Текст книги "Поцелуй разбойника"
Автор книги: Мария ( Мэри) Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Глава 2
Май в восточном Суссексе выдался непривычно теплым. Ласковые лучи солнца падали на обветшалое имение Чарлза, освещая толстые каменные стены, ромбовидные окна, крытую потрескавшейся черепицей крышу, разросшийся по южной стороне дома плющ. Но если здание имело жалкий вид, то вокруг него царил безупречный порядок, созданный руками влюбленного в свое дело садовника. Лужайки роскошными зелеными коврами спускались к пруду, на котором шумно ссорились утки. Аккуратно подстриженная живая изгородь и прополотые цветочные бордюры придавали старому зданию со старинными трубами живописный и величественный вид, и от всего поместья веяло тишиной и покоем.
В малой столовой, стены которой украшали гобелены из голубой парчи, а на выцветшем турецком ковре стояли кресла и старинный диван, которому было не меньше ста лет, Чарлз беседовал со своей обожаемой тетушкой Эмилией Уэттерби. Будучи старой девой, она поселилась в Мортимере – Мидоу после свадьбы родителей Чарлза. Она была младшей сестрой его матери и стала для него утешением, когда родители умерли – сначала мать при родах, затем, через десять лет, произошел несчастный случай с отцом.
Тетушка смотрела, как ее толстый мопс Джорджи пытался стащить из стоявшей около нее хрустальной вазы засахаренные фрукты, и все ее круглое тело и доброе лицо тряслись от смеха.
– Посмотри на Джорджи, – заливаясь смехом, сказала она. – Старая собака, и такие фокусы! – Не поднимаясь с дивана, она оттолкнула собачку книгой, которую держала в руке. Песик зарычал басом и взобрался к ней на колени, где и успокоился.
– Если он съест еще что-нибудь сладкое, он заболеет, – предостерег тетушку Чарлз и покосился на избалованное животное. Песик ответил ему хитрым взглядом. – Что вы читаете, тетушка?
Она махнула пухлой ручкой и посмотрела на него поверх очков.
– Тебе это неинтересно, Чарлз. Ты назвал бы это романтическими бреднями, а я сегодня не в том настроении, чтобы позволять надо мной смеяться.
Чарлз протянул руку за книгой, но она покачала головой. Выбившиеся седые пряди затрепетали вокруг ее напудренного лица, а атласные ленты кружевного чепца затряслись.
– Да ладно, Эмми, покажите мне. – Они боролись за книгу, пока она со вздохом не выпустила из рук переплетенный в кожу томик. Чарлз прищелкнул языком и прочитал название: – «Любовные путешествия. Стихи для влюбленных». Автор Б.К. Роуз. Вот уж не думал, Эмми, что вас интересует подобная романтическая чепуха.
– Отдай книгу, Чарлз! – Она выхватила у него сборник стихов и сердито посмотрела на племянника. – Ты хочешь сказать, что я слишком стара для романтики? Вздор! Мы никогда не стары для того, что трогает наше сердце. А эти стихи действительно трогают. В стихах поэта чувствуются истинная тоска и боль. – Она дрожащими пальцами перелистала страницы и, найдя место, заложенное красной шелковой ленточкой, поднесла платок к глазам. – Послушай вот это:
Годы приходят, годы уходят,
Но сердце стремилось к тебе, моля
О любви,
Что сжигала меня.
Годы приходят, годы уходят,
Тебя потерял я, любовь моя.
Измена сожгла мое сердце,
Лишь пепел остался в груди…
Она посмотрела на Чарлза.
– И это только начало. Там много стихов.
Чарлз почувствовал, что краснеет. В голубых глазах Эмми блестели слезы.
– А ты испытывал когда-нибудь такие сильные страсти, дорогой?
Волнение мешало ему заговорить. Он прокашлялся.
– Это очень непростой вопрос. А вы, тетя Эмми?
Она расправила кружева на чепце, провела руками по пышной юбке из серой тафты. Красные пятна вспыхнули на ее щеках.
– Я любила, Чарлз, – произнесла она голосом, совершенно не похожим на ее обычное щебетание. – Но мой возлюбленный был для меня недосягаем. – Она наклонилась и накрыла его руку своей. – Мне больно видеть, что ты так одинок.
Он выдернул руку.
