Текст книги "Мелиан. Охота Дикой Кошки (СИ)"

Автор книги: Мария Грас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

всю ночь, так нас и не заметив.

И невольно сглазил.

Светящийся шар вновь возник на сцене. Он появился в руках фигуры, что стояла особняком, не

позволив даже понять, откуда. Незнакомец принялся плавно описывать круг шаром, двигая его

посолонь. В какой-то момент шар дрогнул и чуть не упал на землю, а раструб капюшона обратился

в нашу сторону. Остальные даже не повернули голов, из чего я сделала вывод, что они либо

слишком погружены в свои рулады, либо стоят с закрытыми глазами.

Нас наконец-то заметили.

Несмотря на явное замешательство, глава не прервал странного танца. С грехом пополам покончив

с кругом, он вытянул руки прямо перед собой и медленно двинулся вперёд, сквозь частокол рук

товарищей, прорезая их, как костяной плавник речного трирама(184) – лёд по весне. В конце пути

он вручил свою ношу ближайшему товарищу и прибавил шаг, путаясь в широкой хитоли и

сбрасывая с головы капюшон.

Это оказался высокий человек с абсолютно лысой головой, тонкими бескровными губами и впалыми

щеками. Жёлтый свет факелов превратил его в жертву зыбучих песков Ароайны(185), до

последнего боровшуюся за жизнь.

– Вы кто такие? – буквально выкрикнул он, раздувая щеки. – Что делаете на этой священной тропе?

Случайным зевакам сюда нельзя!

Ох, как обидно, что мой язык связан! В горле засвербело от желания указать ему на откровенное

отсутствие логики: вряд ли "случайных зевак" занесло бы в такую глушь, так что наш визит в

любом случае выглядит запланированным. Коннар гневно сузил глаза, а я мысленно застонала:

похоже, наше предприятие может провалиться к Хэллю, даже толком не начавшись. Однако

капитану удалось побороть собственную натуру. Он заговорил вполне мирным голосом, лишь

легкой хрипотцой выдавая ярость:

– Мы не хотели нарушать ваш... кхм... танец. Просто очень торопились, чтобы вас догнать...

– Это не танец, а походный ритуал Выноса Шара! И зачем вам ещё понадобилось нас догонять? – с

подозрением спросил мужчина. Он сильно вытянул шею, подробно разглядывая Коннара, и на лице

226

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

его заплясал нескрываемый страх.

Я вполне разделяла его чувства. Наёмник и при свете дня не выглядит милым невинным

созданием, а в неверных бликах пламени и подавно. К тому же, грязь и ошмётки застывшей слизи,

намертво приставшие к коже и запутавшиеся в волосах, не добавляют в образ привлекательности.

Конечно, перед тем, как тронуться в путь, мы ополоснули лицо и руки в мелкой речушке, что

протекала близ Омнии, но толку от этого было мало.

Северянин вздохнул и простёр ко мне руку. Его пальцы повисли в ударе сердца от лица. Он стал

похож на актера из королевского театра, готовящегося сыграть жизненно важную роль. Я

взглянула на него и мысленно пожелала удачи: от убедительности Коннара зависело то, попадём

ли мы в Лит-ди-Лиар без приключений или нам придётся прорываться туда с боем.

– Мой брат тяжело болен, – заговорил наёмник, и в его голосе прозвучала почти настоящая скорбь. -

Это случилось с ним в пять лет. С тех пор мы мотаемся по всему свету в поисках средства, которое

исцелит его...

Браво, капитан! Без преувеличения – браво. Не знай я всей подоплёки, поверила бы безоговорочно.

Жаль, что сейчас неподходящий момент, а то бы встала и зааплодировала. Пожалуй, налью

Коннару ирли-лэя за свой счет, когда всё закончится.

Лысый незнакомец пожевал губами и неприязненно сказал:

– И ты решил, что мы поможем твоему брату? По-твоему, мы лекари?

Коннар пожал плечами.

– С этой хворью лекари не справились. Я не очень-то верю в целительную силу веры, но мой брат

где-то узнал, что в Лит-ди-Лиаре могут помочь и сделать его прежним. Теперь он постоянно думает

о том, чтобы попасть в этот монастырь... Мы узнали, что туда могут пустить, только если идешь с

паломниками, и смиренно просим вас взять нас с собой.

