Текст книги "Поцелуй разбойника"
Автор книги: Мария ( Мэри) Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 23
– Вы должны мне помочь, – простонал Тирнан, прислоняясь к стене. Он побледнел и вдруг начал медленно сползать на пол. Попытка удержаться на ногах ни к чему не привела.
Чарлз выглянул на улицу – погони не было, и он запер дверь на засов. Все это было настолько неожиданно, что Чарлз растерялся.
– Я подозревал, Тирнан, что ты замешан в деле Стюарта. – Он опустился на колени и развязал его грязный галстук.
– Он ранен! – ахнула Маргерит. – Посмотри, у него на рукаве кровь. – Она встала на колени около Тирнана и распахнула на нем плащ. Вместо рукавов камзола и рубашки висели клочья ткани. Темная липкая кровь сочилась из раны на предплечье.
– В него стреляли. – Чарлз посмотрел на его лицо, покрытое смертельной бледностью. – Идиот, – тихо выругался он. – Чертов идиот!
– Мы не можем его выгнать, – решительно заявила Маргерит, на усталом лице глаза ее казались огромными. – Я спрячу его здесь. Он умрет, если мы его выгоним. Надо продезинфицировать и перевязать рану.
Чарлз помолчал.
– Ладно, думаю, у нас нет другого выхода. Найди бинты и воду, а я отнесу его в твою комнату. – Они услышали, как где-то в доме закрылась дверь. Чарлз повернулся к Маргерит: – Прюнелла и Софи знают, чем занимался Леннокс?
– Софи знает, а Прюнелле придется рассказать. Она никому ничего не скажет, но, думаю, будет испугана.
Чарлз перекинул безжизненное тело через плечо и отнес его в спальню Маргерит. Тирнан застонал, когда Чарлз осторожно положил его на кровать и, вынув из-за пояса кинжал, срезал лохмотья одежды вокруг раны. Кровь продолжала течь, но Чарлз не смог найти пулю.
– Она прошла навылет и разворотила ему руку, – объяснил он Маргерит, когда та принесла кувшин с горячей водой и стопку чистых полосок ткани.
Тирнан стонал и что-то бормотал, а Чарлз пристально смотрел на Маргерит, стараясь понять, испытывает ли она страх, ведь у нее теперь стало одной тайной больше.
Маргерит не думала о себе. Она страдала вместе с юношей, лежавшим на ее постели, и вглядывалась в его худощавое лицо, которое могло бы показаться привлекательным, если бы не было таким изможденным и бледным. Нос длинноват и, пожалуй, слишком тонок, но губы красиво изогнуты, темные ресницы обрамляют ввалившиеся глаза. Спутанные длинные черные волосы давно не мыты. Она подумала, что он, наверное, голоден. Она помогла Чарлзу раздеть его. Лихорадка сотрясала его тело, блестевшее от пота.
– Ты его хорошо знаешь? – спросила она у Чарлза.
– Насколько мне известно, он учился в университете. Я часто встречал его у Ника, но не знал, что он интересуется политикой. Сорвиголова, он всегда участвовал в опасных скачках или делал ставку на самую безнадежную лошадь, играл все ночи напролет, а на рассвете дрался на дуэли.
Маргерит пощелкала языком.
– Описание подходит к любому из знакомых мне джентльменов.
– Сейчас не время обсуждать меня и моих друзей, – холодно отрезал Чарлз. – Я знаю, что Ник беспокоится о Тирнане с тех пор, как три года назад умер его отец. Его мать была шотландкой, но с ирландскими корнями. Подозреваю, что именно шотландская кровь послужила причиной того, что Тирнан принял сторону Стюарта.
Он пробормотал что-то о проклятой политике, разделяющей людей, и приподнял руку Тирнана, чтобы Маргерит подложила под рану кусок полотна.
– Мы промоем рану бренди. – Маргерит вынула из кармана передника бутылочку и вытащила пробку. – Надо обработать рану, пока он не проснулся.
