Текст книги "Поцелуй разбойника"
Автор книги: Мария ( Мэри) Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– Не бойтесь меня, – повторил он.
Она перебирала пальцами двойную нитку жемчуга, охватывавшую ее шею. Сейчас он потребует его, свадебный подарок ее бабушке, который затем перешел к ее матери. Маргарит получила жемчуг в наследство после своей свадьбы. Преодолевая дрожь, она прошептала:
– Как вы видите, сэр, я еду… одна, но следом за мной едут другие гости с охраной.
– Одна? – Он улыбнулся, снова блеснув белыми зубами. Он стоял перед ней, от него пахло кожей и пудрой парика. – Очень неразумно, – мягко заметил он.
– Как я слышала, вы галантны с дамами и не оскорбляете невинных, – вырвалось у нее. А что, если слухи окажутся ложными? Что, если он сделает для нее исключение? У нее не было ничего и никого, чтобы защитить. Пистолет утонул в канаве.
Она расстегнула ожерелье и протянула ему.
– Вот. Возьмите.
Он не спеша взял жемчуг и поднес его к фонарю.
– Вы первая, кто, не дожидаясь просьбы, предлагает драгоценности.
– Мне больше нечего вам предложить. Он смерил ее взглядом.
– Думаю, в этом вы ошибаетесь, миледи. Вы можете осчастливить джентльмена, если захотите.
Он сделал шаг, и она постаралась скрыть охвативший ее страх. Он поднял руки в белых перчатках и надел ожерелье ей на шею.
– Вот так. Жемчуг прекрасно смотрится на вашей нежной шейке.
– Вы называете меня «миледи», – удивилась она, дотрагиваясь до жемчуга. – Как вы узнали мой титул?
– Очень просто. Леди есть леди. Я не буду называть вас иначе. – Он улыбнулся, и у Маргерит замерло сердце. Когда он наклонился над колесом, она вздохнула с облегчением. Похоже, он не собирался ни набрасываться на нее, ни забирать ее драгоценности. Она с любопытством разглядывала его. Широкие плечи, уверенная поступь, мускулистые, руки, лукавая улыбка. Он романтичен и смел, как и говорили его предыдущие жертвы, и даже более того – он неотразим.
Кучер принес толстый сук и бросил его на землю под ноги разбойнику. Маргерит заметила, что слуга расстроен.
– Ладно, приступим к работе, – приказал разбойник. – Когда я скажу: толкайте – трогайте лошадь.
Он воткнул конец ветки в грязь под железный обод колеса. Перескочив на другой край узкой канавы, он налег на нее, проверяя крепость рычага. Маргерит изо всех сил толкала второе колесо. Испачканные грязью руки скользили, но это было лучше, чем провести остаток ночи в обществе Полуночного разбойника.
– Толкайте! – крикнул он, всем весом навалившись на палку.
Треск, рывок, и колесо неохотно перевалило через сук. Лошадь дернула, и карета наконец выехала на дорогу. Разбойник отшвырнул ветку в сторону.
– Он сослужил свою службу. Вы довольны, миледи? – обратился он к Маргерит.
Она держала руки перед собой, чтобы не испачкать платье.
– Да. Не знаю, как и благодарить вас, сударь, а теперь… И в этот момент он схватил ее за руки, и она оказалась в его объятиях. Она почувствовала в его дыхании слабый аромат вина. В одно мгновение он овладел ее губами, и от острого головокружительного ощущения у нее перехватило дыхание. Его поцелуй был и грубым, и в то же время нежным, жестоким и опьяняющим. Теплый и гибкий язык, касавшийся ее языка, возбуждал ее чувства и разжигал желание изведать более интимные ласки. Боже, как с ним было хорошо, как была приятна близость его сильного тела! Он был опасен. Его руки как стальные оковы сжимали ее запястья. Она попыталась освободиться. Как она могла наслаждаться в объятиях грабителя?
С тяжелым стоном он ослабил объятия, пристально посмотрел в лицо Маргерит, затем легко поднял ее, словно она была не тяжелее перышка, и, подойдя к карете, усадил на сиденье.
– Отправляйтесь домой. Если мы встретимся еще раз, я не уверен, что смогу остаться джентльменом. В следующий раз я овладею вами.