По лицу незнакомца прошла рябь недоверия, и он перевёл взгляд на меня.

– И от кого же ты это услышал?

Я развела руками и смущенно покачала головой.

– Мой брат Мерран немой с рождения, – расколол молчание резкий голос северянина.

Значит, теперь и наёмник ступил на извилистый путь придумывания имён. Я повторила про себя

«Мерран» несколько раз, чтобы примерить и твёрже запомнить.

Паломник слегка смутился, но это ничуть не изменило его суровости.

– К сожалению, друзья мои, – судя по тону, у Хэлля он таких друзей видал, – но наш монастырь не

лечебница. К тому же, насколько я понял, вы даже не алдорийцы...

В знак подтверждения Коннар мрачно склонил голову. Незнакомец широко развел руками, словно

пытаясь обнять кого-то очень толстого и невидимого.

– И не отмечены Светом Лиара. Я не возьму вас в монастырь, ибо не вижу в этом никакого смысла.

Сожалею.

Он низко опустил голову и принялся быстро-быстро осенять себя кругом. Мы с северянином молча

уставились на него. Кажется, Коннар заскрипел зубами; я же почувствовала себя так, будто только

что добралась до вершины крутой горы, но пальцы соскользнули, и я покатилась вниз, обдирая

кожу об острые булыжники.

227

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

Подмога подоспела с совершенно неожиданной стороны.

– Что случилось, брат-в-Свете Шомас? – прозвенел над поляной молодой мужской голос. Его звук

подарил крошечный лучик надежды, и я немного воспрянула духом.

Нас обступили другие паломники. Скинув капюшоны, они застыли молчаливым полукругом, с

недоверчивой опаской разглядывая незваных гостей. Вперёд выступил высокий юноша с буйными

тёмными кудрями, рассыпавшимися по плечам. На его лице, как присосавшаяся пиявка, сидела

продолговатая родинка. Лысый Шомас недовольно взглянул на него и нехотя ответил:

– Ничего не случилось, брат-в-свете Джолан. Они уже уходят...

– Я скажу, что произошло! – вдруг перебил его Коннар, и, кажется, от его громкого рыка вздрогнула

не только я. – Этот ваш Шомас, – он беспардонно ткнул пальцем в сторону последнего, -

отказывается не просто помочь моему брату, но и просто подарить надежду на исцеление! – тот же

жест, но уже в мою сторону.

На лице молодого Джолана отразилось крайнее возмущение.

– Брат-в-Свете Шомас, – срывающимся голосом произнёс он. – Это правда?

Лысый паломник пронзил наёмника яростным взглядом, но наткнулся лишь на бесстрастные

чёрные глаза.

– Он утверждает, что его брат болен, – процедил он. – Но я не понимаю, чем поход в Лит-ди-Лиар

может ему помочь. Лекарей там и в помине нет, а настоятель ничем подобным не занимается!

Его голос булькал от возмущения. Северянин дал ему договорить и легко перехватил инициативу.

– Иной раз вера творит чудеса, – с жаром проговорил он. – И я уверен, что это именно такой случай.

Мой брат уверовал в Лиара. Как бы я сам не относился к вашим богам, я хочу его выздоровления, с

помощью ли Лиара, Бриссы или демонов Хэлля!

По ряду паломников пробежал шепоток. Джолан со свистом втянул в себя воздух.

– Брат-в-Свете Шомас! – с праведным негодованием воскликнул он. – Как же так? Вы отказываете в

помощи человеку, который действительно в этом нуждается! А как же сила вашей веры? Неужели

забыли о третьей заповеди Лиара: "Помоги всем убогим и обиженным, и да приумножится Свет-в-

тебе"?

Хэлль побери, а этот парень мне определённо нравится!

Наверное, почуяв, куда ветер дует, Шомас торопливо сказал:

– Мы не знаем, что за болезнь у этого юноши и заразна ли она! А если из-за него мы все умрём? Как

говорится, пусти паршивую овцу в стадо – испортит всю отару!

– За всё то время, что мы шлялись по этой шар’ракховой стране, из-за брата никто не умер, -

заметил Коннар. По оттенку сарказма в его голосе я поняла, что северянин начинает терять

терпение.

