Текст книги "Ты постучишься в дверь мою (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Глава 40
Настоящее…
– Присаживайся, Ксюш… В ногах правды нет…
Кристина продолжала смотреть на Ксюшу с улыбкой, держа в вытянутой руке оружие. Голос был так дружелюбен, а улыбка тепла, что сложно было принять, как данность, что… На Тихомирову направлено дуло. Уверено и однозначно.
– На диван сядь, я тебя попросила…
Понимая, что спорить нельзя, Ксюша подчинилась. Руки подняла, двигалась медленно, глядя на Кристину, молясь не сделать ничего, что заставило бы сумасшедшую выстрелить. Сердце билось в горле. Страшно было до ужаса. Ксюша и сама не знала, как умудряется мыслить трезво. Видимо, всему виной желание жить…
Она успела сесть на диван, чтобы тут же вздрогнуть – ведь в очередной раз начал звонить ее мобильный.
– Без глупостей. Скинь и дай мне…
На экране горело очередное «Мама»… Ксюша исполнила требование…
На мгновение почувствовала касание пальцев Кристины к своим, а потом Краст забрала телефон.
Посмотрела на экран, скривилась.
– Чувствует, тварь… Чувствует, – ухмыльнулась, отключила трубку. – Почему молчишь, Ксюш? Неужели спросить ничего не хочешь?
– Кир жив? – вероятно, от нее ждали другого вопроса, на этот же Кристина ответила снова улыбкой.
– А какая разница? Он ведь тоже предатель? Спит со всякими… Жене изменяет… С тобой ведет себя, как говнюк… Какая тебе разница?
– Он мой друг. Он человек…
– Он друг. А я?
С языка рвалось что-то похожее на «сумасшедшая тварь», но нужно было держаться.
– Ты хочешь, чтобы я извинилась, Кристина?
– Ты? Нет… Можешь не извиняться. Мне уже все равно. А Кир… Да. Кир жив. Отдыхает в спальне. Устал…
– Ты ему дала что-то?
– Конечно, дала, Ксюша. Мне очень нужно было с вами поговорить. Кир нам в этом помог. Пусть и неосознанно.
– С нами?
У Ксюши по спине снова холодок пошел, потому что… Знала, что это «с вами» значит. К сожалению, прекрасно знала…
– Ты умная, Тихомирова. Или Веремеева… Кто ты сейчас?
– Тихомирова…
Кристина кивнула, сделала несколько шагов от дивана, устроилась на стуле, продолжая держать пистолет наготове.
– Никогда тебя не пойму, кажется. Как можно было отказаться быть Веремеевой? – и нести чушь. Непонятную, но пугающую…
А потом снова звонок в дверь… И голос Ивана:
– Кирыч, открывай…
Кристина улыбнулась, беззвучно со стула встала.
– Тихо сидите, Ксения Игоревна. У нас гости. Пикнешь – прикончу. Его причем. Ясно?
Ксюша кивнула. Потом же, не моргая, следила, как Кристина выходит из гостиной, прячется за углом… Повторяя тот же трюк, что с Ксюшей несколькими минутами раньше, только теперь уже с Иваном.
Он заходит, слышно, как дверь за спиной закрывается…
– Кирыч… Ты жив вообще? – ступает вглубь квартиры, приближается… Ксюша же закусывает губы изнутри, чтобы не заскулить, потому что… Они в ловушке. Вчетвером в ловушке…
– Ксюш… – стоило Бродяге дойти до гостиной, он тут же жену заметил, должен был удивиться, а впечатление сложилось, будто выдохнул… Буквально на долю секунды, а потом…
Кажется, еще раньше все понял, чем увидел Кристину. И снова улыбка… И снова дуло пистолета на него.
– Здравствуйте, Иван Николаевич. Присаживайтесь на диванчик, поболтаем…
* * *
– Кир жив? – Иван не рисковал, исполнил указание. Постарался сесть так, чтобы в случае чего закрыть собой Ксюшу. В случае очень определенного чего.
– Жив ваш Кир… Не волнуйтесь вы так… Спит.
– Отпусти Ксюшу… Вы же подруги… Не делай глупостей. А я останусь, если нужно.