Он захлопнул дверцу, кучер вскочил на козлы, карета качнулась. Разбойник рассмеялся и послал Маргерит воздушный поцелуй.
– Я мог бы прочитать вам стихи, но ваш поцелуй лишил меня дара речи. – Он прижал руку к сердцу и низко поклонился.
Презирая себя за ту чувственность, которую пробудил в ней разбойник, она вытерла губы. Он снова засмеялся.
– Признайтесь, что вам понравилось. Тайное свидание. Ничто так не возбуждает, как тайна. Прощайте, моя богиня.
С этими словами он вскочил на черного жеребца и скрылся в лесу.
– Мне не понравилось! – крикнула она ему вслед, продолжая вытирать губы. Но это ничего не изменило. Его поцелуй возбудил в ней желание, и она ненавидела себя за то, что не сумела скрыть этого от разбойника. Преступника. Но он был такой обаятельный, такой мужественный.
– Он не обидел вас, миледи? – через окошечко окликнул ее кучер.
Маргерит вздохнула и прижала руки к сильно бьющемуся сердцу.
– Нет, он только напугал меня. Я думала, он совершает свои грязные дела рядом с Лондоном.
– Нет, миледи, он появляется на всех дорогах в южных графствах. Негодяй, да и скользкий как угорь.
– Не будем мешкать. Он может вернуться. – Она закрыла окошко и задернула занавеску.
Только однажды она была так расстроена. Это случилось, когда Леннокс и Монтегю Ренни убили сержанта на пороге ее дома. И еще она испытывала стыд, как будто намеренно подстроила эту встречу. Она оказалась первой среди своих друзей, кто встретил Полуночного разбойника, и это даже не удивило ее. В жизни ее преследовали неудачи, а может быть, ей судьбой было уготовано преодолевать опасности, встающие на ее жизненном пути? Кто знает…
Она поклялась себе, что никому не расскажет о встрече с разбойником, и заставила себя думать о чем-нибудь другом, но ее мысли упорно возвращались к его жаркому страстному поцелую.
Глава 8
Неделю спустя на балу у Маклендонов в Берджис-Хилле Чарлз увидел Маргерит, и его удивил ее грустный, задумчивый вид. Она сидела за столом в небольшой компании друзей, которых Маклендоны пригласили на обед. Она мало ела и мало говорила. Ему хотелось вызвать веселую улыбку на ее губах, но она не проявляла никакого интереса к разговору.
Чарлз чувствовал, что она расстроена, и терялся в догадках, что могло испортить ей настроение. Она рано уехала в сопровождении Ника.
После их встречи на дороге Чарлз составил очередной хитроумный план, и сегодня он приведет его в исполнение.
Через пару часов он был у каменной стены, окружавшей Леннокс-Хаус. Он знал, что там есть место, где один из кирпичей свободно вынимается из стены. Это совсем рядом с воротами. Он решил, что Маргерит без труда сумеет достать из этого импровизированного тайника письмо. Ей всего лишь надо будет пройти по дорожке и вынуть кирпич.
Он потрогал запечатанное письмо, лежавшее в кармане. Капли дождя падали с полей шляпы, и намокший плащ стал тяжелым. Следует поторопиться, пока он не промок до костей. Чарлз помнил наизусть каждое слово своего письма. Оно нелегко далось ему: долго не удавалось найти правильный тон. Наблюдая за конюшнями, не появятся ли слуги, он видел перед глазами написанные измененным почерком, чтобы Маргерит не догадалась, строки.
Дорогая леди!
Я знаю ваше имя, а вашей красотой восхищаются многие из тех, о существовании кого вы даже не подозреваете. Я видел вас; я касался вас. Теперь я тоскую, страдаю, жажду ваших ласк. Ваша улыбка как маяк освещает мрак моей жизни.
Еще одно прикосновение, поцелуй – за них я отдал бы все, чем владею, но я знаю, их нельзя купить. В вашей воле отдать их счастливому человеку, который покорит ваше сердце, ангел моих грез. Кто-то попытается обольстить вас; кто-то уже пытался, а вы отшатнулись от них, словно их прикосновение опалило ваши крылья. Я знаю. Я следил за вами. Я почитаю вас и готов пасть к вашим ногам, лишь бы вы одарили меня улыбкой. Моя любовь к вам сильна, я словно иду по канату над мрачной бездной. Перережьте его, и я упаду, навеки погрузившись во мрак. Ответьте мне. Я хочу услышать, как у моей груди бьется ваше сердце, и знать, что никакие преграды не разделяют нас.