Джолан растерянно посмотрел на Шомаса, потом – на меня и участливо спросил:

– Что именно с тобой произошло?

– Мальчишка немой, – резко бросил Коннар. – Это уж точно не вылечишь. Мерран, покажи им!

Мне стало жаль Джолана: такое несчастное выражение появилось на его лице. Захотелось

ободряюще улыбнуться парню, но я сдержалась и выполнила требование северянина, спрыгнув на

землю и приспустив перед всеми повязку.

228

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

Кто-то охнул, кто-то помянул Лиара. Шомас начал громко молиться, а Джолан, явно наспех

сотворив круг, стал с любопытством вглядываться в моё лицо. Постояв так несколько ударов

сердца, я почувствовала себя неуютно, как обезьянка в шатре бродячих циркачей. Решительным

движением спрятав лицо, я отступила в тень, а Коннар занял моё место.

– Убедились? – хмуро спросил он. – Я-то на это уже вдоволь насмотрелся на две жизни вперёд, а с

непривычки может и удар хватить.

С этим он, конечно, погорячился, но никто и слова поперёк не сказал. Опасливо поглядывая на

наёмника, паломники сгрудились в кучу и принялись переговариваться так тихо, что до нас

долетало только приглушенное шипение, словно ветер шуршал в камышах. Бросив на Коннара

враждебный взгляд, Шомас нырнул в самую гущу обсуждения и что-то негодующе зашептал. Я

молча посмотрела на северянина. На его лице было написано безразличие, но явно наигранное:

чуть подрагивающая верхняя губа выдавала внутреннее напряжение. В подреберье кольнула и

заныла тянущая, как удар хлыста, боль предвкушения. Я начала нервно переступать на месте, не в

силах справиться с муками ожидания.

Шёпот стих. К нам направился Джолан, сияющий, как начищенный медный кувшин.

– Мне удалось переубедить брата-в-Свете Шомаса! – радостно воскликнул он. – Вы отправитесь в

Лит-ди-Лиар с нами!

179 – орехи ларра – орехи, растущие в тропических лесах на юго-восточном побережье Второго

материка. Имеют упругую кожистую оболочку коричневого цвета, испещрённую морщинами, и

ярко-розовую мякоть. В Алдорию завозятся купцами;

180 – булладх – нецензурное ругательство (коннемарск.). Самый мягкий перевод – «сволочь»;

181 – Феррг – в космогонии северных народов бог-кузнец, выковывающий судьбу. Изображается

трёхруким великаном с седыми волосами, в которые вплетены сосновые иглы;

182 – Серебряный чертог Амальганны – в космогонии северных народов место, где после смерти

пируют доблестные воины;

183 – Поля Йаллы – загробный мир в космогонии северных народов, куда попадают те, кто умер не

в бою. Представляют собой безжизненные поля, усыпанные пеплом, на которых не растёт ничего,

кроме мха и лишайника. Йалла – владыка подземного мира;

184 – трирам – речная рыба размером с ладонь взрослого мужчины. Имеет на спине треугольный

костяной плавник, при помощи которого вспарывает лёд на реке, когда идет на нерест ранней

весной;

185 – Ароайна – пустыня неподалеку от Запретных пустошей. Изобилует очагами тёмно-красных

зыбучих песков, которые вытягивают всю жидкость из живого существа, угодившего в них.

***

Серая стена, покрытая розетками лишайника и шкурками мха, выросла из-под земли, как

порождение суровых скал, что обступили нас. Острые железные штыри, торчащие из камня,

недоброжелательно скалились, словно кто-то прошёлся по полю брани, собрал охапку копий и

небрежно разбросал их по всему периметру ограды. Чахлые плети дикого винограда бессильно

повисли на них, как пожелтевшие от времени волосы старухи. Между штырями виднелись

помутневшие от времени продолговатые медальоны из авантюрина. Где-то за стеной ветер свистел

229

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

на раздвоенной вершине горы, чью макушку можно было увидеть, если приподняться в стременах.

– К чему такая предосторожность? – спросил Коннар Джолана, поёживаясь. Глядя на него, я тоже

невольно передёрнула плечами: на горной тропе было прохладнее, чем в лесу, и время от времени

холодный воздух врывался под одежду.

