Текст книги "Поцелуй разбойника"
Автор книги: Мария ( Мэри) Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
– Что-то гнетет вас, Маргерит. Прошу вас, доверьтесь мне. Я всегда готов прийти вам на помощь.
Маргерит в ужасе отвергла эту мысль. Не было человека, которому она могла бы рассказать о Софи Пирсон и своих денежных затруднениях, о Монтегю Ренни и убитом сержанте. Или о разбойнике. Она сама найдет выход и сделает все, чтобы никто не узнал о ее прошлом.
Ей захотелось заплакать, но она решительно подавила это желание, что было совсем не легко, поскольку ее нервы уже не выдерживали напряжения.
– Ник, пойдемте посмотрим на розы Брайони. Я слышала, Джек тоже прекрасно разбирается в цветах, и они выращивают в оранжерее новые виды. Они зацветут только в конце года, но запах земли и свежей зелени так приятен.
– Ваше желание для меня закон, Маргерит.
– Не взять ли сначала по бокалу вина? Хочется пить. Мы могли бы посидеть в оранжерее на скамье и поболтать.
– Мне не хочется оставлять вас здесь одну. Уже совсем темно.
– Фи, вы оставите меня лишь на минуту! Кроме того, светит луна, а я не боюсь темноты.
– Хорошо. Ждите здесь.
Он направился к террасе, и Маргерит подумала, что красивая мужественность Ника должна бы вызывать у нее волнение. Может быть, ей просто нужно время, чтобы в полной мере оценить прекрасные качества своего поклонника? Она медленно двинулась к оранжерее, куда ее манили горевшие фонари, свет которых сливался с серебряным сиянием луны. «Тропа влюбленных», – подумала Маргерит.
Торопливые шаги заскрипели по гравию за ее спиной. Она почувствовала на своей шее тяжелое дыхание. Кто-то выругался.
Маргерит очнулась от мечтаний, когда ее грубо схватили за руку. Она вскрикнула и, быстро обернувшись, оказалась лицом к лицу с человеком, наклонившимся к ней. Темный плащ и надвинутая шляпа скрывали его черты, но она узнала длинное бескровное лицо Монтегю Ренни. Эти холодные зеленые глаза преследовали ее в ночных кошмарах, а иногда и наяву. Она никогда не знала, чего от него можно ожидать.
– Насколько мне известно, вас не приглашали на бал, – презрительно бросила она, вырывая руку. – Бентуорты не заводят друзей среди таких, как вы.
– Остерегайтесь вызвать мой гнев, – прошипел он. – Ваши шутки могут для вас плохо кончиться. Все знают, что я страшен в гневе.
– Вы мне угрожаете? – насмешливо протянула она, незаметно бросая взгляды на ярко освещенный дом. И почему она не прислушалась к предупреждениям Ника?
– Бесполезно ждать помощи от вашего кавалера. Ник Терстон прилег отдохнуть в кустах и не слышит нас.
Маргерит затрясло от возмущения.
– Что вы с ним сделали?
– Я хотел провести некоторое время наедине с вами, а на этих скучных сборищах, которые вы посещаете, вас всегда окружают люди.
– Они станут скучными только тогда, когда на них появитесь вы! Я не желаю с вами разговаривать.
ч Она бросилась бежать к дому с быстротой, на какую только была способна. Она чувствовала за спиной холодное дыхание. Это Ренни догонял ее. Схватив за руку, он развернул ее к себе.
– Ваши желания не имеют значения, милая Маргерит, – процедил он. Холодная костлявая рука вцепилась в ее запястье, и он потащил ее прочь от дома в самую темную аллею.
– Что вам нужно? Я отдала все, что вы хотели, мистер Ренни.
– Я так не считаю! – Он толкнул ее на скамью у высокого густого куста, листья которого тревожно шелестели на ветру.
Она со страхом смотрела на него. Впервые она поняла, что не в ее силах справиться с ним, и лихорадочно искала способа отделаться от него. У нее в голове проносились обрывки мыслей, ничего стоящего, ничего полезного. Страх сковал ее, и она уже ни о чем не могла думать – только смотрела на его страшное лицо. Лицо убийцы.
– Надо поговорить об измене. Во сколько вы оцениваете свою свободу, Маргерит?