– Я не…
– Чарлз, я знаю, у тебя много друзей, но разве нет женщины, которой ты мог бы отдать свою любовь? Которой ты мог бы читать по вечерам любовные стихи?
Перед ним возник образ Маргерит, и вместо взволнованного лица тетушки он увидел яркие взрывы петард на Пэлл-Мэлл в праздничную ночь. Они взлетали в ночное небо, ярко освещая все вокруг. То же происходило и в его сердце, когда он смотрел на восторженное лицо Маргерит. Они не стояли рядом, их разделяли друзья, но он представлял себе, что обнимает ее. Это было неделю назад, и с тех пор его день и ночь терзали воспоминания.
Она жила всего в пяти милях от него, но была недоступна, как звезда на небе. Он хотел бы избавиться от мыслей о ней – но как? Она навечно оставила след в его сердце, как выжженное клеймо на шкуре животного. Безответная любовь мучила его как болезнь, и он ненавидел свою слабость, свою беспомощность, невозможность забыть ее.
Он подавил охватившие его чувства.
– Не беспокойтесь о продолжении рода, Эмми. У Мортимеров еще будут наследники.
Она нахмурилась.
– Я думаю не о продолжении рода, – рассердилась она. – Если говорить честно, я думаю о тебе. Я страдаю, глядя на тебя. С тобой происходит что-то очень серьезное.
– Не надо… – Чарлз расслабил руки, вцепившиеся в подлокотники кресла. И обрадовался, когда в дверь постучал Боттомли, дворецкий:
– К вам мистер Николас Терстон с визитом, лорд Мортимер.
Со вздохом облегчения Чарлз встал с кресла.
– Спасибо, Боттомли. Он приехал посмотреть телят. – Чарлз поклонился тетушке и прошептал ей на ухо: – Спрячьте эту книгу, Эмми. Мне не нравится, когда вы плачете.
Она хлопнула его по руке.
– Чепуха! Я выучу все стихи наизусть. Хотела бы я знать, кто такой этот Б.К. Роуз, и выразить ему свое восхищение.
– Не надо… – Увидев в ее глазах удивление, он повернулся и быстро вышел.
Выходя, он услышал, как она декламировала:
Любовь явилась мне,
Как лучезарная комета,
Божественно прекрасна и свободна,
И за собой влекла
Сверкающее облако восторгов и страданий.
Чарлз старался не слышать ее голоса и, спускаясь вниз, придал своему лицу равнодушное выражение. Черт побери! Почему единственное чувство, которое ему доступно, – это страдание?
В костюме для верховой езды, лишенном всяких украшений, кроме ряда медных пуговиц, в бриджах из оленьей кожи и высоких сапогах, Ник выглядел великолепно. Накрахмаленный шейный платок был завязан элегантным узлом, а длинные черные волосы стягивала лента.
– А, вот и ты, Морти. Поедем покатаемся, или ты уже выезжал сегодня?
– Нет, – покачал головой Чарлз. – Меня удержала тетушка и заставила слушать стихи.
У дверей он взял у лакея треуголку, перчатки и хлыст и вместе с другом вышел из дома.
– Стихи, говоришь?
– Да, видимо, Б.К. Роуз весьма популярен. Эмми читала «Любовное путешествие». Бессовестная плутовка, – с нежностью добавил он.
– У меня дома только о нем и говорят, – усмехнулся Ник. Он смущенно улыбнулся Чарлзу и, взяв у конюха поводья, вскочил в седло. Его лошадь нетерпеливо била копытом. – Я не против этой романтической чепухи. Только поэт может выразить словами то, что у человека на сердце.
У Чарлза сжало горло, и тугой комок в груди помешал ему говорить.
– Он поэт, только когда слушает свое сердце. – Он свистнул, и из конюшни галопом вылетел его черный жеребец Гром, поводья свободно болтались на его шее.
– Он всегда прибегает на твой свист? – восхищенно спросил Ник.
– Я приучил его откликаться только на мой свист. – Чарлз вскочил в седло и потрепал коня по блестящей черной шее. – Поедем на ферму смотреть телят. Лучше их не найдется во всей Англии, – похвастался он.
Вдыхая утренний воздух, пропитанный запахами свежего молока, навоза и мокрой земли, они возвращались с поля, где в загоне содержались телята.
