Текст книги "Ты постучишься в дверь мою (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 28
Настоящее…
– Тебе чай или кофе сделать?
Права расклеиваться, плавиться, разлагаться, умирать… То ли от счастья, то ли от горя… У Ксюши не было – она сама его себе не давала.
Поэтому… Позволила себе не больше двух слезинок, потом же собралась… В очередной чертов раз собралась, встала, окинула Тихомирова холодным взглядом, когда из ванной вышел… С мокрыми волосами и все таким же голым торсом…
На вопрос не ответила, закрылась, тут же под душ, чтобы смыть с себя воспоминания об утреннем безумии.
– Идиотка, Тихомирова… Какая же ты идиотка…
Ксюша с остервенением кожу терла до красноты, будто это могло заменить в голове образы, которые то и дело оживали, чистым листом.
Она надеялась, что новая близость позволит чуть успокоиться телу. Глупо надеялась, сама понимала, но… Ожидаемо, стало только хуже.
Сердце из груди вырывалось, бабочки будто живот распороть хотели изнутри, руки тряслись, а на душе… сладко-гадко. Так тоже бывает, оказывается…
Как теперь смотреть ему в глаза, Ксюша не знала. Как себе в глаза смотреть – тоже. Но она не готова была выйти, на шею ему броситься, предложить вернуться домой с вещами и наконец-то отпустить обиду, а главное – страх. Страх до сих пор горло сжимал, мешая воздуху поступать, стоило лишь вспомнить, как однажды субботним утром… И что любое утро теперь может стать таким же… Субботним…
Через десять минут после того, как Ксюша закрылась в ванной, Бродяга начал стучать. Настойчиво так, в привычной манере. Привычной, но подзабытой…
– Кофе остынет. Выходи.
– Тебя забыла спросить, когда мне выходить… – Ксюша тихо огрызнулась, с остервенением расчесывая мокрые волосы.
– Выходи, Ксень… Обсудим…
Сказал, слышно было, что ушел…
И Ксюша отчего-то размечталась, что вообще ушел… Вот так… Переоделся, собрался, головой потряс, как всегда, пальцами по волосам, чтобы подсушить слегка, расческой пару раз… Своей… Которой нет больше в этой квартире… И на выход.
Но нет. К сожалению, нет.
Ксюша зашла в кухню, села на стул, чашку с кофе к губам поднесла, не планируя благодарить за заботу, исподлобья взглядом его окинула.
Успел и переодеться, и подсушиться… Теперь стоял посреди кухни… Ноги на ширине плеч, те самые плечи… Ксюша чуть кофе не подавилась, потому что перед глазами – как она сжимала их, как ногтями впивалась, как стонала при этом…
В телефон уткнулся, строчит что-то…
– Пишу Максу, что мы сегодня сами на работу приедем.
– Я не собираюсь с тобой никуда ехать, Тихомиров. Водителя дождусь…
Ксюша была запредельно зла. В первую очередь на себя, но доставалось почему-то ему. Бродяга же хмыкнул только, продолжил писать.
Вероятно, в очередной раз засунул ее мнение куда подальше…
– Слушай сюда, Тихомирова, – он в несколько шагов подошел. Не слишком близко – сохранил дистанцию, но Ксюше и этого хватило, чтобы непроизвольно отпрянуть… Разозлиться еще и из-за этого… Взгляд мятежный вскинуть. – Не предлагай мне то, к чему сама не готова. Я тебе не благородный рыцарь, ты всегда это знала. Не откажусь. И тебя отговаривать не стану.
– Какой же ты…
– Такой же, как десять лет тому. Такой же, как полгода назад. Такой же, как через тридцать буду.
– Это ничего не меняет, – Ксюша попыталась защититься. Единственной фразой, которая пришла на ум за все то время, что она «готовилась».
Иван улыбнулся… Сначала легкая ухмылка в уголках губ, потом уже настоящая, саркастичная.
