Текст книги "Ты постучишься в дверь мою (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 21
Настоящее…
После автомобильной «прогулки» с Бродягой день можно было считать официально испорченным. Ксюша раз за разом прокручивала в голове каждое его слово, каждый свой вопрос… И мысленно отвечала иначе. Мысленно обвиняла куда более уверенным тоном, раскладывая все по полочкам.
Один раз мысленно даже… поцеловала. Но тут же осеклась. Нет. Такого развития событий она не допустила бы. Все делала правильно – понемногу освобождалась от отношений, вдруг оказавшихся токсичными.
В самоубийцы она не записывалась и жить вечно на пороховой бочке, ожидая очередного звонка от Кирилла, не смогла бы. Теперь именно это стало ее главным кошмаром – осознание, что у них с Тихомировым произошла всего лишь репетиция, а впереди… Неизвестность. Пугающая до колик.
Иногда хотелось привязать его к себе, и таскаться следом, чтобы в случае чего… Закрыть собой или вместе умереть. А иногда – спрятаться в раковине от всего, что касается Ивана Тихомирова. Отстраниться, абстрагироваться, спасать себя – свои расшатанные нервы – от нанесенной им травмы.
– Алло, мам…
Ксюша набрала Нину уже будучи в офисе.
– Что-то случилось, Ксень? – Веремеева не смогла скрыть тревогу. Это и не удивительно – дочь редко набирала родителей сама, куда чаще это делали они. Обижались, конечно, но со временем свыклись.
– Ничего, просто… Можно я приеду? Поужинаем вместе? – в пустую квартиру ехать не хотелось, вытаскивать куда-то вдруг обретенную подругу тоже… Отчего-то до сих пор при мысли о Кристине сердце колола ревность… А она ведь просто глянула на Бродягу. Просто глянула… Что же будет, когда они разведутся и мужчина получит официальное право искать себе новую принцессу? Официальное право и ускорительный пинок от Ксюши в придачу…
Кристина писала сегодня еще несколько раз – не скрывала, что сгорает от любопытства, хочет узнать, чем закончилось дело, Ксюша же соврала, что завал и наберет, когда освободится… Да только за весь день справиться с «осадочком» не смогла. С подругой говорить не хотелось. Домой не хотелось. А больше… Кроме отчего дома и некуда подевать себя, как оказалось.
– Конечно, приезжай, – голос матери по-прежнему был не больно спокойным. Ксюша готова была биться об заклад, что Нина говорит с ней, а на лбу собрались морщинки, которые она люто ненавидит, с которыми борется с помощью кремов и уколов, но забывает о необходимости контролировать мимику, когда действительно взволнована. – У тебя все хорошо? Тебе ничего не сделал… Этот?
Ксюша закрыла на мгновение глаза, посчитала до трех… Иначе как «этот» теперь Нина зятя называла редко. И если раньше Ксюша еще изо всех сил боролась с привычкой матери видеть в Ване только плохое, после сделанного им «финта ушами» перестала.
Ей по-прежнему было противно от того, что родители не считают за человека мужчину, которого она любит, но… Контраргументы у нее закончились. Веремеевы ведь видели лучше всех, что «смерть» зятя сделала с дочерью. Они именно из-за пережитого ею на него так злы. Неистово. Одуряюще злы…
– Нет, мам, все хорошо, просто… Соскучилась по вам. Хотела увидеть…
– Приезжай, детка. Мы с отцом будем рады, – голос Нины наконец-то стал ласковым. Видимо, поняла, что именно это сейчас так нужно ее уже давно не маленькой Ксюше.