– Вряд ли он скоро проснется. Он измучен и слаб. Кто знает, как долго ему приходилось скрываться. Может быть, он даже несколько раз пересек Суссекс.
Чарлз держал руку Тирнана, а Маргерит лила на рану бренди. Тирнан дернулся и застонал, но глаза не открыл.
– Кажется, кровотечение останавливается, – сказала она и принялась рвать чистое полотно на длинные полосы. Она быстро и крепко перевязала рану и устроила перевязь для руки.
Чарлз обтер губкой тело Тирнана и смыл грязь с его лица.
– Похоже, он голодал.
– Если его преследовали по всему Суссексу несколько недель, ему некогда было думать о пище. Он не мог связаться с контрабандистами, потому что побережье охраняют таможенники, а солдаты обыскивают каждый дом.
Маргерит порылась в сундуке, стоящем в углу, и вытащила оттуда старую рубашку, пахнувшую лавандой.
– Когда-то она принадлежала Литгоу. Он был невысок ростом, но эта будет Тирнану почти впору.
– Ты проявляешь такую заботу о преступнике, – ревниво проворчал Чарлз.
– И ты тоже! Может быть, теперь ты поймешь, что я просто не могла выгнать человека, нуждающегося в убежище. Какое значение имеют политические симпатии этого юноши? Он ведь умрет, если мы не окажем ему необходимую помощь.
Их взгляды встретились над распростертым телом.
– Надо признать, что у нас нет выбора, – наконец согласился он. – Но мы нарушаем закон.
Маргерит дрожала от волнения и усталости.
– Теперь ты понимаешь, почему я не кричала на каждом углу о своих тайнах? Я защищала не только себя, но и этих беглецов.
– Мне ты могла сказать, – тихо произнес Чарлз, и она увидела, что суровые складки на его лице разгладились. – Да, теперь я понимаю, но тем не менее разочарован, нет, глубоко обижен тем, что ты мне не доверилась:
Тишина и печаль воцарились в комнате, их нарушали только стоны Тирнана. Маргерит положила ему на лоб мокрое полотенце, а Чарлз взбил подушки.
– Если придут солдаты с обыском… – начала она и, помолчав, продолжила: – Нам придется спрятать его в подвале. Там за фальшивой стеной есть тайник и подземный ход, ведущий к высохшему колодцу за конюшней.
Она выдала все свои секреты и теперь со страхом ждала его ответа, но Чарлз молча смотрел на нее, и по замкнутому выражению его лица нельзя было понять, о чем он думает: может быть, ему было стыдно за то, что он поступился своими принципами и взял на себя заботу о шпионе?
– Делай, как считаешь нужным. Я, пожалуй, спущусь вниз и проверю, нет ли за ним погони, – проговорил он, с трудом поднимаясь со стула. – А тебе лучше остаться с Тирнаном и успокоить его, если проснется.
Чарлз подошел к ней так близко, что она чувствовала его дыхание. Ей было невыносимо видеть разочарование в его глазах, хотелось обнять и не выпускать до тех пор, пока он ее не простит и к ней не вернется ее смеющийся возлюбленный. Но что-то запрещало ей показывать ему свою слабость, свои чувства.
– Я присмотрю за ним, – кивнула Маргерит, хотя сердце ее сжималось от страха.
Спустя час Чарлз заметил на дороге за воротами какое-то движение. Он стоял у окна, вглядываясь в темноту безлунной ночи. Люди! Их было несколько, и они шли быстрым шагом. Еще один верхом на лошади подъезжал к воротам.
– Проклятие! Это Эмерсон, – проворчал Чарлз. Он узнал лошадь капитана по белому пятну на лбу и белым «чулочкам» на ногах. Перепрыгивая через две ступени, Чарлз ворвался в спальню Маргерит. – Солдаты, – выдохнул он и, оттолкнув Маргерит, взвалил Тирнана на плечи.