– Какое прекрасное утро! – От удовольствия Ник хлопнул перчатками по ладони. – В полях я чувствую себя счастливым и свободным от уз благородного общества. – Он бросил быстрый взгляд на Чарлза. – Послушай, я пришлю за телятами управляющего, а ты получишь деньги в моем банке.
– Не спеши, старина. У тебя денег не больше, чем у меня, заплатишь, когда сможешь. Телята твои. – Чарлз хлопнул Ника по плечу, почувствовав, что тот, как это с ним часто бывало, погрузился в мрачную задумчивость. Будучи незаконнорожденным сыном сестры сэра Джеймса Левертона, который его усыновил, Ник иногда жаловался, что чувствует себя чужим в компании Чарлза и его друзей. Чарлз всегда убеждал его, что это чепуха, но иногда замечал в глазах Ника затаенную печаль. Он часто раздумывал над тем, что же пришлось пережить Нику, прежде чем он встретился с лордом Джеймсом. Ник редко вспоминал о прошлом, а Чарлз его не расспрашивал.
Они шли по тропинке, ведущей к ферме, и наслаждались сияющим весенним утром.
– Ладно, не грусти, дружище. Ник положил руку на плечо Чарлза.
– Спасибо тебе за телят, Морти, и за то, что ты всегда был мне хорошим другом. – Его тяжелая рука заставила Чарлза замедлить шаг. – Что ты скажешь, если мы заедем к Маргерит? Заодно и прогуляемся.
Чарлза словно ударили, он похолодел.
– Не испытываю желания ее видеть. После ее замужества мы стали чужими. Лучше не ворошить прошлое.
– Сейчас ей, как никогда, нужна поддержка друзей. Ее траур кончился, и жажда жизни бурлит в ней, готовая выплеснуться наружу. Я наблюдал за ней после того, как умер Леннокс. Мы не должны допустить, чтобы кто-то воспользовался ее одиночеством.
Чарлз пристально посмотрел на друга.
– И как же ты собираешься ей помочь? Хочешь предложить себя в защитники?
– Не надо так со мной, Морти. Я искренне беспокоюсь за нее. – Ник натянул перчатки. – Поедем навестим ее. Ты все равно не будешь целый день кататься в своей роще.
Чарлз знал, что должен отказаться, но искушение было слишком велико. Он глубоко вдохнул свежий утренний воздух и сел на коня. Может быть, если он увидит ее в доме покойного мужа, будет легче ее забыть.
Маргерит стряхнула пыль с фартука, одолженного у одной из горничных, и с удовлетворением оглядела мебель, вынесенную по ее приказанию из дома. Сегодня должны были прибыть фургоны, чтобы отвезти ее на аукцион. Маргерит решила продать громоздкую и мрачную голландскую мебель, чтобы в доме стало просторнее и светлее. Оставалось еще снять тяжелые занавеси. Из унылого коричневого бархата слуги могли бы сшить себе одежду. Единственное, что ее беспокоило, это хватит ли у нее денег на новую мебель?
– Знаешь, Прю, это мой первый правильный шаг! – заявила она своей компаньонке Прюнелле Трент.
– Да… наконец-то мы сможем дышать. В этих маленьких комнатах слишком много вещей. – Приятно округлые формы этой дамы были облачены в коричневое платье на кринолине, а на голове красовался большой чепец с лентами, из-под которого выбились седые локоны, падавшие на круглое добродушное лицо. Прю, бедная родственница, приходившаяся кузиной отцу Маргерит, вырастила за свою жизнь много чужих детей, находясь в услужении у богатых скучающих леди, с пренебрежительным презрением относившихся к ей подобным. У Маргерит Прю нашла приют и уважение. И осталась с ней навсегда.
Маргерит встряхнула свой кружевной чепчик и снова натянула его на шиньон, собранный на макушке. Она стояла на посыпанной гравием подъездной дороге и смотрела на высокий узкий дом, который Леннокс именовал замком. Дом напоминал ее тощего и скаредного мужа. Единственным украшением кирпичных стен были плющ и вьющиеся клематисы, на которых летом появлялись голубые цветы. В саду беспорядочно росли кусты и цветы, а высокая каменная стена ограждала дом от любопытных взоров.
Когда Маргерит познакомилась с Литгоу, он был довольно беспечен и… богат. Он обещал заплатить долги ее родителей, если она выйдет за него замуж. Они без колебаний тут же продали ее, и это предательство занозой впилось в сердце.