– За свою свободу я уже заплатила, – проговорила она онемевшими губами. – И заплатила достаточно.
– Мне нужно больше, столько, сколько Леннокс без колебаний отдал бы мне. Вы только замещаете его. Вы живете на его средства, и он был бы недоволен, что вы гак быстро его забыли.
Эти слова повергли Маргерит в такое изумление, что она перестала его бояться и рассмеялась.
– Уж не встречались ли вы с ним в аду – узнать, что он думает о моих друзьях? В любом случае – ради соблюдения приличий я носила траур дольше, чем принято. Я ничего ему не должна.
– Вам придется поделиться со мной всем, иначе вы окажетесь в тюрьме для изменников.
Гнев переполнял Маргерит.
– Я больше не заплачу вам ни гроша! Если вы и дальше будете мне угрожать, я пойду к властям и расскажу обо всем. И то, что вас обвинят в смерти сержанта и повесят в Тайберне, так же верно, как и то, что я сейчас сижу здесь.
Он холодно усмехнулся.
– Бесполезно угрожать мне, Маргерит. В ту ночь, когда убили сержанта, меня не было в доме Леннокса. У меня есть свидетель, что я провел ночь в игорном доме в Льюисе.
– Неправда! В ту ночь вы были в доме Леннокса. Я видела вас.
– Но это ваше слово против моего. Кто поверит какой-то женщине, изменнице, прятавшей шпионов, а не трем свидетелям, которые заявят, что я находился в другом месте?
– Вы либо подкупили их, либо напоили так, что они валялись под столом, когда вы незаметно ускользнули.
– Сержанта не собирались убивать, – твердым голосом произнес он. – Надеюсь, вы понимаете, что вам не стоит обращаться к властям? Это кончится тем, что вас повесят.
Маргерит удержалась от резкого ответа. С негодяем спорить бесполезно.
– Мистер Ренни, если бы вы разумно распорядились деньгами, которые я вам дала, то никогда больше не нуждались бы в них. Но вы все промотали. Во что вы играли? В пикет, вист, «двадцать одно»? Отвратительно!
– Меня не интересуют ваши чувства, Маргерит. Я хочу получить половину того, что оставил вам Леннокс. Это справедливо. Я бы мог вообще оставить вас без гроша.
Маргерит подумала, не сказал ли ему кто-то, что она собирается продать Леннокс-Хаус и земли вокруг него? Но кто? Бетси? Кто-то из конюхов? Софи? Она допускала, что Софи может противиться продаже, но могла ли она предать ее?
– Если я все продам и отдам вам половину вырученных денег, мне не на что будет жить. Я должна позаботиться и о других.
– Как трогательно… – усмехнулся он. – Ну, есть другой выход. Вы можете выйти за меня замуж и…
– Никогда! Лучше я умру с голоду, чем надену ваше кольцо.
– В таком случае вам остается только заплатить за мое молчание. Мы оба хотим хорошо жить, не так ли? Достаточно хорошо, чтобы скрывать опасные тайны.
Маргерит лихорадочно искала выход.
– Я пойду к властям. Клянусь, пойду!
– Мы уже обсуждали это. Той, кого прозвали Черной вдовой, лучше держаться подальше от подозрительных судей. Они наверняка поинтересуются, за что вы получили такое выразительное прозвище.
– Вы негодяй! – в негодовании воскликнула Маргерит. Она толкнула его в грудь и побежала. Если бы она была ближе к дому, она могла бы позвать на помощь. Она бежала, но сияющий фасад дома, казалось, не приближался. Ренни, догнав ее, нанес ей сильный удар в спину. Она потеряла равновесие и плашмя упала на землю, ударившись грудью о гравий, и мелкие камешки как когти впились в ее тело. От пронзившей ее боли на глазах Маргерит выступили слезы. Он упал на нее сверху, и гравий тысячами иголок ожег ее кожу. Она сжала кулак и наугад несколько раз ткнула его кулаком, но он только посмеялся над ее бесплодными усилиями.
Он прижал ее к земле так сильно, что она не могла даже пнуть его ногой. Она задыхалась, и слезы гнева и страха разрывали ее грудь. Холодные пальцы сомкнулись на ее шее. Он стал бить ее головой о землю.
– Будешь делать, как я скажу, Маргерит. Будешь делать, как я скажу, – шипел негодяй.