Молодой человек пришел в себя и пытался о чем-то спросить Чарлза.
– Вниз, – приказал Чарлз и стал спускаться по лестнице, пошатываясь под тяжестью тела юноши.
Маргерит, не задавая лишних вопросов, побежала вниз, на кухню, чтобы открыть вход в подвал. Парадная дверь уже сотрясалась от ударов. Прю и Софи с зажженными свечами стояли в коридоре, изумленно глядя на Чарлза и его ношу.
– Ступайте вниз и задержите солдат! – приказал он Софи. – И ни слова о том, что вы видели!
Он пробежал мимо них и вслед за Маргерит спустился в сырой подвал. Она держала свечу, и их тени плясали на корзинах и бочонках с элем.
– Сюда. – Она решительно отодвинула в сторону часть стены, за которой обнаружилось небольшое помещение с несколькими кроватями. – Я хотела все это сжечь, но после смерти Литгоу у меня не хватало духу спуститься сюда, – призналась Маргерит, глядя, как Чарлз укладывает горящего в лихорадке Тирнана на одну из кроватей. – Тебе лучше остаться с ним.
– Да, мне не хочется, чтобы Эмерсон застал меня здесь глубокой ночью. Такой позор, – устало улыбнулся Чарлз.
Она отдала ему свечу и поспешно задвинула стену. Чтобы скрыть чуть заметную щель от бдительных глаз закона, она загородила ее поставленными друг на друга корзинами.
Расправив помятое платье, она сняла передник и, засунув его под лестницу, поднялась в кухню, бесшумно закрыв дверь подвала. Сердце ее колотилось от страха.
В холле гремел голос Эмерсона, и Софи, о чем-то споря с ним, тоже повысила голос. Маргерит заправила волосы под чепчик, набрала в грудь воздуха и вышла в холл.
– Капитан Эмерсон? Что случилось? – удивленно спросила она и зевнула, чтобы показать, что ее неожиданно разбудили. Она даже потерла глаза.
– Леди Леннокс. – Он сдержанно поклонился. Никакой улыбки на этот раз, подумала она, начиная волноваться. – У меня ордер на обыск этого дома. Мы подозреваем, что раньше в этом доме творились противозаконные дела. Сейчас, когда лорд Леннокс умер, мы не можем это доказать, но…
– Мне ничего об этом не известно! – твердо заявила Маргерит. – Я бы не позволила контрабандистам использовать этот дом в их гнусных целях.
– » Мы говорим не о контрабандистах, леди Леннокс. Мы говорим о якобитских шпионах. В данном случае об одном из них. – Эмерсон отметил, что Софи и Прю в халатах и ночных чепчиках, а Маргерит полностью одета. – Меня удивляет, что вы еще не ложились, леди Леннокс, хотя время позднее.
Маргерит равнодушно пожала плечами.
– Мне не спалось, и я согрела себе молока. Потом начала читать стихи и уснула прямо на кухне у очага. Услышав шум, проснулась.
Она жестом пригласила его пройти в дом и вдруг вспомнила об окровавленных тряпках в своей спальне.
– Вы, конечно, не собираетесь осматривать наши… э… личные комнаты, капитан. – Она хотела улыбнуться ему, но губы не слушались.
– Весь дом, миледи. – Он подошел к двери и жестом подозвал своих солдат. Они вошли по одному, их было человек деготь, вес с мрачными лицами и в грязных сапогах.
– Они испортят нам пол, – простонала Прю.
– Бетси займется этим завтра, – отмахнулась Маргерит и посмотрела вверх. На лестнице толпились испуганные слуги. – Вам лучше начать с комнат прислуги, чтобы бедняги успели отдохнуть.
– Хорошо. – Эмерсон повел своих людей по узкой лестнице, и Маргерит затаив дыхание слушала, как капитан по очереди опрашивает слуг. Она надеялась успеть сбегать в свою комнату и спрятать уличавшие ее тряпки. Она направилась наверх, напряженно прислушиваясь к ответам слуг – они ничего не видели и не слышали. Слава Богу!