Ксюша тут же вцепилась в его руку, сжимая до боли. Не ушла бы… Ни за что не ушла…
Кристина заметила этот жест, усмехнулась. Ответила далеко не сразу, решила помариновать их немного. Такого самоуверенного Бродягу. Такую верную Принцессу.
– Мы не подруги, Иван Николаевич. Я, во всяком случае, никогда не была для вашей жены подругой, хоть и пыталась. Это ведь вы были против… Но, знаете, чуть прогадали… Говорят, сестры не обязаны быть подругами. А в нашем случае… К сожалению, это практически невозможно. Да и с чего вы взяли, что мне нужны вы? Мне нужна она… Всегда была нужна она…
Направленное на Ивана дуло чуть сместилось, целясь ровно Ксюше в лоб.
– Привет, сестренка. Приятно познакомиться?
* * *
Прошлое…
Игорь Веремеев изменял жене. Не всегда… Временами… Без последствий и шума. Тихо. Не пыльно.
Когда слишком уставал на работе, а Нина была не в состоянии обеспечить ему тот комфорт дома, на который он рассчитывал.
Это было снятие стресса без эмоций, ведь любил он жену. Любил, как умел. Так, как мать любил отец – оберегая от всех ветров. Даже тех, которые создаешь сам.
Девушка со странной фамилией Крастовская и яркой внешностью попалась ему на глаза случайно – пришла работать в офис тогда еще не империи, но уже довольно приличной конторы. Не питала надежд, не пыталась соблазнить, при встрече опускала взгляд. Боялась грозного шефа. Да только… Чем-то все равно умудрилась зацепить. Настолько, что у Игоря начался первый и единственный роман… Не способ отвлечься от проблем – на работе и дома, а стремление к ней…
К Мирославе Крастовской. Молоденькой, наивной, влюбленной… Искренне и беззаветно влюбленной в него. Принявшей все условия, не ждущей ничего, кроме тех крох времени и нежности, которые Игорь мог ей уделить.
Снял квартиру, уволил, не желая отвлекаться на нее на работе, позволял себе отдохнуть душой с ней, когда та самая душа этого требовала.
С Ниной наступили тяжелые времена – рождение и первый год Ксюши дались ей сложно, после родов она долго восстанавливалась, и не только физически, но и морально. Начались истерики, срывы… Игорь не винил жену в изменениях, пытался помочь – искал специалистов, на время ей становилось легче, но потом проблемы возвращались.
Он не разрывался, не сомневался, не чувствовал себя виноватым. Он заботился о Нине с дочерью… И о себе тоже заботился – Мирослава была нужна для его душевного равновесия.
Все усложнила новость Мирославы о беременности. Игорь понимал, что любовницу нужно отправить на аборт, но не смог. Позволил родить, поверил в свои силы. Подумал… Что сможет и дальше быть аккуратным, осторожным, не навредит – ни Нине с Ксюшей, ни Мирославе… с родившейся Кристиной.
Что будет делать дальше – не знал. Не признал бы официально, но и не бросил. Точно не бросил бы…
Когда Кристине был год, а Ксюше три, Нине вновь удалось забеременеть. Оба понимали, насколько все шатко и опасно, но надеялись… Надеялись, что будет сын, что с рождением второго ребенка Нине станет легче – что если первая беременность вогнала в депрессию, то вторая из нее вытащит. Надеялись зря – произошло замирание. Опять стало сложно, подчас невыносимо. Но Нина пережила бы. Ей так казалось… Если бы не случай.
Конспирация Игоря дала сбой на третьем году его двойной жизни.
Ксюша тогда забралась в отцовский кабинет, нашла ключ от одного из шкафчиков, выпотрошила, принесла матери фото девочки с вопросом: «кто это?». Нина как-то сразу поняла. Слишком у ребенка было большое сходство с отцом. Фотографии были аккуратно спрятаны на место, Ксюше запрещено о них вспоминать, а Нина…
Проследила за мужем, выяснила адрес Мирославы… Увидела и ее, и ту самую дочь… Как-то даже подошла, когда малышка спала в коляске, а мать читала книжку. Мирослава оказалась очень разговорчивой, в чем-то даже солнечной, искренней… Щебетала о дочке, о любимом… Его вкусах и повадках.