Ей удалось сбить с него шляпу и вцепиться в длинные жидкие волосы. Она нащупала его ухо, но у нее не хватало сил оторвать его.
Она смутно слышала чьи-то шаги, и на мгновение ей почудилось, что она умерла и душа ее покинула тело, ибо тяжесть, давившая на ее спину, исчезла. Перекатившись на спину, она увидела, как Ренни беспомощно взмахнул руками. Его плащ странно завихрился, и Ренни издал приглушенный стон, когда кто-то с силой швырнул его на землю. Он упал на колени, но быстро поднялся и, размахивая кулаками, бросился на противника.
Хрустели кости. Стоны и рычание раздавались в темноте. Мужчины то отскакивали, то приближались друг к другу, выискивая незащищенные места, и в ярости лупили друг друга кулаками. Ренни ногой ударил незнакомца в бедро и грязно выругался, когда спаситель Маргерит ухватил его за эту ногу и опрокинул противника на землю. Затем, бросившись на Ренни, вцепился в его шейный платок и несколько раз двинул кулаком в лицо, злобно выкрикивая: «Черт… ты, Монтегю Ренни! Черт бы тебя побрал».
Ренни, обессилев, рухнул на траву рядом с Маргерит.
Маргерит почувствовала, как ласковые руки бережно поднимают ее. Она узнала лимонный запах мыла, которым Чарлз пользовался для бритья.
– Спасибо, Чарлз, – прошептала она дрожащим голосом и прижалась к его груди. Он гладил ее растрепанные локоны и, успокаивая, ласково шептал:
– Я с тобой. Ну-ну, не волнуйся, моя милая. Он ничего тебе не сделает.
Она чувствовала его сильные руки, широкую надежную грудь и теплое дыхание на своей щеке. Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, она прошептала:
– Меня совсем не держат ноги…
Он взял Маргерит на руки и, найдя поблизости скамью, осторожно усадил ее.
– Отдохни пока, а я разберусь с этим мерзавцем. Ренни медленно поднялся, глядя вокруг осоловелым взглядом. Затем осторожно дотронулся до головы, ощупывая вскочившую шишку.
– Какого черта вы пристаете к женщине? – рявкнул Чарлз, схватив Ренни за камзол. – Отвечайте! – Он встряхнул Ренни.
– Уберите свои руки, Мортимер, – прошипел Ренни. Он вырвался из рук Чарлза, но тотчас же снова оказался на земле. С трудом поднявшись на ноги, попятился. Чарлз, сжав кулаки двинулся на него.
– Не надо! – вскрикнула Маргерит, видя, что Чарлз полон решимости продолжать драку. – Не связывайся с ним, (Чарлз. Ради меня…
Чарлз медленно разжал кулаки, но продолжал настороженно смотреть на врага.
– Ренни способен на… Он тебя… – Маргерит не смогла произнести вслух «убьет».
Ренни с вызовом смотрел на нее – осмелится ли она его выдать? Если она признается во всем, то что будет с ним?
Маргерит обуревали те же мысли. Говорить или не говорить Чарлзу о тайне, которая связывала ее с Ренни? Сочтет ли Чарлз своим долгом донести на нее властям? Защитит ли он ее, или чувство долга окажется сильнее? Он был ее другом, но ценил ли он ее дружбу выше справедливости? Как он воспримет известие о том, что она была женой сторонника Стюарта и, зная о его неблаговидных делах, не донесла на него властям?
Ренни угрожающе взглянул на нее, и она поняла, что должна молчать.
– Отпусти его, – устало попросила она Чарлза. – Я не переношу вида крови.
Чарлз сердито посмотрел на нее:
– Он приставал к тебе, Маргерит! – Если этот субъект не знает, как положено обращаться с женщинами, в него надо вбить понятия о приличиях!
Маргерит тяжело вздохнула. Она знала, что слова, которые собиралась сказать, запятнают ее репутацию не меньше, чем если бы она действительно предала Англию.
– Он не приставал ко мне. Нет.
Ренни с облегчением вздохнул и торжествующе улыбнулся, а Маргерит передернуло от отвращения.
– Ерунда! – ответил Чарлз. – Я видел, как он повалил тебя на землю.
– Он упал на меня, и я не могла подняться.