Джолан разглядывал стену, поскрёбывая щеку и широко улыбаясь. Его глаза сияли, как у ребенка,

получившего огромный леденец.

– Не знаю, господин Коннар, – признался он. – Мы все тут впервые. Возможно, где-то поблизости

живут горные гиганты или бродит стая алых шакалов(186), и настоятель боится за жизнь и

сохранность послушников.

Он умолк и вопросительно посмотрел на наёмника, как щенок, ожидающий подачки. Я заметила,

что с момента нашего знакомства юноша старался неотступно следовать за северянином,

заискивающе заглядывая тому в рот. Так подмастерье ходит за мастером, и я не сомневалась, что

Джолан назначил моего телохранителя на роль старшего брата. Северянин этого либо не замечал,

либо искусно притворялся слепым, сохраняя привычный мрачновато-отчуждённый облик.

Коннар неопределённо покачал головой, и Джолан вернулся к восхищённому любованию стеной.

Северянин натянул поводья и поравнялся со мной.

– Заметил, как почернели эти железки? – спросил он. – Не удивлюсь, если увижу на них ещё и

пузыри. Такое случается, если обмазать железо соком дерева зирнир, слышал про такой?

Я отрицательно покачала головой. Коннар с видом явного самодовольства сказал:

– В этом соке яд, который очень долго сохраняет свои свойства. Когда он попадает в кожу, то плоть

начинает чернеть и проваливаться внутрь, образуя зловонную пузырящуюся дыру. Не советую тебе

трогать эти копья: пусть яд действует только при проникновении под кожу, но обжечься тоже

можно здорово.

Очень захотелось закричать от отвращения и послать его к Хэллю. За всё то время, что мы провели

с паломниками, наёмник словно прощупывал, как далеко распространяются границы моего

терпения и самообладания. Он то и дело рассказывал какие-то невообразимые гадости, а потом

умолкал и наблюдал за тем, как я борюсь с собой, чтобы не ответить тем же.

Это водилось за ним и раньше, но теперь он стал просто невыносим.

– Как ты разговариваешь с ним? Я думал, такие, как он, понимают только особые жесты.

Коннар замолчал, и мы синхронно обернулись. Позади нас трусил драконид, на котором мешком

болтался низенький паломник, прозванный мной за глаза "Ласточкой" из-за раздвоенного, словно

разрубленого пополам, носа. Этого паломника на самом деле звали Жонг. Они с Шомасом если не

приятельствовали, то, по крайней мере, общались между собой чаще, чем все остальные.

И, кажется, Ласточка тоже был не в восторге от нашего присутствия, судя по случайным взглядам,

полным подозрения, которые я то и дело ловила.

– Мой брат немой, но не глухой! – грубо отрезал Коннар, и Жонг попятился, несмотря на то, что был

в седле.

– Я просто спросил, – пробурчал он и отгородился от нас, натянув на подбородок капюшон хитоли.

Наши взгляды с Коннаром встретились, и я прочла в его глазах то, о чём подумала сама.

Шомаса и Ласточки следовало не просто опасаться. Опасаться – означает каждое мгновение

ожидать внезапной неприятности за поворотом. Эти же двое производили впечатление людей, не

230

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

просто прячущих за пазухой нож, а уже занесших его над головой. Поэтому я приготовилась

следить за ними в оба глаза.

Стена придвинулась совсем близко, закрыв половину неба сплошной серой пеленой. На высоте

человеческого роста я увидела высеченный в камне диск, на окружности которого одиноко мерцал

небольшой авантюриновый шар. Вокруг раздались восторженные вздохи и невнятный шёпот.

Обернувшись, я увидела, как все паломники замерли в едином порыве, уставившись на диск с

абсолютно одинаковым выражением полнейшей отрешенности. Коннар пренебрежительно

фыркнул, но не так громко, чтобы это можно было расценивать, как неуважение к Лиару. Наши

взгляды снова пересеклись, и я уловила отблеск его мысли.

Здесь мы чужие, Кошка, красноречиво говорили его глаза. Мы никогда не поймем их и не станем

такими же.

Выдержав несколько мгновений, я медленно отвела глаза. Это вовсе не означало, что я не согласна

с ним; мне совсем не хотелось открыто демонстрировать своё согласие.