Этот брак оказался мучительным, но она приспособилась, научившись скрывать свои чувства. Литгоу подозревал, что она не удовлетворена своим положением, напряженность между ними росла, а он был не способен что-либо исправить и все больше и больше замыкался в себе. Вскоре он полностью отгородился от жены и посвятил себя религии. Как выяснилось, он был фанатичным католиком, живущим в протестантской стране. Она даже думала, что безумие стало причиной его религиозного пыла.
Ей все еще было трудно избавиться от тяжелой атмосферы, годами царившей в этом доме и даже во время траура.
«Кончилось, все это кончилось!» – пела ее душа. Сердце ее радостно билось, и, направляясь к дому, она, не выдержав, закружилась в танце. Наконец успокоившись, она взяла Прю под руку.
– Я так рада видеть, что вы снова счастливы, Маргерит.
– Да! Я буду беречь свое счастье – и ваше. Прю засмеялась и похлопала ее по руке.
– Благодарю вас, дорогая.
Маргерит услышала стук копыт и решила, что это прибыли ожидаемые мебельные фургоны. В воротах показались два всадника, и она сразу узнала красавца Грома, принадлежавшего Чарлзу и ставшего своего рода легендой в их краях.
Ее сердце на мгновение замерло. Неужели Чарлз приехал снова требовать от нее того, чего она не может ему дать? Она не допустит этого! И облегченно вздохнула, увидев, что Чарлз приехал с Ником Терстоном.
– Маргерит, я пойду наверх отдохнуть. Вы сами примете ваших друзей.
– Спасибо за помощь. – Маргерит на мгновение прижала Прю к груди. – Идите и отдохните хорошенько.
– Добрый день, Маргерит! – крикнул Ник, размахивая шляпой.
Она в ответ помахала ему рукой, ей было приятно видеть его улыбающееся лицо. Все время ее замужества Ник в отличие от Чарлза оставался ее верным другом. В Нике было что-то дикое и темное, какой-то огонь сжигал его душу – возможно, это был гнев, она не знала, но это ее беспокоило. Зато она знала его доброе сердце и готовность в любую минуту протянуть руку помощи.
– Прекрасный сегодня день. – Она улыбнулась Чарлзу и заметила напряженное выражение его лица и пугающий блеск голубых глаз. Он сдержанно поклонился и, спрыгнув на землю, направился к ней, красивый и элегантный, в голубом камзоле с золотым шитьем. Черты его лица утратили юношескую мягкость, и теперь в них сквозили сила и уверенность. Он был олицетворением мужественности, а такие мужчины запросто покоряют женские сердца, подумала Маргерит, с удивлением отметив, как у нее перехватило дыхание. Каштановая прядь упала на лоб Чарлза, когда он склонился к ее руке, а пристальный взгляд заставил ее покраснеть. Она отняла руку.
– Могу я принять вас в саду, джентльмены? Незачем сидеть дома в такой чудесный день.
Они пошли за ней, и Маргерит вдруг вспомнила, что на ней фартук, простое платье из серой саржи и белая косынка на плечах, прикрывающая глубокое декольте. Она знала, что похожа на горничную, но зачем об этом беспокоиться? Поскольку она была занята тяжелой работой, друзья извинят ее за небрежный вид.
– Вы переезжаете, Маргерит? – спросил Ник, подвигая ей садовый стул.
– Нет, – она продолжала стоять, – просто продаю часть мебели. Закажу новую в Лондоне у Матиаса Лока. Я в восхищении от его легких линий.
Она с интересом посмотрела на Чарлза, не зная, что увидит в его глазах. Он загадочно улыбнулся, и у нее вновь перехватило дыхание. Она надеялась, что он захочет предложить ей дружбу, а больше ей ничего и не нужно.
– Чего бы вы хотели выпить? – спросила она с чуть заметной дрожью в голосе.
– Мне эль, – сказал Ник. Чарлз кивнул, присоединяясь к нему.
– Сегодня слишком жарко для работы в доме, – проговорил Чарлз. – Вам не нужна помощь?
– Нет… слуги сейчас закончат, но вы могли бы вынести стол на террасу. Если вас не затруднит.
Оба мужчины последовали за ней в дом. Она спиной чувствовала их восхищенные взгляды, но делала вид, что ее это не трогает. Она еще не решила, как себя с ними вести.