Чарлз смерил ее долгим недоверчивым взглядом, и она опустила глаза. Он ей не верил. Когда он спас ее, она чувствовала его заботу и нежность, но сейчас между ними встала стена, и чувство одиночества вновь овладело ее сердцем. Ей внезапно стало холодно, все тело дрожало.
– Маргерит! Как ты можешь… Она раздраженно замахала руками.
– Не будем говорить об этом! Я хотела бы вернуться домой. Если ты сумеешь найти Ника. Он… – Она чуть не сказала, что Ника оглушили, но тогда Чарлз снова набросится на Ренни.
Чарлз со всего размаху ударил Ренни в грудь.
– Убирайся отсюда. Вон! Надо бы передать тебя лорду Бентуорту за то, что ты без разрешения здесь появился, но не хочется портить ему праздник.
Он стал теснить Ренни в сторону леса и наконец решительным толчком швырнул его в самшитовый куст.
– Запомни мои слова: ты еще об этом пожалеешь, Мортимер! – крикнул ему Ренни, продираясь сквозь кусты. Наконец исчез в темноте леса.
Чарлз повернулся к Маргерит, пытавшейся привести себя в порядок.
– Черт побери, Маргерит, зачем ты мне солгала?
– Я не солгала, – произнесла она, наклонив голову так, чтобы он не видел ее лица, и делая вид, что втыкает шпильки в волосы. – Просто он бежал, споткнулся и свалился на меня. – «И это правда, – подумала она, – хотя и не вся». – Не знаю, почему он так торопился… – Она опустила руку и поморщилась от боли. Плечо сильно болело. – Пожалуйста, найди Ника. Несколько минут назад он ушел за шампанским. Не понимаю, что его задержало.
– Ник любит поболтать, – проворчал Чарлз. Он перевел взгляд с Маргерит на темный лес. – Мне не нравится, что ты останешься здесь одна.
– Не беспокойся обо мне. Сегодня со мной ничего больше не случится.
– Нику не следовало оставлять тебя одну. Пойдем поищем его вместе.
Маргерит решила не спорить. Она взяла его за руку, и они уже подошли к террасе, когда она обнаружила, что ее платье перепачкано землей и кое-где порвалось. Это было ее единственное по-настоящему элегантное платье, и теперь она лишилась и его. Она остановилась.
– Если Брайони увидит меня в таком виде, она заставит меня остаться ночевать у нее. – Она умоляюще посмотрела на Чарлза. – А я так хочу вернуться домой.
– Понимаю, – кивнул он. Через открытые балконные двери он вошел в сверкающий бальный зал. Оттуда доносились смех и звуки скрипки, и Маргерит пожалела, что ушла из зала, ведь если бы она осталась там, не было бы встречи с Монтегю Ренни. Конечно, он мог найти ее и в любой другой день, но неприятная встреча отодвинулась бы на какое-то время.
Она вглядывалась в темные кусты, ища Ника. Его нигде не было видно, и она надеялась, что он уже оправился от удара.
Чарлз вернулся, держа в руке свой плащ и ее накидку.
– Ник лежит в библиотеке с холодной повязкой на голове. Кажется, с ним произошла какая-то неприятность. – Он пристально посмотрел на Маргерит. – Ты не знаешь, что с ним случилось? Не связано ли это с твоим приятелем Ренни?
– Нет. Разве Ник не рассказал тебе?
– Он только сказал, что споткнулся обо что-то в темноте и ударился головой о бордюр фонтана.
Маргерит с облегчением вздохнула.
– В аллее было довольно темно.
– У Ника глаза как у кошки, он прекрасно видит в темноте. Наступило напряженное молчание, наполненное подозрением и невысказанными вопросами. Чарлз вздохнул.
– Он попросил проводить тебя домой.
Глава 10
Чарлз молчал почти всю дорогу до дома Маргерит, и она остро ощущала отчужденность, возникшую между ними. Наконец он заговорил:
– Я знаю, ты что-то скрываешь, Маргерит, и я также знаю, что не имею права вмешиваться в твою личную жизнь. Но я бы хотел, чтобы ты доверилась мне. – Он вздохнул. – Ведь я твой друг, не так ли?
– Да… – торопливо закивала Маргерит. – Ты мой дорогой друг, Чарлз. И ничто не изменит этого.
