Текст книги "Мелиан. Охота Дикой Кошки (СИ)"
Автор книги: Мария Моравинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)
– Вы успокоили меня, госпожа Кассандра, – устало пробормотал он, утирая лоб ладонью. – Я помолюсь богам, чтобы они хранили вас в пути!
Я горячо поблагодарила его и стала собираться, скатывая карту в рулон. Коннар молча прошёл к выходу и замер у дверей.
Расплачиваясь с Донованом, я не удержалась и полюбопытничала:
– А что это там, в углу?
Карлик обернулся и, расплывшись в понимающей улыбке, сдёрнул мягкую темную ткань. Бледно-розовые сполохи магических светильников заплясали на бронзовой поверхности статуи. Коннар прошипел что-то и, судя по лязганью, опять схватился за оружие. Я непредусмотрительно ахнула и тут же умолкла, боясь обидеть хозяина. Тот лишь добродушно рассмеялся.
– Внешний вид легко может напугать непосвящённого, но бояться тут совершенно нечего. Это Нбогу Ферр, хранитель дома и защитник от злых духов.
Двумя скрещёнными пальцами, указательным и безымянным, Донован коснулся лба статуи, а я продолжила загипнотизированно разглядывать её. Напугать – слишком сильно сказано, скорее, внушить отвращение. Любое уродство притягивает, а Нбогу Ферр был на редкость уродлив. Мне даже мельком подумалось, что случайный злой дух, рискнувший сунуться в этот дом и напоровшийся на “хранителя”, мигом испарится от страха и неожиданности.
Два огромных глаза, покоящиеся на раздутых, как от укуса осы, щеках. Оттопыренные уши с отвисшими мочками. Карикатурно маленькое по сравнению с огромной головой тело. Мысль о том, что по соседству с эдаким чудищем можно спокойно жить, одарила меня нервной дрожью.
Карлик покачал головой и вернул покрывало на место. Я перевела дух. Северянин мрачно сказал:
– Что-то я не припомню, чтобы на этом материке поклонялись таким уродцам!
Картограф смерил его холодным взглядом и спокойно парировал:
– Ничего удивительного. Я уроженец второго континента.
Мгновенно позабыв о непривлекательной статуе, я уставилась на Донована, почувствовав прилив детского любопытства. До сих пор я не сталкивалась с жителями стран, что лежали за Вторым Океаном. Конечно, на Аэдагге пират, не имеющий в своем арсенале пары-тройки баек о своих путешествиях туда, на второй и третий континент, считается редкостью, но я сильно подозревала, что все рассказы о них ограничиваются только фантазией рассказчика. Исподволь мучили размышления: может, в этих баснях и есть крупица истины? Может, там, за горизонтом, действительно лежат земли людоедов, гигантов, возводящих алтари своим жестоким богам из свежих человеческих костей? Бродят ли там невиданные звери, покрытые чешуёй с ног до макушек двух или трёх голов?
Карлик, стоящий передо мной, портил аэдаггским сказочникам всю картину. Он не походил ни на людоеда, ни на зверя, и был вполне учтив и образован. Лишь загадочный Нбогу, безмолвно возвышающийся под покрывалом, вносил оттенок тайны в образ картографа.
Прилив любопытства смешался с сильным приступом досады. Время летело слишком быстро. Расспросить Донована обо всём я точно не успею.
– Я слыхал, что толкуют о моей родине, госпожа, – вежливо произнёс карлик, верно угадав мои мысли. – Второй континент велик, много больше этого. Страна, откуда я родом, отнюдь не огромна. Мне неведомы все тайны второго материка, однако за свои края могу поручиться. Там нет и десятой доли тех ужасов, о которых болтают в Алдории.
Я промолчала. Мириады вопросов, готовых слететь с языка, куда-то мигом испарились. Коннар заговорил вместо меня.
– Говоришь, нет ужасов, а поклоняетесь таким вот чучелам, – с усмешкой кивнул он на Нбогу. В глазах Донована зажглась ледяная ярость. Я попыталась сгладить ситуацию.
– Уж кто бы говорил! Сам недавно расписывал мне, что бог – это не бог, если он не внушает страха!
Коннар снисходительно посмотрел в мою сторону.