– Я знаю, что ты сделаешь с моим чемоданом, если привезу его сейчас, так что… Давай двигаться хотя бы. Просто двигаться. Постепенно… Хочешь, к консультанту какому-то сходим? Мы же оба понимаем прекрасно, что не сможем так вечно… Но тебе больно сейчас. Ты зла… Ты имеешь право. Настолько зла, что даже поговорить не можешь. Стену поставила, себя же уничтожая.
Он, вероятно, не хотел своими словами взвалить на нее всю вину за происходящее в их жизнях, но Ксюша именно так услышала. Отвернулась к окну, попыталась в голове до десяти сосчитать, чтобы…
Хотелось схватить его телефон – и об стену. Или кофе в лицо выплеснуть. Сделать что-то, чтобы тумблер в голове переключился, чтобы появилась физическая возможность вылить на него все, что в душе клокотало…
– Стену ты поставил, Тихомиров. Я об нее четыре месяца головой билась. Зато всю дурь выбила… Больше не хочу страдать. Спасибо за кофе. За секс тоже спасибо. Где выход знаешь. Надеюсь, на сей раз уйдешь.
Выдавила из себя ответ спокойным тоном из последних сил. Обошла его, не глянув больше, в спальне закрылась, села на краешек кровати, тупо глядя на смятые простыни…
Слышала, как обувается, как куртку набрасывает, говорит: «Тебя Макс заберет. В восемь», как дверь закрывает, уходя…
Ксюша вздохнула тяжело, потом же подползла к его подушке, обняла, что было мочи, носом уткнулась, делая вдох на все легкие, замерла…
– Не хочу больше страдать, Вань, понимаешь? – расплакалась.
* * *
Когда Ксюша вышла из подъезда, Макс уже ждал ее, стоя рядом с автомобилем, неловко улыбнулся, дверь открыл…
– Макс… – и Ксюша до последнего собиралась оставаться с ним отстраненной, но… Не сдержалась, в лицо заглянула. – Если я обидела тебя своим поведением – прости. Ты ни в чем не виноват. И все делал правильно, наверное… Для дела правильно, а я…
– Вы не обидели меня, Ксения Игоревна. Я знаю, что по отношению к вам это все было скотством. И я понимаю, что вы живой человек, хотели бы оградиться… От меня, от Ивана Николаевича. Это нормально…
Ксюша кивнула, села… Снова внезапно нашла понимание совсем не там, где ожидала. Может все же дело в ней? Может она его просто не там ищет? Не в тех людях?
По пути на работу Ксюша скинула три звонка Кристины. Знала, о чем подруга хочет поговорить… И была совсем к этому не готова…
Четвертый звонок взяла:
– Алло, Крис… Я наберу тебя позже. Сейчас неудобно.
Сбросила, поймала взгляд Максима в зеркале заднего вида… Встревоженный.
– Ты что-то сказать хочешь? – говорящий. Ксюша достаточно хорошо его знала, чтобы понимать – мучают мысли, но профессионализм не позволяет их озвучить.
– Вы доверяете этой девушке, Ксения Игоревна?
Тихомирова задумалась, потом кивнула.
Она не доверяла Кристине безоговорочно. К примеру, сейчас обсуждать с ней произошедшее утром между ней и Бродягой не хотелось – в этом нужно было разобраться им двоим. Но в то же время… Она ни с кем больше вот так просто не смогла бы пойти в бар, нести чушь, отпустить себя хотя бы на немного, на один вечер…
– Доверяю. В меру. А что? У тебя есть какая-то информация о том, что доверять ей не стоит? Или просто Иван Николаевич попросил ретранслировать его позицию? Тогда не надо, я ее знаю.
Ксюша улыбнулась саркастично. Вполне допускала такой вариант. Ваня ведь настойчивый. Чаще всего слишком настойчивый.