Общее оцепенение нарушил Шомас. Неуверенно крякнув, он пришпорил драконида и вразвалку

подъехал к стене. Я пристально наблюдала за ним, чувствуя себя всходящей на сцену

танцовщицей, от умения которой зависит то, будет она сегодня что-нибудь есть или обойдется

сухими корками.

Только в моём случае от успеха зависел весь дальнейший путь.

Шомас кашлянул и принялся ощупывать стену, приподнявшись в седле.

– Не похоже, чтобы здесь были ворота! – выкрикнул он, не оборачиваясь. – Тут даже щели никакой

нет!

– Может быть, все паломники до этого просто перепрыгивали? – пробормотал Коннар:

замешательство Шомаса явно доставляло ему удовольствие. Услыхавший его Джолан прыснул в

кулак. Я прикусила губу, чтобы не фыркнуть: всё-таки воображение у меня хорошее.

– Брат-в-Свете Шомас! – заволновался кто-то сзади. – Как же мы попадем вовнутрь?

Вместо ответа лысый паломник удвоил усилия и принялся кричать, требуя, чтобы им открыли путь.

Его шея покраснела от напряжения, и я не сомневалась, что на лице у него сейчас играет не самое

благолепное выражение. Когда стало ясно, что никто не откликнется, плечи Шомаса поникли. Я

догадалась, что ещё чуть-чуть, и он скомандует: "Поворачиваем назад!"

Наверное, так бы и случилось, если бы его рука не легла на авантюрин в каменном диске. Шомас

вздрогнул всем телом и зачем-то навалился на него, воскликнув:

– Кажется, он поддаётся! Помогите мне! Похоже, тут какой-то замок!

Через несколько мгновений у стены образовалась бурлящая толпа из паломников, единодушно

пытающихся сдвинуть камень с места. Сердце невольно кольнула жалость, и я, подхлестнув

драконида, тоже положила ладонь на гладкую поверхность самоцвета, нагретую множеством рук.

Толпа испустила дружный вздох, и внутри стены что-то щёлкнуло. Авантюриновый шар с натугой

поддался, и тяжело, будто противясь, заскользил по кругу.

Под аккомпанемент протяжного скрипа каменную кладку прорезала зигзагообразная щель, как

трещина во льду по весне. Вздрогнув, стена начала медленно разъезжаться на две части,

щерившиеся острыми зубами выступов. Луч солнца, упавший на наши лица, осветил просторный

внутренний двор, усыпанный светлым речным песком, и статую Лиара из белого мрамора. Лиар

кутался в просторную мантию, ниспадающую глубокими складками, и улыбался так, будто говорил:

"Забудьте обо всём плохом. Забудьте о проблемах, бедах и неурядицах. Я здесь, а это значит, что

231

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

теперь вам предстоит вечно наслаждаться счастьем!"

Я замерла, глядя на статую, и вспомнила, что где-то впереди кроется то, за чем проделан такой

долгий и опасный путь.

Вторая веха. Каменная флейта.

На мгновение мне показалось, что Камень в моей сумке стал очень горячим, и этот жар разлился по

всему телу. Забыв обо всем, я рванулась вперёд, вслед за паломниками, которые вереницей

потянулись через ворота.

Низкий голос Коннара грубо вернул меня с небес на землю.

– Не торопись, брат мой, – громко сказал он. Поглощённая мыслями, я не сразу поняла, к кому он

обращается, а, вспомнив все, поспешно остановила драконида. Северянин неторопливо поравнялся

со мной.

– Нас уже ждут, – спокойно сказал он, простирая перед собой руку. Тут же стало ясно, что под

словом "нас" он имеет в виду всех присутствующих.

У пьедестала статуи Лиара стоял высокий мужчина в простой белой хитоли, подвязанной обычной

пеньковой верёвкой. Его широкое лицо излучало тёплую отеческую любовь, а полные губы

растягивались в ласковой улыбке. Эта была самая приветливая улыбка из тех, что мне когда-либо

встречались. И самая фальшивая.