Игоревых вкусах и повадках…
Нина была готова ради своей семьи на все. В любое время.
Ей не жалко было любовницу, кончину которой она обеспечила – сбила на машине, когда Мирослава бежала в ближайший магазин за молоком Кристине.
Ей не страшно было приехать домой и сообщить об этом Игорю.
О том, что «их проблема решена». Одна из… А дочь… Если он хочет, чтобы девочка жила – должен сделать так, чтобы она навсегда исчезла из их жизни.
Игорь же…
Исходил из того, что имел… К чему сам и привел. Не оплакивал Мирославу, просто чувствовал свою вину перед ней. Через десятые руки устроил Кристину в детский дом, запретив себе даже вспоминать о ее существовании, настоял, чтобы ее данные были изменены до неузнаваемости, чтобы отрезать себе же пути на случай, если когда-то в голову стрельнет шальная мысль. Обеспечил жене алиби – упек в клинику задним числом…
Приезжал… Долго сам не мог понять, что к ней чувствует. Осознание, на что она пошла, будоражило, но… Это ведь его выбор. И его ответственность.
Они поклялись друг другу забыть о случившемся. И жить… Жить так, будто «ошибок» не было. И людей, которые они называли «ошибками» тоже не было.
Были они, было дело, была Ксюша. Этого им достаточно… Игорь убедил себя, что достаточно. Нина убедила себя, что поступила правильно.
* * *
Настоящее…
– Привет, сестренка. Приятно познакомиться?
– Ты с ума сошла? – Ксюша выслушала историю… Совершенно нереальную… И не выдержала. Выплюнула вопрос, не боясь ни пистолета, ни Кристины.
– Нет, Ксения Игоревна, с ума сошла ваша мать-убийца, а я в здравом уме и трезвой памяти. Да и… Попридержала бы язык, Тихомирова… Я ведь все равно убью тебя. Не ускоряй.
– Чего ты хочешь, Кристина? – Ксюша сверлила девушку злым взглядом, параллельно пытаясь переварить все то, что услышала. Поверить было сложно. Невозможно практически. Вопрос же задал Иван. Спокойным голосом, дружелюбным даже…
– Я? Я хочу избавиться от вас. Вы создаете слишком много проблем. Вы не идете на контакт. Вы мне мешаете… Оба.
* * *
Прошлое…
Детство Кристины Краст было не просто сложным – часто невыносимым. Она не знала материнской любви, она не знала отцовской заботы. Она была слабой девочкой, отчего-то выбранной жертвой для травли. Для этого не было явных оснований, но детям они иногда не требуются.
Кристина искренне ненавидела людей, которые ее окружали, и они отвечали ей взаимностью. Она терпела побои, она должна была всегда быть начеку, она четко усвоила, что, чтобы жить, ей нужно бороться. Всегда бороться.
Единственной ее детской мечтой было быстрее стать самостоятельной, закрыть дверь в место, в котором росла, а еще найти родителей или хотя бы информацию о них.
Краст всегда была пронырливой и любознательной, а еще упрямой и не обремененной лишней деликатностью. Поэтому выбрала журналистику. Поэтому продолжила выгрызать свое место под солнцем, теперь борясь уже не с обидчиками-ровесниками, а с конкурентами, обстоятельствами, собственными несовершенствами.
В своем стремлении узнать историю рождения она была не менее упряма, да только… Ей очень долго не удавалось разобраться, откуда возникла Кристина Краст…
Но, видимо, вселенная сама решила наградить ее за упорство – так в один из дней просиживания в архивах и пролистывания прессы времен ее раннего детства, она увидела заметку о смерти Мирославы Крастовской. Там было фото, а на нем – до невозможности похожее лицо.
Кристина стала копать, но выяснить, что случилось в день смерти вероятной матери, никак не получалось. Дело тогда закрыли, машину не нашли, виновника тоже.
Краст чувствовала неладное. Чувствовала, что виновник должен быть наказан за то, что заставил ее страдать – долго и мучительно. Девушка почему-то не сомневалась, что стоит распутать этот клубок – и она сможет найти отца.
Так и случилось.