– Я имел в виду священный страх, – поправил он, – а не омерзение. Подобных тварей я навидался в Ильдарских трясинах(125). Там таких божков водится столько, что хоть решетом вылавливай, – он брезгливо скривился и мстительным голосом добавил. – С клыков сочится ядовитая слюна, которая обжигает кожу и разъедает глаза, а единственный способ справиться с ними…
– Госпожа Кассандра, боюсь, наш разговор исчерпал сам себя! – с трудом перекричал северянина Донован. Его лицо сделалось белым, как сахар, а губы запрыгали. Обстановка накалилась и буквально вскипела от взаимной неприязни. Я поняла, что ещё чуть-чуть – и эти двое вцепятся друг другу в глотки.
Хэллев Коннар! А ведь всё так хорошо начиналось!
– Хватит! – рявкнула я. Оба замолчали. Северянин с видом победителя переводил глаза с Донована на меня.
– Уважаемый Донован, сердечно благодарю вас за помощь, – дрожащим от ярости голосом сказала я, отступая к выходу. Слова шли на язык с огромным трудом. – Очень надеюсь, что это не последняя наша встреча, и когда-нибудь нам удастся пообщаться в более спокойной обстановке.
Карлик сдержано поклонился мне и молча захлопнул за нами дверь.
***
Мы шли по извилистым улицам Корниэлля по направлению к “Зелёному лесу”. Коннар вышагивал рядом, время от времени посылая в мою сторону непонятные взгляды. Я угрюмо молчала, поглаживая шероховатые бока свёрнутой карты. Это успокаивало и остужало разгоряченные чувства, однако северянину по-прежнему хотелось выцарапать глаза. Будто чувствуя моё состояние, наёмник держал язык за зубами. Он заговорил только тогда, когда перед нами выросли двери “Зелёного леса”.
– Нет, – лаконично сказал он. Я замерла, взявшись за дверную ручку, и медленно повернула к нему голову.
– Что, прости?
Коннар осклабился, будто ждал этого момента целый день.
– Я успел достаточно хорошо изучить тебя, Кошка. Когда ты так прищуриваешь глаза и улыбаешься, кажется, будто под твоим обличьем прячется целое скопище орбурдов(126). Этот недоросток – полный простофиля, раз тебе поверил!
– Что ты хочешь этим сказать? – утробным голосом произнесла я, стиснув ручку. Наёмник с гулким стуком ударил в дверь кулаком, заставив меня отпрянуть.
– Мы не пойдем по той дороге, – чётко разделяя слова, выговорил он. – Ты прекрасно слышала, что говорил о ней недоросток. Шкура мне дороже, чем прихоти глупой бабы! Будь ты хоть четырежды ведьма – а в этом я уверен, иначе не узнала бы о моем участии в Альтаурских стычках – туда я не сунусь. И тебя не пущу!
Он снова саданул по двери, отозвавшейся жалобным стоном, и умолк, глядя на меня и ожидая ответа. Тёмные глаза угрожающе сверкали из-под чёрных косм, упавших на лоб, но я уже не испугалась.
Я ведь тоже успела его изучить.
– Чудесно! А теперь позволь и мне кое-что тебе сказать!
Северянин покровительственно усмехнулся и сделал приглашающий жест рукой: давай, мол.
– С каждым мгновением, проведённым рядом с тобой, я чувствую себя так, словно взвалила на плечи тяжёлый груз. Ты вызвался защищать меня – спасибо! Вот только почему мне кажется, что с твоим появлением опасностей вокруг стало только больше? Как будто нарочно! Забавно, правда? Вдобавок, – я ткнула в его сторону пальцем и повысила голос, – мне надоели твоя грубость и твоя неотесанность! Из-за неё чуть было не сорвалась важная встреча с…
– Недоростком? – насмешливо подсказал наёмник.
– С картографом, – презрительно перебила я его. – А ещё ты смеешь дерзить мне и указывать, что делать, а что нет. Всё, хватит! Моё терпение лопнуло! Я разрываю договор и возвращаю тебе клятву!
Выговорившись, я почувствовала облегчение и выдохнула. На лице северянина не дрогнуло ни жилки. Только глаза потемнели ещё больше.
– Прекрасно, – выплюнул он. – Знаешь, я этого даже ждал!