Всё портили прозрачно-серые глаза, колючими льдинками сияющие над линией губ. Они впивались

в каждого и словно в одно мгновение перетряхивали всю подноготную, цепляясь то, что могло

показаться подозрительным. В это мгновение я поняла, что все страшилки о Генаре, настоятеле

Лит-ди-Лиара, поведанные рыжей служительницей из Корниэлля, не так уж сильно преувеличены.

Страха перед ним не появилось, но я бессознательно подалась назад, за спины паломников, когда

мейстер направился к нам, всё так же лучась добром и светом. Мне было что скрывать.

– Да осветит Лиар ваш путь, мои братья-в-Свете! – торжественно провозгласил Генар, осеняя всех

собравшихся широким кругом. – Приветствую вас в оплоте истинного Лиара, и да пребудет с нами

Свет его! Вы прошли первое испытание, и оно показало, что вы достойны ступить на эту

священную землю. Я настоятель этого монастыря, мейстер Генар, и я счастлив видеть вас всех

здесь!

Пока он говорил, я, как загипнотизированная, смотрела на его губы. Они беспрестанно шевелились

и, казалось, существовали отдельно от лица. Будто кто-то наложил трафарет и щедро мазнул

красной краской.

Глубокая тишина привлекла внимание, и я поняла, что все взгляды направлены на нас. Настоятель

пристально разглядывал северянина и меня. Он по-прежнему улыбался, но глубокие складки,

залегшие по краям рта, выдавали напряжение.

– Нечасто к нам заглядывают гости, – вкрадчиво заметил он, чуть склонив голову набок. – Что

привело вас в Лит-ди-Лиар?

Вот он, момент истины. Волнение взыграло во много раз сильнее прежнего, и я поняла, что всё

пережитое до этого было лишь репетицией перед главным действом.

– Мой брат болен, – сухо сказал наёмник. Он принял вид человека, неуютно и стеснённо

чувствующего себя в чуждой обстановке. – И мы пришли сюда просить вас... Лиара о помощи. Нам

сказали, что именно в этом монастыре могут излечить болезнь.

В светлых глазах настоятеля вспыхнул интерес, и он указал на меня.

232

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

– Это, значит, твой брат? Занятно, весьма занятно... Что же это за болезнь такая?

Не успела я опомниться, как его короткие пальцы пробежали по моему лицу и ловко сдёрнули

маску. Я запоздало вздрогнула и спиной почуяла, как напрягся Коннар.

– О, Лиар всемилостивейший! – выдохнул настоятель, поворачивая моё лицо то так, то эдак. – Что

же это такое? Твой брат, бедняга, был красивым мальчиком?

– Должен был стать таковым, – немного помолчав, ответил наёмник. – Эта напасть случилась с ним в

детстве. Думаю, что, если бы не она, красивее него никого бы на свете не было.

Мои щёки слегка потеплели от этих слов. Я поразилась: раньше невольные комплименты со

стороны северянина воспринимались гораздо отстранённее.

Настоятель покачал головой.

– Я думаю...

– Мейстер Генар!

Я в ярости скрипнула зубами. Хэллев Шомас, не мог промолчать!

– Зачем вы так рискуете, мейстер? – озабоченно воскликнул паломник, неприязненно поглядывая на

меня. – Ведь вы, не приведи Лиар, заразитесь!

– Я уже говорил тебе, что эта дрянь не заразна! – рявкнул Коннар, и Шомас исподлобья покосился

на него с неприкрытой враждебностью.

Паломники вокруг зашептались. Генар властно поднял руку, и все стихли.

– Как тебя зовут, брат-в-Свете? – вкрадчиво спросил он. Его голос звучал совсем тихо, но казалось,

что он громыхает, заглушая все сторонние звуки. До меня донеслось, как судорожно сглотнул

лысый паломник.

– Шомас, мейстер Генар, – пролепетал он.

– Брат-в-Свете Шомас, вы верите в Лиара?

Паломник уставился на него, похоже, не понимая, что настоятель имеет в виду. На щеке часто-

часто задергалась жилка.

– Похоже, ваша вера недостаточно сильна, брат-в-Свете Шомас, – укоризненно продолжил Генар, не

дождавшись ответа. – Позвольте напомнить вам третью заповедь из Светоча Мудрости(187) Лиара:

"И да воссияет Свет мой над вами подобно крыльям орла, и да защитит он каждого, кто носит в

своём сердце частицу Его". Лиар хранит меня, вернейшего служителя своего. Что мне какая-то

болезнь, если меня омывает Свет!