Маргерит показала им, какой стол надо перенести, а сама скрылась в глубине дома.
Ник увидел лежащую на диване лютню. Это был его любимый инструмент. Он подтянул струны и начал напевать песенку, услышанную в одном из винных погребков Лондона. Звучный голос лютни заполнил мрачную комнату, и Чарлз почему-то подумал, что в этом доме уже много лет не звучала музыка. Казалось, даже стены наслаждались веселой мелодией.
Ник, пританцовывая с инструментом в руках, пел:
Она была простой девицей,
тра-ля, тра-ля,
и парень тоже простоват,
тра-ля, тра-ля,
и пистолет держал в руке,
тра-ля…
Чарлз, притопывая ногой в ритм песни, подхватил припев:
…Тра-ля-ля,
и пистолет в руке,
тра-ля-ля…
Он повалил ее на сено и нажал курок!
Да, он повалил…
В холле послышались шаги. Вошла Маргерит с раскрасневшимся от возмущения лицом.
– Как вы смеете петь в моем доме непристойные песни! Вы хотите сделать меня посмешищем для слуг?
Ник резко оборвал песню и положил лютню на диван. Его глаза весело блестели, но он извинился;
– Простите. Наверное, свет еще не видел такого дурака, как я.
Чарлз не смог удержаться от смеха. Схватившись за живот, он хохотал, а Маргерит сердито смотрела на него. Но вот она грустно усмехнулась, а затем громко засмеялась.
– Вы неисправимы. Похоже, вы так и не стали взрослыми. – Она указала на стол. – Предполагалось, что вы отнесете это на террасу.
– Я помню, что когда-то вы с удовольствием играли на лютне, Маргерит. А сейчас играете?
– Я только что принесла ее с чердака, где она лежала со дня моей свадьбы, – грустно проговорила она.
В комнате наступила тишина, словно им передалась скрытая в этих словах печаль. Чарлз вздохнул, заметив, как вспыхнули ее щеки. Желая переменить тему разговора, он взял со стола «Любовное путешествие» и помахал им перед лицом Маргерит.
– Мы узнали, что именно вы любите читать. Она вырвала у него книгу.
– Кто сказал, что она моя?
Чарлз любовался ее сверкающими от гнева глазами.
– Возможно, книга принадлежит конюху, – задумчиво произнес он. – Но я очень в этом сомневаюсь.
– Не ваше дело, что именно я читаю.
– Мы тут подумали, не может ли Полуночный разбойник быть автором этих стихов, ведь дамы так увлечены им, – сказал Ник. – А вы как думаете? – Он наклонился к Маргерит и заглянул ей в глаза.
Чарлза охватила разрывающая душу ревность. Ник желал женщину, которую он, Чарлз, любил, и любая женщина, если у нее есть сердце, готова была влюбиться в этого красивого негодяя. Чарлз подозревал, что, будь у Ника деньги, он давно бы женился на ней. Он подошел к Маргерит, оттесняя от нее Ника.
– Что я думаю? – В ее янтарных глазах мелькнуло подозрение. – А что вы хотите от меня услышать? Что бы я ни сказала, вы будете надо мной смеяться.
Ник с интересом смотрел на нее.
– Скажите нам, прекрасная Маргерит, чем вы отличаетесь от моей сестры или тетушки Чарлза? Они с утра до ночи читают эту книгу. Признайтесь нам, что вы восторженная поклонница Б.К. Роуза.
Она отшвырнула книгу.
– Хорошо. Если вам так надо это знать, то я нахожу эти стихи весьма трогательными. Поэт так глубоко чувствует любовь, что она приносит ему страдания.
– Это мужчина или женщина? – настойчиво допытывался Ник, взяв в руки книгу.
– Какая разница? Любовь есть любовь, – пожала плечами Маргерит и вышла из комнаты.
Наконец они вынесли стол на террасу, и слуга поставил на него поднос с кувшином эля и стаканами. Маргерит разлила эль и повернулась к Чарлзу.
– Книга принадлежит сестре моего мужа, мисс Пирсон. Она живет здесь. – Маргерит с неприязнью взглянула на окно второго этажа. – Она следит за мной, чтобы я не запятнала память мужа. Как будто я на это способна!
