажа. Роскошные интерьеры “Лилии” и её напыщенные обитатели наскучили мне. Мыслями я давно унеслась в открытое море и взяла курс на Аэдаггу.

Когда мы приблизились к стене, перекрывающей выход, я жестом попросила проводника подождать, и с облегчением скинула с себя тяжелую галабену, оставшись в брюках и рубашке. При виде этого маневра Дарсан поджал губы, но неудовольствия выказывать не стал: сейчас такие глупости не имели значения. Прислужник неодобрительно цокнул языком и приблизил кулон к стене, выжидающе глядя на меня.

Отшвырнув галабену подальше, я глубоко вздохнула и кивнула:

– Пора!

***

Покои калифа уступали залу гарема по размерам, но смело могли посостязаться с ним в великолепии. Ковры, невесомые муаровые занавеси, изысканные украшения, картины в золочёных рамах, тонкие ароматы благовоний – будь я неискушённым зрителем, была бы полностью сражена открывшимся моим глазам зрелищем. Однако за всё время пребывания в “Лилии” ранаханнская роскошь успела порядком примелькаться, и я взглянула на комнату Теймурана без особого интереса, обратив внимание лишь на главное украшение покоев – громадную кровать под полупрозрачным балдахином. Собственно, даже не помпезно-вычурное ложе привлекло наше внимание, а те, кто на нём находился.

В комнате хватало света, чтобы разглядеть через опущенные полупрозрачные занавеси черноволосую девушку, неподвижно лежащую навзничь на бархатном покрывале. Кровать располагалась прямо перед проходом, из которого мы вынырнули, и нам удалось разглядеть лишь бледное лицо девушки и часть её оголенного плеча. Все остальное скрывала фигура Теймурана, обнажённого по пояс. Он сидел на коленях спиной к нам, нависая над ней. Тело калифа мелко подёргивалось, и это навело меня на мысль, что мы ворвались в покои Теймурана в самый неподходящий миг, и что за прерванный акт калифской любви нам грозит наказание похуже, чем зиндан.

Однако спустя удар сердца я поняла, что в позе калифа есть что-то неестественное.

Ещё спустя удар я осознала, что именно.

Акт любви не совершают с безвольно мотающейся на плечах головой.

Я замерла, чувствуя, как внутри нарастает, пульсируя, дурное предчувствие. К сожалению, моих спутников ничего подобное не остановило.

Увидев свою Таллию (в том, что это была именно она, сомневаться не приходилось благодаря изображению из Камня Памяти), юноша позабыл всё на свете и со сдавленным криком метнулся к ложу калифа. Я не знаю, что он рассчитывал сделать – схватить девушку или сбить её похитителя с ложа – но то, что произошло дальше, в его планы явно не входило.

Привлечённый звуком голоса калиф как-то странно развернулся, выворотив туловище и оставив ноги неподвижными. Мотнув головой, он уставился на нас тяжёлым взглядом исподлобья. Поймав этот взгляд, Дарсан вскрикнул и отпрянул. Его нога скользнула по ковру, и он неуклюже опрокинулся на спину. Я замерла, не в силах шелохнуться от сковавшего меня приступа паники вперемешку с отчаянным нежеланием верить в происходящее. Глаза моего недавнего экскурсовода подёрнулись мутной дымкой, какая бывает у снулой рыбы, а по коже, блестящей от испарины, время от времени пробегали волнообразные судороги, которые и заставляли тело его величества подёргиваться. Но меня испугало не это.

Медальон Теймурана, что так притягивал внимание, приобрёл необыкновенный оливково-пепельный оттенок. Казалось, безделушка живет своей независимой от обладателя жизнью. В ней, как в зеркале провидца, извивались и метались белёсые тени, а поверхность рябила, как вода, над которой проносится птица.

Меня опять пронзило сильное желание дотронуться до медальона, но шорох за спиной его спугнул. Стряхнув с себя наваждение, я резко обернулась и увидела давешнего прислужника. Тот торопливо протискивался обратно в коридор, ведущий к гарему. На сей раз лицо немого слуги выражало ничем не прикрытое злорадное удовлетворение. Поймав мой взгляд, он отвесил явно издевательский поклон и исчез. Стена с шорохом встала на своё место.

– Чтоб тебя демоны Хэлля сожрали! – в сердцах закричала я, осознав, что напускная покорность слуг не зря показалась мне подозрительной. Они легко обвели нас вокруг пальца, оставив наедине с ненормальным калифом.

Ненормальным? Или…

Предчувствие опасности нахлынуло с удвоенной силой, и я вновь обернулась – как раз вовремя, чтобы столкнуться нос к носу с выросшим передо мной Теймураном Восьмым. Не дав мне опомниться, он с хрустом раззявил рот и прошипел:

– Кто тебя сюда звал? Я же сделал всё, чтобы ноги твоей больше не было во дворце!

“Что происходит?” – хотела спросить я, но калиф не дал вымолвить и слова. Он взмахнул руками, и из медальона вырвалось зеленоватое сияние, в мгновение ока поглотившее меня.

***

Чёрное небо. Сизый туман на горизонте. Потрескавшаяся земля, испускающая бледно-зелёный свет.

Я знаю это место. Я уже была здесь.