Тихомирова еще с минуту смотрела на погасший экран телефона, потом забросила его в сумку, закрыла крышку ноутбука, достала из шкафа пальто с меховым воротником, сначала провела по нему пальцами, потом зарылась носом, сделала глубокий вдох…
Сигаретами пах…
А все потому, что Бродяга снова стал курить. Это злило немыслимо. Она столько боролась с этой его дурной привычкой, а он опять за свое… Может явиться к нему в кабинет, скандал устроить? Ксюша не сомневалась – он еще на месте. Сидит, зрение портит перед экраном компьютера… И легкие дымом…
Перед глазами уже картина рисовалась, как она заходит, как истерику закатывает, чем истерика заканчивается… Пришлось головой мотнуть, чтобы хоть как-то мысли отогнать, набросить на плечи пальто, достать из сумочки свой парфюм, забрызгивая не убиваемый сигаретный запах, потом прочь из кабинета…
Уже сделав пару шагов к лифту, Ксюша вдруг обернулась, уперлась взглядом в табличку.
«Веремеева Ксения Игоревна».
Бродяга требовал снять. Кристина сказала, что это детство. Ксюша признала, что детство… Причем сознательное…
В холле уже никого не было, можно было сделать все тихо и без позора. Оставить меньше поводов для Бродяги являться к ней и в очередной раз заводить свои разговоры, но…
Ксюша снова развернулась, оставив табличку на месте.
* * *
Ужин в отчем доме прошел хорошо, как никогда. По дороге сюда Ксюша еще сомневалась, правильную ли сделала ставку, и не обернутся ли семейные посиделки скандалом. Попав домой же, поняла, что сомневалась зря.
Нина обнимала ее так, будто они не виделись не около недели, а пару лет, Игорь старался поддерживать беседу и сочиться позитивом, как мог… Они были невероятно милыми… Они очень хотели ей помочь. И Ксюша платила, чем могла – улыбками, участием в разговоре, горящим в глазах энтузиазмом. Пусть отчасти притворным, но ей действительно стало чуть легче.
– Тебе налить вина, дочь?
– Да, пап, спасибо…
Когда ужин был съеден, они переместились из столовой в гостиную, Ксюша с Ниной устроились на диване, Игорь рядом на кресле. Ксюша не противилась, когда мать ее приобняла, устроила голову на плече, глаза прикрыла. Было приятно осознавать, что Нине для счастья нужна такая мелочь, и в то же время стыдно, что Ксюша и в этой мелочи подчас отказывает.
Игорь налил себе и дочери по бокалу красного, у Нины не спрашивали даже, она уже давным-давно не пила – вечно на таблетках, вернулся на кресло, долго просто смотрел на своих любимых женщин, легко улыбаясь. Пусть бы кто что ни говорил, ему тоже временами нужны были перегрузы. И сейчас… Может, это было жестоко, но сейчас, наконец, впервые за десять лет его перегрузы были без червоточинки. Без мысли, что Ксюша уедет домой к своему диковатому мужу, что по-прежнему отказывается от участия в его деле. Теперь-то все должно было вернуться на круги своя. Осталось совсем немного. А Тихомиров… Бог ему судья. Пусть смерти своей он может и избежал… Хотя и это ведь не точно – насколько Игорь знал, никого за покушения так и не арестовали, но семью с Ксенией Веремеевой разрушил.
Такого Веремеевы никому не прощают.
– Ты уже связывалась с той конторой, которую мне порекомендовали?
– Да. Связывалась. Мы уже подали иск… Назначили первое заседание…
Нина «ожила» – подняла голову с плеча дочери, сначала на нее с тревогой глянула, потом на мужа. Она не была против развода, просто… Ксюша говорила об этом неожиданно спокойно. Даже как-то не верилось.
– Это правильно. Не стоит затягивать. Лучше обрубить и…
Игорь не договорил. Увидел, что Ксюша хмыкнула. К сожалению, «обрубить и…» ей было не так просто, как хотелось бы.
– А… Иван… знает уже? – перед именем зятя Нина сделала паузу. Всегда так. Будто это сочетание букв было сложно произносимым для нее.
– Да, знает. Говорит, что не даст развод.
Ксюша честно отвечала, не испытывая при этом практически никаких эмоций. Просто констатировала, пытаясь отстраниться и не вспоминать, что рассказывает о своей жизни с болезненно любимым Бродягой.
– Это хорошие юристы, дочь. Даст.