Полуночный разбойник.
Чарлз положил письмо в темное отверстие и заложил кирпичом. От стены пахло сырым мхом, ноги утопали в густой мокрой траве. Затем направился к парадному входу. Что она сделает? Поверит ли, что письмо написал разбойник? Не слишком ли сильно он выразил свои чувства? Но каждое слово шло от сердца, и она должна почувствовать это.
Ему оставалось только вложить записку в щель между дверями. Он написал ее заранее, запечатал восковой печатью и нацарапал на ней имя Маргерит. Очень хотелось бы увидеть выражение ее лица, когда она прочтет послание. Чарлз надеялся, что она не рассердится и не бросит записку в огонь. Нет, она этого не сделает, если, как уверяет, любит романтику.
Маргерит встала рано. Из окна кабинета она посмотрела на моросящий дождь и туман, окутавший дальний конец сада. Она решила посвятить утро разборке целой горы счетов и постараться примириться с мыслью о неминуемом разорении.
После того как она отдала деньги Ренни, у нее не осталось средств к существованию. Если бы она продала все, кроме дома и земли, можно было бы отдать долги. И это наилучший выход.
Она посмотрела на темные углы кабинета, на белый потолок с закопченной лепниной. Она никогда не любила этот обветшалый дом, его мрачную затхлую атмосферу. Если бы продать все и разумно распорядиться деньгами, она, Прю и Софи смогли бы устроить свою жизнь. Она не стала бы богатой – живя со скаредным Ленноксом, научилась экономно тратить каждый пенни, и ей так мало было нужно. Последняя мысль не совсем соответствовала действительности, и Маргерит посмотрела на свое темно-голубое платье, которое когда-то было очень модным. Теперь оно выцвело, а тонкие кружева на лифе и рукавах приобрели желтоватый оттенок, несмотря на то что их стирали самым лучшим мылом. Если она не будет беречь платье, оно превратится в лохмотья. Мысль о том, что придется ходить в обносках, привела ее в ужас. И дело было не в тщеславии; она не сможет смириться с тем, что любая вещь., будь то одежда, мебель или ковры, утратит свою новизну. За коврики, лежащие в коридоре, она много не получит, но будет рада избавиться от них. Она будет счастлива освободиться от мрачных воспоминаний.
И сегодня она закажет несколько новых платьев.
Раздался стук в дверь, и вошла Бетси с подносом. Она налила в чашку кофе из серебряного кофейника, поставила тарелку с поджаренным хлебом и горшочек с малиновым джемом.
– Миледи, – горничная указала на влажное письмо, лежавшее на подносе, – я нашла его сегодня утром подсунутым под дверь. Не представляю, кто мог его принести.
Маргерит поежилась, представив злобное лицо Монтегю. Нет, ему она уже заплатила! Не может же он требовать еще! Это невозможно. Если он опять явится за деньгами, она не сможет заплатить ни пенни.
– Спасибо, – приговорила Маргерит, не дотрагиваясь до письма. Сначала она выпила кофе, чтобы набраться сил перед плохим известием. Бетси не спешила уйти – очевидно, письмо ее заинтересовало. Когда она наконец удалилась, Маргерит взглянула на почерк – он был ей незнаком. Она перевернула письмо и посмотрела на печать. На воске не было никаких знаков. Дрожащими руками она вскрыла его. Если оно от Монтегю Ренни, она найдет что ему сказать!
Она прочитала вслух:
– «У ворот, слева, выньте четвертый снизу кирпич. Внутри вас ожидает письмо».
Она озадаченно нахмурилась.
Что это – очередная шутка Ренни или кто-то еще затеял с ней игру? Но она этого не узнает, если не пойдет к воротам и не вытащит кирпич. Разум протестовал, но любопытство победило.