Только вместо Сокола передо мной странное, бесформенное существо размером с драконида, похожее на сгусток серой слизи, отхаркнутой из глотки больного. Его даже нельзя назвать уродливым – уродливо то, что имеет внешность, а это лишь клубящаяся слизь, без остановки перетекающая из одной формы в другую. На том месте, где должна быть голова, колышется двояковыпуклая линза калифского медальона.

Придя в себя и проморгавшись, я обнаружила, что сижу на земле, беспомощно раскинув ноги. Отвратительное создание замерло, вытянувшись во весь рост на расстоянии нескольких шагов от меня. Как только я протёрла слезящиеся глаза, существо содрогнулось всем “телом”, плавно обратило свой глаз-медальон ко мне и стремительно метнулось вперед, замерев на расстоянии вздоха от моего лица. Не успев не то что испугаться – осознать происходящее, я заворожённо смотрела, как моё отражение плавает в медальоне калифа, искажённое до неузнаваемости.

Тварь яростно прошипела:

– Зачем ты вернулась? Почему не убралась прочь, когда получила свой Камень?

От существа исходил мерзкий запах – что-то вроде аромата тухлых яиц, смешанных с гниющими отбросами. В горле запершило, и я закашлялась, не поняв сначала, о чём идет речь. Спустя несколько мгновений меня осенило, и я просипела, часто моргая от выступивших слёз:

– Откуда ты вообще знаешь о Камне? Кто… Что ты вообще такое? Как я тут оказалась? Где калиф?

Существо слегка – будто бы в удивлении – отклонилось назад, дёрнуло “головой”, и на меня обрушился сильнейший поток ледяного ветра, распластавший тело по земле и отшвырнувший его на несколько шагов назад. Спустя удар сердца он утих. Я обнаружила это лишь по быстро потеплевшему воздуху и возможности вновь вздохнуть полной грудью. Потирая ушибленный затылок и чувствуя, как внутри нарастает гнев, я сделала ещё одну попытку приподняться, чтобы вновь столкнуться лицом к лицу с тварью.

– Как ты смеешь, девчонка, – проклокотала она, толчками надвигаясь на меня. Я торопливо отползала на спине. – Как ты смеешь дерзить мне, задавая свои глупые вопросы? Запомни – здесь, в этой части Междумирья, властвую лишь я, повелитель забытых земель Лах’Эддина. Ты обязана мне отвечать и повиноваться!

“Интересно, как оно говорит?” – внезапно подумала я. Пока существо выплёвывало свою тираду, меня больше занимало разглядывание его головы. Ничего похожего на рот под глазом-медальоном видно не было, однако скрипуче-низкий голос эхом отдавался в пространстве отчётливо и гулко, словно нас заключили в гигантский стеклянный сосуд.

Существо смолкло и угрожающе нависло надо мной. Поняв, что оно ждёт ответа, а промедление грозит мне ещё одним порывом ветра, я осторожно сказала:

– Камень – не единственное, что интересовало меня в “Лилии”. Нам была ещё нужна наложница калифа, Таллия. Она невеста моего слуги, которую похитили по приказу Теймурана.

Существо не ответило, безмолвно застыв передо мной. Я полусидела, опершись на согнутые в локтях руки, опасаясь лишний раз пошевелиться и лихорадочно соображая, что делать дальше.

– Это было моей ошибкой, – наконец, медленно проговорило существо. – Я вижу самые сокровенные, самые страстные желания людей, но мне и подуматься не могло, что ты будешь стараться ради какого-то там невольника…

– То есть, на его мысли и желания ты внимания не обратил? – вырвалось у меня.

Я допустила оплошность. Гневно взвизгнув, тварь нервно дёрнулась. Поток ветра больно ударил в грудь, заставив поперхнуться воздухом. Меня вновь кинуло назад, а мой мучитель ринулся следом. Краем глаза заметив, как отвратительная серая масса с шуршанием скользит по высохшей земле, я кое-как откатилась вбок, не желая, чтобы она дотронулась до меня. Что-то подсказывало: это будет чревато большими неприятностями.

– Паршивая девка! – рявкнула тварь, замерев. – Не смей отвечать мне в таком тоне! Ты даже не представляешь, на что я способен!

Отодвинувшись ещё ненамного, я уставилась на существо, которое не спешило меня преследовать. Почему оно медлит? Копит силы, намеренно запугивая меня, или просто хочет поболтать? И тут меня осенило: это создание упомянуло, что когда-то было повелителем каких-то там земель. Может быть, сыграть на этом и попробовать разговорить его? Глядишь, получится немного потянуть время, а то и выведать, есть ли отсюда выход.

Если подумать, выбора всё равно нет. Придётся действовать по наитию.

– Ты говоришь, – осторожно начала я, – что был властителем… прости, забыла, какой именно страны. Не могу взять в толк, что же тебя привело в Ранаханн?

– Лах’Эддин, – разъяренно прошипела тварь, вытягиваясь над землёй и обращая глаз-медальон ввысь. – Ты недостойна даже произносить это название. Тысячи лет назад это была великая страна! Добрая половина мира дрожала от ужаса, едва заслышав это название, а вторая половина молила своих богов, чтобы лах’эддинские воины не ступили на их земли! Теперь же всё, что осталось от величия моей страны – выжженная пустыня, именуемая глупцами вроде тебя Забытыми Пустошами.