Он опустился на одно колено, ударил правой ладонью в грудь и ядовито произнёс:
– По уставу вольнонаёмной гильдии полагается пожать руку нанимателю на прощание. Думаю, в нашем случае без этого можно обойтись. Прощай, Кошка!
Он легко вскочил на ноги и размашисто зашагал прочь, бросив через плечо:
– Передай хозяину “Леса”, что я заберу своё барахло позже, когда ты уедешь!
Я не проронила ни слова, задумчиво наблюдая, как удаляется его широкая спина. Правильно ли я всё сделала? Глубоко внутри меня грыз червячок сомнения. Не придется ли потом пожалеть о принятом решении?
Я упрямо прикусила губу и толкнула дверь.
Может, и придётся. Но сейчас у меня есть заботы поважнее.
***
Я торопливо собирала сумку, первым делом спрятав карту Донована в потайной карман. Рядом улёгся Шар. Я погладила его прохладные бока и с досадой взглянула в окно. Солнце уже перевалило через зенит. Это значит, до вечера рукой подать. Айолы отправлялись по Айласе достаточно часто, что играло мне на руку: хотелось уже к утру оказаться в порту Миртона. Ну, а там прямой путь на дракониде до Олама и долины реки Гаас.
В ушах отчётливо прозвучало предостережение Донована, но я пренебрежительно от него отмахнулась. В историю с шахтёрами, “откопавшими” нечто, не очень-то и верилось. Поразмыслив, я пришла к выводу, что шахтёры попросту решили покинуть свой разрушенный поселок, а всё остальное сочинили местные жители.
Расправив и встряхнув мужской костюм, я аккуратно сложила его в сумку. Сверху лег длинный отрез плотной ткани, купленный в ближайшей лавке. На него я положила гребень и ворох заколок, незаслуженно забытый агатовый амулет-листик Акиры (к нему всё никак не удавалось приобрести цепочку) и флакон мирисэлли, после чего принялась тщательно завязывать тесёмки.
“А как же драконица?” – внезапно подумалось мне. Между лопаток прыснула струя холодных мурашек. – “Та, что умерла спустя два дня после возвращения из Омнии?”
Ладони задрожали. Я строго сказала сама себе:
– Никакой драконицы не было! Или была, но благополучно здравствует по сей день. Всё остальное сказки. К тому же, прошло семь лет. Больше ничего не происходило, так что бояться мне нечего!
Тревожные мысли исчезли, но в глубине сердца заворочалось смутное предчувствие плохого. Я с изумлением открыла для себя, что успела если не привязаться, то хотя бы привыкнуть к присутствию наёмника. Угрюмый и несносный на язык, он всё же привносил ощущение могучего плеча рядом, да и после перепалок с ним на душе становилось веселее.
– Вот Хэлль… – ошеломлённо пробормотала я, опустившись на кровать.
Неужели я все-таки простила его за ту страшную ночь на Аэдагге? Я тряхнула волосами и прислушалась к себе. Не похоже. Но воспоминания об этом словно померкли, подёрнувшись белёсой дымкой, и уже не отзывались холодной яростью, режущей сердце.
Так, может быть, я всё же поторопилась?
Я встала и подошла к небольшому овальному зеркальцу над кроватью, вглядываясь в своё отражение и прошептала, гладя стеклянную поверхность:
– Ты становишься слишком сентиментальной, Мелиан. Разве забыла о том, что никому нельзя доверять? Ни о чём нельзя жалеть? Все, что бы ты ни сделала – единственно правильно и принесёт только удачу!
Это разогнало тучи на душе и настроило на более умиротворённый лад. Пора отправляться в дорогу! Окинув комнату в последний раз взглядом, я вышла за порог. В следующее мгновение до ушей долетел горький плач, несущийся из-за приоткрытой двери напротив.