Где-то за год до того, как начались «покушения на Ивана», она во всем разобралась. Сначала долго не могла поверить, а потом… Чтобы перестать сомневаться, нужно было просто положить рядом три фото – ее, Игоря и Ксении Веремеевых.
Вот только, что делать с новыми знаниями, Кристина решала долго.
Ее разрывало на части. Желание мстить – Нине и Игорю. Желание любить и получать любовь взамен – от сестры и отца. Желание разом все забыть и начать новую жизнь. Совсем другую. Более счастливую лично для нее.
Она долго решалась, но в конце концов план был определен.
Кристина Краст имела право стать Кристиной Веремеевой – признанной и любимой. И возможно это в одном случае. Когда признавать и любить будет больше некого.
Ксюшу было жалко. Немного… Сначала… Но… Куда больше хотелось причинить Нине такую же боль, как она причинила невинному ребенку.
Хотелось загнать Игоря в глухой угол.
Хотелось сделать это так, чтобы все всё понимали… Но никто не смог бы доказать.
Так же, как произошло со смертью ее матери.
Кристина хорошо изучила Тихомировых и Веремеевых. Отлично знала, что Иван не пьет – поэтому и отправила то вино. Он не должен был умереть – умереть должна была Ксюша.
Кристина знала, что в той машине ехать должна была сестра. Знала, поэтому и самодельная взрывчатка была подложена под нее.
А вот третье покушение было уже на Ивана. Потому что он мешал. Каким-то чудом умудрялся спасти жену от закономерного финала ее истории. Финала истории Ксении Веремеевой и начала истории Кристины Веремеевой.
Когда Тихомиров вдруг умер, Кристина насторожилась. Она-то знала, что свою руку к пожару не приложила, но и в случайность не верила, а потом…
Увидела страдания Ксении. Такие же, как переживала сама. Всю свою жизнь, в глубине души. Не потому, что потеряла любимого человека, а потому, что кто-то решил сломать ее жизнь и выбросить на помойку.
Она затаилась, она наблюдала, она сомневалась…
После смерти мужа Ксюша почему-то стала для Кристины ценностью – второй половинкой ее израненной души.
Менять свое решение было сложно, но Кристина смогла. Ей захотелось попробовать… Дать Ксюше шанс. Начать с дружбы, а потом уж признаться… И увидеть в лице сестры союзницу.
Ведь заставить Нину страдать можно не только убив ее дочь, но и убив любовь дочери к ней…
Каждый раз Кристине было сложно слышать рассказы Ксюши о том, насколько они с отцом разные, как глубоко их непониманием, потому что… Кристина мечтала о том, чтобы переживать каждый из моментов, которые пережила Ксюша… и поступать иначе.
Так, как хотел бы Игорь.
Она чувствовала, что делала бы именно так. Она никогда не выбрала бы неодобренного Бродягу. Никогда не ушла бы, хлопнув дверью. Никогда не отказывалась бы от возможности поучиться у отца, поработать с ним, прислушаться к его совету. Она делала бы шаг за шагом в том направлении, которое определял Веремеев.
Она была бы той дочерью, о которой он мечтал. Не мятежной своенравной Ксюшей, а покладистой, покорной Кристиной.
Больно было от понимания, что Игорь сделал неправильный выбор. Он выбрал не ту дочь…
Давать Ксюше шанс было очень сложно. Справляться с гневом, когда она начинала отдаляться, тоже было нелегко.
Кристина начала путаться в своих чувствах и планах…
Вновь появившийся Тихомиров опять раздражал. Он чувствовал неладное. Ему не нравилась Краст. Он способствовал тому, чтобы Ксюша от нее отдалилась.
Не понимал только, что вредил таким образом в первую очередь жене. Потому что… У Ксюши тогда было два варианта – либо полюбить Кристину как подругу, а потом сестру… Либо умереть.
Благодаря Бродяге все пошло по второму сценарию.
Сценарию, в котором очень помог Кир…
Падкий на женщин, хотя бы отдаленно напоминающих Ксению Тихомирову. Кристина же… Напоминала не отдаленно.