– У миледи был гость – лорд Мортимер, или как его теперь зовут, когда он получил новый титул?
– Лорд Рэнсфорд, Бетси, – подсказала Маргерит. – Он давно уехал, – добавила она, с беспокойством думая о том, где он спрятал свою лошадь. А что будет, если вдруг появится Монтегю Ренни? Не выдаст ли он ее тайну? Ей было страшно думать об этом.
Эмерсон не уходил, хотя было видно, что ответы слуг его удовлетворили. Маргерит ухватилась за перила, чтобы не упасть. Ноги ее не держали.
Она взглянула на Софи, стоявшую в холле, и впервые увидела на ее лице беспокойство, а не враждебность. Софи не выдаст шпиона Стюарта. Словно почувствовав, что Маргерит еле держится на ногах, Софи подошла к ней и обняла за талию.
– Я считаю, что вы поступаете неблагородно, врываясь в дом и нарушая наш покой, капитан, – гневно заявила она.
– Поверьте, мисс, меня самого это огорчает, но вчера видели шпиона, он пробирался в сторону вашего дома. Мы должны обыскать каждый дом на этой дороге. Приказ герцога Этвуда, леди.
Этвуд был мировым судьей в этой местности, и причем весьма ревностным.
– А я думала, вы ищете Полуночного разбойника, – удивилась Маргерит.
– Да, ищем, но за последние две недели не было ограблений. Негодяй, видимо, перебрался в другое место, где его не так хорошо знают.
– Извините, но мне надо принять порошок от головной боли. – Маргерит сжала пальцами виски. Она поспешила в спальню, услышав, как солдаты спускаются по лестнице. К ее досаде, Эмерсон вошел в комнату вслед за ней. У кровати на полулежали испачканные кровью повязки и стоял тазик с водой розового цвета. «Боже мой, – в панике подумала она, – Эмерсон увидит это и обо всем догадается».
Прюнелла, следовавшая, за Эмерсоном по пятам, и Маргерит обменялись испуганными взглядами. Она оглядела комнату и, заметив повязки, все поняла.
– Как вы смеете врываться сюда, капитан Эмерсон, и ставить леди Леннокс в такое неловкое положение?! Она была нездорова и только поправляется после того, как два дня мучилась от болей.
Взгляд капитана Эмерсона остановился на окровавленных тряпках, и Маргерит опустила глаза. Она села на кровать в ожидании приговора. Закрыв покрасневшее лицо руками, она приготовилась к худшему.
Тяжелая тишина повисла в комнате.
– Стыдно, капитан! – раздался негодующий голос Прю.
– Больна? – выдавил из себя капитан.
– Если уж вы так любопытны, – язвительно проговорила Прю, – то это женское недомогание, обычное дело, знаете ли.
– Понимаю, – прохрипел Эмерсон и, покраснев как рак, повернулся на каблуках и, бормоча извинения, выбежал из комнаты.
Маргерит отняла от лица руки и с благодарностью посмотрела на Прю. Старая дама воинственно подбоченилась и разгневанно, насколько это было возможно для пухленькой, похожей на воробушка женщины, посмотрела на Маргерит.
– Какая неопрятность, Маргерит, просто позор! – громко, чтобы все слышали, упрекнула она Маргерит.
«Спасибо», – про себя поблагодарила Маргерит и небрежно ответила:
– Это может подождать до завтра.
Она вытащила Прю из спальни и закрыла дверь. Солдаты бегло осмотрели комнаты Прю и Софи. Капитан Эмерсон, все еще красный от стыда, пробежал мимо них.
– Мы продолжим внизу.
– Я провела его! – гордо шепнула Прю, когда солдаты отправились обыскивать комнаты на нижнем этаже.