Он молча раздумывал над ее словами, и она догадывалась, что он очень хочет заставить ее рассказать правду. Чем меньше людей знают о тайной жизни Леннокса, тем лучше, думала она, но эти тайны угнетали ее.
У нее жгло веки, словно она не спала несколько ночей, а после столкновения с Ренни болело горло. Она обрадовалась, когда карета остановилась перед ее домом.
– Рад, что благополучно доставил тебя домой, – сказал Чарлз и, проводив ее до дверей, направился к карете.
– Если хочешь, зайди в дом. Я не возражаю, если ты составишь мне компанию. – Она улыбнулась. – Я приберегла бутылку хорошего бренди для особых случаев.
Он тоже улыбнулся, и она видела, что приглашение доставило ему удовольствие.
– А это особый случай?
– Думаю, да, – кивнула она, входя вместе с ним в дом. На пороге их встретила Бетси с канделябром в руке.
– В гостиной горит камин, миледи, и приготовлен поднос с холодными закусками. Я подумала, что, протанцевав весь вечер, вы проголодаетесь. – Она внимательно присмотрелась к Маргерит. – Однако не ожидала вас так рано увидеть. Господи! Да у вас такой вид, как будто вас протащили сквозь колючие кусты. Что же…
– Несчастный случай. Ничего серьезного, – прервала ее Маргерит. – Иди спать, Бетси, и спасибо за заботу.
Бетси присела и исчезла в темном коридоре, ведущем на кухню. В дурном настроении Маргерит вошла в гостиную. Она взглянула на разорванные шелковые юбки и не удержалась от восклицания:
– Оно погибло! Не знаю, можно ли его починить. – Она подошла к круглому зеркалу в позолоченной раме, висевшему над камином, и посмотрела на свое отражение. Грязные пятна украшали ее щеки и подбородок, а волосы свисали пыльной спутанной массой, какую даже торговка рыбой не затолкала бы под свой чепец. – О Боже! Я и не представляла себе…
– Пыль и пудру можно смыть. Самое главное, ты невредима. Случись что-нибудь с тобой, я бы очень огорчился. – Чарлз подошел и встал рядом с ней. – Так теперь ты понимаешь, почему я не поверил тебе в саду Бентуорт-Корта. Если бы Ренни просто споткнулся и сбил тебя с ног, ты бы сейчас так не выглядела.
Маргерит отвернулась, пряча лицо от его пристального взгляда. Чарлз был слишком проницателен.
– Я полагал, что Ренни был другом твоего мужа. Почему он преследует тебя? У него что… э… романтические цели?
Маргерит вздрогнула, словно ее ударили.
– Нет! Он ничего для меня не значит, ничего! Я не считаю его другом, несмотря на то что раньше они с Ленноксом действительно были друзьями.
– Так чего же он хочет?
Маргерит закрыла глаза и ухватилась за складки юбки, чтобы он не заметил, как дрожат ее руки, и, подумав, ответила:
– Он приезжает сюда иногда… вспоминать прошлое. Я рассказала тебе все, что могла рассказать.
– Попробую догадаться сам. У тебя затруднения… возможно, с деньгами. И каким-то образом это связано с Рении. Ты занимала у него деньги? Он требует вернуть долг?
Она изумленно смотрела на него.
– Нет! Что за нелепое предположение. – Она провела рукой по растрепанным волосам, затем подошла к столу и взяла с подноса хрустальный графин. – Я обещала тебе бренди.
Она налила два бокала и один протянула ему. Отблески огня в камине падали на лицо Чарлза, подчеркивая его суровое властное выражение. Его вид пугал ее и в то же время, как ни странно, притягивал. В парике и расшитом золотом камзоле он казался прекрасным незнакомцем. Его элегантность в сочетании с мужественностью и силой восхищали ее, а от его высокой стройной фигуры и мускулистых ног в коротких панталонах и белых шелковых чулках она не могла отвести взгляд.
Ее сердце трепетало под его хищным взглядом, жар охватывал тело, щеки пылали.
Он медленно направился к ней, как будто рассчитывал каждый свой шаг и оценивал ее реакцию. Его чары обволакивали, околдовывали, и она удивлялась, почему вдруг так трудно стало дышать. Он не взял бокал из ее рук.