Она поспешно закончила завтрак и, достав старый плащ, надвинула капюшон, чтобы не намокнуть под дождем, и выскользнула за дверь. Ей не хотелось, чтобы слуги увидели ее у ворот, и она, выйдя из дома, нырнула в густой туман.
Она быстро подошла к воротам, без труда нашла нужный кирпич, подумав машинально, что стену пора починить. Извлекая письмо, она сломала ноготь и вскрикнула от боли. Сунув пораненный палец в рот, она перевернула письмо и увидела свое имя, написанное твердым уверенным почерком.
У нее замерло сердце. Прислонившись к стене, она развернула послание и начала читать удивительные строки. Она покраснела, подумав, что впервые в жизни получила любовное письмо, под которым красовалась подпись: «Полуночный разбойник».
Грабитель влюбился в нее после того, как один-единственный раз сорвал с ее губ поцелуй. Щеки вспыхнули от смущения. Она перебрала в уме все события последнего времени: балы, пикники, званые обеды, пытаясь вспомнить, не встречала ли она кого-нибудь хотя бы отдаленно напоминавшего его. Нет, она не могла догадаться, кто скрывается под этим именем, тем более что на разбойнике были парик и маска.
Он пишет, что следил за ней. Но ведь его не приглашали туда, где бывала она?
Она покачала головой. Есть ли у нее основания подозревать, что кто-то из ее друзей стал разбойником с большой дороги? Это нелепое предположение вызвало у нее смех. Но если все же ее подозрения имеют под собой почву, то кто бы это мог быть?
У некоторых ее друзей горячие головы, например, у Ника и Чарлза, но разбойником, вполне вероятно, мог оказаться кто-то вроде Монтегю Ренни, который не раз говорил, что питает к ней нежные чувства. О нет! Мысль о том, что под маской романтического негодяя скрывается Ренни, была невыносима.
: Она перечитала письмо и подумала, что ничто никогда так не трогало ее сердце. Она ответит ему, конечно, не так бурно выражая свои эмоции, но все же признается, что он пробудил в ней интерес. Она сложила листок, спрятала его за корсаж и побежала к дому. Сбросив мокрый плащ, ворвалась в кабинет и захлопнула дверь.
Маргерит все время чувствовала на груди шершавую бумагу. Она была холодной и влажной, но зато пламенные чувства, так убедительно описанные в письме, были горячими и страстными и согревали ее сердце.
Сердце бешено стучало, а грудь распирали переполнявшие ее чувства. После долгих унылых лет, проведенных с Ленноксом, когда она уже потеряла всякую надежду на счастье, это письмо разбередило ее душу, и она знала, что ответит на его признание, даже если это будет всего лишь роман в письмах. Она не смогла бы связать свою жизнь с преступником, даже если он джентльмен. Но любовная переписка – это ведь совсем другое дело, разве не так?
Она долго ломала голову над ответом и наконец написала следующее:
Разбойник,
вы, галантный негодяй с большой дороги, позволили себе недопустимую дерзость прислать мне письмо. Я должна была рассердиться, однако мне понравился ваш авантюризм. Ваши восторженные признания вызвали у меня улыбку и скрасили одиночество в унылое время дождей и туманов.
Вы заглянули в мое сердце и прочитали в нем все, о чем я тоскую. Но, дорогой сэр, я хозяйка своей судьбы, и никакие романтические стихи не заставят меня поверить вашим льстивым словам и вообразить, будто я влюблена в вас. Вы навсегда останетесь негодяем, а я – одной из ваших жертв, где бы мы ни встретились. Если это случится, я с презрением отвернусь от вас, поскольку не одобряю тех, кто грабит невинных путешественников.
Маргерит.
Чернила высохли, и она запечатала письмо. Только она собралась отнести ответ, как в комнату вошла Софи. Она выглядела осунувшейся, под глазами у нее залегли темные круги. Волосы были собраны в тугой пучок, прикрытый скромным чепцом.
– Доброе утро, Софи, – приветливо поздоровалась Маргерит. – У вас такой вид, словно вы плохо спали.
– Ночью по дому ходило привидение. Я слышала, как она волочила ноги, рыдала и стонала.
– О, а я ничего не слышала. Мне жаль, что вы не могли уснуть. Но я рада, что вы пришли. Нам необходимо обсудить кое-какие вопросы, и их нельзя откладывать, ибо, может быть, скоро наша жизнь изменится.