– Это еще не все. Надеюсь, капитан не обнаружит тайник, но мы могли оставить следы ног на пыльном полу.
Прюнелла взяла ее за руку.
– Пойдемте предложим им чаю на кухне, чтобы отвлечь. Маргерит взглянула на Софи, та кивнула. Она была бледна как полотно, но полна решимости внести свой вклад в спасение их дома.
Солдаты вежливо отказались от чая, но Прюнелла раздала им большие куски пирога с изюмом. Капитан и один из солдат взяли фонари и спустились в подвал.
Дрожа от ужаса, Маргерит прислушивалась к их шагам внизу. Она спрятала руки в складки платья и бессильно прислонилась к стене.
Наконец она услышала, что они возвращаются. Глубокий вздох облегчения вырвался из ее груди. Войдя в кухню, Эмерсон бросил на нее пронзительный взгляд, но она не увидела в его взгляде ничего угрожающего.
– Пошли, – приказал он солдатам. – Нечего зря терять время и опустошать кладовую леди. – Он церемонно поклонился Маргерит и остальным дамам. – Прошу прощения за причиненное беспокойство.
Маргерит изобразила улыбку на непослушных губах.
– Это ваш долг. Желаю удачи в поисках шпиона. Это, должно быть, нелегко в такую темную ночь.
– Да, – ответил один из солдат. – Холодно как в могиле, да и дождь собирается. Но мы подрезали мерзавцу крылышки, далеко он не улетит…
– Довольно, – оборвал его Эмерсон.
Они поспешно вышли и отправились обыскивать конюшню. Тяжесть свалилась с души Маргерит, когда она закрыла за ними дверь.
– Каков наглец! – проворчала Прюнелла. – Поднять нас в такой поздний час. Я больше не засну сегодня. Можно бы заварить чай для нас всех.
– Хорошая мысль.
В кабинете Маргерит не отрываясь смотрела в окно, пока солдаты не отошли от дома достаточно далеко, направляясь в соседнее имение, расположенное в миле от Леннокс-Хауса. Ощущая страшную усталость, она вернулась в кухню и с благодарностью взяла чашку горячего чая и кусок хлеба с маслом.
– Вы должны увезти отсюда этого человека, – шепнула ей Софи, вглядываясь в темный холл, чтобы убедиться, что слуги их не подслушивают. – Здесь опасно. Эмерсон может вернуться.
– Она права. Если бы я не пристыдила его, он бы потребовал объяснений, откуда взялись эти окровавленные тряпки. Надо их сжечь, пока не рассвело.
Маргерит кивнула.
– Да. Я отнесу две чашки чаю в тайник. Посмотрю, пришел ли юноша в себя или все еще в лихорадке.
Женщины испуганно переглянулись.
– Что, если он умрет? – в ужасе спросила Софи, высказав вслух мысль, беспокоившую их всех.
– Тогда мы похороним его или оставим там, где солдаты смогут его найти, – пожала плечами Маргерит.
– Это бессердечно! – возмутилась Прюнелла.
– Мы сейчас не можем идти на поводу у своих чувств, Прю. Я вам все потом объясню.
– Думаю, я и так все знаю, – кивнула старая дама. – Не беспокойтесь, я никому не скажу ни слова.
Маргерит с облегчением улыбнулась.
– Я знала, что всегда могу рассчитывать на вас, Прю. – Она взяла две чашки и, когда Софи посветила ей у входа в подвал, сказала: – Спасибо, Софи. Вы прекрасно вели себя в присутствии солдат.
– Мы не впервые прячем беглецов…
– Но это последний раз! – перебила ее Маргерит. – Я больше не хочу нарушать закон, а сейчас мы не можем выбросить из дома раненого.
Тирнан Левертон пришел в себя. Бледный, покрытый потом, он сидел, откинувшись на жесткую подушку. На другой кровати, опершись на локоть, полулежал Чарлз. Когда в узком лазе появилась Маргерит, он встал.