– Знаешь, с чем мне труднее всего примириться, Маргерит? С тем, что ты называешь меня другом, но не доверяешь мне. Совсем не доверяешь. – Последние слова он произнес с угрозой, и Маргерит попятилась, но наткнулась на стол.
– Есть вещи, которые нельзя сказать даже другу. Тебе придется с этим смириться.
Когда она начала так задыхаться? И почему у нее дрожат ноги? Не в состоянии отвести от Чарлза взгляда, она ждала его дальнейших действий.
– Не уверен, что хочу быть твоим другом, – покачал он головой. – Это так скучно, не лучше, чем быть братом, а я тебе не брат, слава Богу.
Он наклонился, и его сильные руки легли на ее плечи. Она не могла уклониться, в руках у нее все еще были бокалы с бренди. Он осторожно провел кончиками пальцев по ее руке, лаская нежную кожу. Она замерла, чувствуя, как сладостное ощущение от его прикосновений разливается огнем по телу.
Она с трудом удерживала бокалы. Если он не прекратит ее мучить, она выронит их и хрусталь разобьется вдребезги. И от нее самой тоже ничего не останется.
А он продолжал водить пальцем по ее руке, и не было ни одной клеточки, которой бы он не коснулся. Столько нежности и чувственности было в этой ласке! Она раньше и не подозревала, что мужские ласки могут доставлять наслаждение. Если руки… то как же все остальное? Неужели и ее тело откликнется на его медленные, горячие, нежные прикосновения? Она с трудом подняла руку и поднесла бокал к его губам.
– Вот, выпей.
Если бы он не перехватил ее руку, она в волнении ударила бы его бокалом по зубам. Ее рука лежала, как в силке, в его ладони, маленькая хрупкая птичка, сдаваясь на милость победителя. Его сила была нежной, но если он выпустит на волю с трудом подавляемую страсть, чем это обернется для нее? Он станет нежным настойчивым любовником или свирепым зверем?
Он поднял бокал вместе с ее рукой медленно сделал несколько глотков.
– Превосходный бренди, моя дорогая. Мягкий и теплый, как солнечный свет, нежный, как поцелуй влюбленного, и такой же обжигающий.
Она постаралась изобразить на дрожащих губах улыбку.
– И похоже, пробуждает поэтический дар у мужчин. По-моему, ты мечтатель, Чарлз.
Его улыбка проникла в самую глубину ее души.
– На свете много разных людей, и среди них попадаются даже мечтатели.
Он сделал еще глоток и поцеловал ее пальцы, сжимавшие бокал. По ее руке пробежали мурашки. Он взял у нее бокал и поставил на стол. Потом его рука прижалась к ее боку, позолоченные пуговицы жилета врезались в грудь, и она почувствовала твердые, словно стальные, мускулы его бедер. Он мог бы опрокинуть ее одним легким движением, и было заметно по опасному блеску его глаз, что ему очень нравится такое положение.
– Я сейчас упаду, Чарлз, – пожаловалась она, глядя на кружево его шейного платка. Бриллиантовая булавка подмигнула ей, когда его грудь заколыхалась от смеха.
– Ты предложила мне бокал бренди, и я воспользовался приглашением, – пожал он плечами, наклонившись так близко, что его дыхание щекотало ей ухо. Он дунул на выбившийся локон и провел рукой по ее шее. Желание, запрятанное в потайной уголок ее души, вырвалось наружу, и у нее перехватило дыхание от неистовой силы нахлынувших чувств.
Она стояла неподвижно, не смея выдать своего возбуждения, ибо он мог подумать, что она в него влюблена. Но ей нужно время, нужно подумать… прежде чем совершить какую-нибудь глупость. Чарлз ничего не делал наполовину, и она не хотела его поощрять… О, какими же приятными были его ласки!
Он вытаскивал шпильки из ее волос.
– Что ты делаешь? – удивилась она.
– Твои волосы хотят получить свободу, и я просто помогаю им.
– Нет…
– Они будут выглядеть естественными, – объяснил он, продолжая нащупывать шпильки.
Тяжелые пряди упали ей на спину, и голове сразу стало легче. Так легко, так свободно, как никогда до этого. С распущенными волосами она вдруг почувствовала себя молодой и беззаботной.