Игорь заверил, Ксюша кивнула. Оба понимали, что делают это чтобы подбодрить друг друга. А по факту… На любого хорошего юриста Веремеевых Тихомиров найдет своего – тоже хорошего. Что-то придумает. Будет бороться до последнего. Да и развод… Разве он что-то изменит в той степени, в какой хотелось бы? Разве Ксюша по щелчку начнет новую жизнь, в которой Бродяга станет просто воспоминанием, пройденным этапом, перевернутой страницей? К сожалению…
– Хорошо, что… – в разговор вступила Нина, но не то, чтобы сильно уверено. С опаской глянула – сначала на дочь, потом на мужа. – Хорошо, что ты глупостей не успела наделать, Ксюш, иначе… Даже страшно подумать, что было бы иначе…
Ксюша знала, о чем Нина говорит. И, если честно, ей было не страшно. И не хорошо, что не успела. То, что второе ЭКО оказалось неудачным, до сих пор приходилось переживать. До сих пор становилось тоскливо.
Получись у нее, все ведь вполне могло бы пойти по другому сценарию. Не было бы ее срыва, Тихомиров не похерил бы их с Даниловым идиотскую «спецоперацию». Они, может, разобрались бы со всем… И он вернулся…
Уже при других обстоятельствах, когда у нее гормоны по самую макушку и инстинкты верховодят, а не разум и гордыня. Гормоны и инстинкты всегда были на стороне Бродяги. Они победили бы здравый смысл. И была бы она сейчас счастливой женой с сахарной ватой вместо мозгов. Без обид и печалей. Просто женщина, чье неисполнимая мечта вдруг исполнилась.
– Все будет хорошо, не волнуйтесь, – Ксюша улыбнулась, сделала разом несколько глотков вина. Вкусного, пряного, благородного… Отец знал в нем толк.
– Ты сегодня у нас останешься? – Нина за руку ее взяла, погладила, глянула с надеждой… Ксюша же только головой мотнула.
– Нет. Домой поеду. Но посидим еще немного, хорошо?
Мать была разочарована, отчего-то испытывала практически необходимость задержать Ксюшу дома на подольше, но смирилась, кивнула, улыбнулась снова, кладя голову на плечо дочери, закрывая глаза, отдыхая… Слушая тихий разговор двух самых близких, родных, любимых людей и понимая, что все в своей жизни она сделала правильно…
* * *
– Завтра в восемь, Ксения Игоревна? – парень, заменивший Максима, привез ее домой далеко за полночь. Засиделись дома, заговорились, завспоминались… Но Ксюша не жалела – была довольна, вернула самообладание, искупалась в спокойствии, и готова была завтра вступать в новый бой.
– Да. В восемь, – Ксюша кивнула, потом дождалась, когда ей дверь откроют… По инструкции сопроводить должны до квартиры. Поначалу Тихомирова этому протестовала, но потом смирилась. В конце концов, жизнь дороже заморочек.
Попрощалась у той самой двери, зашла в пустую, тихую квартиру, застыла на секунду прежде, чем свет зажечь…
У Тихомирова ведь до сих пор ключи должны быть. Она замки не меняла… И каждый раз, как дура, приходя сюда… Боялась и надеялась, что он ими воспользуется.
Поставила квартиру на сигнализацию, сняла пальто, сапожки, шею размяла, из коридора прямо в ванную, там выскользнула из платья, окинула себя взглядом…
Белье новое, чулки с кружевной резинкой…
Одевается каждый день так, чтобы Ване нравилось… И ненавидит его тихо. И себя вместе с ним. А еще тоскует. И тянется. И боится. И…
Чтобы остановить потом этих отчаянных «и», Ксюша сбросила с себя все лишнее, юркнула в душ. Вода всегда помогала переключиться.
Потом, по старой привычке, Ванина футболка на голое тело, босиком на носочках в спальню, только…
Она каждый день зарекалась, что будет телефон перед сном проверять, каждый день… Но сегодня опять пальцы сами полезли в сумочку, достали нужное, разблокировали, когда Тихомирова оказалась в кровати.
«Доброй ночи».
В их с Ваней диалоге вот уже месяц чередовались его сообщения: «Доброе утро», «Доброй ночи». И ни одного ее ответа.