119 – златозубки – вид мелких жучков с золотистыми пятнышками на голове;
120 – Винна – одна из богинь низшего пантеона Алдории, отвечающая за кротость, смирение и послушание. Изображается сухонькой старушкой с опущенной головой, облачённой в длинную хитоль;
121 – традиционный алдорский жест, призванный “стряхнуть” с тела чужую беду;
122 – ранаханнское ругательство;
123 – Альтаурские стычки – ряд сражений у города Альтаур на северо-западных границах Алдории, призванных подавить вторжение вторжение войск Петвы – соседнего государства. В боях участвовала как регулярная армия, так и отряды наёмников;
124 – маятник Эдо – выточенный из циркония, “камня путешественников”, маятник, подвешенный на серебряную цепочку. Помогает картографу выстроить кратчайший маршрут;
125 – Ильдарские трясины – болота в пойме Ильдари – реки, на берегу которой располагается Ранаханн;
126 – орбурды – мифические существа в космогонии северных жителей. Представляются в виде маленьких человечков с козлиными головами и кошачьими лапами. Строят мелкие козни против людей.
========== Глава 14 ==========
***
Плач повторился. Надрывный, с частыми хрипами, словно плачущему не хватало воздуха, он временами и вовсе срывался на утробный вой.
Я остановилась на полпути к лестнице, в нерешительности сжимая сумку. Нужно было идти, но что-то останавливало меня, сжимая сердце ледяной рукой. Я кожей чувствовала чужое горе и попросту не могла сдвинуться с места, не предложив своей помощи. Поколебавшись, я решительно развернулась и постучала в дверь, толкнувшуюся под рукой. Плач тут же стих, сменившись свистящим прерывистым дыханием. Я тактично кашлянула и негромко сказала:
– Прошу прощения за вторжение и за то, что, возможно, лезу не в своё дело! Случайно услышала ваш плач и решила спросить, не требуется ли вам помощь…
– Нет-нет, всё в порядке, не стоит беспокоиться! – оборвал меня тоненький девичий голос, в котором угадывались недавние слезы. – Мне… мне не нужна помощь, уверяю вас!
Постояв у двери несколько мгновений, я пожала плечами и направилась к лестнице, спиной ощущая нешуточное напряжение, с которым невидимая плакальщица ожидала моего ухода. Стоило шагнуть на первую ступеньку, как в спину долетел порыв воздуха и уже знакомый голос окликнул:
– Подождите… Пожалуйста!
В дверном проёме стояла, нервно цепляясь за косяк и покусывая тонкие губы, белокурая девушка. В ней я без труда узнала незнакомку, встреченную вчера у дверей. Её миловидное лицо припухло и покраснело от слёз, а лихорадочно блестящие глаза кричали об её состоянии. Поймав мой взгляд, девушка смутилась и, потупив голову, пролепетала:
– Это правда? То, что вы говорили о помощи?
Я ободряюще улыбнулась ей и мягко произнесла:
– Никогда не даю пустых обещаний и не дарю ложных надежд. Выходит, ты всё-таки передумала?
Девушка отчаянно затрясла головой. Волосы заметались по плечам, как щупальца медузы, колышущейся у поверхности воды.
– Я не знаю, что и думать! – запинаясь, истерически выкрикнула она и, с опаской оглянувшись, произнесла уже тише:
– Ужасно боюсь, понимаете? Я запуталась, невероятно запуталась и не вижу выхода из того капкана, в который сама себя и загнала!
Её губы задрожали. Она принялась всхлипывать и прерывисто дышать, словно пытаясь подавить рыдания, рвущиеся наружу. Мне стало её жаль. В этой девушке я внезапно увидела что-то знакомое. Что-то, напомнившее меня саму тогда, в ту ужасную ночь два года тому назад. Я тоже очутилась в ловушке, но рядом оказался Одноглазый Том, протянувший руку помощи. Белокурой незнакомке не приходилось рассчитывать, что ей кто-нибудь поможет.
Кроме меня.
***
– Меня зовут Руанна.
Девушка мяла в руках тонкий батистовый платочек, от слёз превратившийся в жалкий комок. Я кивнула, отчего-то почувствовав во рту привкус хайаньского шоколада, и представилась:
– Кассандра. Так что у тебя случилось? Рассказывай и ничего не бойся.
Покрасневшие от покусываний губы Руанны искривились в жалостливой усмешке. Она хрипло вздохнула и заговорила, заикаясь и путая слова:
– Я из Мерании. Это провинция недалеко отсюда. Вчера я сбежала из дома.
– Почему? – мягко спросила я, увидев, что при этих словах глаза девушки заблестели. Она глубоко вздохнула, явно делая над собой усилие, и с трудом выдавила:
– Я… Я, наверное, убила Марка!