Софи сурово посмотрела на письмо в руках Маргерит. Поймав ее взгляд, Маргерит небрежно бросила его на стол и прикрыла стопкой счетов.
– Сядьте, пожалуйста, Софи. Дело в том, что мы намного превысили наш кредит, и, чтобы оплатить эти счета, нам придется продать все, что имеется в этом доме.
Софи шумно выдохнула:
– Вы не сделаете это! Большую часть вещей Литгоу привез из Шотландии.
Маргерит ожидала сопротивления, и реакция Софи вызвала у нее привычное ощущение скуки, которую она всегда испытывала в ее присутствии.
– Вы можете сохранить дорогие вам вещи, Софи, но большинство из них придется продать. – Она изложила свой план продажи и новой жизни в более скромном жилище. – В конце концов, вам здесь никогда не нравилось, да и привидение вас пугает. Признайтесь, Софи.
Маргерит не собиралась объяснять, что Серая дама – плод ее фантазии.
Софи поджала губы.
– Да… это я признаю, но я бы хотела, чтобы вы не трогали наследство Литгоу. Он не одобрил бы ваши планы.
– Леннокса больше нет, а мы должны жить дальше. Не бойтесь перемен – они улучшат нашу жизнь, вот увидите. – Маргерит перебирала счета, но мысли ее были далеко. – Я обещала Литгоу, что позабочусь о вас, и не нарушу обещания. Я знаю, что у вас нет родственников, которые взяли бы вас к себе, и поэтому мой долг обеспечить ваше будущее.
В комнате повисла гнетущая тишина, и Маргерит почти физически ощущала неприязнь золовки. У Софи не было причин не любить ее, но Маргерит знала, что эта неприязнь возникла из почти патологической привязанности Софи к Литгоу. Софи давно следовало бы разорвать эти узы и осознать наконец, что она личность, а не покорный придаток старшего брата.
– Литгоу перевернулся бы в гробу, узнав, что вы растаскиваете по кускам его дом! – Софи сжала подлокотники кресла, и Маргерит поняла, что она еле сдерживается.
– Я не хочу закончить свою жизнь в долговой тюрьме из-за того, что не смогу заплатить долги. Нет, другого выхода я не вижу, и вам придется с этим смириться.
Софи встала и мрачно посмотрела на Маргерит.
– Вижу, никакие доводы не удержат вас от этого безрассудства.
Маргерит оперлась локтями о стол и положила подбородок на ладони.
– А вы можете предложить лучший вариант? Думаю, вам известно, что вы полностью зависите от того, сумею ли я оплатить наши долги, и от того, что я собираюсь делать дальше. У вас нет ни пенни, поскольку Леннокс все оставил мне.
Софи шумно вздохнула и сурово изрекла:
– Он отказался от своих корней, когда женился на вас! Вы не шотландка, и вам наплевать на наши традиции и убеждения!
– Но Леннокс женился на мне, и этого не изменишь, – спокойно произнесла Маргерит. Спокойствие давалось ей нелегко, она совсем не хотела спорить с Софи. И чувствовала себя виноватой из-за того, что мечтала от нее избавиться. Она должна быть более терпимой и надеяться, что со временем злоба у Софи иссякнет.
– Вы не должны были брать его имя! Вы никогда не разделяли его мечты и желания.
– Он желал того, что в нашей стране преследуется законом: возвращения Стюартов. Я не одобряла его взглядов и его фанатизма, и чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше. Вы же знаете, что все эти тайны и преступления свели его с ума.
Злобная улыбка искривила губы Софи.
– Как бы вы ни осуждали его взгляды, но вы связаны с ними, так же как и я. И никогда не избавитесь от них.
Маргерит вздохнула.
– Может быть, вы и правы, но не делайте мое положение еще тяжелее. Пожалуйста. Если полиция узнает правду, нас обеих бросят в тюрьму и казнят за измену.
– Вы никогда не поднимитесь выше ваших мелких забот, Маргерит! Вы никогда не принесете себя в жертву ради высших идеалов, – злобно прошипела Софи.
– Не будьте так уверены! Если бы я верила в это дело, возможно…
Софи неприязненно скривила губы.