Утром же Ксюшу ждала новая табличка на двери кабинета. «Тихомирова Ксения Игоревна». Приколочена намертво.
Глава 22
Настоящее…
Прошла неделя с тех пор, как Бродяга намертво приколотил к двери Ксюшиного кабинета обновленную табличку. За это время Тихомировы пересекались всего пару раз. Каждый из которых Иван скользил по Ксюше взглядом, кивал, здороваясь, говорил: «я жду разговора, Принцесса»… И уходил с глаз долой.
Ксюша была очень рада за него. Что у него миллион дел, что он вновь крайне востребован, а главное… что ждет разговора, но… Сама его не ждала. И не готовилась. И не хотела.
Получала сообщения утром и ночью. Забивала голову, чем могла. Готовилась к процессу.
Когда на столе завибрировал телефон – опустила взгляд, вздохнула…
Звонила Кристина…
Всю неделю звонила… И всю неделю Ксюша ее откровенно динамила. Придумывала какие-то отмазки, чтобы не перезванивать, ссылалась на занятость, чтобы отказаться от обеда. На сообщения отвечала максимально лаконично. И все из-за полнейшей глупости. Ксюша и сама это понимала, но ревность все равно царапала. Неправильная ревность, пустая…
– Алло, – даже приветствие выдавить из себя почему-то было непросто, не то, что улыбку, которую на той стороне должны были почувствовать.
– Алло, Ксюша… – голос Кристины был, кажется, таким же, как всегда, но… Разве что на уровне полутонов и интуиции Ксюша понимала – Краст прекрасно осознает, что все не совсем чисто. – Как дела?
– Ничего… Нормально… Много работы только…
– Значит, ты на работе?
– Конечно… Где еще мне быть? – Ксюша старалась говорить без явного раздражения.
– Отлично. Тогда закажи мне пропуск, пожалуйста. Если гора не идет к Магомету… Магомет берет два кофе, синнабоны и стоит под офисом горы, чтобы ее накормить…
Ксюша опешила, несколько секунд просто моргала, не зная, что сказать…
– Ты серьезно?
– Более чем. Ксюш… Подними меня, кофе горячий, и у меня один стаканчик сейчас на другом стоит… Боюсь, будет горе…
Кристина умела заставить человека действовать. Ксюша скинула, позвонила на охрану, предупредила… А потом не меньше пяти минут ходила по кабинету, думая, что делать со своей ревностью, глупостью… и вдруг обретенной подругой…
* * *
– Ксения Игоревна, мое почтение…
Кристине пришлось изворачиваться, чтобы постучаться в нужный кабинет. Благо, в ответ на стук ей открыли…
Ксюша встретила ее на пороге слегка растерянным, не слишком довольным взглядом, но в кабинет пропустила, проследила, как Краст поставит кофе и коробку с пирожными на край стола, развернется, улыбаясь…
Искренне так, радостно…
Стыдно было не улыбнуться в ответ, а улыбнуться – сложно.
– Что-то случилось? – Кристина это уловила. Склонила голову, во взгляде вместо радости промелькнуло волнение.
Ксюша же… Сначала дверь закрыла, потом посомневалась с минуту, а потом… Она никогда ведь не любила людей, которые юлят. Всегда была за честность и прямолинейность. И раз уж они с Кристиной решили дать друг другу шанс, проверку честностью тоже должны были пройти.
– Ты виляла задницей перед Иваном, – Ксюша сказала спокойно, глядя собеседнице в глаза, давая понять – не спрашивает, но ответа все равно ждет…
Ждет и внимательно смотрит, как Кристина сначала удивляется, потом улыбается (видимо, подозревая, что это шутка), потом начинает припоминать, на секунду закрывает лицо руками.
– Ксюша… Господи… Так ты поэтому меня игнорируешь? Ты ревнуешь что ли?