Ему даже глаза закрывать не приходилось, вероятно, чтобы представлять, что под ним Ксюша, магия рассеивалась только, когда приходило время разговоров, но Кристина и тут вела себя умно – ей было куда интересней слушать его. Рассказы о том, как они с Ксюшей и Иваном начинали, как он страдал, как шли к своему успеху. Иногда удавалось узнать даже кое-что о Веремеевых. Немного – в основном Кир ретранслировал то, что услышал от Ивана, но…
Этого было достаточно, чтобы сложить в голове полный образ сестры… И смириться, что гуманный план не сработает.
А время радикального настало сегодня. Тоже благодаря Киру.
* * *
Прошлое…
Ранее тем же утром.
– Зачем ты пришла, Кристина? Мы же вроде бы решили, что поиграли и хватит.
Кирилл не ожидал увидеть Краст на пороге, открывая утром дверь. Он вообще надеялся, что с Кристинами в его жизни покончено. Сначала смерть, а потом возвращения друга заставили задуматься о том, что свою жизнь давно пора менять.
И впервые Прудкой чувствовал в себе силы, чтобы реально это делать. Не полагаясь на Бродягу, не убеждая себя в несбыточности собственных мечт. Впереди его ждало что-то совсем новое… И совсем неизвестное.
И по уму не стоило открывать дверь журналистке. Сделал бы вид, что не слышит или дома нет, но… Кир сделал ошибку.
– Я пришла выпить чаю, Кирилл.
Краст улыбнулась, лукаво, многообещающе, как всегда…
– А у меня дома чай вкусней, чем у тебя?
– Несомненно.
Он на секунду засомневался, но девушка успела прочесть колебание во взгляде – толкнула шутливо в грудь, прошла в квартиру, осмотрелась… Прямиком в кухню. Она была здесь несколько раз, успела сориентироваться… Включила чайник, оглянулась на Прудкого, вновь улыбаясь. Он остановился в дверном проеме, прислонился плечом к косяку, смотрел на нее… Не то, чтобы с подозрением, но как-то по-особенному.
– У вас даже голоса похожи, это удивительно…
Под нос себе произнес, но Кристина услышала. Ему каждый раз это удивительным казалось, а ей… Самым что ни на есть закономерным.
– Мне на работу собраться надо…
– Собирайся, а я пока приготовлю что-то… Поболтаем…
Это было странным, ведь болтать им было не о чем, но Кирилл пожал плечами, пошел одеваться, позволяя Кристине сделать, что хотела – заварить ему чай с сюрпризом.
Сначала Прудкого повело, Кристина заботливо предложила прилечь, а стоило мужской голове коснуться подушки – Кирилл вырубился…
Дальше было дело за малым. Подготовить все, с помощью его пальца разблокировать телефон. Написать два сообщения – сначала Ксюше, потом Ивану… И ждать.
* * *
Настоящее…
– Рассядьтесь! – Краст вела себя с пистолетом так, что у Вани то и дело сердце замирало. Махала им, будто это указка, гуляла прицелом по их с Ксюшей телам… Вела себя безмозгло… Безмозгло опасно.
Настолько самоуверенно, что даже его не проверила… Не ощупала, не заставила лишнюю одежду снять. И это хорошо, наверное. Для него хорошо, потому что…
Сразу за сообщением с телефона Кирилла ему поступил звонок Данилова. Они следили за Краст, проверяли версию, сегодня утром напряглись, когда она приехала к Прудкому, еще сильней, когда по адресу припарковалась машина Ксении Игоревны. Произошел сбой коммуникации – не успели ее затормозить прежде, чем она попала внутрь, а вот Тихомирова поймали. Данилов объяснял все сбивчиво, но суть Иван уловил.
Краст опасна. Кир и Ксюша сейчас с ней. Люди, ради которых он прыгнет с обрыва.
На него нацепили прослушку и защиту, он должен был попасть внутрь и дать возможность правоохранителям понять, как себя вести, какие есть риски…
Попал… Выслушал все то, что на голову не налезало. На его голову – постороннюю, никогда не питавшую нежных чувств ни к самой Кристине, ни к уважаемым Игорю Станиславовичу и Нине Ивановне… Теперь же боялся на Ксюшу смотреть, для которой это была не чертова страшная сказочка, а личное небо, вдруг обрушившееся на голову правдой.