На дне глаз мейстера Генара вспыхнул огонь, придав им сходство со свечами Айды(188). Черты

лица разгладились и застыли, как посмертная маска, а руки взметнулись к небу, будто настоятель

стремился дотянуться до солнца.

Я смотрела на него, боясь пошевелиться. Похоже, рыжая служительница оказалась права. В голове

мейстера Генара явно не хватало заплаток.

Но восхваление Лиара на этом не закончилось.

– Не иначе, как сам Лиар направил вас сюда! – экзальтированно воскликнул настоятель. -

Разумеется, лекари не справились с этой болезнью. Что они могут с их травками и припарками? Это

всё вздор! Все болезни происходят от недостатка Света в человеке! Этот юноша, – он стиснул моё

плечо, заставив меня скрипнуть зубами от боли, – вот пример того, что даже выходец из тёмных

233

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

северных земель может обратиться к истинному Свету. И я, разумеется, сделаю всё, чтобы

вылечить этого бедолагу!

Воцарилось молчание. Паломники благоговейно взирали на настоятеля. Джолан даже приоткрыл

рот, а Шомас моргал, утирая слезы и униженно бормоча восхваления Свету. От такого слепого

раболепия мне стало противно, и я отвела взгляд. Мейстер Генар глубоко вздохнул и, полуприкрыв

глаза, торжественно заговорил:

– Возрадуйтесь, мои братья-в-Свете, ибо мы можем явиться живыми свидетелями чуда Лиарова! И

да пусть Свет Его распространится по самым потаённым уголкам четырёх земель, и да уверуют

неверующие!

Паломники испустили дружный возглас восхищения, а я спохватилась, поняв, что киваю в такт

словам настоятеля. Тот, в свою очередь, произнося эту речь, то и дело поглядывал на Коннара. Тут

же стало понятно, что мейстер собирается пополнить свою паству не только мной.

Покончив с торжественными речами и, похоже, удовлетворившись произведенным эффектом,

настоятель объявил будничным голосом:

– Вы пробудете здесь три дня, братья, и я уверен, что это время и это место запомнятся вам на всю

жизнь, ибо нет во всём мире занятия восхитительнее, чем, отдавая самоё себя, славить лучезарный

Свет Лиара.

И снова единодушные выдох согласия. Мейстер ласково потрепал меня по голове. Я внутренне

сжалась, заставляя себя сохранять спокойствие.

– Если мы выкажем должное усердие и соблюдём все подобающие ритуалы, то Лиар, несомненно,

снизойдет на помощь этому несчастному юноше. Ну, а теперь, братья, передохните с дороги. Я

буду ожидать в трапезной. Служители Лит-ди-Лиара сопроводят вас по кельям!

Осенив всех на прощание кругом, мейстер ушёл, взметнув полами белый песок. К нам подошли

худощавые мужчины в чёрных хитолях. У каждого из них на шее посверкивала авантюриновая

капля, подвешенная на серебряной цепочке. Не проронив ни слова, служители монастыря жестами

приказали двигаться за ними.

– Знаешь, что, братец, – прошипел Коннар, когда мы тронулись вслед за паломниками. – Ищи то, за

чем пришел, и давай убираться отсюда. Я нутром чую, что тут не самое приятное место на этом

свете, и буду гораздо спокойнее, когда мы выйдем за ворота!

***

Сиреневый дым, поднимавшийся от каменных чаш, разбивался об потолок из белого кварца.

Просторный зал наполняло мерное гудение почти полусотни голосов. Сладковатый аромат

курящихся листьев ливвы обволакивал лёгкие и заползал в голову, заставляя её тяжелеть и падать

на грудь.

Я сидела на коленях, привалившись к стене и отчаянно борясь со сном. Ночь, проведённая в лагере

паломников, выдалась не из спокойных. Мной овладела навязчивая идея, что я могу невзначай

закричать во сне и отправить все наши труды к Хэллю. Это заставляло меня постоянно

просыпаться в холодном поту и тревожно озираться по сторонам.

Мои страхи оказались напрасными. Даже если я и вскрикивала, это никого не разбудило.