– А это неважно – ревную или нет. Мы разведемся – и будет совершенно пофиг, кто перед ним и чем виляет, но пока… Я его жена. Ты – моя подруга. Он – мой муж. И мне неприятно…
– Подожди, – Ксюша говорила спокойно, но чувствовалось, что сама же себя заводит. Кристина это понимала, поэтому перебила даже, подошла, положила руки на плечи Тихомировой, улыбнулась. – Ксюша… Я гарантирую тебе… Меня твой муж не интересует. Независимо от того, разведетесь вы или нет. Может, конечно, ты успела сложить обо мне мнение, как об околопроститутке, но… Поверь, у меня тоже есть кое-какие принципы. Я ценю тебя. Мне важна ты. Я тебе приперла кофе, обжегшись пару раз. Мне не нужен Иван. И если я крутила перед ним задницей… Прости меня, я… Видимо, это происходит подсознательно. Но головой… Я ни за что.
Кристина говорила, глядя Ксюше в глаза – прямым честным взглядом. Не поверить невозможно. Не пристыдиться тоже…
Потому что… Кристина проверку честностью прошла лучше, чем она. Вывалила на нее же все те нелестные мысли, которые хранились в Ксюшиной голове… И не обиделась.
– Прости меня… Я тебе верю… Просто…
Кристина отмахнулась только, вернулась к столу, взяла оба стаканчика, один из них всучила Ксюше, из второго сама сделала глоток.
– Табличку, я так понимаю, ты поменяла… – и тему тоже решила не развивать.
– Не я. Тихомиров. Не дождался, пока я сама сменю. Утром пришла как-то, а тут…
– Будем честны, Ксюша, эта фамилия тебе нравится… И идет…
Кристина устроилась на диванчике, окидывая взглядом кабинет, Ксюша же только хмыкнула, присаживаясь на его мягкий подлокотник. Кофе оказался волшебным. Любимый Ксюшин орехово-ирисный латте.
– В отличие от этого кабинета, – Ксюша сделала глоток из стакана, зажмурилась на мгновение, а потом хмыкнула, услышав замечание Кристины. – Мне больше понравился тот, где ты работала, пока… Иван Тихомиров отсутствовал, – Ксюша оценила, что Краст постаралась подобрать слова так, чтобы ей тут же в очередной раз не стало невыносимо тоскливо из-за всего пережитого.
– А мне этот. Тот слишком большой. Да и не мой… Там Иван все под себя делал, а тут я под себя…
– Неужели даже из вредности не хотелось бы выселить его оттуда? Ты же обижена на него… Отомстила бы…
Ксюша задумалась, даже не сразу нашла, что ответить. Была обижена. Сильно. Подчас невообразимо просто, но мстить… Нет. Мстить ей никогда не хотелось. Ни так – по-мелкому, ни более глобально. Даже развод был не местью, а попыткой защитить себя.
– Чтобы отомстить ему, мне надо умереть. Но вряд ли все так удачливы, как Иван… Могу и не воскреснуть… – пошутила, кажется, а улыбка грустной получилась. И ответная, Кристинина, тоже… Обе замолкли на время, делая вид, что очень заняты кофе…
– Ты не планируешь к нему возвращаться?
– Нет. Я планирую его пережить.
– Думаешь, сможешь?
– Думаю, сейчас будет легче, чем когда была уверена, что умер. Теперь не будет чувства предательства.
– То есть ты чувствовала бы себя предательницей, если…
– Я чувствовала себя предательницей, что не умерла с ним…
Никто не мог рассчитывать на такую откровенность со стороны Ксении. И Кристина тоже, пожалуй, не стоило бы говорить подобного, но… Ксюша нуждалась хоть в ком-то, с кем можно поделиться всем, что кипит в душе.
– Откуда в вас столько любви, Ксения Игоревна? – Кристина глянула на собеседницу, даже не пытаясь скрыть удивления. Складывалось впечатление, что Тихомирова – уникальный экспонат под стеклом, и для получения ответа на интересующий вопрос нужно хорошенечко изучить объект. Объект же сам не знал, откуда. Но когда-то считал это благословением, а теперь вот наказанием.
– Видимо, все из семьи. Родители любят друг друга. Все вместе… Друг за друга горой…
Кристина хмыкнула, чтобы скрыть улыбку – сделала глоток из своего стаканчика.