И, разрыдавшись, спрятала лицо в ладони. Удивившись такому откровению (на убийцу Руанна походила в последнюю очередь), я сделала попытку тактично выведать у неё подробности:
– Кто такой Марк?
– Мой отчим, – глухо послышалось из-за плотно стиснутых ладоней. – Мама умерла полгода назад. Выдержав траур, он потребовал, чтобы я заняла её место, как самая старшая. А я его ненавижу, ненавижу, ненавижу, он жирный, как ордол(157) по осени, и у него мерзкая бородавка на носу! А ещё он жестокий и приказывает сворачивать головы нашим кроликам прямо у меня на глазах!
Плач грозил перерасти в истерику. Я рискнула легонько дотронуться до её плеча. Она не отодвинулась, только вздрогнула от прикосновения.
– Прежде всего, тебе нужно успокоиться, – сказала я, поглаживая вздрагивающую спину. – Что именно случилось вчера?
Руанна сглотнула слёзы и низким голосом проговорила:
– Вечером он явился ко мне и сказал, что завтра – то есть, сегодня – мы пойдем в храм Лиара и скрепим наш союз Светом. А так как моя мать не родила ему кровного наследника, то он будет ждать его от меня!
Она прошептала что-то неразборчивое и с омерзением произнесла:
– Видели бы его, Кассандра! От этих слов на меня будто морок какой-то напал. Я схватила тяжелый бронзовый кувшин и запустила ему в голову. Он… Он упал…
Она принялась нервно ломать пальцы.
– На полу, под его затылком, растеклась лужа – тёмно-красная, блестящая. Он пытался подняться, но не смог и упал обратно. И эти глаза…
Девушка больно вцепилась мне в руку скрюченными, как в агонии, пальцами и прохрипела:
– Он посмотрел на меня. Никогда не забуду его глаза! Думала, что они сейчас выкатятся мне под ноги, как… как спелые яблоки!
Я передёрнула плечами от омерзения, живо представив себе эту картину. Руанна лихорадочно дышала, облизывая сухие губы. Я чувствовала, как бешено колотится её сердце.
– Испугалась, что сейчас в комнату кто-нибудь зайдет и увидит нас. Я схватила все деньги, что были, и бросилась бежать. Не помню, как добралась до первого попавшегося трактира, где наняла двуколку и отправилась сюда. Я не знаю, как мне быть дальше!
– Вот что, – успокаивающим голосом перебила я, мягко, но настойчиво высвобождаясь из-под её хватки. – Ты уверена, что убила своего отчима?
Руанна опустила руки. В её глазах полыхало отчаяние, однако мне показалось, что среди него мелькнул слабый лучик надежды.
– Я же видела кровь, – тихо сказала она. Я с сомнением покачала головой:
– Это ещё ничего не значит. Он мог сильно удариться головой, мог даже на какое-то время потерять сознание, но мне почему-то кажется, что твой отчим остался жив.
Руанна сцепила руки в замок, вытянув их перед собой, и принялась раскачиваться из стороны в сторону.
– Не обнадёживайте меня попусту, Кассандра, – нетвёрдо произнесла она. – Это слишком просто.
Я внимательно посмотрела на неё и положила ладонь поверх её рук. Девушка нахмурилась, но не отодвинулась.
– Человеку всегда свойственно предполагать худшее, – задумчиво сказала я. – Но это вовсе не значит, что реальность может стать отражением его страхов. Я больше чем уверена, что с этим твоим ордолоподобным Марком сейчас всё в порядке.
Руанна вырвалась и ахнула, с ужасом глядя на меня. Её мгновенно высохшие глаза заблестели.
– Вы предлагаете мне вернуться?!
– Когда я такое говорила? Просто предлагаю тебе совершенно обратное.
Я поднялась со своего места и встала перед Руанной. Та запрокинула голову, недоверчиво прищурив глаза.
– Я направляюсь в Миртон – это городок вниз по реке отсюда. Ты можешь отправиться туда вместе со мной, а потом уйти, куда пожелаешь. Денег я тебе дам. У тебя есть друзья или родственники, которые смогут приютить на какое-то время?
Руанна отвела глаза и наморщила лоб.