– Ну вот. Намного легче, правда? – нежно прошептал он ей на ухо. Он погрузил руки в ее волосы и осторожно, не дергая, накрутил их на пальцы. – У тебя волосы мягкие как шелк. Я так и предполагал.
Она хотела рассердиться, но почему-то у нее не было на это ни сил, ни желания. Наконец-то она была не одна; мужские руки обнимали ее истосковавшееся по любви тело, мужское сердце билось рядом с ее сердцем, и этому мужчине, судя по всему, было приятно ее касаться. Она не чувствовала себя так уютно с той поры, когда кормилица качала ее в своих ласковых руках.
– Ты не хочешь, чтобы я расчесал их? – тихо спросил он.
– Щетка наверху, – с трудом выговорила она, преодолевая дрожь, пробегавшую по ее телу от того, что он легкими круговыми движениями массировал ей шею и затылок.
– Она лежит на столе позади тебя.
– Гм… видимо, Бетси зачем-то оставила ее здесь. Она не отличается аккуратностью.
– Сегодня это нам на пользу.
Он медленно отпустил ее, и, не чувствуя на себе его рук, она словно осиротела. Она села на стул, он начал медленно и осторожно расчесывать ее волосы. Она подумала, что может сейчас уснуть, так спокойно и безмятежно она чувствовала себя в его присутствии.
– Маргерит, ты как-то сказала, что хочешь в доме все переделать, потому что он слишком мрачен. А я не вижу ни новой мебели, ни новых занавесей. Ты передумала?
Его движения замедлились, и безмятежность покинула ее.
– Я еще не все продумала, – уклонилась она от ответа. Ничего не случится, если она скажет ему правду, ничего страшного. – Откровенно говоря, я думала продать этот дом и переехать вместе с Софи и Прю в дом поменьше. Легче будет вести хозяйство, да и…
– Намного дешевле, – закончил он.
– Ферма не приносит ожидаемого дохода, – нехотя проговорила она. – К тому же лошади, которых держал Леннокс… Понимаешь, я не питаю склонности к разведению лошадей. Я продала их вскоре после его смерти, всех, кроме моей кобылки, лошади Софи и выездных.
– Он не слишком-то много тебе оставил, не так ли? Она тяжело вздохнула, подумав о своем безвыходном положении.
– Я не желаю обсуждать мои денежные дела.
– Гм… позволь все же напомнить, что я к твоим услугам, Маргерит. Я небогат, но вместе мы могли бы найти способ решить твои проблемы.
Она не ответила. Его мастерское владение щеткой для волос чудесным образом выгнало из ее сердца дурные предчувствия, и она полностью отдалась во власть приятных ощущений. Он гладил ее голову, растирал виски, и это возбуждало, заставляя желать еще большего наслаждения. Он наклонил ее голову и провел губами по ее шее. Словно пузырьки шампанского заиграли на ее коже.
Он гладил ее спину, пока его рука не опустилась до шнуровки корсажа. Затаив дыхание, она ждала… ждала… И хотя она думала, что он сделает это, он не стал распускать шнуровку.
Он переменил позу, и ее груди легли на его раскрытые ладони. Дрожь сотрясла ее тело, и что-то горячее разливалось внутри. Он прижал Маргерит к себе, и она прильнула к нему, впитывая в себя тепло его близости.
Чарлз боялся, что не устоит на ногах от разрывавшего его желания. Он сжимал ее груди, твердые, как два апельсина, но такие дразнящие, такие сладкие, какими могут быть только запретные плоды. Его изумляло, что она позволяет ему эту дерзость.
Он замер, перестав дышать, ожидая взрыва, который последует, если он не отпустит ее, у него – от страсти, у нее – от гнева. Ему хотелось спустить корсаж и прикоснуться к ее обнаженному телу, но для этого проклятое платье было слишком узким, а декольте недостаточно глубоким…
– Боже, ты пахнешь жасмином и розой, Маргерит… да, как летний луг.
В груди его рождались стихи, и он не стал держать их в себе:
Она, босая, шла среди цветов,
ронявших лепестки.
И, поклоняясь ей,
свой аромат дарили ей цветы.
– О, как мило, – тихо произнесла она. – Ты ухаживаешь за женщинами весьма необычным способом, Чарлз. Мне лестно и приятно слышать от тебя такие слова.