– Они ушли, – устало сообщила она. – Никогда в жизни мне не было так страшно.
– Мы слышали их за стеной всего в нескольких футах от нас. Хорошо, что наш шпион не застонал. – Чарлз бросил мрачный взгляд на молодого человека.
– Я мужчина, – с измученной улыбкой произнес Тирнан. – Стонут только старухи и маленькие дети.
– Я отчетливо слышала ваши стоны, когда перевязывала вашу руку, – заметила Маргерит. – Сколько времени вы скрываетесь от закона?
– Три недели. Я несколько раз пытался встретиться с нашим человеком на побережье, но безуспешно. Контрабандисты стали осторожны, а на побережье через каждые двести ярдов посты таможенников.
– Вы преувеличиваете, – усмехнулся Чарлз. Тирнан покачал головой.
– Как давно вас ранили? – поинтересовалась Маргерит.
– Вчера. Я потерял много крови, но сейчас чувствую себя лучше, намного лучше. Благодаря вам.
Маргерит достала из кармана фляжку с бренди и плеснула в его чашку.
– Вам надо отдохнуть. Как только окрепнете, вам придется уйти. Я не сторонница якобитов в отличие от моего покойного мужа, – сухо проговорила она. – И не допущу в своем доме присутствия преступников.
– Я понимаю, – с несчастным видом ответил юноша. – Если бы вы могли дать мне провожатого до границы Кента – недалеко от моря, – я сумел бы перебраться через пролив. В Кенте есть несколько наших сторонников.
– Почему вы связались с восставшими? Ник будет огорчен, когда узнает об этом.
– Значит, не надо ему говорить, – беспечно отмахнулся Тирнан, но она заметила, как изменилось его лицо. Он нервно переводил взгляд с Маргерит на Чарлза. – Вы, наверное, не поймете, но мои шотландские родственники так старались сделать меня счастливым, что я не забуду их заботу до конца своих дней. Они сделали для меня больше, чем родной отец. Они заслужили, чтобы я их отблагодарил. – Плечи его опустились. – Я понимаю, что теперь, когда Франция и Англия заключили мир, я участвую в безнадежном деле. Кто знает, когда это закончится и чем? Все зависит от Стюарта.
– Вы поплатитесь жизнью, если останетесь в Англии, – сурово отчеканил Чарлз. – Если я и помогаю вам, то только потому, что Ник мой друг, и я не хочу, чтобы он получил известие о вашей смерти.
Они помолчали. Тирнан улегся на тюфяк.
– Спасибо.
Маргерит накрыла его старым одеялом, и он быстро заснул.
Чарлз вывел Маргерит из тайника и осторожно задвинул стену.
– Я увезу его. Тебе больше не придется волноваться. Завтра ночью я приведу лошадь для него. К тому времени мальчишка, я думаю, наберется сил.
В слабом свете фонаря они долго смотрели друг на друга. Чарлз дотронулся до ее подбородка.
– Ты храбро себя вела. – Он прикоснулся к ее губам легким поцелуем.
– Так ты больше не осуждаешь мое поведение? – с надеждой спросила она.
– Я могу понять положение, в которое ты попала, но никогда не одобрял твою скрытность. И сейчас не одобряю. – Маргерит не успела ответить, как Чарлз добавил: – Однако я восхищаюсь твоей силой духа и состраданием. Другая женщина на твоем месте захлопнула бы дверь перед его носом или сдала его властям.
– Я стараюсь найти решение проблем, а не притворяться, будто их не существует.
– Ты, безусловно, достойна любви, но сейчас я не нахожу в себе сил для этого чувства.
Глаза Чарлза блеснули, но она не поняла их выражения и, когда он бегом поднялся по лестнице, почувствовала, как что-то оборвалось в ее груди, оставив зияющую рану. Она прижалась спиной к сырой стене. Она любила его, но, наверное, потеряла навсегда.