– Хватит! Вы всегда были недостойны его, и я считаю несправедливым, что именно вы решаете, что лучше для этого дома… и для меня.
Потеряв терпение, Маргерит скрестила руки на груди.
– Тогда живите как хотите, только не приползайте ко мне, когда вам нечего будет есть.
Софи вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
– Идиотка, – сквозь зубы процедила Маргерит. Она все это время надеялась, что Софи поймет их трудности, но ее злость все разрушала. Положение ухудшалось с каждым днем. Как заставить ее не жить в прошлом?
Маргерит смотрела в окно. На камине пробили часы. Она размышляла о том, что еще можно сделать. Но ничего не могла придумать. Она увидела, что Софи вышла из дома и пошла к конюшням. Софи редко ездила верхом, но, вероятно, была слишком возбуждена, чтобы оставаться в доме.
С тяжелым вздохом Маргерит достала письменные принадлежности и написала записку аукционисту в Льюис.
Глава 9
Чарлз просунул руку в темное отверстие в стене, и у него радостно екнуло сердце, когда пальцы нащупали сложенный листок бумаги. Она ответила!
Чарлз вставил кирпич на место и бесшумно исчез в темноте ночи. Он шел по тропе, ведущей к роще позади дома. Там, на поляне, он оставил привязанного к дереву Грома. Конь заржал, радуясь его возвращению. Положив письмо в карман, Чарлз вскочил в седло и поехал домой.
В кабинете он нетерпеливо сломал печать и, прочитав осторожные выражения Маргерит, усмехнулся. Он понял, что она сгорает от любопытства. Если он правильно построит игру, то она не удовлетворится одними романтическими посланиями. И тогда он, дождавшись подходящего момента, откроет ей, кто настоящий автор этих писем.
Чтобы еще больше разжечь ее любопытство, он не будет спешить со следующим письмом. Кроме того, ему потребуется время на сочинение оды, которая взволнует ее и проникнет в сердце. Тут он подумал, что Маргерит равнодушна к нему, и, какими бы страстными ни были письма, он не завоюет ее любовь.
Он должен доказать, что с ним у нее будет все. У него хватит любви на всю жизнь. Он решительно бросил письмо Маргерит в ящик стола. Возможно, она, узнав правду, никогда его не простит. Он пристально смотрел на потрескивающий в камине огонь, как будто там было решение его проблемы. Но решения не было. Когда все откроется, ему предстоит испытать на себе ее гнев.
Он машинально оглядел свой грязный костюм и вспомнил, что его ждут сегодня в Бентуорт-Корте. Он обещал отвезти туда Эмми, которая очень хотела посмотреть это красивое имение, настоящую жемчужину в долине Даунса. Сегодня там бал и дом будет украшен особенно изысканно. Его владелец, Джек Ньюкомер, граф Бентуорт, был кузеном Кэри Маклендона и, следовательно, другом Чарлза. Чарлз не видел Джека со времени его женитьбы на Брайони Шоу, и ему хотелось вновь пообщаться с ним.
Когда пару часов спустя они въехали в позолоченные ворота имения Бентуорта, Эмми воскликнула:
– Как я и думала, он сияет как звезда!
– Там просто слишком много свечей. Посмотри, как красиво свет отражается в озере.
– А лебеди в нем похожи на изящные мраморные статуи, правда, Чарлз?
Глаза Эмми горели, как будто и в них зажглись свечи. Она оделась, словно на королевский бал, в голубое парчовое платье с кринолином, »» в Парик были вплетены нити жемчуга и бархатные бантики». На ее шее и запястьях сверкали бриллианты.
– Гм, думаю, мрамор не может соперничать с созданиями самой природы, Эмми.
Карета остановилась у парадного входа. Чарлза охватило радостное нетерпение При мысли, что среди гостей может оказаться и Маргерит. Ник говорил, что привезет ее. Счастливчик!
Портик дома с массивными двойными дверями был заполнен гостями, ожидавшими своей очереди поздороваться с хозяевами. Чарлз вглядывался в лица, но не находил Маргерит. Дамы, с напудренными волосами и в роскошных нарядах, походили одна на другую, но Чарлз был уверен, что почувствовал бы, если бы дама его сердца находилась среди них. Трепетали веера, и не одна леди одарила его кокетливой улыбкой, когда он здоровался с друзьями. Он улыбался в ответ, но думал только о Маргерит.