– Тётя Гленда, – с расстановкой проговорила она, пощипывая кожу между указательным и большим пальцем. – Это старшая сестра мамы. Она живёт в Иртасе. Это не так далеко от Миртона, если взять двуколку. Думаю, тётя выручит меня, тем более, она всегда ненавидела Марка.
При этих словах девушка встрепенулась, оборвав сама себя, и недоумевающе затрясла головой.
– Ничего не понимаю, Кассандра! Почему вы мне помогаете? Совсем меня не знаете, и, тем не менее, предлагаете помощь! Я не верю вам, здесь какой-то подвох! Если это так, то убирайтесь из комнаты, я отлично справлюсь сама!
Она сжала кулачки и с вызовом уставилась на меня. Я не смешалась. Чувства, обуревающие Руанну, я прекрасно понимала и разделяла: окажись я на её месте, тоже видела бы в любом встречном врага.
“Есть особые долги,” – написано в каменных скрижалях Храма Молчания(158). – “Долги, отложенные в судьбе. Их оставляют те, кто дарит вам частицу своей доброты. Рано или поздно в вашей жизни появятся люди, которые потребуют вернуть этот долг”.
Кажется, в моей жизни одним из таких людей стала Руанна.
– Послушай, – вкрадчиво, но твёрдо сказала я, присаживаясь на колени и беря её руки в свои. – Похоже, я единственный человек, который абсолютно бескорыстно предлагает тебе свою помощь. Не хочу тебя пугать, но, возможно, это твой единственный шанс продолжить путь и без приключений добраться до тётки.
Руанна заколебалась. Я отчетливо увидела сомнение в её глазах и веско добавила:
– В жизни я тоже сталкивалась со злом и понимаю, что люди могут быть злыми. Коварными. Жестокими, – голос дрогнул. – Главное, чтобы в тот момент, когда ты это осознаешь, рядом оказался тот, кто придёт к тебе на помощь!
Руанна нервно сглотнула. Затем крепко сжала мои пальцы.
– Я верю вам, Кассандра, – прошептала она.
***
– Вы не говорили, что мы отправимся по реке! Есть же путь посуху, вдоль Айласы!
В голосе Руанны снова прорезались истерические нотки. Она больно вцепилась мне в руку. Стиснув зубы, я сухо сказала:
– Кратчайший путь до Миртона лишь один: по воде. Я действительно хочу помочь, Руанна, но если ты имеешь что-то против этого маршрута, то нам придётся распрощаться!
Девушка не ответила. Она тяжело дышала, глядя на серебристо поблескивающую реку, несущуюся мимо.
Мы стояли на подмостках Корниэлльского речного порта. Над головами тоскливо покрикивали чайки, покачиваясь в вечереющем небе. Покачивались айолы, пришвартованные к берегу. На одной из них матросы споро разворачивали хлопающий под порывами сильного ветра парус. Влажный воздух пропитали запахи тины и рыбы.
В широко раскрытых глазах Руанны, которые она переводила с меня на реку, безошибочно читался ужас, какой охватывает человека перед лицом самых потаённых страхов.
– С тобой все в порядке? – выждав несколько мгновений, уточнила я. Затянувшееся молчание девушки начало немного действовать на нервы. Пора было уже отправляться в путь.
Руанна вздрогнула.
– Кассандра, если бы вы только предупредили раньше… Я очень боюсь воды. Около нашего дома тоже есть речка. Однажды зимой ещё ребенком я провалилась туда. Быстрое течение утянуло меня прямо под лёд. Я пыталась кричать и биться изнутри, но меня затягивало в глубину!
Она сглотнула и смахнула слёзы с глаз.
– До сих пор не понимаю, как мне удалось выбраться, – более спокойным голосом продолжила она. – Но с тех пор я ужасно боюсь даже приближаться к воде!
Она с беспомощной тоской взглянула на меня. Я пристально смотрела ей в лицо, чувствуя, как жалость к существу, на долю которого Хэлль отсыпал столько неприятностей, борется с нетерпеливым раздражением. Нужно отправляться немедленно, и ни о каком другом транспорте не могло быть и речи.
– Мне очень тебя жаль, – сказала я, наконец. – Но, увы, ничего поделать не могу. Выбирай: либо отправляешься со мной по реке, либо наши пути расходятся здесь.