Гул утих, сменившись мерным речитативом. Служители монастыря и уже знакомые паломники

234

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

смешались, образовав людское озеро, чёрное от хитолей. Они тоже сидели на коленях, мерно

раскачиваясь и повторяя то ли молитву, то ли хвалебную песнь, слова которой терялись,

растворяясь в общем потоке. Мне тоже выдали хитоль, а Коннара заставили разоружиться и сдать

меч. Мол, негоже в священном месте бряцать клинками, которые могут быть обагрены кровью.

Помыслить о том, чтобы переодеваться при всех, было невозможно, и я укрылась в келье. Мейстер

Генар рассудил, что нехорошо разлучать любящих братьев, и отвел нам с Коннаром одну келью на

двоих. В глубине души я даже испытывала к нему некую благодарность: мысль об одиночестве в

стенах монастыря отчего-то вселяла неподдельный ужас.

Сосущее чувство тревоги поселилось внутри в тот самый миг, когда мой драконид перешагнул

порог Лит-ди-Лиара. Я пыталась списать это на самовнушение или излишек воображения и

сосредоточиться на мыслях о каменной флейте, но тревога не отступала. В белых стенах вдруг

начинали проступать кости шахтеров, навечно оставшиеся в Омнии, а меня то и дело преследовало

ощущение пристального взгляда, уткнувшегося в спину. Иногда казалось, что краем глаза я

уловила мелькнувшую за спиной тень, но, стоило обернуться, как всё пропадало.

Ко всему прочему примешивалось ноющее чувства голода. В монастырской трапезной нас

накормили варёным диким рисом с какими-то травами. Это только раздразнило аппетит. На вопрос

северянина, будет ли мясо, мейстер Генар загадочно улыбнулся и разразился тирадой о том, что

невежественным народам нужно время, чтобы осознать важность усмирения духа и плоти во имя

Лиара. Коннар промолчал, но я почувствовала, как ему захотелось свернуть настоятелю шею во

имя того же Лиара. Не подозревающий об этом мейстер настоял, чтобы "несчастный юноша", как он

меня именовал, обязательно посещал все служения, посвящённые Лиару. "Так ты откроешься

потоку чистого Света и непременно ускоришь своё выздоровление!" – восторженно пообещал он и

препроводил меня на первую церемонию. Наёмника туда не пустили, и, улучив момент, он шепнул,

что обследует Лит-ди-Лиар.

Речитатив становился всё тише и тише, пока не умолк совсем. Восьмикратно коснувшись лбами

песчаного пола, молящиеся начали неторопливо подниматься и шёпотом переговариваться. Я

тряхнула головой, отгоняя сонное оцепенение, и тоже встала.

– Юноша Мерран!

Я скрипнула зубами. Подобрав развевающиеся полы хитоли, ко мне спешил мейстер Геран.

– Мне нравится то благоговение, с которым ты внимаешь нашим молитвам, – покровительственно

произнёс он. – Единожды встав на тропу к Свету, с неё уже не свернешь. Поверь, я знаю об этом не

понаслышке: когда-нибудь я поведаю тебе о том, как хорь, внутри которого Света было не больше,

чем у плоских рыб на дне океана, вдруг осознал, что вся его жизнь – это гнилой мешок,

наполненный страданиями и болью, которые он причинял другим. И, поняв это, он ужаснулся и

взмолился небесам о спасении. Небеса ответили: рядом оказался эддре из храма Лиара, который и

вывел несчастного к Свету.

Глаза мейстера подернулись туманной дымкой и устремились сквозь меня. Я заморгала и

попыталась принять наиболее одухотворенный вид, хотя в истории о стремительном

перевоспитании закоренелых преступников, а, тем более, бывших наёмников-убийц, никогда не

верила. Меня вдруг осенило: то, что я поначалу приняла за очередную притчу из Светоча, которые

в изобилии сыпались с языка Генара, вполне могло оказаться его собственным жизнеописанием.

Настоятель смотрел на меня, слегка склонив голову набок.

– Я уверен, ты чист и телом, и помыслами, – промолвил он кротким тоном. – Не пропускай ни одного

служения Свету и повторяй слова молитвы Лиару, а, самое главное – безоговорочно вверяй ему