– Нет. Иван Николаевич ничего не просил, но я сам… Когда домой ее вез вчера, она мне не понравилась…
– У тебя предрассудки к пьяным женщинам или к журналисткам?
– У меня профессиональная деформация. Мелочи подмечаю. Ее мелочи мне не понравились.
– Какие? – Ксюша спрашивала больше на автомате, чем с настоящим интересом. О Кристине у нее уже сложилось собственное мнение и мысли других людей… Максимум брались во внимание. У нее ведь тоже профессиональная деформация… Мелочи подмечает…
– Она злилась очень, что Иван Николаевич появился «не вовремя»…
– Я тоже злилась, – Ксюша хмыкнула, а потом щеку закусила, глянув в окно. Сначала злилась, а потом… Таяла. – На Ивана сложно не злиться… Даже ты злишься иногда, признайся…
Макс усмехнулся, кивнул легко… Понял, что его замечание насчет Кристины скорее всего останется для Ксении не слишком важным. К сожалению.
– Но вы все равно будьте осторожны, Ксения Игоревна.
– Буду, Макс. Непременно буду… И… Расскажи мне о ваших делах…
Ксюша непросто было сделать этот «шаг», но когда Макс сначала удивился немного, потом заговорил – местами довольно сухо в плане выражений, но так трепетно в плане тона рассказывая, как идут их «беременные» дела, что Ксюша почувствовала, будто один из камней упал с души. Тяжелый был. Дышать не давал. А теперь… Легче стало. Жаль только, со вторым камнем так же просто не получится – Тихомировский лежал мертвым грузом.
* * *
Поднявшись на нужный этаж в офисном здании, Ксюша как-то непривычно нервно ждала, пока створки лифта разъедутся.
Молилась, чтобы Тихомиров не шастал сейчас по коридору, потому что… Уверена была – щеки запылают, взгляд его выдержать не сможет. Туго будет…
Выдохнула прерывисто, когда окинула взглядом холл, не увидела мужа… Быстрым шагом в кабинет, закрыться внутри, прислониться лбом к дереву двери… Снова скинуть звонок Кристины…
Почувствовала, что телефон опять вибрирует, но на сей раз приходит смс…
Сердце замерло, потому что от контакта «Тихомиров». Открыла их диалог с чередой «добрых утр» и «добрых ночей».
«Давай двигаться, Принцесса. Постепенно.».
Ксюша прочитала трижды, прежде чем смысл уловила. Он повторил свое утреннее предложение. Она же…
Точно так же, как утром, на него не ответила.
Глава 29
Настоящее…
Ксюша игнорировала всех две недели…
Ваню, Кристину, родителей, Кирилла… Всех. Почти ни с кем не говорила, углубилась в работу и в себя.
Сбегала из офиса домой, как только появлялась такая возможность, не выходила из квартиры, если получалось…
Нужна была переоценка. Нужно было подумать. Нужно было собраться… Она же только расклеивалась и растекалась.
Отчего-то была уверена – появись Ваня у нее на пороге, нажми хотя бы немного… Она бросится ему на грудь, разрыдается опять, как сразу после его возвращения… И все простит. Просто потому, что в голове намертво засело понимание – она снова может каждое утро просыпаться, поворачиваться на бок… И видеть его. Никому такой шанс не дается. На всем белом свете таких людей единицы, наверное. А она… Особенная. И сейчас тратит… Просто тратит бесценные минуты второго шанса так бездарно, что потом не простит себя никогда…
Но страшно было не простить себе и то, что сдалась так легко. Разумом в угоду сердцу.
Говорят, все начинается с маленькой лжи. У них с Бродягой же все было не как у людей. Они сразу начали с большой… Большой лжи во благо.
Первая встреча после паузы, которую Ксюша не просто «должна была пережить», но которую хотела – стал обед с Альбиной.
Пусть Тихомирова никогда не попадала в такую ситуацию, пусть сама не пережила бы подобного, наверное. Понимала, что поддержать обязана.