Руанна глядела на меня так обречённо, что я чуть не растаяла и даже на мгновение заколебалась: правильно ли поступаю? Но девушка всё же едва слышно произнесла:
– Я последую за вами, Кассандра. Всё равно другого выхода нет. Постараюсь что-нибудь сделать со своим страхом.
Я ободряюще похлопала её по плечу.
– Вот и славно! Со страхами нужно бороться, Руанна, иначе ты сама не заметишь, как станешь их рабыней.
Девушка понурилась и промолчала.
***
Над рекой медленно плыла луна, масляно поблескивая на чёрной поверхности воды, журчащей за бортом. Свежий ночной ветер приносил из прибрежных селений запахи домашней еды и скота. Внизу, под палубой раздавался мерный шорох ножных колес(159), с помощью которых матросы приводили в движение судно. С наступлением ночи ветер утих, и обвисшие паруса свернули за ненадобностью. Я ходила взад-вперёд по палубе, иногда заглядывая в трюм – туда, где ровными рядами стояли пассажирские скамьи. На них вповалку дремали немногочисленные попутчики: в большинстве своём мастеровые, мелкие торговцы и наёмники, кочующие из города в город в поисках заработка. Мне не спалось: на душе было неспокойно. Усевшись на лавку, через какое-то время я вскакивала и поднималась наверх.
Что же так меня терзало? Я и сама не могла взять в толк. К привычному нетерпению примешивалась смутная тревога, плещущаяся в глубинах сердца. На муки совести это походило мало. Я бы скорее назвала это дурным предчувствием.
Потолок трюма давил, вызывая ненужные воспоминания о ранаханнском гареме. Я поспешила на палубу. На свежем воздухе полегчало, но странное чувство никуда не исчезло, скорее, ненадолго притупилось.
Руанна неподвижно сидела на лавке в самом дальнем углу, ссутулившись и крепко обхватив руками поджатые колени. Её глаза неподвижно смотрели в одну точку. Окликнув её пару раз по имени, я словно наткнулась на глухую стену. На лице девушки не дрогнуло ни мускула, а осмысленного выражения в глазах так и не появилось.
Неужели она так сильно боится воды?
Впрочем, не мне её судить. Подспудные страхи терзали и меня, однако, если я хоть как-то научилась с ними справляться, то моя случайная попутчица явно решила выбрать путь полегче и сдаться им на милость.
Край неба уже подёрнулся бледно-голубой каёмкой – верный признак приближающегося рассвета. Я в бессчётный раз ступила на доски палубы. Вокруг утихли голоса людей и шум волн, погасли береговые огни, и наступила та особая ночная пора, когда всё вокруг замирает в боязливом исступлении перед началом нового дня. Я любила это время суток. На Коннемаре ходило поверье, что именно в такой час, когда Мидаха(160) готовится поднять своё покрывало, вся нечисть и нежить становится опаснее, торопясь ухватить хотя бы кусочек отведённой им ночи. Я не верила в эти байки и порой специально не спала ночами, карауля у окна: а ну, как появится кто-то из обещанных ночных монстров!
За все годы, проведённые среди унылого коннемарского пейзажа, никто так и не появился.
Я улыбнулась детским воспоминаниям, оперлась о борт айолы, свесив локти над водой, и принялась всматриваться в тёмные очертания величаво проплывающих мимо берегов. Может быть, хотя бы сейчас мелькнёт что-то интересное?
Берега остались безучастными к моим надеждам. Мысли прервал громкий стук. Вынырнув из сомнамбулического созерцания, я с ужасом ощутила, что сумка с Камнем каким-то образом выскользнула из-под руки и упала на палубу. Мигом забыв обо всех монстрах вместе взятых, я принялась спешно засовывать вещи обратно. Что-то кольнуло ладонь. Испуганно помянув Хэлля, я нащупала листок с агатовой каплей – подарок Акиры и перевернула его, чтобы вернуть на место.
Агат светился. Вернее, тускло мерцал, словно где-то в его глубине зарождался трепещущий светло-жёлтый огонёк, слабо озаряющий пространство вокруг. Не веря своим глазам, я повертела самоцвет перед глазами. Свечение не исчезло, но и не усилилось. Огонёк мерцал ровно.