О матери убийце, об отце предателе, о сестре мстительнице.
Она была в таком состоянии, что даже не сразу удалось разжать пальцы, которые продолжали сжимать его руку…
– Все хорошо, Ксень. Сделаем, как нас попросит Кристина Игоревна, и она нас отпустит, правда, Кристина Игоревна?
Иван старался говорить спокойно, как учил Данилов, как подсказывал инстинкт самосохранения…
– Боюсь, не отпущу, Иван Николаевич. Причем прошу заметить… Вы-то пострадаете и вовсе ни за что… Не ту женщину когда-то выбрали… И вы мне, кстати, понравились… У нас много общего… Больше, чем с родней.
– А если мы откупимся, Кристина? Наши жизни в обмен на деньги? Сумма не принципиальна. Я любую заплачу за Ксюшу и Кира.
– Вы очень благородны, Иван Николаевич. Но просто… Деньги мне не нужны. Я и так их получу. Отцовские. А вот больно сделать Нине обязана. Так же, как она сделала мне…
Кристина взвела курок, снова стала играть… Наводя на Ксюшу… Потом на Ваню… Снова на Ксюшу… Опять на Ваню…
– Я бы отпустила вас, но не получится. Кирилл ведь тоже должен отыграть до конца. Проснуться, держа в руках пистолет, найти два тела… Красиво, правда?
– Очень. Но Кир вас видел, Кристина.
– Он отправил сообщения со своего телефона. Он всю жизнь волочился за Ксенией Игоревной. Он не смог пережить, что вы вернулись… И что она беременна… Поздравляю, кстати, Ксюша. Это мило. Но только племянники мне сейчас тоже не нужны. У отца не должно быть альтернативы, уж прости. Либо любить меня, либо некого любить… А Кирилл при всем желании не отвертится.
– Консьерж…
Кристина плечами передернула…
– Начнет давать показания – грохну. Все равно ведь грех на душу беру. Одним больше, одним меньше…
Она говорила увлеченно, даже улыбаться стала на последних словах, лишь множа ощущение того, что происходящее – сюрреализм. Страшный сон, от которого просто нужно проснуться…
А потом…
Иван и Ксюша одновременно увидели тень, потом босые пальцы ног… Кир крался беззвучно…
Ксюшу в дрожь бросило, Ване завыть захотелось, потому что… Все должно было быть не так.
Ему сказано было тянуть время, убалтывать, вести себя тихо, со всем соглашаться, нежно торговаться, пока не появятся люди, которые только тем и занимаются, что обезвреживают психов.
Но Кир хотел спасти… И все портил…
Умудрился оставаться незамеченным до определенного момент, а потом…
Кристина резко обернулась, пальнула… Просто от неожиданности, незнамо куда.
Ксюша вскрикнула, Иван сверху навалился, надеясь, что не в нее попало… И не попадет…
И за Кира молясь, потому что дальше было еще два выстрела и крики, и ругань, а потом… Звук сапог и громогласное: «лицом в землю!».
Трясущаяся Ксюша, затихшая, зажмурившая, закаменевшая будто…
Пара хлопков по плечу, от какого-то бойца в маске…
– Все хорошо? – его вопрос, ошалелый кивок – Ванин…
– Кир? – потом резкий поворот головы, поиски взглядом друга, который… На полу сидит, держит пистолет в руке, а на ней кровь… И рядом кровь, и Кристина… с открытыми глазами, но не дышит…
– Вас осмотреть надо, – и тот же боец, который продолжает над ними стоять, пытается говорить уже спокойно, заглядывает в ошалелые лица – Ивана и Ксюши. Тихомиров кивает, а сам ощупывает – лицо, руки Ксюши. Тихой… С зеркалами вместо глаз… Смотрящей неотрывно туда, где лужа… Все больше и больше…
– Иван… – его руки зачем-то пытаются отвести, самого поднять, он же противится. – Иван, вам помощь нужна…
Смотрит на нее, боится. Боится настолько, что не понимает – одним из выстрелов попали в него. И пятно, подобное тому, что расплылось на полу вокруг Кристины, сейчас красит рубиновым его рубашку…