Пришедшая на встречу Прудкая выглядела далеко не так хорошо, как обычно… И была куда менее воинственной, чем во время своего последнего прихода в офис…
– Ты прости меня, Ксюша. Я просто… Голову снесло из-за обиды. Я эту телку только со спины видела. Но вы правда похожи. И я знаю… Знаю, что Кир к тебе годами дышал неровно. Все наивно надеялась, что раз меня замуж позвал – забыл тебя, но, видимо… Не настолько любил, чтобы оставаться верным.
Альбина грустно хмыкнула, Ксюша ее руку своей накрыла, пытаясь подбодрить. Она никогда не озвучила бы то, что Прудкой когда-то сказал о жене – даже не знает, любил ли вообще. Это слишком жестоко. Слишком больно. Альбина этого не заслужила.
– Кирилл – очень сложный человек. Ты ведь знаешь, что дело не в тебе, правда?
Альбина кивнула. Убеждала себя день ото дня, что дело не в ней, а в его кобелиной натуре, его изменчивом настроении, его неспособности разобраться, чего вообще хочет.
– Но теперь его сложности – не мои проблемы. Пусть эта… разбирается с его сложностями.
– Или создает новые… Он заслужил.
Альбина на секунду задержалась на лице Ксюши, а потом кивнула, улыбаясь практически незаметно.
– Спасибо тебе за поддержку, Ксюш… Я не ожидала, что ты… Вы же с Иваном его друзья…
– Да. И мы знаем, каким козлом он бывает. А та девка… Бог ей судья, Альбина. Все ведь возвращается…
– Я уже успокоилась… Почти. Главное, чтобы на глаза мне не попадались… И он, и она… Иначе…
Альбина не договорила, что было бы иначе. Ксюша же… Попыталась на себя примерить и поняла, что убила бы. Бродягу убила, ту, с которой он изменил, тоже.
И признала, что даже разведись они. Даже живи отдельно. Даже не видься… Все равно убила бы. Потому что до сих пор считала его своим. Безальтернативно.
* * *
Прошлое…
– Расскажи о себе, Вань…
Бродяга имел смутное представление о том, как принцессы привыкли проводить время. И, если быть честным, не больно-то напрягался тем, чтобы представление стало менее смутным.
Своей Принцессе он устраивал тест-драйвы. Каждое свидание – непременно игра для нервов, риск для жизни…
Знай ее отец, что провстречавшись с Иваном меньше месяца, Ксюша успела прыгнуть с банджи, испробовать рафтинг, чуть не вылететь из лодки… Первой встречи с «завидным женихом» и вовсе не было бы.
Ксюша же пьянела от того, какой мир открывал ей Тихомиров. Мир без тормозов и страха. Где адреналин бьет ключом, где ты вечно в состоянии эйфории, где ты заражаешься его энергией… Где у тебя руки трясутся, а ты хочешь на шею к нему бросаться и благодарить за это.
Сегодня он одолжил у друга байк, привез ее на гранитный карьер… Теперь же они сидели на высоте пятиэтажки, свесив ноги над водой бирюзового цвета…
Ксюша всю жизнь думала, что боится высоты, а сейчас… Если бы Бродяга сказал: «прыгаем», прыгнула бы… Непременно. И не страшно было бы.
– Что тебе рассказать? Ты вроде бы знаешь все…
– В том-то и дело, что ничего не знаю.
Ваня задумался… Камешек в руки взял, бросил в воду… Вдвоем с замиранием сердца следили, как летит, ждали, через сколько секунд булькнет…
– Тогда вопросы задавай. Я отвечу. Сам не придумаю…
Ксюша приняла правила игры, устроила свою голову на его плече, руку на колено положила, с трепетом отметила, что он тоже ее обнимает, пальцами пробирается под свитер, начинает кожу на боку поглаживать. Большой любитель физических контактов, как оказалось… И она такая же. Тоже – как оказалось.