Временами ему хотелось вырвать из сердца свою любовь к ней и начать все заново с кем-то другим, но его сердце было единственным, над чем он не имел власти.
Вместе с Эмми он вошел в огромный круглый холл с золотой лепниной и белыми шелковыми занавесями. Его глаза искали Маргерит. Эмми заявила, что оставит его.
– Развлекайся, Чарлз, пофлиртуй и повеселись. – И она отошла поболтать со своей приятельницей.
– Хорошо, Эмми, – послушно произнес он ей вслед.
У Чарлза перехватило дыхание, когда он наконец увидел ее. Она была сказочно прекрасна в кремово-щелковом платье с золотой вышивкой, рукава и ворот были отделаны кружевами. Он мог бы рассмотреть все детали этой прелестной картинки, но видел только нежную белизну ее плеч и шаловливую улыбку на губах, прячущихся за веером. В уголке рта чернела бархатная мушка, приглашавшая его полюбоваться этой улыбкой, и не только ею.
Прижав руку к сердцу, он низко поклонился.
– Я потрясен, Маргерит. Когда я не пожираю взглядом твою изумительную красоту, я умираю от голода.
– О! Ты сегодня демонстрируешь свою способность льстить, – засмеялась она. Она повернулась к хозяевам бала, смуглому молчаливому Джеку в расшитом золотом черном бархатном камзоле, и Брайони, чью южную красоту подчеркивало красное шелковое платье, украшенное жемчугом.
– Дамы ожидают комплиментов. Я был бы невежлив, если бы не приехал в праздничном настроении, – сказал Чарлз, поцеловав Брайони руку.
– Это было бы действительно ужасно. Не выношу унылых лиц, – с улыбкой ответила Брайони. Она положила руку на локоть Джека, и тот нежно пожал ее. – Оставим этих голубков одних, Джек. Они сумеют и без нас развлечься. А мы пойдем к гостям.
– Голубков? – удивленно подняв брови, повторила Маргерит, но охотно подала руку Чарлзу и направилась с ним в бальный зал.
– Тех, что жалобно воркуют, – объяснил Чарлз.
– Жалобно? Да они символ влюбленных!
– В самом деле? – Он это прекрасно знал, но ему хотелось заставить ее говорить о любви. – Расскажи, пожалуйста, еще что-нибудь о влюбленных.
Она покраснела и отвела взгляд.
– Не понимаю, почему Брайони сравнила нас с голубками. Они грязные, шумные…
– Я слышал, что у нее острый глаз. Может, она заметила, что между нами что-то есть?
– Какой вздор!
Он посмотрел на профиль Маргерит, и ему захотелось провести пальцем по ее прямому задорному носику, нежной коже лица и мягкой припухлости губ. Если бы он мог прямо сейчас заключить ее в объятия и прижаться к ее губам, которые изгибались то насмешливо, то презрительно…
Он почти не слышал, что она говорила, он просто смотрел на нее. Глядя на ее губы, он подумал, что она давно не улыбалась, уголки губ были печально опущены. Что же ее беспокоило?
– Тебе не стыдно так говорить о любви? – наконец не к месту спросил он.
Ее янтарные глаза потемнели от гнева, и золотая искра блеснула в глубине зрачков.
– Почему ты в моем присутствии все время говоришь о любви?
Он сжал ее руку и медленно, словно соблазняя, поцеловал кончики пальцев.
– Может быть, говоря об этом, ты преодолеешь горечь в своей душе, Маргерит? Ты разочарована, но ведь не все мужчины похожи на Леннокса. Воспользуйся случаем и начни снова наслаждаться жизнью.
Она вырвала руку.
– Именно это я и делаю! Разве ты не видишь? Я получаю удовольствие от своей свободы, от того, что могу наслаждаться жизнью так, как хочу.
– Но твоя свобода лишила тебя чувственных радостей. Разве тебе не хочется ощутить близость мужчины? Узнать истинную любовь.
– Стыда у тебя нет! – Она нахмурилась, и он подумал, что сейчас на него посыплются оскорбления, но она опустила глаза, задумчиво обмахиваясь веером. – Возможно, мне надо это узнать, но не с тобой, Чарлз.