– Рад, что ты замечаешь мои прекрасные качества, моя милая, – прошептал он и зажмурился. Боже, страсть убьет его! Он опустился на пол и, потянув ее за собой, обнял, прежде чем она успела запротестовать.
Она засмеялась, словно выпила слишком много шампанского.
– К тому же ты сумасшедший, Чарлз!
– Знаю. Я с ума схожу от желания узнать вкус твоих губ. – Он прижался к ее губам. В горячей глубине ее рта влажная шелковая мягкость, вкус бренди опьяняли его своей сладостью. Он упивался ее близостью: под легким шелком прятались соблазнительные изгибы ее тела, стройные ноги, кожа, сиявшая как перламутр. Он умер и попал в рай. Гибкие руки обхватили его шею, нежные губы отвечали на его поцелуи.
Пышная юбка Маргерит терлась о его возбужденную плоть, и желание разрывало его на частиц О, к черту все, он положит Маргерит на пол и задерет эти юбки Выше талии… Но когда его рука смело заскользила вверх по ее ноге, она застыла, опустила руки, ее губы сжались.
– Не надо! – испуганно вскрикнула Маргерит. – Пожалуйста, не надо.
Он взглянул на ее лицо и увидел пылающие щеки и сверкающие глаза. Как янтарь в лунном свете, подумал он. Невероятным усилием он сдержал себя и сидел неподвижно пока не овладел собой. Это далось ему с большим трудом; каждой клеточкой его тела владело желание, и она как бы жила своей, независимой от него жизнью. Стараясь глубоко и ровно дышать, он отпустил Маргерит. Она молча смотрела на него, превратившись на его коленях в деревянную куклу. Сейчас ему нужен был свежий воздух, холодный колючий северный ветер, быстрый галоп, купание в ледяной воде.
Поднимаясь, Маргерит нечаянно дотронулась до самой чувствительной части его тела, и это чуть было не заставило его потерять голову. Он легко мог бы овладеть ею, может быть, даже убедить ее, что именно этого она и хотела. Она – он знал это – давно мечтала о любви. Но не с ним.
С тихим проклятием он встал и привел в порядок свою одежду.
Она, отвернувшись, поправляла растрепанные волосы.
– Тебе лучше сейчас уйти, Чарлз, пока я не сделала или не сказала чего-нибудь, о чем бы потом пожалела.
Он повернулся, чтобы увидеть ее лицо. Она отвергала его, он прочел это в ее глазах, и ему стало трудно дышать.
– Тебе была приятна наша близость не меньше, чем мне, Маргерит. Ты не можешь этого отрицать.
– Ты захватил меня врасплох. Мы уже говорили об этом, и я не изменила своего мнения. Моя… дружба остается неизменной. Сегодня я расстроена и слаба, и ты воспользовался…
– Замолчи! – Он ударил кулаком по столу с такой силой, что на подносе задребезжали бокалы. – Не перекладывай вину на меня. Если не хочешь получать удовольствие, то не приглашай мужчин в свою гостиную.
– Я думала, Чарлз, что могу доверять тебе, что ты будешь вести себя как джентльмен, – холодно ответила она.
– Насколько мне известно, я тебя не оскорбил. Отправляйся в свою одинокую постель, Маргерит. Ты не ценишь тех, кто восхищается твоей красотой, и не желаешь поступиться хоть каплей своей драгоценной свободы ради того, кто тебя обожает – искренне обожает. Могу поспорить, что даже сам король не удостоился бы твоих милостей.
Ее губы, которые он только что мечтал поцеловать, недовольно скривились. Он надел шляпу и набросил на плечи плащ.
– Полагаю, нашей дружбе конец. Ты ведешь свою игру. Другими словами, ты не доверяешь мне как другу.
С этими словами он вышел и услышал, как она задвинула засов на двери. Черт бы ее побрал! Почему он отдал свое сердце такой холодной, скрытной женщине? Она никогда не изменит своего отношения к нему.
Он знал, что теперь Маргерит будет избегать его как прокаженного, и вопреки здравому смыслу все-таки решил заставить ее полюбить его. Он добьется этого с помощью писем Полуночного разбойника. Может быть, этот мерзавец сумеет найти дорогу к ее сердцу, если уж никто другой не смог? Однако она придет в ярость, если… когда узнает правду…