Чарлз отметил тоскливые нотки в ее голосе и грусть в глазах. Ему хотелось бы узнать причину этой тоски. Он жадно выпил холодный эль и задумался о том, что мог бы прогнать ее грусть поцелуями.
– Теперь, когда ваш траур закончился, вы, конечно, поведете в Лондон, – предположил Ник. – И скоро вас будет окружать толпа поклонников, включая и меня.
Чарлз насторожился и переглянулся со старым другом: неужели они стали соперниками? Взгляд Ника ответил «да», и, как когда-то давно, тревога, волнение и сознание того, что Маргерит никогда не изберет его, стеснили грудь Чарлза.
Она смотрела на него так, словно читала мысли. Он отвел глаза, не желая, чтобы она увидела в них тоску. Она сидела так близко, что он чувствовал лавандовый запах ее духов и сладкий аромат женственности, исходящий от ее кожи.
– Я первым поздравлю тебя, Ник, – сдавленно произнес он.
– Рад это слышать, – улыбнулся Ник.
Маргерит, зашелестев юбками, поднялась со стула, и Чарлз с Ником тоже встали.
– Вы говорите о моем будущем, как будто все уже решено. Позвольте сказать вам, и запомните это, – я больше не выйду замуж. Кроме того, с моей репутацией женщины, отравившей своего мужа, мне не следует ожидать у своих дверей поклонников.
– О, уверен, что найдутся такие, кого не испугает ваша склонность к убийствам, – засмеялся Ник. – Вы все-таки богатая вдова.
Она стукнула ладонью по столу.
– Так вот что вам надо, Николас? Мои деньги? Он покачал головой.
– Для меня деньги не главное. Я думал о другом… Хотя богатство…
– Эх вы! Убирайтесь оба и не возвращайтесь, пока не научитесь вести себя прилично.
– Да не смотрите на меня так! – вскричал Чарлз. – Я не одобряю дурных манер Ника, но он по крайней мере честен. – Он решился посмотреть в ее гневные янтарные глаза, и от охватившего его желания у него замерло сердце. Как бы ему хотелось разгладить гневные складки у ее губ и увидеть, как гнев в ее глазах сменяется страстью. Он с трудом овладел собой. – Между прочим, не понимаю, почему вы получили прозвище Черная вдова.
– Из-за острого язычка, конечно, – изображая удивление, проговорил Ник. – Чрезвычайно ядовитый язык.
– Нет, в самом деле, – серьезно спросил Чарлз, – что произошло?
Маргерит поникла, гнев ее испарился. Она опустилась на стул и невидящим взглядом смотрела в сад, охваченная горькими воспоминаниями.
– Я… я не знаю, что произошло в тот день. Литгоу пообедал как обычно. Я ушла в деревню отнести бульон больному арендатору. Когда вернулась, Литгоу был мертв. Они сказали, что я подсыпала яд ему в пищу, но не смогли это доказать. Поползли отвратительные слухи. Его сестра Софи обвинила меня в том, что я всегда желала смерти мужу. – Ее голос задрожал, она умолкла и опустила голову.
Чарлз смотрел на ее тонкую нежную шею и боролся с желанием поцеловать ее. Непослушный локон выбился из-под ее чепчика, как будто символизируя характер Маргерит: в ней были спокойная порядочность и честность, но бунтарская сторона ее души, как этот непокорный локон, стремилась вырваться на свободу.
– Я никогда не желала ему смерти. Я ждала, пока утихнут слухи, чтобы вернуться в общество.
– Они утихли? – спросил Чарлз, понимая, что такое прозвище будет преследовать ее до конца жизни.
– Мне уже все равно, – еле слышно прошептала она, теребя фартук. – Мне достаточно того, что я знаю, что не совершала преступления. Некоторые думают по-другому, но это их дело.
– А как, по-вашему, умер Литгоу? – осторожно спросил Ник. Он обнял ее за плечи и притянул к себе.
Она подняла голову.
– Я думаю, у него было больное сердце. Он уже год жаловался на боли в груди. Доктор был того же мнения и на следствии меня защищал.
Ник взял ее руку.
– Если вы снова выйдете замуж, все слухи прекратятся… Конечно, если только вы не отравите своего нового мужа.
– Ник! – Маргерит шлепнула его по руке. – Неужели вы не можете хотя бы минуту оставаться серьезным?