– Ты не знаешь родителей?
– Я не могу их знать. Мать умерла, кто отец – неизвестно.
– Ты не пытался искать?
– Ксень… – он ответил без раздражения, но понятно стало – лучше не колупать.
– А с Киром вы как сошлись?
– Два дурака… Почему бы не сойтись?
Ксюша улыбнулась… Глаз не открыла, но голову чуть повернула, носом провела по щеке, потом губами, мочку уха прихватила, хмыкнула мысленно, когда пальцы, которые бок поглаживали, сбились немного…
У них тогда еще не заходило дальше поцелуев. Бродягу это не больно-то устраивало, очевидным было, но… Ксюша тоже позволяла себе играть на его нервах. Давала себе время на то, чтобы решиться окончательно, а ему, чтобы проголодаться посильней.
Ей нужны были доказательства того, что он будет верным всю жизнь. Что хотеть будет ее. Что если она решила подождать – он будет ждать… Или убеждать, что ждать смысла нет. Ее. Только ее убеждать.
– Вы не дураки, Вань. Я бы в дурака не влюбилась.
– А ты что, успела в Кира втюриться?
Бродяга шутил, да только… Веремеева была быстрой на расправу… Ткнула в бок, Иван увернуться не успел, получил… Скривился даже…
– В тебя, к огромному сожалению…
Язык показала, отодвинуться собиралась, но не успела – Тихомиров ее еще сильней в бок вжал, подбородок пальцами зафиксировал, чтоб не дергалась, поцеловал.
– Вы с Киром – единственные «мои» люди. На всем белом свете, кажется. Моя семья.
Ответил уже серьезно, когда от губ ее оторвался. Ксюша зарделась… Неизвестно, из-за поцелуя или из-за слов. Это ведь была ужасная ответственность – они только узнают друг друга, а он уже записал ее в «свою семью»… Хотя… Ведь она тоже сразу решила, что будет либо с ним… Либо ни с кем.
– И ты бы за Киром прыгнул? – Ксюша глянула на тот самый карьер. Ваня кивнул, не задумываясь. – И за мной тоже? – опять кивок.
Честный до мурашек кивок.
– И я за тобой, Вань.
– Договорились, Принцесса.
* * *
Настоящее…
Альбина давно ушла, Ксюше же отчего-то не хотелось спешить. Она осталась за тем же столиком, заказала еще один чай, смотрела в окно, думала, вспоминала…
Прудкая сказала, что не хочет видеть ни Кирилла, ни девушку, с которой его застала. Ксюша прекрасно это понимала. Даже больше… Она и сама не хотела.
Не хотела иметь дело с людьми, которые так легко могут сделать больно другому человеку просто потому, что возникло желание.
Кирилл никогда не был святым, да и она сама… Перед глазами стояло лицо Альбины – глаза на мокром месте, взгляд затравленный, а потом тот единственный поцелуй с Киром в кабинете.
Поцелуй, который Ксюша до сих пор себе простить не смогла. В первую очередь потому, что это было предательство самой себя.
Это была слабина, которую дала. Прогнулась… Под ожидания, под чужие представления о том, как ей должно быть лучше, под чужие желания…
И теперь боялась повторить, только уже по-другому. Не различить – чего сама хочет, а где просто работает проводником желаний – Бродяги, родителей, Кира… Всех…
– Тихомирова…
Вздрогнула, когда ее окликнули довольно раздраженным голосом, оторвала взгляд от окна, повернулась на звук.
Оказалось, что не заметила, как к ее столу подошла Кристина. Теперь же стояла, глядя сверху вниз, вздернув бровь в ожидании… Видимо, объяснений… Губы девушки были сжаты в тонкую линию.
– Привет, Крис… – Ксюша же, как на поверку выяснилось, была не готова к встрече, даже улыбку вымучить из себя не смогла.