По мраморному холлу к ним приближался Ник, и слова замерли на губах Чарлза.
– Вот вы где, Маргерит! Я должен бы знать, что стоит мне отвернуться, как Чарлз тут же вас похитит. – Он подал Маргерит бокал шампанского. – Как вы просили, миледи. Всегда к вашим услугам, – улыбнулся он своей чертовски обаятельной улыбкой.
– Мне надо бы срезать тупым ножом эти улыбающиеся губы, Ник, – проворчал Чарлз.
Ник покачал головой.
– Чарлз, старина, я не знал, что ты замышляешь для меня такое страшное наказание. – Его улыбка стала еще шире. – Мне не хотелось бы лишиться губ. По правде говоря, я не уверен, что теперь осмелюсь оставаться с тобой наедине. Почему бы нам не прогуляться по саду и не посмотреть на фонарики, Маргерит? Эта ночь просто создана для любви.
Маргерит склонила голову набок и холодно улыбнулась Чарлзу.
– Страшные вещи могут произойти в темноте, Ник, особенно если рядом будет Чарлз.
Лицо Чарлза вспыхнуло от намека, скрытого в этих словах. Она явно имела в виду поцелуй на берегу реки. Или, может быть, подозревала, что любовные письма писал он?
– Сегодня у меня нет ножа, – заявил он, оставив без внимания ее намек. – И вам ничто не угрожает.
Не в состоянии сердиться на своего друга, он хлопнул Ника по спине.
– Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне. Может быть, тебе даже удастся покорить ее сердце. – Он подмигнул, увидев сердитое лицо Ника, поклонился и повернулся, чтобы уйти.
Опять он не сдержал нетерпения, глупо было так открыто ей навязываться. Теперь он даже не сможет пригласить ее на танец. Он смотрел, как они удалялись: Маргерит – величественная королева с колдовскими глазами, Ник – король в голубом шелковом камзоле с золотыми позументами на груди и на широких отворотах больших карманов. Его жилет был настоящим шедевром из золотой парчи, и Чарлз заметил, как многие дамы поглядывали на его друга.
Когда Маргерит решит, что пора влюбиться, станет ли этим счастливчиком Ник? Чарлз и представить себе не мог, как будет присутствовать на их свадьбе. Проклиная свое богатое воображение, он сделал знак проходившему мимо него лакею с подносом. Залпом выпив один за другим два бокала шампанского, он отправился на поиски комнаты, где играли в карты. Он обойдется без общества, раз его присутствие там нежелательно.
Маргерит и Ник не спеша прогуливались по саду. Вечерний воздух был напоен ароматами цветов, а высоко над ними раскинулось безоблачное темно-синее небо. В бесконечной высоте сияли звезды, на землю лился холодный лунный свет. Маргерит хотелось бездумно наслаждаться чудным вечером, но тяжелое бремя забот давило на ее плечи, и встреча с друзьями ее не радовала. Слишком много мыслей обременяло ее ум.
– Знаете, Ник, вы с Чарлзом похожи на эти звезды, – проговорила она, показывая на далекие огоньки. – Блистая, вы соперничаете из-за меня. Я должна чувствовать себя польщенной, но этого не происходит.
– Подозреваю, что мне повезет не больше, чем Чарлзу, в попытке вас завоевать.
Она кивнула, жалея, что Ник не вызывает у нее романтического желания быть соблазненной горячим поцелуем в благоухающем саду.
– Я польщена вашим вниманием, но не ждите ответного чувства. Мне нечем ответить. Моя душа пуста как раскрытая раковина.
Ник остановился, положил руку ей на плечо и посмотрел в глаза.
– В вас говорит одиночество. Кто-нибудь, я уверен, заронит искру в ваше сердце, и мне хотелось бы быть этим счастливчиком. – Он грустно улыбнулся. – Судя по всему, это буду не я, но я пока не могу от вас отказаться.
– Я тоже еще не могу полюбить, – печально вздохнула она, зная, что ответила честно. Ей нравился Ник, но не больше, чем Чарлз. Может, когда-нибудь она сможет полюбить одного из них, кто знает.