– Это трудно, но я верю, что вы невиновны. Она вопросительно посмотрела на Чарлза:
– А ты – ты подозреваешь меня в убийстве? Чарлз покачал головой:
– Нет.
Его сердце чуть не остановилось от озарившей ее лицо ослепительной улыбки.
– Спасибо. Я вижу, что снова могу называть тебя другом.
Чарлз хотел большего, но знал, что ей это не нужно.
– Если хочешь. Но я, возможно, не буду посещать тебя так же часто, как этот плут.
Он чопорно поклонился ей, стараясь скрыть печаль.
– Но если потребуется какая-нибудь помощь, без колебаний позови меня или приезжай в Мидоу.
В дверях послышался шорох юбок, и Чарлз поднял глаза. На пороге стояла высокая худая женщина с увядшим лицом, в простом чепце. Ее черные как угольки глаза смотрели на всех с неприязнью, а черное траурное платье подчеркивало суровый вид.
Маргерит встала и представила вошедшую:
– Это мисс Пирсон. Теперь, когда нет Литгоу, она живет у меня.
Чарлз почувствовал, что женщины с трудом сдерживают взаимную неприязнь, и жизнерадостность Маргерит, столкнувшись с суровостью Софи Пирсон, не приведет ни к чему хорошему.
– Очень приятно, – пробормотал он и поклонился.
– Таково было желание моего мужа, чтобы Софи оставалась со мной в случае его кончины. Литгоу всегда очень заботился о своей семье.
Держа шляпу в руке, Ник подошел к Чарлзу.
– Эта унылая физиономия испортит Маргерит жизнь. Мы должны спасти ее, – тихо прошептал он и потянул за собой Чарлза, но тому не хотелось уходить теперь, когда он снова увидел Маргерит. – Мы еще приедем, – пообещал Ник, поклонившись дамам.
– Не стоит Маргерит принимать джентльменов наедине. Пойдут разговоры, – пробурчал Чарлз, когда они с Ником вышли из дома.
– Уже идут, – посетовал Ник. – Я не хочу встречаться с Маргерит, зная, что горгона будет стоять у нас над душой.
– Мне показалось, – задумчиво протянул Чарлз, – что в этом доме есть какая-то тайна, что-то в нем спрятано. Ты этого не почувствовал?
– Это из-за траура. Маргерит теперь все изменит. В следующий наш приезд там не будет так мрачно.
; – Сомневаюсь, ведь там живет мисс Пирсон. Чарлз вскочил на коня и бросил монету конюху, который ухаживал за их лошадьми.
Ник тоже уселся в седло и натянул поводья.
– Я увезу Маргерит подальше от всего этого, – заявил он. – В моем доме не будет мрака.
Чарлз собрал все силы, чтобы загасить ревность в своем сердце и удержаться от грубых слов.
– Так ты намерен на ней жениться?
– Если она согласится, но я в этом не уверен. – Ник пристально посмотрел на Чарлза. – А ты? Ты не будешь в обиде?
Чарлз хотел рассказать о своей любви к Маргерит, но не решился этого сделать. В эту минуту он не вынес бы насмешек.
– В обиде? За что? Я не претендую на руку Маргерит. Кроме того, сомневаюсь, что она когда-нибудь смотрела на меня как на достойного жениха. У меня нет твоих достоинств.
Ник придержал лошадь и схватил поводья Чарлза.
– Послушай, старина, неужели мы будем соперниками? Я не хочу огорчать тебя, но и не могу отказаться от нее. Чарлз задумался над его словами, а затем рассмеялся.
– Смешно говорить об этом! Ты не любишь Маргерит.
– Я питаю к ней глубокое чувство и хочу, чтобы она принадлежала мне, – тихо ответил Ник.
Чарлз понял, что любимая ускользает от него, но он попытается еще раз сказать ей о своей любви. А потом смирится с ее выбором.
– Ник, ты мне как брат, и я не хочу причинять тебе боль. – Он глубоко вздохнул. – Признаюсь, что я хотел бы видеть Маргерит своей женой.
Ник замер в седле, затем отпустил поводья Грома.
– Я не хочу, чтобы мы дрались из-за нее, но пусть она сама выберет.
Он пришпорил жеребца и исчез в клубах пыли. События этого дня отняли у Чарлза все силы, и он подумал, что потерял своего лучшего друга. Но он должен сделать еще одну попытку…