– Я опять чем-то перед Тихомировым повиляла и тебе это не понравилось? – Кристина спросила с претензией. И Ксюша сама прекрасно понимала – претензия законная, стало немного стыдно…
– Присядешь? – глянула на подругу будто с просьбой. Вполне допускала, что Кристина взбрыкнет – скажет, что ей не нужны подруги, которые пропадают с радаров, когда им удобно, и возникают, когда вдруг приспичило, но…
Краст выдержала паузу, а потом все же опустилась на стул, освобожденный не так давно Альбиной.
Правда теплоты во взгляде больше не стало – она продолжала щетиниться, глядя прямо, держа руки сложенными на груди.
– Прости меня. Я… Мне надо было подумать немного… Ты ни при чем…
– А я мешаю тебе думать? Вот уж не знала…
– Ты не мешаешь, просто… Ты задавала бы вопросы, Крис. А я не знаю – готова ли на них отвечать.
– Да что тут задавать… Коню понятно, что вы с Иваном снова вместе…
В голосе журналистки слышны были нотки обиды. И Ксюше не до конца было понятно – чем она вызвана. Взрослые люди ведь… Клятву на крови не давали друг другу…
– Не вместе, – но не ответить она тоже не смогла. Опустила взгляд на столешницу, стала кольцо нервно прокручивать… – Мы переспали, но… Я все равно не готова.
– Зачем спала, если не готова? – и пусть брови у Краст по-прежнему были насуплены, голос стал чуть мягче. Кажется, ей нужно было только это – крупица былой искренности. Намек, что ее не использовали, а как только все наладилось с мужем – продинамили.
– Потому что запуталась…
Ксюша снова в окно уставилась, Кристина на нее…
– Не забывай, что у тебя есть я. Хочешь – вместе распутаем тебя?
Тихомирова почувствовала, что подруга накрывает ее руку своей, голос звучит совсем ласково, улыбку ловит краем глаза. Сама улыбается, кивает…
Не потому, что верит. Потому, что Кристине нужна такая реакция.
Вместе распутывать же она не хотела… Да и даже если предстоит распутывать вместе – то явно с другим человеком.
– Спасибо тебе большое. И прости еще раз… А как ты меня нашла? – вопрос родился внезапно. Ксюша даже непроизвольно напряглась, ведь в голове почему-то проскочила шальная мысль… А вдруг следила? Макс же не доверяет ей почему-то…
– Редакция неподалеку. Я здесь иногда обедаю. Вот и сегодня… Пришла, увидела тебя с… Кто это был?
– Жена Кирилла Прудкого… Почти бывшая…
Кристина присвистнула, Ксюша же сделала запоздалую оговорку:
– Только, пожалуйста… Это между нами только.
– Ксюш… – и взгляд слегка обиженный.
– Я знаю, что ты ни разу свое слово не нарушила, но должна это сказать… У них серьезные проблемы. Боюсь, ничем хорошим это не закончится…
– Почему боишься? Тебе есть до них дело? – Кристина так легкомысленно сказала, что Ксюша не смогла сдержать удивление… А еще снова раздражение. Они опять стояли будто по разные стороны баррикады под названием «взгляд на жизнь». Кристина не видела смысла париться из-за чужих проблем, Ксюша не могла не брать близко к сердцу то, что переживали ее близкие.
– Они мои друзья…
– Они взрослые люди… И это их личные проблемы…
– Ты иногда говоришь так, будто тебе пофиг на всех… Кроме себя.
Ксюша не сдержалась. Знала, что стоило бы язык попридержать. В конце концов, не ее мнению быть истиной в последней инстанции, но попытка Кристины показать, насколько глупы Ксюшины переживания за друзей, задела.
Да только… Кристина совсем не обиделась, хмыкнула только.
– Ты не поверишь, Ксюша… Мне реально пофиг на всех. Кроме себя…
И ответ получился жутким в своей искренности. До мурашек и легкого понимания, почему у Максима на Краст сработало профессиональное чутье…