Забыв о сумке, я попыталась вспомнить всё, что знала об агате. Выходило немного. Только литанээ могли заговорить с камнем и выпытать причину мерцания. На ум пришли слова хайанского оборотня: “Жёлтый агат убережёт тебя от злых духов и нечистой силы, дурного глаза и ядовитых укусов”.
Так что же – меня пытаются отравить или где-то рядом притаились злоумышленники?
Я инстинктивно обернулась: палуба пустовала. Впрочем, это ничего не значило: среди тех, кто дремал сейчас внизу, вполне могли находиться недоброжелатели. Оставалось убрать агат и запихнуть оставшиеся вещи в сумку, крепко затянув и завязав тесёмки. Близился конец нашего речного путешествия, и я надеялась, что до Миртона мы доберёмся без происшествий, а уж там будет видно, как действовать дальше.
В ту ночь я так и не уснула.
***
Ранние лучи солнца вызолотили кроны ясеней, густо обступивших порт. В отличие от Корниэлля Миртон не мог похвастать большим причалом. Меж одноэтажных береговых построек царило запустение. Кое-где виднелись человеческие фигуры, однако большую часть обитателей порта составляли жирные чайки, важно прогуливающиеся по деревянному настилу и недобро посматривающие на нас, склонив головы набок.
– Этот город не пользуется особой популярностью, госпожа, – пояснил матрос, с грохотом спуская сходни на берег. – Тут нет ничего интересного, и обычно мы проходим мимо.
Я кивнула, изображая заинтересованность, но на деле с трудом сдерживая зевок. Бессонная ночь и полный тревог день сказывались не лучшим образом. Перед глазами стояла мутная пелена. Приходилось с особой осторожностью переставлять ноги, спускаясь по трапу, чтобы не упасть. Руанна безмолвной тенью следовала за мной. Под глазами у неё залегли огромные круги: видно, для неё ночь тоже выдалась беспокойной. Она всё так же затравленно озиралась по сторонам, а от воды, случайно плеснувшей на сходни, отпрянула так, что я испугалась, что девушка сейчас рухнет вниз и захлебнется. Заметив мою попытку броситься на помощь, Руанна помотала головой и улыбнулась. Эта улыбка выглядела вымученной попыткой оправдать собственную неуклюжесть.
– Всё в порядке, Кассандра, – едва слышно сказала она, цепляясь за мою руку и осторожно ступая на берег. – Я боялась, что будет хуже, но, похоже, всё обошлось!
Я промолчала, на ходу потирая ладонь. На тыльной стороне медленно проступали красные пятна: хватка у моей новой знакомой была что надо. Да и вообще, несмотря на внешнюю забитость и полную беспомощность перед ударами судьбы, Руанна показалась мне куда сильнее, чем на первый взгляд. Это исподволь радовало, но вместе с тем и слегка настораживало: очень не хотелось бы получить от неё внезапный удар в спину.
Матрос знал, о чём говорил. В Миртоне не оказалось ничего примечательного. Узкие пыльные улочки, уставленные приземистыми домишками, сложенными из серого камня; поджарые собаки и куры, возящиеся в песке и провожающие нас ничего не выражающими жёлтыми глазами; тощие дракониды, скучающие у драковязей. Местные жители, попадающиеся по дороге, удивлённо разглядывали нас, но вопросов не задавали. То ли сторонились чужачек, то ли в принципе были неразговорчивыми.
Я вновь зевнула, прикрыв ладонью рот. Мысли путались и плясали безумным веретеном, мешая сосредоточиться. Нужно торопиться вперёд, в долину реки Гаас, ведь времени оставалось совсем мало! Вот только сейчас я бы всё отдала за возможность немного вздремнуть.
– Вам бы отдохнуть, – сказала Руанна, прочитав мои мысли. – А то с ног валитесь. Вон, глядите, может быть, остановитесь там?
Она указала на темнеющее невдалеке здание – единственное на этой улице, хоть как-то выделяющееся из общей невзрачной массы благодаря флюгеру в виде чайки и вывески над дверями. Истёршиеся буквы, выполненные с претензией на вычурную староалдорскую манеру начертания, складывались в незамысловатое название “Приют путника”. Только взглянув туда, я почувствовала прилив сильнейшего желания бросить безумную гонку за второй вехой и упасть на первую же попавшуюся кровать.