– Не веришь? – но и от Ксюши скрыть было не так-то просто…
– Нет. Верю. Почему же? Просто жалко, что у меня не было такой семьи… Чтобы вместе… Друг за друга… Может, не выросла бы околопроституткой. Встретила бы своего Ивана…
– Крис, – Ксюшу снова кольнула совесть, она чуть наклонилась, накрыла своей рукой пальцы подруги, дождалась, пока та посмотрит на нее… – Прости меня. Я просто… Немного свихнута на Тихомирове, поэтому…
– Поэтому очень хорошо, что я на нем не свихнута. Давай лучше по синнабону… А то мне бежать скоро нужно…
Ксюша кивнула, мысленно выдохнула… Ей было жалко Кристину. Искренне жалко. Иногда даже стыдно становилось, что она то и дело ноет о сложностях в своей жизни человеку, у которого все было в разы сложней. Но помочь она ничем не могла. К сожалению, вернуться в прошлое и заставить незнакомых ей людей вести себя иначе было не в Ксюшиных силах.
* * *
– Тихомиров, – Кирилл окликнул Ивана, когда тот шел от своего кабинета к лифтам. Бродяга притормозил, дождался, когда то ли еще друг, то ли уже посторонний человек окажется рядом, прихватит его за руку, спросит тихо, заглядывая в лицо. – Ты знаешь, что это за подружка завелась у твоей Ксюши?
Ваня хмыкнул. Вот так… Уже снова «твоей Ксюши»… И на том спасибо.
– Не понимаю, о чем речь. Какая подружка?
– Поймал сегодня на первом этаже. Шустрая девица. Руки были заняты, попросила нажать наш этаж. Я уточнил, к кому… Оказалось, к Ксении Игоревне… С личным визитом…
Ваня уже догадывался, о ком речь, но вот откуда такое любопытство у Кирилла?
– А тебе информация зачем?
– Просто, – Кирилл пожал плечами, пытаясь всячески продемонстрировать праздность своего любопытства, но… Иван то хорошо его знал. Слишком хорошо, чтобы не понимать – кажется, девочка зацепила. И если речь о той «девочке», о которой думает он… Совершенно зря.
– Мирись с женой, Прудкой. Нефиг на девок заглядываться. Имей совесть…
Ваня ответил искренне. То, что сказал бы в любой момент касательно любой из претенденток Кира на интрижку. Он никогда не понимал, как можно жениться, сомневаясь, изменять, женившись… Даже на флирт способен не был.
– Тебя забыл спросить, – Кирилл же моментально ощетинился, чем спровоцировал очередную ухмылку Бродяги. – Ты на вопрос ответишь?
– Это журналистка… Брала у Ксюши интервью, когда я…
– Когда ты делал вид, что сдох.
– Именно. Не лезь к ней. Она мне не нравится.
– А она и не должна тебе нравиться. А вот мне…
– Я предупредил тебя, Кир. Не лезь. Я надеюсь, что Ксюша от нее скоро отделается, потому что…
– Потому что что?
– Она мне не нравится.
Кирилл хмыкнул, глянул на дверь Ксюшиного кабинета, располагавшегося неподалеку, потом на Тихомирова:
– А мне кажется, ты просто ревнуешь. Потому что какая-то журналистка… Очень симпатичная, кстати… В моем вкусе… Имеет доступ вон за ту дверь, – ткнул в нее пальцем, – а ты – нет…
Съязвил, подмигнул, пошел прочь…
Ваня же проводил его тяжелым взглядом, потом снова глянул на ту самую дверь.
В чем-то Кир был прав, но… Иван все ждал, что это изменится. Ждал, когда Ксюша начнет оттаивать. Хотя бы немного. Ему хватит одного шага навстречу. Дальше он сам проломит лед…
Одного ответа на сообщение – и он был бы дома через десять минут, но пока…
По логике вещей стоило бы продолжить свой путь туда, куда планировал, да только… Ноги почему-то сами понесли в сторону ее кабинета, а в голове родился пусть глупый, но ответ на вопрос: «че приперся?».
